Текст книги "Гордость Павлина"

Автор книги: Виктория Холт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

– Так как опал принадлежит нам обоим, я думаю, что он бы посоветовался со мной. Может быть, я могла бы что-то сделать одна?

– По-видимому, когда мистер Хенникер уехал, опал был на месте. Значит, его взял тот, кто знаком с домом. Таким человеком может быть любой, работающий в доме, на которого никто не обращает внимания, когда он приходит и уходит. Вы могли бы расспросить слуг. И вы можете быть уверены, что я буду настороже и сделаю все, что смогу.

– Благодарю вас, Джереми.

Внезапно дверь открылась, и в комнату заглянул Джосс.

– О, – сказал он, – я вижу, снова дружеская беседа.

Он хотел выйти, но Джереми спросил:

– Я вам нужен?

– Позже, – ответил Джосс и захлопнул дверь.

Вскоре я вернулась в Павлины. Я закрыла жалюзи от жары и прилегла, но не могла сосредоточиться на чтении и продолжала размышлять о том, мог ли Джосс зарыть кошелек в саду. И чем больше я думала, тем абсурднее мне казалась эта мысль. Как просто было выбросить этот кошелек в буше, что вполне мог сделать любой преступник.

Внезапно я вздрогнула от тихого стука в дверь. Он был так легок, что я едва расслышала его. Я пригласила стучавшего войти, но ответа не последовало. Я выглянула в коридор.

– Кто здесь? – спросила я.

Тишина. Затем сверху я услышала звук клавикордов. Это был вальс Шопена.

Я удивилась, что кто-то из домашних играет на клавикордах, и любопытство привело меня к лестнице, ведущей на галерею, где стояли клавикорды. Когда я уже поднималась по ступеням, музыка внезапно оборвалась. Я открыла дверь и вошла. В галерее никого не было. Я огляделась в отчаянии. Неужели мне это почудилось? Нет, я отчетливо слышала звуки музыки.

Спускаясь по лестнице, я услышала, что кто-то ходит в холле. Это была миссис Лод, она только что вошла.

– Как жарко в городе, – сказала она.

– Вы снова ездили за покупками? Ведь вы были там утром.

– Я кое-что забыла. Вы чем-то взволнованы, миссис Мэдден?

– Мне показалось, что кто-то играет на клавикордах в галерее.

– О нет. Не думаю. Никто не трогал их уже много лет. Мистер Хенникер играл иногда. Для такого человека, как он, верить в сверхъестественное было очень необычно. Он говорил мне: «Эммелина… – обычно он называл меня полным именем, – Эммелина, когда я играю, мне кажется, что я вызываю кого-то из могилы…» Он говорил, что она умерла от разбитого сердца, и если бы он остался в Англии, то спас бы ее. Странно, что вам почудилась музыка.

– Нет, не почудилась.

– Что же это, миссис Мэдден? Я не могу представить себе.

– Неважно, – оборвала я разговор.

На самом деле я была твердо уверена. Я слышала,как кто-то играет на клавикордах.

Позже в этот же день, после захода солнца, я поднялась на галерею. Она была слабо освещена несколькими свечами. Я была почти уверена, что ощущаю чье-то присутствие. Могут ли люди, сами прервавшие свою жизнь, возвращаться? Может быть, моя мать заботится обо мне? Что происходит со мной? Находка кошелька так взволновала меня, что я готова была поверить в появление умершей, поверить, что, играя на клавикордах, она давала мне знать, что оберегает меня.

* * *

На следующий день Джереми Диксон провожал меня в Павлины.

– Я уезжаю ненадолго, – сказал он.

– Куда?

– Мистер Мэдден говорил со мной вчера после вашего отъезда. Ему нужно послать кого-нибудь в Сидней, и он решил, что это буду я.

Меня охватило смешанное чувство разочарования и радости. Мне будет недоставать Джереми, но вдруг Джосс отправляет его в Сидней, потому что недоволен нашими дружескими отношениями? Это может означать, что я ему небезразлична, что его это задевает.

– Вы рады? – спросила я Джереми.

– Я слишком увлекся планом поисков Зеленого луча. А если мы найдем ответ в Сиднее?

– Едва ли.

– Почему же? Если кто-нибудь взял опал, разве он останется здесь?

– Но ведь мы считали, что это может быть человек, который живет в доме… кто входит и выходит незамеченным.

– Возможно. И все же я попытаюсь навести справки в Сиднее. Поразительно, как много можно узнать из случайных разговоров.

Меня успокаивали беседы с ним, и мне недоставало его, когда через два дня он уехал в Сидней.

По дороге в город Джосс иронизировал:

– Простите, что отнял у вас партнера.

– Партнера? – гневно возразила я. – Вы хотите сказать, товарища по работе.

– Мне кажется, вы наслаждаетесь обществом друг друга.

– Потому что он относится ко мне, не как к пустой кукле?

– О, перестань. В компании нет ни одного человека, который не отдавал бы должного твоим способностям. Теперь ты можешь изучить другие грани нашего бизнеса. Ты слишком много времени уделяла шлифовке.

– Даже вам придется признать, что мое предчувствие оправдалось.

– Я никогда этого не отрицал. Но нельзя же почить на лаврах. Тебе нужно поработать с Джимсоном Лодом. Учет – это важная часть нашего дела.

– Как дела с Эзрой Бэнноком? – спросила я.

Выражение его лица изменилось.

– Что ты имеешь в виду?

– Скоро ли найдут убийцу?

– Это безнадежно. Совершенно ясно, что это беглый преступник. Думаю, что Эзра боролся с ним.

– У него пропал кошелек. Я думаю, что эту вещь можно найти.

Он с удивлением посмотрел на меня.

– Кошелек! Неужели ты думаешь, что вор оставит кошелек у себя? Он выбросил его. Зачем ему улики?

– Это был дорогой красный кошелек с золотым кольцом.

– Да, это известно следствию.

– Но он так и не был найден?

– А ты ожидала, что его найдут? В округе могут быть сотни таких кошельков.

Я хотела рассказать ему, но не смогла. Это было бы прямым обвинением в убийстве, и он никогда не простил бы меня… особенно, если он виновен.

Но таких кошельков сотни, это верно. Может, тот, что я нашла в саду, лежал там очень давно. Но тогда почему кто-то взял его из моей комнаты?

Приехав в управление, я направилась в отдел Джимсона, но не могла ни на чем сосредоточиться и думала только о Джоссе и Изе. Я представляла их вместе, я не в состоянии была забыть тот момент, когда она, показав мне опал Арлекин, с гордостью сообщила, что это подарок Джосса.

И вот, вместо того, чтобы отправиться в Павлины, я решила поехать к Изе.

Оставив Воти с одним из конюхов, я вошла в дом и в холле сразу же заметила большой сундук, приготовленный к отправке. Слуга провел меня в прохладную гостиную, куда через несколько мгновений вошла Иза. Она, как всегда, была очень красива в развевающемся легком пеньюаре из черного шифона.

– Джессика, как мило, что вы пожалели меня.

– Я решила повидать вас, ведь вы приглашали меня.

– О, пожалуйста, вы не должны извиняться. Разве я не говорила вам, что всегда рада гостям.

– Я думаю, что вам теперь одиноко.

– О, люди так добры. Они часто посещают меня.

Со слабой улыбкой я подумала: «Джосс посещает, конечно».

– Я прикажу подать чай, – сказала она. – Что бы мы делали без чая? Это единственное спасение от жары.

Она позвонила, а затем спросила, как я чувствую себя в компании.

– Я слышала, что вы просто гениальны, – сказала она.

– Кто же мог вам это сказать?

– Слухи носятся в воздухе. Мне кажется, вы превратитесь в педанта. Вы заставите их не поднимать головы от точильного камня.

– Глупости. Мне просто интересно.

– Это умно. Процессы и все такое. А я могу наслаждаться только готовыми изделиями.

– Вы сказали, что когда-нибудь покажете мне остальную часть коллекции.

– Разве я не показывала вам ее?

– Да, когда вы получили опал Арлекин.

– Это было так любезно со стороны Джосса!

– Я уверена, ему это также доставило удовольствие.

– Он знал, что отдает его в хорошие руки.

– Но это не самый лучший камень в вашей коллекции, не так ли?

Она лукаво посмотрела на меня и покачала головой.

– Как вы считаете, какой опал самый лучший в вашей коллекции? – спросила я.

– Эзра обычно говорил: «Не нужно часто показывать свою коллекцию. Кто-нибудь может прийти и украсть ее».

– Но вы не слушали его советы.

– Я всегда считала, что советы нужно выслушать, но поступить по-своему.

– Теперь, когда я знаю об опалах немного больше, я могла бы лучше оценить ваши камни.

– О да, вы тогда мало что знали. Но не настолько, чтобы не суметь разглядеть все достоинства Арлекина.

– Они были так очевидны, как, вероятно, и у других камней из вашей коллекции.

– О, конечно. Как Воти? Какое потрясение было для нее найти Эзру! Странно, но для этой лошади его смерть навсегда останется тайной. Становится страшно, когда представляешь, что может случиться в таком месте. Я иногда думаю о том, сколько трупов погребено в буше, сколько исчезло людей, у которых не было преданной Воти. А вот и чай. Вы сказали Джоссу, что собираетесь ко мне?

– Нет. Но я могу сказать ему об этом. А может быть, вы сами скажете.

Она широко открыла глаза.

– Вы думаете, я увижу его? Он придет сюда?

– Не знаю. Вы покажете мне свою коллекцию?

– Нет, – ответила она.

– Почему?

– Угадайте.

– Неужели в ней есть что-нибудь настолько ценное, что вы не хотите показывать?

– Конечно в ней все камни ценные, – внезапно она рассмеялась. – О, я знаю о чем вы думаете. Этот призрачный Зеленый луч. Знаете, что говорят в городе? Что Эзра украл его и отдал мне, а так как камень приносит несчастье, то он умер. И вы думаете, что мне не хватает несчастья?

– Но вы же не верите этим слухам?

– Я очень суеверна. А причина, по которой я не покажу вам коллекцию, не имеет ничего общего с Зеленым лучом.

– Почему же тогда?

– Она упакована.

– Вы ее посылаете куда-то?

– Она поедет со мной. Через несколько недель я уеду в Англию.

– Уезжаете в Англию! Уезжаете… отсюда?

– На время. Может быть, я вернусь. Теперь, когда Эзра умер, я не могу здесь оставаться.

– Вы уезжаете… одна?

Тигриные глаза блеснули.

– Вы задаете слишком много вопросов, – сказала она.

Я не поняла, на что она намекает. Вскоре я уехала. Я не хотела ехать по бушу одна после захода солнца.

* * *

Дома было тихо, когда я приехала в Павлины. Джосс еще не вернулся из города. Я чувствовала тревогу. Мне казалось, что за отъездом Изы стоит что-то значительное. Что думает по этому поводу Джосс? Если он безумно влюблен в нее, то ее отъезд его расстроит. Я не могла дождаться его возвращения.

Я поднялась в свою комнату и снова услышала звуки музыки. Я взлетела по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, но когда подбежала к двери, музыка оборвалась. Я вошла в галерею. Там никого не было.

Я осмотрелась. Единственным объяснением, если только галерея не имела еще одного выхода, было то, что тот, кто играл на клавикордах, проходит сквозь стены.

Я села в одно из кресел и задумалась. Как обычно, звуки музыки глубоко тронули меня. Мне так хотелось верить, что это моя мать вернулась из царства мертвых, чтобы оберегать меня. Но почему… так внезапно? А все эти годы, которые я провела в Дауэр Хаузе? Разве я тогда не нуждалась в ее заботе?

Бен помог мне повзрослеть, но затем он выдал меня замуж за Джосса, который согласился на этот брак только для достижения своей цели. Я пришла к поразительному выводу. Только теперь моя мать поняла, что пришло время защитить меня.

Да, я это видела. Я ощущала что-то ужасное. Здесь на галерее мне казалось, что я слышу голос, предупреждающий меня: «Будь осторожна. Ты в опасности».

Я сидела неподвижно, все чувства мои были напряжены. Зачем играть на клавикордах? Почему не прийти прямо ко мне и не сказать, что мне угрожает? Но ведь сверхъестественные явления всегда проявлялись в какой-нибудь странной и неземной форме.

Внезапно я услышала истерический плач. Я быстро подошла к двери галереи и прислушалась. Он доносился с верхнего этажа. Я взбежала наверх. Дверь комнаты миссис Лод была слегка открыта, и оттуда доносился плач.

– Что случилось? – воскликнула я.

Я вошла в комнату. Джимсон, Лилиан и их мать были там. Это Лилиан плакала и смеялась. Джимсон поддерживал ее. Миссис Лод казалась растерянной.

– Ну, вот. Ты встревожила миссис Мэдден. О, извините. Бедная Лилиан немного нервничает. Мы стараемся успокоить ее.

– Но почему? Что с ней?

Миссис Лод покачала головой и умоляюще посмотрела на меня. Лилиан взяла себя в руки и сказала:

– Все в порядке, миссис Мэдден. Не знаю, что это нашло на меня.

Она старалась удержать слезы.

– Небольшая личная неприятность, – прошептал Джимсон.

– Я была на галерее и услышала плач, – сказала я.

– На галерее, – повторила Лилиан с дрожью в голосе.

– Мне показалось, что я снова слышу звуки музыки.

Наступило молчание, а затем Джимсон сказал:

– Вероятно, инструмент рассыхается от времени.

– Вы уверены, что не нужна моя помощь? – спросила я.

– Не беспокойтесь, миссис Мэдден. Мы присмотрим за Лилиан, – успокоила меня миссис Лод.

– Мне очень жаль, что мы потревожили вас, – сказал Джимсон.

– Да, – робко подхватила Лилиан, – очень, очень жаль.

Я вышла. Эта семья все больше удивляла меня.

* * *

Миссис Лод вошла в мою комнату, когда я переодевалась к обеду.

– Позвольте войти, миссис Мэдден. Я хотела бы извиниться за то, что произошло днем. Ужасно, что мы потревожили вас.

– О, миссис Лод, какие пустяки. Мне только жаль, что у Лилиан неприятности.

– В том-то и дело, миссис Мэдден. Она немного расстроена, и вы, вероятно, догадываетесь почему.

Я посмотрела на нее не понимая.

– Это из-за мистера Диксона. Она огорчена, что его послали в Сидней.

– О, я понимаю.

– Она влюблена в него. Я была против ее замужества, но, может быть, я неправа.

– Они уже говорили о женитьбе?

– Официально ничего не было сказано, но Лилиан расстроилась, когда он уехал.

– Но он уехал ненадолго.

– Ей пришло в голову, что мистер Мэдден послал его на постоянную работу в Сидней.

– Не думаю.

– Вы бы, конечно, знали об этом. Я забываю, что вы один из директоров компании. Кажется необычным, когда женщина занимает такое положение.

– Это была идея мистера Хенникера.

– О, я знаю, что у него было много идей. Но я думала, что мне надо объяснить вам, в чем дело.

– Не думайте больше об этом, миссис Лод.

За обедом Лилиан держалась, как обычно. Разговор шел о компании, и я смогла принять в нем участие, что всегда доставляло мне удовольствие. Но мое хорошее настроение исчезло, когда Джосс внезапно сказал:

– Думаю, что в скором будущем будет необходимо поехать в Англию.

Я с удивлением взглянула на него.

– Мне кажется, что мы недавно приехали оттуда.

– В бизнесе всегда так. Нельзя быть уверенным, что не возникнет такая необходимость, – ответил он.

– Что же возникло?

– В Лондоне открываются новые рынки, растет потребность в черных австралийских опалах. Естественно, мы хотим воспользоваться этим положением.

– Итак, вы предполагаете поехать в Англию?

– Пока ничего определенного. Но эта поездка может понадобиться.

Я чувствовала себя опустошенной и несчастной. Иза отправляется в Англию, он тоже. Он уже прокладывает себе путь. Я потеряла аппетит и, как только мы вышли из-за стола, извинилась и ушла к себе. Я заметила, как Джосс смотрел на меня, когда объявил, что собирается поехать в Англию. Казалось, он ждет, когда я начну возражать.

Я не доставлю ему такого удовольствия, подумала я, но дам ему понять, что знаю причину его внезапного желания уехать в Англию: дело здесь не в бизнесе, а в Изе.

* * *

Я решила рассказать о красном кошельке Джереми Диксону, когда он вернется. Я могла откровенно поговорить с ним. Но затем мне стало ясно, что этого делать нельзя, потому что это будет прямым обвинением Джосса. Я никогда еще не чувствовала себя такой одинокой.

Приехав из города в свой тихий дом, я направилась к себе в комнату. Едва я взялась за ручку двери, как снова услышала звуки клавикордов. Я взбежала наверх так быстро, как только могла. Все повторилось: музыка умолкла, и никого не было за инструментом. Кто-то шутит надо мной! Я тщательно осмотрела галерею и заметила кое-что: одна из портьер, висевших на стенах, как в Оукланде, была отдернута. Я подошла, чтобы поправить ее, и обнаружила дверь, о которой не знала. Кто-то играл на клавикордах, но прежде чем я вошла, спрятался за портьерой, а потом ушел через эту дверь. Ответ там. Дверь не заперта, на этот раз шутник не успел скрыться бесследно.

Я толкнула дверь и окунулась в темноту. Я нащупала ногой ступеньку. Лестница. В полной темноте я осторожно спустилась на две ступеньки, затем моя нога провалилась в пустоту, а я схватилась за что-то, чтобы удержаться. Это были перила, хотя я и не видела их. Ноги продолжали скользить, и вот я уже сидела на чем-то влажном и холодном.

Я так испугалась, что некоторое время не могла шевельнуться и слушала грохот падающих тяжелых предметов.

Я закричала:

– Помогите! Помогите! – и попыталась встать.

Глаза немного привыкли к темноте, и я различила лестницу, уходившую далеко вниз. Затем я услышала чей-то голос снизу.

– В чем дело? Что случилось?

Это был голос миссис Лод. Я позвала:

– Я здесь, миссис Лод. Я упала.

– Вы вошли с галереи? Я сейчас поднимусь.

Я сидела, ожидая и размышляя о случившемся. Я спускалась по лестнице, заставленной какими-то предметами. Мне повезло, потому что я бы разбилась, если бы случайно не ухватилась за перила.

Миссис Лод появилась за моей спиной.

– Что случилось? Позвольте помочь вам, миссис Мэдден. Одну минуту, я принесу свечу. Это старая лестница.

Я осторожно поднялась, и она почти вытащила меня на галерею.

– Я увидела, что дверь открыта, – сказала я. – Я не знала, что здесь есть дверь.

– Она была скрыта портьерой. Эта лестница ведет на нижний этаж, но ею не пользовались многие годы. Вероятно, туда поставили ящики и использовали ее как кладовую.

– Это очень опасно, – сказала я.

– Я даже не помню, чтобы кто-нибудь заходил сюда. Вы сможете идти, миссис Мэдден? Не думаю, что у вас что-нибудь сломано. Как вы себя чувствуете?

– Меня до сих пор трясет. Я думала, что переломаю себе ноги и руки.

– Вы на самом деле могли разбиться. Я помогу вам дойти до вашей комнаты. Принести вам что-нибудь? Говорят, что чашка сладкого чая снимает любой шок.

– Я хочу немного посидеть здесь и подумать. Я слышала музыку и сегодня.

Она неуверенно взглянула на меня.

– На самом деле, миссис Мэдден?

– Вы считаете, что мне все это кажется, правда?

– Людям многое чудится, когда их нервы не в порядке.

– Я не знала, что мои нервы…

– Ну, – она неопределенно махнула рукой, – все это…

– Все? – настаивала я.

– Ну, мистер Мэдден говорит об отъезде, да и вообще все остальное.

Невозможно иметь секреты от людей, с которыми живешь в одном доме. Думаю, что мои отношения с Джоссом постоянно обсуждались. Я сказала:

– Я хотела бы знать, почему дверь была открыта. Вы говорите, что лестницей не пользовались многие годы. Но кто-то недавно пользовался ею. Это тот, кто играл на клавикордах и убегал через эту дверь. Я думаю, что сегодня этот человек, кто бы он ни был, не забыл закрыть дверь, а оставил ее открытой нарочно.

– Кто же мог спуститься по лестнице, когда ступени завалены ящиками?

– Тот, кому было известно, что они там… Кто принес их туда, зная, что я увижу открытую дверь.

– О, миссис Мэдден, он не зайдет так далеко, чтобы…

– Он? Кто?

– Кто бы это ни был, кто проделывает трюки с клавикордами. Вы же сами сказали, что кто-то шутит над вами.

– Я докопаюсь до истины, миссис Лод. Не убирайте ничего с лестницы. Я хочу посмотреть, что там на самом деле.

– Эта дверь небольшая и почти незаметная. Я повесила над ней портьеру, ведь лестницей никто не пользуется. Вы же видели, она темная и опасная. Мне кажется, что кто-то использовал ее как шкаф и сложил груду ящиков на ступенях.

– Каждый, открыв дверь, увидел бы, что это лестница, а не шкаф.

– Не представляю, как это случилось, – сказала беспомощно миссис Лод.

Я взяла свечу, зажгла ее и взглянула на лестницу. На нижних ступенях лежала груда тяжелых ящиков.

– Нужно убрать все и открыть лестницу. Мне не нравятся эти потайные места, – сказала я. И теперь я знала, что тот, кто хотел завлечь меня на эту темную лестницу, сложил там все эти ящики в надежде, что я разобьюсь… или сломаю себе шею. Я знала, что игрой на клавикордах меня хотели заманить на галерею, но это не дух моей матери и не тот, кто любит меня.

Это был человек, которому я мешала.

* * *

На следующее утро я поехала в город, потому что физически я не пострадала от вчерашнего приключения.

Я сказала Джоссу:

– Вы знали о лестнице, соединяющей галерею с коридором на нижнем этаже?

Задавая этот вопрос, я не сводила с него глаз. Выражение его лица не изменилось, когда он сказал:

– О да. Помню. Когда я был ребенком, я играл там в прятки. Это была одна из моих любимых игр, и я помню, что прятался на лестнице.

– И давно вы не пользовались ею?

– Я забыл о ней. А почему ты вспомнила об этом?

– Я обнаружила ее только вчера.

– Нужно открыть ее.

– Я сказала то же самое. Вы когда-нибудь играли на клавикордах?

– А почему ты спрашиваешь?

– Простое любопытство.

– Честно говоря, играл.

Я засмеялась.

– Что же здесь смешного?

– Я представила вас сидящим на этом изящном стульчике и упивающимся звуками шопеновского вальса.

– Это было совсем неплохо. Когда-нибудь я покажу тебе.

– Вы давно не играли?

– Не дотрагивался до клавиш многие годы. Думаю, что инструмент расстроен. Но настроить его здесь – задача нелегкая, такая профессия едва ли встречается в этих местах. Я не понимаю, зачем Бен привез их сюда.

Джосс сохранял полное спокойствие. Я была уверена, что не нужна ему, но был ли он тем человеком, который играл на клавикордах и действительно ли он хотел, чтобы я сломала себе шею? Я знала, что он безжалостен, влюблен в Изу и не скрывает этого. В городе были люди, подозревающие его в убийстве Эзры, на это намекала миссис Лод. Но что дает смерть Эзры, если не избавиться от другого препятствия?

Я должна смотреть фактам в лицо. Если бы меня не стало, он бы мог жениться на Изе. Но почему у них внезапно появилось такое желание, ведь они с давних пор были любовниками и не думали о браке?

Я просто не могла поверить, что Джосс мог бы уничтожить меня таким способом. Но почему бы и нет? Прежде всего, моя смерть показалась бы естественной. Было бы слишком большим совпадением, если бы, предположим, меня застрелил беглый преступник. Джосс обладал большой властью в Фэнситауне. Люди боялись его. Но даже и ему следовало быть предельно осторожным, если он задумал убийство.