Текст книги "Посланец небес"
Автор книги: Вирджиния Браун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)
– Мистер Браттон? – спросила задыхаясь Ганна. – Вы в своем уме? Вы же раздавите меня.
– Опять пробили мне голову, – прорычал он в ответ; он походил на огромного, величиной с гору, кота.
– Опять? А когда же в первый раз? – выдохнула она, затем прибавила, когда ей показалось, что тесемки на ее платье вот-вот треснут: – Пожалуйста, встаньте!
Крид не двигался, а лишь немного шевельнулся. Ганна чувствовала всю тяжесть его тела, холодную рукоятку пистолета, вдавившегося ей в живот, и его бедра на своих дрожащих ногах. Было что-то интригующее в том, как он пытался завладеть ею. Она ощущала биение его сердца. Ей бы испугаться или, наконец, разозлиться, но вместо этого она поймала себя на мысли, что с любопытством рассматривает его рот, недоумевая, почему у такого резкого и грубого человека могут быть столь нежные губы.
Словно поняв, о чем она думает, Крид улыбнулся понимающей улыбкой, которая заставила ее покраснеть и отвернуться.
– А первый раз был тогда, когда мальчишка огрел меня деревянной бадьей, – напомнил он ей, возвращая Ганну к заданному вопросу.
– Пожалуйста, встаньте, – повторила она.
Он усмехнулся, быстро скатился с нее и сел, положив руки на колени и пристально глядя на нее.
– Почему вы не откликались на мой зов? – осмелилась спросить Ганна, переведя дыхание. – Вы не слышали меня?
Он опять ухмыльнулся:
– Конечно, я прекрасно вас слышал!
– Тогда…
– Вы подумали в этот момент, что вы делаете? Вы бы насторожили всех индейцев в округе. – Крид покачал головой, расставив пальцы и действуя ими как расческой, затем потянулся за упавшей шляпой. – Разве вы не знаете, как далеко разносятся звуки в лесу ночью? Я подумал, что должен преподать вам урок, чтобы вы впоследствии не делали этого. Только я не предугадал, что вы шарахнете мне по голове этим чертовым бревном.
В свете луны Ганна смотрела на его черные горящие глаза, жесткую полоску у рта и чувствовала, как в ней вскипает злоба.
– Так вы хотели попугать меня, мистер Браттон?
– Да, и сделал это! Вам, видимо, был необходим урок значения тишины в лесах, леди. Единственное, чего я не знал, так это того, что вы вооружены…
Борясь с собственными чувствами, Ганна пыталась посмотреть на ситуацию его глазами. Может быть, он действительно намеревался научить ее ценить тишину, но тогда он должен был выбрать какой-нибудь другой метод. Скрестив руки на груди, она холодно сказала:
– Мне кажется, вы очень рьяно взялись за мое обучение, мистер Браттон.
Он встал над ней, сбрасывая с себя листья.
– Подумайте! Я хочу только, чтобы вы запомнили, что кричать в лесу нельзя.
Ганна с сарказмом приняла его милую улыбку и вкрадчивый голос.
– Да, – согласилась она, – я уверена, что больше никогда не сделаю этого впредь. Прошу прощения, мистер Браттон. Пожалуйста, помогите мне подняться. – Она ждала, протянув ему руку.
После некоторой растерянности Крид неохотно наклонился к ней и поднял ее. Она стояла рядом с ним, это хрупкое создание с медными волосами и волшебными глазами, которые были то цвета неба, то зелеными, а то даже черными, и почувствовал какое-то непонятное движение в глубине живота. «Женщины – очень обманчивые существа, – он никогда не забывал об этом. – Она, должно быть, четко рассчитала силу воздействия на меня своей улыбки, нежного голоса и прикосновения тонких пальцев к моей огрубевшей ладони».
– Спасибо, – ласково сказала она, и Крид почувствовал непонятный ток, прошедший через все его тело.
Почему она такая разная: когда ее волосы распущены и когда убраны в косу? Это перевоплощение происходило с ней каждый раз, и сейчас луна, словно дополняя его, серебрила непослушные завитки, обрамлявшие ее лицо.
Крид отпустил ее руку и отступил. В его памяти всплыли смутные воспоминания о Самсоне и Далиле, и он удивился, с чего вдруг вспомнил эту чисто Библейскую историю. «О чем я думаю? – усмехнулся он над собой. – Напичканная Библией, набожная девчонка с огромными глазами и волосами цвета огня, наверное, могла бы подумать не только о своей Библии и этих сопляках, но ей, конечно, непонятны мои мысли!»
Его рот искривился, и он сказал с иронией, растягивая слова:
– Добро пожаловать, леди-миссионер. А теперь, не будете ли вы столь любезны, чтобы не стоять на моем пути? Иногда случается, что мужчина перестает контролировать себя. Вокруг темная ночь, а вы нежно смотрите на меня своими большими глазищами, и у меня уже появляются мысли, что я могу и не сдержаться. Вы понимаете, о чем я пытаюсь вам сказать? – закончил он.
– Уверена, что понимаю, мистер Браттон, – прошептала Ганна сквозь неожиданно слипшиеся губы.
Ее сердце просто вырывалось из груди, когда она узнала огонь в его глазах – почти такой же, какой она видела у одного из бандитов в то утро.
– Спокойной ночи, – сказала она.
Крид следил, как она, присоединившись к спящим детям, свернулась на одеяле между ними и выглядела сейчас как ребенок. Более расстроенный, чем когда бы то ни было, он скрутил сигарету и, прислонившись к большому дереву, долго стоял, вглядываясь в темноту и размышляя над такими вещами, о которых не задумывался прежде.
5
Лошадь с шумом въехала в широкую арку пещеры, выдолбленную в скале, и Труэтт, спрыгнув с нее, обернулся к двум другим, ожидающим его. Он заикался, и голова у него дергалась. Его рассказ удивил Стилмана.
– Ты точно уверен? – спросил он Труэтта.
– Конечно, видел, как тебя.
Стилман присвистнул.
– Какого черта Браттону надо путешествовать в компании бабы и детей?
– Клянусь, я видел его. Я сел ему на хвост, как ты сказал, и ждал. Я уже было решил попартизанить, как увидел…
– Увидел эту чертову бабу и детей! – передразнил его Ропер. – Ты слишком сердечный, Труэтт! Слишком женственный!
Труэтт обернулся к человеку со шрамом, стоявшему широко расставив ноги и державшему руки на пистолетах, висевших у него слева и справа, и спросил:
– Думаешь, изменить что-то, Ропер?
Его светлые глаза пылали, а волосы развевались на ветру, задувавшем в пещеру с реки.
Бандит со шрамом никогда не забывал свой конфуз и сильно невзлюбил ту хорошенькую леди из Джубайла…
– Да. Но я не стану говорить об этом сейчас, – заключил Ропер.
– Черт возьми, вы спорите оба, как пара диких котов, – проговорил с отвращением Стилман. – А теперь, давайте за дело. Браттон опять у нас на хвосте. Не будем принимать во внимание, с кем он путешествует. Мы должны с ним встретиться. Я только не решил еще точно, когда…
– Плюммер сказал…
– Твой Плюммер – идиот! Он сидит, жирея и нежась в своем кресле, когда мы проделываем за него всю работу и постоянно рискуем, – бросил Стилман через плечо. – Я не собираюсь долго торчать в этой пещере. Она темная и сырая, и совсем мне не нравится. У меня нет никакого желания ожидать этого чертового охотника за наградами и сдаваться ему. Давайте только попробуем встретиться с ним.
– Неужели ты думаешь, что Браттон пойдет на это? – спросил Ропер, присев на корточки перед Стилманом и все еще враждебно поглядывая на Труэтта.
– Да! Он все еще преследует троих, удравших с погрузки золота. У него и мысли нет вступать с нами в переговоры…
* * *
Крид ехал, не оглядываясь, всем своим видом игнорируя детей и их учительницу. Они были ему такой помехой и так надоели, что он ругал себя за проявленную слабость, когда согласился проводить их на ферму Карлисла. «Слава Богу, что она находится впереди, по ходу моего маршрута, – мрачно размышлял он, вздыхая. – Бог! Не слишком ли много я уже наслушался о нем от этой Библией напичканной девчонки? Где ее Бог был тогда, еще давно, когда я нуждался в нем? – губы Крида сжались, глаза помрачнели от воспоминаний, никогда не покидавших его. – Черт возьми! Неужели я никогда не забуду этого? Нет, конечно, как я смогу забыть?» Эти воспоминания всегда были свежи в его памяти, как и чувство полной растерянности и одиночества, охватившее его тогда, еще ребенка, и никогда с тех пор его не покидавшее.
Он увидел, что суставы на руках, державших поводья, побелели и заставил себя расслабиться. Эти мысли всегда заводили куда-то не туда. Крид отбросил их и обратил свое внимание на тех, кто плелся сзади.
Крид потянул Генерала в сторону на крутую тропу и оглядел лесную поляну. Он решил остановиться и подождать Ганну с детьми. Едкая усмешка мелькнула у него на губах при воспоминании горящих глаз Ганны в то раннее утро, когда он резко сообщил ей, что не имеет больше намерения сопровождать их, нравится ей это или нет. Он удивился ее выдержке и владению собой и вспомнил, что только ее глаза, сверлившие его, изменили свой цвет. Но она не стала спорить, только кивнула и сказала, что все в руках Божиих.
– Если вы говорите о том же самом Боге, который руководил «Черноногими» при их мародерстве, то скоро снова попадете в беду, мисс Макгайр. А что если он вообще ни за чем не наблюдает?
Ганна выпрямилась, глаза ее горели, но она отвечала нежным голоском.
– На свете всего один Бог, мистер Браттон, и Он направил вас вывести нас из руин наших домов, поэтому, я думаю, что Он все видит.
На это у него не нашлось ответа, и ему совершенно не хотелось слушать всю дорогу до Карлисла ее глупости. Нет, он был далеко не глуп и ехал теперь молча. Если все удачно сложится, он избавится от них через несколько часов, еще до сумерек.
Откинув назад свою сплющенную шляпу, Крид наблюдал, как приближается стройная шеренга детей и две очень изможденные лошади, но Крид подумал, что лучше уж такие, чем никаких. В конце концов индейцы могли и этих несчастных животных забить на мясо. При этой мысли он ухмыльнулся и потянулся к переметной суме за бутылкой, которую всегда бережно возил с собой. Он вытянул пробку. Бутылка была наполнена до половины или, наоборот, полупустой – как на это посмотреть. Он взболтал ее и сделал глоток. Жидкость обожгла горло. Вытерев рот рукавом, Крид опять обратил внимание на гору, по которой они только что поднимались. Ганна и дети все еще боролись за каждый шаг, обходя большие валуны и ручьи, пересекавшие временами тропинку. Он наблюдал, как стройная девушка хрупкими руками вытягивала детей. Ее волосы выбились из-под тесемки и падали ей на лицо. В Криде всколыхнулось давно уже возникшее чувство: несмотря на усталость, испачканное платье и растрепанные волосы, Ганна была очаровательна. Затем он отвернулся и сделал еще глоток. «Так можно и с ума сойти», – подумал он.
– Мистер Браттон!
Он опустил бутылку, удивленный ее гневом.
– Да? – спросил он, не очень понимая, что так вывело ее из себя; он ненавидел ее за то, что она заставляла его оправдываться. – Ну что теперь, мисс Макгайр, вам не понравился этот лес?
– Лес прекрасен, мистер Браттон. Я по поводу той бутылки с алкоголем, которая мне очень не нравится, – ответила она. – Я нахожу отвратительным то, что вы выпиваете на глазах у детей.
– Ой, правда, неужели? – огрызнулся он. – А я считаю отвратительным то, что вы и ваши оборванцы оседлали мужчину! Вас это не беспокоит, мисс Макгайр?
– В этом нет ничего страшного, мистер Браттон.
– Серьезно? А что тогда страшно? – выпалил он с усмешкой. – Я знаю все о женщинах-миссионерах и о том, какое вы получаете удовольствие от чтения нотаций, поэтому позвольте мне предупредить вас: не пытайтесь. Я все равно не пойму этого.
– Неужели от этого можно получать столь полное удовольствие, или вы таким образом поднимаете себе настроение, мистер Браттон? – ввернула она хлестко. – Крепкие алькогольные напитки не предназначены для мужчин, чтобы…
– А теперь поразмыслите вот над чем, – прорычал Крид, наклонившись с седла вперед и крепко зажав в руке бутылку. – Я не собираюсь повторять вам еще раз – я не хочу ни слова слышать от вас о том, что я делаю. Понятно? Мам осталось быть вместе час или два, и мы, прибыв к Карлислу, расстанемся, а пока я не хочу все время выслушивать ваши нравоучения. Если это то, чего вы хотите, вы можете продолжить остаток пути без меня…
– Мистер Браттон, – настойчиво окликнул его тонкий голосок, и Крид кинул нетерпеливый взгляд на мальчугана, стоявшего у головы гнедого.
– Не сейчас, мальчик, неужели не видно, что я разговариваю? – огрызнулся он и вернулся к разговору с Ганной, стоявшей, сжавши губы. – На самом деле, мисс Макгайр, я действительно мог бы…
– Но, мистер Браттон, – упорствовал мальчик и потянул его за брюки. Он настойчиво смотрел на человека-гору и снова подергал его за ногу. – Мистер Крид Браттон, я хотел сказать…
Крид выругался и выпрямился в седле, а в это время Ганна подошла и положила руку на плечи мальчика.
– Эрик, мы сейчас разговариваем с мистером Браттоном. Почему бы тебе не отойти к другим детям? Скоро я с тобой поговорю.
– Нет! – не согласился мальчик, и в его голосе послышались нотки нетерпения, что заставило Ганну строго посмотреть на него.
– Ой, ради Бога! – взорвался Крид и в раздражении вместе с лошадью повернулся вокруг себя. – Видимо, я сошел с ума, согласившись взять вас с собой. Можно как-то сдерживать этих детей, леди?
Проигнорировав его слова, Ганна повернулась к мальчику и спросила:
– Что такое? – И в это время услышала резкий возглас Крида.
– Черт возьми! – выругался Крид, и Ганна хмуро посмотрела на него.
– Это то, о чем я хотел сказать вам, мистер Браттон! – воскликнул Эрик.
Внизу, в долине, над верхушками деревьев поднимался черный дым. Реакция Крида была мгновенной.
– Мальчик, ты должен был сразу сказать об этом, – сказал он, кинув бутылку с виски назад в сумку и вытащив ружье.
Он шлепнул по донышку своей сплющенной шляпы и резко приказал Ганне и детям спрятаться в кустах, пока он будет обследовать местность. И ускакал, пустив лошадь рысью.
Ганна выполнила его команду. Они, как смогли, спрятались в густых зарослях деревьев и сидели там, замерев от страха. Она увидела, что Флетчер закрыл ноздри лошади, чтобы не дать ей выдать их, и приказала Фрогу сделать то же самое. Мальчик племени «Кутеней» молча кивнул в ответ и положил свою руку на раздувавшиеся ноздри серой кобылы. Влажные коричневые глаза Фрога были расширены и выражали страх, который, должно быть, чувствовал каждый.
Ганна выдавила из себя улыбку и встала на колени перед маленькими детьми – семилетней Иви и девятилетней Джессикой. Иви доверчиво посмотрела на нее, а Джессика – с мольбой о заступничестве.
– Все будет хорошо, – ласково проговорила Ганна. – Мистер Браттон достаточно опытен в этих делах, и он не позволит кому-то навредить нам.
– Но как он сможет остановить их, если их много? – спросила Джессика. – Там ведь их было так много.
В какое-то мгновение взгляд Ганны стал совершенно беспомощным: что она могла сказать ей?
Нельзя было обманывать детей – особенно Джессику, не нуждавшуюся в сладкой лжи.
– Нам надо уповать только на Бога и мистера Браттона, – утомленно сказала она. – Это единственное, что в наших силах.
Джессика кивнула, а Иви тоненько захныкала. Она была хрупкой и слабенькой. Ганна крепко прижала ее к себе.
Лес казался совершенно безмолвным. Густая поросль кустарника и опавшие листья были подушкой для падающей с сосны ветки. С легким хрустом упала ветка, и Ганна подпрыгнула от испуга. Она снова вспомнила подвал, как они в страхе прижимались друг к другу и издали. Она закрыла глаза. Перед ее глазами проплыли все годы, которые она прожила, ни разу не глядя опасности в лицо.
Опустив голову, Ганна положила подбородок на руки, обнимавшие колени. Иви тесно прижалась к ней, а Джессика, чей цвет лица и волос был настолько сходен с Ганниным, что можно было принять их за сестер, сидела перед ней на корточках. Фрог все еще стоял рядом с кобылой, а Маленькая Птичка прижалась к своему брату.
Погрузившись в свои мысли, Ганна припомнила предшествующие события: бандиты, каким-то образом связанные с Кридом Браттоном, потом мародерствующие «Черноногие», уничтожившие Джубайл, и утомленно подумала: «Неужели есть такой Высший суд, который позволяет твориться таким ужасам? И почему таким хорошим людям, как мой отец, он позволил умереть? О, если бы во мне было больше набожности, я бы не задавала таких вопросов, не сомневалась в божественном начале всего. Мне очень тяжело, но я должна стремиться поступать так, как это делал бы мой отец».
Опустив голову, чтобы никто из детей не увидел ее горячих слез, Ганна зарыла лицо поглубже в испачканное ситцевое платье. Она вдыхала запах сосны и земли и подумала о воде и большом куске мыла.
– Мисс Ганна! – прошептал Свен Джохансен из своего укрытия между Флетчером, Ребеккой и Эриком. – Мисс Ганна, мне кажется, я что-то слышу. – Свен, двенадцатилетний мальчик с жесткими, прямыми волосами, поднял руку и показал на тропу.
Закусив нижнюю губу, Ганна перевела взгляд от бледного лица Свена на кусты, в которых исчез Крид. Казалось, они ждали уже около часа, может, это Крид? Или… Другая возможность была настолько ужасной и страшной, что она тут же откинула ее.
Наконец, услышав еле различимый шлепок копыт по грязи, Ганна сжала плечо Иви, и девочка слабо запротестовала. Она выпрямилась и принялась внимательно вглядываться в густую заросль, читая про себя молитвы, чтобы это оказался Крид Браттон, а не существо из ее самых страшных кошмаров.
Молитвы Ганны были услышаны: Крид подъехал на своем гнедом. Силы оставили ее, и она не могла даже пошевелиться. Крид выглядел так уверенно, что казалось, им нечего бояться и они спасены.
Но вдруг большой камень пролетел в воздухе и, сбив с головы Крида шляпу, упал в грязь.
Мгновенно Крид спрыгнул с гнедого и приземлился в ореоле таких ругательств, что Флетчер и Эрик переглянулись.
– Извините, – начал Эрик, показываясь из своего укрытия в кустах. – Мы не знали, что это вы!
Крид резко протянул свою мускулистую руку, чтобы встряхнуть Эрика. С выражением возрастающей ярости на лице он схватил отбивающегося мальчика за грудки, потряс его так, что зубы Эрика застучали, а голова замоталась взад-вперед.
– Мистер Браттон! – вскричала Ганна в ужасе, бросившись из кустов на защиту мальчика.
Флетчер под прикрытием кустов отползал подальше, чтобы не быть замеченным Кридом. Крид положил Эрика поперек колена, и его широкая ладонь со звонким шлепком скользнула по ягодицам мальчика. Эрик извивался, его руки и ноги болтались.
– Нет! – выкрикнула Ганна, схватив Крида за руку. Нетерпеливым движением он высвободил руку, и она снова опустилась на то место, на котором держались брюки мальчика.
Ганна рванулась вперед и повисла на его руке:
– Подождите! Он же не знал, что это вы!
Крид поставил Эрика на ноги. Лицо мальчика было красным, губы сжались в тонкую полоску, когда он с кулаками налетел на Крида, кипя от унижения и ярости.
– Boy! – схватив опять мальчика, Крид поднял его над землей и кинул на Ганну сердитый взгляд. – Леди, можно что-нибудь сделать с этими оборванцами?
Она смотрела на него, скрестив руки на груди:
– Если бы вы сначала узнали, в чем дело, прежде чем наказывать невинного мальчика, наверное, мои действия были бы необходимы.
– Если бы я всегда сначала задавал вопросы, а потом действовал, я был бы мертв лет в двенадцать, – парировал Крид. – Не всегда хватает времени быть вежливым и справедливым.
– Пустите меня, – закричал Эрик, неистово извиваясь в железной хватке Крида.
Крид тут же отпустил его, и мальчик со стоном упал на землю.
– Грубое животное, – пробормотала Ганна, наклонившись над мальчиком.
– Лучше бы поучили хорошим манерам эти сопляков, или мне придется сделать это за вас, – прорычал Крид, наклоняясь, чтобы поднять шляпу.
Все еще стоя перед Эриком на коленях, Ганна взглянула на Крида. Его глаза были черными, холодными и непроницаемыми, и она почувствовала неожиданный приступ тошноты.
– Что-то случилось? – спросила она после минуты мертвой тишины.
– Да, полагаю, что по вашей мерке случилось…
Все его внимание было сосредоточено на шляпе, которую он тщательно отряхивал, затем его взгляд скользнул по Ганне. Он был прямым, проникающим, и на какой-то момент в его глазах мелькнули сдерживаемые чувства, а потом они снова стали холодными. Он старался говорить ровно и спокойно.
– Они там все мертвы. Вырезаны.
– Они?..
– Вся ферма и семья. Мать, отец, дети, скот – все мертвые, а дом подожжен. – Глаза Крида сузились, глядя на побледневшее лицо Ганны. – С вами все в порядке? – спросил он.
– Да… да. Я только подумала об этих несчастных, – заикаясь выдавила она. Ее руки дрожали, а голова тряслась. – Вы похоронили их и прочитали молитвы над их душами?
Крид недоуменно посмотрел на нее:
– Похороны… молитва… скажите, вы не сумасшедшая? Я выбрался оттуда как можно быстрей, леди! Сейчас не время для этих штучек. Похоже, что я случайно разминулся с «Черноногими», и у меня не было желания слоняться там!
У Ганны подкосились ноги, и, в изнеможении плюхнувшись на грязную тропинку, она зарыла лицо в ладони. Мысли о резне, мародерстве «Черноногих» и смерти ни в чем не повинных людей сломили ее. Куда пропала ее внутренняя сила? Но за ней наблюдали дети, и она должна была быть сильной. Подняв голову, она посмотрела на Крида, который явно ожидал, что она сейчас впадет в истерику. Ганна слабо улыбнулась.
– Со мной все в порядке, мистер Браттон, Страшно подумать, что испытывали несчастные души. Конечно, вы поступили правильно, что не стали там задерживаться. Это было очень благоразумно с вашей стороны.
– Счастлив, что поняли меня, – сказал Крид с сарказмом. И не проронив больше ни слова, повернулся к слушавшим детям.
Свен Джохансен стоял, покровительственно положив руку на плечо Иви Рамсон, а Ребекка, Джессика, Фрог и Маленькая Птичка нетерпеливо смотрели на старших. Флетчер и Эрик осторожно встали с другой стороны, готовые немедленно дать ему отпор. Заметив это, Крид удовлетворенно кивнул. Ему было лучше, если бы они все избегали его.
– Подумайте, – предложил он, – почему бы нам не разбить лагерь для ночлега? «Черноногие» отправились в другом направлении, и поэтому нам не надо заботиться ни о чем, кроме как о том, чтобы наполнить наши пустые желудки.
Дети перевели взгляд с Крида на Ганну, и та тоже кивнула:
– Да, кажется, это прекрасная идея, дети.
Крид равнодушно пожал плечами и пустил Генерала быстрой рысью. Все последовали за ним, каждый своей скоростью. Он слышал их попытки догнать его, когда они продирались сквозь кусты и остановились перед поваленным деревом. Кто-то заплакал, видимо, оттого, что упал и ушибся, но остальные старались по возможности не шуметь, и Крид улыбнулся.
Может, он запугал их, и они поэтому не шумели. Причина его не волновала. Это большая победа, подумал он, вспоминая, какими шумными и ссорящимися они были в начале их пути. Конечно, стоическое спокойствие Ганны и ее безропотность, видимо, сделали свое дело, но его непреклонность в требовании тишины была более эффективна, как и то, что он справедливо столкнул мальчиков головами, тоже сыграло свою немаловажную роль.
Не останавливаясь, Крид взглянул на небо, чуть видимое сквозь густые шапки деревьев. Скоро уже стемнеет, и нужно было найти безопасное место для ночлега, поэтому он стал внимательно смотреть по сторонам: вот бы найти площадку, окруженную скалами.
Он почувствовал запах воды и движение прохладного воздуха. Значит, рядом озеро или водопад.
Крид напряженно старался вспомнить эту местность, но он был здесь очень давно. Кажется, впереди должно быть небольшое озеро. Крид еще раз взглянул на солнце, затем слегка изменил направление и чуть погодя уже стоял перед небольшим водоемом, в котором отражались и заходящее солнце, и темнеющее небо, и окружающие его деревья. Неподалеку стояли две скалы с шапками снега на вершинах, и сверкающие воды давали их четкое отражение в своих бирюзовых глубинах. Крид удовлетворенно кивнул и повернул назад, чтобы привести сюда Ганну и детей.
Выйдя из густых зарослей на берег, Ганна одарила Крида благодарным взглядом.
– Как красиво здесь, – сказала она, вздохнув.
– Да, мне тоже так кажется, – коротко ответил он.
– Мы сегодня здесь разобьем лагерь?
– Думаю, здесь неплохое место: хорошо скрытое и около воды. Мы бы не нашли лучшего.
– Нет ли здесь еще какого-нибудь поселения? – спросила Ганна.
– Нет. Где-то здесь поселился человек по имени Боннер, но не знаю, где именно, и думаю, что мы здесь в большей безопасности. – Он задумчиво прищурил темные глаза, взглянув на нее: – Что такое? Вы не верите мне?
– Нет, нет, – поспешно заверила Ганна. – Это совсем не так! Это просто… Мне кажется, я была бы в большей безопасности в каком-нибудь доме – вот и все.
– В доме? Похожем на тот, где вы были, когда я вас нашел? Или в таком, как дом Карлисла? – спросил Крид и добавил: – Кажется, мы не нашли бы ничего лучшего.
– Вы, конечно, правы, Браттон. Полагаю, я просто очень напугана, – кивнула Ганна и опустила глаза.
Лицо Крида помрачнело, но голос стал мягче:
– У вас были причины испугаться, но не волнуйтесь, думаю, у нас здесь меньше шансов быть найденными, чем в доме, заметном каждому проходящему.
Ганна залюбовалась кристально-чистыми водами озера и поразилась, каким оно выглядит одиноким. Тени ночи медленно, мягко колеблясь, падали на землю, и она снова осознала свою нравственную неустойчивость и уязвимость. Отец не раз говорил ей, что она не должна бояться смерти, а она боялась. Она испугалась и за себя, и за детей, и сейчас ей было стыдно за свое малодушие и трусость.
– Конечно, мы останемся здесь, – сказала она вслух, заставив звучать свой голос как можно тверже и решительней. – Это прекрасное место для лагеря на ночлег, мистер Браттон.
Его взгляд выразил легкое удивление.
– Рад, что вы наконец согласились со мной.
От его сухого тона на ее щеках вспыхнул легкий румянец, и она повернулась, чтобы возвратиться к детям. Ганна удивилась возникшему чувству облегчения, когда Крид стал разжигать костер. Он подбросил туда мох с деревьев, затем послал мальчиков собирать упавшие с лиственницы ветки, которые, как оказалось, не дают много дыма.
Сначала Ганна словно окоченела от холода. Она опустилась на сваленное дерево и прижала к себе Иви. Может быть, посидев у этого веселого, яркого огонька и немного поев, у нее снова появятся силы посмотреть на мир другими глазами. Когда Крид молча протянул ей несколько кусочков недожаренной куропатки, которую он выследил и убил камнем, она наколола их на раздвоенный конец палки, помогла младшим детям сделать то же самое и показала, как надо держать их над пламенем, чтобы птица скорей зажарилась. В лесу было очень мало съедобных ягод, но мальчики нашли несколько пышных кустов дикой вишни. Это лакомство решили оставить на десерт, и Ганна бережно разделила ягоды на всех.
Наблюдая за ней у костра, Крид размышлял о том большом расстоянии, которое им придется преодолеть. Не то чтобы Крид сомневался в том, что сможет защитить их и довести до безопасного места, он думал: уж не волею ли судьбы он оказался рядом с ней? Она была настолько хороша собой, а он давно не встречал таких женщин. Она была очень привлекательной: от вишневого сока ее губы окрасились в красный цвет и при ярком свете костра выглядели влажными и зазывающими. Ему стало интересно, понимала ли она сама, как очаровательна. И решил для себя, что понимает. Кажется, женщины всегда знают об этих вещах.
Нахмурив брови, Крид сжал бутылку виски. Черт возьми, его мысли зашли слишком далеко, представляя ее без этого серого платья с высоким воротником и массы нижних юбок…
Подняв руку, он сделал большой глоток виски, закупорил бутылку и убрал в сумку. Но и это не смогло отвлечь Крида от его фантазий. Ганна засмеялась над чем-то, что сказал один из мальчиков, и яркий свет огня упал на ее распущенные волосы, поблескивавшие червонным золотом. Крид сдвинул на затылок свою шляпу и блуждал взглядом по четким линиям ее лица и шеи, по расстегнутым у горла пуговицам ее платья. Руки его сжались в кулаки.
Она подняла глаза и встретила его взгляд, устремленный на нее и погруженный в раздумья, и улыбка на ее губах вдруг застыла… Ей очень хотелось опустить глаза, но она не смогла. Устремленные на его лицо, они так и застыли, глядя на чувственный изгиб его губ, высокие скулы и темные глаза, припорошенные густыми ресницами, в теплой глубине которых, казалось, хранилась тайна сладострастия. Может, это было отражением пламени, мерцавшего в его глазах, но яркие огоньки охватили ее воображение и заставили думать о том, что никогда раньше ее не занимало.
В нем было что-то гипнотическое – грубая, подчинявшая себе аура помимо воли притягивала ее к нему. Она попыталась проигнорировать это и сосредоточиться на мыслях о судьбе детей пли опасностях, стоящих перед ними, но все ее старания были тщетными. Она не могла забыть прошлую ночь, когда его распростертое тело прижимало ее к мокрой земле, а ее запястья до сих пор ощущали его железную хватку. В тот момент Ганна почувствовала его желание, как животное чувствует близкое присутствие человека, почувствовала всеми клеточками своего тела, что Крид хочет ее, и нахлынувшая волна предательской пульсации в ее теле ответила ему.
Ей стало стыдно. Это ошеломило ее. Раньше она никогда не испытывала ничего подобного к мужчинам. Но в нем было что-то такое, что притягивало к себе, и она не могла понять что. Что было в нем такого, чего она не замечала в других? Ганна проглотила слюну, застывшую в горле, и опустила взгляд на огонь. Она не хотела, чтобы он узнал о ее чувствах.
Но было слишком поздно. Крид понял причину ее смущения и быстрого переключения внимания на учеников. Он встречал это раньше у молодых, неопытных девушек, очарованных мужчинами. Этот взгляд был легко различим – он излучал свет, исходящий изнутри, подсвечивая невинные лица, – и его нельзя спутать.
Он резко поднялся. От этих широко распахнутых глаз, влажных губ, нежных кудряшек на него повеяло бедой.
Он был из тех людей, которые всегда чувствовали, где их подстерегает опасность и знали, как ее избежать.
Ганна увидела, что он уходит, и расстроилась, хотя и успокоилась: ее плечи опустились, а черты лица как бы разгладились. Приближалось что-то неизведанное для нее и опасное.
Сидящая рядом с ней Иви Рамсон потянула ее за рукав и таинственным шепотом попросила пройти с ней в кустики. Ганна поднялась до ближайших кустов, а мысли ее все кружились вокруг Браттона. «Ночные часы приносят с собой все мысли, которые днем запирались на засов. – И она покачала головой. – Зная натуру Евы, видимо, Сатана приблизился ко мне в полуночные часы».
– «При ясном, ярком свете дня все призраки исчезают», – процитировала она. Автор: Джошуа Макгайр, часто напоминавший об этом своей маленькой дочери. Тогда в это было так легко поверить, а сейчас у нее это получалось с трудом. С приходом зрелости возникали новые страхи, новые искушения.
