Текст книги "Боевой 41-й год. Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Виктор Старец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 73 страниц)

  Вот что, парни, я вам скажу – обратился Кошкин к своим молодым сотрудникам, заканчивая совещание,

  – Вам выпала уникальная возможность на самом старте своей карьеры сделать самостоятельно серьезные проекты, которые наверняка сразу пойдут в производство. Обстановку в мире вы знаете. Война может начаться в любой момент. Задания эти необходимо выполнить вне зависимости от каких бы то ни было обстоятельств. От вас зависит престиж КБ, завода и мой лично. Поэтому ройте землю носом, ночуйте в КБ, но проекты должны быть готовы в срок. Если возникнут вопросы, или потребуется посоветоваться, сразу подходите ко мне.

  В тот же день, в 8 часов вечера, руководитель группы по модернизации БТ-7 молодой конструктор Константин Емельянцев зашел в кабинет Главного инженера с вопросом о возможности установки на лобовые поверхности корпуса и башни 30-миллиметровых бронелистов, заранее отштампованных по форме экранируемых поверхностей, с помощью сварки***.

  – Возможно, то конечно возможно, – ответил Кошкин. Так и рисуйте. Но только, назовите это вариантом А. Тут есть целых 3 серьезных вопроса.

  Во-первых. Сварка таких толстых бронелистов требует специального оборудования, которое мало где есть.

  Во-вторых. Когда пойдут в серию наши А-32, то весь толстый бронелист, который тоже дефицитен, пойдет на них. Для модернизации старых БТ бронелиста не хватит.

  В-третьих. Мощных прессов, способных штамповать 30-миллиметровые листы, тоже очень мало. И они тоже будут заняты.

  – Ну, и как же быть? – в полной растерянности вопросил Костя.

  – А вот как. Читал я отчет по испытаниям комбинированной бронезащиты. Наши коллеги на Кировском заводе делали. Это два листа брони толщиной по 15 мм, а между ними залит бетон из мелкой гранитной крошки толщиной 30 мм. Так вот, по бронепробиваемости такой "пирог" оказался эквивалентен гомогенной броне толщиной 50 мм. То есть, 30 мм бетона тормозит снаряд как 20 мм брони****. Вникаешь?

  – Так что берите 15-миллиметровую бронеплиту, штампуйте ее по нужной форме, затем приваривайте ее к броне танка. В зазор между броней и приваренной плитой заливайте жидкий бетон. Причем, такую сварку и заливку можно делать даже в полевых условиях. Назовите это вариант Б.

  – Все ясно! – Воскликнул Костя с энтузиазмом. – При штамповке можно сразу сделать листы по форме корпуса или башни, но с загнутыми на 30 мм краями. А при сварке оставить сверху и снизу отверстия для закачки бетона и выхода воздуха.

  – Правильно мыслишь, но, "пирогом" защищайте только те поверхности лобовой проекции, которые встречают снаряд в лоб. Все наклонные детали корпуса и передне-боковые поверхности башни экранируйте просто 15-миллиметровым бронелистом.

  – Все ясно, Михаил Ильич, – воодушевился Константин.

  ...

  15 декабря на полигон ГАБТУ поступили два танка БТ-7 с экранированной лобовой броней. На 1-ом опытном образце маска пушки и лобовой лист подбашенной коробки были усилены двумя листами брони толщиной 15 мм, наклонные листы лобовой части корпуса и переднее-боковые поверхности башни в секторах 80 градусов вправо и влево от оси пушки усилили одним 15-миллиметровым листом. На 2-ом образце вместо двух листов брони по 15 мм смонтировали комбинированную броню с прослойкой бетона. Механизмы привода холостого хода на обоих танках демонтировали, а ходовую часть усилили аналогично танку БТ-7М. Коробку передач и привод гусеничного хода заменили на новые, модификации БТ-7М. Боевой вес танков составил 14 850 кг. Одновременно на испытания поступили два тягача на базе танка БТ-2, один с зенитным пулеметом "максим", другой с зенитным пулеметом ДШК.

  31 января 1940 года войсковые испытания модернизированного танка и тягача успешно завершились, танки были приняты на вооружение РККА.

  Примечание 1. А-32 – прототип танка Т-34.

  Примечание 2. Только на Харьковском заводе Љ 183, были репрессированы по статье 58 (шпионаж, подрыв экономики, террор, антисоветская деятельность) директор завода И. П. Бондаренко, главный инженер Ф. И. Лящ, главный металлург А. М. Метанцев, начальник танкового КБ О. А. Фирсов, руководившие разработкой и освоением в производстве танков серии БТ, не говоря уже о многих рядовых сотрудниках и руководителях среднего звена (см. 47, стр. 63).

  Примечание 3. Во время финской войны проводились успешные опыты по экранировке (установке дополнительных броневых плит – экранов) на танках Т-26. Всего в армию было направлено 80 экранированных танков (см. (17) стр. 113). Кроме того, непосредственно во фронтовых частях, лобовую броню усиливали бронеплитами, срезанными с подбитых танков (см. (21) стр. 398). По неизвестным причинам эти вполне удачные опыты не пошли в серийное производство.

  Примечание 4. Испытания комбинированной брони с бетонной прослойкой проводились в 1940 – 1941 годах и показали хорошие результаты. Комбинированные бронеплиты были значительно дешевле аналогичных монолитных, имели значительно меньшую трудоемкость изготовления и не требовали применения остродефицитных прессов и сварочного оборудования. По неясным причинам разработка в серийное производство не пошла (см. (17) стр. 251).

  5.4. Завод Љ 185. Ленинград.

  В конце ноября 39 г, освободившийся из мест заключения по амнистии Сячинтов П. Н., вновь приступил к обязанностям начальника вновь созданного КБ самоходных артиллерийских установок на заводе Љ 185 имени С. М. Кирова. Из всех сотрудников КБ, арестованных два года назад вместе с ним, до конца ноября вернулись из лагерей только 8 человек, истощенных и больных. 9 человек сгинули бесследно. 26 человек инженеров, конструкторов и техников вернули из других подразделений завода и танкового КБ*.

   Весь архив КБ САУ при его расформировании был уничтожен или передан в НКВД в качестве следственных материалов. К счастью, значительную часть чертежей САУ АТ-1, разработанной и испытанной еще в 36 году, удалось найти в архиве опытного цеха. Но еще больше обрадовала Сячинтова находка на задворках заводской территории четырех из восьми изготовленных в 37 году бронекорпусов для АТ-1. В сочетании с сохранившимися чертежами, эта находка позволила сразу приступить к изготовлению опытных образцов новой САУ, техническое задание на которую Сячинтову вручили в наркомате сразу после выхода с Лубянки.

   АТ-1, разработанная еще в 35 году на базе танка Т-26, была вооружена 76-миллиметровым орудием ПС-3 собственной разработки Сячинтова. Именно из-за ненадежной работы орудия опытные образцы САУ в свое время не были переданы на войсковые испытания. С большим удовлетворением Петр Николаевич узнал, что за время его отсидки разработаны сразу два новых мощных танковых орудия калибра 76 мм: Л-11 конструкции Маханова и Ф-32 конструкции Грабина. Похоже, фортуна наконец-то повернулась к Сячинтову лицом! В самом деле: и чертежи и бронекорпуса сохранились, а тут еще и новые мощные орудия подоспели.

  Именно из-за отсутствия в 35 году хорошей танковой пушки он вынужден был заняться несвойственным делом – проектированием пушки ПС-3. Причем, новые пушки были значительно мощнее, чем ПС-3, поскольку имели длину ствола в 30 калибров. К тому же, у новых пушек была короткая казенная часть и малая длина отката ствола, что позволяло вписывать их в танковые башни. Петр Николаевич, преисполненный решимости доказать, что, все с ним случившиеся, не более чем чья-то глупость и фатальная ошибка, с яростным упорством взялся за любимое дело. Коллектив возрожденного КБ старался не подвести своего начальника.

  Правительственным заданием КБ поручалась разработка двух САУ на базе танков Т-26 и БТ-5(7), вооруженных 76 -миллиметровым орудием и двух зенитных самоходных установок на той же базе, вооруженных новой 25-миллиметровой автоматической пушкой 72-К. Ознакомившись с орудиями Л-11 и Ф-32, Сячинтов выбрал для САУ пушку Ф-32, как более технологичную в производстве. В первых числах декабря в КБ поступили четыре танка Т-26, четыре танка БТ-5 и четыре орудия Ф-32. Зенитные орудия еще проходили заводские испытания на заводе – изготовителе. В техническом задании на разработку особо указывалось, что все САУ и ЗСУ должны изготовляться путем модернизации танков ранних серий, хотя возможность изготовления САУ на заводе с "нуля" также предусматривалась.

  В конце декабря проект САУ на базе танка Т-26 был готов. В январе 40-го года на готовые бронекорпуса АТ-1 были установлены двигатели и ходовая часть с полученных танков Т-26 и орудия Ф-32. Лобовой лист рубки, вертикальный лист корпуса и маску пушки установкой дополнительного броневого листа довели до толщины 35 миллиметров, наклонный передний лист корпуса усилили до 25 мм. По оценке специалистов КБ, лобовая броня САУ должна была выдерживать обстрел из немецкой 37-миллиметровой противотанковой пушки на дистанциях свыше 300 метров. Боковые стенки рубки имели толщину 10 мм, верхнюю часть задней стенки рубки и заднюю часть верхнего листа рубки удалили для снижения веса САУ и улучшения вентиляции при стрельбе. Боекомплект пушки составил 56 снарядов.

  Экипаж из четырех человек в составе командира, наводчика, механика-водителя и заряжающего получил оборонительный пистолет– пулемет ППД с боекомплектом 500 патронов и мог вести стрельбу через смотровые щели в лобовом и боковых бронелистах рубки. Для наблюдения за полем боя на крыше рубки установили башенку с командирской оптической панорамой. В качестве средства радиосвязи была использована радиостанция 71-ТК-3 со штыревой антенной. Угол горизонтального наведения орудия составил Ђ20 градусов , а вертикального наведения -5...+25 градусов. Полная масса САУ достигла 10,5 тонн, поэтому подвеску пришлось усилить за счет замены трехлистовых рессор на пятилистовые.

  В феврале САУ-26, как назвал ее Сячинтов, поступила на заводские испытания, которые успешно выдержала, как и АТ-1 в далеком 36 году. После текущего ремонта и мелких доработок в начале марта САУ передали на государственные и войсковые испытания.

  Проект САУ на базе танка БТ пришлось начинать с нуля, хотя опыт разработки АТ-1, безусловно, резко ускорил этап эскизного проектирования. Рабочий проект удалось сделать, использую полученный с Харьковского паровозостроительного завода Љ 183 комплект чертежей танка БТ-5, к 15 февраля. Благодаря ударному труду коллектива опытного цеха Кировского завода, 30 марта опытный образец самоходки поступил на заводские испытания.

  Конструкция рубки САУ-БТ в целом была аналогична конструкции рубки САУ-26. Корпус танка и ходовая часть остались практически без изменений, хотя привод колесного хода ради снижения веса пришлось демонтировать. Сячинтов съездил в Харьков и выяснил, что харьковчане также пошли на этот шаг ради усиления брони танка. На опытных танках БТ-5 сняли башни и срезали верхнюю плиту боевого отделения, по передней кромке боевого отделения установили под углом 50 градусов лобовой лист рубки толщиной 45 мм. Наклонные и боковые листы лобовой брони корпуса экранировали дополнительными бронелистами толщиной 15 мм, а щиток водителя – бронелистом толщиной 30 мм. Таким образом, благодаря более мощной ходовой части танка БТ, удалось довести толщину вертикальных листов лобовой брони до 45 мм и наклонных листов до 30 мм. Такая броня должна была выдерживать попадания снарядов 37-миллиметровой противотанковой пушки с любой дистанции. Подвеску усилили так же, как в последней версии танка БТ-7М. Толщина бортовой брони рубки составила 13 мм, как и боковой брони корпуса. Боекомплект САУ довели до 95 снарядов при полной массе самоходки 14,6 тонны.

  После успешных заводских испытаний и текущего ремонта, опытная САУ-БТ была передана 16 апреля на войсковые испытания.

  Гораздо сложнее обстояло дело с зенитными САУ. Само по себе установка зенитного орудия на танковое шасси проблем не вызывала. Любое зенитное орудие штатно монтировалось на платформе кругового вращения, установленной на четырехколесном лафете. Следовательно, нужно было всего лишь установить поворотную платформу орудия на погоне танковой башни. Однако, как быстро выяснил Сячинтов, устанавливать оказалось нечего. Опытные образцы 25-миллиметровой зенитной пушки с трудом проходили этап заводских испытаний, выявивших множество недостатков. До войсковых испытаний, а тем более до поставки серийных образцов было еще очень далеко. Отсутствие пушки могло привести к срыву правительственного задания, а возвращаться в места "не столь отдаленные" конструктору совершенно не хотелось. Посоветовавшись с главным конструктором завода Гинзбургом, Сячинтов решил подстраховаться и продублировать вооружение ЗСУ.

   Гинзбург подсказал, что в ОКБ-16 главного конструктора Таубина разработана авиационная пушка ПТБ-23 калибра 23 мм, которая имеет противотанково-зенитный и танковый варианты**. Сячинтов срочно выехал в Москву в наркомат, а затем с направлением от наркомата к Таубину. Яков Григорьевич Таубин принял его с распростертыми объятиями. Ни одна из многочисленных разработок ОКБ-16 до сих пор не была принята на вооружение, что вызывало серьезное беспокойство Таубина. Времена были крутые, и загреметь в гости к Берии можно было запросто. Таубин обязался в месячный срок поставить четыре автоматических зенитных пушки своего КБ, причем, уже приспособленные для установки на погон башни танков Т-26 и БТ-5.

  Успокоенный, Сячинтов вернулся в Ленинград. Единственной проблемой, которую осталось решить, было извлечение боекомплекта из боевого отделения корпуса танка и передача его на платформу орудия. Разрабатывать автоматическую систему подачи магазинов не хватало времени. Сячинтов решил задачу просто, добавив в боевое отделение место для еще одного заряжающего, и вырезав в поворотной платформе орудия люки для подачи магазинов. Получив из КБ Таубина зенитные орудия на поворотных платформах, их установили на корпуса танков Т-26 и БТ. Для защиты расчета орудия от осколков и пуль, платформу окружили броней толщиной 6 мм и высотой 80 см. В боевом отделении танка Т-26 удалось разместить боекомплект в 940 снарядов, а в БТ – 1400 снарядов. Экипаж зенитных самоходок, без изысков названных Сячинтовым ЗСУ-26 и ЗСУ-БТ, составил 5 человек: командир, наводчик, двое заряжающих и механик-водитель. Поскольку вес самоходок превысил вес базовых танков, пришлось усилить ходовую часть танков, так же как и на САУ, и снять механизмы колесного хода с танка БТ.

  В марте 40 года четыре самоходки с пушками Таубина прошли заводские испытания. ЗСУ показали практическую скорострельность 70 выстрелов в минуту при высокой точности стрельбы, правда, показанной по воздушным шарам. В апреле самоходки передали на войсковые испытания. Как и опасался Петр Николаевич, пушка 72-К в КБ так и не поступила.

  30 мая Госкомиссия приняла обе ЗСУ на вооружение***.

  Примечание 1. Разгром органами НКВД в 1936 г. КБ Сячинтова привел к тому, что Красная Армия встретила войну без самоходных артиллерийских установок, в то время как Вермахт имел целый спектр САУ и ЗСУ. Логика была простая: если их придумал враг народа, следовательно, они являются вредительством. Осенью 1941 года на Кировском заводе было изготовлено на базе подбитых танков Т-26 12 САУ, вооруженных полковой 76-мм пушкой (см. (33) стр. 164). В марте 1942 года КБ САУ было вновь создано, а в июне того же года принята программа по "созданию системы самоходной артиллерии для вооружения Красной Армии" (см. (33) стр. 169-171). Только в январе 1943 года началось серийное производство СУ-76 на базе легкого танка.

  Уже после завершения книги мне стало известно, что П. Н. Сячинтов был приговорен к расстрелу 6 мая 1937 года и в этот же день убит. Поэтому, в альтернативной реальности он не мог быть амнистирован в 1939 году. Возможно, выжил кто-то из его соратников, кто мог бы продолжить его дело.

  Примечание 2. В 1940 году в КБ Я. Таубина прошла государственные испытания автоматическая 23-мм авиационная пушка ПТБ-23. Пушка имела зенитный и танковый варианты. Однако, в мае 1941 года Таубин и многие его сотрудники были арестованы, работы по перспективной пушке были признаны вредительством и прекращены (см. (17) стр. 222-223). В дальнейшем была принята на вооружение аналогичная по характеристикам авиационная пушка калибра 23 мм конструкции Волкова и Ярцева, которая устанавливалась на штурмовики ИЛ-2 (см. (18) стр. 183).

  Приложение 3. В текущей реальности массовый выпуск ЗСУ начался в СССР только после войны. В 50-е и 60-е годы были приняты на вооружение буксируемая ЗУ-23 и ЗСУ-23 "Шилка", вооруженные модернизированной спаренной пушкой ВЯ-23. Эти установки до сих пор состоят на вооружении армий многих стран мира и с успехом применяются в локальных конфликтах (см. (18) стр. 183). Принятие на вооружение зенитной пушки Таубина в 1940 году дало бы нашим войскам эффективнейшее средство борьбы с тогдашними пикирующими бомбардировщиками и штурмовиками.

   5.5. Война с Финляндией.

   Из мемуаров маршала Советского Союза К.А. Мерецкова.

  ... Убедившись в безнадежности сопротивления, правительство Финляндии начало переговоры. 13 марта 1939 г. боевые действия прекратились.* Новая граница прошла западнее Выборга.

  Я еще раз объехал с офицерами штаба армии линию Маннергейма. Ее общая глубина составляла 80 – 100 км, на ней размещалось 350 дотов и 2400 дзотов. Главная линия обороны имела глубину 8 км и включала в себя более 200 дотов и около 1000 дзотов, входивших в 20 узлов сопротивления. Каждый боевой узел сопротивления имел 5 опорных пунктов, в каждом из которых размещалось в среднем по 4 артиллерийско – пулеметных дота и по 20 пулеметных дзотов.

  Наши войска получили богатый опыт прорыва сильно укрепленного оборонительного рубежа. Для обобщения боевого опыта, так же как и в октябре прошлого года, в наркомате обороны были созданы рабочие группы, которые представили свои выводы Главному военному совету к 30 марта. В основном, выводы групп совпали с рекомендациями, сделанными после Халхин – Гола.

  Наши танки имели недостаточное бронирование и маломощное орудие. Опытный танк КВ, испытанный в реальных боевых условиях, показал себя с наилучшей стороны. Необходимость модернизации существующих танков еще раз была подтверждена. Требовался скорейший выпуск новых типов танков с противоснарядной броней и мощной пушкой.

  Для подавления дотов требовалось мощное самоходное орудие. В Финляндии приходилось для этой цели выкатывать на прямую наводку орудия РГК, что было возможно только в отсутствии артиллерийского и авиационного противодействия противника.

  Недостаточное количество радиосредств затрудняло организацию родов войск, прежде всего пехоты с артиллерией и авиацией. Имеющиеся радиостанции штабы использовали неумело.

  Авиация бомбила в основном глубину обороны противника. Передний край обороны практически не обрабатывался из-за отсутствия специальных самолетов-штурмовиков и пикирующих бомбардировщиков. Использование для этой цели истребителей было малоэффективным из-за слабости их вооружения против окопавшегося противника. Низкая точность бомбометания горизонтальных бомбардировщиков не позволяла обрабатывать передний край из опасения попасть по своим. Разведывательная авиация не имела в достаточном количестве фотоаппаратуры, что снижало эффективность авиаразведки.

  Для усиления атакующей мощи стрелковые войска нуждались в автоматах, минометах и миноискателях.

  Некоторые части и соединения продемонстрировали слабую подготовку командного состава всех уровней, хотя были и соединения, сражавшиеся умело и организованно.

  На основании полученного в войне опыта была создана учебная литература. В войсках проводились командирские сборы и учения....

  * Примечание. Поскольку боевые действия начались в ноябре, то в них принимали участие войска, организованные по старым штатам, без нового вооружения, действующие по старым уставам. Поэтому финская война в разрабатываемой реальности протекала точно также как и в текущей реальности.

   5.6. Комкор Серпилин П. Ф.

  В первых числах апреля, лишь только сошел снег, корпус приступил к строительству опорных пунктов. Каждому гарнизону было придано строительное подразделение, набранное райвоенкоматами по призыву из местных жителей. В феврале– марте на места строительства завезли мобилизованным с помощью местных властей гужевым транспортом стройматериалы: бревна, доски, бутовый камень.

  Типовой проект взводного опорного пункта для обороны моста предусматривал строительство двухамбразурногодзота, расположенного на возвышенной точке рядом с мостом на восточном берегу реки. Амбразуры дзота контролировали мост и подходы к нему по обоим берегам реки. В дзоте размещались огневые средства опорного отделения: станковый пулемет и противотанковое ружье. По окружности на расстоянии 30 – 40 метров от дзота располагались 4 жилых блиндажа отделений взвода, соединенных кольцевым окопом друг с другом и ходами сообщения с дзотом. На западном берегу при въезде на мост строился блиндаж боевого охранения, а с обоих сторон моста – будки контрольно пропускных пунктов. В боевом охранении предусматривалось дежурство полуотделения под командованием сержанта. Подходы к мосту с запада минировались противотанковыми (30 шт.) и противопехотными (60 шт.) минами. Минные поля и сам опорный пункт прикрывались проволочными заграждениями в 2 ряда.

   В полуротном опорном пункте два взводных опорных пункта размещались на восточном берегу по обе стороны от дороги. В блиндажах и дзотах размещались 5 ПТР, 2 станковых и 3 ручных пулемета, на открытой позиции устанавливались два ротных миномета и зенитный пулемет ДШК.

  Ротный опорный пункт состоял из 3 взводных опорных пунктов, из которых один располагался на западном берегу в качестве предмостного укрепления. В центре позиции размещался большой четырехамбразурный дзот. Вооружение опорного пункта состояло из собственных средств стрелковой роты: 1 ДШК, 2 миномета, 4 станковых и 9 ручных пулеметов, 8 ПТР, а также приданных батареи противотанковых пушек с пулеметом ДШК, двух полковых орудий и двух полковых минометов.

  Опорный пункт важнейшей точки состоял из двух ротных опорных пунктов и усиливался двумя дивизионными орудиями, батареей ПТО, батареей полковых минометов с тремя пулеметами ДШК.

  В марте Главком удовлетворил просьбу Серпилина и заменил 3 корпусных артполка на 4 полка ПТО и 2 полка дивизионной артиллерии. Это позволило дополнительно разместить в каждом взводном опорном пункте по два ротных миномета, по 1 противотанковому орудию калибра 45 мм и по 1 пулемету ДШК, в каждом полуротном пункте появилось по 2 таких орудия, в ротном пункте добавились 2 дивизионных пушки или гаубицы. Такое артиллерийское усиление резко повысило боевую устойчивость взводного и полуротного опорных пунктов. Теперь они получили возможность активно бороться с авиацией, артиллерией и танками.

  Охраняемые мосты минировались фугасными зарядами с электровзрывателими, управляемыми по проводам из дзотов.

  Для связи в каждом взводном и полуротном опорном пункте имелась одна радиостанция типов 6ПК, РКР, РБ с дальностью действия 15-20 км. В ротном и двухротном пунктах находилось по две таких радиостанции. Батальонные командные пункты комплектовались двумя такими же радиостанциями и одной станцией 5АК или РСБ-Ф для связи с вышестоящими штабами. Все опорные пункты одного батальона поддерживали прямую связь со штабом батальона, а штабы батальонов – со штабами полков. Один батальон контролировал территорию размером примерно 30 на 30 километров, поэтому дальности действия передатчиков вполне хватало. Кроме того, от каждого опорного или командного пункта была проложена телефонная линия до ближайшего гражданского пункта телефонной связи. Телефонная связь использовалась как резервная.

  Материальное снабжение гарнизонов опорных пунктов обеспечивалось полковыми и дивизионными хозяйственными службами. После ряда неизбежных сбоев в феврале – марте, и кропотливой работы штабов дивизий с хозяйственниками, в апреле снабжение было налажено и в дальнейшем работало без сбоев.

  Одновременно со строительством оборонительных сооружений, личный состав корпуса осваивал новые виды вооружения, которые поступили в корпус в марте месяце в полном объеме, за исключением полковых зенитных орудий калибра 25 мм.

  В последних числах апреля Серпилин лично объехал все полки корпуса, выборочно проинспектировав по одному опорному пункту в каждом батальоне, а его комдивы проверили все до единого опорные пункты. Особо проверялась организация связи и снабжения.

   2 апреля комкор выпустил боевой приказ, в котором четко и ясно прописал порядок боевых действий гарнизонов опорных пунктов в обороне. Основанием для подрыва мостов был указан только приказ вышестоящего штаба, а при отсутствии связи – атака моста превосходящими силами противника. После подрыва моста гарнизон был обязан обороняться в опорном пункте, препятствуя противнику в попытках наведения переправ и ремонте моста. В приказе четко указывались основания для прекращения обороны и прорыва на соединение со своими войсками:

  а) Приказ старшего командира.

  При отсутствии связи:

  б) израсходование более 90% боеприпасов;

  в) потеря убитыми и ранеными более 30% состава;

  г) окружение силами противника, численно превосходящими гарнизон более чем в 10 раз (батальон на обороняющийся взвод);

  д) проведение противником артподготовки силами более чем 1 батарея дивизионной артиллерии (две батареи полковой артиллерии или полковых минометов) на 1 обороняющийся взвод.

  Штабы полков должны были подготовить для каждого гарнизона маршруты отхода к основным силам. Кроме того, Серпилин установил через Брестский и Минский обкомы партии контакт с областными штабами партизанского движения. В случае невозможности соединения со своими частями, гарнизоны получили в запечатанных конвертах пароли и явки для отхода на партизанские базы.

  30 апреля Серпилин доложил в штаб округа и лично Главкому Жукову о готовности корпуса к выполнению боевой задачи.

  5.7. Главком Жуков.

  В ноябре Главнокомандующий войсками западного направления генерал-полковник Г. К. Жуков занимался организацией работы своего штаба. Под размещение штаба выделили 2 особняка в Замоскворечье общей площадью 6000 кв. м. К срочно отремонтированным и оборудованным всем необходимым особнякам подтянули линии телефонной, телеграфной и ВЧ– связи с наркоматом обороны, генштабом, Кремлем, ЦК и округами.

  Начальником штаба по согласованию с Генштабом и наркоматом Жуков назначил генерал-майора М. Л. Пуркаева, начальником оперативного отдела – полковника И. Х. Баграмяна. Обоих Главком хорошо знал по предшествующей службе. Шапошников выделил 26 командиров Генштаба в званиях от майора до полковника. Остальных офицеров штаба набрали из штабов округов и военных академий. Брать в штаб кого-либо из амнистированных Шапошников отсоветовал, чтобы не нарываться на неприятности с Берией, который не забыл взбучки, полученной им от Хозяина с подачи Шапошникова и Жукова.

  Согласно принятому Политбюро решению, Главное командование западного направления взяло под свой контроль укомплектование войсками и оборудование главного стратегического рубежа и его предполья. Наркомат обороны занялся формированием армий тылового стратегического рубежа.

  Весь декабрь штаб в авральном порядке готовил план обороны главного стратегического рубежа. В соответствии с планом Генштаба на главном рубеже размещалось 7 общевойсковых армий в составе 70 дивизий и 21 УРа с частями усиления. Войска занимали на главных направлениях эшелонированную оборону общей глубиной 20 – 30 км, с учетом тактического предполья.

   Инженерное управление штаба разработало несколько вариантов типового дивизионного укрепленного района с опорой на долговременные оборонительные сооружения УРа. Как правило, в каждом из 21 УРа, защищавшего старую границу, должен был занять оборону стрелковый корпус. Однако, по мысли Жукова, каждая часть УРа, занимаемая стрелковой дивизией, должна была стать замкнутым УРом, приспособленным к длительной круговой обороне. Личный состав артпульбатов, являвшийся штатными гарнизонами УРов, должен был войти в подчинение командованию стрелковых дивизий. На главных направлениях стрелковая дивизия оборонялась на фронте шириной 8 – 12 км, занимая два оборонительных рубежа общей глубиной 8 – 10 км.

  В соответствии с утвержденным планом Генштаба, все стрелковые и артиллерийские соединения и части, участвовавшие в польском походе, должны были передислоцироваться на линию укрепрайонов старой границы. Туда же перемещались все кадровые стрелковые части западных округов. Танковые, механизированные и кавалерийские соединения, а также большая часть авиации отводились за линию УР. Артиллерия РГК выводилась во внутренние округа. В январе штаб западного направления определил всем соединениям участки обороны.

   Особой проблемой было размещение передислоцируемых войск в зимних условиях. Штабам округов поручалось определить пункты дислокации соединений и частей вблизи обороняемых участков. Штабы армий должны были выявить и взять на учет все здания и помещения, пригодные для размещения войск в зимних условиях, в пунктах дислокации и распределить их между соединениями.

  В январе в округах были сформированы строительные батальоны, укомплектованные призывниками с вновь присоединенных территорий общей численностью 120 тыс. человек. В это же время ГУЛАГ НКВД развернул на линии УР 21 строительный спецлагерь. Заключенные в лагеря этапировались из сибирских лагерей. Общая численность контингента в лагерях составила 96 тыс. человек. Заключенным за ударный труд обещали досрочное освобождение.

  После собственного обустройства, в феврале и марте строительные батальоны и спецлагеря приступили к заготовке стройматериалов. В апреле после схода снега началось ударное строительство полевых укреплений.

  В марте наркомат обороны и Генштаб, проанализировав выводы войсковой разведки об отсутствии немецких войск в оперативной приграничной зоне, пришли к выводу, что в ближайшие два месяца нападения немецких войск не произойдет. Ворошилов и Шапошников обратились к Сталину с просьбой отодвинуть срок боевой готовности войск на главном рубеже с конца апреля на конец мая. Обсудив просьбу наркомата обороны, учитывая, что передислокация немецкой армии к нашей границе займет никак не меньше двух месяцев, Политбюро санкционировало перенос сроков.

  В результате передислокация войск была осуществлена в апреле месяце при плюсовых температурах воздуха, что сразу облегчило размещение войск в новых местах расквартирования и резко снизило затраты времени и денег на обустройство. Части перемещались по железным дорогам, автотранспортом и своим (пешим) ходом.