Текст книги "Во власти ночи (СИ)"

Автор книги: Виктория Щабельник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц)

   – С чего это? – возмутился громила, – она пришла к нам с оружием. Пусть знает...

   О чем я должна знать, мне сообщить не успели, так как одного пристального взгляда бармена было достаточно, чтобы Дмитрий осознал свою оплошность и поспешил выполнить приказ, впрочем, всем своим видом демонстрируя несогласие.

   – Отведи ее в комнату. И без глупостей, – распорядился он, и слово больше не желая тратить на меня время, покинул подсобку.

   К моему большому удивлению, громила не воспользовался отсутствием авторитета, который, без сомнения, представлял в его глазах бармен и не вышел за рамки приличий. Он лишь схватил меня за руку, и, не обращая внимание на стон потащил куда-то по длинному извилистому коридору. Где-то на полдороге, он сообразил, что низкая скорость, с которой я передвигаю ноги отнюдь не из-за моего нежелания быть в его компании и совсем уж не из-за природной вредности. Остановившись, он внимательно меня оглядел, и к моему негодованию, дернул ветровку с плеча. Аккуратно прошелся пальцами по повязке, затем хмыкнул, странно на меня поглядел, и уже медленнее двинулся вперед, поддерживая за здоровую руку. Да он джентльмен! – едва не вырвалась у меня мысль вслух.

   Когда мы дошли до нужной двери, он пропустил меня вперед, но увидев мою нерешительность, подтолкнул слегка в спину.

   – Привел? Отлично! Присаживайся, сейчас мы с тобой обо всем поговорим.

   – Давай, рыжая, двигая ножками, – встрял громила.

   – Я не рыжая, – совершенно справедливо возмутилась я, – и нам не о чем с вами разговаривать.

   – Ты явилась в мой бар, угрожала моему сыну оружием. Думаю, нам есть о чем поговорить.

   – Я не знала, что он ваш сын, – возразила я, – и он мог бы вести себя поприличнее, и не клеиться ко мне.

   – Не суди его слишком строго. Это все от недостатка материнской заботы и любви, – игнорируя возмущенный взгляд Димы, пояснил бармен. То, что они родственники почему-то вызвало у меня удивление. Хотя... Оба достаточно высокие, крепкие, взгляд из подлобья, да и голоса чем-то схожи – громоподобные, резкие. – Так зачем тебе оружие?

   – Защищаться, – вполне резонно ответила я, – одинокой девушке страшно в этом жестоком мире.

   – Защищаться от кого? – я проигнорировала вопрос, скосив глаза на Дмитрия. Он прислонился задом к столу, наблюдая за мной уже не таясь. Перехватив мой взгляд, широко улыбнулся и обратился к отцу.

   – Ее подстрелили. Рана свежая.

   Бармен взглянул на меня с новым интересом, как на головоломку, которая каждую минуту преподносит ему новую загадку.

   – Интересно, – протянул он, – и все же, зачем тебе Ростовский? И откуда ты о нем знаешь?

   – Брат рассказал.

   – И как зовут брата?

   – Тимур, – я говорила все тише, начиная подозревать, что притон мне, скорее всего, не грозит. Зато в жизни может появиться куча других проблем.

   – И где же сейчас твой брат? – вклинился в разговор Дмитрий.

   – Не знаю, – со злостью ответила я. В глазах стояли слезы, хотелось выругаться, и поскорее отсюда сбежать.

   – Странная получается история, – подвел итог бармен, хотя, он давно уже не казался мне обычным барменом, – ты дочь человека, изображенного на этой фотографии. Ты ранена, не знаешь, где твой брат, а в довершении всего, приходишь в мой бар и разыскиваешь меня, при этом, не стесняешься использовать свой пистолет.

   – Вас? Вы сказали, я искала вас? Но вы же не... – я запнулась, понимая, что сглупила.

   – Верно, понимаешь, – кивнул Ростовский, – но, насколько мне известно, Сергей Ильин мертв. А это значит, что твоя персона вызывает у меня вполне логичные сомнения.

   – Я не лгу. Я действительно его дочь, Елена.

   – Приятно познакомиться, – снова вклинился в разговор громила, видимо, запоздало желая продемонстрировать воспитанность.

   – А вот это нам придется выяснить. Извини, девочка, но я не вижу другого выхода.

   С этими словами Ростовский направил мой честно сворованный пистолет прямо мне в голову, и жестким голосом произнес:

   – В этой комнате находится золотое кольцо с сапфирами, стоимостью двенадцать тысяч долларов. Найди его.

   – Что? – удивленно спросила я, – о чем вы говорите?

   – Не заставляй меня причинять тебе боль. Я не хочу стрелять в твою очаровательную мордашку, но мне придется это сделать, если ты не найдешь кольцо.

   – Но я не могу! Откуда я знаю, где оно? Вы смеетесь надо мной? Или сошли с ума!

   – Отец, – вмешался Дмитрий, – я не понимаю! Откуда она...

   – Заткнись, – Борис Иванович резко прервал попытку своего сына быть положительным персонажем этой драмы, – если она не сделает что я ей говорю, то умрет.

   – Я не знаю, куда вы спрятали кольцо! – возмутилась я, – вы больной сукин сын! Оставьте меня в покое!

   – Скажи мне, где это чертово кольцо, и я не выпущу тебе мозги! – холодно произнес Ростовский, и я поняла, что мне конец. Прикрыв глаза, я каждую секунду ждала выстрела, и боли, по сравнению с которой прошлая рана была пустяком. Даже не пытаясь сдержать слез, я повторяла про себя "Не верю! Этого просто не может быть! Это происходит не со мной!"

   – Не знаю! – крикнула я, рыдая. Дуло пистолета уперлось в мой лоб, я чувствовала, что этот псих готов выстрелить, и не понимала, чего он ждет. Где-то сбоку слышался голос Дмитрия, видимо, пытавшегося отговорить отца от этой затеи. Возможно, ему просто не хотелось возиться с моим трупом, но каковы бы ни были причины, в глубине души я была ему благодарна за это.

   – Тогда тебе конец! – четко произнес Борис Иванович.

   – Не надо. Пожалуйста! – мысль о том, что сейчас мои мозги живописно разлетятся по стенке, нарушая гармонию рисунка обоев, ввергла меня в панику. Я вскочила, и превозмогая страх, попыталась оттолкнуть от себя психа с пистолетом, стараясь, чтобы дуло оказалось от меня как можно дальше. Сил оказалось недостаточно, мне с трудом удалось остаться на ногах. Глаза заволокло пеленой, от слабости и боли в раненой руке. Внутри клокотала бессильная ярость.

   – Ненавижу вас всех, уроды! – сама не узнавая собственного голоса, я посмотрела на этот мир, быть может, в последний раз. Пелена не спала, наоборот, стала плотнее. Сквозь нее едва угадывались очертания двух мужчин, одного рядом со мной, все еще не отводящего от меня пистолета, и второго, чуть подальше. За ним что-то мерцало, робким нежным светом. Я сделала шаг к нему, но он не спешил уходить с моего пути. Разозлившись, я почти оттолкнула его, не особенно обращая внимание на рассерженный крик. Сама же, встав на колени, потянулась к дубовой дверце, выглядящей до того как обычная стенка стола. Не соображая до конца, каким образом я нащупала рычажок, с помощью которого смогла ее открыть, и лишь тогда, словно очнувшись от тяжелого сна, рассмотрела, что же находилось внутри.

   – Молодец, Елена, я в тебе не сомневался, – слыша голос Бориса Ивановича, еще минуту назад произносивший лишь угрозы, я резко обернулась к нему, – ты настоящая дочь своего отца.

   – Что за бред! Откуда здесь это кольцо? И как мне удалось его найти?

   – Потому, что это твой дар. Редкий, уникальный, талант, который однажды едва не погубил твоего отца, и возможно, стал причиной его смерти. Когда-то он был известен как Искатель. Но однажды пойдя против людей, на которых работал, Сергей был вынужден скрываться долгие годы.

   – О чем вы? – все-таки, они здесь все безумцы. Пора отсюда бежать, куда глаза глядят.

   – О даре, которым обладал твой отец. И которым, судя по всему, обладаешь ты.

XI

   – Бред! Полный! – я вложила в ладонь стоявшего рядом и слегка прибалдевшего Дмитрия кольцо, если верить Борису Ивановичу, стоящее двенадцать тысяч баксов, и, развернувшись, прошла к двери.

   – Постой! Куда ты пойдешь? – Ростовский тут же меня догнал и схватил за руку. Я молча воззрилась на его руку, и он тут же меня отпустил. – Ты в опасности! Если они о тебе узнают, можешь распрощаться с нормальной жизнью.

   – Мою жизнь и так нельзя назвать нормальной, – возразила я.

   – Если попадешь к ним, у тебя вообще может не быть жизни, – внезапно с какой-то злостью прошипел Ростовский. – Ты в бегах, и, возможно, тебя уже ищут.

   – Я должна найти Тимура, – жестко выговорила я, – на остальное мне плевать.

   – Не знал, что дочь Сергея такая дура, – голос Бориса Ивановича настиг меня в коридоре. Я тут же притормозила, а он, выйдя вслед за мной, остановился напротив. Всем своим видом он выражал пренебрежение, словно я посмела не оправдать его доверия, значительно опустившись в его глазах.

   – Ты совершаешь непродуманные поступки, – он окинул меня взглядом сверху донизу. – Пришла одна в незнакомое место, раненая, напуганная, показала пистолет. Ты совершила столько ошибок, что я до сих пор удивлюсь – как тебя не нашли до сих пор. Сергей сделал все, чтобы защитить тебя от этих людей. Неужели его жертва будет напрасна?

   – Не понимаю о чем вы? – меня задели его слова, а особенно предположение о моем скудоумии, но я сдержалась, не имея привычки грубить старшим.

   – Твой отец как никто другой ценил свободу. Он хотел видеть тебя счастливой и независимой ни от кого. Он ушел из семьи, боясь, что рано или поздно люди, на которых он работал, узнают о твоем существовании и захотят использовать, как и его.

   – Как? Как меня можно использовать? – я непонимающе уставилась на Ростовского.

   – Твой отец был способен чувствовать и находить некоторые вещи... очень ценные вещи.

   – Как кольцо?

   – Намного более ценные. Я не знаю, насколько ты унаследовала его способности, но, полагаю, что в тебе есть чутье. Кольцо лишь начало. Ты сама не знаешь, на что способна. У тебя будет возможность научиться всему, что когда-то умел Сергей. Я тебе помогу в этом. Через неделю будут готовы твои новые документы. Для всех ты моя племянница.

   Меня раздражали его слова, уверенность, с которой он говорил, словно уже давно все решено, и я должна лишь подчиниться. Разумеется, остаться здесь было не самой худшей идеей. Я чувствовала себя в безопасности рядом с Ростовским, и даже с этим чудаковатым Дмитрием, которому не помешало бы слегка похмелиться, и принять ванну.

   Но я все еще не знала где Тимур. Что если ему не удалось сбежать от преследователей? И если они его поймали, то где я могу найти своего брата?

   – Тимур сообразительный малый, – будто прочтя мои мысли, произнес Борис Иванович, – он ни за что не позволил бы себя схватить каким-то ублюдкам. И раз вы договорились встретиться здесь, значит самым разумным для тебя будет дождаться его.

   – Надеюсь, – мой голос дрогнул, – надеюсь, что вы правы.

   – Я прав, дорогая, – неожиданно, Ростовский привлек меня к себе, и погладил мозолистой ладонью по волосам, – я всегда прав. Просто доверься мне, и ничего не бойся. Я о тебе позабочусь.

   Я тупо уставилась на Дмитрия, когда он, открыв передо мной дверь комнаты, галантно пропустил меня вперед. Он повторил приглашение состроив мне глазки, делая широкий жест рукой, и я вошла, невольно поражаясь, как на чердаке можно было соорудить жилой этаж.

   – Твой пентхаус, сестренка, – зайдя за мной следом, Дмитрий бросил на пол мой рюкзак, и ничуть не смущаясь, разлегся на кровати.

   – Я бы хотела остаться одна. Если ты не возражаешь, – я с намеком посмотрела на дверь, но, похоже, все мои намеки были впустую.

   – А я так надеялся посекретничать с тобой, – с видом обиженного ребенка, Дмитрий несколько раз подпрыгнул, наблюдая за моей реакцией. Я надеялась, что выгляжу невозмутимой, хотя больше всего на свете хотелось выволочь этого шутника из комнаты за шкирку, закрыть дверь и завалиться спать.

   – Успеем еще посекретничать, – потеряв терпение, я подошла к двери и демонстративно ее приоткрыла, – всего доброго, Дмитрий. Спокойной ночи.

   Мужчина, в этот момент больше похожий на капризного мальчишку, наконец, покинул мою кровать, и подошел ко мне:

   – Что же, не буду мешать. Сладких снов, – и прежде, чем я смогла его остановить, он чмокнул меня в губы, обдав непередаваемым запахом спирта.

   Выпроводив, наконец, из своей комнаты надоедливого визитера, я устало опустилась на слегка смятую его стараниями постель. Было три часа ночи, скоро рассвет. Летом светает быстро. Мне жутко хотелось спать, и я не смогла дольше отказывать себе в этом удовольствии. Уже засыпая, промелькнул страх, что я могу встать и выйти из такого безопасного убежища туда, где меня, возможно, поджидала неведомая опасность. Но усталость взяла свое.

   Утро наступило внезапно, и довольно неожиданно для меня. Дверь с треском отворилась, и едва я открыла глаза, как в комнате появился изгнанный вчера ночью Дмитрий. Я, было, дернулась, но, вспомнив, что ложась не успела даже раздеться, мигом успокоилась. С невинным видом пожелав мне доброго утра, он бросил мне на колени небольшую упаковку сока.

   – Что ты здесь делаешь? – возмутилась я, протирая заспанные глаза.

   – Завтрак в постель, – деловито пояснил он, – батя уехал делать тебе ксиву, и взял с меня слово, что я за тобой присмотрю.

   – И надолго он уехал? – опасливо поинтересовалась я.

   – На несколько дней, – радостно ответил Дмитрий.

   – Твою мать! – выдохнула я. Между тем, плюнув на все, откупорила сок, вставила в узенькое отверстие трубочку и с наслаждением втянула кисло-сладкий напиток.

   – Приятного аппетита, – пожелал мой новоявленный кузен, но видя, что я больше не обращаю на него внимание, вышел из комнаты, не потрудившись прикрыть за собой дверь.

   Допив свой "завтрак" я встала. Обезболивающее давно уже перестало действовать, что делало меня нервозной и злой. К тому же пора было сменить повязку. Я снова покопалась в своем рюкзаке, но, вспомнив, что использовала последний бинт, чертыхнулась.

   Неожиданно на пороге снова возник мой "кузен", держа в руках сверток. Подойдя ко мне поближе, он с довольным видом продемонстрировал вату, бинт и перекись. В этот момент я его почти любила, хотя ни за что бы ни призналась в этом даже себе самой. Поблагодарив его и дождавшись пока он уедет, я отрезала себя от мира, укрывшись в ванной комнате, расположенной дальше по коридору.

   Пришлось приложить усилие, чтобы содрать прилипшую к ране повязку. Не замечая крови, ни обращая внимание на боль, я с каким-то безразличием и внутренним пофигизмом завершила экзекуцию и облегченно выдохнула: теперь, надеюсь, я могу рассуждать здраво.

   Тимур не появился. А ведь я так надеялась на это. Но утро не принесло облегчения. Нервы были на пределе, страх за брата заставлял сердце чаще биться в груди. Я просто не знала, что делать, где, а, главное, как его искать?

   Где-то в глубине души чувствовала, что он жив. Он просто не мог умереть и оставить меня одну теперь, когда мы нашли друг друга.

   Вместе со страхом за брата я испытывала странное ощущение предопределенности того, что со мной происходило. После откровений Ростовского, раскрывшего мне тайну моего отца, я невольно пыталась соединить это с тем, что помнила об этом человеке.

   Информация была слишком скудной, к тому же, я не слишком верила истории об Искателе. Проблемы, с которыми нам с Тимуром пришлось столкнуться были вполне реальны, я бы даже сказала, материальны. То же, о чем говорил Ростовский было за гранью моего восприятия. И найденное с перепугу кольцо совершенно не являлось доказательством его правоты. Отец мог работать на плохих людей, и, возможно, они нашли его через много лет. Но Искатель... слишком невероятно и фантастично.

***

   Бар оказался закрытым. Судя по всему он открывался вечером и был посещаем весьма специфическими людьми. Когда я спустилась вниз, в полутемном зале застала лишь Дмитрия и страшного вида псину, которая при виде меня сорвалась с места и со всех ног бросилась ко мне. Прежде чем Дмитрий успел бросить ей рассерженное "фу", собака поднялась на задние лапы, положив передние мне на плечи. Едва выдохнув от неожиданности, я почувствовала на своей щеке ее шершавый мокрый язык.

   – Черт, везет тебе, Радж! А вот меня она погнала пистолетом, прикинь? – подскочив к нам, Дмитрий с усилием отвел от меня любвеобильного пса, по ходу продолжая ему жаловаться, – а ведь я ей сперва хотел выпить предложить, под луной выгулять. А ты сразу за дело. И как у тебя это получается?

   – Может быть, тебе не хватает его обаяния? – при звуках моего голоса, пес сделал попытку вырваться из захвата хозяина и одарить меня новой порцией собачьих ласк, но Дмитрий был настороже, и вовремя это просек. Заперев собаку в маленькой комнатке, он вернулся ко мне, садясь напротив.

   – Куда уж мне, – вздохнув, мой "кузен" пожал плечами, и тут же спросил, резко меня тему, – есть будешь?

   – Не откажусь, – сок был вкусным, но для поддержания сил хотелось чего-то более существенного.

   – Привет! – молодой звонкий голос прозвучал совершенно неожиданно, невольно вызвав у меня желание нырнуть за стойку бара. Неизвестно, видела ли зашедшая только что молодая и довольно хорошенькая девчушка те листовки с нашими с Тимуром физиономиями. Но судя по тому, что взглянув на меня, она не завизжала "держи убийцу", я решила, что длинная рука Фемиды сюда еще не добралась.

   Видимо почувствовав присутствие нового объекта для излияния его чувств, закрытый в чулане Радж возмущенно взвыл и заскреб когтями дверь, требуя его выпустить

   – Ксюша! – обрадовано протянул Дмитрий. Его лицо расплылось в улыбке, и я подивилась, как радость может его изменить. Девушка же обрадованной не выглядела. Напротив, с опаской воззрившись на меня, она смерила меня изучающим взглядом с макушки до пят, и, судя по опущенным уголкам пухлых губ, осмотром осталась недовольна. Ревность? Только этого мне не хватало! Решив сразу же расставить все точки , я с улыбкой обернулась к Димке:

   – Ты, кажется, обещал меня накормить, братишка? – признавая наше родство, я хотела обезопасить себя от любых неприятностей. Дмитрий, поддержав мою ложь, только кивнул, и уже через несколько минут перед нами с Ксенией легли тарелки с парой горячих хот-догов для каждой.

   – Приятного аппетита, – сев рядом с нами, и не дожидаясь, когда мы приступим к трапезе, кузен выхватил парующий бутерброд с моей тарелки и возил в него свои зубы, – вкуснотища!

   – Он всегда так делает? – поинтересовалась я у наблюдавшей на ним Ксюши. Похоже, я имела удовольствие следить за молодой парой, в которой, несмотря на их разницу в возрасте, кто-то успел повзрослеть, а, главное, поумнеть гораздо раньше другого.

   – Угу, – замычала девушка.

   – Меня зовут Лена, – представилась я, чтобы поддержать разговор, и сгладить неловкое впечатление от встречи.

   – Дима не говорил, что у него есть сестра, – проглотив очередной кусок, произнесла Ксюша.

   – Может просто забыл, – с фальшивым изумлением я воззрилась на кузена, – а может, обижен на меня за то, что в детстве я пыталась отдать его в зоопарк.

   Чужие детские истории заполнили мою память, позволяя в нужный момент вытянуть из нее нужные сведения. Ксюша слушала, не закрывая рта, Дмитрий с радостью подхватил мою идею, превратив наше детство в нешуточную борьбу за сферу влияния в дворовой песочнице.

   В ходе общения я узнала, что Ксюша была сестрой бывшего одноклассника моего кузена, и, судя по взглядам, кидаемым на мужчину, не на шутку в него влюблена. Дмитрию на вид было чуть больше чем мне, лет двадцать семь, но, похоже, вчерашнюю школьницу это ничуть не смущало. А вот Дмитрия смущало, и даже очень. Он избегал ее прикосновений, неловко улыбался, когда та бросала на него откровенно-зазывающие взгляды, без сомнения, хорошо отрепетированные перед зеркалом и взятые из какой-то мелодрамы. Мне было немного жаль эту женщину-ребенка, хотя, если она будет более настойчива, у нее все может получиться. Вообще-то я не предполагала, что вчерашний громила способен так сильно краснеть. Возможно, мы с Ксюшей просто задавили его количеством?

   Наконец, когда воспоминания и энтузиазм сошел на нет, Ксюша неловко замялась, словно не решаясь о чем-то попросить Дмитрия. Наконец, осмелившись, девушка предложила:

   – День такой классный. Давайте съездим на речку.

   Кузен потупившись, искоса посмотрел на меня, словно он до конца вошел в роль близкого родственника, и ему действительно было нужно мое разрешение.

   – У меня нет купальника.

   А так же чистых футболок, новых брюк и ветровки, брошенной мною неизвестно где.

   – Не проблема. Купим по дороге, – оживилась Ксюша, словно устранив единственную причину моего отказа, она решит все свои проблемы.

   – Тогда не вижу причины не поехать, – поддержал девушку Дмитрий, игнорируя мой злобный взгляд.

   Было бы глупостью показываться на пляже с повязкой, а вот мысль о шопинге меня несказанно вдохновила. Забежав в отведенную мне комнату, я достала немного денег, пересчитав, спрятала половину подальше, вздохнула при мысли о скудности своих запасов, и вышла к поджидавшим меня ребятам.

   Стояла жарка погода, однако, выйдя, я не смогла сдержать дрожи, вспоминая, как вчера ночью бежала, спасаясь от воображаемой, или вполне реальной опасности. Дмитрий с Ксюшей успели сесть в машину, поджидая лишь меня. Я обвела удивленным взглядом черного "монстра", подивившись фантазии того, кому пришло в голову нарисовать на дверцах волчью морду с оскаленной пастью. Аэрография была на высоте, художник явно был мастером.

   – Зацени! УАЗ "Hunter"! Сам расписывал! – с гордостью изрек Дмитрий.

   – Ты мой кумир! – вполне серьезно, чтобы не наплевать своему "кузену" в душу произнесла я, устраиваясь сзади.

   Водилой Дмитрий был лихим. Когда я опомнилась, чтобы закрыть рот и не вдыхать лихорадочно в легкие воздух, мы проехали несколько кварталов, пересекли небольшую площадь, к счастью, пустующую, и остановились возле кучки магазинов одежды.

   – Я здесь подожду, – обреченно сказал Дмитрий, видимо предвкушая многочасовое ожидание.

   – Мы ненадолго, – искренне ответила я, увлекаемая Ксюшей внутрь небольшого прохладного помещения. Девушка, словно забыв о кавалере, отдалась чувству женской солидарности, с головой погрузившись в проблему выбора подходящего для меня купальника. Оставив ее общаться с продавщицей, я выбрала себе блузку, пару футболок и новые брюки. После того, как я расплатилась за покупки, оставшихся денег мне бы не хватило даже на бублик с маком. Пришлось практически выволочь Ксюшу из магазина, заверив ее в том, что мы обязательно что-нибудь подберем только в следующий раз.

   Этот день мы провели довольно весело, учитывая, что пляж был практически пуст. Дмитрий и Ксюша с задором бултыхались в воде, а я, из конспирации нахлобучив на себя Ксюшину широкополую шляпку, с беспокойством оглядывала окрестности, словно в любую минуту ожидая появления очередных неприятностей. Но все прошло на удивление хорошо. Вот только чувство, что за нами следят, не покидало меня ни на минуту. Затылком я ощущала чей-то внимательный напряженный взгляд, заставляющий меня то и дело поеживаться, словно от холода. Возможно, это лишь игра воображения? Хотелось бы верить.

   Вернулись в бар мы лишь к вечеру. Сегодня за барной стойкой был моложавый мужчина лет пятидесяти, правда, не такой колоритный, как Борис Иванович. Приветливо кивнув нам троим он принялся протирать стойку. Ксюша не спешила уходить. Но как это ни странно в обществе девушки мне было приятно и интересно. Наконец, когда в бар начали стекаться первые посетители, она распрощалась с нами, клятвенно пообещав прийти завтра и заняться моими волосами. Я невольно прикоснулась к свисавшей на лоб посеченной прядке, и тихо вздохнула: будет настоящее чудо, если они у меня вскоре не вылезут окончательно.

   Когда посетителей стало больше, я поднялась к себе, заперев дверь и устало свалившись на кровать. День прошел, и наступала пугающая меня ночь. Вчера я была слишком вымотана, чтобы беспокоиться о своей беде. Но сегодня... Что если я выйду в темноту, прямо к поджидающему меня кошмару? Движимая опасением, я тут же вскочила, проверив надежно ли закрыто окно. Вглядываясь в темноту, я не могла бы с уверенностью сказать, что там никого нет, что сейчас никто не стоит напротив, скрытый ночными тенями и не наблюдает за мной. Чувство страха было отвратительным. Но оно пересиливало усталость и боль, давая мне дополнительные силы.

   Наконец, я снова легла, и, прикрыв глаза, тут же погрузилась в сон. Сны были серыми, безрадостными и тревожными, словно отголоски того, что я успела пережить за несколько последних дней. Когда серое сменилось чернотой, я внутренне похолодела, будто заранее боясь того, что могу сейчас увидеть.

   Но я не видела ничего. Темнота полностью поглотила блеклость прежних образов. Остался лишь голос, доносящийся из темноты, едва слышный, неуверенный и напуганный.

   – Лена, где ты? Лена, помоги мне! Лена!

XII

   Остаток ночи я провела на подоконнике, вглядываясь в темноту. Голос из сна преследовал меня каждую минуту. Что это? Игра воображения, или я действительно слышала своего брата? Где он? Что с ним? От страха хотелось кричать, биться в истерике. Но я ведь никогда не позволяла себе подобного. Всегда эмоционально сдержанная, даже, как говорили окружающие люди, холодная, мне было тяжело выразить свои чувства. К тому же, я не видела в этом никакого смысла: если противник не знает, что тебя легко задеть, он потеряет над тобой власть.

   Тимур был жив, я это знала, чувствовала сердцем. Удалось ли ему сбежать от бандитов и спрятать камень? Единственное, в чем я была уверена – пока камень не попал в чужие руки, у нас с братом есть шанс спастись. Иначе мы будем для них бесполезными и лишними свидетелями.

   Над городом занимался рассвет, когда я почувствовала, как веки начинают наливаться свинцом, а голова свешивается на грудь. Прохладное стекло надежно защищало меня от внешнего мира. В эту минуту мне казалось, что я в безопасности.

   – Рыжая! Вставай жрать, – видимо, белая полоса в характере Дмитрия сменилась темной, и он снова вернул себе прежний тон. Забывшись, я едва не навернулась с подоконника, но вовремя сгруппировавшись, приземлилась на обе ноги. Сонно глянув на прикрытую дверь, я схватила обновки и поплелась в ванную.

   – Не понимаю, как ты умудрилась это с собой сделать? – Ксюша сдержала свое обещание и пришла пораньше. Вооружившись расческой и ножницами, она с сомнением рассматривала то, что когда-то называлось моими волосами, а сейчас больше напоминали нечесаный колтун.

   – Ты можешь что-то с этим сделать? – как можно более естественнее спросила я. Меня видели такой "наши" бандиты, значит, придется придумать что-нибудь другое.

   – Думаю, новая краска и бальзам исправит положение. И, разумеется, срезать вот тут, – рядом с моим правым глазом клацнули ножницы и я не сдержавшись, моргнула, – и вот здесь.

   Я прикрыла глаза и доверилась "профессионалу". Вздохнула свободнее лишь когда Ксюша с неприкрытой гордостью произнесла "Вот! Совсем другое дело" и положила ножницы на стол.

   Бросив взгляд в зеркало подловила себя на двояком чувстве: раньше я бы никогда так не постриглась и не уложила волосы. С другой стороны, сейчас меня мало кто мог бы узнать. Девушке удалось вернуть волосам жизнь, хотя цвет особенно не поменялся. Что же, имея пару футболок, новый образ и остаток денег можно смело смотреть в глаза проблемам.

   Выдворенный из моей комнаты Дмитрий пару раз намеревался к нам попасть, но Ксения оказалась на удивления непреклонной в вопросах личного пространства. Сейчас мужчина больше напоминал мне жаждущего нашкодить младшего братца, а не того пьяного громилу, который подкатил ко мне в баре. Не знаю, что означала столь резкая перемена в его образе. Возможно, я просто зря об этом думаю. Есть вещи, которые должны беспокоить меня гораздо сильнее внезапно изменившегося поведения малознакомого типа.

   Я была в ванной, когда до меня донесся голосок Ксюши:

   – Меня кое-куда пригласили. Не хочешь сходить со мной вечером?

   – Вообще-то я никуда не планировала выходить, – я высушила влажные волосы полотенцем. – Но почему ты не пригласишь Дмитрия?

   – У него сегодня другие планы, – Ксения смутилась и отвела взгляд, – а одной не хочется.

   Я внимательно посмотрела на девушку. Ее щеки слегка покраснели, она нервно сжимала в руках влажную кисточку только что вымытую от краски.

   Понятно, значит, мой кузен не спешит признавать свое поражение, либо просто морочит девушке голову, что более вероятно. Мне должно быть все равно, вот только Ксюша потратила сегодня на меня много времени, и меньшее, что я могу для нее сделать, это составить ей компанию. Но светиться я не могла. Кто знает, как далеко разошлись листовки с объявлением о розыске?

   – Извини, но я не смогу.

   – Ладно, это не так уж и важно, – девушка схватила сумку и торопливо вышла из комнаты.

   У меня появилось странное и неловкое чувство собственной неблагодарности, которое я тут же подавила. В данной ситуации мне нужно было думать о себе, а не о чувствах едва знакомой девушки.

   Первое, что я сделала, когда все разошлись, и я осталась одна – просмотрела газеты, уделяя особое внимание криминальным сводкам. К счастью, ни одно из сообщений не касалось поимки особо опасного преступника, что меня обрадовало, но не успокоило. Сейчас мне очень хотелось бы поговорить с Ростовским. Возможно, он мог бы выяснить по своим каналам хоть что-то о Тимуре. Мне не хотелось верить, что узнав обо мне, он потерял всякий интерес к младшему сыну своего друга.

   День прошел незаметно в сомнениях и раздумьях. Дмитрий не торопился возвращаться, бар постепенно наполнялся колоритной публикой, и я уже было собралась подняться в свою комнату, когда вчерашний бармен по имени Егор позвал меня к телефону. Подивившись, кто бы это мог быть, я взяла потрескавшуюся в нескольких местах и обмотанную скотчем трубку, чтобы услышать слегка пьяный голос:

   – Где Димон?

   – Его нет, – коротко ответила я.

   – А ты кто?

   – А кто говорит? – я удивилась и немного встревожилась.

   – Я звоню из-за Ксюхи. Она тут в отключке. Приди, забери.

   – В отключке? Что с ней? Ей плохо? – переспросила я.

   – Напилась она в зюзю, – голос в трубке стал раздраженным, – так че? Приедешь?

   – Давайте адрес, – сдалась я, ругая про себя особ, неспособных держать себя в руках, и подставляющих других.

   Надежда на то, что Дмитрий появится вовремя и займется своей подругой не оправдалась, поэтому по указанному адресу пришлось ехать мне. Злясь и чертыхаясь я на автобусе добралась в другой конец города, и, выйдя, принялась отыскивать взглядом место, откуда должна была забрать пьяное тело своей знакомой.