Текст книги "Башни Латераны 3 (СИ)"

Автор книги: Виталий Хонихоев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

Башни Латераны 3

Глава 1

Глава 1

Нож скользил по кости как коньки по гладкому льду, легко и без сопротивления. Именно так и должен скользить нож, такой степени заточки и должно быть лезвие. Дилетанты искренне считают, что чем острее нож, тем легче работа идет, но это не так. Тупой нож конечно же работе вредит, приходится больше сил прикладывать, напрягаться, работать с таким одно мучение. Но и чрезмерно острый нож в работе тоже не сахар, мало того, что беречься самому нужно, потому как таким лезвием даже чуть к коже прикоснулся, а она тут же разошлась в стороны, как будто сумка простофили на городском рынке. С этим, впрочем, нетрудно справиться, не ставь пальцы вперед лезвия, а если уж порезался, то сразу же промой рану и в нее мыла запихай не жалеючи, да будет щипать, но все лучше, чем жар по руке пойдет, и она опухнет потом от мясных соков. Главным недостатком слишком хорошей заточки было то, что острый нож клинок по кости не скользит, впивается в надкостницу, замедляет работу.

Лео еще раз провел ножом снизу вверх, отваливая в сторону кусок мяса и любуясь идеально гладкой и чистой поверхностью кости. Заточка что надо, да и металл клинка хорош – не слишком твердый, который едва заточишь и не слишком мягкий, который через каждые пять минут править нужно. Надо будет потом занести кусок получше кузнецу занести, неплохой клинок выправил…

– Ну так что? – спросил Альвизе, который стоял в дверях, прислонившись спиной к косяку и скрестив руки на груди: – давай, помоги другу, Штилл, не зажимайся!

– С каких это пор ты считаешь себя моим другом? – хмыкает Лео, нарезая мясо кубиками размером с большой палец каждый. Один кусок побольше – кинул в угол, туда, где черным пятном сидел Нокс. Кот тут же приступил к трапезе, утащив кусок под стол.

– С тех самых как спас тебя и твою нежить от ограбления, в тот самый первый раз как ты в Тарге появился. – заявляет его собеседник: – ты чего, забыл, что ли? Кто тебе помог сюда устроиться, Штилл?

– А ты не забыл, что это ты нас и хотел ограбить? – приподнимает бровь Лео: – нет?

– Кто старое помянет тому ворон глаз выклюет. – серьезно говорит Альвизе: – слушай, Штилл ну не заставляй себя упрашивать. Нормальные деньги платят. Да ты на меня молится должен что я тебя не забываю, а на дело с собой беру, знаешь сколько людей в Нижнем Городе за такую возможность ухватились бы обеими руками? Да там очередь стоит!

– Вот и выбирал бы из этой очереди… – Лео поднимает доску и скидывает нарезанное мясо в большой котел. Наклоняется и «поправляет» пламя очага, заставляя огонь гореть медленней, выделяя больше жара и экономя дрова.

– Дело конфиденциальное. Секретное. – поднимает палец Альвизе: – а в Нижнем одни придурки и сволочи, сдадут не за грош. Ты вот парень честный…

– Из твоих уст это звучит оскорблением.

– Рагу скоро будет? – на кухню заглядывает Данира, пышная девушка в зеленом сарафане и переднике: – там уже парочку торговцев зашли. Я пока хлеба с колбасой и эля им отнесла, но им горячее надобно!

– Только поставил. – отвечает Лео: – ты им жаренную печень с луком отнеси, у меня целая сковорода готова.

– Печень не хотят, я говорила. – качает головой девушка и исчезает за дверью.

– В самом деле. – говорит Лео, нарезая овощи для рагу: – там так много людей нужно? Чего семейку Гримани не взял? Ты ж или с ними, или с Голиафом обычно работаешь…

– Лоренцо подрезали на прошлой неделе. – морщится Альвизе: – а Беатриче с каким-то капитаном спуталась, у нее как обычно, если она в кого втюрится, то пропала на две недели девка… Голиафа в солдаты забрили.

– Чего? – Лео остановился, опустил нож, которым резал морковь: – как забрили? Он, чего дурак совсем? Куда забрили?

– Ну так в войско к Арнульфу. – пожимает плечами Альвизе: – вербовщики последнюю неделю ходят по городу, выпить всем предлагают за свой счет. Вот Голиаф сдуру кружки перепутал и выдул залпом… а там на донышке – королевский дукат. Было бы дело в Нижнем, мы бы порешали… но ему вздумалось на Холм прогуляться, там в таверне его и скрутили.

– Голиафа жалко. – говорит Лео, возвращаясь к нарезке овощей: – в солдаты забрили, ну надо же…

– Пока наш герцог на двух стульях сидит – так и будет, помяни мое слово. – в руках у Альвизе появляется узкое лезвие кинжала, им он начинает чистить под ногтями: – вербовщики и со стороны Благочестивого в городе и от Короля-Узурпатора. Говорят, что Арнульф снова в поход пошел… ну так что, Штилл? Давай, соглашайся. Плевое дело, пять золотых на рыло.

– Пять золотых? – Лео задумался. Альвизе был продувным малым, быстрым и на язык, и на удар кинжалом под ребра, но своих обманывать он не будет. Пять золотых… это много.

– Чего тебе терять? Отпросишься у хозяина этой рыгаловки на пару дней. Туда и обратно. Пять золотых. И это не купцов на дороге щипать или в переулке свинчаткой по голове бить, все чинно-благородно, сопровождение монахов из монастыря Святого Бернарда.

– Я вернулась, мастер Лео. – в дверь протиснулась Тави, в руках она несла поднос с хлебом: – булочек с вишней не осталось, а хлеба я купила.

– О, а вот и твоя нежить притопала. – скалится Альвизе: – нежить, как дела? – девушка проигнорировала его и молча двинулась в кладовую. Он же проводил ее взглядом. Покачал головой.

– Что за характер. – сказал он: – точно не живая ходит. Говорил я тебе – продай ее в Верхнем на невольничьем рынке, некоторым нравится, чтобы такая пришибленная была. Она у тебя загнется так скоро. У человека интерес в жизни должен быть… страсть! Вот как у меня, например. – он подбрасывает кинжал в воздух, ловко ловит его за рукоятку: – или вот у тебя. Так что? Давай, не мнись, Штилл, соглашайся, сопроводим святош туда и обратно. Им через Нижний Город нужно пройти и с «поплавками» договориться, чтобы не грабанули, плевое дело. Я бы и в одного справился, но нельзя их из виду упускать, чтобы не сбежали без оплаты. Половину-то я взял уже, а другую выдадут на месте, как груз на корабль погрузим.

– И ты даже не рассматриваешь возможность грабануть их по дороге? – Лео спускает нарезанные овощи в котел.

– Да ладно. Я же контракт подписал. – отвечает Альвизе: – знал бы что Гримани не в деле, не взялся бы. А раз уж взялся – нужно выполнить. Если про меня по Таргу слух пойдет что я клиентов кидаю, так чем потом на жизнь зарабатывать буду. – неожиданно рассудительно говорит он.

– Пять золотых за сопровождение тебя и монахов с грузом через Нижний на корабль «поплавков»? – уточняет Лео, вытирая руки полотенцем: – все? Имей в виду я тащить ничего не буду.

– И не надо. Сами потащат. Наша с тобой задача чтобы их не подрезали по пути и не грабанули.

– За прогулку по Нижнему пять золотых. И это только мне. Учитывая, что ты взял больше – скорее всего пятнадцать. Подозрительно. Они могли сопровождающего за пару серебряных нанять. Или бродяжку за еду. Хорошо, даже если им охрана нужна, они бы все равно дешевле нашли. Что ты скрываешь, Ал? Давай, выкладывай. Это опять какая-нибудь вдова тебя покувыркаться нанимает? – Лео убрал полотенце и закрыл котел крышкой. Альвизе в Нижнем городе многие считали полуэльфом из-за его смазливой внешности. Последний бессовестно этим пользовался, довольно часто разыгрывая альфонса с состоятельными дамами и их дочками.

– Никаких вдов. Просто придется с «поплавками» их до выхода из Челюсти сопроводить. – признается Альвизе: – но только до мыса. Там нас высадят, они нам деньги заплатят, а мы им руками на прощание помашем. Так чего, Штилл? Тебе деньги нужны?

Когда рагу в котелке совсем уже поспело, Лео – поднялся наверх, в свою комнату. Сел на кровати и развернул список, написанный еще магистром Элеонорой. Пробежался по нему глазами… поташ, сера, живое серебро…

Отдельно был обведен пункт «корень мандрагоры». Все остальное можно было достать, но нормальный корень мандрагоры мог стоить от десяти и до ста золотых за штуку – в зависимости от состояния и размера.

Он наклонился и нащупал кожаный кошелек в тайнике под столом. Достал его, развязал шнурок, высыпал содержимое на стол. Двадцать серебряных монет с профилем Старого Короля, отца Гартмана Благочестивого. Про жизнь в Танге говорили, что в Городе-Перекрестке можно было достать что угодно, от мехов северных зверей и знойных красавиц-рабынь, до мифрила и философского камня… если у тебя есть деньги. Тем, у кого есть деньги Тарг предлагал все.

К тем же у кого не было в карманах заветных золотых монет город поворачивался своей неприглядной стороной… да тут можно было заработать, Лео удалось устроиться в трактир «У Королевской Жабы» благодаря своему Дару, а также тому факту что, насмотревшись на Вильгельма на кухне он и сам мог вполне неплохо кашеварить. Вот только жизнь в Городе-Перекрестке была дорогой, половину жалованья съедало жилье, неприметная маленькая комнатка в этом самом трактире. В комнате едва помещался он сам и Тави, которая помогала Данире в зале – подавала блюда и убирала со столов, ходила за припасами на рынок, мыла посуду и все такое. Хозяин «Королевской Жабы» здорово выиграл, наняв Лео, ведь тот не только экономил ему дрова, но еще заменял повара и мог стоять за стойкой, а в придачу с ним еще и шла безропотная Тави, а платили сущие гроши…

С одной стороны он и Тави перестали скитаться и обустроились в городе, у них была работа, непыльная и оплачиваемая, а с другой – так он никогда не сможет купить все ингредиенты из списка магистра Элеоноры, а это значит, что Алисия, которая сейчас закопана в укромном месте за городом – никогда не будет поднята вновь. И времени у него не так чтобы много… да, она завернута в парусину, обмазанную дегтем, но рано или поздно черви проложат свой путь к ее телу. Ему нужны деньги. Сто золотых прямо сейчас решили бы проблемы с ингредиентами по списку, но у него таких денег не было. По дороге в Тарг он навестил тайник, где Мессер спрятал имущество убитых лазутчиков, но ничего не нашел. Кто-то уже похозяйничал там, так что поживится не удалось… а ведь там только кольчуг было шесть штук, ладные мечи, арбалеты и магические бомбы… последние

Лео убрал кошелек обратно в тайник под стол и выпрямился. В комнату плавно вплыла Тави, которая поставила кувшин на стол и села на свою кровать.

– Я пойду с Алом. – сказал Лео: – меня не будет два дня. За это время пожалуйста соблюдай режим, ешь и пей вовремя, исполняй работу по залу. С Себастьяном я поговорю.

Тави ничего не ответила, но он знал, что она его услышала. По повороту головы, по дрожанию ресниц. Альвизе конечно же был прав, эта девушка ничего кроме обузы собой не представляла и если рассуждать бесстрастно, то самым легким путем было бы отвести ее в Верхний Город, на невольничий рынок и продать кому-нибудь по дешевке.

И, может быть, у нее даже и жизнь не такая уж страшная была бы… молодая и симпатичная девушка в рабынях, такую на плантацию или в каменоломню никто не пошлет и к галерной скамье не прикует. Но все равно он не мог себя заставить так поступить. Был и второй путь заработать на Тави, просто сдавать ее внаем, без лицензии, втихую. И это, наверное, тоже принесло бы какие-никакие деньги, а самой Тави кажется было все равно. Почему-то он не мог поступить и так.

Альвизе считал, что он слишком мягкий и позволяет «этой нежити» помыкать собой, живет за его счет, пьет и ест, крыша над головой есть, а в ответ еле-еле шевелится, пока не скажешь – ничего делать не будет.

Лео же как будто видел в Тави последнюю ниточку, что связывала его с прошлой жизнью. С Вардосой, с семьей, с беззаботными деньками, когда он жил с родителями в их маленьком домике и обучался в Академии. С момента как они с Тави покинули Вардосу и прибыли в Тарг – прошел уже год. Первое время пришлось нелегко, тогда-то он и познакомился с Альвизе… и с остальными.

Лео мысленно потянулся к ниточке и из угла выползла крупная крыса с облезшей шерстью на боку.

– Остаешься за старшую. – сказал он: – присматривай за девушкой, не дай никому залезть в тайник, у нас не так много денег, ясно? – он посмотрел на крысу. Как такое называла магистр Шварц? Голем из плоти? Уж чего-чего, а мертвых крыс в округе было в изобилии, магистрат в приказном порядке обязал каждый трактир содержать как минимум одного кота-крысолова жаловании. В «Королевской Жабе» таким крысоловом был Нокс, и тут толстый Себастьян тоже экономил, ведь кормил кота сам Лео. Впрочем, находясь на разделке мяса Лео это компенсировал, выдавая коту лишний кусочек мяса каждый раз как готовилось рагу.

Где-то наверху раздался мягкий удар и Лео поднял голову, уже зная, что он там увидит. Кот Нокс устроился на шкафу, с пренебрежением глядя на крысу сверху вниз. Вот она разница, подумал Лео, я могу поднять крысу, но на короткое время, эта протянет трое суток, не больше. И я могу командовать ей – как и положено некроманту.

Но Алисия и Нокс – они отличались от обычной нежити. Нокс вообще сам по себе бродит, куда-то пропадает, потом появляется. Честно говоря, Лео думал, что тот дома остался, но через два дня, когда они с Тави разбили лагерь в пути Нокс как ни в чем ни бывало появился из темноты и свернулся клубком на вещах, глядя в огонь.

– А тебя за старшего я оставить не могу, ты все равно себе на уме. – сказал он, глядя на Нокса. Магистр сказала, что Нокс – это кошка, а не кот, но он никак не мог себя заставить воспринимать его как существо женского пола. Для него Нокс всегда был Ноксом – еще с самого детства.

Он привесил к поясу короткую дубинку, навершие которой было оковано железом. Проверил легко ли вынимается кинжал из ножен, накинул куртку и вышел в коридор. Тави осталась сидеть на кровати, глядя в пространство пустыми глазами.

На улице его ждал Альвизе, который прислонился к стене и задумчиво изучал свои ноги. Увидев Лео – отлепился от стены трактира, выпрямляясь.

– Ну вот. – сказал он: – на человека стал похож. Что толстый Себастьян сказал? Сильно ругался?

– Его можно понять. – пожимает плечами Лео: – теперь он сам два дня на кухне будет.

– Скупой засранец. Скупой и ленивый. Бросай ты его… – говорит Альвизе, шагая рядом: – айда со мной работать. Сейчас все равно мне человек на подхвате нужен, а тебя я в деле видел…

– Лучше скажи, что за груз такой…

– Да черт их знает. Ящик как ящик. Длинный такой. На гроб похожий…

Глава 2

Глава 2

Комната располагалась в глубине Нижнего Города, в старом квартале, на втором этаже ветхого дома с облупившейся белой известью стеной. Небольшое окно с деревянными ставнями открывало вид на тесно прижатые друг к другу крыши соседних домов. Лучи утреннего солнца едва пробивались в помещение, играя на потёртых деревянных балках потолка и освещая грубую деревянную кровать с льняным покрывалом, затёртый шерстяной коврик и старый сундук, поверх которого лежала кожаная перевязь с аккуратно разложенными метательными ножами. На стене висело кривое овальное зеркало, самая дорогая вещь в комнате. В углу стоял манекен с нарисованными на нем красными точками-мишенями, на столе лежала книга и кувшин, стояла пара медных кубков, а в воздухе витал лёгкий аромат благовонных трав, смешанный с запахом старой древесины.

– Не, я со Штиллом работать не буду, – заявляет Беатриче, складывая руки на груди: – Он же чертов псих. Я помню то дело с монастырским вином.

– А я не буду работать с Беа. – не остается в долгу Лео: – она ж нас подставит опять.

– Вот как у меня от вас голова болит. – Альвизе прижимает кончики пальцев к вискам: – вы двое упрямых, бестолковых и…

– Кроме того ты сказал, что Гримани не в деле, что она с капитаном стражи спуталась и из своей комнаты носу не кажет. – добавляет Лео: – что это у нее как обычно на две недели и…

– Чего это на две недели? Что за сплетни этот полуэфль разносит! – Беатриче взмахивает рукой в воздухе серебряной рыбкой взблёскивает метательный нож, ударяется, замирает, все еще трепеща от силы удара. Альвизе аккуратно убирает голову в сторону и смотрит на воткнувшийся в стенку клинок, машинально проверяет свою прическу, раздраженно цыкает языком.

– Тц. – говорит он: – укладку испортила. Беа, хватит из себя монашку строить, пять золотых на рыло платят.

– Пять золотых? За сопровождение груза? Ха. Тебя обманывают, Ал. Тебя грабанут, как только из городских ворот выползем, за ближайшим кустом.

– Это монахи из какого-то там ордена какого-то там святого. – закатывает глаза Альвизе: – кроме того я аванс взял.

– Аванс? Ни хера себе. Аванс в славном городе Тарг, это сильно. Ну так забери аванс и исчезни, чего тебе. Отвали и своего Штилла с собой забирай. Или думаешь справишься со мной, если вас двое? – напрягается Беатриче, поднимая левую руку, между пальцев сверкает металл.

– Беа, солнышко мое, ласточка. Пять золотых. Пять, понимаешь?

– Забей на нее. – говорит Лео: – мне доплати пятерку. Пусть вон сидит в своем трактире и плачет по своему капитану, видишь же, что она не в форме сейчас. Размазня размазней. Будет сопли свои… – он отдергивает голову в сторону, одновременно вскидывая руку. В воздухе замирает метательный нож, схваченный пузырем уплотненного воздуха.

– Вот именно поэтому вы мне и нужны. – говорит Альвизе: – ладно, бесы с ним, Беа, пусть будет десять золотых, а? Хрен с твоим капитаном, вернешься – сможешь себе праздник устроить.

– Ничего себе. – говорит Лео: – ей десять, а мне пять? Ал, ты часом ничего не попутал? – он щелкает пальцами и метательный нож опускается ему в ладонь.

– Хорошо. – закатывает глаза Альвизе: – и тебе десять. Доволен? Вы все, кровопийцы – довольны? Я на этом деле уже терять начинаю, а не выигрывать!

– Вот уж не поверю. – хмыкает Беатриче и Лео согласно кивает.

– Хоть в чем-то вы двое согласны. – разводит руками Альвизе: – ладно, Беа, собирайся.

– Я, между прочим, еще не согласилась!

– Хорошо. – пожимает плечами Альвизе и поворачивается к Лео: – пошли кого-нибудь из «Крысоловов» наймем, ту девчонку с цепью или Али Алхимика.

– Но ты мою оплату не срежешь уже. – заявляет Лео: – десять золотых.

– Демоны, да откуда вы все такие жадные на мою голову взялись! Хорошо, хорошо, Штилл, выкручивай мне руку в минуту моей слабости… можешь на рекомендательное письмо не рассчитывать.

– Десять золотых, Ал. А рекомендательное письмо можешь себе… – Лео оглядывает Альвизе с головы до ног: – вот примерно туда и засунуть.

– Бывай, Беа. – говорит Альвизе и поворачивается к Лео: – ну пошли, вымогатель. Найдем тебе пару среди «Крысоловов», все равно мне еще один человек в команду нужен. Как ты думаешь, Старый Эл согласится?

– Эй! – останавливает их Беатриче, встав и уперев руки в бока: – а ну-ка стоять! Альвизе, Леонард, вы не охамели совсем? Куда это вы поперлись с моими десятью золотыми, а⁈

– О. – Альвизе оборачивается и на его лице играет его фирменная ухмылочка: – добро пожаловать в команду, Беатриче Гримани! С тобой будет работать Леонард Штилл по прозвищу «Нож» и я, виконт Альвизе Конте, урожденный де Маркетти. Вместе мы – охрана и сопровождение уважаемых святош из ордена святого кого-то там. Вы увидите.

– Значит снова поработаем вместе, Штилл. Ножик верни. – говорит Беатриче и Лео передает ей обратно ее метательный нож.

– Да. – говорит он: – поработаем. Так что там за история с капитаном стражи?

– Врут все. – морщится Беатриче: – чтобы я да с городской стражей спуталась. Не, он вроде капитан, но какой-то наемничьей роты. Алые чего-то там…

– Алые клинки? – хмурится Лео: – красное перо, шрам вот тут, жилистый такой…

– Точно. Скотина такая, обесчестил девушку и в бега. Встречу – яйца отрежу. – грозится в пространство Беатриче и поворачивается к нему: – а ты его откуда знаешь?

– Зовут его Мессер? – уточняет Лео. Во рту почему-то разом пересохло.

– Мессер. – кивает Беатриче: – дружок твой? Передай что ему конец, фантазер нашелся…

– Этот… Мессер – предложил тебе что-то такое, что тебя смутило? – поднимает бровь Альвизе: – как интересно! Но давайте поговорим по дороге, мы опаздываем! Беа, нам выйти пока ты переодеваешься?

– Зачем? Чего вы во мне не видели? – пожимает плечами Беатриче и разом скидывает с себя платье, оставшись почти совсем обнаженной, если не считать полоски ткани на бердах. Лео сглатывает и делает над собой явное усилие, чтобы не отвести глаза в сторону, она наверняка высмеяла бы это как проявление слабости.

Тем временем Беатриче стояла посреди комнаты, освещенная косыми лучами солнца, пробивавшимися сквозь ставни. Ее фигура была воплощением силы и ловкости, отточенной годами тренировок. Плечи – широкие и крепкие, переходили в рельефные мышцы спины, прорисованные словно у опытного фехтовальщика. Стан был узким, с подтянутым животом, на котором угадывались контуры мышц пресса. Изящные, но сильные бедра плавно очерчивали линию талии и переходили в длинные, мускулистые ноги – явно привыкшие к долгим переходам и резким броскам. Кожа, гладкая и золотистая на плечах и спине, местами была помечена тонкими серебристыми шрамами – молчаливыми свидетельствами прошлых стычек. Единственным укрытием оставалась узкая полоска ткани на бедрах, подчеркивающая, а не скрывающая ее атлетичное сложение. В ее позе не было ни капли стыда или кокетства – лишь абсолютная, почти вызывающая уверенность в себе и своем теле, как в отточенном оружии.

Лео стиснул зубы. Алисия, подумал он, всегда думай об Алисии в такие моменты. Ни одна живая женщина не достойна того, чтобы просто быть в его памяти рядом с ней. Она никогда не дразнила его и не издевалась над ним, всегда принимала его таким какой он есть. Он не отведет взгляда, но и не будет вспоминать эту Гримани по ночам.

Альвизе же лишь приподнял бровь, наблюдая с деловым любопытством, уголки его губ тронула привычная ухмылка.

Беатриче повернулась к старому сундуку. Движения ее были нарочито медленными, размеренными, словно она наслаждалась легким замешательством Лео или просто демонстрировала полное пренебрежение к их присутствию. Она наклонилась, позволив лучам солнца скользнуть вдоль линии позвоночника, и достала из сундука сверток из грубой ткани. Развернула его без спешки.

Сначала на ее ноги легли практичные кожаные бриджи темно-коричневого цвета, плотно облегающие мускулистые бедра, но свободные в коленях для свободы движения. Она зашнуровала их по бокам неторопливыми, точными движениями пальцев. Затем последовала рубаха из прочного льняного полотна серо-зеленого оттенка – ее она надела через голову, ловко встряхнув распустившимися по плечам каштановыми волосами. Рубаха была просторной, с длинными рукавами, которые она аккуратно подвернула до локтей, обнажая предплечья.

Поверх рубахи она набросила короткий, дублет из потертой кожи. Он плотно обхватывал торс, подчеркивая узкую талию и оставляя свободу рукам.

Она подтянула ремень дублета, надела сверху перевязь с метательными ножами, прицепила к поясу короткий клинок, потянулась, проверяя свободу движений, и повернулась к Альвизе и Лео, все еще отвернувшемуся к стене. На ее лице играла легкая, едва уловимая усмешка.

– Ну что? – спросила она, подбирая свои длинные волосы в практичный хвост у основания шеи и закрепляя их простым кожаным шнурком: – Разглядели достаточно? Или Штиллу надо еще пару минут, чтобы слюни с подбородка вытереть?

– Вот это я понимаю, потратил десять золотых. – сказал Альвизе: – и боевая мощь и красота. Если будешь каждый раз так на привале раздеваться, то я тебе еще золотой сверху накину. А от тебя, Штилл, толку никакого в плане эстетики. Ты на себя взгляни, как ты одеваешься. Рубахи с такими рукавами из моды еще во времена Старого Короля вышли.

– Этот Мессер. – сказал Лео, решительно выкидывая из головы картинки с одевающейся Беатриче: – он в городе сейчас? Не знаешь где остановился?

– Если бы я знала, где именно он остановился, то прямо сейчас он бы рыб кормил на дне Залива. Выпотрошенный как карп и с собственными яйцами в глотке.

– Вот откуда у тебя такая ненависть к мужчинам. – закатывает глаза Альвизе: – это прямо фетишизм какой-то. Сперва ты облизываешь им яички, а потом отрезать норовишь. Эти вот перепады настроения – нездоровая штука. Тебе бы к целителям провериться сходить… но после дела. Сейчас меня твоя кровожадность вполне устраивает. Все, собрались? Молодцы. Да, выходим сейчас, идем на два дня. Нас на выходе, на мысе Челюсть высадят.

– Знаю я там один кабак. – прищуривается Беатриче: – такой там симпатичный паренек в подавалках… не то что в «Королевской жабе» где этот Штилл работает.

– Так я и не подаю. – пожимает плечами Лео: – я на кухне в основном. В зале две девчонки работают.

– И как люди едят то, что ты готовишь?

– Я бы спросил, как они с тобой…

– Тихо! – повышает голос Альвизе: – а ну заткнулись, оба! Я вас нанял, вы согласились, все, с этого момента вы в моей команде, так что прекратили собачиться! Лео, я понимаю, что ты на нее давно слюни пускаешь, но пора бы уже яички в кулак собрать и признаться.

– Чего⁈ Да я никогда…

– Беа, а ты прекращай его дразнить! Знаешь же на что он способен, с огнем играешь!

– Да он сам первый…

– Заткнулись! Оба! – наступила тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием Альвизе, который смотрел на них, играя желваками.

– Клянусь я бы лучше с «Крысоловами» работал. – наконец вздыхает он: – все, выдвигаемся. Вернее – выдвигайтесь. Встречаемся через два часа за городом, у Висельника. Если меня там не будет – подождете. Постарайтесь друг друга по дороге не убить, внимания лишнего тоже не привлекайте. Кто помрет – денег не получит. Все ясно? – он обводит их тяжелым взглядом. Лео кивает, Беатриче повторяет его жест.

– Десять золотых за два дня работы, леди и джентльмены. – говорит Альвизе и на его лицо снова возвращается улыбка: – вы уж не облажайтесь.

Через некоторое время Лео и Беатриче уже шли по улицам Нижнего города, поглядывая под ноги, чтобы не вступить в нечистоты. Городской магистрат не сильно-то озаботился чистотой улиц в Нижнем, так что подобное было далеко не редкостью. Они шли молча. Наконец Беатриче не выдержала.

– Штилл. – сказала она.

– Чего тебе? – спросил он, перешагивая через какую-то грязную лужу.

– Как там твоя девушка? Которая нежить? – голос у Беатриче был на редкость спокойным.

– Тави? С ней все нормально. Она в трактире осталась, «У Королевской Жабы». А ты… – Лео заколебался, но решил все же спросить: – как ты с Мессером встретилась?

– Да как… обычно. В какой-то забегаловке вместе с Лоренцо отмечали, а там он и подсел. Выпили, разговорились.

– Вот же… – Лео ругает сам себя. Альвизе упоминал же что Лоренцо подрезали, а он даже не спросил за его здоровье и сильно ли… но если «подрезали», значит жив и относительно здоров, это же не «замочили» или не «зарезали».

– Лоренцо… слышал его ранили? Как он? – спрашивает Лео.

– Нормально. – пожимает плечами Беатриче: – он же чертов жирдяй, чего ему будет. Нож до печени не достал, застрял в его жирах… целитель говорит что неделю-другую ему покой нужен.

– Как он так умудрился перо под ребро получить? Кто такой борзый в Нижнем нашелся? Уж твоего брата тут каждый знает…

– Кто-кто… дружок твой, Мессер. – прищуривается Беатриче: – а ты его откуда знаешь?

– Ого! – моргает Лео: – вполне в духе капитана. А знаю я его еще с Вардосы. Он там в отряде служил во время осады. Как-то раз…

– А ну стоять. Ты там! – гони деньги, если хочешь, чтобы дамочка твоя без шрама через все личико ходила! – окрикивает их голос за спиной.

– Зря мы тут решили срезать. – спокойно говорит Беатриче, ее рука ложится на перевязь с метательными ножами: – нарвались на неприятности…

– Беа, ради бога, не надо. – он придерживает ее руку: – Альвизе просил не привлекать внимания.

– Эй, ты чего, глухой⁈ – Лео оборачивается. Прикидывает. Четверо, думает он. Все – худые, нервные и дерганые, наверняка на Пыли сидят. У двоих – ножи, короткие, дешевые и ржавые куски металла, которыми не то что мяса – хлеба с трудом можно будет нарезать. У одного – дубинка, обычная палка с утяжеленным концом. И один с кистенем в руках, он самый опасный, придется либо его на расстоянии держать, либо первого кончать. Все четверо – молодые, из ранних, наверное, из беженцев с юга, иначе они бы Беатриче узнали. Нашли кого грабить, идиоты…

– Кто такие? – спрашивает Лео, сделав шаг вперед: – чего-то я вас тут не припомню.

– Ты чего такой наглый, теленок? – повышает голос один из них, тот что с дубинкой: – не слышал? Гони денежку, иначе мы твоей крале такую улыбку на горлышке нарисуем – от уха до уха!

– С такими ножами? Вряд ли, – сухо роняет Лео.

– Чего ты там вякнул⁈

– Нож нужно в чистоте держать. Смазанным жиром или маслом, чтобы ржа не поела. Один раз не протрешь после применения и лезвие все в рябинках будет, пегое. – Лео вынул свой нож из ножен и продемонстрировал его: – видите? Лезвие… угол заточки у каждого мастера свой, кто-то поострее делает, кто-то, наоборот. Если сильно угол острый, то и лезвие вроде как острее, но быстрее затупится. Металл тоже важен, очень важен, а у вас – дешевая штамповка из обрезков металла что кузнецы выбрасывают в утиль. Но даже таким лезвием можно «улыбку от уха до уха нарисовать», вот только его заточить нужно как следует. А я отсюда вижу, что у вас херня а не заточка. Знаете что? – он разворачивает нож рукоятью к ним: – вы же художники, верно? Так я вам нож одолжу. Вот, берите. Если вы на ней и правда такую вот улыбку нарисуете, то я вам этот нож подарю. У нее наверняка с собой деньги есть…

– Штилл, сука! – она толкает его под локоть: – ты что себе позволяешь, а⁈ У нас работа!

– Если эти ребята смогут тебя зарезать, значит Альвизе зря на тебя деньги тратит. Смотри – они тебя зарежут, а я их с собой возьму вместо тебя. Все в выигрыше. – говорит он, наклоняя голову к ней: – правда вот я сомневаюсь, что мне так повезет, Беа.

– Беа? Погодите… – тот что с кистенем сглатывает и делает шаг назад: – так вы Гримани? Беатриче Гримани⁈ А… значит вот этот – Леонард Штилл? «Нож»⁈

– Смотри-ка на улицах еще помнят, что ты чертов псих.

– На улицах помнят, что ты стервозная сука.

– Извините! Извините нас! Обознались! – четверка растворяется в тенях как будто никого и не было. Беатриче подбрасывает на ладони метательный нож, Лео успевает перехватить ее за руку.

– Отпусти, Штилл. – вырывается она: – нашел кого жалеть… крысы помойные.

– Да мне плевать. Ал сказал – «не привлекая внимания»,

– Тск.