Текст книги "Тренировочный День 11 (СИ)"

Автор книги: Виталий Хонихоев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

– Крепостная девушка, подруга главной героини, которая помогает ей отбиться от насильников? – моргает Людочка, глядя на девушку с выдающейся фигурой, которая только что поставила картонную коробку на лужайку и пошла обратно к автобусу: – нет, глядя на нее, конечно, легко поверить, что она кого угодно раскидает в стороны… но она же не актриса! Она в кадре держаться не сможет! У нас Лыкова на эту роль пробовалась! И Маргарита Степанова!

– Мы снимаем не кино, Люда, мы снимаем жизнь. Вон посмотри… – Савельев кивает в ту сторону лужайки, где расположились спортсменки. Заинтересовавшая его девушка подошла к двум другим, которые видимо препирались по какому-то непонятному поводу и легко разрешила их спор – заграбастав их и унеся с собой – одну под мышкой, а другую на плече. Людочка подняла бровь. Сглотнула.

– Какая силища. – сказала она, чувствуя, как у нее слабеют коленки: – такая как прижмет… но они же не обучались…

– Ещё лучше! – Савельев хлопнул в ладоши. – Здоровые, сильные тела! Никакого жеманства! Они умеют двигаться, Людочка, двигаться естественно, понимаешь? За мной!

Он уже шагал к группе волейболисток, и Людочка, вздохнув, поспешила за ним, на ходу вытаскивая карандаш из-за уха.

Виктор первым заметил приближающегося режиссёра и шагнул навстречу, готовя извинения.

– Прошу прощения за вторжение, – начал он. – Мы сейчас соберём всех наших и не будем мешать. Просто у Арины день рождения и…

– Молодой человек, – перебил его Савельев, окидывая Виктора оценивающим взглядом, – вы тут главный?

– Я тренер команды. – говорит Виктор: – это целиком и полностью моя вина, что мы…

– Замечательно. – Савельев кивнул так, словно Виктор только что сообщил ему чрезвычайно важную информацию. – Как вас зовут?

– Виктор Полищук. Послушайте, мы действительно не хотели мешать, просто…

– Виктор, – Савельев положил ему руку на плечо, – скажите, ваши девушки когда-нибудь снимались в кино?

Виктор моргнул.

– Что?

– В кино. Снимались. Перед камерой. На плёнку.

– Снимались! – встревает в разговор невысокая девушка с короткими светлыми волосами и озорной улыбкой, у нее в глазах кажется пляшут веселые искорки: – вчера же снимались, Вить! У меня на квартире, вместе с Валей и Машей! Ты еще нас снимал! В купальниках и…

– Помолчи, Лилька! – рядом с ней вырастает та самая Кустодиевская Варвара с косой и мощными, широкими бедрами, она быстро зажимает девушке рот и тащит в сторону: – не позорься!

– … вот даже как… – моргает режиссер, на секунду задумывается, потом машет рукой: – тем более! Прекрасно, значит знаете, что перед камерой делать!

– Я бы не была так уверена. – складывает руки на груди девушка с капитанской повязкой на рукаве: – то что Лилька обычно на камеру вытворяет на большой экран в этой стране никогда не выпустят. Без шансов.

– Хотя я уверена, что это пользовалось бы популярностью. – добавила другая девушка мечтательно: – я бы посмотрела… а чего⁈ Я уже взрослая! Это же… ну как инструкция! Что делать, а чего нет!

– Это инструкция «чего никогда не делать чтобы не прослыть такой же как Лилька».

– Я… бы не сказал что кто-то из моих девушек снимался… – осторожно говорит Виктор.

– Виктор Борисович!

– Ах, да, совсем забыл. У Арины Железновой интервью брали на центральном телевидении.

– И в программе «Спорт, спорт, спорт!» – добавляет девушка, подбочениваясь: – между прочим почти пятнадцать минут эфирного времени. И в журнале «Советский Спорт»!

– Замечательно. Людочка, объясни товарищу, – перебил ее режиссер, внимательно разглядывая Кустодиевскую Варвару, которая в свою очередь внимательно рассматривала его.

Людочка вздохнула и повернулась к Виктору с выражением человека, которому не впервой объяснять мотивы поступков своего непосредственного начальника.

– В сценарии есть сцена, – заговорила она, – крестьянки после работы в поле идут купаться к реке. Мы её вычеркнули из-за отсутствия массовки. Георгий Александрович хочет её вернуть. С вашими девушками.

– Купаться⁈ – переспросил Виктор: – в октябре? У нас в ноябре уже река встанет, на коньках можно кататься

– Это искусство! Ничего непристойного, – поспешно добавила Людочка. – Искусство. Красота женского тела как гимн природе. Русская живопись. Кустодиев. Вы же знаете Кустодиева?

– Меня как тренера больше волнует температура речной воды. – говорит Виктор: – у нас матч с Иваново на носу, а с вашими съемками мы из графика выбьемся и половину команды простудим к черту.

– Эээ… – зависла Людочка, которая обычно ожидает от людей совсем другой реакции на съемку голышом перед камерами и съемочной группой: – вода холодная? Вас… только это останавливает?

– Что меня еще должно останавливать? – пожимает плечами Виктор: – у меня команда из четырнадцати молодых девушек, они кино обожают, им роль обещают… да пусть делают что хотят, но вот в холодной воде купаться я не дам! Синицына сразу же сляжет, у нее носовые пазухи постоянно текут. Маслова обязательно простудится, я про Бергштейн вообще не говорю… – он вздыхает.

– Кустодиев? Это тот, который толстых баб рисовал? – раздался голос Лили, которая непонятно как оказалась рядом. – У моей бабушки репродукция висит! Где тётка в бане с веником!

– «Русская Венера», – машинально поправила Людочка. – Шедевр отечественной живописи.

– Сниматься в кино⁈ – Лиля подпрыгнула на месте. – Я согласна! Голой и с веником? Сейчас разденусь!

– Лилька, погоди! А ну надень футболку обратно! Ах ты…

– А можно совместить? – Арина возникла рядом с каким-то особенным блеском в глазах. – Это же прямо подарок на восемнадцатилетие! Сняться в настоящем кино! Хотя я-то уже снималась… и лучший подарок у меня сегодня еще впереди…

– А гонорар будет? – деловито осведомилась Наташа Маркова, которая уже держала в руках карандаш и блокнот.

– По ставке массовки, – кивнула Людочка. – Плюс питание на площадке. Нам эти сцены нужно до нового года отснять, а на улице все холоднее…

– А купаться – это голыми? – спросила Юля Синицына абсолютно спокойным тоном. – Просто если да, то мне всё равно, я в купальнике нормально выгляжу. И без него тоже. Нет, пожалуй, без него даже лучше. По антропометрическим данным – лучше восьмидесяти процентов состава команды.

Виктор закрыл лицо ладонью.

Савельев тем временем уже вовсю живописал свою идею, размахивая руками перед девушками, заворожёнными перспективой сняться в «настоящем кино»:

– … золотой свет заката, понимаете? Снопы сена на заднем плане. Вы идёте от поля к реке, смеётесь, переговариваетесь. Камера следует за вами. Потом – река, берег, вы скидываете одежду и…

– Георгий Александрович, – вклинилась Людочка, – может, сначала обсудим детали с товарищем тренером?

Савельев обернулся с видом человека, которого отвлекли от важного дела ради какой-то ерунды.

– Детали, Людочка, можно обсудить и после. Главное – свет. Снимать будем завтра на рассвете. Пять утра, солнце из-за холма – божественно!

– Пять утра⁈ – охнула Алена Маслова.

– Искусство требует жертв, – отрезал Савельев. – Вы когда-нибудь видели, как солнце встаёт над рекой? Это стоит того, чтобы проснуться.

– Никаких пяти утра. – твердо заявляет Виктор: – с ума сошли? Вы все простудитесь к черту…

– И да! Роль Варвары! Варвара! – Савельев ходит вокруг Валентины Федосеевой: – какой типаж! Какая мощь! Сила! Красота! Некрасовская женщина! И… ягодицы! Да! Упругие ягодицы – это символ бунта русских женщин против крепостничества и самодержавия!

– Вить, можно я ему втащу?

– Да! Кстати! У нас есть сцена, где вы можете «втащить»!

– Вить⁈ – Валентина умоляюще посмотрела на тренера.

– Что поделаешь, Валь, искусство… – разводит руками Виктор: – терпи.

Глава 16

Глава 16

Съёмочная площадка напоминала теперь не муравейник даже, а скорее коммунальную кухню в час пик – все толкались, все говорили одновременно, и никто никого не слушал.

– Георгий Александрович! Андрей Викторович! Паша! – Людочка металась между группками людей, пытаясь восстановить хоть какое-то подобие порядка: – двадцать второй дубль! Семен, убери ты эту саблю, пока никто не порезался! Кто опять надкусил фрукты с главного стола⁈ Они же из папье-маше, я сто раз говорила! Оля! Оля! У Андрея Викторовича опять ус отклеился! И… господа гусары, хватит баловаться с саблями! Мало вам прошлого раза⁈ Я больше за вас в «Скорой помощи» краснеть не собираюсь!

Рядом с ней материализовалась девушка с блокнотом и карандашом за ухом. Ассистентка режиссёра моргнула – словно в зеркало посмотрела.

– Трудности? – спросила девушка с блокнотом, кивнув на планшет Людочки: – смотрю мы с тобой одной крови, Пытающаяся Организовать Бардак.

– Ээ… – зависла в пространстве Людочка: – в смысле?

– Доброй Охоты, сестра. – кивает девушка: – меня зовут Наташа. Маркова Наташа, на случай если фамилия нужна. У тебя всегда такой хаос на площадке?

– Благодаря вашим усилиям! – вспыхивает Людочка: – вы же как… как будто из пушки картечью по нашим дублям! И не соберешь сейчас всех…

– Давай помогу. – предлагает девушка: – как говорит Витька, чтобы навести порядок сперва нужно создать хаос. И в этом нашей команде конкурентов нет…

– Я уже поняла. – вздыхает Людочка и протягивает свою руку вперед: – Людмила Ивановна. Но все зовут меня Людочкой.

– Ага. – девушка пожимает ее руку: – как обычно да? Никто не ценит работу организатора, да? «Людочка» – уменьшительно-ласкательное… у меня в команде меня тоже никто не замечает толком. Все время «сгоняй за газировкой, Маркова!»… а как у команды чистые полотенца появляются или там почему во время обеда в заводской столовой они попадают в момент когда очередей нет – никто даже не задумывается.

– И у тебя так?

– А как иначе. Мы с тобой бойцы невидимого фронта, сестра по крови. – говорит Наташа и поворачивается, вздергивает голову, указывая подбородком на съемочную площадку: – некоторые люди всегда на виду, это на них смотрят, они купаются в народной любви и обожании… а мы с тобой те неприметные люди, что обеспечивают их победы.

– Бойцы невидимого фронта… – Людочка на некоторое время забывает о том, что съемочный день сорван, что господа гусары опять начали махать своими саблями, хотя взрослые вроде люди а ведут себя как школьники, что французская звезда Мишель Делори окружена какими-то возмутительными девицами из местной команды по какому-то рукомашеству и дрыгоножеству, что Георгий Александрович совершенно потерял человеческий облик, превратившись в одержимого творца и сейчас набрасывал новые сцены прямо на спине подвернувшегося Семена, перекраивая сценарий вдоль и поперек, что предоставленный сам себе Холмогоров опять приложился к плоской металлической фляжке с выдавленной на ней звездой и надписью «Слава ВВС!».

– Я бы скорее назвала свою работу смесью обязанностей обслуги, горничной и няньки. – говорит Людочка: – вроде все взрослые люди, а постоянно что-нибудь выкинут. Вон, «господа гусары» например, в прошлый четверг снимали сцену застолья на природе, выезжали на песчаный карьер за городом. Так какой-то умник притащил настоящую бутылку шампанского, этикетки переклеил…

– И напились на площадке?

– Хуже. – вздыхает Людочка: – решил открыть бутылку взмахом сабли. Ррраз! От плеча… а большой палец на горлышке оттопырил…

– Да ну⁈

– Ага. Горлышко в одну сторону, палец в другую. Возили в больницу пришивать. С того случая у нас все сабли бутафорские, Георгий Александрович ругается что в кадре сразу видно, что ненастоящая, но выдавать этим орангутангам длинные и прочные металлические штуковины, даже если не заточенные – себе дороже. – Людочка закатывает глаза: – а фрукты эти со стола! Знают же что папье-маше, нет, кто-нибудь обязательно надкусит! Я уже замаялась их на тарелках переворачивать ненадкушенной стороной к камере! А эта звезда французская! Матрац у нее в номере три раза меняли, принцесса на горошине!

– Матрац?

– Там комки ватные в матраце, они непривычные на комках спать. – поясняет Людочка.

– А. Ну как наша Аринка, – понимающе кивает Наташа: – тоже звезда, только московская. Я в Ташкенте тоже ей три номера сменила, то слишком темно, то наоборот – солнце в окошко светит…

– Вот я и говорю – я им скорее нянька и горничная… – вздыхает Людочка и разводит руками: – и сегодня съемки сорвались…

– Слушай, да плюнь ты на них. – говорит ее новая знакомая: – удерживать ситуацию от погружения в хаос – невозможно, все равно скатится. Лучше отпусти тормоза, пусть уж все до дна дойдет, а там уже – на обратной волне собирай всех в кучу. Это как… ну вот когда у меня девчата заряжены на веселуху, то их не удержать. А на следующий день, когда у них голова болит и все вповалку валяются, вот тут-то их и беру тепленькими…

– А я думала спортсмены не пьют…

– А я думала артисты не пьют… – девушки обмениваются понимающими взглядами и хмыкают.

– Homo sum, humani nihil a me alienum puto – говорит Людочка.

– Это точно. Ничто человеческое мне не чуждо. – кивает Наташа: – бросай ты это безнадежное дело, Люда, пошли бухать. У Железяки днюха, а у тебя на площадке бардак.

– А… и к черту. Пусть себе хоть все пальцы поотрубают, – Людочка решительно убирает планшет в сторону: – что там у вас наливают? У кого день рождения?

* * *

Станислав Генрихович Войцеховский – постановщик батальных сцен, бывший спортсмен-саблист, призёр Союза 1965 года, а ныне – человек, обречённый превращать бездарных актёров в убедительных фехтовальщиков – наблюдал за этим цирком от начала до конца.

Почему цирком? Для начала на съемочную площадку не допускаются посторонние, место посторонним – за оградкой из желтой ленты с надписью «внимание, идет съемка!», чтобы не мешались под ногами и не вмешивались в процесс. Тем более – когда в кадре используется оружие, даже если оно выхолощенное и стреляет холостыми, а в случае с холодным оружием – даже если это специально затупленное, покрытое слоем твердой резины.

Однако Станислав Генрихович участвовал в съемках кино про рыцарей, пиратов, гусар и кавалергардов вот уже почти десять лет и прекрасно понимал что то, что написано в требованиях профсоюза и то, что происходит на съемочной площадке на самом деле – две большие разницы, как говорят в Одессе.

Поэтому он даже бровью не повел, когда площадка из организованного хаоса превратилась в неорганизованный, везде появились какие-то любопытные девицы, с удивительной бесцеремонностью сующие свой нос везде и повсюду. Он отвечает за постановку батальных сцен, то есть если попроще, то «ставил драчки». Любые – на саблях, на рапирах, на мечах, топорах или на кулаках. Но не более.

Не повел бровью Станислав Генрихович и тогда, когда одна из сабель (типа «карабелла» начала семнадцатого века с изгибом лезвия и орлиной «головой» навершия) оказалась в руках у одной из этих девчонок, невысокой с короткой стрижкой и светлыми волосами. В конце концов это не его ответственность, за это реквизитор Семен отвечает. Кроме того, после последнего инцидента с бутылкой шампанского и отрубленным пальцем все сабли на площадке были заменены полноценными макетами, клинки были покрыты слоем твердой резины, так что отрубить что-нибудь ни себе ни окружающим эта юная амазонка не смогла бы в любом случае. Побалуется и оставит. В крайнем случае ударит себя резинкой по ноге…

– Ангард! – выкрикнула светловолосая амазонка, вскинув саблю и топнув ногой: – кто на новенькую?

– Положи саблю, девочка. – говорит кто-то из «господ гусар», он кладет ладонь на рукоять своей сабли: – этой штукой нужно уметь махать. Сценическое фехтование, слышала? Еще поранишься…

Станислав Генрихович скептически поджимает губы. Поранить себя этой бутафорской саблей можно было только если очень постараться. Гибкий, стальной стержень клинка был покрыт слоем резины, по весу и балансу «сабля» была один в один как настоящая, но – безопасной. Впрочем, Юра Самарский, тот самый залихватский гусар был прав – лучше бы посторонней девушке положить на место реквизит, еще «уйдет» куда. Нет, девушка не была похожа на воровку, но вы не поверите на что только не идут люди, желающие приблизиться к магии кино. В том числе и «присвоить» себе сувениры на память… любые. Он сам видел как на съемках «Графа Монте-Кристо» у Сванского украли пять человеческих черепов из папье-маше. Кому к черту нужны черепа из папье-маше⁈

– Вы посмели оскорбить честь прекрасной дамы, месье? Вызываю вас на дуэль, поручик! – взмахивает саблей девушка.

– Вот как? – Юра Самарский улыбается, решив поддержать игру: – в таком случае если я одержу победу, то очаровательная барышня оставит мне свой телефон. Готовы к таким высоким ставкам, мадмуазель?

– Кто не рискует, тот не пьет шампанского, поручик! Ангард!

– Что же… – клинок гусарской «карабеллы» покидает ножны… Станислав Генрихович поднимает левую бровь.

– Стойте! – к ним бежит девушка, размахивая руками: – да погодите вы! Стойте! – она останавливается между Юрой и амазонкой с саблей: – а секунданты как же⁈ Я – секундант Лилии Бергштейн, урожденной графини де… Лиль! Как по-немецки «Стальные Птицы»?

– Stahlvögel.

– Вот! Урожденная графиня Лилия фон Штафвугель!

– Stahlvögel а не Штайфвугель!

– Неважно! Кто готов быть секундантом с вашей стороны, поручик… Травкин?

– Травкин? – Юра Самарский наклоняет голову: – а вы девушка, совсем как казахский акын – что видите, о том и поете, да?

– Скажите спасибо что не Какашкин. – отрезает девушка: – так что?

– В случае моей неизбежной победы вы и ваша подруга даете мне свои номера телефонов и… ужинаете со мной и моим другом в ресторане. – складывает руки на груди гусар.

– Боже, какое наказание, поужинать с артистом… – девушка окидывает его взглядом с головы до ног: – я, наверное, не переживу такого… Лиль! Нужно постараться!

– Я всегда стараюсь. – хмурится амазонка с саблей.

– Нужно постараться не стараться. – поясняет ее подруга: – а то я тебя знаю, сейчас всем нараздаешь, а потом они с нами в ресторан не пойдут, обидятся. Меня, кстати Аленой зовут.

– Юрий. – представляется гусар: – так значит – ужин в ресторане?

– У нас в команде сегодня именинница, так что лучше вы к нам присоединяйтесь. – говорит девушка: – Арине восемнадцать исполняется. Да не бойся, гусар, она у нас одна несовершеннолетняя была! Это не школьная команда…

– Алена! Не сбивай моего гусара с толку! Отойди в сторону, мне срочно нужно кого-то зарубить! – топает ногой амазонка: – поручик Юра – ангард!

– Хорошо, хорошо. Ангард… – гусар делает шаг вперед. Станислав Генрихович ожидает что Юра поиграет с девушкой, заманивая ее и дав «выпустить пар», даст ей возможность всласть помахать саблей и устать – все же сабля довольно тяжелая для женской руки, но…

– Туше! – девушка возвращается на свою позицию, подняв клинок вверх и лихо отсалютовав своему сопернику: – еще? Ангард!

– Это случайность! – моргает Юра Самарский: – ангард!

– Туше!

– Я не был готов!

– Ангард! Готов?

– … готов. Ангард!

– Ха! – бутафорская сабля летит по воздуху, а наконечник из твердой резины мягко упирается прямо в грудь гусара: – туше!

– Да кто ты такая вообще⁈

– Эх, народец нынче хилый… вздыхает девушка, взмахнув саблей: – драться с этими людьми…

– А со мной? – из «гусар» выдвинулся Андрей Жаров: – если девушка сочтет возможным…

– Девушка сочтет. Ангард! – девушка снова становится в стойку, но на этот раз Станислав Генрихович подходит ближе и внимательно следит за ее движениями. Мягкий шаг… ее ноги скользят над поверхностью травы, уверенный хват рукояти, сабля ей великовата, но у нее сильные пальцы… взгляд – не на клинок соперника, а на грудь, она смотрит вперед, но видит все вокруг периферийным зрением…

– Готов. – коротко роняет Андрей и делает шаг вперед. Клинки сталкиваются, мелькают в воздухе, выпад, парирование, еще выпад, но девушка легко уходит в сторону, смещаясь в сторону от атаки и в свою очередь вытягивает руку… он видит, что ей попросту не хватило длины руки, еще бы пара сантиметров и сабля чиркнула бы прямо по скуле Жарова, а ведь тот был чемпионом Подмосковья по саблям!

– Неплохо… – кивает Андрей: – а что если так⁈ – и каскад атак обрушивается на невысокую девушку, урожденную графиню фон Stahlvögel. Станислав Генрихович затаивает дыхание, ведь тут-то и проявляется уровень подготовки, Жаров резко взвинтил темп поединка, ускорившись почти в два раза, его коронный трюк – усыпить противника, загипнотизировать плавностью движений и внезапно – взорваться вихрем движений! Отработанная комбинация атаки со всех сторон и направлений, даже если кто и отразит первую атаку, он создаст уязвимость для следующей! Но такая скорость… на такой скорости удар даже резиновой саблей будет травматичным! Он задержал дыхание…

– Туше! – наконечник бутафорского клинка уперся прямо в грудь Андрея Жарова, двухкратного призера областных соревнований по фехтованию с саблей. Станислав Генрихович моргнул, не веря своим глазам. Эта девушка не могла отразить удары профессионального саблиста на такой дистанции! И она – не стала отражать. Она сделала шаг вперед и в сторону, лишив Жарова его преимущества, спортивное фехтование происходит на дорожке, там нет смещения в сторону, а сделав шаг вперед – она прервала серию его атак… остановив запястье с саблей – поднятым коленом!

– Получается я могу выбирать. – говорит эта амазонка, убирая саблю от груди ошеломленного Жарова и положив ее себе на плечо: – кто из них тебе нужен, Аленка?

– Я этого себе возьму, он высокий и красивый… – говорит ее подруга: – эх надо было на тебя ставки делать как тот раз в Ташкенте!

– Как это у тебя получается? – Андрей Жаров смотрит на девушку с саблей и в его глазах что-то меняется. Он не стал жаловаться, что такое «не по правилам», всем было понятно, что если бы в руках у них были настоящие сабли, то сейчас он бы уже лежал на земле с дыркой в груди. В отличие от Юры, Жаров умел проигрывать с достоинством, признавая превосходство противника.

– Она не знает. – машет рукой подруга амазонки, представившаяся как Алена: – это ж Лилька. Она просто идет и делает. О! А у меня идея появилась, Лиль! А давай ещё парочку гусар выиграем? Я не для себя, для подруги!

– А давай! – тут же загорается амазонка, снимая саблю с плеча: – кто на новенького? Кто хочет скрестить клинки с графиней фон Stahlvögel, наследницей славного рода Стальных Птиц? Кто выиграет – тому дам номер телефона и свидание в ресторане. Проигравшие – поступают в рабство и отдаются на поругание всем желающим из нашей команды.

– А… можно сразу проиграть? – поднимается рука среди «гусар»: – мне бы на поругание… всей командой. Человек я пропащий…

– Маркетинг у тебя, Лиля, никудышный… – ее подруга прижимает ладонь к лицу: – кто же так угрожает? Теперь они все проиграть захотят!

– Что? – амазонка смотрит на гусар и хмурится. Потом ее лицо светлеет: – господа гусары! Вы Валю Федосееву видели вообще⁈ Думали, что произойдет с человеческим телом, когда она на вас наступит? Или сядет⁈ Это же почти восемьдесят килограммов сплошных стальных мышц и безжалостной жестокости! Она – уничтожает мужчин! Страшно⁈

– Очень! – выкрикивает кто-то из «гусар»: – очень страшно!

– Я уже морально раздавлен!

– Засчитайте мне поражение! Готов на поругание!

– Эй! В очередь!

– Кто крайний на поругание?

– Ээээ… – девушка опускает саблю и недоуменно моргает: – Ален, я чего-то не понимаю… я только хуже сделала, да?

– Господи, Лилька…

– Девушка! – говорит Станислав Генрихович, наконец пробившийся к амазонке: – а вы когда-нибудь подумывали о карьере саблистки? Чего тут смешного?

– Не обращайте внимания! – машет рукой Алена: – она у нас… многостаночница…