Текст книги "Сказание о рыцаре"

Автор книги: Виктор Каменев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Начало темнеть. Но с кем не попрощавшись, я выехал из замка. Дорога проходила через деревню; там-то нас и поджидали отец Аполлинарий с Амандой.

– Смотрите, господин рыцарь !– крикнул мне священник.– Если придётся туго, то умерьте свою гордыню и попросите помощи у того, кто сильнее нас !

– А он прямо тут же и примчится,– проворчал я.

Аманда подбежала к нам, торопливо перекрестила Франсуа и предложила:

– Вы бы, господин рыцарь, взяли священника с собой. Вдруг он будет вам полезен ?

– Может и церковный хор прихватить ?– поинтересовался я.

Аманда махнула рукой и дала нам дорогу.

К лесу подъехали в плотно сгустившихся сумерках. Перед нами стояла сплошная стена старых деревьев. Тишина, царившая в лесу, ощущалась почти физически, и Франсуа невольно вздрогнул.

– Ваша милость, вы ещё не передумали ехать туда ?

– Нет. И ты тоже не передумал. Запомни, Франсуа, мы с тобой не должны выказывать здесь своего испуга, если таковой приключится. В этом лесу царствует страх, несущий с собой смерть или сумасшествие. Сожми свою волю в кулак и обещай мне ничего не бояться.

Моя речь пропала впустую – Франсуа грыз ноготь, думая о чём-то своём.

– А ? Что вы говорите ? – спросил он, едва я умолк.

Мне осталось лишь подтолкнуть его в спину и самому двигаться вперёд.

С нашим прибытием тишина в лесу закончилась. Трещали опавшие ветки под ногами коней, во все стороны разносилась громкая брань, когда я задевал плащом за сук, или тележка цеплялась колесом за корень; лязгали доспехи. В лесу стояла темень – на расстоянии в пять шагов уже ничего не было видно.

– Не мешало бы нам фонарик с собой прихватить, ваша милость,– заметил Франсуа.

– А ты у меня на что ? Я, по-твоему, должен обо всём заботиться ? И вообще, Агнесса увидела всё, что нужно, безо всякого фонаря.

– Но мы можем не найти дорогу назад.

Действительно, тропа, по которой мы въехали в лес, пропала.

Я отмахнулся.

– Не найдём – так и чёрт с нами.

– Вы бы не чертыхались в таком месте,– робко попросил Франсуа.

В лесу вдруг стало совершенно темно, а через некоторое время немного посветлело. Франсуа тронул меня за рукав и показал луну, выплывшую из-за чёрных древесных крон. С того места, где находились мы, она казалась кроваво-красной.

Два светящихся окошка впереди мы увидели одновременно. Наши кони тотчас остановились, словно по команде. Мы с оруженосцем переглянулись. Я не придумал ничего умней, чем дать коню шпоры, но он попятился назад, всхрапывая и вертя головой.

Дабы не истязать понапрасну животных, мы решили оставить их на месте, а сами пошли на свет. Впрочем, "пошли" – слишком громко сказано. Мы ползли едва ли не на ощупь, спотыкаясь о корни, влезая в кусты и натыкаясь на сучья. Не браниться и не поминать чёрта в таких условиях было совершенно невозможно.

На лесной опушке стоял двухэтажный домик. Светились два окна на первом этаже; второй оставался тёмным. Мы вошли внутрь и попали в просторное помещение с низким потолком и крашеными стенами. Из мебели там находился только стол с двумя склонившимися над ним фигурами. Я окликнул их, но они не отозвались.

Далее, у стены, лежало десятка три трупов. В простой одежде, они располагались на полу аккуратными рядами, на груди у каждого горела свеча.

Франсуа подошёл к тем, что облокотились на стол, с разбросанными по нему игральными картами, и объявил:

– Эти тоже готовы.

Более ничего примечательного мы не увидели. Я взял свечу у одного из мертвецов и сообщил оруженосцу:

– Схожу наверх. А ты, в случае чего, ори погромче.

– Будет сделано,– заверил меня Франсуа.

По скрипучей лестнице с шатающимися ступеньками я поднялся на второй этаж. Неяркое пламя свечи осветило белые стены с тёмными провалами дверей. Я прошёл несколько шагов по коридору. Тишина казалась предзнаменованием чего-то недоброго. Я толкнул одну дверь, вошёл в проём и оказался в маленькой, пустой комнатке.

Вдруг внизу послышался голос Франсуа. Я замер и прислушался, но слов разобрать не смог. В моём воображении начали складываться картины одна другой страшней. С кем он там говорит ? С тревожно колотящимся сердцем я бросился к лестнице и, перегнувшись через перила, заглянул на первый этаж.

Франсуа вытаскивал из-за стола мертвеца, намереваясь уложить его в ряд с остальными. При этом он распевал:

– А ты такой холодный, как айсберг в океане...

– Эй !– крикнул я ему.– Заткнись, пока в рыло не схлопотал !

– Ваша милость !– отозвался оруженосец.– Тот тип, у которого вы изволили позаимствовать свечу, подмигивал мне.

– Ну так дай ему по морде.

И я снова потопал на второй этаж. Теперь все двери были почему-то распахнуты настежь. Я положил руку на рукоять меча, и в этот миг тишину взорвал гулкий удар. Я застыл на месте, не замечая капающего мне на пальцы свечного воска.

Бамкнуло второй раз, затем третий и четвёртый. Это походило на бой гигантских часов. Ударов было ровно двенадцать.

– Однако,– сказал я сам себе.– Засиделись мы тут.

Тотчас же с первого этажа послышались визг, хохот и топот множества ног. Я выхватил меч и побежал туда, но на лестнице столкнулся с Франсуа. Глаза оруженосца вылезали из орбит, весь вид его выражал недоумение.

– В-ваша милость !– отрапортовал он.– Они все как подскочат ! И на меня ! Еле вырвался !

Мертвецы толпой бросились на лестницу; от нас их отделял лишь один пролёт. Держа свечи над головами, они визжали и хохотали, но у меня не было настроения выяснять, отчего им так весело. Я схватил Франсуа за шиворот и поволок наверх.

Свеча моя потерялась; в темноте мы ворвались в первую же комнату и заперли за собой дверь на засов. Красные лунные лучи освещали скромное внутреннее убранство: стол, голую кровать и широкую лавку. Но осматривать достопримечательности было некогда – дверь содрогнулась от дружного удара соскучившихся по нам мертвецов. Шутки кончились.

Я выбросил ошалевшего Франсуа в окно и сунулся, было, за ним, но тут как раз дверь слетела с петель. Мертвецы ввалились в комнату и набросились на меня. Я рубанул наугад мечом и запустил в своих преследователей лавкой. У входа образовалась свалка, что дало мне возможность выскочить вслед за Франсуа.

Оруженосец уже удирал что есть духу по направлению к тому месту, где оставались наши скакуны. Я припустил за ним.

Но мертвецы оказались не в меру прыткими. Их вопли слышались всё ближе, они явно настигали нас.

Я бежал на пределе; сердце выскакивало у меня из груди. Франсуа первым прыгнул в тележку, я вскочил в седло и двинул ногой по морде ухватившего меня за сапог покойника. Наши коняги, не дожидаясь понуканий, рванули с места.

Но мы глубоко ошибались, рассчитывая спастись подобным образом. Мертвецы не отставали. И совершенно напрасно я пришпоривал коня, а Франсуа охаживал кнутом спину своего – те и так тянули изо всех сил.

Страшный толчок в грудь выбросил меня из седла, перед глазами мелькнула луна и верхушки деревьев, а затем моё тело припечаталось к земле.

Не чувствуя в первый момент боли, я вскочил на ноги; голова у меня шла кругом. Конь ускакал. Слышно было, как Франсуа пытается остановить своего скакуна, но обезумевшее от страха животное неслось вперёд, не разбирая дороги. Мертвецы потушили свои свечи и теперь были видны лишь в кроваво-красном лунном свете. Я прижался спиной к дереву и выставил меч остриём вперёд.

Да, их много, они почему-то меня невзлюбили и, кажется, хотят убить. Но я вооружён, готов к бою, просто так сдаваться не собираюсь. Правда, не похоже, что мне удастся победить.

За Франсуа не погнался никто. Что ж, за него теперь можно не бояться. Первого сунувшегося ко мне мертвеца я от всей души рубанул мечом, второго двинул ногой в пах и резко присел, спасаясь от рассекавшей со свистом воздух палки, которой кто-то вознамерился съездить мне промеж ушей. Чей-то сапог оказался в опасной близости от моего лица. Я увернулся, выпрямился и одним ударом снёс бошки сразу двоим нападавшим.

Мертвецы отступили. Сообразив, что голыми руками меня не взять, они принялись вооружаться, собирая валявшиеся поблизости палки.

– Эй там, у дерева !– послышался голос за моей спиной.– Держись, я иду на помощь !

И не успел я ещё толком обрадоваться, как мимо меня проехал здоровенный рыцарь на огромном коне. На него с визгом кинулся мертвец, но мой неожиданный союзник переломал того пополам ударом тяжёлого кулака, затянутого в кольчужную перчатку. В лунном свете блеснуло лезвие широкого меча.

– Это ты, Манфред ?– спросил я, отходя от дерева.

Но это был кто-то другой.

***

Мертвецов оказалось двадцать восемь штук – мы пересчитали отрубленные головы. Тела сложили в кучу, но несколько обезглавленных трупов всё ещё слонялись по лесу, натыкаясь на деревья.

Незнакомый рыцарь снял шлем, и я невольно отшатнулся, ибо глаза его светились в темноте.

– У тебя тоже так будет, когда помрёшь,– ободрил он меня.– Я – рыцарь Леопольд фон Майерсхейм, умер сто лет назад. А ты похож на того типа, который в состоянии мне помочь.

– Тебе ещё надо помогать ?– удивился я.

Покойный рыцарь накосил врагов раза в три больше моего, хотя в драку влез уже после меня.

– Никто не всесилен,– ответил Леопольд.– Сатана сказал, что отпустит меня из ада, если я притащу ему того ублюдка, который устроил в этом лесу притон для всякой чертовщины. Но есть одно условие: поймать его должен живой человек.

– А кто он, этот ублюдок ?– поинтересовался я.

– Не то бес, не то дьявол. Проштрафился в чём-то перед Сатаной, сбежал на землю и вот теперь творит тут пакости. Ты поможешь мне ?

– Конечно. Пойдём искать его ?

– Он сам нас найдёт, раз уж мы покрошили эту шайку.

И Леопольд оказался прав.

– Люди добрые, вы не скажете, как пройти к церкви ?– послышался голос позади меня.

Я обернулся. Прямо передо мной стоял старик в просторной белой рубахе. Глаза его были увенчаны бельмами, но меня не покидало ощущение того, что он всё прекрасно видит. Старик держал в руке посох и раздувал ноздри, словно принюхиваясь.

– Это он,– сказал Леопольд.

Я потянулся к старику, но мои пальцы схватили пустоту.

– Э-хе-хе,– послышалось сзади.– так нехорошо, молодой человек.

– Осторожно !– крикнул Леопольд.

Я убрал голову, и острый конец посоха вонзился в дерево рядом со мной. В руке беса появился меч, которым он и ударил фон Майерсхейма, но тот прикрылся щитом и сам атаковал врага. Спасаясь от разящего клинка Леопольда, старик неловко споткнулся и упал. Я коршуном налетел на него и накрыл сверху, но тотчас был сброшен на землю сильным толчком костлявого локтя. Бес вскочил на ноги, однако я, продолжая лежать, снова свалил его, ударив сзади по голени.

– Давай же !– кричал Леопольд.– Удержи его хоть три секунды !

Я прыгнул на старика, наступил ему коленом на позвоночник и вывернул руку так, что аж хрястнули суставы под широким рукавом.

Но мой враг и не думал сдаваться. Голова его развернулась на сто восемьдесят градусов, неестественно перекрутив худую шею. На бельмах вспыхнули кошачьи зрачки.

– Ещё немного,– молил меня Леопольд.

Шея старика вдруг начала быстро удлиняться, извиваясь, словно змея. Через мгновение она вытянулась до такой степени, что бес смог вцепиться зубами в мою руку. Кольчуга из дамасской стали вмиг оказалась прокушенной, и страшная боль пронзила моё тело. Я дико заорал, продолжая выкручивать руку старика. Но силы быстро покидали меня.

– Достаточно,– сказал Леопольд.– Ты и поймал его, и удержать смог. Давай сюда.

Он одним рывком выдернул из-под меня старика и потряс им в воздухе, приговаривая.

– Ну что ж ты ? Беги ! Не можешь ? И поймал-то тебя живой человек, а ты думал, что это невозможно. Сатана – не дурак, он знает, о чём говорит.

Пока Леопольд приковывал к седлу своего коня безжизненно повисшего беса, я стоял на коленях и баюкал укушенную руку, раздираемую мучительной болью. Мёртвый рыцарь вынул что-то из кармана и протянул мне.

– Держи,– распорядился он.– Это мазь, заживляет любую рану. Изготовлена самим Вельзевулом. А может и не им, но зато помогает.

В мою ладонь упал маленький пузырёк.

– А от сумасшествия эта мазь лечит ?– простонал я, боясь даже взглянуть на рану.

– Нет. Своё сумасшествие лечи чем-нибудь другим.

– Ладно, спасибо и на том. Прощай, Леопольд.

– Бывай. На том свете свидимся.

Я закатал рукав кольчуги и намазал кровоточащую рану с рваными краями даром Леопольда. Словно что-то взорвалось в моей руке, и лес огласился моим диким криком. Но рана, как и было обещано, тут же затянулась.

– Ваша милость !– услышал я.– Где вы ?! Ау !!!

Я поднялся с колен и вытащил из кучи мёртвых тел отрубленную голову с бешено вращающимися глазами.

– Отпусти меня к деткам, добрый человек,– послышалось откуда-то из недр леса.

– Что ?! К каким ещё деткам ? И потом, это кто добрый ? Это я добрый ? Да ты настоящий осёл, если и в самом деле думаешь так !

– Франсуа !– крикнул я.

– Я здесь ! Я здесь, ваша милость !

Послышались торопливые шаги, приближающиеся ко мне. Я двинулся навстречу, прижимая к груди отрубленную голову мертвеца.

По дороге Франсуа, вопя и отчаянно жестикулируя, рассказывал мне о том, как он выпал из тележки, а потом ловил коней и привязывал их, лягающихся, к дереву. Я, в свою очередь, поведал ему о Леопольде и поимке беса.

Мы вышли из леса; перед нами лежала деревня господина фон Вагнера.

– Смотрите, ваша милость !– вдруг завопил Франсуа.– Луна ! Жёлтая ! А в лесу ! Была красной !

Мы посмотрели друг на друга и принялись хохотать, как два припадочных. Наши кони, привязанные неподалёку, смотрели на нас с недоумением.

А где-то за нашими спинами, далеко в лесу, ухал филин.

***

– Это безобразие,– сообщил мне за завтраком отец Аполлинарий.– Голову надо немедленно окропить святой водой и похоронить.

– Сходите в лес, только возьмите с собой телегу,– парировал я.– Там таких сувениров до чёрта. А эту я сначала покажу Агнессе.

– Вы можете не выражаться хотя бы при святом отце ?!– накинулась на меня госпожа фон Вагнер.– И я не позволю показывать своей дочери такие гадости !

– А я всё равно сделаю это, даже если мне придётся схватиться с вами врукопашную ! Неужели вам ничего так и не понятно ? Эта, как вы изволили выразиться, гадость,– я поднял над столом голову, рычащую и пускающую слюни,– скорее всего напугала вашу дочь в лесу. Так отчего же не попробовать клин клином выбить ?

– Уберите немедленно !– вскрикнула госпожа фон Вагнер.

Завтрак для неё уже закончился – она оказалась на удивление брезгливой.

– Фрида,– подал голос господин фон Вагнер.– А ведь он прав.

– Поступайте, как знаете,– ответила его жена, возмущённая этим, как ей показалось, предательством со стороны мужа.

Я предложил голове кусок колбасы, а она в ответ почему-то плюнула в меня, так что пришлось повернуть её рожей к священнику. Тот некоторое время задумчиво смотрел на кривляющийся обрубок, а затем уточнил:

– Так вы говорите: остальные тела в лесу ?

– Совершенно верно. Там двадцать восемь трупов, так что святой воды возьмите побольше.

– Откуда такая точность ?– полюбопытствовал священник.

– А мы с господином Леопольдом фон Майерсхеймом их пересчитали.

Все три моих сотрапезника аж подскочили.

– Что ?– ахнул господин Герхард.– Да ведь он умер больше сотни лет назад !

– Леопольд специально прибыл из ада, чтобы помочь мне очистить лес.

– Король нечестивцев, проклятый в веках,– пробурчал отец Аполлинарий,– Он совершил множество ужасных преступлений против людей и религии, за что и был отлучён от церкви. Вам следовало отказаться от его помощи.

– Не болтайте чепухи, господин священник. Без него меня бы просто разорвали на куски. Кстати, он и не спрашивал, будет ли мне угодно принять его помощь, а просто прибыл и вступил в бой.

– Самая подходящая для вас компания,– фыркнула госпожа Фрида.

– Совершенно верно, фрау фон Вагнер. Очень жаль, что мы с ним родились в разное время.

Неизвестно, до чего бы мы договорились, но тут вошёл дворецкий.

– Госпожа и господин, к вам посетитель,– доложил он.

– Кто ?

– Господин Манфред фон Шульц.

– Немедленно зови !– взволнованно воскликнула фрау фон Вагнер.

И в зал вступил мой друг. Сначала с ним обнялся господин Герхард, потом у него на шее повисла фрау Фрида, после чего он раскланялся со священником и в последнюю очередь пожал руку мне. Густав с перевязанной головой мелькнул в дверном проёме и скрылся в неизвестном направлении вместе с Франсуа.

– Ого, под глазами круги, рожа помята,– приветствовал меня Манфред.– Небось до утра валялся с девкой на сеновале.

Скажи это я, и госпожа Фрида просто взорвалась бы от негодования. Но моего друга она лишь мягко упрекнула, мило улыбаясь:

– Ах, Манфред, ты стал таким грубым !

– Чтоб тебе всю жизнь валяться с такими девками,– проворчал я.

Однако им всем было уже не до меня.

Я прихватил отрубленную голову и тихо выскользнул из зала, пока чета фон Вагнеров носилась вокруг своего Манфреда. Мне хотелось завершить дело без лишних свидетелей.

Я вошёл в комнату Агнессы и молча протянул ей отрубленную голову с кривляющейся рожей.

Девушка испугалась.

Она вскрикнула, подобрала ноги и отодвинулась от меня.

Но это не было тем испугом, который исцелил бы больную.

***

Я вернулся в обеденный зал и швырнул голову на колени священника.

– Забирайте, она ваша.

– Как ?– спросила госпожа фон Вагнер.– Вы уже ?

– Да.

– И... ничего ?

Я уныло покачал головой, после чего сел за стол и налил себе водки.

– Не расстраивайтесь так,– сказала вдруг госпожа Фрида и ободряюще похлопала меня по руке.– Знаете, я не всегда к вам справедлива, а ведь вы столько сделали для нашей дочери.

Я обалдело посмотрел на неё.

– А о чём речь ?– поинтересовался Манфред.

– Нам сказали, что если Агнессу напугать, то она может выздороветь,– объяснил ему господин фон Вагнер.

– Так в чём же дело ? Неужели так трудно напугать девушку ? Мышь ей покажите.

Господин фон Вагнер отмахнулся.

– Мои слуги выловили всех крыс и мышей в окрестностях. Даже летучих. Носили, показывали, чуть ли не за пазуху их ей совали. Ты забываешь, Манфред, что Агнесса собиралась стать настоящим рыцарем. Она ещё с детства тренировала себя не бояться мышей и пауков.

Манфред призадумался.

– Пожалуй, мне пора в церковь,– заявил священник.

– До свидания,– ответил я ему.– И не забудьте помолиться за бессмертную душу Леопольда фон Майерсхейма. Хотя, навряд ли она в этом нуждается.

Отец Аполлинарий никак на это не отреагировал и, раскланявшись со всеми, ушёл. Вслед за ним зал покинула госпожа Фрида, сославшись на дела.

– А ведь я ещё в самом начале высказывал одну неплохую идею,– сказал вдруг Манфред.

***

Госпожу фон Вагнер не поставили в известность о плане моего друга, ввиду его зверской жестокости. Её муж тоже поначалу отказывался, но мы его уломали, после чего, взяв с собой всё необходимое, а заодно прихватив доктора, отправились к Агнессе.

Когда мы вошли в её комнату, она рассеянно посмотрела на меня и пробормотала:

– Папа, уберите этого человека, я его боюсь.

– Она на вас реагирует,– радостно прошептал господин фон Вагнер.– Давайте же, действуйте.

– Хватит прикидываться идиоткой,– сказал я.– Собирайтесь. Сегодня вы выходите за меня замуж.

Агнесса отодвинулась подальше.

– Вставайте сейчас же, у меня нет времени. Вот мой свидетель,– я хлопнул по плечу Манфреда.– Долго мне ждать ?

– Папа !

– Понимаешь, дочка, так надо,– пробормотал господин фон Вагнер, пряча глаза.

– Да вставайте же !– рявкнул я, вытаскивая из-за пазухи белую фату и швыряя её к ногам Агнессы.

Что можно прибавить к этому ? Психиатры, осматривавшие Агнессу, оказались правы. На её визг примчался стоявший за дверью доктор и вколол наследнице замка Вагнер лошадиную дозу успокоительного. Через три минуты она спала здоровым, крепким сном.

***

Замок Вагнер утопал в цветах, на башнях реяли флаги, все слуги напялили праздничную одежду. Во дворе стояли бочки с лучшим вином, там же ломились от изысканной снеди столы. Всякий желающий мог выпить за здоровье Агнессы фон Вагнер. Через час среди подданных господина Герхарда не осталось ни одного трезвого человека.

Были разосланы приглашения всем соседям, на ночь заказали салют. Агнесса побродила среди всего этого великолепия, затем соизволила провести спарринг деревянными мечами. Манфред от этой забавы решительно отказался, поэтому скакать вокруг младшей фон Вагнерши с палкой в руке пришлось мне.

Фехтование быстро утомило Агнессу, и мы с ней отправились в зал, где был приготовлен семейный ужин, на котором также присутствовали я, Манфред, лечащий врач и священник. Там-то и выяснилось, что дурь из головы дочери фон Вагнеров не выветрилась.

– Папа,– сказала она.– Я хочу съездить на турнир.

– Дочка, это невозможно. Я уже неоднократно говорил тебе и повторю ещё раз: ты поедешь на турнир, только перешагнув через мой труп.

Госпожа фон Вагнер печально вздохнула. Днём она обещала повесить мою фотографию над своей кроватью и еженощно молиться перед ней на коленях. Мне стоило большого труда отговорить её от этой затеи. Теперь, похоже, госпожа Фрида немного жалела о том, что её дитя избавилось от сумасшествия.

– Никто не хочет меня понять. Никто не хочет мне помочь,– ожесточённо проговорила Агнесса.

– Ну почему же. Я готов.

Головы всех присутствующих, словно по команде, повернулись ко мне.

– Меня, госпожа Агнесса, пригласили на один крупный турнир. И я могу взять вас с собой.

– Послушайте,– начала было фрау фон Вагнер, но я перебил её:

– Но только вы должны мне кое-что пообещать.

– Что именно ?– нетерпеливо спросила Агнесса.– Поцеловать вас ? Папа, не смотрите на меня так, я уже достаточно взрослая.

– Вы должны пообещать, что во время турнирных поединков будете находиться в дамской ложе.

В зале повисла напряжённая тишина.

– Вы издеваетесь,– заявила Агнесса.– Я не поеду.

– Ну и напрасно. На турнире будут представлены лучшие рыцари Европы.

– И что с того ?

– Приедут также три японских самурая.

– Эка невидаль.

– Сам король Артур из Камелота посетит церемонию открытия.

– А я буду торчать в дамской ложе ? Очень надо. Посмотрю и по телевизору.

– Перед началом турнира проведут показательные выступления с оружием. И в них вы вполне можете принять участие.

– Это несерьёзно,– ответила Агнесса, но в глазах её уже не было прежнего ожесточения.

– Трансляция будет вестись на многие страны. Полмира узнает о том, что вы, девушка, умеете владеть оружием.

– Когда турнир ?– взволнованно спросила Агнесса.

– Но как это будет выглядеть со стороны ?– вмешалась госпожа Фрида.– Наша дочь не должна ехать на какой-то турнир с первым попавшимся... то есть я хотела сказать...

В этом месте она смутилась и умолкла.

– Смею вам напомнить, госпожа фон Ванер, что я – не первый попавшийся. И потом, вы ведь можете отправить с дочерью целую гвардию из нянек и прислуги.

– И Аманду,– добавила Агнесса.

– Ну, разумеется, и Аманду тоже,– сказал господин фон Вагнер.– Тогда всё будет выглядеть благопристойно.

И все вздохнули с облегчением.

Ангел-хранитель на моём правом плече, захмелев, задремал, а бес-искуситель, глянув моими глазами на священника, потянул меня за язык:

– Скажи, Манфред, а ты чувствовал необыкновенный душевный подъём, повергая силой оружия врагов и входя в Иерусалим ?

Мой друг ошалело посмотрел на меня из-за блюда с жареным поросёнком и ответил вопросом на вопрос:

– Тебя что, Агнесса во время спарринга палкой по башке треснула ?

Госпожа Фрида посмотрела на меня укоризненно. Бес-искуситель ликовал во мне. И я поинтересовался:

– Манфред, разве можно в таком тоне говорить о религии ?

Но тут вмешался священник. Он сказал:

– Давайте побеседуем об этом как-нибудь в другой раз, хорошо ?

И мы, все вместе, выпили за вечный мир между нами.

***

На следующее утро я откланялся, пообещав Агнессе заскочить за ней перед турниром. Мне предстояло готовиться к отборочным поединкам.

Тренировки, спарринги, верховая езда, упражнения с копьём заполнили мои дни. Я работал, как собачий хвост, и по вечерам еле доползал до своей кровати. Мне очень хотелось если уж не выиграть турнир, то, во всяком случае, громко заявить о себе.

Однажды, после очередного такого сумасшедшего дня, я валялся в своей комнате поперёк кровати, бессмысленно таращась в потолок. В дверь постучали, и на моё позволение войти, появился Франсуа.

– Ваша милость, я хотел у вас спросить...

– Про аванс ?– перебил я.– Вон отсюда. Своё жалованье получишь в срок.

– Нет, аванс тут не при чём. Я кое-чего понять не могу.

– Ты ужасно туп, мой друг, поэтому ничего удивительного.

– Нет, а всё-таки, ваша милость, вы ведь пугали фройлян фон Вагнер тем, что возьмёте её замуж.

– Ну ?

– И она от этого выздоровела.

– Дальше что ?

– Так когда же свадьба ?

– Франсуа, убирайся к чёрту, пока не заработал по морде.

– Как вам будет угодно, ваша милость,– произнёс оруженосец, исчезая за дверью.

Обозвав его вдогонку ишаком, я снова уставился в потолок. А за окном сгущались сумерки, знаменуя окончание дня.