Текст книги "Во власти ночи (СИ)"

Автор книги: Виктория Щабельник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц)

   – Со мной. С собой. С неизбежным, – я почувствовала, как его рука поглаживает мою спину. По телу прошла дрожь. Его прикосновения не были неприятны. Просто...

   Будто в подтверждении его слов солнечный свет померк, небо над нами заволокло тяжелыми свинцовыми тучами, где-то вдалеке послышался отдаленный раскат грома. Внезапно мне стало страшно.

XVI

   Дождь начался прежде, чем мы с Алексом успели добраться до машины. Он сбросил с себя пиджак и накинул его на меня. Тонкая ткань совершенно не защищала от воды, но я оценила сам жест. Звук захлопнувшийся дверцы слился с новым ударом грома. Казалось, гроза разразилась прямо над нами, яростные молнии озаряли салон мертвенно-белым светом. Увидеть что-либо за пеленой воды на лобовом стекле было нереально.

   Я сжалась на сидении, напряженно всматриваясь в небо, осознавая, что удары грома пугают меня гораздо меньше того сияния, что окутывает нас, выхватывая из темноты профиль Алекса, его мокрую рубашку прилипшую к груди и подчеркивающую выпуклые мышцы живота. С его волос стекали капли воды, но он совершенно не обращал на это внимание, и не сводил взгляда с футболки, красочно облепившей мои формы.

   – Ты замерзла, – бестактно заметил он, протягивая ко мне руку. Я дернулась, тут же осознав свою ошибку. Алекс включил печку, словно не замечая моей реакции на его движение. – Поговорим? Все равно в такой дождь выехать будет трудно.

   – Почему не сказал сразу, что ты друг отца? – решила я начать допрос, больше похожий на метания Моськи перед слоном.

   – Я не говорил, что мы с твоим отцом были друзьями. Нас несколько раз сталкивала жизнь, и он смог предъявить мне счет. Не могу сказать, что в тот момент я был слишком этому рад.

   – Почему же ты не отказал ему? – удивилась я.

   – Не люблю быть должным, – Алекс улыбнулся весьма странной улыбкой, но я постаралась игнорировать ее, как и тон, которым были произнесены эти слова.

   – Но почему не признался? – настаивала я.

   – Сперва было интересно наблюдать за двумя испуганными насмерть детьми, которые сами не соображали, чего же им от себя ждать. А только собрался, как твой братец напоил меня снотворным.

   – Потерял бдительность, – подколола я, зачем-то.

   – Отвлекся на тебя. Не стоило этого делать, – он легонько коснулся рукой моей намокшей повязки, – жаль, если останется шрам. У тебя такая нежная кожа.

   – Я это переживу, – рядом с Алексом я чувствовала себя неловко и глупо. Не о том говорила, думала. Вообще вела себя странно. Что это со мной? Где мои мозги? Неужели присутствие рядом этого самоуверенного мачо лишает меня способности мыслить здраво? Возможно дело в моем малом и весьма неудачном опыте общения с мужчинами? Тем более с мужчинами, с явным избытком тестостерона. Мне было бы гораздо легче, если бы на месте Алекса был плешивый скромный старичок, которому можно было бы поплакаться в жилетку. Но разве мы всегда получаем то, чего хотим?

   – Я знаю, что ты способна на многое, – примирительно произнес Алекс. – У тебя хорошая интуиция.

   И эта интуиция говорит мне держаться от тебя подальше.

   – Ты должна уметь отличить ложь от правды, – ладонь Алекса задержалась на моей руке. От раны его пальцы поднялись к плечу, слегка поглаживал, будто успокаивая и лаская одновременно. По телу прошла легкая дрожь, и он, к несчастью это заметил. – Не нужно меня бояться. Я никогда не причиню тебе зла.

   Его шепот в полутемной кабине автомобиля был слишком громким. И все таки ситуация казалась достаточно интимной, и я порадовалась, что он не может видеть выражения моего лица. По крайней мере, до следующей молнии.

   – Ты ведь знал его? Моего отца, – уточнила я, – каким он был?

   Алекс помолчал несколько минут, будто раздумывая отвечать или нет на мой вопрос, и когда я уже потеряла надежду, произнес:

   – Он был странным. Держался от всех подальше. Поселился в лесу, хотел быть неприметным. Я давно потерял его из виду, и не особо старался найти. Твой отец умел вовремя исчезнуть. Наверное, именно это и помогало ему продержаться столько лет.

   – А его способность?

   – Значит, Ростовский тебе уже рассказал? Что же, думаю, в будущем тебе понадобится любая информация об отце. Он был Искателем. Работал в месте, которое называл Контора.

   – Что-то связанное со спецслужбами? – напряглась я. Только этого мне не хватало – ввязаться во что-то подобное было бы верхом идиотизма.

   – Нет. Не думаю, – успокоил меня Алекс. – Из того, что я от него слышал, Контора частая организация, не имеющая никакого отношения ни к правительству, ни к спецслужбам. Они действовали тайно и не совсем законно.

   – Мой отец был преступником? – не хотелось об этом думать, в это верить. Но слова Алекса были недвусмысленны. Да и не было у меня особых иллюзии на счет моего отца. У тех, кому нечего скрывать нет необходимости долгих двадцать лет скрываться в лесу подальше от семьи.

   – Он был особенным, как и ты, – уклончиво ответил Алекс, – иногда он вынужден был делать то, что ему приказывали. Боюсь, у него не было выбора.

   – Значит, он боялся, что люди, на которых он работал, когда-нибудь его найдут?

   – Он сменил имя и фамилию. Ему пришлось изменить внешность, чтобы получить шанс на нормальную жизнь. И все же, этого оказалось мало.

   – Я так и не смогла увидеть его, – мне вдруг стало тоскливо на душе. Мысль об отце, который был вынужден скрываться всю свою жизнь, причиняла боль. Мы могли бы увидеть друг друга, стоило лишь приехать на несколько дней раньше! Возможно, тогда все сложилось бы по-другому, и отец был бы жив.

   – Это слишком опасно, – возразил Алекс, – мне так и не удалось узнать, кто его убил. Если бы ты попала в руки этим людям, вряд ли у тебя был бы шанс выжить.

   Я помолчала, обдумывая его слова и свой следующий вопрос. Он значил для меня слишком много. Я мало знала Алекса, чтобы предугадать его реакцию. Но мне казалось, что не спросив, я буду жалеть об этом всю свою жизнь.

   – Алекс! – в моем тоне была робость и надежда. Мужчина с интересом посмотрел на меня. Его ладонь больше не заигрывала с моим плечом, он стал серьезен. – Помоги мне понять, что произошло с моим отцом, а, главное, помоги найти Тимура.

   – Ты не задумывалась, как это может быть опасно для нас обоих? – приподняв левую бровь, он уставился на меня с видом глубочайшего изумления.

   – Я не прошу тебя рисковать, – я не собиралась отступать. Ну, разве что, самую малость. От ответа Алекса зависело многое. Вот только в эту минуту я пообещала себе, что даже оставшись наедине со своими страхами, не зная кто мой друг, а кто враг, я обязательно отыщу Тимура. А, главное, выясню, кто убил отца. Это был не пустой выпендреж, а условия моего выживания в этом мире. Отец жил в постоянном страхе, зная, что на него ведется охота. Возможно, мне грозит та же участь. Но разве это не естественно – желать узнать, кто именно отвел для меня роль жертвы?

   – Ты хочешь рисковать сама? – удивился мужчина.

   – Это моя жизнь, – заметила я, понимая, как жалко в это минуту звучат мои слова.

   – И она у тебя одна. Даже такое странное и уникальное существо как ты должно понимать – если ты зайдешь слишком далеко, они тебя не пожалеют.

   – И что ты предлагаешь? Смириться и ждать пока они, кем бы эти "они" ни были, не найдут меня?

   – Я должен тебя защитить. Даже если для этого придется увести тебя как можно дальше отсюда.

   – Даже против моей воли? – возмутилась я.

   – Если это спасет тебе жизнь, то да, – уверенно кивнул Алекс.

   – Но ты больше никому ничего не должен. Отец мертв! – напомнила я.

   – Но ты жива. И я постараюсь, чтобы дальше так и было, – его лицо было достаточно серьезным и мрачным, чтобы я могла поверить в эту решимость спасти меня любой ценой.

   – И мое мнение не имеет значение? – в моем голосе отчетливо прозвучала детская обида. Ужасно, особенно в ситуации, когда хочешь выставить себя независимой и непреклонной.

   – Именно! Хорошо, что ты начала это понимать. Неужели так плохо доверить кому-то свою жизнь?

   – Это просто ужасно, зависеть от кого бы то ни было!

   – Жаль, если ты так думаешь, – Алекс вздохнул, и я почувствовала, что это не наиграно. Он действительно был слегка озадачен, а еще... уязвлен?

   – Я не хотела тебя обидеть, – не то, чтобы я пошла на попятную, но все же... Было неловко чувствовать себя неблагодарной, учитывая что Алекс мне помог, и выразил готовность защищать. Но мне нужно было больше! То, чего бы я ни смогла, да и не посмела у него никогда потребовать. Мало знать правду. Нужно еще уметь ею правильно распорядиться. Я не хотела, чтобы на моей совести была смерть Алекса. Что бы я ни затеяла, это только мое дело. Когда-то отец смог переиграть этих людей и остаться свободным. Если они схватили Тимура, нужно узнать, где они его держат, или причину, по которой он не выходит со мной на связь.

   Возможно я не Искатель, и никогда им не буду. Что же, это меня совершенно не огорчит. Но если для того, чтобы найти брата, придется изменить себя, я это сделаю. И страх, который мучит меня все это время, станет лишь союзником. Он помог мне сбежать, он двигал мною в самых ужасных жизненных ситуациях. Значит, он поможет мне и сейчас.

   – Ты меня не обидела, – мягко произнес Алекс. Он погладил меня по щеке, и эта неожиданная ласка, в которой не было страсти, а только нежность и какая-то трогательная кроткость меня смутила. Захотелось стать слабой, захотелось поверить и довериться, несмотря ни на что. Отбросить сомнения, быть той, кем я и являюсь – напуганной двадцатипятилетней женщиной, которая еще пару месяцев назад не принимала в своей жизни ни одного серьезного, жизненно важного решения и всегда полагалась на поддержку мамы. Даже если она меня не понимала.

   Внезапно его взгляд изменился, стал более пристальным, изучающим. В нем вспыхнули непонятные искорки. Движение оказалось слишком быстрым, чтобы я успела как-то среагировать, и вот уже его губы накрывают мои. Это было обычно касание, совсем непохожее на наш прошлый поцелуй, но от него по телу разлилось приятное тепло. Его губы скользнули ниже, и я ощутила на шее горячее дыхание. Молния снова осветила салон автомобиля, заставляя вздрогнуть в руках Алекса.

   – Не бойся, – шепнул он.

   – Я не боюсь, – приглушенным голосом ответила я, не до конца понимая, что же делать. До сих пор я всегда считала, что если рядом с мужчиной меня охватывают какие-то сомнения, я не должна позволять ему зайти слишком далеко. И однажды я уже ошиблась, но Алекс был совсем другим. Не таким, как все. Незнакомым, непонятным, таинственным...

   Его руки скользили по моему телу, лаская шею, нежно касались груди, двигаясь ниже. Приподнимают край намокшей футболки, поглаживая дрожащее от холода или возбуждения тело. Я судорожно вздохнула, когда почувствовал тепло его пальцев на своем животе. Он водил ими по моей прохладной, влажной коже, пробуждая желание, не выпуская меня из плена своих глаз, следя за малейшим откликом моего тела. Дыхание перехватило, мне казалось, что я падаю вниз с большой высоты, и лишь его умелые руки не позволяют мне разбиться. Его руки становились напористыми, нетерпеливыми, следуя по моему телу, вырывая из сомкнутых губ тихие стоны удовольствия. Я задохнулась, когда почувствовала губы Алекса на своем животе, его ловкие пальцы проникли за пояс брюк...

   – Алекс, – окликнула я мужчину, чувствуя, что совершенно теряю контроль над собственным телом и эмоциями, и не хочу его возвращать. Затем, выдохнув с сожалением, взяла его за запястье и отвела руку в сторону, – не надо, Алекс. Прошу тебя!

   Он прервал поцелуй, заставивший мое тело пылать. И затуманенным взглядом посмотрел на меня. Не знаю, что он прочел в моих глазах. Возможно, легкий след паники, охватившей все мое естество, как только я поняла, что готова сдаться, полностью растворяясь в его силе и умелых объятиях.

   Из его глаз пропала мягкость и нежность, в них проступило нечто чуждое и пугающее, словно на краткое мгновение на меня смотрел совершенно другой человек – злобный и беспощадный. Он вздохнул и на миг прикрыл глаза. Когда он снова поднял ко мне лицо, оно было спокойным и безмятежным. Исчезли желание и страсть сквозившие в каждом его движении, будто между нам ничего не происходило. Лишь мое частое дыхание и предательски колотящееся сердце выдавало охватившее меня влечение. Давящее напряжение внизу живота не спешило меня отпускать, но я обрадовалась, что смогла вовремя прекратить это безумие.

   – Извини. Не удержался, – он бесстрастно смотрел в лобовое стекло, пока я приводила в порядок свою одежду. По-прежнему не глядя на меня, он завел мотор, и без труда выехал из леса на дорогу. Дождь уже не был таким густым, однако небо не спешило светлеть. В полном молчании мы доехали до дома Ростовского, и я вышла из автомобиля, коротко бросив "пока".

   Мне оставалось пару шагов до двери, когда я почувствовала на руке чужое прикосновение. Обернувшись, с каким-то облегчением увидела Алекса.

   – Послушай, – его лицо все еще ничего не выражало, взгляд был холодным и каким-то отстраненным, – забудь то, что произошло. Я сглупил. Не подумал... Ты не должна меня бояться. Только не меня...

   Отпустив мою руку, он развернулся, и, вскочив в машину, стремительно рванул прочь с моих глаз. Я постояла на улице еще несколько минут, не особо торопясь войти в дом, чувствуя, что ничего хорошего там меня не ждет. Возможно, моя интуиция была права...

   Егор встретил меня кивков, не отрываясь от своей работы. В баре в это время было пусто, в дальнем углу с блаженным видом развалился Радж, по-щенячьи подставляя снежно-белое пузо для чесание вернувшемуся Борису Ивановичу. Ростовский сидел, вольготно развалившись за одним из столиков, около стены.

   Я немного потопталась на месте, чувствуя, что меня успели заметить и оценить мой взлохмаченный вид.

   – Здравствуйте! – безрадостно произнесла я, – не знала, что вы вернетесь сегодня.

   – Сам не ожидал! Страшно соскучился, дочка! – оставив в покое пса и игнорируя его недовольное ворчание, Ростовский вскочил со стула и резво подошел ко мне. Неожиданно крепко обнял и расцеловал в обе щеки, – ну здравствуй, племянница! Как дела?

   Он смотрел на меня как на какое-то сокровище. Будто я была его единственной и любимой дочерью... которая к тому же выходит замуж за наследного принца. Я понимала, что он играет на публику, но все рано не ожидала такого радушия. Покраснев от неловкости, поцеловала его в ответ.

   – Спасибо, хорошо, – что я еще могла сказать?

   – А я возвращаюсь, в баре никого, мой отрок где-то пропадает, как всегда. Тебя дома нет. Егор ничего не знает, погода отвратительная. Я уже было начал переживать.

   – Извините, если заставила волноваться, – я снова покраснела, теперь уже от раскаяния и стыда, припомнив, чем я занималась последние пару часов и чем могла бы заниматься сейчас.

   – Не бери в голову. Сейчас иди, прими горячий душ и сразу же в постель. Ты вся промокла и дрожишь. Не хватает тебе подхватить простуду. А завтра поговорим, – он подтолкнул меня к двери и не сводил по-отечески заботливых глаз, пока я поднималась по лестнице в свою комнату.

   Я воспользовалась его советом, тут же сбросив с себя мокрую одежду и, набросив длинную до колена футболку, прошмыгнула по коридору в ванную.

   Быстро приняв душ, я повязала голову полотенцем, и направилась в комнату. Мой путь шел мимо кабинета Ростовского. Из-под неплотно прикрытой двери пробивался тусклый свет, раздавались приглушенные голоса. Видимо хозяин был не один. Может быть, вернулся Дмитрий? Но услышав свое собственное имя, я резко остановилась, стараясь не дышать, чтобы не быть застигнутой за таким некрасивым делом, как подслушивание.

   Сначала я мало что могла услышать, и еще меньше увидеть сквозь тонкую щель, хозяин и его гость говорили тихо, однако некоторые слова достигали моего слуха. Голос Бориса Ивановича я смогла распознать сразу, второй же, более молодой и жесткий звучал незнакомо и пугающе. Кто бы ни был этот посетитель, с которым Ростовский говорил обо мне, он привык отдавать приказы.

   Интонации Бориса Ивановича изменились, в них появилась злость и нетерпение. Он искренне возмутился на последнее замечание гостя, до меня донеслись его слова:

   – С чего вы взяли, что я вам ее отдам?

   Речь ведь идет не обо мне, правда? При чем здесь я? Да и мое имя мне просто послышалось...

   Я не расслышала, что ответил гость, лишь уловила, что его голос стал спокойнее и снисходительнее. Эти интонации не были мне незнакомы...

   – По крайней мере, я никогда ей не угрожал! Рядом со мной она была бы в порядке и многому научилась. А вы... вы хотите ее уничтожить! Вспомните ее отца! Послушайте, она такая же пустышка, как и ее брат. Она вам не нужна. Но ее легко сломать. Лена не выдержит того, что вы хотите с ней сделать.

   – Тогда зачем она тебе? – теперь я отчетливо расслышала вопрос гостя Ростовского и шумно вдохнула, надеясь, что меня никто не заметил.

   – Она дочь моего друга. Вы же понимаете...

   – Понимаю. Я все понимаю, – гость встал и, проявив чудеса выдержки, я бесшумно отстранилась от двери и крадучись добралась до своей комнаты, закрыв за собой дверь и привалившись к ней спиной. Лишь тогда я испустила вздох, больше похожий на всхлип.

   Здесь было прохладно, и я поспешила прикрыть окно, не совсем точно помня, когда его открывала. Тучи не спешили расходиться, небо было мрачным и серым, погода промозглой. Открывавшийся из окна вид полностью соответствовал моему настроению.

   Он мне солгал... Они оба мне лгали. Зачем я им? Неужели из-за отца?

   Чувство, что мной воспользовались, а потом предали, болью разлилось в груди.

   Он целовал меня, я ему отвечала, и едва не позволила... Алекс, зачем ты так со мной?

   На глаза набежали слезы.

   Я ведь поверила, не смотря ни на что, поверила тебе.

   Подумав немного, заперла дверь на засов, не желая, чтобы кто-нибудь вошел, когда я буду к этому не готова.

   Машинально сбросила полотенце с головы, и мокрые волосы упали мне на спину. Я обхватила себя руками за плечи и беззвучно заплакала.

XVII

   – Пикнешь, пристрелю, – вкрадчивый тихий голос донесся откуда-то сзади. Я вздрогнула всем телом, и развернулась к новой угрозе, глупо желая встретить ее лицом к лицу. На меня смотрело дуло пистолета, которое держал в руках некто высокий, широкоплечий довольно угрожающий на вид. Его фигура, слегка затемненная сгущавшимися сумерками, была мне смутно знакома, а этот голос лишь придал уверенности в том, что у меня большие неприятности.

   – Как вы меня нашли? – вырвалось у меня.

   – Это все, что тебя интересует? А где же "здравствуй, дорогой, как дела? Как твоя рука? А, главное, голова?"

   Он сбросил капюшон, и на миг мне стало страшно – в тот раз я действовала инстинктивно, не задумываясь, что могло сделать с нападавшим разбившееся стекло из шкафа. Но, судя по всему, за прошедший месяц синяки, порезы и ссадины успели сойти, оставив едва видимые следы, и негативное отношение к моей особе. Передо мной предстал мужчина, за тридцать, темно-русые волосы, темные, глубоко посаженные под нахмуренными бровями глаза, широкие скулы, тяжелый подбородок. Я его знала... Я видела его однажды утром, во дворе дома, рядом с которым было найдено тело убитого. И той ночью, у меня в квартире. Он говорил со мной, но тогда я была слишком напугана, чтобы его узнать. И этот капюшон... Я не физиономист, но судя по выражению его лица, меня ожидали серьезные проблемы.

   – Извините, что так вышло, – только лишь из врожденного чувства вежливости сказала я, тактично не напоминая причину его несчастий.

   – Проехали, – с неожиданной щедростью произнес он, – хотя пару раз мне хотелось тебя найти и выдернуть ноги. Ну что, собирайся, только тише. Чтобы нас не услышали твои новые приятели. Хотя, они сейчас так увлечены дележом сокровища, что вряд ли что-то услышат.

   – Собираться? Куда? Дележом сокровища? – тупо переспросила я.

   – Тебя. Ты у нас сокровище, – как слабоумной пояснил мне незваный гость, – а куда мы отправимся – скоро узнаешь.

   – Я никуда с вами не пойду! Я буду кричать!

   – Кричи, – устало вздохнув, гость посмотрел на меня со странной жалостью. Я лишь успела заметить краем глаза движение его руки с пистолетом. А после фейерверка, взорвавшегося у меня в голове, тяжело рухнула на пол.

   Я где-то читала, что весьма скверной приметой считается ехать ночью в багажнике. Правда к ней еще добавлялось «в разных сумках», но, сделав пару неловких движений, и наткнувшись на что-то металлическое и острое, я с облегчением поняла, что все-таки нахожусь тут вся, целиком. Со связанными назад руками, разрывающейся от боли головой, и не успевшими высохнуть волосами, но целиком. Пожалуй, на тот момент это было единственной успокаивающей мыслью. За ней же следовал рой самых черных и пугающих предположений. Куда меня везут? Как ему удалось выкрасть меня из дома, в котором полно людей? И почему, черт побери, мне так холодно?

   С тех пор как я очнулась, время текло медленно и уныло. Казалось, прошли часы, автомобиль сделал бесчисленное количество поворотов, несколько раз подпрыгнул на ухабах, спустился вниз, отчего меня практически вдавило в стенку багажника, и остановился. Я напряглась всем телом, ожидая, когда же откроют багажник. Моя фантазия и злость толками меня на подвиги, а обстоятельства разумно напоминали, что со связанными руками подвигов не совершишь.

   Багажник открылся и в глаза ударил свет. Я зажмурилась, но тут же снова открыла глаза. Надо мной склонился мой похититель. Он больше не скрывался за капюшоном, и действовал довольно нагло и решительно. Значит, мы уже приехали? Вот только куда? Я оглядела место, больше похожее на подземный гараж с несколькими уровнями. Он был пуст, точнее, кроме нас здесь не наблюдалось ни одной машины. Гараж освещали несколько ламп, в дальней стене был виден проход куда-то в темноту, а сзади нас располагалась дверь лифта.

   Меня бесцеремонно вынули из багажника, поставили на ноги, и, убедившись, что я не собираюсь падать, слегка подтолкнули в направлении лифта. Зря, между прочим, сделав пару шагов на затекших ногах, я тут же шлепнулась на пятую точку, больно ударившись о бетонный пол.

   – Сволочь! Скотина! – крикнула я, особо не стараясь кого-то уязвить или обидеть. Просто накипело.

   Совершенно не обращая на мои слова внимания, похититель нетерпеливо поднял меня с пола и, взвалив на плечо, поспешил к лифту. Он шел быстро, не задумываясь о моей свесившейся вниз многострадальной голове, не обращая внимание на попытки взбрыкнуть и вырваться, предпринимаемые из чистого упрямства, без всякой надежды освободиться. Когда дверцы закрылись, мы оказались в ограниченном пространстве. Только страх, окончательно поселившийся во мне, не позволил овладеть панике и приступу клаустрофобии.

   Поднимались мы недолго, лифт остановился, и широкие шаги похитителя эхом отражались от пола и разносились по длинному темному коридору. Снова дверь, щелчок выключателя, и комната озарилась светом. Он усадил меня на стул, а сам отошел, чтобы присесть на краешек стола.

   – Где мы? – я растерянно огляделась, вот только глаза упрямо возвращались к сволочному типу, который чиркнув спичкой, закурил, не думая мне отвечать.

   – Я спрашивала тебя... – после того, как я обозвала его сволочью, обращаться к типу на вы было бы даже странно.

   – Я тебя слышу, – скривился тип, – не нужно повторяться. И вообще, лучше помолчи.

   – Иначе что? Пристрелишь? – припомнила его угрозу.

   – Может, и пристрелю, – он выдохнул струйку дыма, и с любопытством воззрился на меня. Слова не прозвучали как угроза, просто констатация факта. И этот факт меня тревожил.

   – Зачем я тебе? У меня нет денег, с меня нечего взять, я неподходящий донор, и из меня получится хреновая сексуальная рабыня.

   – Почему? – его голос был спокойным даже слегка равнодушным, но в глазах зажглись искорки смеха.

   – Я ленивая – выдавила я, чувствуя, что наша беседа становится фарсом.

   – Значит, найдем тебе другое применение – кивнул он и затушил окурок. Слез со стола подошел ко мне и нагнулся. Я отпрянула, практически впечатавшись в спинку стула, но его это не остановило. Придерживая меня за спину, он потянулся к моим связанным рукам и стал разматывать узел. Едва почувствовав, что больше не связана, я осторожно коснулась запястий.

   – Скоро боль пройдет, – успокаивающе заметил похититель. Его забота выглядела довольно странно, а в нынешних обстоятельствах, нелепо.

   – Что все это значит? – я сползла со стула, трезво рассудив, что лучше держаться от него подальше. Даже если он не выказывает агрессивности.

   – Ты должна кое с кем встретиться, – он не делал попыток приблизиться ко мне, но стоял между мною и дверью, полностью лишая возможности сбежать.

   – Отлично! Но зачем похищать? – возмутилась я, – достаточно было просто предложить и объяснить.

   – Когда я предложил, ты отказалась, – он красноречиво приподнял бровь, словно напоминая обстоятельства нашей прошлой встречи, а особенно, ее окончание.

   – Ты меня напугал, – теперь уже я присела на стол, готовая в любую минуту вскочить, оставляя между ним и мной как можно больше преград.

   – Так и было задумано, – он сложил руки на груди, посмотрев на часы, словно кого-то ждал. Кого? Кто этот человек, ради которого меня выкрали из условно безопасного места и притащили сюда? Что-то внутри меня подсказывало, что встреча может изменить мою жизнь. Но куда уж больше? Неужели до меня добрались те самые люди из Конторы, о которых упоминал Алекс? Тогда понятно, почему я все еще жива. Если они, как и Ростовский, считают, что я Искатель, мне будет трудно уверить их в обратном.

   – Задумано кем?

   – Скоро узнаешь. И пожалуйста, не делай глупостей. Ты достаточно набегалась. Пора уже остановиться.

   – Ты так говоришь, словно я сама виновата в своих проблемах, – мне было неприятно слышать его слова, я почувствовала себя уязвленной.

   – Не стоило доводить до такого, – он достал из кармана свернутую бумажку и бросил ее мне. Она упала к моим ногам, и с осторожностью поглядывая на типа, я подняла ее с пола, уже зная, что это может быть, – ты не должна была светиться на месте преступления.

   – Я не виновата. Я никого не убивала, – чувствуя, как слезы подступают к глазам, я постаралась вызвать у себя злость, не желая показывать, как угнетена и расстроена.

   – Верю. Я верю, – не думаю, что он хотел меня успокоить. Может быть, просто решил предотвратить мою начинающуюся истерику. Напрасно, я не собиралась лить перед ним слезы и рвать на себе волосы, доказывая... что? Что бы я могла сказать в свое оправдание, – не забывай, что я следил за тобой.

   – Ты меня подставил. Теперь меня ищут, потому что считают убийцей! Зачем? – Со злостью смяв объявление о розыске, я отбросила его подальше от себя, будто оно способно привести ко мне милицию.

   – Ты не права, – тип снова посмотрел на часы, впервые выказывая признаки нетерпения. Похоже, что находясь рядом со мной, он испытывал некий дискомфорт или ... нерешительность? А может быть просто старался поскорее избавиться, передав тому, кто придет.

   – Почему я должна тебе верить? – безнадежно спросила я.

   – Потому что у тебя нет другого выхода, – ответил он

   – Есть, – выдавила я уже на бегу. Знала, что рассчитывать особо не на что. И я никогда не смогу победить такого здорового типа. Мною двигала не надежда, а отчаяние и желание продать свою жизнь подороже. И доставить своим преследователям как можно больше проблем.

   Он перехватил меня за талию одной рукой, не давая приблизиться к двери. Оказавшись за спиной, поднял меня, оттаскивая вглубь комнаты. Я вырывалась из его рук, стараясь причинить максимум неудобства. Бить противника, находящегося сзади было неудобно, но вспоминая советы по самообороне, я постаралась ударить его пяткой в голень, и затылком в нос. Похоже, мой похититель также был знаком с самообороной, поэтому мои попытки оказались безуспешны.

   – Я не хочу делать тебе больно, – прошипел он мне на ухо, обдавая теплым дыханием. Он говорил сквозь зубы, удерживать меня. Предугадывать мой следующий глупый и безуспешный рывок или удар было нелегко. Он явно разозлился.

   – Тогда отпусти, – я замерла в его руках и неожиданно оказалась повернутой к нему лицом.

   – Не могу, – холодно произнес он.

   – Что они со мной сделают? – на миг позволив себе быть слабой и уязвимой, спросила я, – пожалуйста, не отдавай меня им. Я не заслужила этого. Я не та, кто им нужен.

   Тип посмотрел на меня. Казалось, до сих пор он не задумывался о тех чувствах, которые во мне вызывает. Возможно, ему было просто плевать. Но сейчас, удерживая меня, он не мог игнорировать того, что я живое разумное существо, а не бездушный предмет, который он должен был доставить в заданную точку и передать с рук на руки. Ведь не мог же? Или я просто пытаюсь найти в нем то, чего нет и быть не может?

   – Ты будешь в надежных руках, – медленно произнес он.

   Его слова меня удивили. Тон, взгляд... Почему-то в этот момент я не видела в нем угрозы, да и выглядел он совершенно не таким, каким запомнился мне той ночью у меня дома. Опасный тип, скрывающий лицо все еще здесь, а я по-прежнему никуда не могу сбежать. Но что-то изменилось. Он ждал, что за мной скоро придут, но не желал мне зла. Интуиция, которая иногда выкидывала забавные фортели тихо шептала успокоиться и смириться. Потому что просто не было сил бороться и убегать. Ни сил, ни возможности.

   – Мне страшно, – честно призналась я.

   Он опустил меня на пол, но не спешил отпускать. Возможно, опасался, что мне все-таки удасться от него сбежать. Из коридора донеслись тихие, размеренные шаги сопровождавшиеся странным стуком, с каждой секундой приближавшиеся к двери. Я затаила дыхание, продолжая вслушиваться, отсчитывая время, оставшееся мне... до чего? Не знаю. Просто чувствовала, что сейчас все изменится навсегда. И бесполезно хвататься за остатки прежней жизни. Ее уже не будет никогда.

   Я на миг прикрыла глаза, и когда снова их открыла, тип пристально смотрел на меня. Он не выглядел как человек, добившийся цели. В нем не было затаенного торжества злодея, глумящегося над жертвой. Он просто ждал, когда гость войдет в дверь.

   Когда сзади меня раздался скрип, я сжалась, делая попытку вырваться, но мужчина не позволил мне этого сделать. Напротив, он еще крепче прижал меня к себе, разворачивая так, чтобы я смогла видеть все, что происходит в комнате.