Текст книги "На руинах «Колдовства»"

Автор книги: Вирджиния Нильсэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

Жеребец гарцевал, откинув прекрасную голову с летящей гривой. Его гнедая шкура блестела на солнце. Он заявил о своем присутствии вызывающим ржанием и галопом подбежал к подруге. Пусси махнула головой, испуганно вскрикнула и побежала прочь. Жеребец помчался за ней. Они кругами грациозно носились по загону, два прекрасных живых существа с горящими глазами, явно взволнованные близостью друг друга.

Жеребец поравнялся с Пусси и слегка ущипнул ее. Пусси, как истинная женщина, повернулась, куснув его за шею, затем снова убежала. Он легко догнал и попытался взобраться на нее, но она увильнула и отбежала. Он опять заржал, качая головой, забил копытом по траве и снова побежал за ней. Она повернулась к нему, и они покусывали друг друга, пока Пусси опять не умчалась, разгоряченный жеребец за ней. Солнце блестело на их шкурах, подчеркивая плавно переливающиеся мускулы.

Впервые Симона почувствовала возбуждение от их ухаживания. Она оглянулась и увидела возбужденные лица слуг, наблюдающих эту сцену. Никогда раньше она так не чувствовала сексуальности своих лошадей. Но теперь, видя, как жеребец приближается к кобыле, а та приглашающе трясет головой и убегает, затем жеребец возобновляет преследование с еще большей решимостью, Симона вспоминала то дождливое утро, когда страсть к Аристу разрушила ее оборону.

Воспоминание о нем, стоящем рядом с кроватью во всей обнаженной красоте, ослепило Симону и она поняла, что не сможет смотреть дальше, хотя раньше наблюдала подобные сцены, думая только о прелестном жеребенке, которого произведут эти животные.

Симона отвернулась и, незамеченная увлеченными слугами, пошла к дому. Она провела большую часть дня в своей комнате, откладывая наряды, которые понадобились бы ей, если бы она действительно собиралась провести несколько недель на плантации Фруазин.

В тот вечер после семейного ужина она пригласила Алекса прогуляться с ней в саду и рассказала, что на самом деле собирается делать, попросив помочь родителям пережить тот момент, когда выяснится, что она не вернется из Батон-Ружа.

Алекс пришел в ужас:

– Симона, если необходимо сопровождать рабыню, то это должен делать я, а не ты.

– Именно этого ты не можешь, Алекс. У нее грудной ребенок. Я притворюсь, что это мое дитя, а она кормилица, нанятая, потому что у меня нет молока.

– А разве я не могу быть скорбящим отцом, нанявшим кормилицу по той же причине?

– Ты должен защищать Орелию и сына, – напомнила Симона, – а у меня нет никого… – у тебя есть любящая семья…

– Я уже – «Тетя Симона, наездница», и мадам Клео говорит, что мне грозит опасность, если я останусь.

– От кого?

– Кто-то подозревает меня. Мадам Клео не говорит кто, но она кое-что слышала в казино. Ты тоже рискуешь, Алекс. Тебя могут предать, как предали Чичеро. Ради Орелии и сына ты должен быть очень осмотрительным. Если тебя будут допрашивать, свали все на меня.

– Ты что, с ума сошла? – возмутился он.

– Берегись Роба, – сказал она, сама в ужасе от своих слов. – Он, вероятно, подозревает, чем мы занимаемся.

– Роб! – простонал Алекс.

– Я думаю, что он до сих пор пытается понять, как сбежал Ноэль.

– Симона, я не могу позволить тебе сделать этого!

– Поговори с мадам Клео. Я напишу ей, когда буду в безопасности, а она передаст тебе. И, Алекс, пожалуйста, проследи, чтобы за моими лошадьми как следует ухаживали. Хорошо?

– Симона, я умоляю тебя. Беги, если надо, но не бери с собой эту рабыню. Она увеличит опасность твоего ареста.

– Алекс, мы все тщательно спланировали, и у меня будет много помощников. Кроме того, у меня есть пистолет, подаренный папой.

– Ради Бога, не пользуйся им! Я должен сказать отцу. У него есть власть запретить тебе это делать.

– И ты расскажешь ему о Милу? И Ноэле? И других рабах, которых мы послали на Север по «подпольной дороге»?

Алекс снова застонал:

– Сколько ты будешь в Батон-Руже?

– Недолго. – Это было лишь частью правды.

Он был расстроен, но согласился позаботиться о лошадях, дав им еще одного конюха, и заказать ей каюту на «Цыганской Королеве».

Симона не рассказала Алексу, что мадам Клео заказала на том же пароходе каюту для мадам Риго и ее новорожденной дочери, а также для кормилицы, направляющихся в один из портов Огайо.

Когда Алекс зашел на следующий день в контору фирмы Бруно, Арист как раз выходил. Он нес саквояж.

– Добрый день, – сказал Алекс.

Ему в голову пришла мысль, не имел ли Арист какого-то отношения к растущей одержимости Симоны вопросами освобождения рабов. Алекс слышал, что Бруно не приветствовал отделение и предупреждал, что война из-за рабства станет катастрофой, но в остальном он как будто придерживался обычных плантаторских взглядов.

– Как ваш урожай, месье Бруно?

– Прекрасно, месье Арчер, – ответил Арист так же формально, как Алекс спросил, затем, поколебавшись, добавил: – Я сам везу часть его на Север. Надеюсь привлечь покупателей и вернуться с грузом текстильной продукции и оборудования. Вы собираетесь путешествовать с вами в этом году?

– Я приехал заказать билет для моей сестры. Она едет погостить в Батон-Руж на пару недель.

Он заметил, как Бруно стиснул зубы, и опять удивился, что произошло между ним и Симоной.

– Мой пароход загружен и готов к отплытию, – сказал Арист. – Следующий, отправляющийся вверх по реке, – «Цыганская Королева». Ваша сестра найдет его удобным, я думаю.

Он приподнял шляпу в знак прощания и отправился к своему пароходу.

«Клео выбрала „Цыганскую Королеву“, хотя был пароход, уходящий раньше. Должно быть, она познакомилась со списком пассажиров», – подумал Алекс. Симона не ошибалась, говоря, что Клео все тщательно спланировала. Он очень на это надеялся. Но ему было плохо от дурных предчувствий о будущем сестры. Он решил отправиться в казино и выяснить, что это за планы.

24

На следующее утро Орелия пришла в комнату Симоны в бледно-розовом шелковом халате, ее каштановые волосы струились по плечам. Симона была еще в кровати и пила кофе с молоком, принесенный Ханной. Без вступлений Орелия спросила:

– Дорогая, из-за чего так волнуется Алекс?

Симона насторожилась:

– Что ты имеешь в виду, Орелия?

– Он почти не спал всю ночь, а когда заснул, то разговаривал во сне. Я услышала: «Симона, ради Бога!»

Симона смотрела на нее, лишившись дара речи.

– Что происходит, дорогая? Он не говорит мне, но я знаю, что это связано с твоей поездкой в Батон-Руж.

– Орелия, я собираюсь погостить у школьной подруги.

– Если это все, то почему Алекс так волнуется?

Симона изучающе смотрела на золовку, на ее прекрасное умное и любящее лицо, полное искренней заботы. Мадам Клео настояла, чтобы Орелию не посвящали в их незаконную деятельность, пока она была беременна, но, глядя на нее сейчас, Симона понимала, что Орелия будет обижена тем, что с ней обращались как с ребенком.

Орелия достаточно зрелый человек, чтобы хранить опасные тайны, кроме того, она единственная могла удержать Алекса от рискованных поступков, угрожающих его молодой семье.

Симона старалась найти слова, чтобы сказать Орелии то, что ей следует знать, но не слишком много, когда золовка спросила:

– Ты не собираешься сбежать на Север к месье Отису?

– Дорогая! Месье Отис был другом. Он приезжал сюда рисовать моих лошадей и не скрывал, что помолвлен с прелестной девушкой в Бостоне.

Орелия кивнула:

– Я так и думала. – Она села на край кровати Симоны и тихо сказала: – Видишь ли, я знаю, чем вы с Алексом занимаетесь.

Симона замерла.

– Что ты знаешь, Орелия?

– Я знаю, что вы три дня прятали беглого раба в сене в конюшне. Потом Алекс увел его. По крайней мере, я думаю, что так случилось.

Симона в ужасе смотрела на нее.

– Господи! Кто еще знает об этом?

– Никто. Ну, я так думаю… Я сгорала от любопытства и последовала за Алексом к конюшне в ту ночь, когда ты сказала ему, что там раб. Это, конечно, нехорошо, но я знала, что у тебя и Алекса какой-то секрет, и я… – Она виновато подняла глаза на Симону: – С тобой все в порядке, Симона? Ты так бледна.

Симоне казалось, что у нее заледенели губы, они двигались с трудом.

– Я уезжаю, потому что… Меня предупредили, что я под подозрением… Кто-то догадался, что я помогаю рабам бежать.

– Я знала, я чувствовала с того вечера, когда ты потеряла сознание…

Не желая больше говорить на эту тему, Симона сказала:

– Я хотела поговорить с тобой, потому что ты и Алекс… и Тони должны помочь маман и папе пережить то время, когда я не вернусь из Батон-Ружа. Но Роб…

Она не хотела думать о реакции Роба. Или Ариста… Что подумает Арист, когда услышит, что она исчезла в коротком путешествии до Батон-Ружа? Подумает ли он, что она уехала к месье Отису?

Орелия еще больше испугалась:

– Где ты будешь?

– Я попытаюсь сообщить Алексу. И мы придумаем какую-нибудь историю, чтобы ты рассказала остальным.

– Но, если Алекс замешан?.. – Орелия побледнела.

– Алекс сможет защитить себя гораздо легче, чем я. Он настаивал на том, чтобы помогать мне. Но ради вашего ребенка ты должна не допустить дальнейшего риска.

– Симона! – Орелия неуверенно рассмеялась. – Как можно запретить мужчине, любому мужчине делать то, что он хочет?

Ханна легко постучала в дверь и вошла с двумя ведрами горячей воды.

– Добрый день, мадам, – поздоровалась она с Орелией и обратилась к Симоне: – Вы готовы вымыться и одеться, мамзель?

– Я ухожу, Ханна, – сказала Орелия. – Можешь помогать ей.

Она обняла Симону и прошептала:

– Я буду молиться.

Когда они остались одни, Ханна спросила Симону:

– Вы берете меня в Батон-Руж?

– Нет, Ханна.

– Что скажут ваши друзья, когда вы приедете без горничной?

– Ты мне не будешь нужна там, куда я еду.

Ханна занялась приготовлением ванны, достала мыло, мочалку и полотенца.

– Я думаю, что вы снова рискуете, помогая кому-то, мамзель. Я думаю, что буду нужна вам.

– Тише, Ханна. Ты слишком много знаешь. Я не могу больше позволить тебе рисковать так, как с маленькой Долл.

Темное лицо Ханны было упрямым. Она налила ванну и наклонилась проверить температуру воды, выразительным молчанием подчеркивая свою обиду и огорчение.

Симона встала с постели, стянула ночную рубашку и бросила ее на кровать. Опустившись в ванну, она сказала:

– Ханна, я хотела бы взять тебя с собой, но сейчас это просто невозможно. И я не могу сказать почему. Просто… молись за меня.

– Да, мамзель, – сказала Ханна со слезами на глазах.

Алекс объявил, что «Цыганская Королева» уходит из порта очень рано и что он и Орелия проводят Симону.

Отец согласился, и Мелодию убедили не ехать с ними на пристань.

– Это короткое путешествие. Ты будешь в Батон-Руже к вечеру, – сказал Джеф.

Алекс и Орелия подарили Симоне объемный саквояж, который она должна была взять с собой в каюту.

Мелодия пригласила Тони и Роба с внуками на обед в последний вечер.

– Беллемонт будет одиноким без тебя, дорогая, – сказала Мелодия. – Ты почти не уезжала из дома после монастыря. Наверное, мы должны благодарить за это твоих лошадей.

– На сколько ты уезжаешь, Симона? – спросила Тони.

Детей накормили в детской вместе с Жаном-Луи и уложили спать.

– Около месяца.

– Так долго? – спросил Роб. – В Батон-Руже есть жених, дорогая сестрица?

Симона рассмеялась:

– Нет, насколько я знаю.

– Может быть, у Натали есть кто-то на примете для тебя, – предположила Тони. – Какой-нибудь вдовец с детьми.

– Упаси Бог, – сказала Симона.

– Ну, я надеюсь, она подумала о ком-нибудь, – не унималась Тони. – С новым урожаем юных выпускниц из монастыря каждую весну у тебя не так уж много шансов. Я хочу сказать, что у тебя день рождения каждый год, как и у всех нас.

– Натали, это кто? – спросил Роб.

– Она школьная подруга Симоны, вышедшая замуж за наследника плантации Фруазин недалеко от Батон-Ружа, – сказала Мелодия. – У нее кажется, уже несколько детей, Симона?

– Трое маман.

– И она ищет пару нашей Симоне? – спросил Джеф.

– Я надеюсь, – ответила Тони.

– Твою сестру испортил избыток внимания, – неодобрительно и раздраженно сказал Роб. – Она никогда не могла оценить предложение хорошего жениха, потому что рядом всегда находился кто-то еще, готовый плясать под ее дудку. Что ты хочешь от мужчины, Симона?

Симона пожала плечами:

– Я ничего особого не ожидаю.

– Она просто загадочна, – пожаловалась Мелодия. – Она так удивила меня своим решением нанести этот визит!

Мать повернулась к Орелии:

– Она делилась с тобой своими планами?

Орелия взглянула на Алекса, затем отрицательно покачала головой:

– Нет, мадам.

– Почему такое неожиданное решение. И к чему все эти тайны? – спросил Роб.

Симона засмеялась, чтобы скрыть свою нервозность.

– Я думаю, она хочет мужа, – сказала наконец мать, – но она теперь не знает, как его заполучить. И она позволила ускользнуть месье Бруно.

У Симоны заныло сердце.

– Вы прекратите говорить обо мне, как об одной из моих лошадей?

Ей было неловко из-за такого количества лжи.

Алекс рассмеялся:

– Вам не надо беспокоиться о Симоне, маман. Когда ей понадобится муж, он у нее будет.

В тот вечер, когда экипаж подкатил к ступенькам дома и Роб помогал няням вынести спящих детей, одетый в темное мужчина подошел к нему, ведя своего коня.

– Месье Робишо, позвольте поговорить с вами.

Роб узнал Пикенза.

– Минуточку, – сказал он и отвернулся, помогая Тони выйти из экипажа.

Тони с отвращением посмотрела на безобразное лицо охотника за рабами и последовала за нянями с детьми в дом, но Роб отпустил экипаж и остался.

– Да, Пикенз?

– Я собираюсь на Север, в Натчез, искать беглеца, – сказал Резаный. – Не хотите, чтобы я поискал след вашего Ноэля?

– Его след давно поостыл.

– Ноэль мог затаиться где-нибудь по дороге.

– Да, – сказал Роб и задумался. По дороге домой из Беллемонта у него появились смутные подозрения. – Ты говоришь, что отправляешься за беглецом? Мужчиной или женщиной?

– Женщиной, с новорожденным. Найти их будет нетрудно, и предложено большое вознаграждение.

– Ты едешь через Батон-Руж? Как ты едешь?

– Верхом.

– Ты можешь кое-что сделать для меня в этом городе. Выясни, прибудет ли моя золовка, мадемуазель Арчер, на плантацию Фруазин в целости и сохранности. Она отплывает утром на «Цыганской Королеве».

– Фруазин. И вы хотите, чтобы я поспрашивал насчет вашего раба?

– Да, и вознаграждение остается. Что касается моей золовки, ты можешь отправить мне письмо. Я возмещу твои расходы.

– Да, сэр. – Резаный приподнял шляпу, вскочил на лошадь и ускакал.

Симона почти не спала всю ночь. Очень рано ее сундук и новый саквояж погрузили в экипаж, и она отправилась в город с Алексом и Орелией.

Когда они выехали из Беллемонта, Алекс сказал:

– Давай уточним снова все детали, Симона. По дороге в Батон-Руж, ты будешь занимать две каюты: одну – как Симона Арчер, а другую, рядом с ней…

Симона удивленно взглянула на Орелию. Она увидела искры в ее глазах и осознала, что золовка вкралась в их заговор.

– …как мадам Риго, вдова, путешествующая в Миссури с новорожденной дочерью и кормилицей. Орелия взойдет на борт «Цыганской Королевы» как мадам Риго, взяв кормилицу, потом приедем мы.

– Орелия? Твоя мать знает об этом?

– Мы это придумали с Клео, – сказал Алекс, – когда я обнаружил, что у нас больше нет секретов от Орелии. Она сядет на корабль в трауре и отведет рабыню в каюту. Затем она снимет черную одежду и присоединится к нам, чтобы сойти со мной с корабля.

К ним подъехал еще один экипаж, и Алекс просигналил кучеру остановиться. Второй экипаж также остановился.

– Мадам проедет остаток пути с друзьями, – сказал Алекс кучеру. Он помог выйти и проводил ее во второй экипаж, неся саквояж.

Когда он вернулся, они поехали дальше.

– Как мадам Риго, ты не будешь есть в салоне, а закажешь еду в каюту для себя и няни. Однако ты, по меньшей мере раз в день, включая и сегодняшний, должна появляться на палубе с ребенком на руках, во вдовьем плаще и шляпе с длинной черной вуалью. Я положил немного муки, чтобы твое лицо выглядело не таким здоровым.

– Огромное спасибо, – сухо сказала Симона.

– Твоя кормилица не будет покидать каюту. Только на этом условии ей позволено сопровождать тебя в каюте первого класса. Как мадемуазель Арчер, сегодня ты должна быть более общительной. Ты пообедаешь в салоне, но внимательно наблюдай за своими спутниками.

– И меня встретят в Батон-Руже, или здесь тоже изменения?

– Ты сойдешь с корабля с саквояжем, в который положишь плащ и шляпу с вуалью. Тебя встретит кучер с экипажем, как будто с плантации Фруазин. В экипаже ты наденешь черный плащ и шляпу и вернешься на пароход с подарками для ребенка в саквояже. Ты посещала подругу, пока корабль загружался. Поняла?

– Да. Но… Мадам Риго увидят возвращающейся на корабль, но никто не увидит, как она сошла с него.

– Сомневаюсь, что кто-нибудь обратит внимание. Ее просто могли не заметить в давке сходящих в Батон-Руже пассажиров. Но сделай так, чтобы тебя видели, потому что это твой порт назначения. С парохода снимут сундук, похожий на твой. Твой собственный перенесут в каюту мадам Риго.

Симона была и удивлена и напугана этой информацией, так как поняла, что будет связана с людьми, чья жизнь зависит от ее успеха. У нее возникло множество вопросов.

– Я надеюсь, никто из наших друзей не отправляется на Север.

– Ты должна приготовиться и к такой возможности.

– Как? – простонала она. – О, Алекс, я так боюсь!

– Тогда я поеду вместо тебя.

– И наденешь вуаль?

Он улыбнулся и пожал плечами:

– Ладно. Но ты не должна волноваться, что на пароходе будет Арист.

Симоне удалось не вздрогнуть, когда она услышала это имя, оно пронзило ее сквозь страх и волнение, как нож.

– Откуда ты знаешь?

– Я встретил его, когда покупал тебе билет. Он садился на пароход. Должно быть, Клео знала, что он отправляется на Север и, вероятно, поэтому рискнула задержать тебя до отплытия «Цыганской Королевы».

Симона сжала губы, чтобы остановить их дрожь.

– Ты сможешь это сделать, Симона. Но не теряй головы.

– Как только все начнется, я буду в порядке.

Он сжал ее руку.

Экипаж, следовавший за ними, исчез, когда они въехали в город, но, видимо, кучер выбрал короткий путь, потому что, подъехав к берегу реки, они увидели, что он обогнал их. Они не выходили из экипажа, наблюдая как Орелия, одетая вдовой, поднимается по трапу в сопровождении высокой рабыни с ребенком, завернутым в изящное шелковое одеяло.

– Нам придется скрывать личико ребенка, чтобы никто не понял, что это ее ребенок? – спросила Симона.

– Да, но доктора говорят, что между новорожденными почти нет разницы.

Орелия и ее горничная исчезли из вида. Алекс кивнул носильщику и заплатил ему, приказав взять вещи Симоны. Большой мужчина взвалил сундук на плечо и последовал за ними к пароходу.

Приятный молодой помощник капитана нашел имя Симоны в списке и проводил их к каюте.

– Капитан Эдмондс на борту? – спросил Алекс.

– Да, сэр.

– Вы не передадите, что я провожаю сестру и был бы счастлив засвидетельствовать ему свое почтение?

– Я скажу ему, сэр, но сейчас он очень занят.

– Тогда передайте ему мой привет.

– Да, сэр.

Когда он ушел, Орелия, уже освободившаяся от вдовьего наряда, скользнула в каюту Симоны. Она явно была взволнована приключением, ее глаза сияли от возбуждения.

– Эта женщина рядом, с той стороны…

– Ближе к корме, – подсказал Алекс.

– …и ее ребенок просто восхитителен.

Раздался стук в дверь, и Алекс крикнул:

– Войдите.

Вошел подтянутый седобородый мужчина в капитанской форме.

– Месье Арчер. Добро пожаловать на борт «Цыганской Королевы».

– Спасибо, капитан. Орелия и Симона, это капитан Эдмондс, с которым я часто путешествовал, когда работал в своей маленькой конторе. – Алекс улыбнулся седобородому: – Капитан, позвольте представить вам мою жену, мадам Орелию, недавно подарившую мне прекрасного сына и наследника. И мою сестру Симону, которая путешествует с вами до Батон-Ружа. Не думай, что сможешь вовлечь капитана в оживленный разговор, – с улыбкой предупредил он Симону. – Капитан немногословен, но слушает хорошо.

Однако очарование Орелии и новости об отцовстве Алекса явно вдохновили молчаливого англичанина:

– Так вы теперь семейный человек. Как зовут паренька?

– Жан-Луи Наполеон Роже, – усмехнулся Алекс.

Капитан Эдмондс вынул трубку изо рта и удивленно спросил:

– Ах, вы назвали вашего сына в честь старины Бони, не так ли?

Алекс громко рассмеялся.

– Боюсь, что так, капитан.

– Ну… будем надеяться, что он это переживет. – Капитан снова зажал зубами трубку. – Если будут проблемы, мадемуазель Арчер, обращайтесь ко мне.

– Благодарю вас, капитан.

Он покинул их. Пришло время прощаться. Симона обняла их по очереди, слишком взволнованная, чтобы говорить.

– Да поможет тебе Бог, – пробормотал Алекс.

– Дорогая Симона! – сказала Орелия. – Возвращайся к нам.

Симона кивнула, ее глаза наполнились слезами.

– Пошли, Орелия, – сказал Алекс, чувствуя, что Симона хочет поскорее закончить с прощанием.

Дверь за ними закрылась, и Симона осталась одна. Она сглотнула подступивший к горлу комок, распрямилась и подняла голову, отказываясь плакать. Через несколько минут она вышла из своей каюты и тихо постучала в дверь соседней.