сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)
Глава 57
Медвежонок торопился. Но не настолько, чтобы забыть осторожность. Ноги пусть себе несут, а глаза, нос и уши – на стреме! Хоть он и сторонится протоптанных дорог, а мало ли что! Неохота наскочить на проезжего серва, а тем более, на пана с отрядом кнехтов, которых здесь называют жолнежами.
Ругаться на бегу выходило плохо, и Медвежонок рычал шепотом. Задница Нечистого! Только-только устроились! Белка, наконец, вылечилась и прямо на глазах здоровеет. Она, оказывается, веселая, когда не болеет! Дед Панас столько разного знает! Рассказывает про всё, про всё! Полению, хлопов, панов, жолнежей... Про пчел и зверей... Про то, что и как из чего сделать можно... И про Сваргу рассказывает, про страну, где нет функов, а вильдверов зовут велетами и любят больше, чем в старые времена. И каждый рассказ заканчивает смешно: 'Лисичка съела ежика. От таки дела, малята!'... Бабушка им одежду пошила, а дед Панас – шузы сработал! То есть, делали вместе, но что к чему пришивать – старики указывали. Без них и не вышло бы ничего. Дед научил шкуры выделывать. И борти долбить... Борти – это для пчел колоды. Так их поленцы называют. Медвежонок уже по-поленски говорить выучился! Так здорово всё... И вот!..
Хорошо, что решили глянуть, чем паны Качиньские дышат. Не разговаривать – приглядеться сперва. И не зря Медвежонок полночи бежал, а после аж полдня сидел, укрывшись в ветвях кедра! Снег с дождем шел, но все равно сумел увидеть многое.
То, что оказался пшек тем самым, из Нейдорфа, – ерунда! Другое хуже – в маетке ягеров полно. Не местных жолнежей, а самых настоящих ягеров. Из Нордвента! Куртки поменяли, но повадки за голубым цветом не спрячешь! И язык! Медвежонок к дозору, что вокруг маетка кружил, вплотную подобрался. Ягеры говорили по-вентски!
Однако, и это не всё. Главное – лица! Троих Отто узнал. Здоровый капитан и чернявый ягер с узким длинным лицом в 'Тухлом Ежике' жили. Но это полбеды! А вот громилу, прискакавшего неизвестно откуда и вскоре куда-то умчавшегося, Медвежонок видел в Лукау! Мельком, но видел. Ягер приехал с Мистфинком! Его рыжую морду не спутаешь!
И, кроме того, в маетке была куница! Та самая, у которой они увели Белку!
Слишком много знакомых собралось в одном месте, так далеко от Нордвента и так близко к ним!
Хоть Медвежонок и не такой умный, как Коготь, и то понимает, что по их души собрались! В первую очередь охотятся на него. Но сожгут всех! И Когтя, и Белку, и деда Панаса с бабушкой! Всех! Надо уходить. Нет, убегать! Тогда старики окажутся ни причем, а их троих не так просто поймать! Не ждать льда на реке, переправиться на лодке! Оставить за нее денег и переплыть! Сейчас, пока нет снега, хранящего следы, в лесу никто их не поймает. А если кто и догонит, сам виноват! Медвежонок кровожадно оскалился. Он умеет обращаться с мистфинками!
Вильдвер мчался через лес, торопясь изо всех сил. Сегодня ягерам от маетка до пасеки не доехать! Даже не тронутся в путь! А завтра они уже будут на том берегу Висы. До сказочной страны Сварги дюжина дней пути. Всего дюжина!
Нос уловил знакомый запах. Дым с медом. Еще далеко, а уже ощущается. Даже паршивая погода не может сбить. Хотя сейчас уже просто дождь, как всё последнее время. Даже затихает, вроде...
Настроение резко улучшилось. Не близко, но и недалеко. А Медвежонок бегает быстро. Уже скоро! А там... Сегодня еще можно всей семьей посидеть у печки, поесть бабушкиных пышек, послушать рассказку деда Панаса. Еще раз услыхать: 'От таки дела, малята'... Напоследок. Ночью они уйдут в Сваргу. Но летом вернутся. Коготь придумает, как выкупить стариков и не попасться. У них будет свой дом. И пасека. Найдется, куда деду Панасу руки приложить. Всё будет...
Ноздри резко щекотнуло. К меду и дыму примешивался совсем другой запах. Люди? Нет, вроде... Или зверь? Тогда он близко и прямо на пути. Нет, похоже, но... Лошадь? Без человека? Или лошади?! Если далеко, где-то у пасеки...
Ноги вильдвера замелькали быстрее...
***
Громкий, требовательный стук в ворота застал Когтя с дедом под навесом. Как раз закончили работу.
– Пся крев! – заорали из-за забора. – Открывайте, грязные хлопы! Да побыстрее, вельможный пан не будет ждать всякую сволочь!
– Жолнежи панские! – шепнул дед. – Прячься, Отто! Эльзу Агнешка сховает!
– А ты? Может не открывать?
Панас покачал головой:
– Не удержать нам их, холера ясна. Паршивые из нас бойцы, старый да малый. Да и повесят за вельможного, хоть ты сто раз прав. Пусть входят. Ну перетянут плетью, сожрут всё, что найдут. Нас не убудет. Чужих хлопов жечь и резать не станут. А озлобятся если – другое дело. Да не боись, отночуют, да уйдут. От таки дела... Иду, иду, шановне панство! – громко заорал он и захромал к воротам.
Коготь метнулся в дом. Бабушка уже задвигала ларь, закрывая вход в ухоронку под полом. Не в погреб, тот отдельно, и лаз на видном месте, лишь половичком прикрытый. А то ухоронка тайная, как раз на такой случай. Белка уже внутри. Там не то, чтобы очень уютно, но до утра просидеть несложно. Мальчик помог задвинуть сундук, схватил свои ножи и, на ходу пряча их, бросился назад. Вторая ухоронка вырыта за домом...
Выскочить не успел, вход перегородила огромная фигура в мокром, заляпанном грязью жупане.
– И хто тут у нас? – вопросила фигура, хватая Когтя за ухо.
– Отпусти, дяденька, – заверещал мальчик. – Я больше не буду!
– Чего не будешь? – не понял жолнеж.
– Ничего не буду! А буду, чего скажешь! Только ухо пусти! Уй, больно!..
– Потерпишь! – хмыкнул здоровяк и рявкнул на замешкавшуюся Агнею. – А ну, старая, брысь на улицу! Пан всех видеть желает!
Двор был забит людьми. Двое держали деда за вывернутые за спину руки. Остальные рассыпались по двору, вышибая двери сараев. Сам вельможный стоял напротив Панаса, качаясь с носка на пятку и обратно, и цедил сквозь зубы:
– Я гляжу, Качиньские разбаловали хлопов сверх меры! Ничего, я научу вас дисциплине... Чтобы мухой бегали панам двери открывать! Что там, Витко?
– Та вот, бабка да щенок! – пробасил держащий Когтя жолнеж.
– Болек?
– Никого, вельможный пан! – донеслось от сараев.
– Добже! – выплюнул шляхтич. – Работайте, и уходим.
Коготь всё понял сразу. Жолнежи еще не успели дотянуться до мечей, а кинжал Витко покинул ножны, и оказался в печени прежнего хозяина. Не за то хватаешься, жмурик, ушами не убивают! Выронив меч, осел на землю замахнувшийся на деда кнехт. А вельможный пан ошалело косился вниз, словно пытался увидеть хвостовик ножа, торчащий из горла чуть выше воротника, и все не падал...
Больше Коготь не мог ничего. Ни защитить стариков, ни уйти сам. Только попытаться подороже продать жизнь... Нож против семи мечей...
Глава 58
До появления в маетке пана Мариуша Ядвига старалась избегать семейных ужинов. Вечернюю трапезу пан Лех считал самым подходящим временем для успокоения мятежной шляхетской души путем принятия внутрь напитков повышенной крепости. Впрочем, 'принимал внутрь' он только первый кубок. Дальше – попросту хлестал горелку. По мере воздействия сего благородного напитка на и так не слишком замутненные разумом панские мозги, дядя забывал всяческие куртуазные премудрости, предпочитая всем столовым приборам собственные руки. Нет, Ядвига и сама не всегда придерживалась идеальных манер, но то, что хорошо в седле на полдороге из Легниц в Старицы, неуместно за панским столом. Да и руки девочка старалась держать в чистоте... В придачу, пан начинал громко чавкать и рыгать, одновременно читая Ядвиге лекции о правилах хорошего тона. Иногда это веселило, но чаще...
Больше ужинов девочка не любила только завтраки и обеды. Похмельный Лех был еще хуже пьяного, а днем считал необходимым вникнуть в текущие дела и дать необходимые указания. Поскольку время 'вникания' пан Качиньский обедами с дочкой и ограничивал, ценность указаний была на необычайно высоком уровне.
Потому Ядвига предпочитала принимать пищу в более комфортных условиях: на кухне или полевом привале. На худой конец – в том самом седле на той самой половине пути.
В последнее время ситуация резко изменилась. Завербованный 'отец' тоже не блистал безупречными манерами и вечно путал вилки для мяса и рыбы. Но руки иногда мыл, до свинского состояния не нажирался и беседы вел куда более интересные. В конце концов, не всё же дела решать в кабинете, сидя на столе в позе черсидского мудреца! За едой тоже порою неплохие мысли приходят.
Появление же Ридицы и вовсе превратило трапезы в интереснейшие мероприятия. Мигом освоив стиль общения папы с дочкой, (точнее, дочки с папой), святая сестра с легкостью включилась в процесс взаимных подначек и розыгрышей. А поскольку этикет она знала не хуже королевских церемониймейстеров, то бедному Арнольду доставалось за каждую перепутанную вилку, не говоря уже о более серьезных просчетах. К чести пана Мариуша, дважды одну и ту же ошибку, он совершал редко. И в долгу, конечно, старался не остаться.
Ядвига старалась в перепалки вмешиваться поменьше. Слушать оказалось интереснее.
На первом же ужине, выслушав обещанную историю о 'синем почесуне' и методах лечения, посмеивающаяся Ридица самым невинным тоном спросила:
– За что же вы так мэтра?
– В смысле? – не понял Арнольд. – Вы считаете, три золотых – недостаточная плата за подобное представление?
– О, нет! – улыбнулась монахиня. – Все не так просто! К оплате вопросов никаких. Но назвать члена Парисской Академии и декана медицинского факультета Берского университета 'профессором из Ракова'... Это как Вас, Арнольд, поименовать кнехтом-новобранцем!
– Кого?! – хором удивились Качиньские.
– Того! – Ридица всё же расхохоталась. – Мэтр Франсуа – один из самых лучших врачей и химиков Нордвента. А театр – его маленькая слабость! Или ты думаешь, что изобрести такие краски для тела может любой артист? Да еще чтобы лекарством было пиво с сахаром! Только Хитрюга Хюбнер мог нанять Франсуа Дюпре изображать шарлатана от медицины!..
Ядвига до сих пор с удовольствием вспоминала оторопевшее лицо 'папочки'. Правда, девочка подозревала, что и у нее было не лучше...
А дальше – еще хлеще...
Но сегодняшний ужин был близок к провалу. Впрочем, по достаточно серьезному поводу. Пан Качиньский с утра умчался допрашивать очередного бедолагу, потерявшего 'нажитые непосильным трудом богатства' и получившего за это 'жалкую монетку', раза в два превышавшую стоимость 'богатств'.
После того, как объявили награду за сведения о кражах, сразу выяснилось, что подобных злодеяний произошло столь много, что гора из продуктов, на которой должны сидеть сейчас искомые дети, виднелась бы из Нордвента. Правда, показательная порка, устроенная первым лжецам, решившим заработать на 'глупом пане', резко уменьшила высоту предполагаемой вершины. До четырех случаев. Зато реальных. Сегодня пан Мариуш помчался разбираться с пятым. И до сих пор не вернулся.
Ядвига оттянула начало трапезы насколько могла, но начинать ужин все равно пришлось вдвоем. Иначе Ридица села бы за стол одна, и толк от всех усилий свелся бы к личной голодовке хозяйки маетка.
– Зря! – прокомментировала девочка, отрезая первый кусок мяса. – Отец сильно не задержится, – и, подумав, добавила. – Зуб даю!
– Фи, паненка! – демонстративно скривилась Ридица. – Что за выражения? И как ты будешь смотреться без зуба?
– Я? – Ядвига изогнула бровь. – С какой это радости? Я зуб ларга даю! А выбивать будет заработавший!
– Ох, милая! Надо бы тебя отправить в пансион для благородных девиц!
– Да я и не против совсем, – обрадовалась девочка. – Но только в тот, который ты кончала!
На 'ты' они со святой сестрой перешли еще за тем, первым ужином.
– Туда не всех берут, – улыбнулась Ридица.
– Ну так замолви за меня словечко...
– Не поможет... Хотя... Давай, лучше, поедим! Всё равно Мариуша не дождаться.
– Да он через полчаса будет здесь! – возмутилась Ядвига. И, увидев недоверие на лице воительницы, добавила. – Спорим? На желание?
– Тебе лишь бы спорить! – улыбнулась Ридица. – Ладно, на желание!
Пан Мариуш вошел за минуту до истечения назначенного срока, когда расположившиеся за столом девушки уже не столько ели, сколько косились на клепсидру.
– И где тебя Нечистый носил, папочка? – зло поинтересовалась Ядвига. – Еще минута, и я бы проиграла!
– Но не проиграла же, – пожал плечами Арнольд.
– На твое счастье, нет! Ридица, с тебя желание!
– Что паненка желает?
-Хм... – девочка задумалась. – Придержу пока. Пригодится. Кстати, папочка, с тебя тоже желание!
– А с меня за что? – удивился Хюбнер.
– Напоминаю! Ты утверждал, что Ридица будет ждать тебя с ужином не более получаса! Вспомнил?
Качиньский кивнул.
– Так вот! – торжествующим тоном заявила Ядвига. – Как миленькая голодала два с половиной! Твое желание я тоже придержу! Как съездил?
Арнольд сел к столу и самодовольно подкрутил ус:
– Отдал целый серебряк. Но не зря! Пятая деревушка!
Ридица взглянула на Хюбнера через стекло бокала:
– Судя по сумме, оттуда вывезли пару телег.
– Нет, просто на этот раз злоумышленник забыл попросить сдачу, – капитан потянулся к ближайшему блюду.
– Мариуш, – укоризненно протянула Ридица. – Как Вы можете брать рыбу салатной вилкой! Если Вы сделаете такое на королевском приеме, Вас казнят за оскорбление Короны! На месте!
– Что я там забыл, и кто меня туда пустит? – поинтересовался Арнольд, но вилку поменял.
– Волею 'синего почесуна' Вы нынче крупнейший владетель Полении! Так что придется!
– Так то Полении, а не Нордвента. Вы уверены, святая сестра, что поленский круль разбирается в вилках?
– Нынешний – да, – 'обрадовала' капитана Ридица. – Вот два предыдущих считали, что нет ничего удобнее пальцев. Но те времена прошли... Учитесь, вельможный пан!
– За оскорбление поленской Короны не казнят! Наш пан круль – равный среди равных! Самое большее – поединок. Вы считаете, у Его Величества есть шансы?
Арнольд самодовольно улыбнулся.
– Зато у Его Величества есть тайная служба, – улыбнулась Ридица. – Которой не составит большого труда выяснить, кто есть кто. А в суде... Ядвига еще полгода не считается свидетелем, а отец Тадеуш...
– Боится дочки куда больше, чем короля, Столпа Веры и всех тайных служб вместе взятых, – уверенно закончил фразу Хюбнер.
– Ага! – подтвердила Ядвига. – Я такая! Страшная в гневе и несдержанная на язык!
– Вот! А если мою 'автопердичность', – все дружно фыркнули, – подтвердит еще и сестра Ордена Святой Барбары...
– Вы предлагаете вступить в сговор?.. – прищурилась Ридица
– Что вы, святая сестра! Только подтвердить произошедшие события. Вы же еще в Нордвенте общались с паном Мариушем Качинським. И никто не называл его другим именем! Вы же не хотите, чтобы нас с дочкой отправили на виселицу?!
– Ну не знаю, – засомневалась воительница. – Иногда хочу...
– А вот и врешь! – заявила Ядвига. – Ты другого хочешь!
– И чего же? – повернулась к ней Ридица.
– Да того же, чего и папочка!
– Не понял?
– Во-первых, – начала загибать пальцы девочка, – поймать ларга...
Она сделала долгую паузу, в которую вклинилась святая сестра:
– Кстати, о ларге. Пятая деревня чем-то помогла?
– Окончательно всё запутала, – вздохнул Арнольд, проглотив очередной кусок рыбы. – Мы расставили по деревням отряды, благо в связи с покупкой дополнительных земель наши силы выросли. Паны повыгоняли большинство жолнежей. Им, видите ли, платить нечем, – он усмехнулся. – Для мэтра Дюпре нашлось, а на солдат не осталось! Нам же лучше. Большинство мы и наняли. Подготовка так себе, но подтянем. Зато сумели раскинуть сеть ловчих отрядов. Заодно и подстраховались. Вдруг пан Новак решит напоследок гадость какую учинить...
– Вы думаете? – засомневалась Ридица. – Переезд не столь простое дело, чтобы одновременно еще чем-то заниматься. Подготовка налета на деревню...
– Да не будет он ничего готовить, – махнул рукой Арнольд. – Это же не вы, не я, и даже не капрал кнехтов. Просто пошлет пару дюжин сопляков 'порубать хлопов'. С него станется! – капитан задумался. – Может, и не пошлет. Но лучше не рисковать. Силы в деревнях небольшие, но соплякам хватит. А заодно, ребята смотрят по сторонам и слушают.
– И много услышали? – иронично спросила девушка. – Мы уже неделю торчим здесь без малейших успехов! За это время можно было пол-леса прочесать.
– Ну положим, прочесывали лес мы далеко не неделю. И эффект... – Хюбнер покрутил в воздухе кистью левой руки. – И насчет результата – он есть. Те деревеньки, где отметились наши искомые детишки, лежат по кругу. От Миколаек до Слупска конно за день не успеть! И раскиданы беспорядочно. Единственное, что можно сказать точно, что Вису они не переходили. Все случаи на нашем берегу. Еды набрали с перебором. Многовато для дорожного запаса. Кроме того, прихвачена кухонная утварь и мешки, из которых выйдут неплохие перины. Они устраиваются на зимовку. Правда, непонятно, где!
– Зимовка... зимовка, – задумчиво повторила Ридица. – В деревню не пошли. Нашли охотничью избушку... Я бы не рискнула... Зимой будут гости.
– Соорудили землянку. Или пещеру отыскали...
– Кафую пефефу, – Ядвига, не вовремя набившая рот, судорожно сглотнула. – Нету их здесь!
– То, что кое-кто умный не знает про пещеры, вовсе не значит, что этих пещер нет, – парировал Арнольд. – Могла и найтись какая-нибудь яма. А они взяли и дорыли. Хотя нет, лопаты не пропадали.
– А лопаты им не нужны, – сообщила Ридица и уточнила. – Вильдверу не нужны. Он вполне способен зарыться в известняк. Но вырыть пещеру, пригодную для жизни ... Сомнения меня гложут! Вот расширить уже имеющуюся – вполне.
– Мальчик, конечно, трудолюбивый, – подтвердил Хюбнер. – Набегал изрядно! Но рыть пещеры в деревнях не учат! Даже 'Медведи'!
– Этому и учиться не надо! – не согласилась Ридица. – Кстати, пан Мариуш, а ведь у Когтя в Нейдорфе убежище было именно в пещере!
– Которую ему вырыл младший брат? – ядовито уточнил Качинський.
– Нет, но думать о пещерах они могут, – воительница ласково улыбнулась.
– Думать они могут о чем угодно! – буркнул капитан. – Коготь вообще склонен к нетривиальным решениям.
– Точно! – расхохоталась Ридица. – Например, подрядить ясновельможного пана спасать бездомную бродяжку!
– Или выкрасть сестренку из-под носа у сестры Ордена Святой Барбары! – не остался в долгу Хюбнер. – Я хоть не знал, с кем имею дело! А кое-кто уже видел...
– Может, тогда, – перебила Ридица, – умный и проницательный пан сообразит, наконец, где искать детей.
– А что, у святой сестры совсем плохо с мыслями? – начал заводиться Хитрюга. – Но хоть карта у нее имеется? Чтобы посмотреть, откуда удобно бегать именно к этим деревушкам.
– Имеется, – согласилась Ридица. – Но у святой сестры нет привычки таскать карты за стол. А вы так плохо знаете свои владения, что требуется карта?
– Позволю себе напомнить, они не так давно мои...
Ядвига дожевала мясо, запила компотом и вмешалась в разговор:
– Если вы прекратите свои брачные игры и послушаете умного человека!..
– Что прекратить? – хором воскликнули спорщики, обернувшись к ней.
– То, чем вы радостно занимаетесь всю неделю! – заявила девочка. – Вы же не дослушали о своих тайных желаниях! А я вообще не понимаю, за каким Нечистым вы до сих пор спите в разных комнатах! Давно бы могли осчастливить меня новой мамочкой, а через годик и братиком. Заодно и прачкам легче – белья стирать меньше пришлось бы!
– А с чего ты решила, – прищурилась Ридица, – что...
– К зеркалу подойди, что ли... – отмахнулась Ядвига, – Ладно, день свадьбы назначим потом. Вы умного человека слушать будете?
– Это ты, что ли, умная? – вопросил Арнольд.
– А кто мне это уже месяц твердит? – девочка откинулась на спинку кресла и довольно улыбнулась.
– Сегодня ты явно не в лучшем состоянии, – Хитрюга многозначительно посмотрел на пустой бокал. – Не перепутала компот с вином? Или выигрыш спора в голову ударил?
– Посмотрим на тебя, когда будешь желание выполнять! – ухмыльнулась 'дочка'.
– А что-нибудь по делу ты сказать можешь? – спросила Ридица.
– Могу! За тобой тоже желание, если помнишь! – напомнила Ядвига. – И теперь, когда вы оба у меня в долгу...
– Не вздумай!!! – хор звучал очень слаженно.
– Почему? – лицо девочки сияло торжеством. – Зря я, что ли, два часа комедию ломала?!
– Только попробуй! – прошипел Арнольд. – Шутки шутками, а могу и выпороть! Отец я тебе или не отец?
– Сложный вопрос, – задумчиво посмотрела в потолок маленькая интриганка. – До вечера не решить! А утром вы уже будете мне благодарны...
– Ядвига! – Ридица тяжело взохнула. – Перестань дурачиться. Ты что-то хотела сказать про наши поиски?
– А что тут говорить? Недалеко от пасеки деда Панаса на берегу Висы есть выходы известняка. Оттуда как раз и получается один конный переход до любой деревушки, где отметился ларг. Сейчас пора спать, – девочка встала и направилась к двери. – Потому к Панасу поедем утром. Кстати, мы туда охрану не поставили.
– А ты куда намылилась? – прищурился Арнольд.
– Приводить себя в порядок к утреннему выезду!
– Дочка, я, конечно, отец поддельный, но на ларга тебя не пущу.
– Это еще почему? – остановилась в дверях Ядвига.
– Ты мне дорога, как память о безвременно ушедшем Мариуше!
– Святая сестра! – взгляд хозяйки обратился к Ридице. – Я очень прошу! Как можно быстрее доведи ваши отношения до логического завершения. В твоем присутствии папочка глупеет неимоверно! – Ядвига повернулась к Арнольду. – Ты думаешь, Панас будет с тобой разговаривать? То есть, будет конечно! И кланяться будет! Вот только ни слова по делу ты из него не выжмешь! Хоть пори, хоть золотыми засыпь! Старик – кремень! А с ларгом кто будет говорить? Ты? После встречи в Нейдорфе заявишься к нему здесь? Парень тебя просто убьет. А ты мне тоже дорог, как память о безвременно ушедшем Мариуше! Или, может, ты объяснишься? – девушка повернулась к Ридице. – После того, как обрила их сестренку? Думаешь, они разбираются в гигиене?
– А у тебя получится? – спросила святая сестра
– А то! Я ребенок, и он ребенок!
– Что-то в этом есть...
– Нет! – отрезал Хюбнер. – Слишком рискованно! Пусть лучше меня порвет!
Ядвига вздохнула:
– Каждый из вас должен мне желание. Нечистый с вами, спите, где хотите! Всё рано никуда друг от друга не денетесь! Ну постирают еще пару раз! Но с ларгом говорить буду я! И не забудьте... Впрочем, нет, можете забыть. А с ларгом всё равно говорить буду я!
