Текст книги "Проклятие Серых земель (СИ)"

Автор книги: Виталий Бриз

Соавторы: Алена Сказкина
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

Глава 15

«…невыносимая жара обрушилась на мир. Реки высохли, урожай погиб, и люди страдали…»

Я отложил в сторону легенду о Хоу И – дерзком стрелке, что сбил с неба девять солнц, потянулся за следующим свитком. Попытался сосредоточиться и не обращать внимания на спор, что разгорался в другом конце читального зала.

– … зачем вы открыли окно, уважаемый Тэнг Лин Чжу? Дует.

– Мне показалось, с вашим появлением, господин Юйсян, воздух здесь стал слишком тяжелый. Никак вы принесли на подошвах сандалий осеннюю духоту?

– Дом доверил нам свои сокровища, и мы не можем подвести его из-за слабости тела. Вам, конечно, виднее, господин Лин Чжу, но хочу напомнить, что прямой солнечный свет очень вреден для старой бумаги и чернил. А духоту можно и потерпеть.

– Вы правы, уважаемый Тэнг Чжан Юйсян, мне виднее. Так виднее. Темноту мои глаза потерпеть не могут…

Пока я валялся в лазарете и шастал по Серым землям, архивы Шипа перевезли в Дом Лозы, а вместе с ними и господина Юйсяна, который наотрез отказался расставаться со своим хозяйством. Проблема в том, что в здешнем архиве уже имелся свой смотритель, и два книголюба, похоже, никак не могли выяснить, кто из них главнее: за утро, что я рылся в бумагах, они сцепились раз пять – и все по каким-то мелочам.

Спор смотрителей архива прервал Танзин:

– Господин Лин Чжу, не могли бы вы принести мне «Суждения и беседы путешественника и философа Фу Цио? Сборник мудрых изречений великого учителя, составленный учениками после его смерти».

– Да-да, конечно, – тут же откликнулся Лин Чжу. – Вы, мой дорогой, как всегда, склонны к чтению серьезных вещей. Немногие в вашем возрасте способны проникнуться жизненностью и глубокой философией высказываний Фу Цио. Большинство, – при этом смотритель покосился на меня, – настолько примитивны, что предпочитают фантазии реальности.

«Суждения и беседы», значит? Подумать только! Оказывается, вечный подпевала крысюка умеет не только нарываться на неприятности, но и читать! Более того, судя по благосклонности к нему местного смотрителя, Танзин проводит в архивах немало времени. Обнаружив дружка Шу сегодня в архивах, я опасался очередных разборок, но, видать, без своего вожака лозовец не рисковал нарываться.

– Саньфэн, может, тебе тоже что-то нужно? – заметив, что я поднял голову от книг, поинтересовался господин Юйсян.

Его явно уязвило и пренебрежительное высказывание Лин Чжу о легендах, и намеки смотрителя Лозы на неотесанность заклинателей бывшего Шипа.

– Нет. Спасибо, – вежливо отказался я.

Уткнулся носом в свиток. Того, что есть, хватит, чтобы закрыться тут до скончания веков. Сомневаюсь, что Хуошан согласится столько ждать.

Я прикинул, что успеваю просмотреть еще пару свитков до того, как друг должен был вернуться с тренировки. За эту неделю нам так и не выдалась возможность поговорить. После возвращения в Дом меня, Вэя, Яньлинь и Тая заперли во Дворце старейшин, допрашивая – и всех вместе, и по отдельности – о похождениях в Серых землях.

Пришлось столько болтать, что удивляюсь, как только язык не отсох! Главу Фухуа интересовало всё: мертвый Кристалл, вырожденцы, магия слепых шаманов и, особенно, заклинатель Белого Дома. Появление последнего вызвало у главы глубокую неодобрительную задумчивость, и будь его воля, он бы вовсе запретил упоминать о случившемся. Но, к сожалению, свидетелей пришествия небожителя было слишком много.

Я вспоминал в мельчайших деталях болтовню Бао Туна и допрос Криворука, детские фантазии мальчишек («амулет» Гюрена, кстати, нашелся и, как ожидалось, оказался простой побрякушкой). Выслушивал бурчание старейшины Гуйин по поводу того, что плохо разглядел напавшую на нас тварь. Описывал в подробностях похороны старосты и его безумные речи, не забыв даже слова про «дитя скверны» – на мое счастье, старейшины удовлетворились объяснением про пришлого отца и не стали копать дальше. Рассказывать о знаке на застежке и видениях, которые показывала мне неведомая заклинательница, почему-то не хотелось – и то, и то было слишком… личным.

Я закрыл очередной пыльный фолиант. Снова мимо. Ни в мифах, ни в истории не было никакого упоминания ни про Черное солнце вырожденцев, ни про то, как возникли Серые земли. Словно с момента появления учения о Пути Света и основания Белого Дома мир как застыл в неизменности, так и существовал по сей день.

Интересно было бы послушать, что говорят о Серых землях сами небожители. Пока же я, похоже, бездарно угробил несколько часов.

– Саньфэн, привет! Что читаешь?

От прозвучавшего над самым ухом голоса я вздрогнул всем телом, выругался:

– Маогуй тебя сожри! Я уж думал, это она!

– Она? – озадаченно переспросила Лоулань.

– Прости, я не хотел грубить. Я принял тебя за Ся Мэй.

– Нашу гостью из Дома Цветка⁈

Ся Мэй оказалась той еще занозой. Не цветок, а настоящий репейник! Девица с чего-то решила, будто мы с белобрысым то ли ее женихи, то ли комнатные зверюшки и постоянно приставала с предложениями разной степени непристойности.

– Не бери в голову, – перевел я тему. – Как там Янцзы?

– Ему уже лучше, спасибо, – улыбнулась Лоулань, помрачнела. – Но до полного восстановления еще далеко. Наставница Инуи полагает, что ему на пару месяцев следует оставить тренировки. Поэтому мы решили съездить в деревню, познакомиться с моими родителями… Ой! Я совсем заболталась, – опомнилась заклинательница. – Старейшина Цзымин просил передать, что хочет видеть тебя и Вэя в своем доме.

– Сейчас? – растерянно уточнил я. Парой часов наставник явно не ограничится, а значит, я не успею встретиться с Хуошаном.

– Вряд ли он согласится ждать, когда тигр встретится с драконом.

Я отодвинул свиток, переспросил:

– Тигр встретится с драконом?

– У вас так не говорят? – удивилась Лоулань.

Я покачал головой.

– Ты, наверно, просто забыл эту легенду, Саньфэн, – разочарованно протянул, присоединяясь к нам, господин Юйсян. – Давным-давно, в сумраке времен, когда Сердца мира еще не существовало, повсюду царили хаос и беззаконие. Демоны свободно бродили по землям людей, сея на своем пути смерть и разрушения. Там же, куда не добирались демоны, бесчинствовали разбойники и прочий лихой народ. Жизнь простого человека в ту пору стоила меньше медной монеты.

Он вытащил с самого низа стопки тубус из старой кожи.

– Великий Дракон, отважный воин и благословенный мудрец, не мог больше видеть страдания земледельцев и ремесленников. А потому он обратился к богам, и те открыли ему, как обращать Извечный свет в фохат. Так в мире Спектра появились первые заклинатели.

Смотритель вытряхнул из тубуса на свет тонкий ветхий пергамент.

– Великий Дракон и его ученики прогнали демонов обратно в Диюй, перебили бандитов, а затем основали Белый Дом. С тех времен заклинатели поддерживают порядок и защищают людей. В мире наступил…

– Мир, – закончил я. – Господин Юйсян, вы пересказываете то, что и так всем известно. Я по-прежнему не понимаю, при чем тут тигр?

Смотритель архива развернул свиток, и я сразу понял, что уже видел этот рисунок – в дальней комнате Дворца Старейшин Шипа, куда нас с Хуошаном привел Тэнг Бинь, после того как поймал в хранилище.

– Должен же был кто-то возглавлять демонов. Это и был тигр.

– Тигрица, – неожиданно буркнул Танзин, который, оказывается, прислушивался к нашему разговору. – Простите, что поправляю вас, но многие заслуживающие внимания источники полагают, что противником Великого Дракона была демоническая Тигрица Ха Шер, – к удовольствию господина Лин Чжу повторил подпевала Шу. – Говорят, что Ха Шер была сколь жестока, столь же и прекрасна, и мало кто из мужчин мог устоять перед ее женскими чарами. Те, кто ее видел, теряли разум и готовы были умереть, лишь бы заслужить ее благосклонную улыбку. Победа Великого Дракона над Тигрицей Ха Шер – это не только победа мастерства и порядка над дикой необузданной силой, но и победа стойкости и убеждений над соблазном и слабостью плоти перед женским коварством, что уводит праведных мужей с Пути Света.

Лоулань нахмурилась, явно приняв обвинение в сторону женщин на свой счет.

– Пусть будет тигрица, – покладисто согласился господин Юйсян. Продолжил: – Легенда гласит, что Великий Дракон вырвал сердце врага, но даже так не сумел убить его. Тогда он заточил демона в Бездне под восемью нерушимыми печатями. Когда наступит конец времен, печати падут, и дракон с тигром или тигрицей вновь сойдутся в великой битве, которая разрушит мир.

– Кое-что в ваших легендах не совпадает, – скептически возразил я, пояснил. – Великий Дракон давно умер, разве нет? Он хоть и был могущественным заклинателем, но оставался человеком, а ни один человек не может жить тысячелетиями.

– Придурок! – буркнул Танзин. – Конечно же, он возродится! Великий Дракон возродится и…

Да уж! Чего только не сделаешь из-за старого врага! Например, опоздаешь на тренировку. Я аккуратно сложил свитки в стопку, поднялся из-за стола. Вряд ли наставник Цзымин согласится ждать, пока я тут разберусь со всеми тиграми и драконами.

Тем более в моем сне они не сражались. Танцевали.

* * *

Берлога старейшины Цзымина располагалась в стороне от основного Дома, спрятавшись в центре бамбуковой рощи, еще раз подтверждая догадку, что тот не слишком жалует людей и поднимаемую ими суету. Хотя называть классический сыхэюань берлогой, или яодуном [пещерным домом, который кроется в земле], неправильно.

Четыре одноэтажных здания с изогнутыми черепичными крышами были построены из желтого травяного кирпича. Глухие высокие стены словно намекали, что посторонним здесь не рады. Попасть внутрь можно было только через красные ворота в юго-восточном углу.

У них я и столкнулся с Вэем. Увернулся от бросившейся ко мне под ноги псины, решившей обслюнявить подол моего ханьфу.

– Зачем ты ее притащил?

– Ночной кошмар еще маленькая и сильно нервничает, когда остается одна.

Нервничает? Кажется, белобрысый обещал превратить это недоразумение в грозную боевую зверюгу? Так и представляю, как враги падают в обморок… от смеха.

– Идем, что ли?

Вэй, не став стучать, по-хозяйски толкнул одну из внушительных створок, и та легко, без скрипа отворилась.

Внутри нас встретил просторный двор, посыпанный мелким белым песком. В центре росла небольшая слива. В первый момент мне показалась, что она цветет, несмотря на неурочное время года. Но спустя мгновение я понял, что сама слива мертва, а иллюзию цветения создавали ленты – сотни шелковых розовых лент, которые кто-то повязал на высохшие ветви.

Я собрался поинтересоваться у белобрысого, что это за артефакт такой, но в этот момент во двор вышел Пинг. Служка Тэнг Цзымина приоделся в новенькое ханьфу, пригладил волосы водой, а в руках у него вместо привычной метлы был букет огненных лилий (и где только нарвал?). Ночной кошмар с радостным лаем бросилась к нему.

– Любовь меняет нас до неузнаваемости, но чаще превращает в идиотов, – философски заметил Вэй.

Впору согласиться с Танзином, что все беды от женщин. Вид у Пинга, отмахивавающегося своим веником от псины, и впрямь был нелепый.

– Не успели явиться, сразу сеете хаос и разрушение? – показавшись на крыльце южного дома, поинтересовался старейшина Цзымин вместо приветствия. – Заходите.

– Ночной…

Вэй собирался позвать собаку, но наставник перебил его.

– Подождет тебя здесь. За ним присмотрит Пинг.

– Мастер Цзымин… – попытался возразить служка.

Но старейшина не стал его слушать, скрывшись внутри здания. Мы с белобрысым поспешили следом.

Внутри я обнаружил, что весь южный дом полностью отдан под зал тренировок. Стены и пол были отделаны светлыми кленовыми досками с вырезанными на них защитными и концентрационными знаками, от которых рябило в глазах. Кроме этих символов других украшений не было. Мебели тоже, за исключением изящного черно-красного лакированного столика, за которым, скромно сложив руки на коленях, сидела Ся Мэй.

Что она тут делает? Не заниматься же пришла?

Цзымин хлопнул веером по ладони, и я опомнился. Торопливо опустился на пол рядом с Вэем, приняв позу внимания.

– Сегодня утром голубь принес ответ из Дома Цветка. Глава Хуа Мэйсюань выражает благодарность Дому Колючей Лозы, и вам двоим лично, за заботу о ее внучке.

– Бабушка объявила вас друзьями Дома Цветка, – добавила Ся Мэй. – У нас вы всегда можете рассчитывать на кров, помощь и защиту.

Наставник Цзымин кашлянул, намекая, что на его уроке говорить может один он, и девица опомнилась. Поклонилась, извиняясь.

– Глава Мэйсюань также надеется, что мы поспособствуем возвращению уважаемой Ся Мэй в родной Дом. Как можно скорее, – с нажимом добавил старейшина, заставив цветок поскучнеть. – Глава Фухуа счел нужным удовлетворить просьбу уважаемой Хуа Мэйсюань.

Начало мне не понравилось: судя по оценивающему взгляду старейшины, удовлетворять главу Дома Цветка предстояло нам с Вэем.

– Ближайший караван ожидается не раньше весны. За такой долгий срок нашей гостье может стать… неуютно вдали от родного Кристалла.

Лицо Ся Мэй из просто задумчивого превратилось в демонстративно несчастное. Как же! Верю! Если кому и неуютно от того, что Ся Мэй живет у нас в деревне, так это нам с белобрысым.

– Вы оба доказали, что способны выжить в Серых землях, – между тем продолжал наставник Цзымин. – А потому глава Фухуа поручает вам сопроводить нашу гостью до Дома Цветка. Отправитесь через три дня. Повозку, артефакты и все необходимое в дорогу вам предоставят.

– Я верно понял, учитель, – уточнил белобрысый. – Нам надо отвезти этот репе… то есть уважаемую Ся Мэй в ее родной Дом?

Больше никаких нападений и попыток обнять из-за угла? Просьб посмотреть, что за прыщик вскочил под ключицей? Заставляющих краснеть прилюдных предложений заняться совместной медитацией или согреть ночью постель? Вернуть этот цветок в тот сад, откуда она вылезла. Звучало прекрасно! Вот только чувствовался во всем этом какой-то подвох. И спустя пару секунд я понял, в чем он заключается.

– Глава Фухуа полагает важным установить крепкие связи между нашими Домами. А потому вы останетесь в Доме Цветка на ближайшие три месяца. Или, если потребуется, дольше.

Три месяца! Целых три месяца в окружении Ся Мэй и толп ее сестричек-подружек! Если все в Доме Цветка такие же озабоченные, как она, я же сдохну!

Белобрысый тоже вздрогнул.

– Три месяца, – задумчиво повторил старейшина Цзымин, расхаживая туда-сюда. – Глава Мэйсюань сказала, что с радостью поделится техниками тренировок Дома Цветка. Это прекрасная возможность…

– Познать искусство любви? – ехидно передразнил под нос белобрысый, к которому, похоже, Ся Мэй тоже обращалась с подобным предложением. – Спасибо, но я не хочу растерять весь разум, как бедняга Пинг.

– Проверить, по-прежнему ли ваши тонкие тела способны адаптироваться к другому оттенку фохата, – сделал вид, что не услышал наставник. – Всю информацию, которая есть у меня, старейшины Диши и других мастеров, занимавшихся этим вопросом, я вам передам… хотя, полагаю, ты и так уже вынюхал все, что только можно, – добавил он, пристально глядя на белобрысого. – Кстати, прекращайте на пару с Саньфэном таскать у меня кристаллы Шипа. Их и так почти не осталось.

Вэй притворился, что не понимает, о чем речь.

– Даже несмотря на успехи Саньфэна и других учеников Шипа в освоении печатей Лозы, у нас по-прежнему слишком мало данных, – после долгой паузы продолжил наставник. – А потому если обнаружите, что не справляетесь – немедленно возвращайтесь.

– Не волнуйтесь, уважаемый старейшина Цзымин, Дом Цветка позаботится, чтобы Саньфэну и Вэю было хорошо, – промурлыкала Ся Мэй. – Я лично прослежу, чтобы они ни в чем не нуждались у нас в гостях.

Вот это-то больше всего и пугало.

– Мы отправимся вдвоем? – уточнил Вэй.

– Втроем, – поправил наставник. – Старейшины решили, что Яньлинь тоже отправится с вами.

Ся Мэй поджала губы: новость про Яньлинь оказалась для нее сюрпризом, причем неприятным. Спустя мгновения цветок, что-то решив, хищно улыбнулась, и у меня возникли опасения за безопасность подруги.

– Дом рассчитывает, что вы достойно представите его перед нашими новыми друзьями, во всех смыслах, – церемонно заключил старейшина. Остановился, окинул нас взглядом, хмыкнул: – Мальчишки! Сделайте лица попроще. А то насупились, будто вас отправляют не в гости к красивым девушкам, а в логово демонов! Или мне передать главе Фухуа, что ваших сил недостаточно, чтобы выполнить его приказ?

– Конечно, мы с радостью выполним приказ главы, – отозвался Вэй, пробормотал под нос: – В логове демонов точно безопаснее.

И в этом белобрысый был абсолютно прав. Одна проблема – наставник Цзымин его услышал.

– Демоны, говорите? Хорошо, сегодня на тренировке будут демоны. Постарайтесь, чтобы вас не съели.

Ся Мэй хихикнула, видимо припомнив, каким способом я вытащил крестьян с алтаря вырожденцев. А вот нам с белобрысым через минуту стало не до смеха. Отбиваясь от призванных химер, я подумал, что чувство юмора у старейшины все-таки весьма своеобразное.

Глава 16

Когда старейшина Цзымин наконец отпустил нас, солнце уже наполовину погрузилось за лес, а сил оставалось ровно столько, чтобы добраться до места, где мне предстояло жить ближайшие несколько лет, а то и десятилетий, пока не стану мастером.

В отличие от деревни Шипа, где у каждого старшего ученика была пусть и крохотная, но собственная хижина, в Доме Лозы я будто вернулся в младшую школу, в те времена, когда жил в одной комнате с Хуошаном и Лингом. Впрочем, комната здесь у каждого была своя, светлая и просторная, чтобы хватало места не только для медитаций, но и физических упражнений. А стены – достаточно толстыми, да еще пронизаны барьерами, и вполне справлялись с тем, чтобы создать иллюзию уединения.

Еще тут были тренировочный зал, зал медитаций и кухня, которая вполне годилась для приготовления не только пищи, но и лекарств. Аура у места тоже была хорошей, спокойной и доброжелательной.

В общем, жить можно. Хотя мысль, что мне придется ночевать по соседству с Шу и Танзином несколько портила впечатление.

Большинство комнат стояли запертыми – часть личными печатями, часть универсальными – а значит, кроме меня и белобрысого в доме почти никого не было. Даже Хуошана, хотя он уже должен был вернуться.

– Не волнуйся. Надежные. Никто к тебе без твоего разрешения не проберется. Сам ставил! – расценив мою задумчивость по-своему, успокоил белобрысый, и я подумал, что барьер, пожалуй, придется поменять.

– Дом рассчитан на тридцать человек, но сейчас тут живет меньше половины. Старшие адепты на тренировке в Лесу фей. Когда вернутся, я вас познакомлю.

Вэй приложил ладонь к одной из дверей, снимая барьер. На первый взгляд в комнате белобрысого царил хаос: амулеты и какие-то схемы на стенах, свитки и ингредиенты для зелий на столах.

– Готовит повариха из деревни, а вот убираться приходится самим.

Да уж, уборка комнате солнечного гения явно не помешала бы. Хотя сам он, похоже, прекрасно ориентировался в этом бардаке, потому что без раздумий вытащил из-под шкатулки красного дерева камифуду [талисман из бумаги] и протянул мне.

– Прикладываешь к любой свободной двери и активируешь младшую печать, чтобы барьер запомнил рисунок твоего тонкого тела. Твои вещи, скорее всего, в кладовой. Там же найдешь матрасы, посуду и прочую мелочь. Устраивайся. А вечером пойдем подглядывать, как Яньлинь и Фенчунь купаются.

Дом девушек располагался дальше, у озера.

– Подозреваю, скоро насмотримся. А если не терпится, попроси Ся Мэй. Она и расскажет, и покажет, и даже даст потрогать.

– Не, так не интересно, – подумав, покачал головой Вэй. – И вообще учитель Цзымин прав: ты чего такой мрачный? Подумай, какие перед нами открываются возможности!

– Ты про техники Дома Цветка?

– И это тоже, – согласился Вэй. – Но вообще я говорил о возможности завтра или послезавтра покопаться в хранилище Дворца старейшин. Учитель же обещал снабдить нас артефактами и припасами в дорогу. А мне как раз нужна пара ингредиентов для одного эксперимента.

Судя по жадному азарту на лице белобрысого, старейшине Цзымину следовало быть осторожнее со своими обещаниями.

– Кстати, ты не хочешь…

– Что бы он ни предложил, я бы на твоем месте не соглашался, – предупредил появившийся на пороге парень, высокий и хорошо сложенный. – Думал, старшие вернулись. А это вы шумите, – Он окинул меня оценивающим взглядом и, видимо, удовлетворившись, кивнул: – Ну, привет, Саньфэн.

– Го?

Что дружок крысеныша делает здесь⁈ Меня не шибко интересовала судьба моего незадачливого противника, но почему-то я думал, что после серьезного ранения он, как и Куан, тоже покинул Дом.

Спустя секунду я обратил внимание, что рук у лозовца две.

– Твоя рука…

– Эта? – рука Го внезапно распалась на несколько лоз, которые тут же сплелись обратно. Заклинатель покачал головой: – Все еще нестабильна. Но в следующий раз, когда будут испытания на адепта, я обязательно покорю Тяньмэнь, и однажды приду забрать должок. Так что не сдохните с этим дружелюбным придурком раньше времени.

Го развернулся и скрылся в комнате.

– Мне следовало…

– Попросить прощения? Совесть загрызла при виде дел печатей твоих? – хмыкнул Вэй. – Или думаешь, он тебя простит, если извинишься?

Я покачал головой: ни то, ни другое. Яогуай меня сожри, если я понимал, что мне следовало сделать!

– Ну и расслабься. Вряд ли вы подружитесь, но нарываться и бить исподтишка Го не станет. Такой же прямолинейный и честный, как ты. Так что, скорее, он действительно покорит Тяньмэнь, станет адептом, вызовет тебя на поединок по всем правилам и оторвет руку. Или голову, – задумчиво добавил после паузы белобрысый.

– Учту, – сухо проговорил я. – Ладно, я, пожалуй, пойду. Надо разобрать вещи, которые перевезли из деревни Шипа. Подумать, что мне понадобится для поездки.

– Как обустроишься, заглядывай. У меня есть чай и печеньки.

– А мне печеньку?

Судя по уверенности, с которой Баожэй ворвалась в комнату белобрысого, она приходила сюда не первый раз.

– А ты выучила ту печать, которую я тебе показывал перед отъездом? – с притворной строгостью поинтересовался Вэй.

– Ага.

Баожэй тут же попыталась продемонстрировать свои успехи и возмутилась, когда у нее ничего не получилось.

– Я честно-честно тренировалась! Если не веришь, спроси у Жаолиня! А мы будем опять учится все вместе у старейшины Цзымина? Я, Жаолинь, ты и старший брат Саньфэн?

– Обязательно, – улыбнулся Вэй. – Совсем скоро.

– Врешь! – возмутилась Шпилька. – Я знаю, что вы с братом Саньфэном через три дня уезжаете в Дом Цветка. И будете жить там долго-долго.

– Ты поэтому пришла? Пожелать нам удачи? Или за печеньем?

– Ой, совсем забыла! – Баожэй стукнула себя по лбу. – Там братец Хуошан сцепился с этим противным из Лозы, – она осеклась, поправилась, – то есть с Шу. Братцы Хуошан и Шу сцепились на окраине деревни, а старшая сестричка Фенчунь пытается их разнять, но, по-моему, у нее не очень хорошо получается.

* * *

Шу и Хуошана мы обнаружили там, где и сказала Баожэй.

– … отвянь!

– Не так быстро! Полагаю, разрешения главы у тебя нет. А значит, я не могу позволить тебе это сделать.

Самодовольства у крысеныша не убавилось даже после взбучки на горе Тяньмэнь. Шу ухмылялся и всем видом демонстрировал, что он тут хозяин положения и вообще чуть ли не главный в Доме.

– А ты попробуй, слизняк, останови меня!

Хуошан сжал кулаки. Судя по напряжению тонкого тела, от призыва печати его удерживало только присутствие Фенчунь, которая с растерянным видом смотрела то на него, то на его противника. Быкоголовый, конечно, вспыльчивый придурок, но даже он не полезет в драку через девушку.

Чуть в стороне, держась на безопасном расстоянии, толпились любопытные.

– Что тут происходит? – поинтересовался белобрысый.

– Ничего, что заслуживало бы твоего внимания, брат Вэй, – мерзко оскалился крысеныш. – Всего лишь собираюсь наказать непослушного ученика за нарушение правил Дома.

Меня Шу демонстративно проигнорировал. Но поза у него стала не такой вальяжной: плечи сгорбились, глаза сощурились. Боится? И правильно делает!

– Шу, когда ты успокоишься? – вздохнул белобрысый. – Я уже язык стер до мозолей, прося тебя не лезть к Саньфэну, Хуошану и другим шипам. Прекращай!

– А то что? – с вызовом уточнил крысеныш. – Что ты сделаешь мне, адепту, старший ученик Вэй?

Белобрысый возвел очи к небу, словно прося у него поделиться терпением, вытащил из кошеля гемму адепта, потом еще одну – особого приказа. Геммы нам выдал старейшина Цзымин после сегодняшней тренировки, заявив, что раз уж мы представляем перед Цветком Дом Колючей Лозы, то и статус должны иметь соответствующий.

– Вопросы? – холодно поинтересовался солнечный гений. – Если нет, то сгинь куда-нибудь. Пока я не придумал, за что наказать тебя. Например, за то, что разносишь грязь в Доме. Давно площадь перед Дворцом Старейшин не подметал?

Шу покраснел, затем побледнел, сплюнул и, резко развернувшись, зашагал прочь. Фенчунь облегченно выдохнула, подошла к нам. Вэй что-то шепнул ей, указав на крестьян. Рыженькая кивнула.

Подчиняясь ее уговорам, а может, поняв, что больше ничего интересного не будет, люди начали расходиться.

– Пойдем тоже домой? – миролюбиво предложил я Хуошану. – Заварим травяной чай. Поговорим.

– Я и иду домой, – буркнул Быкоголовый. – Вот только, похоже, мой дом теперь не там же, где и твой.

Только теперь я заметил у Хуошана за плечами дорожный мешок.

– Куда ты собрался⁈

– А разве неясно? Куда угодно! Лишь бы подальше отсюда! Меня тошнит уже и от этого леса, и от деревни, но больше всего от живущих в ней лоз! Бесят их мерзкие рожи!

– Вернешься к мертвому Кристаллу?

– А хоть бы и так. Ты со мной? – В голосе друга мне послышалась едва уловимая надежда. – Или снова будешь отговариваться, что должен присматривать за младшими учениками? – съязвил Хуошан. – Что-то мелкота тебя не слишком волновала, когда ты собирался спасти своего обожаемого учителя Лучаня!

Я подумал о Черном солнце, вырожденцах и их шаманах, которые, возможно, тоже раньше были заклинателями. О Серых землях и обитающих в них тварях.

– Людям… нам не выжить без помощи и защиты Дома. Не выжить без Кристалла.

Теперь я это понимал гораздо лучше, чем прежде.

– А без чего нам еще не выжить⁈ Без того, чтобы ходить на задних лапках перед старейшинами⁈ Просто признай уже, что ты с потрохами продался Лозе!

Пятая мантра успокоения. Шестая. Хуошан, когда входит в раж, начинает нести и творить сам не знает что. Поэтому хоть один из нас должен сохранять ясный рассудок.

– Все, кто живет в Доме, должны подчиняться его правилам. Должны следовать приказам старейшин и главы. Так было в Доме Шипа, так, уверен, живут и другие Дома. Так буду жить и я… какие бы чувства ни испытывал к главе Фухуа и остальным лозам. Просто потому, что другого выбора у меня сейчас нет.

– Значит, отсутствие выбора – единственная причина? – уточнил Хуошан. – Отлично! Тогда скажи, что он тебе не друг!

Быкоголовый ткнул пальцем в белобрысого.

– Вэй…

Солнечный гений, заложив пальцы за пояс, покачивался с носков на пятки и делал вид, что его совершенно не волнует ответ.

– Ну так что? – не унимался Хуошан. – Кишка тонка прилюдно заявить, что тебя достала эта гнилая лоза и ты терпишь его рядом только потому, что так сложились обстоятельства⁈

– Если я гнилушка, то ты тоже, – улыбнулся Вэй и, подчеркнув первое слово, добавил: – Бра-а-а-атец Хуошан.

– Заткнись. У нас с тобой нет ничего общего!

– Ошибаешься. Среди заклинателей Шипа и Лозы немало дальних кровных родственников. Даже глава Шаньюань, насколько я знаю, приходился главе Фухуа пятиюродным или шестиюродным внучатым племянником.

Зная, что переболтать белобрысого не выйдет, Хуошан решил попросту его игнорировать:

– Почему молчишь, Саньфэн⁈ Разве не хочешь сказать, что ты его ненавидишь?

Ненавижу? Не считая периодически возникающего странного желания свернуть Вэю шею, мне нравилось общество первого ученика. И я действительно волновался, когда этот придурок потерялся в Серых землях. Поэтому врать я не стал, даже чтобы успокоить Хуошана.

– Послушай! Это глупо!..

– Не глупее, чем водить дружбу с убийцами Линга, Минджу и остальных. Спроси у своего вечно лыбящегося приятеля, скольких заклинателей Шипа он отправил на тот свет, когда они атаковали наш Дом!

Я перевел взгляд на Вэя. Мне внезапно стало страшно услышать ответ. И в то же время было очень важно получить его.

– Никого! Клянусь чжунъи твоего приятеля!

– Вэй!

– Я не убивал Минджу, – почувствовав мое состояние, серьезно ответил белобрысый. – И никого иного в той войне. Могу поклясться Извечным Светом на печати.

– А твой наставник? – ехидно уточнил Хуошан. – Старейшина Цзымин. За него ты тоже поклянешься?

– Нет, – после короткой запинки отозвался Вэй, не отводя взгляд. – Я не знаю. Не спрашивал. Но уверен, что наставник точно не трогал учеников. Да и прочих не стал бы…если бы у него был выбор.

– Какое великодушие! Да Дом Лозы, оказывается, сама доброта! А мои друзья погибли просто потому, что не смогли переварить вашу доброту!

– Мне жаль.

– Можешь подтереться своей жалостью!

Вэй прикрыл глаза, снова посмотрел на Быкоголового, заговорил – неожиданно жестко, холодно, сбросив всю шелуху привычной дурашливости:

– Почему ты считаешь, что вы единственные имеете право на ненависть? Вы нарушили закон мира. Предполагалось также, что ваши старейшины убили младшую ученицу и мастеров, что были отправлены на ее поиски. Дом Лозы не мог оставить это оскорбление без ответа. Голоса разделились только в том, с кого требовать плату за кровь. Старейшина Зихао заявил, что ядовитый сорняк следует изводить под корень, уничтожить не только заклинателей Дома, но и вашу главную деревню тоже. А людям запретить даже упоминать о существовании Шипа. Карающий перст Бинь был чуть менее радикален, но в целом его поддерживал. Как и почти треть Дома. Безумие! Это выглядело, будто Дом охватила болезнь безумия… даже похлеще магии слепых шаманов.

Я молча смотрел на первого ученика. Благоразумие подсказывало, что перебивать его сейчас не стоит.

Губы Вэя дрогнули, но он тут же подавил мимолетную слабость и продолжил:

– Но большинство, в том числе мой наставник, полагали, что зерна нужно отделить от плевел, и ответить, в первую очередь, должны глава Шаньюань, его дочь Юи и другие старейшины. А еще… – белобрысый взглянул на меня, – мастер Лучань. Учитель Цзымин требовал сохранить жизнь ученикам и младшим мастерам, если те сдадутся.

– Ну спасибо, – выплюнул Хуошан.

Вэй улыбнулся, вот только улыбка у солнечного гения в этот раз была злая, нехорошая.

– Никто не собирался возиться с дурным семенем. Всем, кто проявил малейшую непокорность, выжгли бы меридианы, лишив возможности следовать Пути Света, а затем изгнали бы в Серые земли или заключили бы под стражу на границе земель Дома. Остальных, кроме, пожалуй, самых мелких, держали бы под клятвой верности, настоящей клятвой, которая не позволила бы вам лишний вздох сделать без разрешения, а не той иллюзией, что использовалась на Церемонии Слияния Домов. Так что можешь не благодарить.