Текст книги "Гордость Павлина"

Автор книги: Виктория Холт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

Мои мысли прервал звук шагов за дверью. Кто-то снова там бродил, подкрадываясь прямо к моей двери. Я села в постели, не отрывая взгляда от двери. Я как всегда закрыла ее. При бледном свете луны я увидела, что ручка медленно поворачивается. Затем тишина, и звук удаляющихся шагов. Я с дрожью размышляла о том, что могло бы случиться, если бы дверь была открыта.

Глава 9
Охота за сокровищами

В течение нескольких дней в Павлинах продолжалась подготовка к предстоящему событию. Слуги что-то обсуждали между собой.

– Так бывает всегда перед охотой за сокровищами, – пояснила мне Лилиан.

Она интересовалась моими успехами в компании, а я с каждым днем все больше восхищалась этим делом, особенно меня увлекал процесс обработки камней.

– Мне кажется, вы часто бываете с Джереми Диксоном, – сказала она.

– Дело в том, что он руководит той областью обработки опалов, которая особенно интересует меня.

Она казалась грустной и боялась что-то выдать. Я думала, что, возможно, поведение Лодов связано с тем, что они живут в семье и в то же время как бы не принадлежат к ней. «Как бедные родственники», – подумала я. Но Джосс относился к ним так же, как и ко мне, даже немного внимательнее, не было ни малейшей попытки унизить их.

Я старалась не думать о муже, но не могла справиться с этим. Каждый раз, слыша его голос, я испытывала волнение, желание услышать, что он говорит. Когда он уезжал, я думала, что он едет к Изе. Меня удивляло поведение Эзры: возможно, он боится Джосса? Все его боялись. Однажды, когда я заметила ему, что все относятся к нему с большим уважением, он ответил:

– А как же иначе? Они зависят от меня, во всяком случае, их работа.

– Мне кажется, и от меня тоже.

– Ты должна еще завоевать уважение, – ответил он.

– Не смейтесь.

– Смеюсь?! – воскликнул он. – Я совершенно серьезен.

Я часто вспоминала его слова. Эзра был знающим работником, но акций у него было немного. Если бы Джосс был недоволен им, он мог бы попросить его уйти. Неужели его желание угодить Джоссу заставляло закрывать глаза на отношения Джосса и его жены? Я не могла в это поверить, вспоминая о привязанности Воти к Эзре. Человек, которого любят лошади и, как я узнала, собаки, не мог деградировать до такой степени. Но кто знает? В нашем характере так много граней. Кроме того, в Джоссе было что-то непреодолимое. Я знала, что ему не нравится, когда я бываю в обществе Джереми Диксона. Он ничего не говорил, но я это чувствовала. Иногда по утрам я ездила в город с Джимсоном Лодом, потому что Джосс уезжал раньше. Я делала вид, что очень довольна нашими поездками, хотя Джимсон, как и его мать, был мне непонятен. Джимсон постоянно говорил со мной о расчетных книгах, которые он вел после Том Полинга, объясняя, что тот работал примитивным способом. Я соглашалась, что мне надо хоть немного разобраться в счетной работе, но отдавала предпочтение активной части производственного процесса. Иногда я с изумлением спрашивала себя, почему Бен оставил мне такую большую часть акций в этой процветающей компании. Мне казалось, что он рядом со мной, что я слышу его голос, его рассказы, которые не могла забыть. Он любил опалы и хотел, чтобы я тоже полюбила их. Он обожал мою мать и считал меня своей дочерью. Я была убеждена, что меня он тоже любил. Он восхищался Джоссом, своим сыном. Он был авантюристом, твердым, безжалостным, не слишком щепетильным человеком этой земли и этого времени. И это Бен заставил нас пожениться. Почему? Он был мудрым и нежно любил меня. Он хотел освободить меня из Дауэр Хауза.

Неужели он так хорошо знал меня и предчувствовал, что я полюблю Джосса?

А знал ли он об увлечении своего сына Изой? Не думаю, что Бену понравилась бы Иза. Возможно, женитьбой Джосса он хотел порвать их связь? Бен любил меня и возможно думал, что если он любит, другие полюбят тоже. Но как он ошибся! Никто и никогда не любил меня, кроме Бена. Мои мысли вернулись к моему детству, к тем дням, когда в церкви я спросила Мириам: могла ли исчезнуть любовь у моей матери, если ее и не было? Трагический вопрос в устах ребенка, но ведь женщина, которую я считала матерью, не была ею. Моя настоящая мать любила меня, но недостаточно, чтобы жить для меня. Я мечтала, чтобы меня любили так же, как Изу. Я понимала теперь, как я была бы счастлива, если бы мое замужество свершилось по-иному, если бы мы лучше узнали друг друга и полюбили.

* * *

Наступил вечер охоты за сокровищами. Тысячи свечей освещали дом, так как прием начинался после захода солнца. Я подумала, как все было бы романтично и волнующе, если бы я жила в таком доме с любящим мужем.

Лилиан вошла ко мне в комнату, когда я одевалась. Она спросила, не надо ли мне помочь.

– Какое у вас красивое платье! – воскликнула она.

Платье было голубого цвета, который я очень любила. Когда мне позволили выбирать ткань для приданого самой, я считала это большой уступкой со стороны бабушки, но теперь, когда я поняла, что принесла своей семье, я знала, чем была вызвана эта снисходительность. Я не совсем следовала моде тех дней, мне в ней многое не нравилось. И я оказалась права: я вернулась к более ранним очаровательным фасонам и моя юбка хоть и не совсем, но все же напоминала кринолин. Она падала складками из шифона, а тесно прилегающий лиф был элегантно прост, контрастируя с юбкой.

Сама Лилиан была хороша в строгом платье из светло-серого шелка, который она расшила розовыми цветами.

– Может, я помогу сделать вам прическу? – предложила она.

Я стянула свои густые темные волосы высоко над лбом, и эта прическа подходила к платью.

– Я всегда причесывалась сама.

– Я уверена, что вами будут восхищаться. Я никогда не видела таких красивых платьев, разве что у Изы Бэннок.

– Конечно, – ответила я.

– Ей прислали ткань из Лондона. Интересно, как она будет выглядеть сегодня? Знаете, мы ведь выбираем себе партнеров для охоты за сокровищами. Это традиция. Бывало мистер Хенникер говорил: «Это ночь, когда выбирают леди».

Эта возможность взволновала меня. Я обещала себе, что выберу Джосса. Может быть, это будет началом. Откровенно говоря, я должна признать, что наши плохие отношения продолжались по моей вине и, возможно, это моя обязанность сделать первый шаг. Я помнила первые дни нашего брака. Это не он предложил отдельные комнаты, но я была рада, что он согласился на это, мне не нужно было временное замужество. Мне хотелось быть единственной в его жизни, чтобы он покинул Изу.

Лилиан робко сказала:

– Я думала выбрать мистера Диксона, если, конечно…

Я удивленно взглянула на нее, и она тихо продолжила:

– Если вы не выберете его.

– Я и не думала об этом, – ответила я, и она облегченно вздохнула.

Дверь открылась, и вошел Джосс. Он был великолепен. Голубой пиджак, схожий по цвету с моим платьем, белое жабо и манжеты. Он казался даже выше, чем обычно, а голубой пиджак подчеркивал синий цвет его глаз.

– Простите, – сказала Лилиан и выскользнула из комнаты.

– Она похожа на испуганного кролика, – засмеялся он.

– Вы выглядите очень внушительно.

Он посмотрел на себя в зеркало с одобрением. Его глаза встретились с моими, и он улыбнулся.

– Я знаю, ты думаешь, что я Павлин.

– Я никогда не слышала, чтобы кто-нибудь, кроме Бена, называл вас этим прозвищем.

– Они это говорят за моей спиной, но, конечно, не посмеют сказать это в присутствии моей любящей жены. Боятся, что она может обидеться. Я получил это прозвище, будучи мальчишкой, разгуливая с павлинами и очень довольный собой.

– Хорошее качество, которое вы не потеряли до сих пор.

«Почему я говорю с ним в подобном тоне», – спросила я себя. Наверное, я боялась выдать свои истинные чувства.

Он иронично улыбнулся мне.

– Тебе нравятся моя гордость, самоуверенность, тщеславие. Я счастлив, что хоть чем-то доставил тебе удовольствие.

Мне трудно было смотреть ему в глаза. Я боялась, что он пойдет к Изе и расскажет ей, что я, наконец, побеждена его достоинствами и буду теперь хорошей и послушной женой. Но время еще не пришло, а его самодовольство было бы невыносимо.

Он взял меня за плечи и повернул, так что мы, стоя рядом, увидели свое отражение в зеркале.

– Ты должна согласиться, что мы красивая пара. Ты ведь тоже нравишься себе, не так ли? В тебе тоже есть немного от павлина?

– Я надеюсь, что люди обо мне хорошего мнения. Разница в том, что вам безразлично, что они думают о вас. Вот это как раз в характере павлина.

– Как тебе удалось все это распознать? Мне кажется, ты начинаешь кое-что узнавать обо мне.

– Думаю, что уже знаю немного.

– Мало знать – очень опасно.

– Я постараюсь избежать опасности.

– Не будь слишком в этом уверена.

– Какая загадочная беседа!

– Наши отношения тоже загадочны.

– Возможно, они изменятся, – сказала я, подумав, не заметил ли он волнения в моем голосе.

– Я слышал, что нет ничего постоянного.

Меня охватило желание сказать ему, что я хочу все изменить, попросить рассказать мне о его истинных отношениях с Изой и как далеко они зашли. Я хотела сказать ему: «Давайте дадим друг другу шанс соединить наши жизни». Один небольшой знак с его стороны, и я бы сделала это. Все это время я повторяла слова, которые хотела сказать ему: «Я хочу пройти с тобой, пройти по дому рука об руку, искать с тобой сокровище, что символизировало бы поиск счастья, которые мы можем найти только вместе».

Прошло несколько секунд, но мы молчали. Я ждала момента, когда смогла бы пойти ему навстречу, сделать первый шаг. Я видела яростный свет в этих темно-синих глазах, когда они смотрели на мои обнаженные плечи, как бы лаская их, и мое сердце забилось сильнее.

Но он лишь произнес:

– Моя дорогая, совсем не обязательно выбирать меня. Это будет неправильно. Предположим, мы найдем сокровище, гости подумают, что это тайный сговор.

Меня отвергли, я знала, что он уже позволил Изе выбрать его.

– Пора спуститься вниз и встретить гостей, – сказал Джосс.

Мы стояли в холле и приветствовали гостей. Люди, которых я раньше не встречала, тепло пожимали мне руку, поздравляя меня с бракосочетанием и прибытием в Фэнситаун. Это были шумные, веселые люди, которые радовались празднику. Приз, как обычно, состоял из двух опалов значительной стоимости.

– Важны не опалы, – сказал мне один из гостей, – а сам факт победы. Каждому хочется первому найти правильный маршрут, пользуясь указаниями.

Одна белокурая молодая женщина подошла ко мне сказать, как она рада, что ее дитя, родившись вовремя, позволило ей прийти на поиски сокровища. Ребенок с его братом остались на попечении ее старшей сестры, которая должна вот-вот родить.

– Это так удачно, – говорила она мне. – Охота за опалами всегда приносит удачу. Так говорят люди. Тот, кто найдет камни, найдет и счастье. Поэтому каждый старается найти их.

После прекрасного ужина началась охота.

– Леди должны избрать себе партнеров, – провозгласил Джосс.

Мне стало плохо, когда я увидела Изу под руку с Джоссом. Она казалась прекрасной в золотисто-коричневом с зеленым оттенком платье – масса шелка, лент и кружева. Нитка топазов в волосах напоминала тиару и подчеркивала странный цвет ее глаз, хищный, обманчивый, как у лесной кошки.

– Я захватила в плен вашего мужа. Надеюсь, вы не против, – насмешливо сказала она.

– Я уверена, что ваш муж не возражает, – ответила я.

Джосс внимательно наблюдал за мной с непостижимым выражением глаз. Эзра спокойно стоял рядом.

– Он и не возражал, – сказала Иза.

– Пожалуй, я отплачу вам тем же, выбрав вашего мужа.

Эзра просиял.

– О, замечательно, – улыбнулся он мне, – а я брожу и думаю, кто же заметит меня, и вдруг сама прекрасная хозяйка останавливает на мне свой выбор.

– Я уверена, что вы хорошо разбираетесь в этих знаках, – сказала я.

– Я буду стараться изо всех сил, чтобы мы выиграли, Джессика.

– Будем трудиться вместе, – ответила я.

Уходя, я услышала смех Изы и увидела ее белую руку с длинными, как когти, пальцами на плече Джосса.

Миссис Лод вручила нам первый маршрут. Как и ее дочь, она была в сером, но вместо розовых цветов на ее платье были серые. Джимсон стоял рядом с ней. Думаю, он надеялся, что я выберу его. Я заметила, что Лилиан была почти веселой с Джереми Диксоном.

Это была старая английская игра, в которую играли и раньше. Я была одной из тех, кто не знал ее. В Дауэр Хаузе нас не баловали такими развлечениями, хотя, думаю, что в Оукланд Холле была такая возможность. Первый ключ к поиску, который получали игроки, вел к следующему этапу. Все указания были написаны на листочках бумаги, и первый, кто соберет их вместе, считался победителем. Первый Круг был самым легким, чтобы возбудить у играющих интерес. Написано было примерно следующее:

 
Путь к сокровищу узнать —
Чаши вам не миновать.
 

Это, конечно, означало, что в холле на столе стоит большая чаша, а в ней указания к следующему кругу поисков.

Затем начиналась настоящая охота. Второй ключ к поиску мы нашил в гостиной, а третий вел нас наверх, и мне показалось, что в случае, подобному этому, когда в доме много людей, скорее всего Зеленый луч можно было спрятать именно там. Я вспомнила о том, что любой опал, найденный во время охоты, должен быть счастливым, потому что победителя приведет к нему удача.

– Как себя чувствует Воти?

– Очень хорошо.

– Думаю, она счастлива. Что-то особенное есть в этой лошадке.

– Я это знаю, но она все еще помнит вас.

– Она будет помнить меня до смерти. Лошади – преданные существа. Не всегда можно сказать то же о людях.

Я пристально посмотрела на него, подумав, не относятся ли его слова к Изе.

– У вас особый подход к животным. Это очевидно. Даже павлины на лужайке обращают на вас внимание. Но, конечно, чуть-чуть, ведь они могут думать только о себе.

Он засмеялся.

– Во мне это было всегда. Видно, я с этим родился. Странно, на меня никогда особенно не обращали внимание. Я не мог понять, почему Иза выбрала меня. Заметьте, когда я приехал сюда, у меня были большие надежды… они бывают у всех. Я собирался найти золотой клад.

– Но ваши дела идут хорошо, не так ли?

– Я хорошо знаю свое дело и хочу работать только с опалами.

– Значит, вы счастливец. Далеко не все находят удовлетворение в своем труде. Куда мы идем?

– На галерею. Что-то связано с этим местом.

– Мне тоже так кажется, но боюсь, что и другим это тоже придет в голову.

Мы открыли дверь. Там никого не было. Шесть свечей освещали галерею, казавшуюся безлюдной и удивительно похожей на галерею Оукланд Холла. Мои глаза остановились на клавикордах, и я вспомнила, как мама, изображая привидение, играла на них, а когда входили слуги, пряталась.

– Так и кажется, что здесь водятся привидения, – сказал Эзра. – Почему в этой галерее портьеры висят с интервалами?

– Точно, как в Оукланде. Там стены покрыты панелями, а там где их нет – портьеры. Это очень эффектно.

– Вы играете на клавикордах, Джессика?

– Немного. Я брала уроки в детстве. Меня учила моя тетя Мириам.

– Сыграйте что-нибудь.

Я сыграла вальс Шопена так, как помнила.

– Привет, а ведь здесь привидения, – это был голос Джосса. Я резко отвернулась, потому что они с Изой вошли в галерею.

– Как, – продолжал он, – привидение – это Джессика?

– С чего это вы решили, что я – привидение? – требовательно спросила я.

– Нет, нет. Я в это не верю. Но Бен, когда бывал в сентиментальном настроении, говорил, что он иногда слышит звуки клавикордов и хотел бы, чтобы та, которая играла на них в Оукланде, вернулась. Странные фантазии для такого практичного человека.

– Он всегда говорил, что интересуется очень многим, – сказал Эзра.

– Да, – продолжал Джосс, – Бен готов был поверить во что угодно, если представить ему доказательства, поэтому он поверил, что если построить галерею, такую же как в Оукланде, и поставить там клавикорды, то может появиться привидение.

– Как у вас идут дела с моим мужем? – спросила Иза с ноткой иронии в голосе.

– Неплохо, – ответила я. – Пока что мы решили три задачи. А как у вас дела с моим мужем?

– Превосходно, – ответила она. – Пойдемте, Джосс, мне нужны опалы.

– Они недостойны вашей коллекции, – сказал он ей.

– Тогда я попрошу вас обменять их на другие.

– Нам надо идти. Не думаю, что здесь есть что-нибудь, – сказала я Эзре.

Мы вышли. Джосс и Иза вскоре исчезли, а мы оказались на верхнем этаже дома в незнакомой мне части. Комнаты были меньше, а одна из них была обставлена, как гостиная. На столе горела лампа, а рядом с вазой стояла деревянная коробка с открытой крышкой. В ней лежали вышивка, нитки и ножницы. Дверь, ведущая из этой комнаты, была полуоткрыта, и я увидела узкую террасу, огороженную низкой стеной. Мы находились на самом верху дома.

– Думаю, что это комната Лодов.

– Лордов. Звучит довольно торжественно, – ответил с усмешкой Эзра.

– Лод, – произнесла я четко. – Не уверена, что мы можем здесь оставаться.

– Там, где нас не ждут, мы можем скорее всего обнаружить необходимый ключ к поискам.

– Не думаю. Миссис Лод слишком скромна. Сомневаюсь, что она позволила бы поместить какие-нибудь указания в своих комнатах.

– И все же посмотрим.

– Меня интересует эта маленькая терраса, – сказала я.

Я вышла и посмотрела на небо. Сиял Южный Крест, напоминая мне, что я далеко от дома, в котором никто не тоскует по мне. Я с горечью подумала, что и здесь меня тоже не любят. Я перегнулась через ограждение террасы. Мы находились очень высоко. Затем я услышала голоса. Миссис Лод что-то говорила, и я вошла в комнату. Эзра стоял у стола, а миссис Лод у двери. Она говорила:

– Я не ожидала увидеть кого-то в комнате. Вы ведь знаете, что здесь ничего нет. Я бы не позволила им прятать что-нибудь здесь. О, миссис Мэдден!

– Извините нас за вторжение, – сказала я.

– Не в этом дело. Просто здесь ничего нет.

– Тогда мы лучше уйдем. Мы напрасно тратим время.

Миссис Лод улыбнулась.

– Это неважно. Я просто испугалась, когда открыла дверь и увидела в комнате мужчину.

Эзра извинился в своей сердечной манере, и мы спустились вниз.

– Это сокровище, а не женщина, – сказал он. – Я помню, Бен рассказывал, как она управляет домом. Не забудьте, что он так много сделал для ее детей, воспитал их, можно сказать, и она очень благодарна ему. Я слышал это от нее много раз.

– Не знаю, что бы мы делали без нее.

– И Джимсон хороший человек. Когда видишь его расчеты, эти бесконечные счета, цифры, перехватывает дыхание. Здесь редко можно встретить такого человека. Я знаю людей, которые выполняют свою работу замечательно, но найти человека, который по-настоящему любит цифры! Это от Бога. Мы были довольны Полингом, но Джимсон превосходит его… как мы поняли после несчастного случая.

– А что вы думаете о дочери?

– Лилиан? Думаю, она влюблена в Джереми Диксона. Я считаю, что они были бы хорошей парой, но не знаю. Лилиан то вспыхивает, то опять остывает.

– Разве? Я думала, что он нравится ей.

– Может быть, это излишняя скромность. Было бы хорошо, если бы они поженились. Городу нужны женатые люди. Они более стабильны.

– Я слышу какой-то шум. Должно быть, определили победителя, – прервала я его.

Я оказалась права и радовалась тому, что победителями оказались та миленькая белокурая женщина и ее партнер. Джосс заставил меня вместе с ним вручать приз.

– Не забывай, – прошептал он, – тебе принадлежит половина состояния, и все должны знать об этом.

Белокурая женщина и ее партнер подошли к нам. Им вручили ценный приз, и все окружили их, желая посмотреть опалы.

Джосс сказал мне:

– Ты поступила тактично, не найдя приз.

– Вы тоже, – ответила я, – но как на это смотрит ваша приятельница?

– Моя приятельница должна покориться неизбежному.

– Интересно, не потребует ли она у вас еще один Арлекин в качестве компенсации.

Его глаза встретились с моими – немного сердитые, немного насмешливые, – и опустились.

– Мне тоже интересно, – прошептал он.

Глава 10
Субботний вечер

Когда на следующее утро я спустилась к завтраку, Джосс был в столовой один. Он осведомился, как я спала после ночного веселья. Я ответила, что хорошо, и выразила надежду, что он тоже.

– Тебе представился случай узнать одну из наших традиций. Это идея Бена. Наши люди живут далеко от ярких огней и развлечений большого города. Мы стараемся дать им хоть какую-то радость.

– А когда будет еще такая возможность?

– Моя дорогая Джессика, эти возможности бывают каждую неделю по субботам. Тебе пора побывать на субботнем вечере. Я должен тебя представить.

Возможность быть вместе с ним привела мне в восторг, и я, должно быть, выглядела очень довольной.

В этот день в управлении произошел инцидент, который обеспокоил меня гораздо позже. Из конторы доносились громкие голоса, и Джосс с Эзрой вышли оттуда как раз в тот момент, когда я проходила мимо. Джосс и Эзра были взволнованы. Я еще ни разу не видела Эзру рассерженным, но сейчас его лицо совершенно утратило выражение доброты, он казался совсем другим. Джосс тоже был сердит. Они оба почти не обратили на меня внимания, как если бы у них не было настроения вообще разговаривать в этот момент. Позже, когда мы с Джоссом возвращались в Павлины, я сказала ему:

– Вы поссорились сегодня с Эзрой?

– Это случается время от времени, – небрежно сказал Джосс. – Мы не всегда сходимся во мнениях. Эзра хороший человек, но не очень практичен. У нас много проблем с жильем. Люди, живущие в палатках, естественно, хотели бы получить освобождающиеся дома. Эзра пообещал одному рабочему, который ему нравится, такой дом, но я отдал его тому, кто лучше работает и ждет дом уже давно. Эзре предстоит неприятная обязанность сказать тому человеку, что ему придется немного подождать.

– Так вот в чем дело!

Джосс быстро взглянул на меня, но ничего не сказал. Я подумала, что Эзра может постоять за себя. Действительно ли спор касался жилого дома или он сказал Джоссу, что не желает больше видеть с ним свою жену? Когда я в следующий раз увидела Эзру, от него снова веяло добротой, и я перестала думать об этом.

Наступили сумерки, и мы с Джоссом поехали в город.

– Субботняя ночь в лагере, – сказал Джосс. – Это праздник. О, не то, что ты назвала бы праздником. Ни маскарада, ни лакеев в напудренных париках, уверяю тебя.

– Нет нужды уверять меня. Я не ожидаю их и не привыкла к этому. Разве я не говорила вам, что выросла в Дауэр Хаузе, и хотя моя семья видела лучшие дни,я была с ними только в худшие.

– Какое облегчение! – он иронично посмотрел на меня. – Может быть, мы не слишком разочаруем тебя. Ты должна увидеть субботний вечер. Рабочая неделя закончена. Воскресенье – день отдыха, но не для старателей, которым надо заняться хозяйством. Однако прежде чем начнется работа, необходимо повеселиться.

– Как?

– Увидишь.

Подъезжая к городу, я увидела вдали разгорающийся костер.

– Конечно, лучше было бы развести костер в центре города, – объяснил Джосс, – но это опасно, когда вокруг много деревянных построек. Подует ветер с другой стороны, и весь город вспыхнет. Мы оставим лошадей у Джо и пойдем к костру. Они уже начинают готовить еду, ведь это общий праздник. Даже незнакомого человека не прогонят. Увидишь, что даже некоторые бездельники придут сюда.

Меня окружала атмосфера возбуждения, когда мы ехали по городу к кузнице, а потом шли пешком, Джосс взял меня за руку, и мы шли мимо лачуг и палаток. На улице дети танцевали и перекликались, а старшие сидели и наблюдали за ними.

– Ужин будет в той большой палатке, – сказал Джосс. – Она предназначена для таких дней. Думаю, будет жареный поросенок, говядина и баранина.

– Откуда продукты?

– От компании. Это часть их заработной платы. Они ждут эти субботние вечера всю неделю. Бен всегда верил, что это заставляет людей лучше работать, и я согласен с ним.

– Значит, все это не благотворительность?

– Ни в коем случае. Все это, как ты поняла, политика Мэддена.

– Вы слишком рассчетливы, не так ли?

– Мы занимаемся бизнесом, а он должен быть успешным. Как ты думаешь, что произойдет с этими людьми, если мы разоримся? Некоторые из них найдут себе где-нибудь работу, но многие погибнут от голода и отчаяния.

– А вам приятно видеть, когда они веселятся?

– Конечно. Это означает, что они довольны. В этом случае работа идет успешнее, чем если бы у них были горести.

– Почему вы всегда стараетесь представить себя твердолобым бизнесменом?

Он повернул меня к себе лицом и ответил:

– Потому что я именно такой.

На лице его плясали отблески пламени.

– При этом свете вы похожи на демона.

– Я часто думал, что было бы гораздо интереснее узнать их, чем ангелов. Думаю, ты согласишься со мной, ведь ты тоже не ангел.

– В самом деле?

– Безусловно. Ты излучаешь огонь. Недаром твое имя Опал. Опал Джессика. Нет человека, кто знает об опалах больше меня.

– Естественно, – усмехнулась я, – вы знаете.

– Обо всех видах, – сказал он.

– Я думаю, вы переоцениваете себя.

– Не сомневайся. Опалы – сфера мой деятельности. Особенно те, что в моей коллекции.

– А как насчет Изы Бэннок?

– В каком смысле?

– Вы представляете ее себе в качестве опала?

– Это интересная мысль.

– Конечно, у меня нет надежды сравниться с ее блеском.

Он сжал мне руку.

– Тебе не нужно недооценивать себя или притворяться, что ты так считаешь.

– Что за нелепый разговор!

– Да, не правда ли, да еще в субботнюю ночь!

Палатки, раскинувшиеся перед нами, казались таинственными при свете огня. Кто-то играл на скрипке старинную мелодию «Старая штольня». Она напомнила мне мой старый дом, поля, луга, Дауэр Хауз, Беднягу Джармина, работающего в саду, Мириам с ее викарием. Двое детей в клетчатых костюмах выступали с акробатическими номерами, но, увидев нас, остановились и вежливо поклонились. Губная гармошка присоединилась к скрипке. Сильнее запахло жареной свининой.

Мы с Джоссом уселись на бугорке, где росла малга. С этой небольшой высоты хорошо было видно все происходящее. Из палатки доносился запах пищи и возбужденные голоса.

– Там кухня, – сказал Джосс, – в палатке безопаснее, мы боимся огня. Бог знает, чем бы это закончилось. Все веселье начнется после ужина. После мяса подадут сливовый пудинг. Обязательно съешь кусочек, чтобы они не считали тебя слишком гордой. Не забывай, что ты теперь одна из нас, следуй нашим обычаям.

– Вам этот обычай нравится?

– Один из нас по очереди посещает эти субботние вечера. Бен бывал здесь часто. Теперь прихожу я. Или Эзра. Мы должны показать им, что мы из их числа. Это очень важно. Не забывай об этом.

– И все же мне кажется, что есть такие хозяева, которые чувствуют свое превосходство.

– Только потому, что они на самом деле такие. Человека уважают за то, что он из себя представляет.

– В чем же это заключается?

– Я имею в виду, что он превосходит других не образованием или деньгами. Он должен показать себя мужчиной, и тогда его будут считать таковым.

– А если средства существования людей зависят от такого человека, должны ли они проявлять уважение по отношению к нему?

– Безусловно, если они не дураки.

– Ваша жизненная философия дает вам все преимущества.

– А разве это глупо?

– Вы все рассматриваете со своей точки зрения.

– О, это скорее относится к тебе.

Я пожала плечами.

– Вот это правильно, – продолжал он. – Женщине всегда следует признать свое поражение.

– Поражение! – возмутилась я.

– Конечно, только в споре. Ты ведь знаешь пословицу «Чем больше бить женщину, собаку и ореховое дерево, тем лучше они становятся».

– Эта пословица, без сомнения, придумана каким-нибудь самодовольным человеком. Я никогда не слыхала о том, что ореховое дерево бьют, а мысль об избиении собак вызывает у меня отвращение. Что же касается женщин, то мужчина, применяющий физическую силу против женщины, обычно делает это потому, что не может одолеть ее в словесной схватке.

– Я надеюсь, что это не является основой нашего состязания. Моя сила, твой ум. О Боже, какой контраст!

– Мне кажется, мы вступили в чрезвычайно абсурдные пререкания.

– Благодаря твоему красноречию.

– Опять вы смеетесь надо мной.

– И опять мы забываем, что пришли сюда повеселиться в субботнюю ночь.

Я обратила внимание на то, что происходит вокруг. Люди выходили из палаток с ломтями жареного мяса и хлеба и ели все это с большим удовольствием. Они переходили от одной группы к другой, переговаривались, смеялись и обращали на нас мало внимания. Дети разносили подносы с кусками пудинга и напитком, который Джосс назвал элем. Мне подали кусочек пудинга, похожего на горячий кекс, и мы с удовольствием съели его.

После ужина началось веселье. Дети танцевали, прыгали, делали сальто. Один мужчина показывал фокусы. В лагере играли две скрипки и несколько губных гармошек, под аккомпанемент которых присутствующие пели песни. Это была трогательная сцена. Свет костра отражался на лицах мужчин, женщин и детей, певших песни – для одних родные, для других местные. Одну песню исполняли с особым чувством – «Мечты о родине». Я запомнила несколько строчек из этой песни:

 
Вечерний звон, вечерний звон
Как много дум наводит он.
О юных днях в краю родном,
Где я любил, где отчий дом.
 

После того, как песня была пропета, наступило молчание. Им больше не хотелось петь. Они вспоминали о тех, кто остался дома; некоторые мечтали вернуться, но знали, что это невозможно.

Молчание нарушил цокот копыт: к нам подъехал какой-то человек. Он крикнул:

– Мистер Мэдден здесь?

Джосс подошел к всаднику, его окружила толпа.

– О, мистер Мэдден, – сказал он, – миссис Бэннок послала меня за вами. Она просила передать вам, что мистера Бэннока нет дома с прошлой ночи, а его лошадь вернулась без него. Она беспокоится и просит вас приехать.

Я услышала, как Джосс сказал:

– Сейчас же возвращайтесь, Тим, и скажите, что я немедленно приеду.

Он ушел, оставив меня. Я задохнулась от ярости и гнева. Ей надо было только послать за ним, чтобы он забыл о моем существовании. Затем я подумала об Эзре, и мне стало стыдно. Что могло случиться с ним? Я пошла к кузнице, где Воти терпеливо ожидала меня. Там был и Джимсон.

– Мистер Мэдден просил меня отвезти вас в Павлины, – сказал он.

– Спасибо, Джимсон. Поедем, – ответила я.

И я поехала в Павлины с Джимсоном. Хорошее настроение исчезло, и меня охватило страшное беспокойство.

* * *

Я вошла в свою комнату, переоделась и распустила волосы. Была уже полночь, когда вернулся Джосс. Я его ждала. Он прошел прямо ко мне.

– Вы вернулись домой без приключений?

– Да. Что с Эзрой?

Он был обеспокоен.

– Не представляю, что могло случиться. Его нигде нет. Его лошадь вернулась без седока. Утром начнем искать. Если что-нибудь изменится, Иза даст мне знать.

– Вы часто говорили, что люди могут заблудиться в буше, – заметила я.

– Но не такой человек, как Эзра. Он мог проехать только по дороге между домом и городом, а он найдет эту дорогу с закрытыми глазами.

– Вы не думаете, что он мог уехать?