Текст книги "Королева Виктория"

Автор книги: Виктория Холт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 33 страниц)

КОРОНОВАННАЯ КОРОЛЕВА

Я надела черное платье и спустилась к завтраку. Все было по-другому. Теперь я королева. Мой мозг был занят одной мыслью: какой я должна быть королевой. Я должна быть хорошей. Я должна быть мудрой. Я должна исполнять свой долг. Я должна забыть о легкомысленных стремлениях к удовольствиям. Я должна служить своей стране.

Дядя Леопольд всю жизнь твердил мне, что мне следует делать. Но ведь он был король другой страны, и бельгийскому королю не подобало вмешиваться в управление Англией. Я знала, что в будущем мне предстоит остерегаться даже дяди Леопольда – потому что, как хороший король, он всегда будет ставить интересы своей страны превыше всего. Да, я должна быть очень осторожной.

Во время завтрака ко мне зашел барон Штокмар. Он был очень умный человек, но ставленник дяди Леопольда. Все изменилось теперь, когда я стала королевой. Я поговорила с ним о бедном дяде Уильяме и моем сочувствии королеве Аделаиде, так как я понимала, насколько велико ее горе. После завтрака я пошла к себе написать письма – одно дяде Леопольду, другое Феодоре. Очень странно было подписываться Виктория R [16]16
  «R» – «regina», королева (лат.). Латинская аббревиатура подчеркивала древность монархической традиции.


[Закрыть].

Пока я писала, принесли письмо от премьер-министра, где он сообщал, что посетит меня около девяти часов. Я была очень довольна, что премьер-министром был лорд Мельбурн [17]17
  Мельбурн, Уильям Дамб (1779—1848) – виконт, премьер-министр от партии вигов в 1834,1835—1841.


[Закрыть]. Я видела его несколько раз, и на меня произвели впечатление его красивая внешность, учтивые манеры и развлекательный разговор. В этот момент у меня была Лецен, и я сказала ей:

– Я приму его одна, как намерена принимать всех моих министров в будущем.

Лецен кивнула, она поняла. Но она была несколько встревожена, видимо, испугавшись, что власть может сильно изменить меня.

– Она, конечно, изменит меня, – сказала я ей. – Но ничто не изменит моей любви к вам, дорогая Лецен. Королева будет так же любить вас, как вас любила принцесса. – При этом мы обе заплакали, и она сказала, что я для нее – весь смысл жизни, что было невероятно трогательно.

Лорд Мельбурн прибыл в указанное время. Какой обворожительный человек! Он наклонился и поцеловал мне руку, причем его прекрасные серо-голубые глаза наполнились слезами, что вызвало у меня очень теплое чувство. Я полагаю, в этот момент он подумал о моей молодости и всех тяготах, легших на мои плечи.

Он отнесся ко мне с большим уважением и выразил уверенность в моей способности выполнить стоявшие передо мной задачи.

– Лорд Мельбурн, я рада, что дела государства находятся в ваших руках.

– Ваше величество очень милостивы. Мой долг представить вам Декларацию, которую ваше величество прочтет Совету. Не соблаговолите ли вы просмотреть текст и сказать мне, заслуживает ли он, вашего одобрения?

– Его написали вы, лорд Мельбурн?

– Я признаюсь в этом, – сказал он, слегка приподнимая уголки губ, что меня позабавило и заставило улыбнуться.

– Я уверена, что так и следует, – сказала я.

– Я оставляю Декларацию на рассмотрение вашего величества. Собрание членов Совета состоится здесь, во дворце, в половине двенадцатого. Я зайду еще раз в одиннадцать, если найдется что-то, с чем вы не согласны. Сейчас я не имею права занимать дольше ваше время. Я с удовольствием приду еще раз, если я понадоблюсь вашему величеству.

– Вы очень любезны, лорд Мельбурн.

– Ваше величество слишком добры к вашему покорному слуге.

Он произнес это с иронией, показавшейся мне смешной. Я поняла, что мои встречи с премьер-министром не будут скучными, хотя мы будем обсуждать самые серьезные вопросы.

С первого дня я утвердилась в мысли, что мне повезло с премьер-министром. Лорд Мельбурн – хороший, честный, умный человек был в то же время и очень привлекательный. Оставшись одна, я прочитала документ. Декларация лорда Мельбурна показалась мне прекрасно составленной.

Он снова явился в одиннадцать и спросил, не желала ли я сказать ему что-либо перед заседанием Совета.

– Надеюсь, что я их не разочарую, – сказала я, уверенная, что могла так говорить с лордом Мельбурном.

– Разочаруете, мэм? Да вы их очаруете! Я вам скажу кое-что. Королева всегда привлекательнее короля. А молодая, прекрасная королева… ничего не может быть лучше, не сомневайтесь. Ваша молодость… ваш пол… – это ваши преимущества.

– Вы и правда так думаете? – О да.

– Но, может быть, они не похожи на вас, лорд Мельбурн.

– Надеюсь, что нет, ваше величество. Я не желал бы быть одним из толпы.

Я засмеялась, и мне стало легко. Благодаря ему я почувствовала, что первое в моей жизни заседание Совета не будет таким уж тяжким испытанием.

– Я думала, как мне вести себя с ними.

– Будьте сами собой, мэм. Ничего не может быть прелестнее.

О, как он меня поддержал! Я буду думать о нем, когда буду обращаться к членам Совета. Заседание состоялось в Красном салоне Кенсингтонского дворца.

Впервые я действовала совершенно самостоятельно. Я смело вошла в зал, села и прочитала Декларацию, к своему большому удовольствию, ни разу не запнувшись. Затем последовало множество формальностей. Было очень много новых членов Тайного Совета [18]18
  Тайный Совет (Privy Council) – формальный орган при английском монархе, ведущий свою традицию от дворов норманнских королей. В разные эпохи в него входило разное число членов – представителей высшего сословия, а также – представителей политической, судебной и духовной властей.


[Закрыть], которые должны были принести присягу. Мои дяди засвидетельствовали мне свое уважение, поцеловав мне руку, а также многие важные особы, как лорд Пальмерстон, Веллингтон и сэр Роберт Пиль.

Я была спокойна и почувствовала, что все, за исключением лорда Мельбурна, удивлялись моей уверенной манере. Я полагаю, они ожидали увидеть взволнованную растерянную юную девицу.

Вернувшись к себе, я дала аудиенции лорду Мельбурну, лорду Джону Расселу, лорду Альбмерлю, моему шталмейстеру [19]19
  Шталмейстер – придворная должность; изначально смотритель королевских конюшен, впоследствии пост стал иметь формальное значение.


[Закрыть]и архиепископу Кентерберийскому. Наконец мое испытание завершилось. Лорд Мельбурн прошептал мне:

– Вы были великолепны. Королева до кончиков пальцев. – Как он мило выражался!

Несколько часов я провела за корреспонденцией. Я должна была выразить соболезнования тете Аделаиде. Милая тетя! Какой одинокой она чувствовала себя теперь! Она, наверное, тоже думала обо мне, она была всегда так добра ко мне. У меня сохранились самые приятные воспоминания о ней. Однако невольно в памяти всплыли и неприятные сцены, которые устраивала мама королю и тете Аделаиде.

И это напомнило мне еще об одном деле, требующем незамедлительного исполнения. Когда вошла Лецен, я сказала:

– Распорядитесь убрать мою постель из маминой комнаты. Я буду впредь спать одна.

– Я сейчас же распоряжусь, – ответила Лецен.

Я много думала о Лецен, у нее должно быть теперь определенное положение при моем дворе. Она вернулась и доложила, что постель убрали.

– Герцогиня очень расстроилась, – прибавила она.

– Увы, – сказала я. – Боюсь, что у нее это будет не единственная причина для огорчений. Лецен покачала головой.

– Лецен, каково будет теперь ваше положение? – сказала я.

– Молю Бога, чтобы оно осталось прежним.

– Но мне больше не нужна гувернантка. Лецен испугалась, но я обняла ее.

– Но я по-прежнему буду нуждаться в вас. Она заплакала. Милая Лецен! Она больше всего боялась разлуки со мной.

– Я думаю, будет лучше, если у меня не будет никакого официального положения… я просто останусь возле вас… навсегда… никто не любит вас больше, чем я, – проговорила она сквозь слезы.

– Милая Лецен, вы всегда будете мне другом. У вас будет звание леди-компаньонки королевы. Как вам это понравится?

– А есть такое звание? – Будет, если я его создам. Почему бы вам на стать первой его обладательницей? Я спрошу лорда Мельбурна.

– Премьер-министра? Он не станет заниматься мной!

– Станет, Лецен. Он все понимает. Он так добр… так хочет мне помочь.

– Вы слишком скоро выносите суждения. Вы всегда были такая.

– Но эти суждения иногда справедливы. Я возненавидела сэра Джона Конроя, как только его увидела, и сразу же полюбила вас. Разве я была не права, Лецен? И как вы осмеливаетесь критиковать королеву?

Мы обнялись, Дэш проснулся, выскочил из корзинки и вспрыгнул ко мне на руки. Я была счастлива и уверена в будущем. У меня была Лецен, мой лучший друг. У меня был мой милый Дэш и теперь еще… лорд Мельбурн.

Он пришел еще раз, что привело меня в восторг. Первое, что он сказал, какое большое впечатление произвело на всех то, как я провела заседание Совета.

– Поверьте мне, мэм, они все вне себя от восхищения.

– Я полагаю, сэр Джон Конрой хорошо потрудился, создавая общественное мнение обо мне как о легкомысленной особе. Лорд Мельбурн не стал этого отрицать.

– Я увольняю его из моего штата.

– Это меня не удивляет. Хотя он, вероятно, останется при герцогине. Это мы с вами когда-нибудь обсудим подробнее… очень скоро… с разрешения вашего величества, разумеется.

– Да, это мне принесет большое удовлетворение, – сказала я.

– Мы справимся с господином Конроем… ваше величество и я. Я засмеялась. Как хорошо было иметь рядом такого человека!

– Я уже докладывал вашему величеству, как успешно прошло заседание Совета. Мне говорили, что у вашего величества необычайно мягкая и нежная рука.

– Правда?

– Клянусь, мэм, – сказал он, положив правую руку на грудь и устремляя взор вверх.

Я засмеялась, и он тоже. У него была необыкновенная способность превращать все в развлечение.

После его ухода я решила, что не оставлю сэра Джона Конроя в своем штате ни на один день. Я послала записку, извещая Конроя, что больше не нуждаюсь в его услугах.

Мне была интересна реакция на мое решение. Я воображала, как он отправится к маме, и как они будут стенать над жестокой судьбой, позволившей мне достичь совершеннолетия и взойти на трон, разрушив тем самым их грандиозные планы. Я была так рада освободиться от них, что ощутила даже некоторую жалость к ним, но совсем немного.

Я сказала, что буду обедать наверху одна. Какое мне это доставило удовольствие! Я не видела маму целый день и испытала некоторую неловкость, когда пришло время проститься на ночь. Мне показалось, что она изменилась за этот день, в ней появилось нечто новое – какая-то покорность, и мне стало немного жаль ее. Но я заставила себя вспомнить ее нелепое поведение, повлекшее за собой многочисленные осложнения. И поняла, что единственное, чем я могла бы осчастливить ее – это, уступив, предоставить ей управление всей страной. Нет, я должна быть тверда. Она была в высшей степени тщеславна; она не понимала людей и много сделала для того, чтобы восстановить их против себя. Нет, мама, подумала я, вашим честолюбивым устремлениям пришел конец. Я, поцеловав ее, холодно простилась. Она выглядела пораженной, но понимала, что все кончено. Она больше не осмеливалась советовать мне, что мне делать. Я повернулась и пошла в мою спальню, мою собственную спальню. В первый раз я буду спать одна. Я долго лежала, думая о моем первом дне королевы Англии. На следующий день меня посетил лорд Мельбурн.

– Нам предстоит обсудить с вашим величеством дело нашего друга сэра Джона Конроя.

Тон, каким он произнес «нашего друга», подразумевал, что это было далеко не так, и что лорд Мельбурн не любил его так же, как и я.

– О да, я бы хотела, чтобы с этим было покончено как можно скорее.

– Этот человек – шарлатан. – Как было умно со стороны лорда Мельбурна так быстро это обнаружить. – Вчера после заседания Совета, – продолжал лорд Мельбурн, – ко мне подошел барон Штокмар и выразил желание безотлагательно поговорить со мной о сэре Джоне Конрое.

– Так скоро?

– Он понимает, что проиграл. Ваше величество – внушительный и непоколебимый враг в борьбе с силами зла. Барон Штокмар сказал мне, что сэр Джон поставил свои условия.

– Условия? – воскликнула я.

– Да. Своего рода договор. Но он не сознает, что потерпел поражение. Он выдвигает непомерные требования. Он требует три тысячи фунтов в год, орден Бани большого креста [20]20
  Орден Бани большого креста – третий кавалерский орден Англии, учрежденный в 1399 году. Изначально новопосвященных купали в воде, откуда пошло его название. Знак ордена имеет вид креста со скипетром в середине, а также – розою, репейником и тремя коронами.


[Закрыть], пэрство и место в Тайном Совете. Когда я увидел, что он написал, я уронил бумагу, настолько это было невероятно.

– Меня это не удивляет. Это возмутительно. Я откажу ему.

– Конечно, мэм. Если мы не придем к какому-то компромиссу, он может остаться на службе у герцогини. Ваше величество может уволить его, что вы и сделали. Но служба у герцогини – это совсем другое дело.

– Мы не должны уступать его требованиям.

– Это деликатный вопрос, мэм.

– Деликатный? Но я желаю от него избавиться.

– Как и все мы. Мы оценили его по достоинству и желаем его убрать. Но подождем немного, ваше величество. Пусть он потомится неопределенностью.

– Я хочу убедиться, что он уволен, и я больше никогда не увижу его.

– Вам нет необходимости его видеть. Я думаю, он постыдится смотреть в лицо вашему величеству. По крайней мере, ему следовало бы. Но как он поведет себя? Он скользкий тип.

– Я хотела бы избавиться от него раз и навсегда.

– Это конец, к которому порывается душа, говоря словами Шекспира. Но будем дипломатичны, мэм. Подождем немного. Вреда от этого не будет.

– А тем временем он останется с моей матерью.

– Этот вопрос будет решать герцогиня.

– Но если я желаю…

Он смотрел на меня, чуть склонив голову набок, с нежным выражением в прекрасных глазах.

– Желание вашего величества – закон для вашего премьер-министра. Поверьте, мэм, если бы я мог мановением волшебного жезла исполнить ваши желания, они были бы исполнены. Но это сложный вопрос, а когда имеешь дело с неловкой ситуацией, всегда лучше выждать.

– Я принимаю ваш совет, лорд Мельбурн.

Он взял мою руку и поцеловал. И хотя мне очень хотелось разом покончить с сэром Джоном, я была уверена, что лорд Мельбурн гораздо лучше меня знает, как поступить в данной ситуации.

Мы виделись с лордом Мельбурном каждый день, и мое уважение к нему быстро возрастало. Я уже не ждала с таким нетерпением писем от дяди Леопольда. Я не нуждалась в его помощи, когда у меня был такой советчик. Не знаю, почувствовал ли это дядя, ведь я не писала ему так регулярно и так много, как прежде. Но он должен был понимать, что мое положение существенно изменилось.

Он писал мне: «Мое любимое дитя, твои высокие обязанности не изменят и не увеличат моей давней привязанности к тебе. Да поможет тебе Господь и да ниспошлет он мне счастье способствовать успеху в твоей новой деятельности. Я был счастлив узнать, что приведение к присяге членов Тайного Совета прошло благополучно. Я советую тебе как можно чаще повторять, что ты родилась в Англии. Георг III [21]21
  Георг III (1738—1820, правил с 1760) – английский король из Ганноверской династии. Один из вдохновителей британской колониальной политики и борьбы с восставшими североамериканскими колониями. В 1811 психически заболел, и при нем было назначено регентство принца Уэльского (с 1820 Георг IV).


[Закрыть]гордился этим, и поскольку ни один из твоих кузенов не родился в Англии, это твое преимущество. Всегда превозноси свою страну и ее народ. Две нации в Европе склонны до смешного восхвалять себя – это англичане и французы. Очень важно, что ты англичанка по рождению и никогда не покидала страну…»

Меня несколько раздражила критика дяди Леопольда в адрес англичан. Но, в конце концов, он не англичанин, а иностранцы относятся к нам с некоторой неприязнью… как и мы к ним, вероятно. Лорд Мельбурн казался мне английским джентльменом в высшем смысле этого слова, трудно было бы найти более симпатичного человека.

Я слышала, что его называли человеком «с прошлым». Он был вовлечен в два бракоразводных процесса, и его собственный брак был неблагополучным. Его единственный сын умер. И, однако, он всегда был в хорошем настроении и умел находить в жизни забавные стороны.

Мне хотелось знать о нем все, но, разумеется, я не могла расспрашивать его самого. Были другие способы. Я назначила Гарриет Льюсон-Гор, герцогиню Садерлендскую, моей старшей статс-дамой. Она была очень красива, а меня всегда привлекали красивые люди. Она любила одеваться и сплетничать, хотя и занималась разного рода благотворительностью. Она была очень интересной собеседницей и много знала обо всех при дворе. Мне легко удалось навести ее на разговор о лорде Мельбурне. Она согласилась, что он обворожительный человек. «И что самое удивительное, – продолжала она, – несмотря на все эти скандалы, он все-таки стал премьер-министром».

Я не сразу узнала от нее всю историю, так как мне неудобно было каждый раз заговаривать о нем, но через несколько недель мне стали известны основные факты.

Его звали Уильям Лэм, и он унаследовал титул после смерти старшего брата. Даже само рождение его было очень романтично. Его мать была красавица Элизабет Милбэнк, дочь баронета из Йоркшира. Ее семья была благороднее Лэмов, так как отец лорда Мельбурна был виконтом только в первом поколении. Все Лэмы были юристы, составившие себе большое состояние и только недавно получившие пэрство. Леди Мельбурн любила всеобщее преклонение. Одним из ее любовников, как говорили, был граф Эгремонт.

– Лорд Мельбурн поразительно похож на графа, – сказала мне Гарриет, – и я слышала, что ребенком он проводил много времени в поместье графа, где тот уделял ему много времени. Брата его туда не приглашали, что само по себе знаменательно. Так что, вероятно, все это правда.

– Ужасно! – сказала я с живейшим удовольствием.

– Но романтично, – прибавила Гарриет, и я втайне согласилась с ней. В лорде Мельбурне все было романтично. – В молодости он, должно быть, был очень хорош, – продолжала. Гарриет.

– Он и сейчас очень красив, – сказала я убежденно.

– Да, такие мужчины хороши с колыбели до могилы. Что в нем особенно привлекательно, так это то, что он ничему не придает значения… Я хочу сказать, что он никогда ни к чему не стремится. Он просто принимает все как должное. Я не имею в виду по отношению к другим людям, но по отношению к себе. У него прекрасные манеры. Он всегда такой спокойный и невозмутимый.

– Я думаю, это потому, что он человек очень светский.

– Да, это верно. Он везде принят. Он был очень дружен с Георгом IV, особенно в бытность того регентом. Он бывал и в Карлтон-хаус, и в Холланд-хаус, и у Бессборо в Роухэмптоне. Там он познакомился с леди Каролиной Понсонби – младшей дочерью лорда Бессборо. Говорят, что она была очень хороша. Ее называли Ариэлем [22]22
  Ариэль – дух воздуха, образ которого стал популярен после появления пьесы В. Шекспира «Буря».


[Закрыть]… эльфом и царицей фей.

– Она, наверно, была очаровательна, и он влюбился в нее.

– Да… к несчастью для себя.

– Почему к несчастью?

– Сначала в ее семье считали, что он ее недостоин.

– Лорд Мельбурн… недостоин?! – воскликнула я в негодовании.

– Тогда он не был лорд Мельбурн, а просто Уильям Лэм. Но когда умер его брат и лорд Мельбурн стал наследником титула, они изменили свое мнение. Сначала они были счастливы, но потом она стала… вести себя очень странно.

– Странно? В каком смысле?

– Стала совершать странные поступки.

– Бедный лорд Мельбурн!

– Говорили, чтобы выносить это, он развил в себе эту отчужденность, это равнодушие. Только так он мог ужиться с ней. У них был ребенок… мальчик… очень непохожий на других детей.

– Вы хотите сказать, что он был умственно отсталый?

– Да.

– Бедный лорд Мельбурн! А он всегда такой веселый!

– Вы не находите его немного циничным?

– Я бы сказала, что он как бы подсмеивается над людьми. Я уверена, что он очень умен.

– Он запирается от всех со своими книгами.

– Он так много читает?

– О да.

– А что случилось с леди Мельбурн?

– Произошел большой скандал из-за лорда Байрона [23]23
  Байрон, Джордж Ноэль Гордон (1788—1824) – английский поэт-романтик; пэр Англии, с 1809 года член Палаты лордов. Участник итальянского революционного движения и национально-освободительной борьбы в Греции.


[Закрыть].

– Из-за поэта?

– Да. Она воспылала к нему страстью, а вашему величеству известна его репутация.

– В высшей степени неприличная.

– Она его преследовала. Он был очень жесток с женщинами. Он заводил с ними романы и потом бросал их. Он сошелся с Каролиной Лэм после того, как она совершенно осрамилась, преследуя его повсюду. Он какое-то время прожил в Мельбурн-холле, около девяти месяцев, говорят. Но потом она ему надоела, как и все женщины, и он ее оставил.

– А что случилось потом?

– Она была вне себя от ревности и поэтому вела себя еще более возмутительно, чем обычно. Она написала роман. Я нашла эту книгу и прочла. Она называется «Гленарвон». В героине, леди Эвондейл, она, разумеется, изобразила себя. Лорд Эвондейл – это лорд Мельбурн, а злодей Гленарвон – Байрон. Книгу прочитало все общество. Бедный лорд Мельбурн оставил ее, но потом снова вернулся, и они жили в одном доме, но каждый сам по себе.

– Как мог лорд Мельбурн выносить такую жизнь? – спросила я.

– Говорили, что ему помог его характер. Он научился находиться в постоянной отчужденности. Он умел быть вне событий и наблюдать их со стороны. Он не позволял вовлекать себя в них. Он посвятил себя книгам. Говорят, что он и сейчас читает все, что выходит. Его книги были для него важнее всего. Они дали ему возможность уйти от повседневной жизни. Он стал равнодушен ко всему. Разумеется, это взбесило Каролину. Ей бы хотелось, чтобы он ревновал ее ко всем ее любовникам, но этого не было. Он только улыбался и не обращал на них внимания. Быть может, это единственный способ выжить в такой ситуации.

– А что случилось с ней? Я знаю, что она умерла.

– Конец всему наступил со смертью Байрона. Она случайно об этом узнала, и это поразило ее настолько, что она помешалась. Ее отвезли в Брокет, одно из поместий Мельбурна, там она и умерла.

– Это было счастливым освобождением для лорда Мельбурна.

– Да, конечно. Он был тогда уже членом парламента и стал министром по делам Ирландии в правительстве Каннинга. Он поехал в Ирландию и там оказался замешанным в еще один скандал. Он подружился с некоей леди Брэндон, и лорд Брэндон подал на него в суд, обвинив его в связи со своей женой.

– Я полагаю, они были просто друзьями. Он очень располагает к себе.

– Во время процесса судья указал присяжным, что против лорда Мельбурна не было никаких улик. Сам лорд Мельбурн, как и леди Брэндон, категорически отрицали все обвинения. Они были признаны невиновными ввиду отсутствия улик.

– Я уверена, что это было справедливое решение.

– А позднее была еще история с Каролиной Нортон.

– Я слышала о ней. Не внучка ли она драматурга Шеридана? [24]24
  Шеридан, Ричард Бринсли (1751—1816) – английский драматург сатирического направления и политический оратор.


[Закрыть]

– Да, и очень привлекательная женщина. Она была замужем за довольно незначительным человеком на несколько лет старше себя. Он был членом парламента, но, когда был принят билль о реформе, он потерял свое место. Каролина Нортон попросила лорда Мельбурна найти ее мужу какое-нибудь место, и лорд Мельбурн помог ему.

– Он всегда так добр.

– Между Каролиной Нортон и лордом Мельбурном возникла дружба. Она была незаурядной женщиной, умной. Как-то она поссорилась с мужем, и он сказал, что разведется с ней, а лорда Мельбурна привлечет в качестве соответчика.

– Так это был второй бракоразводный процесс, в котором он оказался замешан?

– Да. Вы можете себе представить, какой поднялся шум, ведь он был премьер-министром. И, конечно, тори решили, что этим предлогом следует воспользоваться. Слуги Нортона давали показания против лорда Мельбурна, но было доказано, что их подкупили. Так что решение суда в конечном счете, к большому огорчению тори, было в пользу лорда Мельбурна. – Я уверена, что решение было правильным.

– Ваш дядя король был в восторге, но он сказал, Мельбурну повезло, что он вышел сухим из воды. Его друзья советовали лорду быть в будущем осторожнее. Ему действительно повезло в обоих случаях. Однако после этих скандалов, повлиявших на его репутацию, он решил подать в отставку.

– Ну еще бы. Он считал это делом чести.

– Герцог Веллингтон не принял его отставки. Я думаю, он считал лорда Мельбурна слишком хорошим политиком, чтобы дать ему погубить свою карьеру из-за неблагоприятного стечения обстоятельств.

– Как он был прав! – Я содрогнулась от мысли – лорд Мельбурн ушел в отставку, и премьер-министром стал кто-то другой.

– А его сын?

– Он умер.

– Боже мой, сколько же трагедий выпало на его долю!

– Это может прозвучать жестоко, но в каком-то смысле ему повезло. Представьте только себе – такой умный, тонкий политик, премьер-министр, а рядом безумная жена и сын, неспособный даже слово прочесть.

– О да. Но у него была такая печальная жизнь.

– Он очень жизнерадостный человек.

– Он замечательный человек. Я уверена, что волею обстоятельств он был жертвой беспринципных людей. Герцогиня внимательно на меня посмотрела:

– Я вижу, что лорд Мельбурн произвел на ваше величество благоприятное впечатление.

– Я нахожу, что он человек прямой и честный. И я уверена, что мне он будет верен.

Я была рада узнать кое-что о его прошлом. Человек, так много переживший, разумеется, опытен и искушен в житейских делах. Мне нравились его уважительное отношение ко мне и умение с легкостью и непринужденностью решать самые сложные вопросы. Он придавал мне мужество, в котором я тогда нуждалась, внушая мне уверенность, что я способна выполнить свой долг. И я знала, что, руководствуясь мудрыми советами лорда Мельбурна, мне не следует бояться неудач.

Узнав о трагическом прошлом лорда Мельбурна, я стала больше доверять ему. Я восхищалась человеком, который не озлобился, не растерял своих прекрасных душевных качеств, пройдя столь многое. Я решила, что это правильное отношение к жизни, и я должна ему следовать.

Однажды я ему сказала, что не перестаю испытывать чувство благодарности, что стала королевой, когда он был премьер-министром.

– Им легко мог оказаться кто-нибудь другой, – прибавила я.

– Кто бы он ни был, он также смог бы давать советы вашему величеству.

– Впервые мне приходится с вами не согласиться, лорд Мельбурн.

– Но это так, ваше величество.

– Лорд Мельбурн, я попрошу вас не противоречить королеве. Мы оба рассмеялись. Он встал и низко поклонился.

– Тысяча извинений, мэм, – сказал он. – Вы правы, и, откровенно говоря, я вполне с вами согласен. В нем не было ничего напыщенного. Он все превращал в шутку.

Я рассказала ему о своей приятельнице Гарриет, к которой я все больше привязывалась.

– Ваше величество очень привязчивы по натуре.

– Всякий полюбил бы Гарриет. Она такая красивая… такая высокая. Хотела бы я быть повыше. Все растут… кроме меня. Мне всегда приходится смотреть на людей снизу вверх.

– Нет, мэм, вы ошибаетесь – это на вас все смотрят снизу вверх.

– Я имею в виду свой рост.

– Мы знаем много примеров в истории, когда люди ниже среднего роста достигали больших высот. Вспомните лорда Нельсона [25]25
  Нельсон, Горацио (1758—1805), виконт, английский флотоводец, вице-адмирал. Одержал ряд побед над французским флотом, в том числе при Абукире и Трафальгаре, в последнем был смертельно ранен.


[Закрыть]. Он был невысок. Наполеон…

– Я бы не хотела походить на него. Он принял наполеоновскую позу, насмешившую меня.

– Я думаю, такая опасность вам не угрожает, – сказал он. – Но примеров много. Лично я считаю, что великанши и амазонки как женщины очень мало привлекательны.

– Вы всегда утешаете меня, лорд Мельбурн.

– Рассказать вам секрет?

– О да, пожалуйста.

– Вы помните первое заседание Совета, когда вы вошли, такая юная… такая маленькая… такая царственная? Все прослезились. Вы покорили всех своей хрупкостью. Среди нас не было ни одного, кто бы не умер за вас тогда. Я не думаю, чтобы монументальная фигура вызвала бы у них такие же чувства.

Он смотрел на меня со слезами на глазах, и я подумала, да, он прав. Я им понравилась, я поняла это сразу же. Быть может, не так уж плохо быть маленького роста.

– Правда, – продолжала я, – только я немножко полновата.

– Мы не хотим, чтобы нами правил скелет. Я снова засмеялась.

– Потому что герцогиня такая красивая… – пыталась объяснить я, – я люблю видеть ее лицо. Она такая оживленная… почти всегда. У нее такой прекрасной формы нос. Мой слишком велик, вы должны согласиться.

– Я только могу признать, что он идеальной формы и размера. Вам известно, что люди с маленькими носами редко достигают величия?

– Разве?

– Несомненно. Я засмеялась.

– Какой странный разговор между королевой и премьер-министром. Мы должны говорить о серьезных вещах. Гарриет очень серьезна.

– Она кажется воплощением всех добродетелей.

– Она очень добра и великодушна. Она так заботится о бедных. Она состоит в комитетах по защите рабов, и маленьких трубочистов, и детей, работающих в шахтах. Она говорит, что правительство должно сделать что-то этому поводу. Она говорит так горячо, что иногда я плачу. Когда я думаю о маленьких детях, тянущих под землей тележки с углем… они такие крошечные…

– Для них лучше работать, чем голодать.

– Гарриет считает, что для них следует что-нибудь сделать. Может быть, это можно рассмотреть? Гарриет говорит, что это дело правительства.

– Я не думаю, что эти дети будут счастливы, если лишить их заработка. Лучше оставить все как есть.

– Это волнует меня, и я думаю об этом по ночам.

– Не стоит беспокоить себя такими мыслями. Герцогиня Садерлендская – очень достойная особа, такая высокая… и с таким изящным носом, но это не означает, что она источник всякой мудрости. Как я уже говорил вам, люди меньшего роста с большими носами часто обладают большей долей этого превосходного качества.

Я опять засмеялась и забыла о маленьких детях в шахтах. В конце концов, сказала я себе, конечно же, лучше работать, чем голодать.

У меня возникло только одно разногласие с лордом Мельбурном, когда я удивила его своей твердостью. Предстоял военный парад в Гайд-парке, и, к моему ужасу, мама предложила, чтобы я выехала в экипаже. Я думаю, она предложила это только потому, что хотела выехать со мной. Я вообразила ее сидящей рядом со мной и надменно кивающей в ответ на приветствия толпы, адресованные мне. Я засмеялась.

– Разумеется, нет, – сказала я. – Монарх объезжает войска верхом.

Мама возразила, что после тифа я не ездила и мне будет тяжело. Правда, я не ездила верхом с тех пор, но принимать парад в экипаже… никогда! Я рассказала об этом лорду Мельбурну, и, к моему сожалению, он поддержал маму.

– Я согласен с герцогиней, – сказал он. – Ваше величество не должны выезжать верхом.

– Как можно объезжать войска в экипаже?

– Очень просто. Все поймут.

– Поймут что? Что я не в состоянии сесть на лошадь… что я боюсь?

– Это был бы большой риск, мэм. Вам пришлось бы ехать с Веллингтоном.

– А почему бы и нет?

– Придется ехать в экипаже. Парламент будет настаивать.

– Имеют ли они право? Он серьезно кивнул.

– Ну тогда, – сказала я, – не будет и парада.

Он уставился на меня в изумлении, впервые у него не хватало слов. Я не верила, что парад отменят, но его отменили. Все они, включая лорда Мельбурна, боялись, что, раз я столь долгое время не ездила верхом, это будет для меня слишком большое напряжение.

Конечно, я понимала, что его решение было вызвано заботой обо мне, и наши отношения не изменились. Но я думаю, его озадачила моя решимость настоять на своем.

Кенсингтонский дворец был неподходящим домом для монарха, и две недели спустя после моего восшествия на престол я решила сделать своей лондонской резиденцией Букингемский дворец. Мне он понравился, с высокими потолками, светлый. Я решила, что картинную галерею и комнату с аркой нужно как следует проветрить, а в комнатах для горничных установить умывальники. Все это могло быть сделано, пока я буду в Виндзоре, куда я вскоре направлялась.

Одно только мне не понравилось во дворце. Он был огромен, и моя спальня находилась очень далеко от комнат Лецен. У мамы, конечно, были свои апартаменты, и я устроила так, чтобы они находились подальше от моих. Иногда я просыпалась по ночам и прислушивалась – мне казалось, что поскрипывали доски, словно кто-то, крадучись, входил в мою комнату. В Кенсингтоне я спала спокойно. А с чего мне было беспокоиться? Ведь я никогда не бывала одна. Пока не приходила мама, со мной всегда сидела Лецен. Но теперь, когда я, к своему удовлетворению, осталась одна, мне было жутковато по ночам.