Текст книги "Странное наследство"
Автор книги: Виктория Джоунс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)
Приподняв брезент на задке фургона, якобы для сквозняка, Мэган принимала самые соблазнительные позы. Она придерживала своего мерина, постепенно сокращая расстояние между двумя повозками.
– Оливер, – наконец позвала она. – Спустись со своей повозки и подойди ко мне… Тебя женщина приглашает!
– Что ты хочешь от меня, Мэган?
Сдержанный холодный тон только подхлестнул проститутку:
– Я хочу пить, Оливер! – и она картинно откинулась на ящиках, вытянув длинные ноги.
– Вода у тебя под боком, мисс Матайес. Налей из фляги и напейся. – Оливия спрыгнула с повозки, чтобы посмотреть, как чувствует себя Дейзи.
– Не мисс, а миссис. Я замужем!.. Ты совсем помешался на своей скотине, Оливер.
– Мне все равно, замужем ты или нет, миссис Матайес! Ты, Мэган, не просишь, ты требуешь.
Мэган спустилась с фургона и остановилась рядом с Оливией.
– Думаю, что мы поладим, пока никого не видно на горизонте, – и она протянула руку, пытаясь запустить ее под рубашку своенравного подростка.
Оливия резко отпрянула в сторону, защищаясь ладонью.
– Не трогай меня!
– Оливер, малыш, не бойся.
Оливия рванулась в сторону, подняла хлыст, который носила с собой после того, как заметила, что Пабло Гомес бросает на нее похотливые взгляды, и, как только Мэган снова сделала шаг к сближению, хлестнула по дороге, рассекая пыль у самых носков золоченых туфелек проститутки. Щелчок оказался настолько громким, что горное эхо повторило его, точно раскатистый выстрел.
– Что у вас тут происходит?
Олив вздрогнула и резко обернулась, она не заметила, как к ней приблизился Берни Дуглас.
– Мы еще не проехали и десятую часть пути, а у вас начинаются распри! – босс недовольно переводил взгляд с одного участника ссоры на другого. – Что случилось, Оливер? Кажется, я выполнил все твои условия! – и он сердито посмотрел на Мэган, которая совершенно потеряла чувство реальности, сосредоточив все усилия на отработке приличного аванса. Она явно не желала расставаться с деньгами, заплаченными ей Дугласом вперед.
– Нет, не все. Ты не нанял фургон для Дейзи, Берни Дуглас! А также мне никто не говорил о том, что придется исполнять приказы каждой порочной шлюхи!
– Извини, босс, такого в моей жизни не было! – взвизгнула Мэган, быстро отступая назад и забираясь в повозку. Она сразу же опустила кусок брезента, отгородившись от Оливии и всех остальных.
– У меня нет денег на повозку, сопляк! – Берни Дуглас чувствовал, что у него не хватает терпения смотреть на выходки избалованного крысеныша.
– Как это нет?! А где же тогда шкатулка, в которую бабушка откладывала деньги всю жизнь? – Оливия прикусила язык, не стоило сообщать Дугласу о том, что она знает о тайном бабушкином <сейфе>.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь, Оливер. Я считал, что в шкатулке всего лишь какие-то документы, и положил ларчик в одну из своих сумок… – он сделал знак индейцу.
Рони Уолкотт привез сумки, которые нашлись под головой у Мэган. Судя по изумлению, отразившемуся на лице Берни Дугласа, когда он открыл шкатулку, Оливия поняла, что ее опекун и в самом деле не знал о содержимом деревянной коробки. Впрочем, она тоже не слишком этим интересовалась, просто знала, что бабушка складывала туда деньги, которые время от времени привозил Фрэнк Смитт. Она откладывала деньги в течение десяти лет, значит, за это время накопилась весьма приличная сумма. Возможно, ее должно хватить на приобретение дома и приличного участка земли.
– Ты решил, что Абигейл Гибсон навязала тебе на шею голодранца?! – Оливия ехидно торжествовала.
– Если ты столь состоятелен, то я вскоре куплю ранчо на твое имя и стану твоим управляющим. Согласен? Но только в том случае, если ты покажешь себя настоящим, состоявшимся мужчиной! – Берни Дуглас не желал сдаваться. – Рони! Уолкотт! Возьми деньги и поезжай на ферму, иначе мальчишка с ума сойдет без фургона.
Берни Дуглас протянул индейцу несколько бумажек, и тот в мгновение ока умчался. Оливия даже не успела попросить Рони взять ее с собой.
Уже через час с фермы прикатил высокий фургон с решетчатой загородкой. Управлял им мужчина в плетеной из соломки шляпе. Он представился Оливии:
– Мистер Никлас Мартин. И моя супруга миссис Лиззи Мартин!
– Сейчас я помогу вам справиться с моей красоткой Дейзи! – Оливия выбралась из повозки, чтобы помочь фермеру загнать в фургон строптивую Дейзи.
– Сиди на месте, девочка! – отказался от помощи пожилой мужчина. – Я повидал столько строптивых животин, что твоя Дэйзи может на деле оказаться покладистой и ласковой.
– Столь же покладистой, как наш Оливер? – улыбнулся Рони, сидя на коне, гарцующем на месте. Он мягко давал понять чете Мартинов, что они ошибаются по поводу Оливии.
– Мальчик?! – мужчина с сомнением покачал головой и снова оглядел Оливию. А женщина, приехавшая с ним, расхохоталась, словно услышала самую нелепую глупость:
– Веселые вы люди! А впрочем, пусть будет мальчик. Мы с Никласом вырастили пятерых девочек и четырех мальчиков. Они все в детстве очень любили носить брюки. И ни одна девочка не превратилась от этого в мужчину!
– Меня зовут Оливер! Значит, я все-таки мальчик. Вернее, уже парень! – Оливия была довольна и весела. Она почувствовала себя заговорщицей, когда поняла, что у нее внезапно появились союзники.
– Мы с Элизабет поможем сопроводить Дейзи на ранчо. Мы так давно не путешествовали! – Никлас довольно пригладил свои усы с проседью.
– Хорошо, что Мэган спит и не слышит наших разговоров, – Оливия опасливо покосилась на фургон с продовольствием и постелями мустангеров. – Не говорите лишнего, миссис и мистер Мартин. И у повозок имеются уши! – Олив приложила палец к губам.
– Хорошо! – немного недоумевая, супруги согласно кивнули.
– Каким порядком мы поедем? – мистер Никлас Мартин осмотрел фургоны.
Пристроившись в хвост Мартинам, Олив позвала мерина Мэган: – Спайк! Спайк! За мной! – и звонко свистнула.
Спайк стоял на месте, долго и тяжело раскачиваясь. Потом неспешно двинулся следом. Задребезжала пустая фляга для воды, но Мэган даже не прореагировала. Видимо, девица крепко уснула, так как всегда привыкла спать днем в публичном доме.
Глава 4
Они преодолели большое расстояние без остановки на отдых, находясь в дороге около пяти часов. Оливии казалось, что все у нее плывет перед глазами. Супруги Мартин переносили жару и тряску более стойко, чем она, и Оливия думала о том, что она и впрямь оказалась избалованной и слабой девчонкой.
Когда скалы на востоке стали розовыми, чета Мартинов свернула в сторону от дороги. Повозка остановилась под высоченными раскидистыми деревьями. Могучие акации, унизанные кистями белых цветов, окутали путников сладким ароматом.
Оливия вынула мешочек с мукой, большую миску, сняла с повозки складной кухонный стол и принялась вымешивать тесто для лепешек.
– Тебе помочь, Олив? – миссис Мартин принесла несколько кусков вяленого мяса и огромную луковицу. – У тебя есть какие-нибудь овощи и зелень? Рони Уолкотт так торопил нас, что я не успела заглянуть на грядки… – она казалась немного смущенной.
– Можно сварить суп с бобами, морковью и сушеной зеленью. Бобы я замочила с утра, – предложила Оливия.
– Хорошо! – миссис Элизабет Мартин залила мясо водой и поставила кастрюлю в тень. – Пусть солонина немного вымокнет…. Олив, ты перебираешься на ранчо со всем скарбом, словно навсегда. Что-нибудь случилось?
– Две недели назад умерла моя бабушка, – Оливия старалась сдерживать чувства и потому отвечала несколько скуповато.
– Бедная девочка! – соболезнуя, вздохнула миссис Мартин: – Не успела пережить такую потерю, как попала под жесткий гнет сурового парня! Похоже, у тебя нет иного выхода… Только я не совсем понимаю твой маскарад. Возможно, Берни Дуглас относился бы к тебе гораздо мягче, зная, что ты девушка?
– Так решила бабушка. А… откуда вы его знаете?
– Мустангер Берни Дуглас наш давний знакомый. Он иногда заезжал к нам на ферму. Мы помогали ему, он помогал нам. Мы оставляли его ночевать. Он порядочный человек, Олив! Надеюсь, что твоя бабушка не ошиблась в выборе опекуна.
От сочувствия пожилой женщины у Оливии слезы набежали на глаза. Миссис Мартин обняла ее за плечи.
– Смирись и не забывай молиться, дорогая Оливия. Я вижу, к нам направляется грозный мистер Берни Дуглас! Рони сообщил, что он собирается воспитать из тебя настоящего мужчину.
– Уверена, что подобное ему никогда не удастся! – и Олив улыбнулась сквозь слезы. – Мэм, только не проговоритесь о том, что я девушка.
– Хорошо! – женщина отстранила ее немного, словно бы наставляя: – …Если хочешь, чтобы бульон получится насыщенным, вари мясо вместе с бобами, Олив!
Оливия не успела ничего ответить, как рядом с фургонами остановился всадник.
– Добрый день, миссис Мартин. А где старина Никлас?
– Берни! Давненько мы не виделись! Никлас накачивает воду в поилки и выгуливает коней, – миссис Лиззи Мартин лукаво щурилась, явно довольная встречей со своим хорошим знакомым.
Берни обнял старушку и расцеловал в обе щеки.
– Отчего этот мальчишка топчется возле костра, а не помогает Никласу накачать воды?! – он бросил сердитый взгляд на Оливию.
Схватиться с ним и говорить гадости в присутствии этой милой старушки Оливия не могла и невольно закусила губу.
– Тебе не кажется, что ты слишком строг к мальчику?! – миссис Лиззи спокойно встретила предупреждающий взгляд Оливии. – У бедного ребенка не было даже времени по-настоящему оплакать бабушку. Понадобится довольно долгий срок для того, чтобы успокоиться и примириться с потерей близкого человека, Берни, ты слишком требователен к Оливеру!
– Оливер уже заслужил ваше сочувствие?! Суров не я, сурова жизнь мужчины. Мистер Кухарка, иди, покачай свои мышцы, а то они у тебя совсем слабы! – удостоив смущенную девушку лишь беглого взгляда, он повернулся и зашагал к фургону Мэган. – Расседлай и разнуздай сначала моего Презента!
– Берни! Мальчик не справится с твоим жеребчиком! – попыталась остановить его миссис Лиззи.
– Жить захочет, справится! – не оборачиваясь, небрежно обронил мистер Дуглас.
Вопреки ожиданиям жеребец послушно стоял, ожидая, пока девушка расседлает и разнуздает его: вероятно, он был вымотан своим хозяином и жаркой погодой. Презент покорно пошел за ней, ведомый на коротком недоуздке, и довольно пофыркивал, с наслаждением пережевывая сморщенные ломтики яблок, которые Оливия прихватила с собой из мешка с сушеными фруктами. Когда же она стала обливать его из ведра, то конь уже совершенно доверился ей и стоял, точно вкопанный.
Миссис Мартин лишь изумленно смотрела на неожиданно появившуюся симпатию к девушке строптивого жеребца. Потом задумалась над чем-то и неожиданно просияла:
– Эта девочка еще покажет тебе свой характер, Берни! Ты с ней наплачешься! И однажды, Берни Дуглас, ты пойдешь за ней, как твой жеребчик, покорно и преданно. – Сделав это умозаключение, миссис Мартин принялась промывать набухшее мясо, что-то тихо напевая своим все еще приятным голосом.
Напоив коня, Оливия вернулась к стоянке. Дейзи паслась неподалеку, на ровной лужайке. В котле на треноге кипело и пенилось мясное рагу с бобами и зеленью. В большой миске доходило тесто для лепешек.
– Я могу испечь оладьи, миссис Мартин, – предложила Олив.
– Миссис Лиззи! Зови меня миссис Лиззи, Олив. – Старушка откинула со лба выбившийся из-под косынки локон. – Ты меня выручишь, малыш, если поможешь напечь на эту ораву побольше оладий. Наверное, ты хорошо готовишь, Олив? Бабушка научила хозяйствовать?
– Когда-то бабушка работала экономкой и кухаркой у доктора сэра Гэбриэла Пойнсетта… Наверно, мне было бы лучше объявиться, кто я есть на самом деле, и остаться у него поваром…
– А доктор женатый человек, Олив?
– Он старый холостяк, мэм! Но говорят, что очень порядочный человек, настоящий джентльмен. А вот бабушка, несмотря на хорошее отношение к мистеру Пойнсетту, почему-то не доверилась ему. Может, боялась, что в городе я снова буду встречаться с отцом?
– Не доверяю я этим старым холостякам, Олив! Права твоя бабушка… Погоди-ка, я что-то не пойму… Олив, у тебя есть отец? Почему же ты едешь в неизвестность с малознакомым мужчиной? – удивилась миссис Мартин.
– Опять ты крутишься у котлов, упрямый мальчишка?! – грозный голос Берни прозвучал так громко, что Оливия нечаянно уронила кусок теста в сковороду. Раскаленное масло брызнуло ей на запястье. Она охнула и отдернула руку.
– Что тебе нужно от мальчика, мистер Дуглас? – миссис Мартин сердито глянула на мустангера. – Возможно, из него выйдет отличный повар. Трудолюбивый, способный и чистоплотный! Будет работать в ресторане! – и она недовольно покосилась на непричесанную и заспанную Мэган, которая в туфлях на каблуках с опаской пробиралась по неровной почве.
– Пусть Мэган поучится у вас, мэм, как готовить еду! А этот упрямец отправится со мной в кузницу! – Берни Дуглас по-прежнему не желал отступаться от своих намерений и снова давил на Олив.
– Возможно, я стану обучать девицу легкого поведения кухонной работе, мистер Дуглас, если она оденется по-другому! Это же нечистоплотно! – миссис Мартин принялась снимать рабочий фартук.
Олив продолжала переворачивать оладьи, словно ничего не произошло. Мэган стояла рядом с Берни, надувшись и отвернувшись от старушки Лиззи и Олив.
– Я схожу к поилкам, помоюсь, мистер Берни, дорогой. А вы польете мне из кувшина. Мне кажется, пыль набилась повсюду! – Мэган призывно поглядывала на босса, пытаясь переключить внимание патрона с Олив на себя.
– Что ты говоришь, Мэган?! Все уже заработали свою еду, даже этот лоботряс Олив! А ты собираешься трудиться только ночью? – возмутился Берни Дуглас.
Собираясь устроить выволочку Олив, он начал распекать девицу, ставя ей в пример именно своего непутевого воспитанника. Мустангер понял, что сам себя загнал в ловушку.
– Ладно, Берни, прекрати. Ты, наверное, перегрелся на солнце, сынок! – миссис Лиззи снова завязала фартук и принялась помешивать в кастрюле. – Отстань от мальчика! И не трогай его хотя бы то время, пока я работаю у тебя.
– Даже если вы с Никласом соблаговолите поработать у меня до конца лета, я все равно с Оливера глаз не спущу! И если увижу его снова возле плиты…
– То что случится?! – Олив как ни в чем не бывало взяла блюдо и принялась преспокойно выкладывать оладьи из сковороды.
– Олив, дай лепешечку, я так проголодалась! – Мэган капризно сложила губы бантиком и протянула руку с грязными ногтями к тарелке.
– Сходи хотя бы ополосни руки, Мэган. На тебя страшно смотреть! – вновь завелась Оливия от ее пошлого кокетства. – Такое ощущение, что ты только что выпросталась из-под мужчины.
– Олив, веди себя прилично, дитя! – воскликнула миссис Мартин. – Неужели тебя таким словам научила твоя почтенная бабушка?!
– Нет! – Оливия даже наслаждалась этой бессмысленной и грубой перепалкой. – Всяким подобным выражениям меня научил дорогой опекун. Бабушка не ошиблась в выборе воспитателя! Мэгги, сколько босс пообещал тебе заплатить, если ты соблазнишь меня? Мое целомудрие почему-то никак не дает покоя мистеру Берни Дугласу!
Она понимала, что рискует – Берни, вероятно, никогда не простит сегодняшнего высказывания. Но и терпеть, как он помыкает ею, больше не было сил.
– Ты мне совершенно не интересен, сопляк! Толку от тебя! – Мэган презрительно фыркнула, сняла туфли и, поджимая пальцы, отправилась к фургону, не желая ни с кем разговаривать.
Берни Дуглас зашагал к поилкам, не ответив ничего. Он даже не обернулся.
Миссис Мартин осторожно заметила:
– Тебе не идет подобная грубость, дорогая Оливия! Не привыкай браниться, ты – будущая женщина. Твоя сила в любви и нежности.
– И в сострадании! – горько продолжила Оливия. – Понимаете, милая миссис Лиззи, он все время успокаивается, когда добивается от меня грубости и цинизма! – От досады и неловкости перед миссис Лиззи она была готова заплакать.
– Ну-ну, только не лить слезы, Оливия! По-моему, все готово. Иди, милая, я полью тебе из кувшина. И успокойся… Никлас! Созывай народ.
Когда рагу и оладьи были съедены, посуда вымыта и сложена на повозки, а лошади отдохнули, верховые, как и утром, возглавили колонну. Теперь впереди катился фургон Мэган, затем мистера и миссис Мартин, а замыкающим был фургон Оливии.
Снова путешественники неторопливо ехали по плоской равнине. Скоро солнце упало за зубчатые скалы, закрывающие горизонт, и с востока быстро наползала лиловая темнота. На фургонах зажгли опознавательные фонари. Желтоватые огоньки покачивались и слегка подмигивали, когда колеса повозок подпрыгивали на неровностях дороги. Сильнее запахло полынью.
Оливии снова вспоминалась бабушка. Сиротливая могила на окраинном кладбище Райфла. Плоский камень, с выбитой надписью. Стройная молоденькая туя в изголовье, такая же одинокая и беззащитная, как сейчас Оливия.
Лошади внезапно пошли резвее. Вначале Оливия не поняла отчего – то ли почувствовали близость жилья и отдыха, то ли потому, что услышали далекий, но отчетливый и встревоженный вой койотов. От неожиданности сердце у нее забилось в предчувствии чего-то страшного… Да, конечно, теперь она отчетливо услышала топот погони! Похоже, какие-то всадники нагоняли небольшой караван мустангеров. Оседланные кони точно сошли с ума и летели по воздуху, почти не касаясь копытами дороги!
В ушах у Олив шум погони слился в какой-то душераздирающий гул. Топот конских копыт, грохот колес, неистовые крики догоняющих и спасающихся от погони… А впрочем, она не понимала – почему и от кого она должна убегать, и кто ее преследует?! Эта внезапная мысль словно оглушила девушку, лишила инстинкта самосохранения. Она резко выпрямилась, встала во весь рост, почти упираясь головой в навес.
Натяжение вожжей немного ослабло, Блэк сбавил скорость. Куда-то исчезли преследующие фургоны всадники. Давно погасли фонари… А, может, всадников вовсе и не было? Или они просто привиделись Оливии? Она стала успокаивать себя и Блэка.
– Стой, Блэк! Стой! – насколько возможно мягче воззвала она к мерину, легонько потягивая поводья. – Стой! Отдохнем немного. Кажется, мы свернули куда-то в сторону!
Оливия выскочила на дорогу. Тишина и мягкая, теплая темнота окутали ее. Все глуше становились гиканье верховых и рокот колес. Страх и тревога улетучились. Странно, почему Смоки-Хилл оказался не впереди, как положено, а слева?!
– Придется нам развернуться, Блэк…
Внезапно перед конем вырос силуэт. Оливия вскрикнула, даже не успев хорошенько испугаться:
– Кто вы? Что вам от меня надо?!
– Тише, Олив! Тише, девочка моя! – мужчина приблизился и улыбнулся, сверкнув из-под шляпы глазами. – Привет, Оливия! – он широко распахнул руки, словно призывая ее в свои объятия. – Почему козявочка не приветствует своего любимого папочку?!
– Папа! – она задохнулась, не имея сил говорить. В душе смешались чувства, владевшие ею в течение последних двух недель. Безнадежная горечь потери самого близкого и родного человека, заброшенность и одиночество, тоска по родному дому, который она вынуждена была покинуть, обида на грубияна-опекуна. – Почему ты не приехал на похороны бабушки? Мне так тяжело!
– Я думал, что ты всегда рада повидаться со мной… – отец растерялся. Он подошел вплотную к Олив и, приподняв голову, заглянул ей в лицо.
Она разглядела посеребренные сединой виски и бакенбарды, которые он отрастил. Аккуратно подстриженная борода с проседью удивительно шла ему.
– Ты поменял внешность?! – с горечью в голосе почти простонала она. – Значит, опять что-то натворил и скрываешься?
– Я нынче немного приболел, крольчонок! – Фрэнк Смитт пытался отшутиться. – А с полицией у меня проблем больше нет и не будет, Олив! Даю тебе слово. Я чист перед законом, точно младенец. Клянусь!
– К чему же тогда такая таинственность? Неужели ты не понимаешь, что я столько лет боюсь: жду, когда придет известие о твоем аресте или трагической гибели. Я хочу жить рядом с тобой! Я столько лет не могу открыто назвать тебя отцом! – Олив говорила тихо, но страстно и тоскливо.
– Подожди совсем немного, дитя мое. Я уже почти выстроил ранчо. В Вернале ко мне относятся с большим уважением!
– Мы, правда, скоро будем жить вместе, папа?! – Оливия верила и не верила. – Мне так хочется однажды на все наплевать и надеть женское платье…
Олив подняла заплаканное лицо. Счастливая мечтательная улыбка осветила его. Глаза сияли, словно два влажных аквамарина. Фрэнк вынул из кармана большой носовой платок, осторожно промокнул щеки дочери.
– Погоди-ка! – он мягко отстранил ее, отошел на обочину.
Оливия только сейчас рассмотрела, что там его ожидал привязанный к дорожному указателю жеребец. Фрэнк снял со спины животного переметные сумки, вернулся к Оливии.
– Я купил тут кое-что тебе в подарок на день рождения!
– Значит, мы опять не отметим его вместе? – девушка отвернулась и потупилась. – Ну, что ж, прощай, дядя Фрэнк!
Она вскочила в фургон и обиженно отвернулась в сторону. Фрэнк Смитт положил подарки в повозку. Со стороны окраины Смоки-Хилла раздались крики и гиканье приближающихся всадников.
– Это, наверное, за тобой?
– Да, утенок. Мы проводим тебя до окраины, Олив! И не сердись на своего папочку. Возможно, я не приеду сам, но Рони Уолкотт всегда будет знать обо мне и обо всем, что со мной происходит.
– Я не сержусь… спасибо за подарки.
Компания верховых, среди которых Оливия заметила еще одного своего индейского родственника, весело встретила ее. С гиканьем и воинственными криками они провожали фургон до того момента, пока не заметили мчащуюся навстречу кавалькаду. Когда ее вновь окружили на этот раз совсем другие всадники, Олив уже успокоилась и хранила гордое молчание.
– Оливер, где тебя носят черти?! – Берни Дуглас был в ярости. – Почему ты отстал?!
– Потому, что вы бросили меня на расправу враждебным индейцам! Это были, конечно же, сиу! Они хотели снять у меня скальп, но сожалели, что волосы коротко острижены.
– Не болтай попусту! Сиу нет в Колорадо! – Берни Дуглас неожиданно добродушно усмехнулся. – Слава Господу, ты цел и невредим, крысеныш!
– А не ты ли, мистер Смельчак, первый поднял панику и помчался неизвестно от кого, словно от стаи голодных волков или лесного пожара?
– С тобой, видно, все в порядке, Оливер? – мистер Никлас Мартин отер вспотевший лоб полой фланелевой рубашки. – А в Смоки-Хилл собирается целый отряд на спасение пропавшего подростка. Тебя никто не обидел?!
– Кто мог меня обидеть в пустой степи?! Разве что стая голодных койотов? Так они на повозки не нападают.
– А пума? – не унимался старик, вздыхая и сочувственно поглядывая на Оливию.
– Здесь нет высоких деревьев и скал, где может в засаде ожидать жертву пума! – Олив прикусила язык, но было поздно.
– Ты, малыш, проявляешь хорошие знания о повадках зверей, будто вырос среди индейцев, – удивился мистер Мартин и замолчал, раздумывая о чем-то и время от времени покачивая головой.
К счастью, его почти никто не слушал, поскольку все принялись выяснять – отчего они кинулись в бега, кто первый выстрелил и кто первым посеял панику.
А в Смоки-Хилл девушке пришлось объясняться с шерифом Питером Хаддингсом. Тот, видя насмерть перепуганного подростка, не стал досаждать Оливии вопросами. Блюститель порядка лишь поинтересовался у воспитанника Берни Дугласа, как тот себя чувствует.
– Все в порядке, сэр Хаддингс, – пробормотала Оливия, с ужасом глядя на вооруженных кавалеристов. Неужели этот отряд был снаряжен специально для ее поисков? А если бы эти люди столкнулись с ее дорогим папочкой, если бы завязалась бы перестрелка?
От Берни Дугласа не ускользнуло, что мальчишка резко изменился в лице, увидев шерифа. Странно, что после недавно пережитого приключения он вел себя спокойно именно до этого момента. Да, тяжелое наследство ему досталось от старушки Абигейл!
Глава 5
Третий день стояла невыносимая жара. К рассвету собирались грозовые тучи и медленно уплывали к западу. Оливия провожала их тоскливым взглядом. Она сидела на передке фургона, который медленно тащил по неровной грунтовой дороге ленивый мерин, и думала только о том, когда же, наконец, дорога закончится.
С первого же дня путешествия ей пришлось страдать от боли под мышками. Кожа в этих местах была особенно нежной, и пропотевшая повязка, стягивающая грудь, сильно натирала ее, причиняя нестерпимую, жгучую боль. Во время коротких остановок не было возможности остаться одной, принять душ и поменять повязку. У мустангеров хватало ума, чтобы не соваться без дозволения на территорию Мэган, зато к Оливии все заглядывали и приближались без предупреждения.
Скорее бы уже приехать на место, чтобы уединиться, постирать, переодеться. И, в конце концов, хотя бы тайком рассмотреть и примерить подарки отца.
Берни Дуглас, опекун Оливии, по-прежнему обращался с предполагаемым юношей бесцеремонно, всем своим видом выражая презрение к этому женоподобному и слишком избалованному созданию.
– Наш мистер Леди, кажется, слишком стыдлив для будущего мустангера. Интересно, а как наш Оливер Гибсон будет проводить случки кобыл и жеребцов? Такой деликатный и стеснительный мальчик?
Оливия не хотела вступать в перепалку по столь постыдному, по ее понятию, поводу и молча отворачивалась. Но Берни не унимался, обращая внимание окружающих на выступившие у юноши слезы:
– Опять раскис, точно худородная слабая девчонка?! На ранчо я все-таки тебя отучу от женских привычек!
Несмотря на их постоянные стычки, девушка понимала, что Берни Дуглас совершенно завладел ее мыслями. Даже об отце она не может думать, когда на горизонте появляется широкоплечий всадник на диковатом жеребце. И чем чаще она видела Берни, тем жарче полыхало пламя в ее груди и теле. И Оливия понимала, что затушить этот огонь, сжигающий ее внутренности, сможет только один человек в мире, и имя ему – Бернард Дуглас.
Единственным живым существом, которому девушка могла открыться, была ее любимица Дейзи. На одной из стоянок миссис Мартин стала невольной свидетельницей душевных излияний Олив.
– Берни! Берни! – почти простонала она, прижавшись щекой к морде Дейзи. – Как я ненавижу его, Дейзи! Как ненавижу, что он ничего не понимает! Не понимает, что я женщина… – слезы снова брызнули у нее из глаз. – Дейзи, что мне делать?
– Прежде всего, не плакать, – миссис Мартин положила руку на плечо Оливии, погладила по коротким кудряшкам. – Чудесные у тебя волосы, девочка! А твои прелестные синие глазки сведут с ума кого угодно. Представляю, какие замечательные детки родятся в свое время у тебя с Берни!
– Милая миссис Лиззи, что мне делать? Подскажи, что мне делать? – Олив положила голову старушке на плечо, вдохнула аромат пряных трав и ванили, идущий от рабочего передника женщины. – Мне так не хватает бабушки. Она бы посоветовала мне что-нибудь…
– Отлично понимаю тебя, Олли. Ты будущая женщина, а женщине всегда хочется к кому-то прислониться. Более сильному, ласковому, нежному… и выплакаться, и порадоваться! Боюсь, что бабушка взвалила на тебя непосильную ношу – быть рядом с любимым человеком и ни словом, ни делом не дать ему понять о разрывающих тебя чувствах! В тебе уже созрела страстная и ревнивая женщина, Олли.
– Почему мужчину, если он открыто проявляет свои чувства к женщине, никто не осуждает, миссис Лиззи? А если я начну увиваться возле Берни Дугласа, то меня назовут навязчивой кокеткой, шлюшкой и прочими не слишком приятными именами.
– Так уж устроено наше общество, Олив. И женщинам приходится мириться с этим…
– Ну почему? Почему он не понимает ничего? У меня все болит, миссис Лиззи! Грудь, живот!
– От зрелости нет лекарств, Олли! – миссис Мартин бережно отстранила девушку от себя. – Иди к поилкам, вымой лицо и шею холодной водой. Сюда направляется Берни Дуглас, наш суровый патрон, – она засмеялась и подтолкнула Оливию в спину. – Иди быстрее.
– Собираемся в дорогу! – Берни грозно размахивал хлыстом, сбивая головки с ромашек и пижмы. – Утираем слезы и сопли расклеившемуся скелету, милая миссис Лиззи?
– Не верю, Берни, что ты всегда был таким грубым и суровым. Когда-то и ты был нервным пугливым подростком… Наверное, тебе еще не встретилась женщина, которая смогла бы растопить ледяную корку на твоем сердце, – старушка с сочувствием посмотрела в бесстрастные глаза мустангера.
– Женщины – коварные и хитрые существа, миссис Лизи. Большинству женщин нельзя доверять! – Берни смущенно отвел взгляд в сторону и громко щелкнул хлыстом о землю.
– Не забывайся, сынок, твоя мать ведь женщина! Как же она тебя воспитала?!
– Она меня не воспитывала! Она меня колотила, когда я приносил домой не весь заработок. А заработок этот – связка копченой селедки и коврига ржаного хлеба…
– Я тоже женщина! Но если бы я услышала из уст сыновей такие слова… Я, наверное, этого бы не пережила.
– Успокойся, дорогая миссис Лиззи! Ты самое чудесное, самое замечательное существо на свете! – Берни подхватил старушку на руки и закружил. – Ты прелесть!
Расцеловав ее в обе щеки, он осторожно опустил женщину на землю.
– Родители остались в моем нищем детстве, в бедной рыбацкой деревне на далеком, ставшем мне чужим, берегу Ирландии. Иногда в детстве я хотел спросить у родителей, зачем они пустили нас на свет, если не могли даже прокормить?! – резко повернувшись, он зашагал к дороге и оставил миссис Мартин наедине со смятенными мыслями и возмущенно мычащей Дейзи.
К полудню путники достигли поворота на Гранд-Ривер. Дорога, ведущая к ранчо, начиналась возле кованых железных ворот и проходила под ажурной аркой с надписью: <Клин Крик>. Отсюда, сверху было отлично видно несколько просторных загонов с шелковистой травой, огороженных забором из свежих жердей. По одному из загонов бегали крепкие, сильные кони.
– Начинаются земли ранчо <Клин Крик>! Смотрите, какие замечательные здесь луга. Это ранчо принадлежит одному сеньору из Смоки-Хилл. В этот раз я не застал хозяина дома, но соседи подтвердили, что он давно решил продать участок земли вместе с постройками, – у Берни блестели глаза от удовольствия. – Возможно, я куплю его на имя Оливера, если он станет хорошим мустангером. Оливер, я вижу, тебе тоже здесь нравится?
Оливия внимательно осматривала окрестности, привстав в фургоне. Все плато, на котором расположились загоны, дом и хозяйственные постройки, было окружено густыми сосновыми лесами.
– Место красивое, – с довольно равнодушным видом согласилась она. – И дом, похоже, сохранился неплохо. Но зимой, скорее всего, здесь все погружается в снег и скучную спячку…
– Зимой?! – внезапно спохватился он, пытливо взглянув на Оливию. – Да! Зимой здесь всюду полно снега… Здесь потрясающая тишина и самая замечательная охота! – он еще раз огляделся и надел шляпу, низко опустив ее на лоб. – Вперед! Мы у цели. Мы прибыли домой.
