Текст книги "Посмертие. Второй шанс (СИ)"

Автор книги: Виталий Момотюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

  Глава 12.

   К немалому своему удивлению Греф, вернувшись в пещерное убежище, увидел, что силы отряда Коргара существенно выросли. А если быть совсем точным, то в пещеры прибыли несколько отрядов воинов. Он узнал Лангака, Глатака и ещё несколько воинов из своего, так сказать, отряда. С облегчением он отметил отсутствие Огры и Эйлы. Но если с братом всё было понятно, то такое чувство по отношению к охотнице, когда он его осознал, всё же удивило. Да, он понимал, что эта девушка испытывает к нему чувства, которые переходят грани дружбы. Но вместе с тем был уверен, что тот Греф остался в прошлом, а он, нынешний, уж точно не ищет у неё взаимности. И тут на тебе такой поворот сюжета.

  Но самое главное – его глаза почти мгновенно среди соплеменников обнаружили хрупкую женскую фигурку с тёмной кожей и огненно-рыжими волосами. По причине ограниченности подземного пространства, ведьма была вынуждена находиться рядом с другими людьми, но даже сейчас вокруг неё словно образовалось поле некой напряжённости. Сама же Моран не обращала внимания на окружающих и даже посмеивалась над их страхами – они явно забавляли эту неординарную и загадочную особу.

   Прибытие ведьмы очень порадовало. Греф передал добычу воинам и направился к этой загадочной и опасной женщине.

   – Я видеть тебя. Я рад. Я хотеть видеть тебя здесь.

   – Ты успел соскучиться по своей целительнице? – улыбнулась Моран, – Наконец нашёлся хоть кто-то, кому я не внушаю страх. А ты изменился, – она коснулась пальцами его груди, – К холодам готовишься?

   Греф машинально провёл ладонью по своей груди. Да, он действительно солидно оброс с момента появления в этом мире. Правда, в последнее время интенсивность увеличения 'волосатости' сильно уменьшилась, но уже сейчас в этом плане он прилично отличается от других мужчин племени.

   Но отвечать на подначку ведьмы Греф не стал.

   – Ты можешь сильно помогать.

   – Я рада, что теперь в племени есть ещё один человек, готовый без страха посмотреть в глаза Убийцам, – на сей раз даже без намёка на иронию, ответила ведьма, – Если посмотреть своему страху в глаза, то он отступает. Ты хочешь показать всем, где глаза у их извечного страха?

   – Да. Хватит боятся.

   – Тогда покажи воинам, как надо смотреть в глаза Убийцам. Покажи, а я помогу тебе. Иди к Коргару. Вожди отрядов собрались на совет. Они ждут тебя.

   – Хорошо. Мы говорить потом. После совета.

   Моран хищно улыбнулась, словно предвкушая что-то, и отошла вглубь пещеры. Грефу на миг показалось, что это не женщина, а смертельно опасная змея скользнула от него в полутьму. Он тряхнул головой, отгоняя наваждение, и направился к Коргару.

   Вождь отряда сидел возле костра с несколькими другими воинами. По всей видимости, это были вожди прибывших отрядов, поскольку в их число входил и Лангак. Здесь также находилось двое самых опытных шамана, если судить по цвету их волос и морщинистым лицам. Судя по всему, вождь отряда, который располагался в пещере, как хозяин дома возглавлял совет вождей.

   – Я возвращаться, – обратился Греф к Коргару.

   – Ты узнал, что хотел?

   – Да.

   – Тогда садись и говори.

   Греф присел на указанное ему место, которое оказалось справа от самого Коргара, и тщательно подбирая слова начал рассказывать о разговоре с шаманом Угрулом и разведке лагеря Крылатых Убийц. О возникшем во время разведки плане нападения он пока что промолчал – не время. На этот раз никто не стал его перебивать. Расспросы начались уже после того, как он окончил своё повествование. Воины интересовались численностью и возрастом воинов Волков, их вооружением и настроением. Шаманы выспрашивали каждую мелочь о Угруле. О Крылатых Убийцах не было задано ни одного вопроса – все словно ждали, что Греф сам поведает им всё необходимое.

   Наконец вопросы закончились, и наступила тишина, нарушаемая только потрескиванием веток в костре. Один из шаманов извлёк из складок своей одежды длинную украшенную резьбой трубку, набил её какими-то высушенными измельчёнными листьями, раскурил её и весьма церемонным жестом передал Коргару. Все сидящие вокруг костра как-то подобрались и приосанились, придавая своему виду некую торжественность.

   Коргар несколько секунд подержал трубку на вытянутых вперёд ладонях, словно собираясь с духом, и только после этого заговорил.

   – Пусть Предки простят своих детей за то, что они решились нарушить их заветы. Пусть они сменят гнев на милость и даруют нам частицу своей мудрости, чтобы мы оказались в силах совершить задуманное.

   – Да будет так, – хором отозвались восседающие вокруг костра мужчины.

   Коргар сделал затяжку, медленно выпустил пряно пахнущий дымок и передал трубку соседу справа. Тот в свою очередь повторил его действия. Трубка пошла по кругу, и когда очередь дошла до Грефа, то от костра по пещере уже расплывалось облачко душистого тумана. Оборотень взял трубку и замер на мгновение, словно собираясь с силами. Все смотрели на него. Медленно поднес он мундштук к губам и сделал небольшую затяжку. Пряный дымок наполнил лёгкие, и Греф едва удержался от приступа кашля. А через несколько мгновений, словно ледяная струя хлынула в его мозг, изгоняя все тревоги, волнения и колебания. Разум очистился от всего лишнего, поражая яркостью красок и чёткостью восприятия окружающего мира.

   – Предки, помогите мне, – неожиданно чётко и совершенно правильно произнес Греф фразу, которая возникла в его сознании словно ниоткуда.

   Повинуясь тому же наитию, он повторил церемониальный жест шамана, возвращая трубку Коргару.

   – Да будет так, – ответил тот, принял трубку и в свою очередь возвратил её владельцу.

   Тот вытряхнул в костёр пепел и дотлевающие остатки, но прятать не стал, а положил рядом с собой. Взгляды сидящих мужчин у костра снова сосредоточились на Грефе.

   – Позавчера Слепой Буддар разговаривал во сне с шаманом Ритором и повелел ему передать, чтобы мы встретили Грефа, выслушали его и помогли ему. Греф пришёл с женщиной из племени Волка и сообщил, что Крылатые Убийцы уничтожили отряд этого племени, который решил искать убежища на землях нашего племени. Ты говорил очень правильные слова, Греф, и потому я, и все мужчины моего отряда поклялись помочь тебе совершить задуманное. Вот мой клинок, – он достал из ножен свой нож и положил его перед собой. – Но вокруг этого костра собрались воины и шаманы, которые не слышали тебя, а пришли сюда по велению Слепого Буддара. Они верят Слепому Буддару, но хотят услышать твои слова, прежде чем достанут мечи из ножен.

   – Ты не говорить им слова своей клятвы?

   – Коргар говорил нам об этой клятве, – вступил в разговор самый старший из присутствующих воинов, – Мы знаем, что собираешься напасть на Крылатых Убийц. Мы знаем, что ты хочешь предложить союз Волкам. Мы все слышали твой рассказ о разговоре с шаманом Волков. Мы слышали твои слова о лагере Крылатых Убийц. Но я хочу услышать слова, которые скажут мне, почему ты хочешь мстить Убийцам за смерть людей вражеского племени? Зачем же ты хочешь вызвать гнев у врага, который обрушит его на головы наших людей?

   Все, кроме Коргара и Лангака, закивали головами, соглашаясь со словами товарища по оружию.

   – Как твой имя?

   – Я – Трогар.

   – Хорошо. Люди Быка враждовать с людьми Волка. Погибать воины и шаманы. Погибать женщины и дети? Сказать мне, Трогар.

   – Нет. Для воина нет чести в убийстве слабого. Только для хиддим честь ничего не значит.

   – Крылатые Убийцы убивают всех, кого найдут, – зло добавил Лангак.

   – Хорошо, – продолжил Греф, – Все слышать, Трогар. Я говорить. Убийцы враг Нам. Убийцы враг Волкам. Они враг другой люди. Не мы приходить к ним, а они прилетать сюда. И мы убегать. Мы прятаться от них. Почему?

   – Так делали наши отцы. Так делали их отцы и отцы их отцов. Такова воля Предков.

   – Предки хотеть, чтобы мы быть слабым?

   – Молчи! Не гневи Предков, – перебил Грефа один из шаманов, а второй поддержал его энергичным ворчанием.

   – Молчи? Ты хотеть слышать мой слова. И я – молчи? Нет! Я сказать тебе, почему мы прятаться. Всем сказать. Нас мало – потому мы слабый. Потому мы убегать в лес и прятаться от Убийц.

   Воины напряглись, а шаман собрался снова что-то сказать, но Греф жестом остановил его. Он чувствовал, что сейчас наступил именно тот момент, когда решается быть или не быть сражению.

   – Я говорить! Ты, ты и ты, – он указал рукой на воинов, – каждый воин племени уметь сражаться. Каждый готов умереть и защитить старик, женщины, дети. Тогда почему не сражаться? Потому что знать – погибать в бою, а враг остаться. Почему так? Мало воинов. Почему мало? Одни уходить на юг. Одни погибать от воин другой племя. Одни погибать от Убийц здесь. И так много лет. Воин меньше и меньше. Люди меньше и меньше. Я говорить правда?

   Молчали не только воины вокруг костра. Почти полная тишина повисла во всей пещере. Люди придвинулись поближе к их костру, старясь услышать каждое слово вождей и шаманов.

   – Люди становиться меньше и меньше. Потом их совсем нет. Нет Волки, нет Быки, нет другие. Кто хотеть так? Убийцы хотеть. Зачем нам помогать Убийцы? Зачем мы убивать люди? Зачем гнать прочь воин, который хотеть сражаться с Убийцы? Говорить ты, – он указал рукой на шамана, который прервал его речь, – Говорить ты, а я слушать. Мы слушать.

   – Так было всегда. Так велели Предки.

   – Но Греф прав, – запротестовал Лангак, – Убивая друг-друга и изгоняя воинов из племени, мы только помогаем Крылатым Убийцам. Мы помогаем врагу делать нас слабее, а ему становиться сильнее. Это не правильно.

   – Лангак молод. Он ещё мало видел, что бы говорить такие слова.

   – Разве Лангак трус или глуп? – Коргар остановил жестом других воинов и обратился к держащему речь шаману, – Когда Совет отправлял меня и других воинов в поход против хиддим, ты, шаман, не говорил, что Лангак прожил мало лет и не готов идти тропой воина. Он привел всех воинов обратно, и вы все хвалили его. Тогда почему ты сейчас не даёшь ему говорить? Может потому, что его слова и мысли другие, чем у тебя?

   – Я – шаман! Я был шаманом, когда Лангак только родился. Не ему перечить мне!

   – Разве он не воин? Разве Совет не доверил ему охранять десятки женщин и детей? Он воин, и он в своём праве, когда говорит то, что думает. Хорошо, ты не хочешь слушать Лангака, потому что он молод. Ты выслушаешь меня и дашь ответы на мои вопросы? Ты сделаешь это?

   – Шаман должен слушать всех и указывать им на их ошибки.

   – Тогда скажи мне, когда ты был молод, разве ты не хотел сражаться с Убийцами. Разве ты не хотел сделать так, что бы они больше никогда не прилетали в наши леса?

   – Молодость горяча. Для того и нужна старость, чтобы понять свои ошибки и удержать от них других. Да, я ненавижу Убийц. Но я не хочу, чтобы из-за вспыльчивости молодых воинов погибло всё племя.

   – Никто из сидящих здесь мужей не хочет гибели женщин и детей. Но они всё равно погибают. Погибают каждый раз, когда приходит Время Крылатых Убийц. Может быть, что иной раз беда обходит стороной наше племя, но в других племенах Убийцы собирают свою кровавую жатву. Вот сидит Моран – Убийцы убили всех её родных. Вот Язима из племени Волка, у которой тоже погибли все родные. Они из разных племён, но разве их горе не одинаково?

   Вокруг одобрительно загудели.

   – Что говорит Греф? Слова ещё не слушаются его, но я скажу за него. У нас всех есть общий враг. Зачем же нам помогать ему, убивая друг-друга? Нас мало. Волков тоже мало. Какая разница, женщины и дети какого племени сгорели в огне? Так не должно быть. Убийцы должны понять, что нельзя убивать людей не боясь мести. Они должны научиться боятся нас. А когда они начнут нас бояться, тогда они перестанут прилетать в наши леса. И я готов умереть ради этого. Мои воины готовы умереть ради этого. И ради этого я готов заключить мир с Волками.

   – Разве ты не знаешь, Коргар, что Убийцы жестоко мстят за каждого убитого их соплеменника? Даже если мы объединимся и уничтожим этих, то прилетят другие. Прилетит намного больше.

   – Не прилетать, – твёрдо отрезал Греф, – Они иметь враг. Очень сильный враг. Он убивать всех и разрушать всё. Ты знать об этом, шаман. Знать, но не говорить.

   – Да, на юге сейчас появилось очень сильное Зло. Духи Разрушения отыскали тропу в наш мир. Может, Убийцы и не прилетят мстить в этом году. Не прилетят через год. Может быть. Но они прилетят позже. Прилетят и отомстят. Они обязательно сделают это.

   – Позже пусть лететь. Мы готовиться. Но может Убийцы и не лететь? Враг сильный. Он может убить всех Убийц и приходить сюда. И где вы тогда прятаться?

   – Тогда все мы будем сражаться! – отрезал шаман.

   – Шаман, если ты сейчас не хочешь с Крылатыми Убийцами, как же ты собираешься потом сражаться с ещё более сильным врагом? – вдруг снова ступил в разговор Трогар.

   – Предки укажут путь.

   – А что говорят тебе предки сейчас?

   – Они молчат! – раздался из глубины пещеры вдруг женский голос, опережая ответ шамана, – Не обманывай себя, говорящий с духами. Не обманывай себя и других. Если Предки и говорили с кем, то это был Слепой Буддар. Но я думаю, что сейчас и он не слышит их голоса.

   Моран выступила из полутьмы на освещённое место как раз за спиной Лангака. Молодой воин внешне остался невозмутим, но Греф заметил, как напрягся его взгляд. Придвинувшиеся было к костру, люди немного отодвинулись, освобождая пространство вокруг ведьмы.

   Шаман пожевал губами, явно негодуя на такое вмешательство, но промолчал. Видимо ему нечем было возразить рыжеволосой женщине, и чтобы не терять достоинства он решил не отвечать. Дескать: 'Что ты понимаешь, женщина, в делах Предков?'

   – Значит, Предки не укажут нам путь, – то ли уточнил, то ли подытожил перепалку Коргар.

   – Я не могу судить Предков, – усмехнулась Моран, – но мне кажется, сейчас и они не знают, что нам советовать.

   – Люди должны выбрать сами свой путь. Так я думать.

   – Разве у них есть выбор? – снова усмехнулась Моран, – Я смотрю на сидящих у этого костра воинов, а вижу маленьких детей. Вы, воины, сейчас как дети, которые думают, идти им в лес или на берег озера. Пока все думают, что скажут родители и какое будет наказание, самые бойкие уже тянут их за собой. Воины, Греф и Коргар сняли с вас бремя ответственности – они уже приняли за вас решение. Один из Убийц уже мёртв, и месть остальных неминуема. А ведь будут ещё мёртвые Убийцы. И только от вас зависит, как далеко они решаться зайти. Вы сейчас должны решить кто вы: молодые телята, которые прячутся за спины матерей, или вы самцы, готовые встать на защиту своего стада. Правда, ещё бывает, что коровы защищают телят от хищников, когда быки убегают.

   Из полутьмы раздались женские смешки. От этих звуков на скулах у многих мужчин заходили желваки, а пальцы сжались на рукоятях ножей.

   – Я никогда не бегал от врага, – резко сказал Трогар, – Не стану показывать ему спину и в этот раз. Но сейчас у нас такой противник, что каждый должен решать сам, как ему поступать. Ты права, ведьма – Греф и Коргар уже приняли решение. А нам нужно решить, встать рядом с ними в этом сражении или отойти в сторону и посмотреть, что будет дальше.

   – Как бы ни завершилась эта битва, тебя будут спрашивать: 'Почему ты пошёл с ними?' Если им будет дарована победа, спросят: 'Почему ты остался в стороне и не покрыл себя славой победителя?' Победят Убийцы, и будут спрашивать: 'Почему ты не помог им? Вместе вы могли победить'.

   – Ведьма, ты и так говоришь там, где должны говорить воины! Сражаться – дело мужей! Не лезь не в соё дело!

   – О-о! Я слышу гнев в твоих словах, говорящий с духами, – голос Моран стал обманчиво мягким, – Но на этот раз ты ошибаешься. Ты забыл, что это по моей воле в прошлый прилёт Крылатые Убийцы недосчитались двух своих воинов. И в этот раз я не останусь в стороне! – ведьма едва не кричала, – Если ты растерял всю храбрость в прожитых годах, то не заставляй остальных следовать по этому пути! Убийцы такие же создания из крови и плоти, как и мы. Их тоже можно убить! Вы посылали ко мне Коргара за советом, когда приходили хиддим. Он напомнит мой ответ, если ты забыл его. Если бы ты сейчас снова спросил у меня совета, я ответила то же самое: 'Врага остановит только его кровь'. Только смерть, только кровь своих воинов заставит вождей Крылатых Убийц прекратить посылать их в наши земли. А ты боишься пролить её, шаман. Ты что, так и умрёшь, ожидая совета Предков и боясь нарушить ставший привычным тебе порядок? Тогда сиди и жди смерти.

   – Мы все живы только потому, что соблюдали традиции. А в тебе говорит ненависть. Она настолько сильна, что заставляет забыть о рассудке.

   – О да! Я ненавижу этих остроухих хищников, единственное желание которых – это проливать нашу кровь! Я ненавижу убийц людей, которые вырастили и воспитали меня! Я ненавижу их и убиваю, когда они становятся на порог моего дома! Моя ненависть мешает мне быть рассудительной? Может быть. Но и ты, шаман, позволяешь своему страху взять волю над своим рассудком. Иначе ты увидел бы, что в конце твоего пути – смерть племени.

   Греф почувствовал, что должен вмешаться в эту зарождающуюся между ведьмой и шаманом перепалку. Ещё немного, и они вцепятся друг другу в глотки. А схватка магов ничем хорошим кончиться не могла. И в конце-концов у него на них совершенно другие планы.

   – Мир меняться, – заговорил Греф, ни к кому конкретно не обращаясь, – Мы должны меняться тоже. Иначе мы умирать. Все умирать. А мы должны жить. Люди должны жить. Они не должны прятаться всегда.

   – Да, ты прав. Духи Разрушения изменят мир, – поддержала его Моран, моментально потеряв интерес к шаману, – У нас не вырастут крылья, чтобы мы могли улететь от этой опасности словно птицы. И не станут длиннее ноги, чтобы мы убегали от неё словно олени. У нас нет выбора – мы должны научиться жить в этом мире. Наши предки передали нам мудрость веков. Это правда. Но мы не должны продолжать называть скалу скалой, если от неё остался только холм, только потому, что так делали наши предки. Ведь скалы уже больше нет. Предки уже в Стране Теней, а мы ещё живы. Решайте воины.

   – Значит, далеко на юге Крылатые Убийцы воюют с Духами Разрушения?

   – Да, Трогар, – ответил Коргар, – Шаман Ритор подтвердил это.

   – Это так, – подтвердили оба в один голос участвующие в совете шаманы.

   – Тогда их месть за погибших воинов не будет быстрой. Племя сможет подготовиться к ней или уйти в другие земли. Я говорю, что Убийцы, которые сейчас в наших лесах, должны умереть. Я достаю свой клинок из ножен.

   Трогар вытащил из ножен свой кинжал и положил его перед собой.

   – Я тоже буду сражаться, – поддержал его Лангак и тоже положил перед собой заостренный до остроты бритвы клинок из чёрной бронзы.

   Один за другим воины доставали клинки и клали их перед собой, выражая тем самым свое решение.

   У Грефа не было ножа, поэтому, когда очередь дошла до него, он просто сказал?

   – Я ненавидеть тех, кто убивать детей. Они будут умирать.

  Когда очередь дошла до шаманов, все в пещере напряжённо застыли. От решение говорящих с духами зависело, смогут ли воины племени победить, или они все погибнут в кровавой схватке. Только шаманы могли противостоять огню и молниям пришельцев с далёкого юга. Шаманы молчали.

   – Воины племени решили сражаться, – заговорил наконец один из шаманов, – Без них племя погибнет. Даже если Убийцы не найдут женщин и детей, то это сделают воины других племён. Я не хочу сражаться с Крылатыми Убийцами, ибо этим мы нарушаем заветы наших предков. Но я не могу оставить воинов племени без помощи духов.

   С этими словами он достал свой изогнутый клинок и положил перед собой. Его коллега молча проделал тоже самое.

   – Да будет так! Совет принял решение, – громко, чтобы слышали все в пещере, проговорил Коргар, – Мы будем сражаться с Крылатыми Убийцами. Воины пусть начинают готовить оружие.

   Греф почувствовал такое облегчение, словно с его плеч свалилась целая гора. Почему-то он был уверен, что с Волками всё пройдёт гораздо легче. В конце-концов людей этого племени истребили Крылатые Убийцы, которые сейчас стояли лагерем на берегу лесного озера. А для его плана и не требовалось участие в предстоящем сражении всех мужчин племени Волка, которые пришли в эти земли. Вполне достаточно будет шаманов и их подопечных. Хотя чем больше будет воинов, тем меньше их погибнет.

   Тем временем шаман снова набил трубку зельем, раскурил её и пустил по кругу. Снова освежающая ледяная струя пронеслась по сознанию.

   – Мы услышали тебя, Греф, – заговорил Коргар, когда трубка вернулась к своему владельцу, – Мы будем сражаться. Ты видел Убийц, видел их лагерь. Ты хотел этого сражения. Теперь говори как нам, как сражаться с этим врагом.

   Греф уже догадался, как подобает воину вести себя в подобных ситуациях. Поэтому он не стал сразу выкладывать свои мысли, а сделал вид, что задумался на несколько секунд.

   – Убийцы верить, что мы боятся их. Они так много убивать людей, что не ожидать сражения. Мы атаковать. Пока идёт дождь. Только так сейчас можно победить их. Но атаковать хитро. Я говорить, что видеть и что думать. Вы решать. Я думать, что нужно ждать Волки и сражаться вместе. Тогда мало людей погибать, а Убийцы погибать все. Вы слышать меня? Понимать?

   – Мы понимаем тебя, Греф, – ответил ему Коргар, и воины кивнули, подтверждая его слова, – Ты был храбрым воинов, когда на наши земли пришли хиддим. И ты был умным воином. Мы слушаем тебя. Говори.

   Греф разровнял ладонью остывший пепел, подобрал щепку и начал рисовать схему.

   – Убийцы стоять лагерь на берег озера... – начал он рассказывать придвинувшимся поближе воинам свой план сражения.

  ***

   На это раз на встречу с Волками отправились только Греф и Язима. Времени было мало, и оборотень решительно отказался от 'свиты' – она бы его попросту задерживала. А сейчас ему требовалась скорость.

   По той же причине он не стал дожидаться вечера, а выступил в путь ещё днём, за долго до обеда. Греф, после затянувшегося до глубокой ночи совета и последовавшего за ним разговора с Моран, позволил себе только несколько часов отдыха, предчувствуя, что подобная роскошь в ближайшие сутки, а то и двое, ему не светит. Кроме того, ещё больше чем ему, отдых требовался его помощнице.

   Погода пока всё ещё удерживала Крылатых Убийц на земле. Но уже появились признаки того, что долго такая ситуация не продержится. В сплошном покрывале серых облаков начали то ту, то там, появляться разрывы, сквозь которые лились потоки яркого солнечного света. Да и сам дождь уже моросил постоянно, а периодически выплескивался на лес очередными порциями влаги. Только в той стороне, где располагался лагерь остроухих пришельцев, всё ещё темнели тяжёлые грозовые облака. Греф не поленился и взобрался на вершину одного из лессовых великанов, чтобы рассмотреть всё более подробно. Свинцовые тучи низко нависали над этим участком леса, но звуков грома и вспышек молний уже практически не наблюдалось. 'Намёк понятен', – подумал Греф, и заторопился вниз к поджидающей его Язиме, – 'С атакой следует поторопиться, иначе всё пойдёт прахом'.

   – Что ты увидел? – заметила женщина его встревоженный вид.

   – Нам надо торопиться, – ответил он ей и, не теряя ни секунды, изменил свой образ.

   Дорога к укрытому лагерю Волков была теперь известна. Греф сразу же набрал приличную скорость, стараясь только не мчаться по зарослям местного колючего кустарника. Лично ему они ничем не грозили, но женщине, которая изо всех сил старалась удержаться на его спине, подобные 'прелести пути' были совершенно ни к чему.

   Но всё равно к лагерю Волков они добрались быстро: солнце ещё только начало клониться к закату. Греф заблаговременно сменил облик, но оказалось, что зря. Никто не вышел их встречать, и только два оборотня проводили их к стоянке, не показываясь, впрочем, на глаза. На месте их встретили два воина и проводили к Угрулу, который сидел на шкуре и разглядывал рассыпанные перед собой мелкие плоские кости. На желтоватой их поверхности были нанесены заковыристые знаки.

   – Хотеть видеть свой будущее? – спросил шамана Греф, после того, как они обменялись скупыми приветствиями.

   – Моя судьба меня не интересует.

   – Что интересовать?

   – Судьба племени. Но духи скрывают грядущее. Я уже несколько раз бросал кости, но смысл их повествования каждый раз ускользает от меня.

   – Твои кости молчат? – удивилась Язима.

   – Кости не могут молчать, – сухо ответил Угрул, – Но в их речи нет смысла. Я вижу, что нашего племени больше нет. Но я нигде не вижу его смерти. Племя не умирает, но и не живёт в грядущем. Я этого не понимаю. Я впервые не понимаю речи костей, и от этого мне становится страшно.

   – Сегодня кости не говорить – говорить завтра. Говорить в другой день. Оставь их. Говорить о деле. Твои воины здесь?

   – Тебе так не терпится начать сражение? Да, сюда пришли все, кто услышал мои слова и успел прийти. Я дал слово, и я готов идти с тобой, но... – палец шамана уставился прямо на Грефа, – Я должен знать три вещи, иначе с тобой пойду только я один, а воины вернутся к семьям.

   – Говори. Я отвечать.

   – Ты уверен в победе?

   – Да.

   – Много воинов вашего племени идёт в битву?

   – Все, кто слышать меня.

   Угрул улыбнулся, услышав ответ. Греф даже удивился, что этот человек, оказывается, умеет так по-человечески улыбаться. Это совсем не вязалось со всеми этими шкурами, клыками и мрачным взглядом.

   – Если мы победим в битве, воины твоего племени дадут нам и нашим семьям уйти?

   – Да, – коротко ответил Греф.

   – Ты уверен в этом?

   – Да. Вы уходить. Но я хотеть говорить с тобой после битвы.

   – О чём?

   – Мы говорить потом.

   Угрул мрачно улыбнулся.

   – Понимаю. Ты уверен в победе. Но ты не уверен в том, что и ты, и я уцелеем в этой битве. Хорошо, если мы будем живы – мы поговорим. Ты пришёл раньше, чем я ожидал тебя увидеть. Почему? Здесь ещё не собрались все воины.

   – Не ждать. Нужно идти. Сейчас.

   – Что случилось?

   – Дождь, – Греф указал рукой на светлеющие облака, – Он не идти завтра.

   – Я понял тебя, – шаман сгрёб кости в кожаный мешочек и встал со шкуры, – Ты прав: если Убийцы снова окажутся в небе, то нам не победить. Значит, сражаться будем ночью?

   – Перед рассвет. Ты вести воины и звери к тому месту, где погибать твои люди, – Греф кивнул на Язиму, – Она знает где. Я приводить туда воинов. Мы там встречаться. Убийцы близко от этот место. Мы ждать утро и нападать.

   – Когда мы должны там встретиться?

   – Середина ночи.

   – Я понял. Я знаю, где был лагерь погибшего клана. Когда взойдёт вторая луна, мы будем там.

   – Я уходить. Язима остаться с тобой. Она говорить с тобой, – Греф обернулся к женщине, – Так надо. Я спешить. С тобой трудно бежать.

   – Она придёт с нами, – не дал Язиме и рта раскрыть Угрул, – Иди и не беспокойся за неё.

   Греф кивнул и быстрым шагом направился в лес. За его спиной шаман Угрул начал подзывать к себе воинов и отдавать им приказы.

  ***

   Когда фигура необычного вестника племени Быков скрылась в лесу, Угрул повернулся к своей соплеменнице.

   – Женщина, я много видел на своем веку. Меня уже давно ничего не удивляет. Но за эти два дня мне пришлось дважды испытать это чувство. Первый раз я удивился, когда понял, кто именно пришёл говорить от имени Быков. А во второй раз удивила меня ты, женщина. С каких это пор Волчица таскается за мужчиной чужого племени, словно глупый щенок за хозяином?

   Угрул буквально сверлил взглядом это чудом выжившую соплеменницу.

   – Прости, шаман, но разве тебе не нужно отдавать приказы? Солнце не будет неподвижно висеть на небе до тех пор, пока вы не выступите.

   – Приказы уже давно отданы. Не волнуйся – мы прибудем в назначенное место как раз к восходу второй луны. И чем быстрее ты ответишь на мои вопросы, тем быстрее мы выступим в поход.

   – Все мои родные погибли. Я тоже была бы мертва, если бы не этот воин. Он спас меня. Меня – женщину из вражеского племени. И не только спас, но и отомстил за смерть моего сына. Это огромный долг. Словно скала. Я хочу сбросить хотя бы несколько камней с моих плеч.

   – Несколько камней – это далеко не вся скала. Но твой долг здесь ни при чём. Я это вижу. А ты слепа. Разве дело только в долге? Что говорит твое сердце, женщина? Ты ещё не оплакала мужа, ребёнка и родных, а уже ищешь того, кто разделит с тобой ложе! Что ты творишь, женщина!

   – Ты ошибаешься, шаман!

   Язима почему-то даже не удивилась тому, что орет на одного из самых сильных шаманов и влиятельных вождей племени. Раньше, ещё пару седмиц назад, о таком она даже и подумать не могла. Но сейчас ей было всё равно. Её душа словно сгорела в том колдовском огне вместе с кланом, умерла вместе с мужем и ребёнком, растворилась в потоках едкого пара, выдыхаемого животными Крылатых Убийц. Но в той пустоте, в том пепле, что осталась в её телесной оболочке потом зажглось что-то новое. Она и сама ещё не понимала, что же происходит с ней. Но шаман явно ошибался в своих суждениях о причине такого, на его взгляд неподобающего скорбящей вдове, поведения.

   – Ты ошибаешься, шаман, – повторила Язима уже спокойным тоном, уверенно глядя Угрулу прямо в глаза.

   – Разве?

   – Да. Я оплачу всех моих близких и всех погибших соплеменников, как того и велят обычаи племени. Но не сейчас. Сейчас я должна, – она выделила последнее слово, – помочь своему спасителю. Я это знаю. И это так же верно, как и то, что завтра Солнце снова взойдёт. Я не могу сказать, откуда мне это известно. Я просто знаю, что так и должно быть. Не обвиняй меня в том, в чём нет моей вины. Я не ищу его внимания. Ложе моё останется только моим.

   – Ты говоришь так, словно Предки указали тебе путь.

   – Нет, шаман. Нет, у меня не было ни видений, ни пророческих снов. Я вообще перестала видеть сны – душа моя отдыхает во тьме и безмолвии. Я твердо уверена в том, что сейчас поступаю так, как должна поступать.

   Угрул пристально посмотрел собеседнице прямо в глаза, но, к его удивлению, та выдержала это. И непонятный трепет родился где-то на задворках сознания шамана – далеко не каждый воин племени мог повторить то же самое, что и эта женщина. А Угрул знал силу своего взгляда. Хорошо знал, а потому и не понимал, откуда во взгляде этой женщины твёрдость камня.

   – Значит, ты оплачешь клан, как того велят обычаи?

   – Да. Я сделаю это после того, как их смерти будут отомщены.

   – Только глупец уверен в том, что он увидит лучи восходящего Солнца завтра, если сегодня ему предстоит сразиться с врагом.