Текст книги "Тренировочный День 9 (СИ)"

Автор книги: Виталий Хонихоев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

Эпилог

– Утро красит нежным светом… – напевала Наташа Маркова, стоя у большой плиты и помешивая кашу. Она была одета во все белое, даже колпак поварской на голове. Как говорит местный су-шеф, товарищ Су Ин Ким, «никаких волос на кухне!». Поэтому ее волосы были убраны под колпак несмотря на то, что сама Наташа считала намного привлекательней, когда из-под колпака виднелись пряди волос, а в колпаке она становилась пучеглазой как лягушка и вообще андрогинной.

– Стены древнего Кремля… – подхватывает Виктор в другом и заглядывает ей через плечо: – уже почти готово. А еще у нас будет настоящий кофе, в турке, спасибо товарищу Киму.

– У нас в Ташкенте говорят, что если кофе растворимый, то это говно а не кофе! – экспрессивно вскидывает руки вверх товарищ Ким, су-шеф ресторана в гостинице «Узбекистан»: – как можно людей растворимым кофе поить? Нет, ну я понимаю если вы врага в плен захватили и пытаете его, где расположены ракетные установки, и кто командир, тогда можно его растворимым кофе поить… тем более что в пакетах и жестянках продают – это ж наполовину опилки из цикория!

– Совершенно с вами согласен, товарищ Ким! – кивает Виктор: – еще как согласен! Растворимый кофе – это содом и гоморра, но у нас в Колокамске чтобы настоящий кофе раздобыть… а ведь его еще и сварить правильно следует.

– Ничего сложного в этом нет, Виктор-джан, – пожимает плечами Су Ин Ким и берет в руки медную турку, любовно поглаживая ее бока: – Вот смотрите, я вам покажу, как моя халмони учила. Она у меня в первом составе в узбекские степи была сослана, еще при Сталине, только и был при себе мешочек с рисом, а так в чистую степь их из теплушек вывели, а на носу зима. Эх, да чего говорить… но кофе она варила просто чудесный! Соседи узбеки приходили, говорили: «Ким-хальмони, научи, как у тебя так получается?» А она им: – «Терпение надо, как рис в казане варить!»

Он насыпает кофе в турку и показывает Виктору: – Вот, смотрите внимательно! Кофе должен быть помол мелкий-мелкий, как пудра, как мука для манты! На одну чашку – одна чайная ложка с горкой, плюс еще пол-ложки «на турку», как мы говорим. Айя, некоторые дураки сразу воду горячую льют – это все равно что плов кипятком заливать! Нет-нет-нет! – он энергично машет рукой. – Только холодная вода, обязательно холодная! И сахар если хотите – сразу кладите, потом будет поздно.

Ким ставит турку на огонь и продолжает, жестикулируя свободной рукой: – Теперь самое главное, запомните, как «Отче наш» – огонь маленький-маленький! Кофе варится на огне свечи, на которой можно только любовное письмо прочитать. Ха! И не отходите никуда! Кофе – это как ребенок маленький или как тесто для хингаля – глаз да глаз нужен! Вот, слышите? Начинает шептать, как старый аксакал сказки рассказывает. Сейчас пенка появится – это самое святое в кофе! Пенку убьете – все пропало, выливайте и заново начинайте. Моя мама всегда говорила: «Су Ин-а, кофе без пенки – это как свадьба без музыки, как дастархан без плова!»

Кофе начинает подниматься, и Ким быстро снимает турку с огня: – Оп! Видели? Как только поднимается – сразу с огня! Пусть секунд десять отдохнет, осядет. Потом опять на огонь – и так три раза! Три раза, запомните! Не два, не четыре – именно три! Почему три? А хрен его знает, так деды учили! Может, один раз для аромата, второй для крепости, третий для души, кто знает?

Он в третий раз снимает турку и с гордостью показывает густую пенку сверху: – Вот! Видите, какая красота? Как шапка каракулевая! Теперь наливаем – сначала по капельке в каждую чашку пенку распределяем, это самое ценное, а потом уже сам кофе. И никакого молока! Молоко в кофе – это как кетчуп в плов класть, варварство полное!

Ким разливает кофе и довольно кивает: – Вот так, дорогие мои! И запомните – хороший кофе пьют маленькими глотками, не спеша, как с хорошим человеком беседуют. А кто залпом выпил – тот и растворимый может пить, все равно разницы не поймет! Кушайте на здоровье, як-ши! Принесите сегодня победу своим девочкам! Я-то сильно не разбираюсь, на стадион не хожу, но спорт – это дело хорошее.

– Вроде запомнил. – говорит Виктор и кланяется товарищу Киму: – спасибо большое! И за зерна кофейные спасибо и что разрешили немного на кухне похозяйничать!

– Вы же гости. – разводит руками кореец: – как иначе! Первый долг хозяина – сделать так чтобы гости довольны были!

– Еще как иначе. – ворчит себе под нос высокая женщина, одетая так же как и все – в белое и с поварским колпаком на голове, вот только как отмечает Наташа Маркова, на ней это почему-то смотрится элегантно: – вот придет санэпидемстанция, а у нас на кухне посторонние! Да нас закроют на месяц!

– Извините нас, Тамара Петровна. Но для нас это важно, – поясняет Виктор: – чтобы завтрак был своими руками приготовлен. Это вроде как заряжает девчат на победу.

– Заряжает… – кивает Наташа Маркова, про себя представляя Виктора Борисовича голышом в одном фартуке и прыскает себе в ладошку. Это бы точно всех зарядило.

– Аджж… Тамарочка, радость моя, ну не ворчи. Ты же видишь, сколько молодых и красивых девушек у нас в гостинице живут, это же счастье и отдохновение для усталых глаз такого старого человека как я…

– Вам все бы шуточки шутить… – ворчит Тамара Петровна: – пользуетесь тем что я вам отказать не могу, Ким-оглы… чего уж теперь.

– Ладно, пойду кофе девчатам подавать. – сказал Виктор: – товарищ Су Ин, я же правильно понимаю что разливать кофе следует только перед подачей?

– И готовить и разливать сразу перед подачей к столу. – кивает су-шеф: – иначе вкус потеряется. И зерна молоть тоже – только сразу перед тем, как готовить. Некоторые намелят зерен на неделю и в банку… а то и в пакет. Нельзя так. Душа у кофе теряется, выходит…

* * *

– Алена! Маслова! – Марина Миронова толкает соседку локтем и понижает голос, переходя на шепот: – ты же за все в курсе! Расскажи, а…

Алена отчаянно зевает, протирает глаза и потягивается. Поворачивается к Марине и подбоченивается: – Чего тебе, Миронова? Не выспалась?

– Выспалась! То есть не совсем, но не в этом дело! Аленка, ты же все знаешь, скажи, чего там ночью было? Правда «особые тренировки» провели⁈

– Чего? А… не. – отмахивается Алена: – тут больше разговоров. Витька хитрый, сперва нас всех утомил, целый день по музеям, тренировка, да еще и кино поздно вечером. Так что все заснули и все. Не было ничего.

– А почему у тебя засосы на шее? – интересуется Марина, внимательно изучая соседку взглядом.

– Ты чего, Миронова⁈ – Алена отодвигается от нее вместе со стулом: – что за манера вот так… вглядываться в других людей. Это у меня… ушиб! Я об дверь ударилась!

– Хм… – подозрительно говорит Марина и оглядывается по сторонам.

– Доброе утро. – к ним за столик подсаживается Айгуля Салчакова, свежая и выспавшаяся с утра: – как дела, Вазелинчик? Привет, Марин.

– Хм… – говорит Марина, вглядываясь в Айгулю: – и у тебя засосы… что ты ночью делала?

– А? – хлопает ресницами Айгуля: – Марин, ты чего?

– Она тут следы вчерашней оргии ищет. – откликается Алена, поднимая воротник своей мастерки и натягивая воротник на лицо: – детектив Миронова, полиция нравственности.

– Да не было ничего. – моргает Айгуля: – поздно было, вот все спать сразу и отправились. И вообще, вы о чем думаете? У нас матч на носу.

– Маркова Наташа сказала, что чем меньше мы про матч думаем, тем лучше. Меньше переживать будем. – говорит Марина и барабанит пальцами по столу: – меня эти ваши недомолвки пугают. У вас команда или что?

– У нас команда. О, смотри, кашу принесли… – Айгуля смотрит как Наташа расставляет на столе тарелки: – Маркова! Ты чего, решила карьеру сменить? От помощника тренера в официанты?

– Молчала бы, Салчакова. – морщится Наташа, расставив тарелки и убрав поднос подмышку: – вам от ваших тренеров каша – приготовлено с любовью! И сейчас Виктор Борисович кофе вынесет, прямо тут разливать будет, потому что оно в турке, а товарищ Ким сказал, что кофе без турки – деньги на ветер. А те кто растворимое кофе пьют – они вообще сатанисты. И их нужно в особые лагеря вывозить, чтобы там трудом перевоспитывать. Вот.

– С любовью? – Марина подозрительно принюхивается к каше: – чем вы там на кухне занимались⁈

– Что это с Мироновой с самого утра уже? – спрашивает Наташа, подбоченившись.

– Ей везде непристойности мерещатся. – сообщает Алена Маслова: – она всех вокруг подозревает. Шерлок Холмс и доктор Ватсон в одном лице. Улики ищет.

– Какие еще улики? – не понимает Маркова.

– Что вчера ночью у Витьки в номере оргия была.

– Аа… ясно. Еще одна. – Наташа упирает одну руку в бок, другой придерживая пустой поднос: – ты, Марин не на то дерево лаешь. Не было ничего.

– Вот и я ей говорю! Не было ничего!

– А засосы у этих двоих откуда тогда⁈ Вчера ничего не было, я же помню!

– Засосы? – Наташа наклоняется чуть вперед: – а ну дай посмотреть…

– Отстань! Маркова! Лапы свои убери! – отбивается Алена.

– Какие вы энергичные с утра… – меланхолично замечает Юля Синицына, проходя мимо и садясь за соседний столик: – прямо аж тошнит.

– Юля! – поворачивается к ней Марина Миронова: – Юля, они от меня что-то скрывают! Вчера что-то было же! А они говорят не было ничего, а у самих – засосы на шее! А вчера не было!

– Вот как. – Синицына поворачивает голову и некоторое время изучает их взглядом. Наташа подскакивает и говорит «ой, я сейчас кашу принесу и тосты» и исчезает вместе с подносом.

– Это же совершенно логично, Миронова. – наконец говорит Синицына: – ничего не было. И не могло быть. Потому как Виктор Борисович Полищук – высоконравственный молодой человек и старший тренер команды. Комсомолец.

– Мы точно про одного и того же человека говорим? – не выдерживает Марина: – я с ним в одной коммуналке жила, не припомню такого.

– Марина. Чудес на свете не бывает. – вздыхает Синицына, аккуратно расправляя салфетку у себя на коленях: – любые чудеса объясняются тем, что мы чего-то не видим или не понимаем. Принцип скальпеля Оккама, Марин. Существует логическое противоречие между тем что вчера совершенно точно не было никакой «особой тренировки», и все пошли спать, а также тем, что у Салчаковой и Масловой на шее засосы. Это противотечение легко снимается с помощью скальпеля Оккама. – появляется Наташа с подносом и тарелкой каши, быстро выставляет тарелку на стол перед Синицыной и остается стоять рядом с интересом прислушиваясь к разговору.

– И как же? – спрашивает Марина, когда Синицына уже пододвинула к себе тарелку.

– Еще кофе будет. – говорит Наташа: – то есть компот, конечно, пейте, но будет кофе. Сейчас Вить… Виктор Борисович приготовит.

– Ты от темы не уходи, Юль. – Марина ерзает на стуле: – сказала «а», говори «бэ».

– Когда это я «а» говорила? Только в составе предложения. – откликается Юля Синицына: – твое утверждение нелогично и необоснованно. Так я весь алфавит говорить каждый раз буду, а это нивелирует ценность общения, сделав невозможным обмен информацией.

– Юля! – зажмуривается Марина: – ну… ты даешь! Я не об этом! Ты же сказала «противоречие объясняется скальпелем каким-то!». Я вот и жду объяснения!

– Тяжело с Синицыной разговаривать… – сочувственно кивает Алена: – у меня всегда такое ощущение потом будто я с автоматом для газировки разговариваю. Или с турникетом в метро.

– Она старается. – говорит Айгуля: – мне вот Юля нравится. Она если что не так сразу скажет.

– Ее проблема не в этом. Ее проблема в том, что даже если все так – она все равно скажет. – Алена Маслова прячет шею в воротник мастерки: – и Миронова такая же… засосы она увидела. Глазастая. Может мы ее – того, а? Удавим тут потихоньку, а потом скажем что кашей подавилась…

– Тихо ты. Послушаем Юльку про скальпель Оккама. Юлька умная, сейчас все объяснит.

– … изначальное противотечение между наличием засосов на шее у Салчаковой и Масловой и объективной реальностью в виде отсутствия оргии легко решается путем применения скальпеля Оккама – простейшее объяснение скорее всего является истинным. – декламирует Синицына: – Миронова, ну неужели так трудно вывести простейшее объяснение в данном случае? Все просто – две девушки с утра появляются с засосами. В силу анатомических особенностей человеческого организма поставить засос самому себе представляется проблематичным. Создание же некоей машины для искусственной постановки засосов – это излишне усложнение задачи. Самое простое объяснение – что эти засосы они поставили друг другу.

– А⁈

– Чего⁈

– Ты смотри-ка… а голова у тебя варит, Синицына. – одобряюще кивает Наташа Маркова и поворачивается к остальным: – так значит вот как дело было? Кто к кому прокрался? И давно это у вас? Нет, поймите правильно у меня предубеждений нет, но Маслова? Салчакова? Мои поздравления.

– Да не было ничего такого… – начинает было Алена, но под внимательным взглядом Марковой опускает глаза и смотрит в пол: – ээ…. ладно вы нас поймали.

– Д-да. Точно. Это я и Маслова. – кивает Айгуля и нервно сглатывает комок в горле: – вот с ней, ага. Всегда она мне нравилась. Потому я ее Вазелинчик зову.

– Серьезно? – брови у Марины поднимаются вверх, почти до середины лба: – вы вдвоем⁈ Обалдеть! Я… ну я не знала… и

– Доброго утречка всем! – в малый зал ресторана вкатывается тележка, накрытая белой скатертью, тележку толкает вперед Виктор. На тележке – небольшая газовая плитка и бронзовая турка, сложены друг в друга маленькие кофейные чашечки и блюдца: – утренний кофе работникам физического труда и тела! Сорок веков смотрят на вас с высоты этих пирамид и все такое прочее!

– Всем доброго. – в зал входят Маша Волокитина, Светлана Кондрашова и Лиля Бергштейн. Вслед за ними, зевая и потирая глаза кулаком тянется Валя Федосеева и Саша Изьюрева. Жанна Владимировна тоже входит и, оглянувшись – присаживается за столик в углу.

– Арина еще не проснулась. – отмечает Виктор: – Наташ, накрывай на столы для остальных, а я пока кофе прямо тут сварю.

– Айн момент, команданте! – Наташа Маркова отдает лихой салют и исчезает на кухне.

– Значит так. – говорит Виктор, включая газовую плитку: – этому рецепту меня научили узбекский кореец Су Ин Ким и он…

– А разве бывают узбекские корейцы? – поднимает руку Лиля Бергштейн: – они ж в Корее жить должны.

– В свое время их сюда депортировали. – отвечает Виктор: – у них тут целая диаспора, кстати морковчу же вчера пробовали? Тоже корейское блюдо, но в самой Корее этого нет. Это так сказать адаптированная корейская кухня к реалиям жизни в ссылке, когда ни черта нет кроме морковки и капусты. Так сказать, вариации на тему кхимчи… но там совсем другая история… Лиля! Ты меня с мысли сбиваешь!

– Она всегда тебя с мысли сбивает. Бергштейн, хватит тренера с мысли сбивать. И, если уж без футболки выползла на завтрак, то застегни уже свою мастерку, у тебя оттуда все торчит.

– Ага. – говорит Марина Миронова: – слушай, Синицына, а этот твой «скальпель какого-то»…

– Скальпель Оккама!

– Да, да, конечно… он на любых утверждениях работает же? Как аналитический метод?

– Конечно. Любая гипотеза как правило подлежит проверке через этот метод.

– Отлично. Тогда если твой этот скальпель применять, то получается, что Салчакова и Маслова сами себе засосы поставили. Обоюдно?

– Это же логично.

– Таак. А что тогда с Волокитиной? С Бергштейн? С Валей Федосеевой? Это получается что они тоже все сами себе по кругу понаставили? – Марина откидывается на спинку стула и барабанит пальцами по столу: – заврались вы, девушки. А еще комсомолки. Как не стыдно, от товарища по команде скрывать.

– О чем речь? – Виктор отрывается от закипающей на газовом огне турки с кофе: – кто там чего скрывает? У нас одна команда и скрывать что-либо от общественности мы не собираемся! Правда, девчата?

– Больно умная эта Миронова. – говорит с места Алена: – я голосую – удавить ее тихонечко. Только после матча. Сейчас пока пусть поживет.

– Алена! – Виктор укоризненно смотрит на девушку: – что ты такое говоришь! Марина, наверное, ты все неправильно поняла, скальпель Оккама это про то, что не надо умножать сущностей.

– Вы все от меня чего-то скрываете!

– Ну что ты. Твоя гипотеза о том, что мы тут все ночью собираемся и непотребностями занимаемся – это как раз умножение сущностей. Сама подумай, такое невероятно. И с точки зрения моральной, да и физически это попросту невозможно. Это все мне конечно льстит, но для того чтобы таким заниматься нам нужно роту солдат а не одного едва живого старшего тренера…

– Точно! Не может такого быть! – поддерживает его Лиля Берштейн: – я ревнивая! А он – слабый! Не выносливый! И… мы, ну у нас – пара! Вдвоем до гроба. Ячейка общества.

– Да-да. – торопливо соглашается с ней Маша Волокитина: – так все и было. А… и что это за странные образования на шее у Салчаковой? Наверное, заболевание какое-то… Жанна Владимировна?

– А? – Жанна Владимировна встает с места и внимательно разглядывает шею у Айгули Салчаковой: – это… наверное кровоизлияние. От… эээ… перепада давления и акклиматизации. И у многих такое? Надо тональным кремом скрыть… девчата будьте осторожнее. Но конечно же это не засосы, Миронова.

– И Жанна Владимировна с вами! – ахает Марина: – вы и доктора в вашу секту завлекли!

– Ладно, давайте будем завтракать и готовится к матчу. – говорит Виктор: – кофе вот уже готов, первые порции… давай Марин я тебе налью первой, а ты то нервная с утра какая-то… – он наклоняется к ней и…

– Витька! И у тебя на шее засос!

– Еще и глазастая… – качает головой Алена: – я же говорила, что удавить ее надо было… ну да что теперь уже… добренькие вы все…