Текст книги "Странное наследство"
Автор книги: Виктория Джоунс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)
Свежий утренний ветер бил в лицо. Девушке хотелось, чтобы Презент Берни Дугласа поскорее обогнал ее кобылку. Пусть Берни возглавит кавалькаду загонщиков, и она, Оливия, будет с трепетом в душе любоваться его посадкой, с удовольствием смотреть на его статную фигуру, широкие, мускулистые плечи.
Она оглянулась на него так призывно и завлекающе, как будто рядом никого не было, сжала бока Лили и восторженно гикнула. Сорока, прыгающая по скату крыши, заорала гортанным голосом и, сильно размахивая крыльями со сверкающими зелеными перышками, боком полетела к спасительному сосняку. Там она скрылась в густых зарослях, но ее резкий голос еще долго выдавал местонахождение пернатой крикуньи.
Глава 7
– Прямо из кожи вон лезет, чтобы привлечь внимание Берни Дугласа.
Мэган, глядя вслед кавалькаде, презрительно фыркнула и тряхнула фартуком. Входя в дом, женщина сильно хлопнула дверью и там продолжила о чем-то разговаривать сама с собой, вероятно, осуждая порочного мальчишку: – :И чего выслуживается? Прямо-таки смозолила глаза о патрона!
– Мэган! Что с тобой? – старушка Лиззи вошла в дом, держа в руке корзину с чистым бельем. – Чем тебе помешал Оливер? Из-за тебя я забыла развесить белье на веревках. Может быть, ты сделаешь это за меня, Мэгги? У меня что-то разболелась поясница.
– Миссис Мартин, знаете что? – проститутка остановилась перед пожилой женщиной и лихо подбоченилась. – Может быть, хватит играть и притворяться?! Достаточно почудили и пошутили! Берни Дуглас вам этого никогда и ни за что не простит, он злопамятный и самоуверенный парень.
– Не понимаю тебя, Мэгги, детка. Если тебе трудно, то я все сделаю сама. Извини меня, пожалуйста, – миссис Лиззи подхватила тяжелую корзину.
– Стойте, миссис Мартин. Вот что я скажу вам, дорогая. Я перевидала в своей жизни не только множество мужчин, но и совершенно неоперившихся юнцов. Ко мне за опытом их приводили старшие братья, друзья, отцы… Конечно, это ее личное дело – этой девчонки, которую зовут как?.. Оливия? Оливия Гибсон?.. Спасибо! Отлично! И главное, видно насквозь – она до потери памяти влюблена в босса Берни Дугласа. И ненавидит его за то, что он не замечает ее сочных губок, прелестных глазок, нежных ручек, стройных ножек…
– Ох, Мэган, Мэган! Да, ее зовут Оливия Гибсон, – миссис Лиззи Мартин шлепнулась на скамью и взмолилась: – Господь Милостивый, за что ты посылаешь мне еще и это испытание?!
– Вам нехорошо, миссис Мартин? Вы так побледнели. Ну, ладно… Значит, Оливия … – Мэган торжествовала. – Разве я не права в том, что это девчонка? Я давно приметила много странного в этом <мальчишке>! И прекрасно отличаю волосатые мужские ноги от женских, стройных и гладких ножек.
– А тебе самой очень нужна настоящая правда, Мэган? Я сильно огорчена.
Миссис Мартин поднялась, схватила корзинку и отправилась во двор, где стала развешивать на веревках чисто выстиранное белье. Мэган вышла следом и принялась помогать старушке.
– Я не знаю, зачем Оливия водит за нос Берни Дугласа. Пусть так будет, если ей этого хочется. Но Пабло давно положил на нее глаз. – Мэган не желала упускать случай поговорить на щекотливую тему. – Говорят, что он любитель не только девочек, но и миловидных мальчиков тоже. И за так от своих желаний он не отступается. А если Пабло все-таки однажды обнаружит обман первым? Как вы думаете, что он с ней сделает, если где-нибудь застанет одну, без этого охранника-индейца?
– Спасибо, Мэган. Ты – добрая душа, ведь и сама хлебнула в жизни немало. Я поговорю с Рони Уолкоттом, – миссис Лиззи с признательностью посмотрела на молодую женщину. – Думаю, что Рони не даст Пабло обидеть девочку, ведь он ее двоюродный брат по отцу.
– Ах, да в ней еще течет и индейская кровь!.. Вот оно что! – не удивилась Мэган. – Между прочим, я знаю еще кое-что, миссис Мартин. Похоже, знаменитый гангстер Фрэнк Смитт – отец девчонки.
– Об этом я ничего не знаю, Мэган. Знаю только, что мать ее, Эстер Гибсон, умерла давно. А пару недель назад упокоилась бабушка, и девочка осталась одна. И перед смертью бабушка назначила опекуном Берни.
– Получается, что Оливия практически ничего не видела в жизни и теперь может попасться любому проходимцу на крючок?.. А нашему Берни Дугласу палец в рот не клади. Да еще она так влюблена, что никакой Рони Уолкотт не уследит, если она захочет потискаться с Берни Дугласом! – Мэган насмешливо выгнула губы. – Очень похоже, у старушки Абигейл перед смертью помутился рассудок. Пустила козла в стойло к козочке, а приставить сторожа с ружьем забыла. А впрочем, как знать… – она задумалась. – Возможно, ничего страшного! Похоже, Берни слеп, словно крот. Ничего не увидит, пока его не ткнешь носом.
– Я на тебя надеюсь, миссис Матайес, дорогая. Пока помолчи об этом, хорошо? – Миссис Лиззи Мартин умоляюще посмотрела в бесстрастные голубые глаза Мэган, девица спокойно и равнодушно отвела глаза.
– Не стоит благодарности, – привычно вильнув бедрами, женщина прошлась вдоль веревки, поправляя выстиранное белье. Задумчиво постояла возле повязок Оливии. – Миссис Мартин, перетягивать грудь очень вредно. Когда она, даст Господь, родит ребеночка, то с молоком будут проблемы… – она растерянно втянула голову в плечи и торопливо зашагала в дом. А миссис Мартин с жалостливым пониманием и грустью внимательно и долго смотрела ей вслед.
День занимался ясный, солнце взбиралось по небосводу все выше и выше, воздух согревался, становилось жарко и душно. Берни Дуглас давно обогнал Оливию. Кони недовольно поводили боками, дергали кожей, губами, встряхивали хвостами, отгоняя тучи назойливых мух, которые мчались вслед за всадниками, точно рассерженные пчелы за разорителями роев. Табуны и косяки, преследуемые охотниками во главе с Берни Дугласом, держались на открытых, подветренных местах. Насекомые досаждали не только укротителям, но и диким животным. Поэтому в такое жаркое время вожаки выводили свои косяки на отвесные скалы и открытые, обдуваемые ветром, места.
Рони Уолкотт первым заметил мустангов. Это был косяк голов в тридцать, возглавляемый вороным жеребцом. Его черная шерсть играла и сверкала, точно атлас под яркими лучами солнца. Голова на длинной шее казалась выточенной из черного блестящего камня.
– Рассредоточьтесь! – приказ Берни прозвучал, как удар хлыста. – Возьмем их в кольцо. Обойдем со стороны вон той скалы, перекроем путь в расщелину, через которую они могут уйти в другой каньон. И там, в тупике, повернем весь косяк назад, попробуем погнать сразу в один из новых загонов на ранчо.
Оливия залюбовалась своим опекуном. Он стал напряженным, точно натянутая струна, сосредоточенным и стремительным. Каждый его мускул заиграл, ткань рубашки натянулась на широких плечах и напряженных руках. Сейчас Берни Дуглас казался ей воплощением мечты любой девушки. Он будет защищать и оберегать от несчастий ту, которую полюбит. Она не будет знать нужды ни в жилье, ни в пище, ни в детях. И дети у него в большинстве своем будут мальчики – красивые, сильные, напористые и целеустремленные, как их отец! Она ощущала сегодня такую любовь к Берни, что снова у нее горело лицо, а желание обладать этим мужчиной, нежиться в его сильных объятиях парализовало рассудок. Наверное, если бы напарники более пристально наблюдали за ней, то им давно все стало бы понятно.
Резкий удар хлыстом привел Оливию в чувство. Похоже, досталось и Лили, потому что кобылка сделала резкий скачок и попыталась встать на дыбы. Пока девушка усмиряла свою испуганную лошадку и приходила в себя, Берни и Пабло умчались вперед, а Никлас и Эндрю неспешно направились к ущелью, которое заканчивалось тем тупиком, откуда Берни приказал завернуть косяк в сторону ранчо.
В бедре у Оливии пульсировала жгучая боль. Кажется ссадина, оставленная ударом хлыста, вспухала. Оливия оглянулась. Неужели ее ударил Рони, ее любимый двоюродный брат?! Раньше он никогда не позволял себе подобного. Он был с ней нежен, шаловлив, но откровенных грубостей от него она не видела.
– Рони Уолкотт! Что ты натворил? – Оливия провела рукой по штанине, на ладони остался влажный след. Она показала брату окровавленную руку. – За что?! – в ярости она замахнулась на индейца хлыстом. Но ударить не посмела, так как Рони сверкнул хищными глазами. Этот взгляд не предвещал ей ничего хорошего.
– Разбираться, кто прав, а кто виноват, будем дома! Сестренка, не смей терять головы. Ты ведешь себя, точно уличная девка, еще немного – и ты бы кинулась к патрону Дугласу на шею. – Рони бесстрастно смотрел на нее. – За мной! Не пялься слишком откровенно на патрона Берни Дугласа, Оливия. Ты давно не справляешься со своей ролью, – он подхлестнул своего жеребца; Хелпо мгновенно опередил кобылку Оливии на три корпуса.
– Ты мне только брат, но не хозяин, не жених! Не отец! – Оливия плюнула ему вслед.
Однако неуемные бешенство и ярость мгновенно улеглись, когда она вспомнила о Фрэнке Смитте. Вспомнила, что именно отец прислал Рони Уолкотта охранять ее. Ее честь и непорочность!.. Кровь ударила Оливии в лицо. Как стыдно! Рони Уолкотт вовремя остановил ее, не то бы она совсем потеряла голову.
Наддав каблуками, Олив послала кобылку вперед, но еще долго не могла догнать индейца, спокойно сидящего на своем жеребчике.
– Рони, подожди меня, прости! Слышишь?! Я виновата и отныне буду сдерживаться! – однако Рони Уолкотт еще долго не останавливал своего коня, будто не слышал сестринского раскаяния и не улавливал умоляющего тона.
Наконец охотник обернулся и придержал своего Хелпо. Оливия захлебывалась встречным ветром. Грудь от стесненного дыхания вздымалась так, что никакая повязка ничего не скрывала. Рони с сочувствием осмотрел кузину, озабоченно взглянул ей в лицо:
– Оливия, пора что-то предпринимать. Ты все больше и больше выдаешь себя, дорогая сестренка.
Девушка тотчас же ссутулилась. Она не нашлась, что ответить. Конечно, Оливия понимала, что рано или поздно придется завершить маскарад. Но что скажет Берни Дуглас, сообразив, что его дурачили столько времени? Ведь это началось еще в Райфле, при жизни бабушки. А потом молодому человеку всучили так называемого <подопечного юношу>… И что он тогда сделает? Отправит обратно в Райфл, к доктору?
– Что мне делать, Рони?
– Пока что скачи за мной. И не старайся мозолить глаза Берни Дугласу. Ты и не представляешь, как хороша сейчас, Олли… Эх, сестренка, не была бы у нас с тобой общая прамами – бабушка-пима, я бы сам обязательно женился на тебе, Черная Пума!
– О, Создатель! – взмолилась в отчаянии Оливия. – Остуди глупую голову моего двоюродного братца… Поехали быстрее, Берни Дуглас уже подает нам сигналы.
Матки и молодые жеребчики-двухлетки держались друг за друга, как бы прикрывая собой слабых и беззащитных малышей, но Берни Дуглас и Пабло Гомес уже отрезали их от вожака. Они стреляли в воздух и дикими голосами выкрикивали что-то пугающее, неразборчивое и угрожающее.
Черный жеребец, обнаружив, что люди загнали его в тупик и отрезали от выхода через ущелье, в отчаянии метался по каньону и вынужденно возвращался назад, пытаясь призывным ржанием соединить лошадей снова в единый монолит, каким был совсем недавно его мощный косяк.
Люди заставили почти весь табун свернуть в сторону, прижали к речному обрыву. Инстинкт самосохранения и продления рода оказался сильнее желания сохранить свободу. Лошади замедляли стремительный бег. Стена из конских крупов рассыпалась. Жеребята смешались с матками, и каждая кобыла искала свое собственное чадо.
Олив понимала, что никакой вожак, какой бы силой он ни обладал, не сумеет противостоять силе пяти вооруженных мужчин. Он пытался вызвать их на бой, однако его никто не слышал и не хотел слушать. Прогремел роковой выстрел. Черный жеребец поднялся на дыбы, оскалил белоснежные зубы и рухнул набок, содрогаясь в предсмертных конвульсиях.
– Убийцы! – голос Олив был полон ненависти.
– Этот жеребец очень сильный! – попытался объяснить Рони сестре и немного успокоить ее. – Он не дал бы нам увести такой большой косяк… Иного выхода нет. Иначе он убил бы кого-нибудь!
Но сестра, казалось, совершенно не слышала его. Она замерла, вцепившись в поводья, и в оцепенении следила за тем, как Берни Дуглас и другие мустангеры отрезают осиротевший косяк от отходного пути и заворачивают на дорогу, ведущую к ранчо.
Но прошло мгновение, и Оливия встрепенулась, резко рванув на себя поводья. Она надеялась, что на днях пережила самое страшное. Но то, что творилось на кузнице, сегодня казалось простым, даже в чем-то обыденным делом. А смерть ни в чем не повинного вожака оправдать невозможно!
В этот страшный миг она забыла о роли юнца, которую собиралась разыгрывать перед жестокими коновалами и убийцами. Сил у нее больше не осталось! Лили словно чувствовала, какую боль испытывает ее хозяйка. Кобылка стремительно мчалась по дороге к ранчо <Клин Крик>.
Берни Дуглас решил приобрести это ранчо на имя Оливии, но она никогда не будет владелицей этой прекрасной горной страны с названием <Клин Крик>. Никогда! Пускай тут множество чистых ручьев и горных родников, однако рядом – куда ни кинь взор – море боли, крови, насилия. А она так искала для себя счастья, мира и покоя.
Олив решила, что уедет тотчас же. Сегодня же. Примчится на ранчо, переоденется, наконец, в женскую одежду, сядет в повозку и поедет. Она отправится в штат Юта. Отыщет городок Вернал. Узнает от местных, где располагается ранчо <Убежище Пумы>. Найдет его и останется там под защитой отца. Отец, конечно, примет ее и защитит от Берни Дугласа. От этого ужасного человека!
Над узким сосновым перелеском показалась двускатная жестяная крыша. Дом на горном ранчо. Просторный, теплый, с крышей, не пропускающей и единой капли дождя. Надеялась ли она стать в этом доме счастливой? Верила ли, что когда-нибудь обретет здесь душевный мир и благополучие? Нет, не верила, но чувствовала…
Оливия спешилась почти на ходу. Лили даже не успела прервать бега. Девушка не удержалась на ногах, упала на колени. Быстро поднялась, оставив кобылку оседланной. Разве ей сейчас до Лили? А как же Дейзи? На кого оставит Олив свою любимицу Дейзи, а также шумное хохлатое хозяйство? Что сделает с ними со всеми Берни Дуглас, этот коварный и жестокий человек, когда не застанет ее в доме на ранчо? Этот убийца воспользуется ее отсутствием и, конечно же, прирежет Дейзи. Не посмотрит, что у той скоро появится бычок или телочка…
В доме, кажется, уже заметили ее появление. Первой на крыльцо выбежала миссис Мартин, встревоженная и растерянная:
– Оливия, дитя мое, что случилось? Ты бледна и испугана! А где все остальные?
– Они гонят косяк на наше пастбище, миссис Мартин. Пристрелили вожака и гонят маток с жеребятами в неволю. Продадут в армию!.. Пусть погибают не только кони, но и люди! Пусть все вокруг гибнет, ведь для чего-то человек придумал порох, пули, оружие, войны…
Оливия ворвалась в дом, отстранив совершенно ошарашенную миссис Лиззи Мартин в сторону, на ходу сбросила с себя опостылевшую мужскую рубашку. Движением ног скинула ботинки. Они пролетели по коридору и с грохотом упали на пол. Схватив нож, разрезала штанины и пояс. Брюки свалились с нее и остались валяться перед дверью в ее комнату неопрятной кучкой тряпья. Оливия оказалась только в тугой повязке, стягивающей грудь.
– Оливия, что с тобой? – Мэган замерла в дверном проеме, с изумлением глядя на девушку. – Надоело играть парня? Оказалось не по силам? Миссис Мартин, вот истинное лицо мальчика Оливера. Ты, Оливия, думала, что хлеб мустангера сладок, точно объятия любимого мужчины?
– Ничего я не думала! Ничего!.. И я не знаю, сладки ли объятия любимого мужчины. У меня нет любимого мужчины, и уже не будет никогда. Это ты все познала в жизни, ты… – Олив замолчала, соображая, уязвить Мэган больнее или пожалеть.
– Олли, детка, прекрати! – миссис Мартин стоит в притворе и умоляюще смотрит на Оливию, делает успокаивающие знаки Мэган: – Миссис Матайес, наша Олли слишком возбуждена. Не надо сейчас отвечать на ее колкости…
Оливия неожиданно разражается рыданием от жалости к себе. Девушка уходит в свою комнату, ложится на кровать ничком, накрывается с головой лоскутным бабушкиным одеялом и тихо плачет от безнадежности и безысходности. Жизнь в конце концов загнала ее в тупик, из которого нет выхода, как не было сегодня выхода сильному красивому жеребцу. Так пусть Берни Дуглас тоже пристрелит ее или же это сделает Пабло Гомес по приказу патрона Дугласа. Она выйдет к ним на встречу, когда они вернутся, и сама попросит пристрелить ее… У нее больше нет сил так жить, она больше не может дышать одним воздухом с опекуном Берни Дугласом! Она задыхается возле него.
Олив слышит, как женщины удаляются на кухню, возятся там, приглушенно позвякивая кастрюлями и сковородками. По дому распространяется запах тушеного мяса, горячих кукурузных лепешек, кипяченого молока… Слезы утихли, и Оливия понимает, что хочет есть. Откинув одеяло, она долго сидит на кровати, рассматривая свои длинные ноги, тонкие щиколотки, изящные ступни, нежные запястья, шершавые от работы ладони. Потом достает отцовские сумки, ставит их на кровать и поочередно раскрывает. Из сумок пахнет, как из открытых дверей галантерейной лавки.
Запустив руку и раздвинув скользящие свертки, девушка нащупывает узкую коробочку и медленно, словно продлевая удовольствие, вытаскивает ее. Рассматривает глянцевый тонкий картон, пытается прочесть, но ничего не понимает. Вынув из коробочки флакон, она нюхает его содержимое. Свежий аромат струится по комнате, будто по углам ее расставлены букеты нежных роз. Оливия знает, как пользоваться духами. Этому ее давным-давно научили проститутки из публичного дома мисс Джулии Кросс в городке Форт Морган. Смочив духами указательный пальчик, она проводит им за ушами и по вискам, растирает несколько капель на запястьях. Вновь спрятав флакон в коробочку, Оливия уверенно ставит ее на маленький, привезенный из Райфла столик в изголовье кровати. И комната сразу преображается.
Девушка мурлычет что-то себе под нос низким приятным голосом и думает о том, что женщиной быть гораздо лучше, чем мужчиной. Пусть только Берни Дуглас попробует ее наказать! Самому потом станет совестно и противно.
Она достает из сумок всякие мелочи. Рассматривает и раскладывает на кровати батистовые, отделанные изящными кружевами панталончики до колен, атласные корсеты со шнуровкой, полупрозрачные сорочки на тонких бретельках. И это все отец купил для нее в магазинах Ричмонда, или, возможно, Миннеаполиса!.. Подумав, Оливия выбирает сорочку и панталоны белого цвета и осторожно надевает их. Тонкая ткань цепляется за шершавые пальцы с заусеницами. И девушка старательно смачивает руки слюной. Дело сразу идет лучше. Она оглаживает белье и кажется себе в нем неотразимой и очаровательной.
Теперь предстоит выбрать себе платье. Такое, чтобы Берни Дуглас ополоумел от восхищения. И туфли! И чулочки! Олив перебирает свертки с платьями, на которых наклеены ярлычки с образцами тканей. Из ситца, шелка и тафты созданы эти невообразимые <шедевры творчества мастеров иглы и ножниц>, как написано на этикетках. Наверное, ей больше всего подойдет ярко-синее платье из переливающейся тафты с отделкой из черных кружев по вырезу и рукавам. К нему стоит надеть черные с бантами аккуратные туфельки на небольших каблучках и нежные чулочки телесного цвета.
Девушка ощущает себя немного неловко в непривычном одеянии. Но платье и чулки нежно и легко облегают все тело, точно вторая кожа, а от шелковистого материала, из которого изготовлена одежда, прохладно, точно она стоит под водопадом, одетая прозрачными освежающими струями.
Теперь она готова встретить своего наглого, безжалостного опекуна во всеоружии, но хочется с кем-то посоветоваться. Не продемонстрировать ли себя миссис Лиззи Мартин и этой обидчивой глупышке Мэган Матайес? Нет, сначала надо показать женщинам свое белье, и Оливия снимает платье. У нее еще будет время надеть его до возвращения Берни Дугласа.
Глава 8
Берни мчался на разгоряченном Презенте, подбадривая себя дикими воплями и гиканьем. Надо было создавать побольше шума, чтобы косяк диких мустангов устремился туда, куда нужно ему, Берни Дугласу, баловню удачи и женщин. Именно таким считал он себя до последнего времени. Но, вероятно, удача однажды должна была все же изменить ему. Вот так и случилось! Как раз с появлением в его жизни этого нелепого мальчишки и начались все неприятности в жизни мустангера Берни Дугласа.
Свалился ему на голову этот самонадеянный подопечный щенок и ведет теперь себя, как заблагорассудится. Берни Дуглас не раз пытался растолковать глупому парню, что он в горах болтается не просто так, для развлечения. В горах он работает. А работа предполагает делать вещи не совсем приятные. Пора мальчишку привести в чувство и примерно наказать. Наказать так, чтобы отбить охоту в другой раз бросать своих партнеров, оставляя их на произвол судьбы. Кто станет беспрекословно выполнять его распоряжения, если даже этот сопляк с ним не считается?
Необходимо поквитаться с мальчишкой до возвращения остальных охотников, чтобы никто не вступился за неженку и слюнтяя. Особенно этот Рони Уолкотт, испытывающий к мальчишке чрезмерно нежные чувства!.. Берни теперь не исключал возможность того, что крысеныш и охотник являются тайными любовниками. Он даже поморщился от брезгливости и негодования.
Он приедет на ранчо и отвесит этому тощему ублюдку несколько приличных затрещин. Таких, чтобы у парня долго звенело в ушах. А потом поинтересуется, что объединяет его с индейцем. Тогда у него пропадет желание любезничать с кем бы то ни было. И Оливер больше не посмеет строить глазки ему, Берни Дугласу.
Но тут же Берни вспомнил свои странные грезы во время болезни Оливера и от досады сплюнул и выругался. Это нежное воспоминание лишь прибавило ему бешенства и решительности.
Берни Дуглас ворвался в огороженный жердяным забором двор ранчо, словно вихрь. Бросив у коновязи Презента, рванулся к дому. Прошлепал по застойной луже на тропинке, ведущей к высокому крыльцу, не задержался и на веранде. Молча переступил через влажную тряпку, постланную возле порога. Затопал высокими ковбойскими сапогами по чистым половицам коридора, оставляя грязные следы. С размаху саданул по дощатой двери, ведущей в комнату Оливера. Она оказалась запертой изнутри и не поддалась мощному удару его сапога. В каморке раздался приглушенный женский крик. Испуганный, встревоженный, растерянный.
– Открой немедленно, гаденыш! – яростный вопль Берни Дугласа был похож на рев взбесившегося быка. – Вместо того чтобы работать, ты валяешься с Мэган! – новый удар потряс дубовую дверь, но она и на этот раз устояла.
– Что случилось, патрон? – Мэган собственной персоной предстала в дверях кухни с перекошенным от ужаса лицом. – Успокойся, Берни Дуглас! – проститутка попятилась на кухню. Из-за ее плеча выглянула не менее перепуганная и растерянная миссис Лиззи Мартин.
– Берни, мальчик, что тебя так сильно взволновало? – старушка Лиззи держала на жестяном подносе только что снятые со сковороды пышущие жаром, кукурузные лепешки. Руки у нее вздрагивали от волнения.
– С кем он там валяется?!..
Берни Дуглас, ошеломленный появлением Мэган, но все такой же грозный, страшно напугал миссис Мартин, и от неожиданности она выронила жестяной поднос на пол.
– Кого вы покрываете? Мэган, миссис Мартин, откуда здесь еще одна проститутка? Рано или поздно я узнаю, где она скрывалась и с кем этот подонок валяется на бабушкиной кровати, когда должен работать до кровавого пота.
– Он один, – набравшись смелости, пробормотала Мэган дрожащим голосом. – Там только Олив, и больше никого нет.
– Что?! – Берни совсем ошалел от бешенства. – Я же слышу, что в комнате прячется женщина. Я не глухой, Мэган! Сейчас разберусь. Он отведает настоящих мужских затрещин. Этот строптивый щенок узнает, что такое отлынивать от работы, когда рядом нет его защитницы, его любимой бабушки миссис Абигейл Гибсон!
Мустангер выскочил во двор, схватил первый попавшийся под руку камень и запустил им в хлипкую раму окна. Сосновые планки треснули, и рама провалилась внутрь комнаты. Зазвенело и рассыпалось на мелкие осколки разбитое стекло. Не дожидаясь реакции Оливера на погром, Берни в один прыжок преодолел невысокий подоконник и оказался в комнате.
– Остановись, босс! Предупреждаю, если с головы Олив упадет хоть один волос, я тебя прирежу без сожаления, – голос индейца не предвещал ничего хорошего. – Остановись, не то пожалеешь, Берни Дуглас!
А Берни Дуглас неожиданно ощутил тонкий аромат дорогих женских духов, мгновенно окутавший его невесомым нежным облачком… Вслед за этим истошный визг оглушил мустангера! Рони Уолкотт рванулся и схватил босса сзади за горло. Цепкие руки железной хваткой стиснули шею, не давая вдохнуть полной грудью. Все плыло у молодого человека перед глазами, а единственный человек в этой комнате – какая-то удивительно знакомая девчонка, которая прижалась к стене и пронзительно визжала:
– Рони, Рони Уолкотт, врежь ему хорошенько, он чуть не убил меня своим дурацким камнем! Прирежь его, Рони, прибей его, втопчи в пол! – и почти тут же, без всякого перехода, девица заголосила: – Помогите! Миссис Мартин, Мэган! Рони, брат, отпусти его сейчас же, ты же почти придушил босса, Рони. Отпусти Берни Дугласа, Рони.
Подскочив к двери, Оливия дрожащими руками пыталась отодвинуть тугой засов, где за дверью, соединив свои голоса в один тревожный вопль, миссис Мартин и Мэган Матайес так же кричали:
– Оливия, Олли, открой, девочка! Отопри засов. Ты жива, Олли? Берни, не трогай ее!
Берни Дуглас сидел на полу, прислонившись спиной к стене, потирая ладонью горло и прикрыв глаза. Справившись, наконец, с засовом и впустив в каморку перепуганных женщин, Оливия сразу же кинулась к пострадавшему и заботливо склонилась над ним:
– Берни, дорогой мой… Рони тебя не покалечил? Он тебе ничего не повредил? – она с неприязнью посмотрела на индейца и капризно выдала: – Рони, дорогой, вечно ты со своими дикарскими замашками! Кто тебе приказал его душить по-настоящему, Рони? Ты же его чуть не убил совсем, насмерть, братец!
Мэган, с изумлением взглянув на разыгравшуюся сцену, немного успокоилась и философски заметила:
– И кто разберет этих странных леди? Что им нужно от мужчин? То орала: <Прирежь!>, теперь кричит: <Не трогай!>, – и вышла из комнаты, оставив дверь распахнутой.
Миссис Лиззи Мартин так же не сдержала негодования и ворчливо заметила:
– Мисс Оливия Гибсон! Дитя, в каком виде ты стоишь перед мужчинами?! Быстро накинь что-нибудь, Оливия! Неприлично так вести себя добропорядочной мисс.
– Принесите Берни воды, милая Лизи, прошу вас! – Оливия была в истерике, но теперь уже совсем по другому поводу: – Мэган! Принеси воды!.. Берни Дуглас потерял сознание. Берни, дорогой, открой глаза. Дай знать, что ты жив…
Девушка не обратила внимания на замечание миссис Мартин. Она опустилась на колени и нежно гладила Берни Дугласа по плечам, шее, бледным щекам. Стянула с него шейный платок, расстегнула рубашку, обнажив грудь, покрытую буйной растительностью.
А Берни Дуглас уже пришел в себя. Он тоже решил немного схитрить. Ему давно не было так хорошо, как в эти минуты, и он желал продлить охватившее его блаженство. Оливия! Оливия!.. Словно музыка звучало в ушах нежное, очаровательное имя. Оливия, Олли, Олив, Ливи… Да! Он уже решил, что будет звать ее Ливи… Обманщица, врунья, притворщица… но как мила и прелестна! А какова миссис Абигейл Гибсон? Интересно, чем она руководствовалась, обманывая его и принуждая стать опекуном ее столь очаровательной внучки?
Отдышавшись, молодой человек теперь вовсю наслаждался нежными прикосновениями горячих девичьих пальчиков. Немного шершавых, обветренных. Он наконец-то понял, отчего его так тянуло к этому маленькому строптивому крысенышу. Можно обмануть зрение мужчины, нацепив на женщину какое угодно хламье. Но нельзя обмануть подсознание, интуицию, обоняние, наконец. До него только сейчас дошло, что от Оливии всегда пахло яблоками и молоком. Хотелось украдкой немного приоткрыть глаза, чтобы посмотреть на Ливи. Но он продолжал изображать из себя пострадавшего, бессознательного человека и при этом глубоко и с наслаждением вдыхать запах ее кожи, духов, новой одежды, снова и снова вспоминая, как она рванулась к двери с диким визгом!.. Тоненькая, в черных туфлях и шелковистых чулочках телесного цвета, в кружевных панталончиках до колен, в коротенькой полупрозрачной сорочке, с незатянутой в корсет маленькой грудью… Неужели это было только видение? Греза из его сокровенных снов и тайных мечтаний!
Берни осторожно пошевелился, приоткрыл один глаз. Взгляд заскользил по вьющимся черным волосам, по длинной шее, открытым плечам, нежным ключицам. Две тоненькие бретельки еле удерживались на покатых плечах, тонкий батист сорочки натянулся на выпуклых местах совершенно очаровательных грудок. Он снова опустил веки и застонал уже от вожделения.
Ах, если бы не этот индеец Рональд Уолкотт, застывший неподалеку точно столб, если бы не миссис Лиззи Мартин, если бы не эти раньше времени прибывшие компаньоны, замершие в коридоре с растерянными и одновременно сладострастными от любопытства лицами… он бы не оконфузился, как тогда с Молли!
Берни Дуглас томно приоткрыл глаза. А вот и Мэган Матайес со стаканом холодной воды в руке. Судя по ее угрожающему виду, эту девицу не так просто обвести вокруг пальца. Она вмиг сориентировалась в происходящем и с размаху выплеснула воду ему в лицо – как видно, чтобы хоть немного охладить патрона Берни Дугласа, совершенно ошалевшего от свалившегося на него открытия.
– Рони, не стой столбом. Кажется, ты не выполнил поручение своего дядюшки. Упустил время, парень! – Мэган заспешила на кухню.
Рони Уолкотт с сожалением взглянул на сестру, резко повернулся и легко перемахнул подоконник. В недоуменной тишине прошла минута. На улице послышался удаляющийся топот конских копыт, который наконец отрезвил девушку. Она в таком виде перед мужчинами…
Резко отпрянув в сторону, Оливия ловко поднялась на ноги, схватила платье и, выскочив в коридор, побежала в комнату супругов Мартинов. Мэган последовала за ней, чтобы помочь застегнуть пуговицы на спинке платья.
После их ухода Эндрю Гилмер изумленно присвистнул, Пабло Гомес довольно поцокал языком, а Никлас Мартин и его жена радостно засмеялись.
– А раму тебе придется вставлять, Берни Дуглас. Не будет же Оливия сегодня спать без стекла? – покровительственно похлопал Дугласа по плечу мистер Мартин. – Я как-то заглядывал на чердак, там стоит парочка запасных рам. Я помогу тебе.
