Текст книги "Тренировочный День 9 (СИ)"

Автор книги: Виталий Хонихоев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

Глава 2

Юлианна «Черная Птица» Синицына

Она уже не спала, когда из маленького динамика наручных часов зазвучала синтезированная мелодия. Новенькие электронные «Montana» с шестнадцатью мелодиями на выбор, секундомером, таймером обратного отсчета, подсветкой экрана и индикацией дней недели, – как обычно лежали на столике у изголовья ее кровати, оповещая о том, что начался новый день.

Будильник не был ей нужен для пробуждения – она всегда открывала глаза ровно за минуту до назначенного времени, каждый день ровно в пять пятьдесят девять. А в шесть звучала одноголосая мелодия «Yesterday» и она – протягивала руку, брала часы и некоторое время смотрела на подсвеченный дисплей, напоминающей ей о том, что время шесть часов утра, вторник, семнадцатое сентября одна тысяча девятьсот восемьдесят пятого года.

Выключив мелодию, она вставала с кровати, опускала ноги вниз, где в одном и том же месте ее стопы касались мягких тапочек, коричневого цвета с продольными и поперечными полосами, образующими ромбы. Ромбы – это было важно. Начинать день всегда нужно было с ромбов, потому-то у нее и не было круглого, механического будильника, который нужно было заводить ключом (снова по кругу!), потому-то на свою первую зарплату она и приобрела электронные часы, их дисплей напоминал ей о ромбах с утра. Вставать под круглую мелодию круглого же будильника было невыносимо, круглое хорошо в середине дня, в обед, но не с утра.

Потом она шла в ванную комнату. Зеркало в ванной было прямоугольным, вытянутым вверх, но с этим она уже смирилась, ведь ей приходилось чистить зубы и умываться перед ним и утром и вечером, так что в качестве компромисса прямоугольник ее устраивал. Конечно в идеале зеркало должно было быть гексаэдром в четвертом измерении, но такого зеркала в универмаге города она так и не нашла.

– Доброе утро доченька! – заглядывает в ванную комнату Важная Женщина и она – кивает в ответ, не вынимая зубной щетки изо рта. Важная Женщина важна для ее существования с самого начала этого существования и осознания себя в качестве субъекта. С Важными Людьми нужно было вести себя по-особенному, они относятся к ней по-особенному, и она тоже должна выделять их из окружающей среды. Прямо сейчас, например она не вынула зубной щетки изо рта, потому что это особый признак особого отношения, Важная Женщина всегда говорила ей что она может вести себя дома «как обычно». Это значило – не замечать Важную Женщину и не придавать ей значения, тем самым повышая уровень ее значения. Логический парадокс, который еще лет пять назад сломал бы ей мозг, заставив проделать кучу вычислений и все же не сумев докопаться до сути. Но за это время она проделала огромный путь к своей Мечте, почти став Настоящей Девочкой.

Она заканчивает чистить зубы, умывает руки и лицо, вытирается мохнатым серым полотенцем и разглядывает себя в зеркало. Высокая, с симметричными чертами лица, чистый эпидермис, отсутствие родимых пятен и воспалительных процессов, чистый белок глаз, адекватно реагирующие на свет зрачки.

Тем временем Важная Женщина уже накрыла на стол. Она бросает взгляд на часы. Ровно пятнадцать минут седьмого. Сегодня вовремя.

– Все как ты любишь. – говорит Важная Женщина: – немного пшенной каши, два яйца без желтков и поджаренный хлеб. Может я все же тебе чаю налью? С лимончиком? Ну или кофе, у нас же есть кофе… чего ты каждый день кипятком давишься? Я могу сладенький чай сделать.

– Нет, спасибо. – говорит она. Привычный утренний ритуал, каждый день во время завтрака Важная Женщина произнесет от ста пятидесяти до трехсот слов. В свою очередь она должна ответить Важной Женщине «НЕТ, СПАСИБО» не менее трех раз. Эта неопределенность раздражала ее. Почему нельзя придерживаться определенного порядка? Допустим – двести слов и пятьсот слогов, три раза «НЕТ, СПАСИБО». Это так трудно? И ведь Важная Женщина живет с ней вот уже почти двадцать три года, за это время можно было и научиться. Процесс обучения таким элементарным навыкам у среднего человека составляет от двух часов до нескольких дней, но не десятки лет. Поэтому она совершенно точно знает, что Важная Женщина поступает так с ней не потому, что не умеет обучаться, а потому что это часть ритуала. Раньше она всегда расстраивалась по этому поводу, каждый раз, когда на следующий день в утренней беседе было больше слогов и гласных чем вчера. Но потом приняла и это как часть ритуала, обучающего ее саму. Непредсказуемости. Если она хочет осуществить свою Мечту, то ей нужно обучаться самой, научиться жить в неопределенности, вот как Попрыгунья. Та живет в абсолютном хаосе, но все же как-то умудряется существовать и судя по внешним признакам даже чувствует себя вполне счастливой, постоянно оскаливая свои клыки, поднимая уголки рта и подпрыгивая на месте.

– Ладно, ладно. Не буду тебе надоедать. Кушай давай. – говорит Важная Женщина и садится рядом, сложив руки на колени и глядя на нее.

Юлианна понимает, что ничего еще не закончилось. Утренний ритуал только начался и быть такого не может чтобы Важная Женщина замолчала и оставила ее в покое. Потому она не стала сразу же есть кашу, ведь потом придется торопиться и глотать ее, поспешно придумывая ответ. Говорить с набитым ртом – плохо. Это правило номер пять. Как всегда, есть отступления от правил, например если ты в большой компании, которую можно назвать дружеской второй степени и выше – то ты должна реагировать на шутки даже если у тебя рот набит. Если шутка признается компанией смешной, степени три и выше – то тут следует фыркать и хохотать, независимо от того, насколько наполнен твой рот. В случае если во рту жидкость, чай, морс, компот, обычная вода или алкогольный напиток – следует уподобиться пульверизатору и распылить жидкость в воздух, а уже потом хохотать. Однако для общения на кухне с Важными Людьми такой опции не предусмотрено, а потому она не стала брать ложку и есть кашу. Вместо этого она отпила глоток чистой, кипяченной воды из своей чашки. Сложила руки на колени перед собой и подождала.

– Вчера опять профессор Казанцев звонил. – не обманула ее ожиданий Важная Женщина: – сказал, что очень сожалеет о твоем выборе. Ты же у них на кафедре лучшая была, Юль. Он предлагает тебе должность и готов дать тебе вести свой научный проект, под его руководством конечно, но личный! А ведь он уважаемый человек, член Академии Наук СССР! И лауреат Сталинской премии! Может подумаешь, а доченька? Ну что такое этот твой волейбол, а? Сколько лет ты сможешь им заниматься? А тут – Академия Наук, станешь профессором, будешь лекции читать… знаешь среди ученых много людей… с особенностями. Чудаковатых. Никто на тебя и внимания не обратит, Юль.

– Нет, спасибо. – отвечает она, про себя отмечая, что это уже второе «НЕТ, СПАСИБО» за завтрак. Еще одно, может два, и Важная Женщина оставит ее в покое, сокрушенно всплеснув руками и удалившись в зал, гладить белье. Что еже касается Важного Профессора Казанцева, то… Юле его немного жаль. Но она уже выбрала свой путь.

– Доченька. – вздыхает Важная Женщина: – пойми пожалуйста, ты всегда была особенной, не такой как все. Мы с папой сперва расстроились, а потом поняли, что ты – другая. Не похожая на других детей. Помнишь, как ты в школе училась? Ты в третьем классе задачи для старшеклассников на районную олимпиаду по алгебре щелкала как орешки! Все тогда умилялись, но мы с папой знали, что ты способна на большее. Потому мы и отдали тебя в Академию, потому и разрешили провести все эти исследования, понимаешь? Юлечка, ты же настоящее чудо, ты сейчас в самом расцвете сил, помнишь ты Карпова в шахматы выиграла? А ведь он тогда чемпион мира по шахматам был! Ну если тебе так охота выигрывать, пошла бы в шахматы! Но волейбол… Юлечка, я беспокоюсь за тебя и твое будущее. Пока мы с папой живы мы будем тебе помогать, но мы же не вечные. Я бы хотела, чтобы у тебя был надежный кусок хлеба, зарплата и уважение, я бы хотела, чтобы ты полностью реализовала свой талант, доченька.

– Нет, спасибо. – отвечает Юлианна, следуя утреннему ритуалу. Если бы не ритуал, она бы объяснила Важной Женщине что она следует за своей мечтой. За мечтой, которую она услышала в своем детстве, тогда, когда никто из сверстников не хотел с ней играть, потому что она «странная» и «чудная». А еще про нее говорили, что она грубиянка, не уважает старших, всегда говорит гадости и ведет себя неприлично. Профессора, которые занимались ее делом сказали родителям что она не отстает в развитии, ее проблема как раз в обратном – она слишком развита для своего возраста. Но умея умножать и извлекать квадратные корни из шестизначных чисел в уме, умея решать не просто задачи, но проблемы современной математики – она было совершенно лишена социальных навыков. Навыков, которыми обладает любой средний обыватель. Знанием, когда улыбнуться и пошутить, как именно пошутить чтобы никого не обидеть, к кому лучше подлизаться, а на кого надавить, умением распознать как на тебя реагируют люди, одобряют ли они твое поведение или нет…

В НИИ, где изучали Юлианну, на исследовании находилась еще одна девочка с похожим поведением, она была аутисткой и не умела общаться, но зато умела рисовать одним движением карандаша по белой поверхности бумаги – и больше всего любила рисовать бегущих лошадей. Стремительных, летящих во весь опор, на рисунках была видна каждая мышца, каждый волосок в гриве, так рисовал бы Леонардо да Винчи, это были готовые картины карандашом…

Постоянные занятия и медикаменты – излечили девушку, и она стала более социальной, научилась быть как все, здороваться, прощаться, смотреть в глаза и понимать других людей. Вот только как только она стала такой – она разучилась рисовать лошадей.

Чудес не бывает, огромная префронтальная кора мозга у обычных людей отвечает за социальные интеракции, за то, чтобы быть как все. Понимать как к тебе относятся по одному взгляду, намеку, «читать атмосферу» буквально как будто в воздухе написано «они тут тебя не любят». У Юлианны не было таких способностей, «читать атмосферу» она не умела. Зато освободившиеся ресурсы мозга были направлены на решение математических задач. В результате даже простое общение давалось ей с трудом, частенько она обижала и настраивала людей против себя сама этого, не замечая и конечно же не желая… но зато решала математически задачи любой сложности в уме.

Наверное, любой человек хотел бы иметь дополнительные возможности мозга, хотел бы решать задачи и уметь просчитывать ходы на шахматной доске, но только не тот, кто живет без возможности понимать других людей. Без возможности завести себе друзей. Любимого человека. Без возможности понять, что такое любовь. Например, вот у Юлианны есть Важная Женщина и она действительно важна для нее, она готовит ей завтраки, обеды и ужины, стирает ее одежду и гладит ее, следит за ее здоровьем, но в то же самое время надоедает ей постоянными вопросами и беседами. Она знает, что должна любить свою мать. Но что такое любить? Хорошо относиться? Она хорошо относится к Важной Женщине, никогда не кричит на нее и не обзывает, даже не говорит, что ей надоело выслушивать ее вопросы во время утреннего ритуала. Делает то, что согласно нормам социума положено «хорошей дочери» – корректно и вежливо выслушивает все и говорит – «НЕТ, СПАСИБО».

Наверное, каждый человек хочет того, чего у него нет. В детстве Юлианна прониклась историей Пиноккио, маленького деревянного человечка, который хотел стать Настоящим Мальчиком. Она и сама себя считала деревянной куклой, которая хорошо умеет считать. Куклой с симметричным лицом, гладким эпидермисом без наличия кожных заболеваний и высыпаний, с зрачками, реагирующими на свет. И если бы она согласилась пойти в НИИ к профессору Казанцеву, то она бы так и осталась деревянной куклой до самого конца. Но она разделяла мечту маленького деревянного человечка, она хотела стать Настоящей Девочкой. Почувствовать. Понять. Обзавестись друзьями, близкими и далекими знакомыми, стать как все. Именно поэтому она и играет в волейбол, ее знания помогают ей играть эффективно, если бы целью было выиграть медали и кубки, то она пошла бы в шахматы или на худой конец в теннис, где тоже могла бы просчитывать траекторию полета мяча и силу удара… но ей нужно было общение, а не награды. В спортивной команде люди общаются куда как ближе, чем на обычной работе. Стать профессором она всегда успеет, а вот научится быть как все… этому в НИИ не научат. В НИИ она сама будет больше экспонатом чем человеком, научным проектом, а не субъектом.

Все это она бы объяснила Важной Женщине, но… утренний ритуал. Она терпеть не может нарушать ритуалы, а этот – один из самых старых. Сколько она себя помнила – всегда было именно так. Поэтому она не объясняет ничего, а отпивает из своей чашки немного кипяченной воды.

– Ну вот. – сокрушается Важная Женщина: – ты уж извини меня, доченька, что я опять… просто у меня сердце за тебя болит. Мы с папой понимаем, что ты особенная, не такая как все… наверное и внуков нам не понянчить… ну да ладно, что я все о своем. Кушай, доча, я пойду в зал, белье поглажу… – и Важная Женщина встает и уходит в зал. Юлианна смотрит ей вслед и берется за ложку. Теперь можно и поесть. Она обязательно станет Настоящей. Если для этого нужно завести для Важной Женщины внуков – то заведет и их. Концепция зачатия ей известна… хотя раньше она никогда таким не занималась.

– О! Юлька, привет! – рядом с спорткомплексом ее догоняет Попрыгунья, догоняет и конечно же начинает подпрыгивать вокруг нее: – как у тебя дела? Настроение? Здоровье? У меня все хорошо! Давай сегодня в отбив сыграем!

– У меня тоже все нормально. – отвечает Попрыгунье она: – рада что ты заметила.

– Конечно! Я же за всеми слежу! А Маслова и Маркова сказали будто у меня тайн никаких нет, представляешь! – выпаливает Попрыгунья и подпрыгивает на месте: – неправда же! Скажи, скажи!

– Не знаю. – отвечает Юлианна: – потому что если у тебя есть секреты и тайны, то они должны быть секретными и тайными, понимаешь? Следовательно ты должна производить впечатление человека, у которого нет секретов и тайн. Потому что секреты и тайны секретны и тайны ровно до того момента, пока никто об этом не знает.

– Чего? – Попрыгунья аж прыгать перестала, замерла на месте и посмотрела на нее, наклонив голову: – чего ты сказала?

– Я сказала, что если у тебя есть секреты и тайны, то они должны быть секретными и тайными. И что ты должна производить впечатление человека, у которого нет секретов и тайн. Потому что секреты и тайны секретны и тайны ровно до того момента, пока никто об этом не знает. – терпеливо повторяет Юлианна: – а из этого следует что если Маслова и Маркова не знают о твоих тайнах и секретах, то они будут вести себя так, как будто у тебя их нет. Таким образом, есть у тебя тайны и секреты или нет – в обоих случаях они ведут себя, верно. Если это вопрос об их поведении. А отвечая на твой предыдущий вопрос – откуда я знаю, есть у тебя тайна или нет.

– Есть! – Попрыгунья приближает к ней свое сияющее лицо: – только поклянись, что никому не скажешь!

– Такой клятвы я дать не могу. – поправляет свои очки девушка: – потому что есть ситуации крайней необходимости или же я могу находится в состоянии измененного сознания.

– Ты как всегда! – тычет в нее пальцем Попрыгунья: – как всегда! Обычную свою клятву давай!

– Хорошо. Я не расскажу об этом никому, за исключением случаев пребывания в измененном состоянии сознания или крайней необходимости.

– Вот! Слушай, я вчера у Аринки Железновой дома была! Есть у меня секрет и тайна!

– Уже нет. – отвечает Юлианна: – после того как ты это мне сказала для меня лично это уже не тайна.

– Вот сколько тебя знаю, Юлька, ты не меняешься. – надувает губы Попрыгунья: – а знаешь что я тебе расскажу? Вот, слушай, у нее там… – Юлианна слушает Попрыгунью, кивая в нужных местах и думает о том, что можно назвать и Попрыгунью, и Капитаншу своими друзьями. С ними было легче чем с другими, ведь Попрыгунья и Капитанша очень редко кривили душой и всегда говорили то, что думают, не обижались на ее слова, которые она не всегда умела правильно подобрать к ситуации. Так что можно сказать, что один большой шаг вперед на пути к становлению такой как все она уже сделала. Правда оставался один важный аспект…

– Помнишь ты в тот раз говорила, что Виктора своим подругам в аренду сдавать будешь? – спрашивает Юлианна и Попрыгунья – подпрыгивает на месте.

– Ага! – говорит она и снова обнажает свои клыки, растягивая уголки рта в улыбке: – говорила-говорила! Буду на его извращенности деньги зарабатывать, по рублю за сеанс! Стану подпольной миллионершей как Корейко! Буду спать на чемоданах с деньгами и покупать черную икру с французским коньяком!

– Вряд ли это возможно. – говорит Юлианна, поправляя очки на переносице: – с учетом рабочего времени и оплаты за сеанс, установленной в один рубль это будет…

– Ой, Юлька! Это же шутка, не занудствуй! – отмахивается от нее Попрыгунья: – а здорово вчера Маринка класс показала, а? Скрытый талант! Я же со Светкой вместе росла в Кёнике, она никогда особых талантов в спорте не демонстрировала, а Маринка – вжух! Бац! Ого! – девушка жестами показывает, как именно «вжух» и куда «бац!»: – даже Витька офонарел! Я, говорит, тебя, Маринка, как секретное оружие буду сейчас тренировать и на голову Каримовой сброшу с «Энолы Грей», пусть знают. А ты слышала, что у нашей Ханши терки с властями в своей республике? Ужас! Говорят ее хотели в гарем какого-то передовика производства отправить, днем хлопок собирать, а по ночам в постели ему прислуживать, но гордая Айгуля отказалась и сбежала оттуда! На мотоцикле! Перестреливаясь! Всех перестреляла! А пятерых громил голыми руками задушила! И изнасиловала, вот! Надругалась над трупами, а теперь ей в Ташкент дорога заказана. Без нее на длинную плохо будет играть, она так в атаке играет, что ого! А если мы Маринку…

– Когда тебе удобно будет Виктора передать? – перебивает ее Юлианна: – мне на пару часов для ознакомительного сеанса. Я сегодня и в среду вечером свободна. Деньги оплачу, не беспокойся.

– А? – Попрыгунья округляет глаза и останавливается на месте, замерев и часто-часто моргая: – чего?

– Да я понимаю, что шутка. – говорит Юлианна и плечи Попрыгуньи слегка расслабляются: – конечно же шутка. Рубль – это слишком мало. Но ты учти, что я маме помогаю финансово и больше пятидесяти рублей за раз платить не смогу.

– Пятьдесят рублей? Чего?

– За один сеанс. – кивает Юлианна: – я так понимаю опыта у него много, а у меня мама внуков хочет. Но честно говоря – многовато, Лиль. Давай по двадцатке за раз, а?

– Погоди, погоди, Синицына… – Попрыгунья выставляет вперед руку, а второй массирует себе височную область: – это у тебя шуточки такие? То есть… ну смешно, конечно, просто истерика, но… от тебя не ожидала конечно.

– Вот что, Бергштейн. – наклоняется вперед Юлианна: – за язык тебя никто не тянул, я вообще могу по рублю оплачивать. Но так как мы друзья, то готова предложить больше.

– А…

– Вот и договорились. После тренировки… а где вообще все происходит? У тебя дома или у него? А то можно у меня, я недалеко от центра живу, на Слободской. – говорит Юлианна, чувствуя, что все делает правильно. Еще один шаг к тому, чтобы деревянная кукла стала наконец Настоящей Девочкой. У нее уже есть друзья, хотя никто не верил, что с ее состоянием она может ими обзавестись. Она – уже умеет дружить. Следующий шаг – любовь. Для начала – тренировка, как и в любом деле. Только через постоянное повторение, через формирования навыка и идет рост. Конечно, на самом деле она не так уж и сильно помогает маме, а деньги никуда не тратит, копит их на сберкнижке, так что могла бы и по пятьдесят рублей платить… но непонятно сколько именно тренировок ей понадобиться чтобы добиться своего, так что деньги лучше поберечь.

– Ты же с родителями живешь… – слабым голосом отвечает ей Попрыгунья.

– Точно. Правильно ты говоришь. Я их предупрежу заранее. – кивает Юлианна и поправляет очки: – вдруг к ним гости придут.

– Да я не об этом вообще!

Глава 3

– Значит так. – говорит Виктор, задумчиво глядя на обычную, темно-коричневую доску, установленную в кабинете старшего тренера. На доске белым мелом нарисованы какие-то схемы и стрелочки, в верхнем правом углу надпись «Арина – дура!» и схематично нарисованное улыбающееся лицо.

– Без Салчаковой нам трудно будет. – говорит Маша Волокитина, откидываясь в своем кресле и глядя на эту же доску: – нам и с ней-то трудно будет, если честно. Даже если за нас весь мужской состав московского ЦСКА будет играть – все равно трудно будет.

– Кто бы спорил. – вздыхает Виктор: – все-таки дома у «Автомобилиста» играем. Как там прибалтийские андроиды сказали – «мы вам искренне сочувствуем».

– Худший расклад для дебюта. – морщится Волокитина, встает с кресла, берет с полочки внизу доски тряпку и, чуть потянувшись вверх – стирает надпись в верхнем правом углу, оповещающую мир о том, что Железнова не обладает выдающимися интеллектуальными способностями.

– И кто все время это вот пишет? – ворчит она: – Маслова, твоих рук дело?

– Чуть что, так сразу Маслова! – тут же отзывается девушка, которая выглядывает из окна во двор: – нужна мне эта Железнова больно! Она все вокруг Витьки крутится, «тренер, посмотрите какие у меня шортики, не слишком короткие!» – передразнивает она кого-то: – озабоченная малолетка. Ее в пионерский лагерь нужно, она с Доброй Вожатой мигом бы общий язык нашла. Такая мелкая, а такая испорченная…

– Не то, чтобы я был против промывания косточек своих коллег по команде и мне лично, но вот сейчас у нас можно сказать совещание оперативного штаба по предстоящей игре. Времени все меньше и меньше остается. – говорит Виктор, ставя кусочек мела на «попа» и накрывая его другим кусочком, так чтобы получилось подобие буквы «Т».

– Время. Вот и лето прошло. – грустит Маслова у окна: – уже вон листья желтеют вовсю. Все-таки зря мы в Сибири живем, вот жили бы на море, в Сочи, там такое лето обалденное… или Юрмала! Вот, в Юрмале тоже хорошо. Я бы всю дорогу в купальнике ходила, загорелая и красивая и все парни на меня бы заглядывались! А что у нас? Никто меня не видит даже. Потому что у меня нормальных колготок нет, вон Лилька щеголяет постоянно в французских и чешских… Маш, спроси у нее, может она продаст парочку? Чтобы телесного цвета одни и еще одни черные. Можно в сеточку, мужики от сеточки балдеют.

– Сама у нее спроси. – буркает Волокитина: – чего это я сразу? Вот как насчет Лильки, так ко мне все. Я что, живу с ней что ли?

– Интересный ты зверек, Волокитина. – Алена поворачивается к ней от окна и наклоняет голову, разглядывая Машу так, словно видит в первый раз: – ты серьезно думаешь что все тут не знают что ты за последнюю неделю дома ночевала только раз и то, когда вы с Витькой из Москвы приехали, видимо переодеться домой зашла.

– Вот ты бы, Маслова лучше делом занималась! – вспыхивает Маша, складывая руки на груди: – мы тут оперативный штаб по грядущей игре собрали, правильно Витька говорит! А ты тут сплетни разносишь! Тут надо про Каримову думать, про Ташкент и про то, что они жульничают, мячи гелием накачивая, а ты!

– Вот прямо совсем к Лильке переехала? – качает головой Виктор: – медовый месяц, не иначе. Надеюсь, что вы не поссоритесь потом. Лилька она… страстная. Как там – сердце у либеро склонно к измене и к перемене как ветер мая. – он смотрит на выражение Машиного лица и тут же откашливается и придвигается к столу.

– Так. – говорит он: – верно, мы тут оперативный штаб. У нас проблемы. Точно. В общем Салчакова говорит что приняла решение и если мы ее с собой не возьмем, то она сама билеты возьмет и за нами в Ташкент рванет, а прилетев – еще и на спину мне плюнет. И вам, кстати – тоже. В общем придется ее брать, чего там обсуждать. И кстати про Железнову, я не знаю чего вы на девчонку взъелись, играет она отлично, ведет себя безупречно. Даже с Лилей помирилась. У «Крылышек» первый матч в октябре вообще, она хочет с нами слетать в Ташкент, посмотреть. Предлагает себя в основной состав на игре.

– Вот это и подозрительно. – кивает Алена Маслова: – она ж стерва, каких поискать. Сабина в «Крылышках» от нее вешалась, а тут нате, здрасьте, пионер – всем деткам пример. И скромница, и умница и поперед батьки в пекло не лезет, а все равно ее глаза выдают. Она такая кивает и улыбается, а глаза как две шила – холодные и колючие. У меня так кот на меня смотрит, мама говорит, что эти твари смотрят и думают «съел бы я твою печенку», вот правда! А нам с таким настроением в основном составе игроки не нужны. Может она нас подставить хочет? Выйдет и такая фол сделает! Или мячом Гульнаре Каримовой в лицо со всей дури, как она Лильке заехала? Сама на скамейку запасных, а нас потом прямо на площадке замочат!

– Если нас будут на площадке мочить, то и ей достанется. – резонно замечает Виктор: – она ж не дура. Вот может быть что угодно, но не дура. Что касается ее характера… ну может быть Сабина в «Крылышках» слишком на нее авторитетом давила, может правила свои вводила, она ж подросток по сути. А у нас – свобода, демократия, дружный коллектив и свежий воздух сибирской тайги – исправили трудного подростка, поставив его на путь становления и пользы обществу!

– Ты сам-то веришь в то, что говоришь? – скептически смотрит на него Алена: – вот то-то же. Воздух свежий… у нас за окном третий по размерам металлургический комбинат в стране, тут чем угодно пахнет, но только не свежестью. И вообще, говорят, что из-за этого чертова смога и взвеси тяжелых металлов в таких городах по статистике у людей рак намного чаще бывает!

– Точно. – щелкает пальцами Виктор: – рак. Совсем забыл.

– Не уходим в сторону. – перебивает их Маша Волокитина: – чего с Салчаковой решили-то? Будем если что ее в гостинице прятать? Найдут же если захотят. И вообще, что за история у нее с Одиловым вышла, неужели ее и правда в гарем хотели определить, она же маленькая совсем тогда была…

– Наверняка! Это же Средняя Азия, там до сих пор договорные браки родители устраивают. – подается вперед Алена Маслова, ее глаза горят от энтузиазма: – вот взяли и продали девочку в рабство престарелому баю! А тот на нее ошейник надел и в подвал! Ужас! И это в то время, когда космические корабли бороздят пространство Вселенной! Средневековье!

– Насколько я понял там с ее отцом были проблемы, вот мать и уехала. Скорее всего прямой опасности нет. Тем более что по «хлопковому» делу там практически всех секретарей райкомов посадили. На своих местах никого и не осталось. Вряд ли кто зло на нее затаил, она в конце концов вообще дочка своего отца и всего лишь. Никакой вины на ней нет, а демонстративно ее преследовать никто сейчас не будет, здорово там мафию поприжали. Ну и… Марина же с нами поедет, а значит и Николай тоже.

– А что Николай? Ну поедет и поедет… – хмурится Маша: – какая разница? Да и травмирован он сильно.

– На нем как на собаке все заживает. – машет рукой Виктор: – и если что, то такой человек в обеспечении безопасности пригодится. Кстати, у «Крылышек» их «Бортпроводники» в том числе и охраной служили, если что, а не только чемоданы таскали и автографы просили. А с Железновой тут их тоже человек пять осталось. Ну плюс вон папа Саши Изьюревой с нами будет… итого человек семь на всякий случай.

– А еще с нами Валя Федосеева. – кивает Алена: – выдать ей палицу богатырскую и указать цель, она на руки поплюет и каак размахнется! И все. Валька бьет всего два раза, и второй раз – по крышке гроба. Бац! И ты уже на небесах.

– А еще нам свой медик понадобится. На выездных обязательно свой медик нужен. – говорит Маша Волокитина: – Вить! Имей в виду, нужно чтобы нормальный человек был, а не по объявлению с отдела кадров. Я понимаю, что на должность помощника тренера ты Наташку Маркову поставил, мне ее тоже жалко из команды выкидывать, а играть она как не умела, так и не умеет, но в отношении медика нам профессионал нужен, а не тетка с улицы.

– Нам нужен медик. Хм. Как-то не задумывался, но ведь и правда нужен. – говорит Виктор: – точно. Знаю я тут одну…

– Он медсестру подберет. В обтягивающем халате и с воот такими бидонами как у Вальки. – ябедничает Алена: – по глазам вижу. Видели его третьего дня в ресторане с училкой этой. Которая стерва и в бежевом плаще ходит, будто тут Юрмала. Высокие каблуки и яркая помада. А завтра он на квартирник пойдет с какой-то чувихой из бухгалтерии гормолзавода.

– Ты, Витька, скоро сотрешься. – говорит Маша: – станешь как Серега Холодков, притчей во языцех. У нас и так в городе перекос в сторону женского населения из-за Комбината, так еще и ты со своим Крестовым Походом. Между прочим, Лилька твоя официальная пара, так что у вас и репутация одна на двоих, имей в виду.

– На квартирник я иду, потому что там мне встречу с деятелем из РОНО обещали. – говорит Виктор: – по программе ранней диагностики рака как раз. Ты вот сейчас правильно сказала, Алена, у нас город с неблагополучной экологией, Комбинат воздух в три трубы коптит, зимой если с соседней сопки смотреть, то город как дымная чаша вообще… я и хочу такую программу в школах запустить. С Ленинградским НИИ меня Николай свел, там готовы, но нам разрешение от районного отдела народного образования нужно. И быстрее будет вот так, в неформальной обстановке поговорить, чем по инстанции обращаться.

– Квартирник у Ивановой, – закатывает глаза Алена: – весь бомонд города соберется. Кстати, Маш, тебя же тоже приглашали вроде как? Ну после нашего товарищеского матча с «Крылышками»?

– Я на квартирники не хожу. Вот еще глупости. – складывает руки на груди Волокитина: – собираются на квартире, курят так что хоть топор вешай, все такие из себя пафосные что тошнит. О культуре рассуждают. Сами Диогена от Аристотеля отличить не могут. Хвастаются что иностранное носят, курят, едят и пьют. Фу. Общество потребления. Была бы у них идея кроме того, что выпячивать свою исключительность…

– Грубая ты Машка. – говорит Алена: – там же лучшие люди города собираются.

– Лучшие люди города на заводе работают сейчас, в горячем цеху металл стране дают, а не дефилируют в заграничных шмотках. – возражает Волокитина: – а ты, Маслова – мещанка. Тебе лишь бы колготки французские напялить и мужикам на танцульках головы кружить.

– Тебе хорошо, у тебя в личной жизни все налажено! – запальчиво возражает ей Алена: – у тебя вон Лилька и Витька есть в твоей шведской семье, а у меня нет никого! Как девушке одной по жизни идти? Скучно и холодно! У меня, между прочим, потребности!