Текст книги "Посмертие. Второй шанс (СИ)"

Автор книги: Виталий Момотюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)

   – Да я же оглох, – осознал он, и стал подниматься на ноги.

   Неясная тень промелькнула перед глазами, и Баалейн с удивление обнаружил, что по щеке вдруг потекла теплая струйка. В следующий момент рядом упал солдат: из его глазницы торчала стрела.

   Старший сотник застыл от неожиданного открытия: древко этой стрелы носило следы ножа. Минноонар уже множество веков назад оказались от подобного способа изготовления стрел, предпочитая магическим выращивать идеально прямые ветки и магически очищать их от коры. Так грубо метательный снаряд могли изготовить только фиримар, а это значило... Баалейн потряс головой, силясь отогнать наваждение. Но ничего не изменилось. Эта стрела означала, что на их лагерь напали те, кто веками дрожал от одной только тени скользящего в небесах трикстера.

   – Этого просто не может быть, – не веря своим глазам, прошептал старший сотник, и в этот момент острая боль пронзила его левый бок.

  ***

   Отряды заняли свои позиции как раз перед рассветом. Воины и звери едва успели взобраться на деревья, как из темноты с шумом и визгом вырвались обезумевшие от слепой ярости свиньи. Греф удовлетворённо оскалился: шаманы его племени не зря потратили множество сил и почти сутки времени. Животные пёрли напролом, сминая подлесок, а с их оскаленных клыков слетали хлопья пены. Несущийся впереди стада вожак мог без особых проблем в одиночку противостоять любому из местных хищников. А уж с поддержкой следующего за ним семейства... И ведь таких стад шаманы согнали полтора десятка. Для того магического барьера, который ограждал лагерь Крылатых Убийц, этого должно было хватить с запасом.

   Греф взглянул на пристроившихся рядом Угрула и Коргара. Шаман волков выглядел невозмутимым, но было понятно, что увиденным он очень доволен. Коргар взгляд соплеменника истолковал по-своему.

   – Успеют! Как раз успеют! – скорее догадался и прочитал по губам, а не услышал Греф.

   Он имел в виду, что отряд воинов, посланный на противоположный к лагерю Крылатых Убийц берег озера, как раз успеет переплыть водную преграду к тому моменту, когда стада обрушаться на колдовскую преграду. Угрул был абсолютно уверен в том, что его помощник Рагук услышал послание и предаст его Брокулу. Грефу очень хотелось верить шаману Волков. От успеха действий этого отряда зависело многое, и в первую очередь то, выполнит ли Моран своё обещание. А Лангаку и его воинам сам Греф приказал не отвлекаться ни на что, а заниматься только охраной ведьмы.

   – Вниз! – заорал Коргар, когда последнее животное пронеслось под ними.

   Воины уже и сами спешили покинуть укрывшие из кроны деревьев и снова оказаться на земле. Греф не стал скромничать, спускаясь как все, а воспользовался физическими возможностями своего тела и просто сиганул с ветки на перепаханную копытами землю. Душа требовала схватки. Ему хотелось не мешкая сменить облик, броситься следом за пронёсшимся стадом, чтобы побыстрее увидеть врага. Но пришлось сдерживаться – бросить воинов он не мог. И в первую очередь именно по 'политическим соображениям' – многие соплеменники уже видели в нём лидера, а какой лидер бросает своих людей? А кроме того следовало ещё заслужить расположение Волков.

   Люди успели как раз к началу сражения. Как и предполагал Греф, длинноухие теперь пожинали плоды 'халтуры' своих магов. Набравшие солидную скорость стада снесли магическую преграду на корню, после чего обрушились на уродливых крылатых животных. Может, дело было в магии шаманов, может свиньи действительно озверели от боли, когда пробивали своими телами защиту. Однако лично Греф склонен был считать, что всему виной 'чужеродность' этих чудовищ, и именно её чувствовали обитатели леса. Впрочем, причины были не так уж важны. Главное, что результат людей очень устраивал: хрюшки рвали противников так, что только кровавые ошмётки летели во все стороны. Длинноухие сами того не ведая, хорошенько себе подгадили: надетые на глаза 'летунов' повязки не давали им возможности полноценно сопротивляться, резко снижая эффективность струй ядовитого пара. Кроме того, 'плюясь' во все стороны, летуны нередко поражали и собственных хозяев.

   Горящие в центре вражеского лагеря шатры подсказали Грефу, что Моран добилась определённого успеха. Ничем иным он не мог объяснить наличие приличной дымящейся воронки и практически полного отсутствия магической поддержки солдат противника. А те продемонстрировали хорошую выучку и отличное владение луком: длинные стрелы разили свиней без промаха, спасая свой 'крылатый транспорт' от неминуемого истребления. Но Грефу почему-то с первого взгляда стало понятно, что единого руководства сейчас у длинноухих нет. И если с темнокожими магами в принципе всё было понятно, то куда же подевался их 'младший командный состав'? Впрочем, времени на обдумывание подобных тонкостей не было. Он лишь отметил в памяти этот факт, так же само, как и свои неожиданно открывшиеся 'таланты военачальника'.

   Он оглянулся по сторонам. Вожди отрядов, как и следовало ожидать, в его советах не нуждались. Коргар, Трогар, Угрул и другие быстро сориентировались в обстановке. Определить, где именно начинается магический барьер вражеского лагеря, не составляло большого труда: обугленные и дымящиеся туши зверей довольно чётко обозначили эту невидимую черту. Ориентируясь то этим признакам, вожди и начали отдавать приказы. Лучшие стрелки немедленно рассыпались по опушке леса и начали посылать стрелу за стрелой в ненавистного врага. Шаманы Волков погнали своих зверей в атаку на противника именно в тех местах, где прошли обитатели леса. Ну а следом за этими монстрами, обнажив клинки, но до последнего храня молчание, как им и было приказано, бросились в бой и те из воинов, кто не отличался снайперской точностью во владении луком. Греф понял, что может больше не сдерживаться и, сменив облик, гигантскими прыжками помчался к палаткам Крылатых Убийц. Сейчас он должен отыскать Моран, а уж потом можно будет и оторвать несколько остроухих голов.

  ***

   Брокул довольно быстро понял, что ошибался относительно этой хрупкой женщины, что столь неожиданным образом оказалась среди его бойцов. Вообще отряд был сформирован преимущественно из воинов племени Волка. Их неожиданные союзники были представлены вот этой самой ведьмой, молодым вождём по имени Лангак и ещё пятью не многим боле старшими воинами. Быки вообще старались не отходить от Моран, и Брокул догадался, что основная их задача заключается в защите этой очень уверенной в своих силах особы. Но у него хватило ума не устраивать разборки, а попросту оставить всё как есть. Тем более, что шаман Рагук поглядывал на ведьму с большой опаской, и это при том, рядом с ним бесшумно двигались два оборотня. Что же, шаману виднее.

   Они успели даже немного отдохнуть, спрятавшись в камышах на берегу водоёма, прежде чем Рагук, который по прибытию на место немедленно приступил к общению с духами, сообщил, что им пора переправляться. Переправа была не из лёгких, если учитывать то обстоятельство, что любой неосторожный звук мог привлечь внимание противника. К тому же Брокула волновала дальнейшая судьба его воинов: они не могли взять с собой луки, а потому им предстояло полагаться только на своё искусство владения клинками и внезапность удара. Одни только Быки подготовились более основательно, прихватив с собой длинные полые трубки из тростника и запас маленьких игл, густо смазанных каким-то ядом. Впрочем, в отличие от Волков они знали к чему готовиться и имели для этого хоть немного времени.

   Но на вражеском берегу всё пошло совсем не так, как представлял себе Боргул. Едва они успели приблизиться к берегу, как Моран беззвучно нырнула, а уже через несколько секунд глава отряда и остальные воины увидели, как её хрупкая фигурка поднимается из воды перед застывшим от изумления темнокожим светловолосым чужаком. Не успели воины даже рта раскрыть, как ведьма шагнула вплотную к Убийце и её глаза встретились с глазами врага. Тот так и не пошевелился, и даже не раскрыл рта. Несколько мучительно длинных секунд Боргул смотрел, на этот странный незримый поединок, а со стороны невидимого им леса уже доносился визг приближающихся звериных стад. Рядом раздались несколько приглушенных хлопков и едва слышный свист рассекаемого иглами воздуха. У ближайшего костра двое повернувшихся к ведьме вражеских воинов дёрнулись и повалились на землю. Один из них рухнул прямо в огонь. Потом длинноухий пришелец с юга медленно повернулся, словно против своей воли, сотворил несколько непонятных жестов, и из его рук в сторону палаток метнулся огненный сгусток.

  В этот момент вождь отряда незнамо как догадался, что произойдет в следующий момент и крикнул:

   – Нырнуть!

   Звук взрыва под водой почувствовался, как глухой, но болезненный удар по ушам. Вода на миг окрасилась в багровый от взметнувшегося на берегу столпа пламени.

   Оказавшись на берегу, воины не встретили сопротивления. Неожиданный магический удар и практически одновременно с ним начавшаяся атака со стороны леса, отвлекли внимание растерявшихся вражеских воинов от их маленького отряда. Сам же Боргул после всего увиденного, решил, что самое лучшее, что они могут сделать – это защищать ведьму, неведомо каким образом подчинившей своей воле вражеского колдуна. Решил, и немедленно принялся отдавать соответствующие приказы. И заключались они в том, чтобы немедленно уничтожить всех вражеских воинов, оказавшихся в этот момент на берегу.

   Но и сама ведьма не была беззащитной. Опасения соплеменников были более чем обоснованы. Один из остроухих выскочил из палатки с луком наготове и поразительно быстро сообразил, кто является приоритетной целью. Но стрела так и не успела слететь с тетивы: оказавшийся рядом товарищ неожиданно вонзил ему клинок прямо в живот, после чего, всё то же лезвие вонзилось и ему самому под челюсть. За секунду до этого он встретился взглядом с ведьмой, и это решило судьбу обеих Убийц.

   Впрочем, Крылатые Убийцы и на земле оказались очень опасными противниками. Когда первый шок от происходящего прошёл, эти воины начали сражаться с атакующим противником, демонстрируя отличное владение оружием и отчаянную решимость как можно дороже отдать свои жизни. Отряд Боргула за пару минут стал меньше на четырёх человек, и это при том, что почти все враги бросились к лесу спасать своих животных. Только духовые трубки Быков и пленённый колдун позволили не в меру расхрабрившимся людям уцелеть – монстров Рагула Убийцы быстро превратили в некие подобия ежей, после чего изрубили на куски, потеряв при этом несколько бойцов.

  А потом среди них возник огромный белый оборотень, шерсть которого тоже в нескольких местах уже окрасилась алым. Это был страшный противник для длинноухих, да и дрался он совсем не так, привычные Волкам монстры. Эта зверюга подобрала с земли длинный шест от разрушенной палатки, который в её лапах выглядел просто увесистой палкой. Скорость и сила ударов не оставляли противнику никаких шансов в схватке: клинки просто вязли в подставленном дереве, после чего длинноухий либо оказывался безоружным, либо падал со сломанными костями.

   Но окончательную точку в схватке на берегу поставили всё же звери Волков. Десяток этих разъярённых чудовищ прорвались через лагерь врага, после чего попросту разорвали всех противников этого небольшого отряда, благо их было не так уж и много. И тогда Боргул возблагодарил Предков, шаманов и их созданий за то, что он всё же увидит свет встающего на востоке солнца.

  ***

   Старший сотник Баалейн терялся в догадках, почему ему сохранили жизнь. Оглохший и раненный в самом начале боя, он всё же попытался собрать вокруг себя бойцов, чтобы организовать оборону. Но всё было напрасно. Если бы атаковали только люди, его бойцы вне всяких сомнений отбросили врага. Но всё спутал именно этот первый остроумный и совершенно неожиданный ход фиримар. Атака диких животных была направлена даже не на воинов минноонар, а на их трикстеров. Без них отряд был обречён если не на гибель, то, как минимум, на длительное ожидание помощи из родных земель. И Баалейн отнюдь не был уверен, что в сложившихся обстоятельствах они дождались бы прибытия помощи.

   Этот удар, как уже теперь понимал старший сотник, преследовал две цели: проложить фиримар путь через периметр и отвлечь внимание воинов минноонар. Обе они были успешно достигнуты. И после этого отряду пришлось пожинать плоды поспешного устройства лагеря и последующего недобросовестного отношения юных ангья к своим обязанностям. Будь периметр установлен согласно всем правилам, сквозь него не прорвалось бы так много животных. Воины без особых проблем уничтожили бы уцелевших при прорыве и могли бы вовремя оказать сопротивление остальным силам врага. А так они слишком поздно поняли, что их атакуют не только звери.

   Баалейн сидел под охраной двух фиримар, намеренно не обращая на своих стражей внимания. Странно, что его раны обработали и перевязали, хотя остальных уцелевших бойцов отряда внимание местных целителей миновало. Старший сотник, даже закрыл глаза, чтобы не видеть взглядов своих подчинённых. Он не мог больше их видеть. Ему не оставалось ничего, как снова и снова перебирать в памяти события только что окончившегося сражения. Хорошее качество для офицера армии минноонар, как утверждали его наставники. И хотя сейчас он не видел особого смысла в этом упражнении, но что ему оставалось ещё делать, коротая время в ожидании решения своей судьбы.

   Уже после боя оказалось, что фиримар не так уж и много: больше чем насчитывалось бойцов в отряде минноонар, но меньше, чем представлял себе в начале боя Баалейн. Однако к удивлению сотника их командиры оказались очень опытными в наземных сражениях. Правда, следовало признать, что вот уже огромное количество времени у минноонар не было больших сражений с фиримар, поэтому откуда было взяться знаниям о возможностях последних. В любом случае, после сражения стало понятно, что и потери атакующих тоже были очень большие. Да они их и не скрывали: тела своих погибших товарищей фиримар выкладывали в ряд на земле. Однако это совсем не утешало Баалейна.

  Пока взбесившиеся животные атаковали трикстеров и элдалиэ, враг начал обстрел с опушки леса, а его мечники всеми силами обрушились на левый фланг лагеря. Их поддерживали уже знакомые по недавней атаке на лагерь фиримар звероподобные монстры, но на этот раз их было несколько десятков. Командуй Баалейн своими воинами, он приказал бы самым опытным стрелкам отстреливать мечников, а остальным быстро уничтожить монстров. Да, потерь они бы не избежали в любом случае, но элдалиэ должны были бы справиться с врагом. А так всё пошло по самому плохому для отряда варианту развития событий. И не последнюю роль сыграла быстрая гибель ангья.

  Часть взбешённых свиней бросилась на воинов, окончательно похоронив все попытки организовать хоть какое-то подобие порядка в их рядах. Оно и понятно: когда на тебя бросается оглушительно визжащая тварь с клыкастой пастью, с которой летят во все стороны хлопья окровавленной пены, трудно думать о чём-то другом. На глазах Баалейна одна такая зверюга молниеносно вспорола клыками живот элдалиэ, сбила с ног второго и только получив в спину несколько стрел упокоилась. Одни воины спасали трикстеров, другие отстреливали атакующих животных, третьи бросились в сражение с фиримар и их питомцами. В этой суматохе воины слишком поздно обратили внимание на летящие из темнеющего леса стрелы. А стрелки врага оказались достаточно меткими и сообразительными. Они быстро выводили из строя лучников и, что самое неожиданное, в первую очередь обрушили массу метательных снарядов на уцелевших после неожиданного магического удара ангья. Кто-то из командиров врага хорошо разобрался в ситуации и тщательно продумал план атаки. Когда элдалиэ добили остатки стад свиней, в лагере уже повсюду кипела рукопашная схватка. Враг и здесь действовал весьма продуманно: фиримар атаковали элдалиэ либо скопом, либо вместе с монстрами. Во втором случае у подчинённых старшего сотника практически не было шансов. Началась резня, в которой обильно лилась кровь обеих сторон.

   Сам Баалейн уцелел лишь благодаря вмешательству одного из монстров фиримар. Эта зверюга, светлый мех которого уже был наполовину алым от крови, появился в тот момент, когда старшего сотника уже готовились изрубить на куски. Он злобно рыкнул на мечников, и те отступили. После этого на голову Баалейна обрушился удар, и его сознание погрузилось во тьму. Очнулся он уже тогда, когда его ранами занялись местные целители. Облачённые в обработанные шкуры, обвешанные грубыми ожерельями из клыков и когтей, с разрисованными лицами, эти два фирримар неожиданно оказались довольно опытными лекарями. Они очистили раны, стянули их края и наложили повязки из какой-то густой остропахнущей мази и чистых тряпок.

   К этому времени всё было кончено. Фиримар согнали немногих уцелевших в одну кучу, на страже которой поставили злобно рычащих зверюг. Теперь они подбирали своих погибших и занимались раненными соплеменниками. Оружие элдалиэ либо находилось в руках фиримар, либо раскладывалось на земле. Как понимал происходящее Баалейн, тот из вражеских воинов, который убивал противника в схватке, брал себе его оружие. Остальное оружие полежало учёту распределению по воле вождей.

   Разрешилась загадка и с неожиданным магическим ударом, который лишил отряд поддержки ангья. Высокородный Релеенарин стоял рядом с хрупкой фигуркой, укутанной в меховое одеяло. Вид наследника эрниля Санкаана поразил старшего сотника: взгляд пустой, движения скупы и неестественно точны. Словно это и не живой представитель знати минноонар, а только его оболочка. Баалейн понял, что кто-то из этих разрисованных колдунов смог подчинить себе разум молодого властителя. Теперь всё начало становиться на свои места: пока основные силы врага атаковали периметр, самые опытные из них нанесли неожиданный со стороны озера. Очевидно, они скрытно переплыли водоём, на берегу которого как раз предавался свои невесёлым мыслям глава отряда. Скорее всего, теперь ему предстояло рабство или смерть в каком-то колдовском ритуале. Уж лучше бы ему была уготована смерть в сражении.

   'Что же они задумали?' – в который раз задался вопросом Баалейн. Понятно было только одно: его личная судьба и судьба высокородного Релеенарина будет отличаться от судьбы остальных уцелевших.

   Ещё больше вопросов у старшего сотника возникло после того, как фиримар подтащили к ним тела ангья. Они даже не поленились отыскать останки погибших во время магического удара пленённым Релеенарином по шатру высокородных. Вокруг начали собираться вражеские воины, окружая пленных кольцом. Потом к разложенным трофеям подошёл один из фиримар, который отличался от остальных густыми волосами на теле. Из одежды на нём была только набедренная повязка из какого-то растительного материала. Белеющие повязки доказывали, что этот чужак активно участвовал в недавнем сражении, что абсолютно не вязалось с полным отсутствием у него оружия. Этот воин бегло оглядел трофеи и выбрал из них саблю, лук и колчан со стрелами. Через пару мгновений это оружие оказалось перед Баалейном, и тот удивился ещё больше: оружие принадлежало именно ему. Откуда этот чужак узнал это? Старший сотник был уверен, что не встречался с этим фиримар ни в бою, ни когда либо вообще. И потом: неужели ему решили вернуть оружие? Зачем? Да и раны его подлечили, хотя остальным пленным внимания не уделили: лечитесь сами как хотите. Для всего этого должна быть весомая причина. Но сотник её не знал, и от того не ожидал ничего хорошего в будущем ни для себя лично, ни для уцелевших бойцов своего отряда.

  ***

   Греф довольно долго колебался в вопросе выбора подходящей кандидатуры для задуманного. Он должен был поставить точку в этом сражении, но никак не мог решиться на это.

  Для всех присутствующих здесь людей сражение с древним врагом окончилось. Окончилось победой. Пусть и оплаченной жизнями многих воинов, кровавой и горькой, но победой. Воины обеих племён сейчас едва сдерживали эмоции: они нарушили все заветы предков, атаковали отряд древнего, считавшегося непобедимым, врага и победили. Всё кончилось. Завтра будет завтра, а сейчас пора отдать почести павшим и отпраздновать победу.

   Но Греф понимал, что всё только начинается. Он знал, что сейчас наступил момент, когда можно или окончательно укрепить достигнутые результаты, или пустить всё прахом по ветру. Из всех уцелевших в кровопролитной схватке, пожалуй только ведьма Моран догадывалась о чём то похожем, а все остальные пребывали в полном недоумении от приказов виновника произошедших событий. Воины удивлялись, но всё же повиновались вождям, которые позволили командовать Грефу.

   Наконец Греф решился. Точку следовало поставить, и раз так, то это должна была быть жирная точка.

   Один из 'младших командиров' Крылатых Убийц уцелел в сражении. Греф сам спас этого остроухого от участи быть изрубленным на куски. Почему? Да, наверное, уже тогда оборотень решил, кто именно станет тем инструментом, которым он завершит работу. Решил, но потом засомневался в правильности выбора. А стоит ли использовать для выполнения своих планов врага, который сможет рассказать гораздо больше, чем простые бойцы? Этот пришелец с юга наверняка ведь сделает правильные выводы из всего уведенного. Так нужно ли открывать врагу столь многое?

   'Нужно!' – решил Греф, – 'Только так и нужно. Если сейчас не сжечь за собой все мосты, то у многих возникнет желание отступить. А это – смерть'.

   Греф подошел к разложенным на земле трофеям. Память услужливо подсказала нужные детали, и он быстро отыскал нужные предметы.

   Остроухий, который и так пребывал в недоумении, хотя и старательно скрывал это чувство за маско й безразличия на лице, явно опешил, когда перед ним разложили его оружие. Греф мысленно улыбнулся. Хотя нет: не улыбнулся, а оскалился. Главные сюрпиризы для этого Убийцы ещё впереди.

   – Лангак, – обратился Греф к молодому вождю, – Всех найти?

   – Все здесь, – указал тот на разложенные трупы темнокожих чужаков.

   Греф сосчитал тела. Действительно все, кроме пленника Моран. Правда, половина тел была изуродована взрывом и огнём, но нужные оборотню части уцелели и даже были вполне узнаваемы. Прямо чудо, но в чудеса бывший землянин понемногу переставал верить. Всему найдётся объяснение. Нужно только время, чтобы это объяснение отыскать, и тогда всё становиться понятным.

   – Головы, – указал Греф Лангаку на тела, – Резать, – и бросил на землю подобранный у разгромленных палаток мешок.

   Молодой вождь внимательно посмотрел на соплеменника, но вслух вопроса так и не задал. Не задали его и стоящие вокруг воины обеих племён, хотя и взирали на происходящее в полном недоумении.

   Лангак решил не лишать себя удовольствия ещё раз ощутить, как лезвие оружия погружается в плоть такого ненавистного врага. И не важно, что это уже плоть мертвецов – горстка уцелевших Убийц тоже ведь числилась в зрителях. Поэтому он лично отделил от разложенных трупов головы. Сделано было это неспешно и даже в некотором роде театрально. Всё это время царила полная тишина.

   Когда последняя светловолосая голова очутилась в мешке, Греф взял отобранный кинжал и разрезал ремни на руках и ногах спасённого им длинноухого. Тот старательно удерживал на лице маску равнодушия, но оборотень буквально кожей ощущал ту бурю чувств, которая сейчас бушевала в душе пленника.

   Воины вокруг зашептались в недоумении.

   – Ты опускаешь его, – даже не спросил, а скорее озвучил общую мысль шаман Угрул.

   – Не опускать – посылать.

   – А остальные пленные? – задал очередной вопрос шаман Волков.

   – Угрул может забирать их. Волкам нужно новый зверь. Мы брать только один, – Греф указал на пленника Моран.

   – Хорошо. Ты указал нам путь к победе, и мы согласимся с твоим решением. Но куда ты хочешь послать этого Убийцу?

  – Он лететь домой. Он нести весть, – и Греф ногой подтолкнул к остроухому покрывшийся бурыми пятнами мешок, – Пусть Убийцы знать – здесь их ждать смерть. Знать и бояться. Враг бояться – мы побеждать.

   – Это не просто весть о нашей победе. Это вызов. Теперь они обязательно будут мстить. Ты это понимаешь?

   – Угрул хотеть говорить после сражения, – Греф снова толкнул ногой своё жуткое послание, – Вот ответ на твой вопросы. Я всё сказать. Ты думать.

   Греф повернулся к Лангаку.

   – Мы отпускать этот Убийца. Он выбирать один крылатый зверь и лететь. Остальной зверь убить. Мы хоронить наших воинов и уходить. Мёртвых Убийц пусть едят звери из лес. Их оружие делить с Волками.

   – Будет так, как ты решил, Белый Зверь, – ответил молодой вождь, а стоящие кругом вожди и воины ворчанием одобрили его решение.

   Угрул отыскал взглядом среди вооружённых мужчин фигуру Язимы, и поразился: взор соплеменницы не отрывался от Грефа, и в её глазах виделось шаману даже не восхищение, а нечто такое, чему не смог подобрать названия.

  Глава 14.

   Дожди, столь неожиданно навестившие обширные лесные пространства, не менее стремительно прекратились. Уже к вечеру ветер окончательно очистил небеса от тяжёлых серых туч, и все группы людей снова затаились в своих убежищах, стараясь ничем не выдать своего присутствия древнему врагу.

   Но их страхи были напрасны. Пришельцы с далёкого юга практически потеряли интерес к своим жертвам. Если бы кто-то из людей сумел подняться в небеса на такую высоту, чтобы ему открылись все пространства северной лесной страны, то рука такого человека неминуемо потянулась бы к затылку. И было бы от чего: над зелёной шкурой лесов правильными клиньями тянулись к югу отряды Крылатых Убийц. Никто не занимался облётом тех или иных участков в поисках затаившихся отрядов беглецов. Пришельцы спешили домой.

   Греф не умел летать. И даром ясновидения он тоже не обладал: ни в прошлой жизни, ни в этой. Но, тем не менее, откройся ему вдруг эта картина, то он не удивился бы, а лишь удовлетворённо кивнул головой. О чём-то подобном оборотень догадывался, и именно на этих своих догадках выстраивал планы на будущее. Вид спешащих на юг Крылатых Убийц только добавил бы ему уверенности в том, что люди, в частности его нынешние соплеменники, получили такую необходимую временную фору: месть чужаков за уничтоженный отряд теперь явно откладывалась на будущее. И эту отсрочку нужно было использовать максимально эффективно.

   Однако события этого дня он был вынужден пустить на самотёк. После сражения с Крылатыми Убийцами согласно обычаям следовало со всеми подобающими почестями проводить в Страну Теней души павших воинов, проведя ритуал погребения их тел. Даже Греф понимал, что отдать дань уважения погибшим было просто необходимо. Беспокоил только тот факт, что сам он даже не представлял, что же именно будут делать его соплеменники и воины чужого племени. Ему оставалось только надеяться, ритуал погребения не послужит тем маяком, на который слетятся другие отряды Крылатых Убийц. Для того, чтобы предсказать результат второго за сутки сражения не нужно было даже иметь пророческий дар. Впрочем, шаманы и вожди, да и простые воины, пока что не давали ему повода заподозрить их в склонности к суициду.

   Поскольку повлиять на текущие события Греф не мог при всём желании, то он принялся попросту наблюдать за происходящим. В конце-концов это было полезно, поскольку за всеми этими похождениями оборотень успел лишь весьма поверхностно узнать об образе жизни местных человеческих сообществ.

   Оказалось, что подходы людей к погребению своих соплеменников, не зависели от того, к какому племени они принадлежали. Ритуалы, сопровождавшие подготовку тел погибших в сражении, у Волков и Быков мало отличались. Точнее сказать, ритуалы не отличались друг от друга по своей сути, хотя внешне отличий было всё же достаточно. Сложив одно к другому, Греф сделал себе в уме очередную зарубку. В последнее время он вообще только то и делал, что накапливал факты, требующие осмысления и пояснения.

   Началось действо с того, что шаманы и их помощники с помощью костяных иголок и грубых нитей привели в относительный порядок тела тех воинов, кто был особенно изуродован в сражении. Они зашивали вспоротые животы, предварительно запихнув обратно вывалившиеся внутренности, пришивали к туловищам отрубленные руки, ноги и даже головы. После этого тела убитых Крылатыми Убийцами воинов были отмыты в водах озера от запёкшейся крови, грязи и остатков боевой раскраски.

   Дальше шаманы принялись наносить на кожу покойников весьма причудливые рисунки. Греф сразу отметил, что у каждого племени свои подходы к подобному творчеству. Шаманы Волков использовали весьма обширный набор красок, превращая лица погибших соплеменников в жуткие маски с оскаленными пастями. Их коллеги из ставшего родным оборотню племени ограничились тёмными кругами вокруг глаз и выделением губ. У погибших Волков красной краской выделялись все раны и шрамы от ранений. У Быков же наоборот раны старательно маскировались. Потом тела погибших старательно разрисовывались при помощи зелёной краски, которую тут же на месте добывали воины, перетирая в пасту мясистые листья какого-то растения и глину. Тщательно выведенные завитушки покрывали практически всю поверхность кожи от пяток до лиц. Весь этот процесс сопровождался негромкими тягучими песнопениями, которые походили, по большей части, на завывания и на мычания. Греф подумал, что стиль пения у шаманов наверняка зависит от того, кого из животных почитают Предком племени.

   Пока тела подготавливались к погребению, часть воинов аккуратно срезала участки дёрна, и принялась копать две ямы. Грунт они старательно складывали на расстеленные кожаные одеяла и большие куски ткани, оставшие после разгрома палаток Крылатых Убийц. Вне всякого сомнения, они подготавливали две братские могилы, но при этом не желали оставлять лишних следов. Одно только смущало бывшего землянина: могилы, на его взгляд, были очень уж мелкими. Следовательно, они никак не могли уберечь покойников от участи быть откопанными и сожранными местными падальщиками. Но Греф решил не спешить с вопросами и дождаться окончания всех ритуалов. Тем более, что в некоторых местах на коже покойников появлялись рисунки, очень схожие с теми, что рисовал в своё время молодой шаман Глатак на коре деревьев. А итог его художеств оборотень помнил хорошо.

   Когда все 'подготовительные работы' были завершены, шаманы приступили непосредственно к погребению. Погибшие укладывались на дно могил, при этом тела ориентировались головами строго на запад. На разрисованную причудливым орнаментом кожу щедро сыпались семена, собранные в окрестностях с трав и кустарников. Потом началось знакомое Грефу ещё с прошлой жизни прощание. Воины по очереди подходи к могилам, и бросали на лежащие тела одну-две горсти земли. Кто-то говорил несколько скупых слов, желая душам павших товарищей легкой пути в Страну Теней, другие просто хранили скорбное молчание. Оборотень отметил в памяти деталь о 'легком пути' – сделал очередную зарубку.