Текст книги "Башни Латераны 3 (СИ)"

Автор книги: Виталий Хонихоев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

– Пелена Майи… – в глазах Сестры вспыхнули темные огоньки: – преподобный Северин. Какие у тебя с ним дела?

– Он нанял меня и моих людей для охраны каравана. Паломники, направляющиеся к южным святыням – так он это представил. Мы не знали, кто он на самом деле и чем занимается его так называемый орден. Когда я понял, что происходит, когда разглядел правду за иллюзией… – Лео слегка пожал плечами, изображая беспомощность. – Он оказался сильнее и хитрее.

Сестра смотрела на него долго, не мигая, и Лео выдержал её взгляд, хотя от усталости и жажды всё плыло перед глазами. Он знал, что она ищет – малейшие признаки лжи, дрожь голоса, бегающий взгляд, нервное сглатывание. Он дал ей то, что она ожидала увидеть – измученного, напуганного человека, который говорит правду, потому что слишком устал для лжи.

– Ты лжёшь, – произнесла она наконец, и у Лео оборвалось сердце.

Сестра чуть наклонила голову, продолжая изучать его с холодным интересом.

– Не во всём, – добавила она после паузы, показавшейся Лео вечностью. – Большая часть того, что ты сказал – правда. Но что-то ты скрываешь. Что-то важное, что-то, что ты очень не хочешь, чтобы мы узнали.

Квестор, пронеслось в голове у Лео. Квестор с перерезанным горлом и его отряд, оставшийся в Катакомбах…

– Отец Северин мой заклятый враг. – сказал он поспешно: – я ничего так не желаю, как перерезать ему глотку и видеть как он захлебывается собственной кровью. Но еще больше, чем это я хочу выручить своих товарищей. Виконта Альвизе де Маркетти и дейны Беатриче Гримани.

Сестра помолчала, обдумывая его слова. Потом обернулась к двум другим женщинам, которые всё ещё оставались в сёдлах, наблюдая за разговором с высоты своих лошадей. Увидела короткий кивок от старшей и снова повернулась к нему.

– Сейчас ты сказал правду. – сказала она: – как ты избавился от Пелены Майи? Ты маг?

– У меня есть дар, но даже не Первый Круг. Заклинание Нуллификаторе, антимагия против ментального воздействия.

– Снова говоришь правду. Откуда у тебя такое редкое заклинание?

– Магистр Шварц научила, она была моим учителем в Академии. – Лео уже понял, что лучше говорить только правду, нельзя врать этой странной Сестре Дознания. Можно умолчать о чем-то, но не врать.

– Магистр Шварц? Знакомое имя… – звучит голос старшей монахини, ей явно перевалило за пятьдесят, и седые пряди пробивались в тёмных волосах, убранных под чёрный платок. Но двигалась она с лёгкостью и уверенностью, которые приходят только с годами постоянных тренировок, а в её осанке читалась несгибаемая сила характера. Глаза у неё были странного цвета – светло-серые, почти белые, как лёд на замёрзшем озере, и такие же холодные: – откуда оно мне знакомо?

– Отвечай «да» или «нет», отвечай быстро и четко. – тем временем говорит Сестра Дознания, стоящая перед ним: – если будешь медлить, то мы оставим тебя здесь. Тебе понятно, Леонардо Штилл?

– Да! Но…

– Ты верующий?

– Да.

– Ты веришь в Триаду и Архангела?

– Да.

– Ты магикус?

– Да.

– Ты когда-либо убивал?

– … да.

– Ты когда-либо крал?

– … да.

– Ты когда-либо насиловал женщин?

– Нет.

– Ты воздействовал на людей ментальной магией?

– Нет.

– Ты заключал договора с демонами или их прихвостнями?

– Нет.

– Ты хочешь убить меня?

– Нет.

– Ты хочешь убить отца Северина или того, кто выдает себя за него?

– Да. Еще как.

– Только «да» или «нет». Ты хочешь спасти своих товарищей?

– Да.

– Ты любишь эту дейну Гримани?

– … нет!

– Снова врешь.

– Сестра Клара, думаю, что последний вопрос лишний… – морщится Старшая Сестра: – с ним все понятно. Вор и убийца, наемник без грана совести. Оставить ему флягу с водой и пусть идет куда хочет.

– Мать Агнесса, – произносит стоящая рядом Сестра с еле заметным поклоном. – Этот человек может быть полезен. Он знает Северина лично, был внутри каравана, видел то, что скрывает Пелена. Возьмем его с собой. Времени на длительный допрос у нас нет, пока мы стоим, Вестник Возвращения продолжает идти! Возьмем его с собой и допросим по дороге!

– Любопытство сгубило кошку, сестра Клара. Впрочем, ладно. – Преподобная Мать Агнесса выпрямилась в седле: – спроси у него самое важное. Готов ли он умереть за Господа Нашего?

Глава 17

Отряд не стал останавливаться. Мать Агнесса отдала короткий приказ, и колонна двинулась дальше, оставляя за собой одну из Сестер и десяток солдат. Лео всё ещё стоял на коленях посреди стеклянной пустыни, чувствуя слабость и боль в израненных ступнях. Солнце поднималось быстро, безжалостно, и он уже чувствовал, как жар начинает прожигать кожу на плечах и спине.

– Не двигайся, – сказала Бенедикта, спешиваясь. Она вытянула руки перед собой, развела ладони в стороны и произнесла несколько слов на древнем языке – певучих, странно звучащих посреди мёртвой пустыни. Воздух над ними дрогнул, пошёл рябью, как вода в потревоженном пруду, и Лео увидел, как что-то полупрозрачное, едва заметное глазу, разворачивается над их головами – словно гигантский зонт соткался из ничего.

Тень накрыла их мгновенно. Не прохлада – до прохлады было далеко – но убийственный жар солнечных лучей вдруг отступил, сменившись терпимым теплом.

– Полог, – сказала Бенедикта, опускаясь на колени рядом с ним. – Продержится минут двадцать, нам хватит.

Лео хотел спросить что-то, но она уже взяла его левую руку, осматривая распухший, неестественно вывернутый палец. Её пальцы – сухие, прохладные, неожиданно сильные – прощупали сустав.

– Криво вправил, – сказала она без осуждения, просто констатируя факт. – Кость сместилась. Сейчас исправлю, будет больно.

Она не стала ждать ответа. Резкий рывок, давление, хруст – Лео стиснул зубы, но не издал ни звука. Мир качнулся, в глазах потемнело, а когда зрение вернулось, палец уже торчал под правильным углом, и Бенедикта шептала над ним что-то, обхватив его ладонь обеими руками. Тепло потекло от её пальцев в сустав, и боль начала отступать.

– Ступни, – скомандовала она, отпуская руку. Лео сел на стекло, вытянул ноги вперёд, и Бенедикта быстро осмотрела изрезанные, окровавленные подошвы. Её лицо осталось бесстрастным – очевидно, она видела и не такое.

– Поверхностные порезы. Даже инфекции нет. Вся дрянь на этом стекле дохнет. А ты… жить будешь.

Она положила ладони на его ступни, и снова зашептала на древнем языке. Лео почувствовал знакомое покалывание – тысячи крошечных иголок под кожей, сшивающих разорванную плоть. Странное ощущение, но не неприятное.

Вблизи она выглядела моложе, чем ему показалось вначале – двадцать пять, может быть, двадцать семь. Круглое лицо с мягкими чертами, которое больше подошло бы дочери булочника, чем Сестре-Дознавательнице. Только глаза выбивались из образа – тёмные, внимательные, с особым выражением, которое Лео уже встречал раньше. Так смотрели люди, которые видели слишком много смертей, чтобы бояться ещё одной.

– Готово, – она убрала руки и достала из складок одеяния маленький флакон. – Теперь Покров Странника, иначе сваришься заживо раньше, чем мы проедем милю.

Бенедикта откупорила флакон, обмакнула в него пальцы и коснулась лба Лео, рисуя какой-то знак. Прохлада разлилась от точки прикосновения, потекла вниз по лицу, по шее, по груди, словно невидимый плащ из горного воздуха накрыл его с головой. Лео вдохнул – и воздух, который секунду назад казался раскалённым, вдруг стал свежим, почти прохладным.

– До заката продержится, – Бенедикта поднялась, убирая флакон. – Пить всё равно нужно, но не умрёшь.

Она коротко кивнула одному из солдат. Тот молча подвёл Лео запасную лошадь – невысокую гнедую кобылу с умными глазами. Животные в отряде наверняка тоже были под Покровом Странника, иначе они бы и десятка миль не прошли по такой жаре. Лошади много пьют, много едят, а тут ни воды, ни травы вокруг.

– Ехать можешь? – задала она вопрос.

– Могу. – ответил он. Лео поднялся, проверил залеченные ступни. Боли не было, только лёгкое онемение. Забрался в седло, стараясь не показать, как кружится голова.

– Догоняем, – скомандовала Бенедикта своим людям.

Полог над ними растаял, и солнечный жар обрушился снова – но теперь Лео почти не чувствовал его. Покров Странника работал, окутывая тело невидимой прохладой.

Несмотря на слова Сестры Бенедикты небольшой отряд двинулся не в галоп, а неторопливой рысью. Опытные путешественники сказали бы что галопом можно загнать лошадей, впереди еще много миль, а потом нужно еще возвращаться, лошадь тут – как сама жизнь. Лео вдруг вспомнил что говорит «преподобный отец» Северин – о его «лошадях». Как люди могут тащить повозку через этот раскаленный ад? Днем – духовка, ночью – холод.

– Вы… вы давно преследуете отца Северина? Я так понял, что вы знаете кого преследуете… – спросил он, начав чувствовать себя лучше и приблизившись на своей гнедой кобыле чуть ближе к Сестре Дознания.

– Еще один из тех, кто готов прислуживать Врагу Человечества. – ответила Сестра, не поворачивая головы: – еще один из тех, кто продал душу дьяволу.

– Это правда? Всегда считал, что это россказни… – пробормотал Лео себе под нос. Да, на воскресных обеднях священники клеймили Врага Человечества и его приспешников, но он, как и большинство вокруг считал это бреднями. Зачем Князю Тьмы заключать договор с какой-нибудь знахаркой, живущей в хижине на краю города? Зачем соблазнять какого-то купца? Самое главное, что ни у кого из сжигаемых не было ни богатств, ни власти, ни красоты особой. Хотя какая уж красота после пыток?

Сестра Дознания повернула к нему голову и окинула взглядом.

– Ты такой же невежда. – сказала она и покачала головой: – вы все невежды. Короли, герцоги, бароны, торговцы, воины, наемники, белошвейки, нищие и лавочники. Вы продолжаете ненавидеть инквизиторов за то, что у вас в селе какую-нибудь бабку-травницу арестовали? Вы все глупцы. Самая важная война – это война между Архангелом и его Врагом! Человечество здесь лишь поле битвы. Когда-то и я была такой же как ты, Леонардо, не верила в сказки церковников, думала плохо про людей в черных рясах. Но однажды баба Ксеня, которая обычно тихо варила травы в своей избушке – призвала демона. Старая хотела, чтобы тот проучил козу соседей, которая повадилась на ее огородик ходить и лечебные травы есть, а что не съест – то повытопчет.

– Коза, – повторила Бенедикта тише, так что он едва смог разобрать слова: – Я ее помню. Черно-белая, с таким большим пятном на боку и с колокольчиком на шее.

Она помолчала, глядя вперёд, на дрожащее марево над стеклянной пустыней. Потом продолжила: – Баба Ксеня нашла книгу. Старую, рассыпающуюся, написанную на языке, которого она не понимала. Но картинки были понятны, а слова… слова она выучила наизусть, не зная их смысла. Думала – заклинание, чтобы отвадить скотину от огорода. Начертила круг на земляном полу своей избушки, зажгла свечи, произнесла слова. И демон пришёл.

Лео молчал, не решаясь прервать.

– Он не стал разбираться с козой, – продолжила Бенедикта ровным голосом, словно рассказывала о погоде. – Зачем ему коза? Он вселился в бабу Ксеню. Использовал её тело, чтобы ходить среди людей. Сначала она убила соседей – тех самых, с козой. Потом их детей. Потом пошла по деревне. Мы жили на окраине, а она была достаточно быстрой и сильной чтобы убивать людей мгновенно… а потом отсыпаться на их останках. Переваривать. Сейчас я понимаю, что это был слабый демон низшего ранга, но когда она нашла вход в наш домик…

– Как же ты выжила? – спросил Лео.

– Как выжила? Я мало что помню. Но нашей деревне посчастливилось, мимо проходил отряд Инквизиции, они почувствовали изменения в эфирном мире и решили проверить. Дальше все было просто – они изгнали демона. А я… у меня к тому времени не осталось семьи, так что они взяли меня с собой, отдали в монастырь.

– Как…великодушно с их стороны…

– Обычно так не делают. Обычно Инквизиция не занимается детьми, обычно отдают дальней родне или даже соседям. Но… – она повернула к нему голову: – в нашей деревне не осталось ни родственников, ни соседей.

– Господи… – Лео невольно осенил себя знамением Триады.

– Господь тут ни при чём. – Бенедикта моргнула, и он не увидел в её тёмных глазах ни гнева, ни осуждения: – Господь дал людям свободу воли. Свободу выбирать между добром и злом. Баба Ксеня выбрала – сама того не понимая, но выбрала.

Она отвернулась, снова глядя вперёд.

– Ты спрашиваешь, правда ли всё это? Правда. Демоны существуют. Они ждут по ту сторону, ищут щели, через которые можно просочиться. Каждый дурак с книгой, каждый обиженный, мечтающий о мести, каждый честолюбец, готовый заплатить любую цену за власть – это дверь. Маленькая, узкая, но дверь. А такие как Северин… – она сжала губы. – Такие как Северин хотят распахнуть врата настежь.

– Он и правда верит в это… – Лео раньше не верил во все эти сказки про демонов и Врага Человечества. То есть демоны, конечно, существовали, иначе с кем была Третья Демоническая, но вот то, что они заключают контракты с людьми… каким нужно быть идиотом, чтобы заключать контракт с демонами? Они же никогда не станут следовать договору! Он и сам не заметил, как произнес это вслух.

– О нет. – покачала головой Сестра: – демоны исполняют свои договоренности. Иначе – никто не будет с ними их заключать. Если бы они были просто тупыми тварями, все было бы куда как проще. Конечно, там есть и тупые твари вроде той, что вселилась в бабу Ксеню, но есть и умные. Они соблюдают условия договора – но только буквально. Многие считают, что заключив договор с ними можно выиграть, но это не так. В конечном счете человек всегда проигрывает.

– Но… если все так, то почему же те же рабы на галерах, прикованные к скамьям – не заключат такие договора? Или девушки, проданные в дешевые дома терпимости? Военнопленные, которых собираются казнить? В таких условиях каждый мог бы…

– Демонам не нужен каждый. Им нужны те, кто может открыть проход между нашими мирами. – отвечает Сестра: – и чем больший проход человек может открыть – тем более он ценен в их глазах. Отец Северин – всего лишь пешка. А вот девочка, которую он везет с собой…

– Она – ключ? Отец Северин рассказывал мне о Древних. Получается, что… Древние и есть демоны? – делает неожиданное умозаключение Лео.

– Нет никаких Древних. – отвечает ему Сестра Бенедикта: – это все ложь и сказки. Может они и были когда-то, но сейчас все, что пытается пролезть через порталы в наш мир – нечисть.

– Отец Северин был весьма уверен в своих заблуждениях…

– Ересь. Подумай своей головой, Леонардо, если действительно были Древние и если они настолько могущественны, то зачем им полагаться на какой-то караван с каким-то шарлатаном во главе? Отец Северин… никакой он не «преподобный отец». Он начинал еще в столице, использовал запретную ментальную магию чтобы похищать красивых девушек и использовать их себе в удовольствие. Сперва он отпускал своих жертв, и они просто не понимали почему у них так болит все тело… но потом… – она покачала головой: – потом он начал увлекаться. Похитил девушку из знатной семьи, и нанятые сыщики сумели вычислить его. На поимку отправили части королевской гвардии с магом Третьего Круга во главе, но он сумел уйти. А после того, что обнаружили в подвале его дома – вызвали нас. Я была там, Леонардо. Девушки в клетках, их содержали хуже, чем животных… Северин приносил их в жертву. К счастью, тогда он все делал неправильно и не сумел открыть портал, но есть вероятность что с тех пор он научился. Его Пелена Майи раньше могла скрывать реальность только от одного человека… он заметно вырос в своей силе.

– Столица… магистр Шварц упоминала о ней. С тех пор она носит на шее кристалл против ментальной магии и разработала заклинание «Нуллификаторе». – говорит вслух Лео: – она не могла быть среди тех девушек? Это бы… многое объяснило.

– Не знаю. – пожимает плечами Сестра: – их было много, а я была совсем молодая. Мать Агнесса помнит всех… наверное потому ей показалась знакомой фамилия твоей наставницы… но да, в те времена Северин предпочитал девушек, владеющих Даром. А еще – благородных дейн. Но не об этом речь, Леонардо. Да, мы сжигаем ведьм. Да, мы пытаем еретиков. Да, иногда мы ошибаемся, и невинные гибнут. Ты думаешь, я не знаю? – В её голосе впервые прорезалось что-то живое: – Я – целительница. Меня учили спасать жизни. Но меня также учили понимать, что одна жизнь, отданная вовремя, может спасти сотни. Что боль одного человека – ничто по сравнению с тем, что демон сделает с целым городом, если его не остановить.

Она замолчала, и некоторое время они ехали в тишине, нарушаемой только стуком копыт по стеклу.

– Ты видел Стеклянную Пустошь, – заговорила она снова, тише. – Ты идёшь по ней, дышишь её воздухом. Знаешь, что здесь было раньше?

– Королевство, – ответил Лео. – Саларийское королевство. Самое богатое на континенте.

– Говорят в период расцвета оно насчитывало почти три миллиона человек, – кивнула Бенедикта. – Города, деревни, поля, леса, реки. Дети, играющие на улицах. Влюблённые, гуляющие в садах. Старики, греющиеся на солнце – и в один день всё исчезло. Осталось только это. – Она обвела рукой бесконечную стеклянную равнину. – Стекло и пепел. Потому что один человек решил, что он умнее всех. Что он сможет договориться с тем, что пришло из-за Врат. Что он сможет контролировать силу, которую не понимал.

– Архангел остановил его, – сказал Лео. Эту историю он знал – её знали все.

– Архангел погиб, останавливая его, – поправила Бенедикта. – Отдал всё, что у него было, чтобы запечатать Врата и уничтожить то, что успело пройти. И даже этого едва хватило. Люди мертвы. Целое королевство превращено в стекло. Нация исчезла. Их потомков мы знаем как ашкенов, людей без родины, вечных беженцев. Это – цена одной открытой двери, Леонардо. Одной. А Северин хочет открыть их снова.

– Так что да. Мы делаем страшные вещи. Мы пытаем, мы убиваем, мы сжигаем. И каждый раз, когда я причиняю боль, часть меня умирает. Но я продолжаю. Знаешь почему? Потому что если мы остановимся – следующая Стеклянная Пустошь будет не здесь. Она будет везде. – она обвела рукой горизонт: – и тебе следует сделать свой выбор, Леонардо Штилл. С кем ты – с нами, со всем человечеством или же с отцом Северином и Врагом Человечества.

– Я же уже ответил на этот вопрос. Когда Сестра Клара спросила меня готов ли я умереть за Господа, верно? – отвечает Лео и в первый раз видит на лице у Бенедикты улыбку. Едва заметную, но все же улыбку.

– А… ты про этот вопрос. – говорит она и выпрямляется в седле: – сестра Клара порой… бывает своеобразной. Скажи мне, Леонардо, ты и правда любишь эту девушку, которая осталась во власти Северина?

– Нет! Конечно же нет. Она мне просто коллега. Я наемник, она наемница. Она отлично умеет бросать ножи и вообще чокнутая стерва. Если честно, то терпеть ее не могу, такая она… а еще она порой меня пугает. – признается Лео: – так что Сестра Клара все поняла неправильно.

– Хм. Сестра Клара поняла неправильно… Знаешь, однажды она мне сказала, что, когда человек говорит правду – это не означает что он и в самом деле говорит правду. Например, если спросить у юного воина, готов ли он сражаться до последнего – он ответит, что готов и будет в это верить. Но когда вокруг запоют стрелы, начнут разрываться огненные шары заклинаний и зазвенят мечи… – она качает головой: – он может побежать. И не потому, что он говорил неправду. Сестра Клара не может отличить правду от неправды. Она может лишь сказать, когда человек верит в то, что он говорит, а когда – нет. Чтобы отличить правду от неправды нужен куда более сильный дар. Умение заглядывать в сердце. Только так ты поймешь, что воин действительно не побежит, когда говорит, что не побежит. Но… есть и другие, Леонардо Штилл. Такие что говорят «о, я обязательно убегу во время боя, зачем мне умирать!». Но когда придет время – они никуда не побегут. И мне кажется, что ты из таких…

– Я сказал правду. – твердо заявил Штилл.

– О, да. Ты сказал, что постараешься не умирать во славу Господа… и считал это правдой. Но что будет на самом деле, когда придет твое время… – Сестра Бенедикта качает головой: – из тебя вышел бы хороший Инквизитор, Леонардо Штилл.

– И когда это монахини научились так хорошо в людях разбираться?

– О… ну так чего люди только на пыточном станке не рассказывают…

Глава 18

Они догнали основной отряд через полчаса. Колонна двигалась быстрее, чем Лео ожидал – Мать Агнесса задала жёсткий темп, и лошади шли размашистой рысью, пожирая мили одну за другой. Когда маленький отряд Бенедикты влился в строй, никто не обернулся, не замедлился, не задал вопросов. Приняли как должное. Было видно, что и сами Сестры и их воины – опытные ветераны. Никто не суетился. Не задавал ненужных вопросов, не было слышно нервных смешков как у любых новобранцев перед битвой.

Да и снаряжение выдавало их с головой – все пригнанное, ладное, нигде ничего не звякает, не стучит во время движения, на каждом – белая накидка, защищающая от палящих лучей солнца, под накидкой угадывались доспехи, кираса, наплечники, наручи, почти полный комплект. Вместо мечей на боку – короткие боевые молоты. Есть такая легенда, что служителям Церкви не принято кровь проливать, так они трактуют слова Архангела в Святой Книге о «не пролей крови». Вот и носят монахи боевые посохи, дубинки и моргенштерны… и конечно боевые молоты.

Но Лео знал, что боевой молот против одоспешенного противника куда как эффективнее чем меч, в опытных руках такое оружие ничуть не хуже. Единственное, он короче, да и парировать им не получится, но к этим недостаткам монахи привычны. И, кстати, несмотря на гипотетический отказ от «кровопролития», у них были и копья. Хорошие, длинные копья на крепких древках, около трех метров в длину. Узкие жала, расширяющиеся к середине, черно-красные вымпелы сразу за жалами… судя по форме и длине они привыкли биться в пешем строю. Несмотря на то, что вся сотня воинов была на конях несмотря на то, что с собой они вели еще примерно две дюжины запасных в поводу – это были пехотинцы. Так называемая тяжелая пехота, с большими щитами и длинными копьями, выстраиваемая в плотный строй и способная выдержать натиск даже таранного удара рыцарской конницы.

Впрочем, рыцарская конница – это особый род войск, таких даже у короля немного, чтобы рыцаря в доспех с головы до ног одеть, да коня найти такого чтобы смог его на себе нести в бой, и желательно коня тоже защитить… это слишком много денег. Тяжелая пехота Инквизиции была в шлемах, но обычных, не закрывающих лица забралами. Кираса цельная. Но наручи и наплечники – из полос металла, дешевые. И… нет поножей. Для тяжелой пехоты не так уж и критично, они щиты выставляют в два ряда – один на землю ставят и второй сверху. Все равно в свалке ближнего боя лучше иметь поножи чем не иметь их. Ах, да, еще и кольчуга у каждого. Такое вот снаряжение на оружейном рынке Тарга примерно в двадцать-сорок золотых обойдется, в зависимости от качества. А рыцаря полностью одеть… это, пожалуй, и пять сотен отдать можно. Плюс конь.

Качаясь в седле Лео старался думать о том, сколько стоят доспехи у воинов-монахов, почему они не носят мечей, как действует Покров Странника, ведь они едут под палящим солнцем, а ему даже пить не хочется… думать обо всем, кроме…

Отец Северин… как сказала Сестра Бенедикта – он начинал в столице. Магистр Шварц всегда носила кристалл ментальной защиты, тратила ману, запитывая его. Больше никто и никогда не будет влезать ко мне в голову – так сказала она один раз. Что же произошло с магистром Шварц в далекой столице? Получается она попала в лапы к Северину, ее фамилия знакома Матери Агнессе, значит ее спасли королевские гвардейцы. Но что же с ней было такого, что она через всю жизнь теперь носит этот кристалл? И именно об этом он старался не думать, но мысли возвращались – снова и снова.

Он помнил, что Беатриче вместе со своим братом была продана на Верхнем как рабыня. И что никто не знает, что с ними было, но ни она, ни ее брат об этом не вспоминают. Никогда. А еще он помнил глаза некоторых рабынь, которых продавали на рынке Верхнего – отработанный материал, как говорили торговцы. На ум также приходили слова Сестры Клары о том, в каком состоянии обнаружили некоторых их девушек в подвале отца Северина.

Он старался об этом не думать. Надо догнать караван, а там… там как получится. Что толку себя сейчас терзать? Надо беречь силы. Инквизиторы уверены в себе и своих силах, здесь больше сотни тяжелых бойцов, Мать Агнесса явно владеет магией, не менее Второго Круга, у них серьезная сила. Что у Северина? Несколько сотен легковооруженных людей. Даже если он им голову заморочит и даже если бы их тут тысячи были – они ничего не смогли бы сделать против плотного строя тяжелой пехоты, выставившей щиты и ощетинившейся стальными жалами копий. Смазка для мечей – так бы их назвали наемники из отряда «Черных Пик», так бы назвал их сам Курт Ронингер.

Сестры знают про заклинание «Пелена Майи», у них есть артефакты, он своими глазами видел такой же кристалл как у Элеоноры Шварц. Значит заклинание не защитит Северина. Нет, тут все понятно, Инквизиция свое возьмет, им бы только найти, догнать караван.

Но Лео больше беспокоило другое. В развязавшейся схватке Северин наверняка будет использовать всех своих людей. В том числе и Альвизе с Беатриче. Инквизиции все равно кто погибнет, кто станет смазкой для копий тяжелой пехоты, а вот Лео не все равно. Как спасти своих товарищей и самому не помереть в грядущей битве?

– Там, – сказала Сестра Клара, указывая вперёд и он отвлекся от своих мыслей.

Он прищурился, всматриваясь в дрожащее марево над горизонтом. Сначала он не понял, что видит – просто тёмное пятно посреди бесконечного стеклянного сияния. Потом пятно обрело форму. Скальная Чаша.

Он слышал о ней раньше – старые истории, байки караванщиков, пьяный бред в тавернах. Идеальный круг посреди Стеклянной Пустоши, словно великан вдавил палец в расплавленную землю. Говорили, что это место проклято. Говорили, что там слышны голоса мёртвых. Говорили, что умные люди обходят его за десять миль. Никто в здравом уме не станет идти в центр Пустошей чтобы увидеть это.

Через некоторое время – час, может два, они подъехали к самому краю Чаши. Она была огромной, несколько миль в диаметре. Края её вздымались оплавленными валами чёрного стекла, гладкого и блестящего, как обсидиан. Внутри – провал, уходящий вниз, в темноту. А на дне этого провала…

– Караван, – сказал кто-то. Лео увидел повозки – крошечные с такого расстояния, расставленные кругом вокруг чего-то тёмного в самом центре Чаши. Вход в пещеры, понял он. Или не пещеры – что-то древнее, построенное задолго до того, как огонь превратил эту землю в стекло.

– Стой! – скомандовала Мать Агнесса, поднимая руку. Колонна остановилась. Сотня всадников замерла на краю Чаши, глядя вниз, на то, что ждало их внизу. Лео прикусил губу, глядя вниз. Тела. Десятки тел, разложенных кругом вокруг повозок. Не брошенных как попало, не сваленных в кучу – расположенных с геометрической точностью, руки раскинуты, ноги вместе, головы повёрнуты к центру. Живые так не лежат. И мёртвые так сами не падают.

– Архангел пастырь мой, – осенила себя знамением Триады одна из Сестер.

– Жертвоприношение, – произнесла Мать Агнесса ровным голосом. Ни страха, ни удивления – только холодная констатация факта. – Он вызвал что-то наружу, чтобы защитить вход. Сам сейчас внизу, готовит главный ритуал.

– Сколько их? – спросила Клара, прищурившись и приподнявшись на стременах.

– Примерно… две сотни. Две-три… – Агнесса повернулась к офицеру, командовавшему солдатами. – Капитан Вернер. Нам нужна ваша помощь. Внизу – одержимые.

Капитан – седой, с лицом, испещрённым шрамами – окинул взглядом Чашу профессиональным взглядом мясника, оценивающего тушу.

– Спуск крутой, но проходимый. Враг внизу, позиция невыгодная. Арбалетов или луков я отсюда не вижу. Их конечно больше, но больше не значит лучше. – он пожал плечами: – бывали расклады и похуже, Преподобная.

Агнесса кивнула.

– Строй клином. Пробиваемся ко входу, зачищаем то, что он вызвал, спускаемся вниз. Сёстры – в центре. Леонардо Штилл…

Лео вздрогнул, услышав своё имя.

– … держись рядом с Бенедиктой. Не геройствуй, не лезь вперёд. Твоя задача – показать нам, кто пленник, а кто – союзник Северина. Если выживешь – будешь свидетельствовать на суде.

– Спешиться! – скомандовал капитан Вернер. – Строй клином! Щиты вперёд, копья во вторую линию! Арбалетчики – прикрывать фланги!

Все-таки пехота, подумал Лео, конечно, пехота. Гребаная пехтура. Сотня воинов двигалась слаженно, как единый механизм. Лошадей отвели назад, оставили под охраной десятка солдат. Остальные выстроились клином – щиты сомкнуты, копья торчат над головами, арбалеты взведены. Три Сестры заняли место в центре строя, окружённые телохранителями в тяжёлой броне. Мать Агнесса – впереди них, и Лео видел, как воздух вокруг неё мерцает, словно от жара, хотя Покров Странника должен был защищать от зноя.

Сила, понял он. Она готовится, копит энергию, размещая ее в эфирном плане. Мать Агнесса вышла вперёд, встала перед строем. Сотня воинов замерла, ожидая.

Она подняла руки к небу и заговорила. Лео не понимал слов – древний язык, тот же, на котором Бенедикта творила свои заклинания, но звучавший иначе. Не просьба – приказ, обращённый к чему-то, что слушало из-за грани мира.

Благословение, понял он. Видел такое раньше, при осаде Вардосы, когда священники благословляли защитников, а в лагере Короля-Узурпатора – благословляли атакующих. Но то была бледная тень по сравнению с тем, что он видел сейчас.

Воздух вокруг Преподобной Матери начал светиться. Не ярко – едва заметное золотистое сияние, как отблеск солнца на полированной меди. Сияние расползлось от неё волнами, коснулось первого ряда воинов, потекло дальше – ко второму, третьему, охватывая весь строй.

Лео почувствовал, как волна дошла до него. Тепло, но не жар – что-то мягкое, успокаивающее, проникающее под кожу. Тревога, которая грызла его изнутри с тех пор, как он увидел тела внизу, вдруг отступила. Появилась твердая уверенность и решимость. Жаль что никто не дал ему оружия.

– Lux Aeterna vobiscum, – закончила Агнесса, опуская руки.

– Et cum spiritu tuo, – ответили сотня голосов в унисон. Капитан Вернер поднял копьё.

– Вниз! Держать строй! Шаг – по команде!

И машина пришла в движение. Спуск занял несколько минут – медленных, мучительных минут, когда Лео казалось, что каждый шаг длится вечность. Строй двигался как единое существо. Первая линия – щиты сомкнуты, образуя сплошную стену металла. Вторая – копья выставлены над головами первой, три метра смерти с отточенной сталью на наконечниках, ощетинившиеся жала. Третья линия – ещё копья, ещё щиты, резерв на случай прорыва. Арбалетчики на флангах, готовые бить по команде.