Текст книги "Гордость Павлина"
Автор книги: Виктория Холт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)
Глава 6
Сгоревшая таверна
На корабле царило возбуждение: мы приближались к земле. Все пассажиры высыпали на палубу и рассматривали пейзаж восхищенными глазами. И это было зрелище, достойное восхищения.
Я предполагаю, что нигде в мире нет гавани, которую можно сравнить с гаванью в Сиднее. Капитан дал мне книгу, в которой описывалось первое прибытие флота сюда. Я думала о том, что чувствовали каторжники, когда ступили на берег и увидели всю эту красоту после месяцев заточения в зловонном трюме корабля. В те дни здесь, вероятно, было еще красочнее из-за яркого оперения птиц – длиннохвостых попугаев, колибри, других маленьких птичек с изящным сочетанием серого и розового на их хохолках, которых я увижу позже.
Теперь все было по-другому. Там, где росли прекрасные цветы, выстроились многоэтажные здания, и птицы отступили вглубь.
Это место назвали в честь лорда Сиднея, государственного секретаря жилищного отдела. Капитан Артур Филипп, первый губернатор новой колонии, именем которого был назван порт, объявил, что «здесь самая хорошая гавань в мире, в которой тысяча парусников, выстроившись в линию, сможет без всякого опасения отправиться в плавание».
Видимо оттого, что я читала об этом, у меня возникло чувство причастности к прошлому. Эти прекрасные места наполнили мою душу смутным ожиданием счастья. Я стояла, опершись на поручни, когда мы проплывали мимо бесчисленных бухт и пляжей, окаймленных пышной зеленью.
Затем показались постройки, и стало ясно, что мы приближаемся к довольно большому городу.
– Какое чудесное место! – воскликнула я.
Джоссу мои слова были приятны.
– Мы будем жить недалеко от Фэнситауна, – сказал он, – а он, в свою очередь, недалеко от Сиднея, и ты сможешь ездить сюда за покупками. Здесь много хороших магазинов и отелей. Конечно, дорога займет день или два, но по пути можно останавливаться в тавернах.
– Это интересно.
– Да, ты увидишь много интересного. Не знаю, встретит ли нас кто-нибудь. Нам придется пару дней добираться до Павлинов.
– Как же мы поедем?
– Думаю, лучше всего отправиться верхом. Тебе пригодятся уроки верховой езды.
Казалось, все здесь знают Джосса, и это облегчило нашу высадку. Наш багаж был выгружен и отправлен в отель, в котором мы решили остановиться.
– Мы проведем здесь неделю, – сказал мне Джосс. – У меня есть дело в Сиднее, и я считаю, что ты тоже должна с ним немного ознакомиться, прежде чем мы поедем в Фэнситаун. Садись в кабриолет, он отвезет нас в отель. Возьмем с собой только необходимое.
Отель находился в центре города, и в холле было много народу, но Джосс подошел к портье и быстро вернулся с двумя ключами. Подавая мне ключ, он иронически улыбнулся.
– Согласно контракту, – сказал он.
Я даже покраснела от раздражения. Он утратил нежность, которую, как мне казалось, я почувствовала во время путешествия.
Наши комнаты разделяла дверь. Он с насмешкой посмотрел на мое встревоженное лицо, подошел к двери и, вынув ключ, подал мне его так же, как это было в нашу первую брачную ночь.
Комната была приятная, с французскими окнами и балконом. Я вышла на балкон и посмотрела на улицы, заполненные людьми и повозками. Это был большой город.
Я умылась и присела, чтобы отдохнуть. Скоро в дверь постучали. Это был Джосс, он пришел, чтобы проводить меня к обеду. Мы спустились в холл. Множество народу заполняло помещение, все они оживленно разговаривали, заняв почти все кресла.
– Здесь собрались скотоводы со всего Нового Южного Уэльса, – сказал мне Джосс. – Некоторые прибыли из-за Синих гор. Конечно, есть и золотоискатели. В этих людях есть что-то особенное. Взгляд, манеры. Кажется, что человек что-то ищет. Хочет удержать надежду, а тревога сжимает сердце. Они почти все такие, потому что их мечты редко воплощаются в реальность. Но есть и те, что добыли свою часть золота. Эти люди тоже не выглядят счастливыми, они понимают, что есть вещи, которые на золото не получишь, а это всегда именно то, к чему они больше всего стремятся. Есть и такие, что собрали какую-то сумму и намерены спустить ее. Скотоводы совсем другие. Хотя только Бог знает, сколько у них забот… засуха, наводнения, паразиты, которые могут погубить его землю и животных. Должен сказать, что здесь больше бедствий, чем было когда-либо в земле египетской.
Мы вошли в столовую, и он сказал:
– Закажем бифштексы, мы давно не ели свежего мяса.
И хотя я немного обиделась на его командный тон, я согласилась.
Бифштексы были действительно вкусные. После обеда мы взяли кофе и вышли в холл, но там было так шумно, что мы не слышали друг друга.
Джосс сказал, что для меня это был утомительный день, и мне нужно отдохнуть. Я не знала, радоваться ли мне его заботливости или сердиться за то, что он все решает за меня.
На самом же деле я очень устала и, попрощавшись, поднялась в свою комнату; убедившись, что дверь закрыта, я крепко уснула.
* * *
Мы встретились за завтраком, состоявшим из отбивных и почек.
– Сегодня я хочу показать тебе город, а затем у меня будет деловой визит. Я считаю, что тебе нужно встретиться с некоторыми людьми, которые торгуют опалами. Конечно, нам придется со многими из них проводить время, но ты кое-что сможешь почерпнуть из общения с ними. Затем ты, вероятно, походишь по магазинам. Но сначала я кое-что покажу тебе.
Я сказала, что это прекрасная идея, и после завтрака мы покинули отель. Он сам правил легким кабриолетом. Прежде всего он решил показать мне порт. Конечно, я видела его с корабля, но это был совсем другой вид. Теперь мы видели все эти удивительные бухты с высоты. Море переливалось всеми оттенками сапфира.
– Оно прекрасно, – сказал Джосс, – но должен сказать, что под его невинной голубизной терпеливо поджидают свою жертву акулы. Если ты рискнешь войти в воду, ты можешь угостить акулу хорошим обедом.
– Какая ужасная мысль.
– Вещи не всегда такие, какими кажутся, – усмехнулся он.
– Да, это так, ведь море кажется таким спокойным и мирным.
– Нужно быть осторожной. Но если тебя испугали акулы, то как ты собираешься жить в Фэнситауне?
– Ну, этого я не могу сказать, пока не побываю на месте.
– Ты увидишь, что там все отличается от жизни в Англии.
Он остановил кабриолет и внимательно посмотрел на меня.
– Некоторые люди, приехав сюда, испытывают такую ностальгию, что не в состоянии выдержать, и возвращаются обратно.
– Трудно жить вдали от родины.
– Мои предки прибыли сюда семьдесят лет тому назад.
– Они тосковали по дому?
– До этого никому не было дела. Им пришлось здесь остаться. Отец моей матери прибыл сюда на корабле с каторжниками. Он не был преступником, но его политические взгляды считались предосудительными. Он выступил против некоторых высокопоставленных людей, и ему был вынесен обвинительный приговор – четырнадцать лет заключения. Мать мужа моей матери была горничной одной леди. Ее обвинили в краже дорогой брошки. По словам родных, она была невиновна, но ведь все преступники говорят то же самое. Большинство людей мечтает вернуться в Англию.
– А вы?
– Иногда. Это мой второй дом, и я разрываюсь между ними. Когда я здесь, меня тянет в Англию, а когда я в Англии, то тоскую по Австралии. Это означает, что я упрямый человек.
Я не стала опровергать эти слова, что позабавило его. Он часто ставил меня в неловкое положение тем, что читал мои мысли, и ему это нравилось.
– Как Бена, – продолжал он, – меня притягивал Оукланд, а теперь, когда моя жена из рода Клэверингов, может быть я выберу что-нибудь одно. Хотя, с другой стороны, здесь опалы, а опалы – моя жизнь. Видишь, какая передо мной дилемма.
– Вас искушает богатство.
– Да, но я не покорюсь этому чувству. Я не из тех людей, которые стремятся завладеть всем лучшим на свете.
– Значит, вы будете посещать Оукланд?
– Да. Конечно, жаль, что он находится на другой стороне света, но что означают несколько тысяч миль?
– Для вас – ничего, – весело ответила я.
– Я уверен, – сказал он, – что тебе хотелось бы время от времени навещать свой старый дом.
– Безусловно.
– По этому вопросу мы пришли к согласию. Думаю, что мы прогрессируем.
– Вряд ли это похоже на прогресс, вполне естественно, что мне хочется навещать свой дом.
Он снова смеялся надо мной.
Мы возвращались через город, и он мне показывал улицы, которые появились там, где раньше проходила колея, по которой следовал поток повозок и всадников.
– Сидней рос не по плану, – сказал он.
– Так и должно быть, – ответила я. – Гораздо интереснее, если постройки появляются там, где они нужнее, чем по кем-то начерченному плану.
– Я вижу, ты романтична.
– Это не так уж плохо.
– Мне трудно что-либо сказать по этому поводу.
– А я думала, что все в ваших силах.
– Это твое мнение обо мне? Я счастлив, что произвел на тебя такое хорошее впечатление.
– Бен говорил, что людей воспринимают такими, какими они хотят казаться.
– И это так, как ты воспринимаешь меня?
– Я еще не знаю, что думают о вас другие люди.
Во всяком случае Джосс оказался интересным собеседником. Он очень красочно рассказывал о капитане Куке, который прибыл сюда в 1770 году и захватил Новый Южный Уэльс для Британской короны, а название этой земле было дано потому, что напоминало о побережье в Британии.
Семнадцать лет спустя, когда решили использовать эту прекрасную землю как поселение для каторжников, в 1787 году пришло первое судно с живым грузом.
– Они жили не лучше рабов, их стегали за малейшую провинность, – рассказывал Джосс. – Это были жестокие времена, и хотя среди заключенных встречались и закоренелые преступники, все же многие были просто политическими заключенными и людьми с интеллектом.
– Как ваш дедушка.
– Определенно. Эти люди старались создать новые условия для жизни. Кусок земли в пять квадратных миль можно было купить за десять фунтов, поэтому, чтобы начать, нужен был совсем небольшой капитал. Каторжный труд ценился, и нужно было только упорно трудиться. И как же они трудились! Ты видела скотоводов в «Метрополе». Большая их часть – это оборванные, упрямые и проницательные люди, знающие, что такое трудности. Ты уже слыхала о чуме, наводнениях и засухах. Но есть и другое зло – лесные пожары. Видишь, с чем здесь можно столкнуться. Так что забудь о легкой, удобной жизни.
– Снова предостережение?
– Если ты в нем нуждаешься, прими его.
– Мне кажется, что вы плохого мнения обо мне. Но я о себе очень хорошего мнения, и если Бен был прав…
Он засмеялся, и на этот раз я почувствовала, что он смеется не надо мной, а вместе со мной.
Когда мы подъехали к отелю, он сказал:
– Каждый приезжающий в эти места – игрок. Конечно, все старатели щедро одарены этой способностью. Каждый день они начинают работать, говоря себе: «Это произойдет сегодня». На закате солнца они знают, что ничего не произошло, но всегда есть надежда. Золотоискатели точно такие же… а также и те, кто ищет опалы. Они все надеются найти еще один Зеленый луч.
– Вы ведь видели настоящее сияние?
– Да, я говорил уже, но только однажды.
– Вы победите там, где другие потерпят поражение.
* * *
Я наслаждалась этими днями в Сиднее. По вечерам мы встречались с деловыми партнерами Джосса. С одним из них была жена, и мы вместе осматривали магазины. На шумной Джордж Стрит я купила ткань для практичной одежды, которая понадобится мне в моей новой жизни; мы побывали и в других лавках, удивляясь разнообразию товаров. Я купила, по совету моей новой знакомой, две большие соломенные шляпы, чтобы спрятаться от яростного австралийского солнца, которое было гораздо ярче, чем мы привыкли в Англии. Я была довольна покупками, шляпы шли мне и служили двум целям – пользе и украшению. Затем я купила ленты и шпильки.
Но наступило время отъезда. Джосс потратил много времени, чтобы выбрать лошадей. Большая часть багажа должна была прибыть в Фэнситаун в повозке, и мы догоним его. Мы нагрузили одну из лошадей вещами и провизией. Наше путешествие из Англии длилось немногим больше шести недель, и мы оказались в Австралии в конце ноября, который был эквивалентен нашему маю. Дикие цветы были так ярки, что я постоянно поражалась их красоте, что очень радовало Джосса, но самыми впечатляющими были высокие эвкалипты – отчужденные, безразличные, возвышающиеся над папоротником, буковыми деревьями, ясенем. Казалось, они дотягиваются до неба.
Джосс так же много знал об этой местности, как и о Сиднее.
– Посмотри на эти эвкалипты, – сказал он. – Мы называем их жилистой коройиз-за их упругой, волокнистой коры. На слэнге это слово обозначает плохое виски. Ты увидишь, какой это красочный язык, кое-что придется выучить заново.
– Мне будет интересно, – ответила я.
– Рад это слышать. Тебе будет легче объясняться. А теперь посмотри туда. Мы называем это камедным деревом. Видишь пятна смолы на коре?
Мы ехали по равнине, и сухость земли была особенно заметна после английских полей, яркую зелень которых я раньше просто не замечала. Дороги были неровные, ухабистые, а лошади подняли облака пыли.
Взбираясь на невысокие холмы, перескакивая через пересохшие ручьи, мы, наконец, подъехали к постоялому двору – одноэтажному дому, окруженному пастбищами. Джосс считал, что нам придется остановиться здесь на ночь, потому что расстояние до Фэнситауна слишком велико, чтобы одолеть его за один день. Следующую ночь он планировал провести в доме Трентов и только после того добраться до места. Джосс въехал во двор и спешился. В этот момент из дома показалась женщина в широком платье и белом переднике.
Джосс поговорил с ней и вернулся ко мне.
– У них только одна комната, – сказал он. – Конечно, это не лондонская гостиница. Ну, так как? Остановимся здесь или проведем ночь на свежем воздухе?
Женщина подошла ближе.
– Добро пожаловать, дорогая, – сказала она. – Это хорошая комната. Вы муж и жена?
– Да, – ответил Джосс.
– Тогда я приготовлю постель. Это очень хорошая постель, пух привезли из Англии. Джек присмотрит за лошадьми. А Мэри… где Мэри?
Джосс помог мне сойти с лошади. Я видела, что он наслаждается создавшейся ситуацией.
– Развеселись, – сказал он. – Наш неестественный договор поставил нас в трудное положение, но я находчив.
Комната была очень чистая, и в ней над всей мебелью царила большая кровать. Джосс осмотрел комнату и задумчиво сказал:
– Какое удобное кресло! Оно мне заменит постель, а может быть, я улягусь на полу у ваших ног, как рыцарь. – Он положил руки мне на плечи и серьезно посмотрел в глаза. – Ты должна запомнить раз и навсегда: я никогда не добивался силой внимания женщины, которой я не нужен. И я не чувствую желания менять свои привычки. Знаешь ли, у меня есть гордость…
– О, конечно знаю. Ведь ваше прозвище Павлин.
– Вполне вероятно, хотя никто не смеет сказать мне об этом в лицо. Запомни мои слова. Они помогут тебе избежать излишнего беспокойства.
Мы смыли дорожную грязь в прохладной воде и спустились вниз. На улице на шампурах жарились отбивные, а в отдалении был накрыт стол. Нам предложили сесть за стол и подали суп из мяса кенгуру в глиняных мисках, а отбивные шипели на огне. Вместе с отбивными котлетами хозяйка принесла пресные лепешки, затем последовал сыр. В довершение мы попробовали напиток, похожий на эль.
После обеда еще было светло, и мы, прогуливаясь вокруг фермы, смотрели, как собаки по свистку фермера собирали в загоны стадо овец.
Несмотря на уверения Джосса, меня беспокоила мысль о том, что придется разделить с ним комнату. Он сказал, что в кресле ему будет удобнее, а я сняла только юбку и корсаж. Спала я неплохо, и Джосс, я думаю, не просыпался.
Мы продолжили наше путешествие ранним утром и к одиннадцати часам подъехали к реке. Джосс считал, что это хорошее место отдыха для лошадей. Он велел мне собрать ветки, а затем одним ловким движением, которым я залюбовалась, зажег костер и вскипятил в небольшом котелке чай. Мы нашли дерево, под которым удобно уселись. Хозяйка постоялого двора снабдила нас сендвичами, а у нас был сыр. Странно, но я никогда еще не пила и не ела с таким удовольствием.
Солнце становилось все горячее, и нас обоих одолела сонливость, потому что мы все-таки не выспались прошлой ночью. Я задремала, и мне снилось, что я на корабле. На море шторм, а я иду по палубе, и меня бросает из стороны в сторону. Внезапно кто-то сжимает меня как в тисках, и я вижу, что это Джосс.
– Ты пытаешься покончить с собой? – спрашивает он.
И я сама поражаюсь своему ответу:
– Для вас это будет лучшим выходом, не так ли? Тогда все будет принадлежать вам. Вы избавитесь от жены, которой вы нужны не более, чем она вам. Все будет вашим – лошади, акции, Зеленый луч…
Как только я упомянула об опале, выражение его лица изменилось, но руки сильнее сжали меня.
– Это хорошая идея, – сказал он, и в глазах его засверкал мрачный огонь. – Без тебя мне будет лучше. Самоубийство… Что ж, это будет выглядеть именно так.
Я закричала:
– Нет, нет, не убивайте меня!
Внезапно я проснулась, ужас сжимал мое сердце. И увидела Джосса. Он пристально смотрел на меня. Мгновение мне казалось, что сон стал реальностью.
– В чем дело? – спросил он.
– Сон, мне приснился сон.
– Скорее кошмар.
– Вероятно.
– Страшный сон среди белого дня? Что-то у тебя на душе, и это пугает тебя.
– Думаю, я смогу успокоить себя и не буду бояться.
– Что тебе снилось?
– О, ничего. Во сне все смешивается.
– Конечно, нелегко оставить родину и оказаться в незнакомой стране. Это тебя тревожит?
– Иногда я сомневаюсь, гожусь ли я для такой жизни.
– К тому же странный брак… с незнакомцем. Давай надеяться, что со временем мы придем к компромиссу и по этому вопросу.
Хотела бы я знать, что он подразумевает под компромиссом.
– Здесь много преступников, – продолжал он.
– Они встречаются во всех странах.
– Ты когда-нибудь слыхала о здешних?
– Конечно.
– Но ты не знаешь, каковы они на самом деле. Отчаявшиеся люди… Может, им не повезло в шахтах… Они живут грабежом, и для них Австралия – идеальное место. Они прячутся в буше и стараются не попадаться в руки властей, в противном случае их вешают на первом же дереве в назидание другим. Поэтому они, при случае, убивают, не задумываясь.
– Вы хотите, чтобы я сейчас же отправилась домой?
Он засмеялся.
– Мне хотелось узнать, такой ли ты человек, чтобы при малейших неудобствах сразу запроситься домой.
– Я скажу вам вот что. Я готова примириться со многим, только бы доказать, что вы неправы.
Он снова рассмеялся, а я смотрела вперед, чтобы только не встретиться с взглядом его смелых глаз.
– Высматриваешь преступников? – спросил он. – Не пугайся. У тебя есть защитник.
– Вы?
– И это, – он вынул небольшой пистолет. – Красавец. Я никогда не путешествую без него. Такой незаметный с виду и убийственный в действии! У нападающих будет немного шансов.
Мы ехали рядом.
– До таверны Трентов пятнадцать миль. Лошади нуждаются в отдыхе, и мы тоже.
Я смотрела на окружающую природу, дикую и полную загадок.
– Что это за белые деревья? – спросила я.
– Деревья-призраки. Существует поверье, что когда людей в буше неожиданно настигает смерть, они сливаются с этими деревьями. Если растет одно такое дерево, то скоро рядом с ним появятся и другие. Если увидеть их лунной ночью, то можно поверить в эту легенду. Некоторые люди ни за что не поедут в сумерках мимо этих деревьев. Им кажется, что ветви превращаются в руки и тянут их к себе, а утром рядом с теми деревьями, что были, появляются новые.
– В каждой стране есть свои поверья.
Над нами внезапно послышалось хихиканье. От неожиданности я вздрогнула и покачнулась в седле. Джосс заметил это и засмеялся.
– Это кукабарра – пересмешник, или королевский рыболов. А вот и его подруга. Они всегда держатся парами. Кажется, им нравится такая жизнь. Они живут и в Павлинах.
Мы проезжали мимо пересохших ручьев и оврагов.
– Если бы не засуха, – сказал Джосс, – вся равнина была бы усыпана яркими цветами.
Было уже около семи часов вечера, когда Джосс, въехав на небольшой холмик, осмотрелся.
– Отсюда можно увидеть дом Трентов, он стоит в низине.
– Скоро стемнеет.
– Да, я хочу добраться туда до заката солнца. Буш может быть предательским. Конечно, я хорошо знаю эти места, но известно, что даже бывалые люди пропадают. Нужно быть осторожным и не бродить в одиночестве. Ты видишь, как однообразен пейзаж. Я знал людей, заблудившихся в буше. Часто, пройдя многие мили, они возвращались на то же место. Поэтому будь осторожна. О, кажется, я вижу дом. Смотри! Там, в низине.
Мы продолжали путь. Солнце село за горизонт. Появились первые звезды и тонкая серповидная луна. Он поскакал вперед, я последовала за ним. Внезапно он остановился. Я подъехала к нему.
– Боже мой, – воскликнул он, – посмотри только на это!
Это было жуткое зрелище: при бледном свете луны и звезд – остов дома. Мы осторожно двинулись вперед среди редкой, обгоревшей травы. Одна часть двухэтажного строения была уничтожена огнем, остальное также сильно пострадало.
– Давай посмотрим, что осталось, – сказал Джосс.
Мы привязали коней к железному забору.
– Смотри под ноги, – бросил он через плечо. Затем повернулся, взял меня за руку, и мы переступили темнеющий порог.
– Должно быть, они все потеряли. Куда же они делись? – сказал он.
– Надеюсь, они спаслись.
– Кто знает?
– Далеко отсюда Фэнситаун?
– Около тридцати миль. Тренты! Люди часто останавливались здесь. Это был оазис в пустыне… На много миль вокруг нет другого жилья.
Он повернулся ко мне.
– Нам придется остаться здесь на ночь. Лошади выбились из сил. Недалеко отсюда речка, будем надеяться, что она не пересохла. Лошади смогут напиться, а может быть, и трава там не сгорела. Подожди здесь. Я пойду посмотрю.
Оставшись одна в этой обгорелой клетке, я почувствовала внезапный ужас. Здесь произошла трагедия. Казалось, в воздухе носятся смерть и беда. Я задрожала, меня охватил холод. Я ощущала себя наедине с мертвыми. Я дотронулась до почерневших стен, представив, что здесь была гостиная, где сидели, разговаривали и смеялись люди. Среди этих четырех стен они прожили свою жизнь. Я видела, как они, приехав из Англии, решили поселиться здесь и построить гостиницу, в которой путешествующие через буш могли бы остановиться на ночь или две. Им пришлось также обрабатывать землю, потому что не так уж много людей пользовалось их гостеприимством. Они часто бывали одни. И ничего, кроме дикой природы. Я думала о том, боялись ли они беглых преступников. Эти темнеющие стены наполнили мою душу тоскливым предчувствием. Не думаю, что до этого момента я понимала, что такое одиночество. Я заметила оставшиеся предметы – полуобгоревший стол, металлические полоски, которые были частью какой-то мебели, два сломанных подсвечника и сундучок, похожий на тот, который принадлежал Мадди. Какая-то фигура возникла позади меня, и я задохнулась от ужаса.
– Прости, что испугал тебя, – сказал Джосс. – Что случилось?
– Это место. Кажется, что здесь есть привидения.
– Здесь ничего не осталось, кроме стен. Я нашел ручей, и, к счастью, там сохранилась трава. Мы отведем туда лошадей.
– Мы что, собираемся здесь остаться? – спросила я.
– Это хоть какое-то укрытие. У нас ведь нет ничего, чтобы раскинуть лагерь.
– Может быть, поехать дальше?
– Тридцать миль? Лошадям нужен отдых. Мы останемся здесь до рассвета. Давай посмотрим, нет ли здесь чего-нибудь, что нам может пригодиться. Сейчас исследуем, но будь осторожна.
Я сказала:
– Я нашла ящик, может быть в нем есть что-нибудь.
Мы пошли по остаткам пола, и моя нога наткнулась на какой-то предмет. Я наклонилась и подобрала полуобгоревшую свечу. Джосс взял ее у меня и сказал:
– Кто-то был здесь недавно и так же, как мы, остался на ночь.
Он вынул спички из кармана и зажег свечу. Он высоко поднял ее, и при слабом свете это место показалось мне еще более зловещим. Его лицо также стало другим. Глаза потемнели, а загорелое лицо побледнело, в нем появилось что-то загадочное. Я отметила, что большие уши придают ему сходство с сатиром. По блеску его глаз я поняла, что сложившаяся ситуация в какой-то мере доставляет ему удовольствие. Это еще больше обеспокоило меня.
– Как удачно, что мы нашли свечу, – сказала я.
– Интересно, кто оставил ее. Должно быть, бродяга.
– А почему это не может быть такой же путешественник, как мы?
– Конечно, может быть.
Он постучал по ремню с пистолетом.
– Теперь ты видишь, что предусмотрительность необходима. Не тревожься! Ты ведь не одна.
Он смотрел мне в лицо, и мне почему-то казалось, что ему хочется испугать меня.
– В этом сундучке что-то есть, – сказала я.
Он открыл его и, высоко подняв свечу, заглянул внутрь.
– О, смотри, тонкая подстилка. Огонь не тронул ее. Вот это находка! Мы можем расстелить ее на полу.
Он вынул ее и понюхал.
– Пахнет дымом.
Я подошла и взяла тонкое одеяло.
– Как вы думаете, им пользовался тот, кто оставил свечу?
– Откуда мне знать? Но мы не можем позволить себе привередничать. Нам оно пригодится.
Под одеялом в коробке я увидела книгу, похожую на книгу записей. Я открыла ее и прочла: «Усадьба Трентов, 1875. Эта книга принадлежит Джеймсу и Этель Трент. Они уехали из Англии в 1873 году и поселились в этом доме, который они назвали усадьбой Трентов». Я вновь представила себе, как они оставили дом, полные надежды, и поселились в этом безлюдном месте. Перевернув страницу, я увидела, что книгу использовали для записи тех, кто здесь останавливался.
В одной колонке ставили дату, в другой имя и другие комментарии. Там встречались такие замечания: «Спасибо, Джеймс и Этель. Все было хорошо», «Почти как дома», «Мой третий приезд. Это говорит за себя». Эта книга сделала Джеймса и Этель реальными людьми, и я надеялась всем сердцем, что они спасли хоть что-нибудь из своего имущества.
Джосс заглянул через мое плечо.
– О, я вижу книгу записей. Посмотри, когда здесь был последний гость. Это нам поможет определить, когда был пожар.
Я взглянула. Том Бест и Гарри Вокерс останавливались здесь три месяца тому назад.
– Давненько, – сказал Джосс.
– Я все думаю, что же случилось с Джеймсом и Этель Трент?
– Неизвестно. Но теперь нам надо отдохнуть. Не забывай, мы должны быть на ногах с первым проблеском зари.
– И все-таки мне неприятно оставаться здесь.
Он громко засмеялся.
– Здесь можно укрыться. Хоть чуть-чуть. Близко вода и трава для лошадей. Нам повезло. О, я знаю, ты думаешь об удобной постели, но в буше не всегда бывает так, как хочется. Вот, держи свечу.
Он расстелил одеяло на полу. Взял у меня свечу, наклонив ее, капнул воском на пол и прикрепил ее на этом месте.
– Насколько ее хватит, как вы думаете?
– На несколько часов. Нам удивительно повезло, что мы нашли ее.
Я села на одеяло, все еще держа в руках книгу записей. Переворачивая страницы, я небрежно пробегала по именам и замечаниям. И вдруг одно имя остановило меня. «Десмонд Дерхэм, июнь 1879» и замечание: «Я обязательно приеду еще».
– В чем дело? – спросил Джосс.
– Мой отец останавливался здесь. Его имя записано в книге. Мне кажется, люди должны знать правду о том, что он не смог украсть Зеленый луч и камень все это время был у Бена. Надо рассказать, что теперь камень у нас.
– Посмотрим. Это не такой вопрос, который можно быстро решить. От этого зависит очень многое.
Я подумала, что он прав. Будет лучше, если никто не будет знать, что знаменитый опал у нас.
Я снова взглянула на записи и увидела имя Дейвида Кроиссанта.
– Вот еще один человек, которого мы знаем.
Джосс посмотрел.
– Смею сказать, я могу найти много знакомых людей в этой книге. Здесь проезжали все. Мы можем развести костер и вскипятить чай. Думаю, что мы можем посидеть за хозяйским столом, а отдохнуть в одной комнате, как и прошлой ночью. В этих тавернах мало комнат. Они не обслуживают слишком привередливых людей. То кресло было ужасно неудобно. Я сказал себе, что не хотел бы повторить этот печальный эксперимент, и вот собираюсь провести ночь на пахнущем дымом одеяле в сгоревшем доме.
Он растянулся на одеяле во весь рост и смотрел на то, что осталось от крыши, которая при свете свечи напоминала доисторическое чудовище. Сквозь стропила видны были звезды.
Он сказал:
– Это хорошее вступление в новую жизнь. По крайней мере после этого ты будешь готова к чему угодно. Хочешь спать? Вчера была не очень хорошая ночь, правда? А хозяйка уверяла, что кровать такая мягкая и удобная.
Он посадил меня рядом с собой.
– Какое маленькое одеяло, – сказал он.
Я отодвинулась на самый край.
– Ты разочаровываешь меня, Джессика. Я не думал, что тебя так легко напугать. Будь смелее. Готовься к новым испытаниям.
– К каким испытаниям?
– Я женился на тебе не охотнее, чем ты шла за меня. Но мы, два разумных человека, не упустили свой шанс. Брак необходим был нам обоим. Если бы мы не уступили Бену, мы бы все потеряли. Но, если все уже сделано, почему не попытаться сделать этот брак чем-то удобоваримым?
– Конечно, я собираюсь узнать все, что можно, о компании. Мне хочется принимать участие в работе.
– Я говорил не об этом. Ты напугана. И чем? Тем что осталась наедине со своим мужем в сгоревшей гостинице? Не будь ребенком, Джессика. Ты теперь женщина.
– Вы обещали, – закричала я. – Вы говорили, что слишком горды, чтобы…
– От тебя можно с ума сойти!
– Потому что я не поддалась вашим чарам?
– Да, – воскликнул он, – клянусь Богом, я жалею, что…
– Что не отказали Бену. Но вы и сейчас не отказались бы, правда? Вам нужны Оукланд, Павлины и Зеленый луч. Но к несчастью, вы должны были взять и меня как часть этой сделки. Если бы вы могли избавиться от меня, вы были бы довольны. Вы дали мне это понять. Я не такой ребенок, чтобы не видеть этого. Я думаю, что есть еще кто-то, на ком вы хотели бы жениться, кто-то похожий на вас, ожидающий подходящего момента. Думаете, я не понимаю вас? Я размышляю об этом все время, и то, что я узнаю, мне не нравится. Я хочу…
Мне показалось, что я вижу лицо Бена, убеждающего меня: Скажи правду, Джесси, ты хотела бы остаться в Дауэр Хаузе до конца своих дней?
Джосс встал.
– Я пойду посмотреть, в порядке ли лошади, – сказал он и вышел.
Меня мучило чувство одиночества. Я не нужна ему. Он обидел меня. Ему было бы гораздо удобнее, если бы меня здесь не было. Он хотел быть свободным, ничего не теряя при этом. Мне слышался его голос: «Это страна, где жизнь человека ничего не стоит».
Здесь бродят преступники. Как просто ему было бы убить меня. Он нашел бы сотню причин для оправдания.
«Я пошел к лошадям… – слышала я его объяснения. – Когда я вернулся, она была мертва… задушена… убита. Вокруг много преступников… Кое-что из драгоценностей исчезло, и у нас было немного денег…» Или: «Она не привыкла ездить по бушу. Я учил ее в Англии верховой езде, но там все иначе. Ее сбросила лошадь, и я увидел, что у нее сломана шея… поэтому я похоронил ее недалеко от сгоревшей гостиницы…»
