Текст книги "Безумный барон 2 (СИ)"

Автор книги: Виктор Гросов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

Я выразительно посмотрел на нее. Она недоуменно моргнула, а потом, покопавшись в каком-то потайном кармашке своей изодранной одежды, с таким видом, будто достает из кармана дохлого паука, извлекла на ладонь две маленькие, потускневшие медные монеты.

– Вот, – фыркнула она. – Все, что есть. Бесполезные кругляши.

Она видела две медяшки.

А я видел стартовый капитал.

Я подхватил с ее ладони монеты, которые звенькнули с таким жалким звуком, что даже местные крысы, наверное, посмеялись бы.

– Не бывает бесполезных кругляшей, принцесса. Бывает недостаток фантазии, – я подмигнул ей. – Жди здесь. Постарайся не смотреть на всех так, будто они тебе должны по гроб жизни. Сойдешь за свою.

Я оставил ее в относительно чистом закутке, скрытом от любопытных глаз, а сам пошел на звук. На ровный, методичный стук молота о наковальню. Это был единственный язык, который понятен в любом мире и не требует перевода. Кузница нашлась быстро. Скорее, это был просто навес, под которым пыхтел горн и стояла наковальня, вбитая в здоровенную колоду.

У наковальни, матерясь вполголоса, корячился хозяин заведения. Здоровенный мужик, похожий на медведя-шатуна – спутанная борода, руки толщиной с мою ногу, и весь покрыт сажей так, что непонятно, где кончается одежда и начинается кожа. Он пытался починить то, что здесь, видимо, гордо именовалось плугом. На деле – кривая, заостренная железяка, присобаченная к деревянной раме. Таким огородом землю не вспашешь, а только поцарапаешь. Бедолага-крестьянин, стоявший рядом и почесывающий затылок, смотрел на это действо с тоской во взоре.

А неплохо они тут живут – металлический плуг даже есть.

Я подошел ближе. Кузнец оторвался от работы и смерил меня тяжелым взглядом.

– Чего надо? Железа лишнего нет. И подаяния не даю.

– Да я не за подаянием, – я протянул ему два медяка. – Работа есть. На две монеты.

Он недоверчиво покосился на деньги, потом снова на меня.

– Какая работа? Подков нарисовать?

– Почти, – я присел на корточки и ребром ладони расчистил пятачок утоптанной земли. – Смотри сюда, мастер.

И я начал рисовать. Пальцем, на земле, как в детстве. Сначала – простая рама. А потом к ней я пририсовал две детали, которые здесь, похоже, еще не изобрели. Первое – лемех. Острый, треугольный нож, который будет подрезать пласт земли снизу. Второе – отвал. Изогнутая пластина, которая этот подрезанный пласт будет переворачивать, укладывая его рядом.

– И что это за хреновина? – кузнец уставился на мой чертеж.

– Это, мастер, называется «плуг», а не та оглобля, с которой ты мучаешься, – я терпеливо ткнул пальцем в рисунок. – Вот эта штука, лемех, режет землю. А вот эта, отвал, ее переворачивает. Понимаешь? Не надо будет еще пятерым с мотыгами бежать, чтобы комья разбить. Он сам все сделает. Быстрее в три раза, глубже в два. Урожай будет – закачаешься.

Кузнец сначала хмыкнул, потом наклонился ниже. Его взгляд стал серьезным. Он водил своим толстым, как сарделька, пальцем по моим линиям. Он был не ученым, но он был практиком до мозга костей. Он чувствовал металл, чувствовал землю, и он понял гениальную, мать ее, простоту.

– А ну-ка… – пробормотал он, а потом рявкнул на крестьянина: – Иди отсюда, Михась, придешь завтра!

Он выпрямился, посмотрел на меня совершенно другими глазами – с изумленным уважением. Он начал приглядываться к моей одежде, к лицу. Я чувствовал себя под микроскопом.

– Двух медяков мало за такую идею, барин, – он вытер руку о штаны, запустил ее в какой-то кожаный мешочек на поясе и положил мне в ладонь одну серебряную монету. – Вот. И если эта штука и вправду так работает… приходи, договоримся.

Я сжал в кулаке монету. Теплая, тяжелая. Это была первая победа, одержанная мозгами.

На этот скромный капитал мы сняли комнатушку в единственном на всю деревню трактире под названием «Последний приют». Хозяин, пузатый мужик с хитрыми глазками, увидев серебро, сразу стал любезнее, правда настороженность в его взгляде никуда не делась. Комната была так себе – две лавки, стол и окно, выходящее во внутренний двор.

И вот этот двор привлек внимание Арины. Там, на небольшом клочке земли, чахнул садик. Пара кривых яблонь, несколько кустов, которые когда-то были розами, и жухлая трава. Все это выглядело так, будто жизнь из этого места высосали до последней капли.

Арина, которая до этого молча наблюдала за моими манипуляциями, вдруг подошла к окну. В ее глазах появилась какая-то печаль, как у хорошего врача при виде запущенного пациента.

– Я могу это исправить, – сказала она тихо.

Видимо, она вдохновилась моим «подвигом» по добыче денег, решила как-то «обогнать». Странная дама.

Она не стала ждать моего ответа. Просто вышла из комнаты, а я – за ней. В общем зале она подошла прямиком к трактирщику.

– Хозяин, – позвала она мужика. – Сделка. Я верну к жизни твой сад. А ты нас накормишь лучшим, что у тебя есть, и ответишь на пару вопросов.

Я ж говорю – она считает что это состязание какое-то, хочет переплюнуть. А я что? Я ниче, поесть не против, еще и на халяву.

Трактирщик вылупился на нее, а потом громко расхохотался.

– Да ты, девка, никак колдунья? Этот сад засох год назад, как жена моя померла. Его уже ничем не спасти.

– А мы посмотрим, – Арина даже бровью не повела, хотя на «девку», ее рука инстинктивно потянулась к его горлу, но она взяла себя в руки.

Заинтригованный трактирщик и пара зевак из зала вышли за ней во двор. Хозяин смотрел на нее со снисходительной ухмылкой, ожидая представления. Он его получил.

Арина шагнула в центр мертвого садика. Она закрыла глаза и раскинула руки. И от нее пошло мягкое, теплое, золотистое сияние. Оно было похоже на первые лучи утреннего солнца. Это сияние окутало двор, и на глазах у ошарашенного трактирщика начало происходить чудо.

Это была тихая, уверенная, созидательная работа. Увядшие головки цветов на кустах дрогнули и медленно начали подниматься. Сухие, безжизненные ветви старых яблонь покрылись набухшими, живыми почками. Пожухлая, желтая трава под ногами начала зеленеть, наливаясь соком. Воздух наполнился запахом свежей листвы и влажной земли.

Трактирщик стоял с отвисшей челюстью. Его ухмылка давно сползла, сменившись выражением детского изумления. Он переводил взгляд с помолодевшего сада на Арину, и в его глазах читалось благоговение.

В этот вечер на нашем столе стоял лучший ужин, какой только мог предложить «Последний приют». А трактирщик сидел напротив и смотрел на нас уже не как на подозрительных бродяг, а как на очень уважаемых, очень ценных и, возможно, очень опасных гостей. Наш статус в этом гадюшнике только что взлетел до небес.

Правда Арина что-то ворчала, что за такую волшбу золотом платят, а не едой, но я не слушал, еда и правда вкусной была.

Трактирщик суетился вокруг нашего стола, как наседка, и то и дело подливал мне в кружку, бросая на Арину испуганно-благоговейные взгляды. Наш новый статус «уважаемых и опасных гостей» работал на полную катушку. Весь зал трактира делал вид, что не смотрит в нашу сторону, но я замечал на себе десятки любопытных взглядов. Мы были главной новостью этого болота.

Пользуясь этим незримым почетом, мы делали то, для чего, собственно, все и затевалось, – слушали. Общий зал трактира – это лучшая разведслужба, какую только можно придумать. Здесь, за третьей кружкой дешевого пива, языки развязываются лучше, чем от любой сыворотки правды. Нашей целью была любая информация: Орден, Орловы, Инквизиция, хоть черт лысый – годилось все, что могло дать нам хоть какую-то зацепку.

И удача нам улыбнулась. За соседним столом два купца, уже изрядно набравшись, громко, не стесняясь в выражениях, обсуждали свои финансовые потери.

– … он меня обул, как мальчишку! – басил один, пузатый, в засаленном камзоле. – Этот Аристарх, чтоб ему пусто было! Сказал, пошлина новая, имперская. А я потом узнал – никакая не имперская! Прямо ему в карман пошла!

Второй, тощий и жилистый, сочувственно кивал.

– Знакомая песня. Казначей Орловых, змей подколодный. Он всем тут заправляет. У них в роду вояк-то хватает, а вот с мозгами, которые деньги делать умеют, – один этот Аристарх. Серый кардинал, не иначе.

Мои уши встали торчком. Я незаметно толкнул Арину ногой под столом. Она тоже слушала, хотя и шикнула на мое не баронское привлечение ее внимания.

– Да какой кардинал! – пузан стукнул кружкой по столу так, что пиво расплескалось. – Ворюга! Все их темные делишки на нем держатся. Контрабанда… А знаешь, что я слышал? Что именно он с этими… ну, ты понял… с людьми в черных рясах дела ведет. Деньги им возит, а взамен получает то артефакты какие-то диковинные, то «помощников» особых, от которых люди потом пропадают.

«Орден», – мысленно констатировал я. Вот она, ниточка, за которую можно потянуть.

– И где ж сидит этот паук? – спросил тощий.

– А где ему сидеть? В своем поместье, в Соколиных Холмах. Говорят, там у него крепость, а не дом. Денег награбил столько, что может себе позволить.

Соколиные Холмы. Есть. Цель определена.

У меня в голове мгновенно начал выстраиваться план. Аристарх. Финансист. Мозг и кошелек Орловых. И, что самое главное, – связной с Орденом. Это была идеальная цель. Удар по нему – это удар по нервной системе врага. Ослабить их финансово, перекрыть канал связи с Орденом, а если повезет – захватить документы, переписку, что угодно, что вскроет всю их агентурную сеть в регионе. Это был шанс перевернуть доску.

Рано утром, когда «Заблудший Путник» еще спал пьяным, тяжелым сном, мы были уже на ногах. На остатки серебра мы купили у сговорчивого трактирщика припасов на пару дней, две фляги воды и два грубых дорожных плаща с глубокими капюшонами – лучшая маскировка для тех, кто не хочет привлекать внимания.

Мы вышли из городка, полные смутной надежды. Впервые за долгое время у нас был план нападения. Мы знали, куда идти и что делать. Воздух был свежим и прохладным, солнце только-только начало подниматься над лесом, окрашивая небо в нежно-розовые тона.

Мы вышли на главную дорогу, ведущую из города в сторону Соколиных Холмов, и замерли как вкопанные.

Дорога была перекрыта.

Два десятка воинов в знакомых доспехах, на которых тускло поблескивал герб рода Шуйских – хитрая лисья морда.

А впереди отряда, на вороном, как сама ночь, коне, сидел человек.

Ратмир. Его лицо, покрытое шрамами, было похоже на маску из камня. Он смотрел на нас, в его взгляде нельзя было прочитать ничего – ни радости, ни гнева, ни сочувствия.

Глава 5

Дорога была перекрыта. Двадцать воинов, впереди – Ратмир на вороном коне. Конец фильма. Титры. Мой гениальный план по «соколиной охоте» на казначея Орловых только что приказал долго жить, не успев даже толком родиться.

Мозг, еще мгновение назад рисовавший мне блистательные тактические схемы, выдал ошибку 404 и ушел пить кофе с коньяком. Вся моя смутная надежда, которой я успел позавтракать, свернулась в тугой, холодный комок где-то под ложечкой и неприятно заворочалась. Всегда так: только наметишь свет в конце тоннеля, как выясняется, что это просто кто-то прикуривает перед тем, как тебе навалять по самое не балуйся.

«Фиксация. Двадцать два биологических объекта, из них один – повышенной прочности, классификация „Ратмир“, – бодро начала Искра свой протокол. – Вооружены арбалетами, короткими мечами и скверным настроением. Расположение – тактическое полукольцо, пути к отступлению отрезаны. Вероятность успешного прорыва без превращения в дикобразов… невысокая».

Неуместное чувство юмора Искры меня раздражало.

«Заткнись», – мысленно рявкнул я на нее, даже не дав договорить. Она и так всё сказала одним своим появлением. – «Я не слепой».

Что такое «не слепой»? Это метафора, обозначающая наличие у тебя функционирующей зрительной системы и способности к базовому тактическому анализу? Твой сарказм становится все более многослойным. Мне нравится! – с неподдельным восторгом отозвалась она.

Я проигнорировал ее. Сейчас было не до уроков лингвистики для искусственного интеллекта. Ратмир спешился. Одно плавное, отработанное годами движение. От него веяло такой монументальной уверенностью, что казалось, если в него сейчас запустить из катапульты, он просто отряхнется, поймает ядро и спросит: «Кто кидался?».

Он не спешил. Медленно, вразвалочку, как хозяин, обходящий свои владения, он двинулся в нашу сторону. Его взгляд, тяжелый, как наковальня, прошелся по нам, оценивая. Сначала он вперился в Арину. Она замерла рядом, но не от страха. Нет, эта девица страха не знала. Она превратилась в натянутую до звона струну, из наследницы великого рода – в дикую кошку, готовую вцепиться в глотку. Вся ее поза кричала: «Только тронь!». Ратмир это увидел, и в его глазах не мелькнуло ничего, кроме деловой оценки.

А ведь я считал его своим человеком. Ну, почти. Все же Шуйские ему роднее, оно и понятно. А тут еще и обвинение в том, что я наследницу утащил – попал я, конечно, в передрягу.

Его взгляд наткнулся на рукоять моего меча. Я увидел, как у него дернулся кадык, а плечи едва заметно напряглись. Вспомнил. Вспомнил адский фейерверк в Долине Пепла, когда Искра работала на полную катушку, и то, как я этим вот самым мечом крошил древнее зло в капусту. Судя по тому, как на его лице напряглись желваки, воспоминания были яркими и, похоже, оставили неизгладимое впечатление.

И только потом его взгляд остановился на мне. Долго, изучающе, без всякой ненависти. Он будто пытался сопоставить образ того, кто в одиночку стоял против древнего чудища, с описанием «подлого убийцы и похитителя», которое ему, зуб даю, вложили в уши в родном замке. И, судя по всему, картинка у него никак не складывалась. Шило в мешке не утаишь, а уж такое шило, как я, которое светится в темноте и разговаривает само с собой, и подавно.

– Барон, – он коротко мотнул головой, и это был не жест приветствия, а констатация факта. – Леди Арина. Не ожидал вас здесь встретить.

Врал, конечно, как сивый мерин. Всё он ожидал. Такие, как он, на пикник с отрядом в два десятка рыл, перекрывая главную дорогу, не выезжают. Либо у них тут учения по блокированию стратегических объектов, либо они ждали именно нас.

– И мы тебе несказанно рады, Ратмир, – я выдавил из себя нечто похожее на улыбку, стараясь, чтобы она не выглядела как оскал приговоренного к повешению. – Как раз собирались прогуляться до Соколиных Холмов. Воздухом подышать, на птичек посмотреть. Не составишь компанию?

Он проигнорировал мою шпильку. Подошел еще ближе, останавливаясь в паре шагов. Воздух между нами, казалось, загустел, его можно было резать ножом и намазывать на хлеб. Я чувствовал запах его кожаного доспеха, пота и железа. Запах войны.

– Мой путь лежит в другую сторону, – его голос был безэмоциональным, как у диктора, зачитывающего некролог по телевизору. – И ваш, боюсь, тоже. Леди Арина, вам надлежит немедленно проследовать со мной. Ваша безопасность – мой долг.

Он сделал паузу. Арина фыркнула, ожидая, что скажу я. Правильно, девочка, сначала дай дураку высказаться.

– Барон Михаил Рокотов, – его глаза снова впились в меня, и на этот раз в них промелькнуло что-то похожее на сожаление. Или мне показалось. – Вы обвиняетесь в убийстве главы нашего рода. Раньше я этому не верил, но вы раньше и не крали наследницу Рода. Вам приказано сложить оружие и без сопротивления сдаться для последующего справедливого суда. Я действую по прямому указу леди Вероники Шуйской.

Он закончил. Вот она, стена. Непрошибаемая стена из долга, приказа и воинской чести. За этой стеной стояли двадцать арбалетов, нацеленных прямо на нас. Мой гениальный план по захвату Аристарха только что накрылся медным тазом. И, похоже, скоро этим тазом накроет и нас. И вариантов развития событий было ровно два: плохой и очень плохой. Либо мы сдаемся, и меня вешают на ближайшей сосне, а Арину отдают дяде-предателю, либо мы пытаемся прорваться и превращаемся в подушечки для иголок. Перспективка, прямо скажем, так себе.

Я медленно поднял руки на уровень плеч, ладонями вперед. Универсальный жест «я безоружен и не собираюсь делать глупостей». Хотя насчет глупостей я был не так уж уверен. Воины за спиной Ратмира напряглись, пальцы легли на спусковые крючки арбалетов. Один неверный чих – и можно заказывать панихиду.

Арина рядом зашипела, как рассерженная кошка. Она-то как раз была готова делать глупости, и чем больше, тем лучше. Пришлось незаметно ткнуть ее локтем в бок. Мол, цыц, не время для геройства.

– Ратмир, – я сделал шаг вперед. Еще один. Сократил дистанцию так, чтобы наш разговор не слышали его ребята. Это был ва-банк. Я показывал, что доверяю ему лично. – Давай без этих официальных речей, а? Мы же не на приеме у императора.

Он молчал.

– Ты был там, Ратмир, – мой голос стал тише, настойчивее. – Ты видел всё. Как древняя тварь проснулась, как Инквизитор чуть не умылся, как его хваленый купол трещал по швам. И ты видел, кто эту тварь остановил. Так что не надо мне тут рассказывать про «подлого убийцу». Ты сам знаешь, что это чушь собачья.

Я не оправдывался, констатировал факт, который мы оба разделяли. Я ставил его перед выбором: верить своим глазам или бумажке с приказом.

– Подумай своей головой, а не тем, что тебе напели в уши, – я перешел в наступление, переключаясь на холодную, безжалостную логику. – Зачем леди Веронике посылать тебя, своего лучшего воеводу, за рядовым убийцей? Чтобы выиграть время, Ратмир. Она в осаде, в собственном замке. Ее окружают враги, которые только и ждут, чтобы она сделала ошибку.

Я видел, как мои слова попадают в цель. Его каменная маска дала трещину. Он слушал.

– А теперь прикинь, что будет, если ты выполнишь приказ, – я загибал пальцы. – Вариант первый: ты забираешь Арину. Ее дядюшка Борис, этот старый хрыч, тут же вырвет ее у тебя из рук и отдаст Ордену на растерзание. И всё, конец игре. Вариант второй: ты забираешь меня. И Вероника лишается единственного союзника, который может действовать вне всех этих ваших правил. Единственного, кто способен достать доказательства, которые спасут ее и весь ваш род. Ты просто выбьешь у нее из рук последнее оружие.

Я сделал паузу, давая ему переварить сказанное. А потом нанес завершающий удар.

– Дай мне три дня, Ратмир. Не год, не месяц. Три дня. И я принесу тебе голову настоящего змея на блюдечке. Я притащу тебе казначея Орловых, этого вашего Аристарха. Живого или мертвого – как пойдет. И все его грязные делишки с Орденом в придачу.

Он молчал. Его стена долга трещала, но еще держалась. Он почти сломался, но ему нужен был последний толчок. И этот толчок сделала Арина.

Она шагнула вперед, вставая рядом со мной. Вся ее кошачья ярость ушла, сменившись ледяным аристократическим спокойствием. Она смотрела на Ратмира не как на врага, а как на нерадивого подчиненного.

– Ратмир, – ее голос был холоден. В нем не было просьбы, только приказ. – Ты служишь Дому Шуйских, а не временным интригам моего дяди. Я – будущее этого Дома. И сейчас я, как твоя будущая госпожа, приказываю тебе оказать содействие барону Рокотову.

Это был удар под дых. Она била по самому больному – по верности.

– Если мы потерпим неудачу, – продолжила она, не давая ему опомниться, – я лично возьму на себя всю полноту ответственности перед леди Вероникой и Советом Рода. Всю. Но если ты сейчас нам помешаешь из-за слепого следования букве приказа, я позабочусь о том, чтобы твой род запомнили как тот, что предал будущее Шуйских из-за трусости.

И вот тут его стена рухнула. Окончательно и бесповоротно. Я видел это по тому, как дернулись его плечи и как он, наконец, отвел взгляд. Она дала ему не просто выбор. Она дала ему приказ от вышестоящего лица и прикрытие на случай провала. Для солдата, как Ратмир, это был единственный выход, позволяющий сохранить и честь, и здравый смысл. Шах и мат, воевода. Теперь ход за тобой.

В голове у Ратмира с диким скрежетом проворачиваются шестеренки. Он взвешивал на своих внутренних весах всё: приказ, честь, здравый смысл, слова упертого барона и приказ наглой девчонки, которая, тем не менее, была его будущей госпожой. Десяток его воинов за спиной молчали, как истуканы, но я чувствовал их напряжение. Они ждали решения своего командира, и каким бы оно ни было, они бы его выполнили.

Наконец Ратмир издал тяжелый, прерывистый вздох. Будто он не воздух выдохнул, а скинул с плеч пару-тройку тонн чугуна. Каменное выражение с его лица никуда не делось, но что-то неуловимо изменилось. Он нашел выход. Лазейку, которая позволяла ему и приказ не нарушить до конца, и не натворить глупостей.

– Леди Вероника приказала мне доставить вас, – его голос прозвучал глухо, но уже без прежней металлической ноты. Он говорил это не столько нам, сколько своим людям за спиной, оправдывая то, что собирался сделать. – Она не уточнила, когда именно и в каком состоянии. Я воспользуюсь этим.

Он повернулся ко мне, и его глаза-буравчики впились в меня с новой силой. Теперь в них не было сомнений. Была жесткая, холодная решимость. Он принял решение и теперь будет следовать ему до конца.

– У тебя два дня, барон. Не три.

Его голос стал острым, как бритва. Он не просил, он диктовал условия.

– Через два дня в этот район прибывает Легат Империи. Лично. И он будет не один. Если к этому моменту у тебя не будет неопровержимых доказательств, способных заставить даже его заткнуться, я лично исполню приказ. Я найду тебя, где бы ты ни был, и доставлю твою голову леди Веронике на серебряном подносе. Я дал слово.

«Вот те на, началось в колхозе утро… Сроки поджимают», – мелькнуло у меня в голове. Два дня. Это не просто мало, это катастрофически мало. Мой план, рассчитанный на неспешную разведку и подготовку, только что полетел ко всем чертям. Теперь придется импровизировать, а импровизация в нашем деле – это прямой путь на кладбище.

Но это был еще не конец. Ратмир, похоже, решил сегодня поработать главным поставщиком проблем. Он перевел свой тяжелый взгляд на Арину.

– А вас, леди, я должен попросить остаться под моей охраной, – сказал он тоном, не терпящим возражений. – Ваша безопасность – мой прямой приказ. И эту его часть я не нарушу. Барон идет один.

Я аж присвистнул про себя. Хитрый, как сто лис. Одним ходом он и приказ частично выполнил, и Арину в безопасности оставил, и меня на короткий поводок посадил. Ведь я не смогу просто так свалить, зная, что она здесь, фактически в заложницах. Если я не вернусь через два дня, он не только за моей головой придет, он еще и Арину доставит прямиком в лапы ее дядюшки. Гениальная многоходовочка.

Арина вспыхнула, готовая взорваться праведным гневом. Еще бы, ее, самостоятельную и опасную, только что попытались превратить в барышню в беде, которую нужно охранять.

«Ошибка. Разделение ключевых тактических единиц снижает общую эффективность группы на сорок два процента», – с непоколебимой логикой встряла Искра. – Рекомендую пересмотреть условия договора'.

«Спасибо, подруга, я и сам вижу, что дело пахнет керосином», – мысленно огрызнулся я.

Ратмир сделал свое дело. Он превратился из врага в очень неудобного, требовательного и опасного союзника. Он дал мне шанс, но цена этого шанса была высока. Теперь я был один. Против Ордена, против Орловых, и с тикающим таймером над головой. Веселье, которого я так просил, только начиналось.

Арина уже открыла рот, чтобы высказать Ратмиру всё, что она думает о его «охране» и «безопасности». Я видел, как в ее глазах пляшут злые огоньки, и готовился к извержению вулкана. Но она не успела. Вселенная, видимо, решила, что на сегодня нам хватит словесных баталий и пора переходить к физическим.

Тишину разорвал короткий, злой свист.

Что-то черное и стремительное пронеслось мимо моего уха и с глухим «тхук» вонзилось в землю прямо у носка сапога Арины. Стрела. Черная, как смоль, с таким же черным оперением. Она дрожала, будто смеясь над нами. Это был не выстрел на поражение. Это был гонг, объявляющий начало представления.

И представление началось.

Из-за деревьев, из теней, из самого воздуха, казалось, начали материализовываться фигуры. Они не бежали, они скользили над землей, бесшумные, как призраки. Черные одежды, лица скрыты масками, в руках – короткие, изогнутые клинки. Ассасины Ордена. И среди них я сразу разглядел тех, от кого по спине пробежал холодок, – Жнецов. Их аура ощущалась как дыра в реальности, как вакуум, высасывающий тепло и свет.

Воины Шуйских среагировали мгновенно. Лязгнула сталь, затрещали арбалеты, воздух наполнился криками и звоном металла. Но нападавшие были не просто фанатиками. Они были профессионалами. Они двигались единым, слаженным организмом, и их цель была одна.

Арина.

Один из ассасинов, быстрый, как молния, проскользнул мимо двух воинов Ратмира, игнорируя их мечи, и рванул прямо к ней. В его руке блеснул тонкий, похожий на шило, стилет.

Но Ратмир был быстрее.

Я даже не успел моргнуть. Этот каменный истукан, этот монумент воинскому долгу, рванул с места с грацией пантеры. Он не кричал, не издал ни звука. Просто сделал два шага и встал между Ариной и ассасином, закрывая ее своим телом.

– Ваша безопасность – мой долг, – прорычал он, и в его голосе было больше стали, чем в его мече.

Меч Ратмира встретил клинок ассасина, высекая сноп искр. Но ассасин был хитрее. Он не стал ввязываться в силовой поединок. Одним неуловимым движением он отбил удар в сторону, и стилет в его второй руке метнулся вперед, как жало змеи.

Ратмир отшатнулся, его лицо исказилось от боли. Я увидел, как тонкое лезвие вошло ему в плечо, в уязвимое сочленение доспехов. Ассасин тут же отскочил назад, растворяясь в общей свалке. А Ратмир… он покачнулся, его меч выпал из ослабевшей руки и со звоном ударился о камни. Рана на его плече мгновенно начала темнеть, черные вены поползли по коже. Яд. Быстрый и, скорее всего, смертельный.

– Командир! – заорали его люди, но им было не до него. Их теснили, бой был в самом разгаре.

Арина смотрела на оседающего на землю Ратмира, и на ее лице отразилась такая гамма чувств, что хватило бы на десяток театральных постановок. Выбор. Бежать со мной под прикрытием этого хаоса или спасти человека, который только что заслонил ее собой. И она свой выбор сделала.

Она без единого слова опустилась на колени рядом с воеводой. Ее ладони вспыхнули ярким, теплым, янтарным светом, который тут же окутал его раненое плечо. Я видел, как черные вены яда остановились, а затем медленно начали отступать под натиском ее силы. Она вливала в него жизнь, вырывая из лап смерти. Но этот акт милосердия превратил ее в идеальную мишень. Неподвижную, уязвимую, полностью сосредоточенную на спасении.

Я выхватил Искру, отбивая выпад подкравшегося сбоку ублюдка, и отшвырнул его прочь. Ситуация была патовая. Мы в ловушке. Бежать нельзя – бросить Арину, Ратмира и его людей на растерзание. Победить – невозможно, врагов становилось все больше.

И в этот момент, когда казалось, что хуже уже быть не может, из глубины леса раздался голос. Не крик, а спокойный, властный приказ, усиленный магией так, что он перекрыл шум битвы и заставил всех замереть на долю секунды.

Лидер ассасинов, фигура в более дорогом, почти парадном черном облачении, стоял в отдалении, под сенью векового дуба, и поднял руку.

– Приказ изменился! Жнецам – подавить Жизнетворца! Остальным – взять барона живым! Хозяин желает говорить с аномалией лично…

Глава 6

Приказ лидера ассасинов прозвучал неожиданно. Вся эта кодла в черном, до этого двигавшаяся просто быстро, теперь носилась как ошпаренная. Хаос, который до этого был просто бодрой свалкой, превратился в форменный ад. Цель изменилась. Теперь я был главным призом, а Арина – досадной помехой, которую нужно «подавить». Звучало так себе.

«Внимание! Вектор атаки противника изменился. Основная угроза перенаправлена на твою биологическую единицу. Рекомендую начать двигаться быстрее. Значительно быстрее», – деловито прокомментировала Искра.

«Спасибо, подруга, без тебя бы не догадался», – мысленно огрызнулся я, уворачиваясь от изогнутого клинка, который пролетел в сантиметре от моей шеи.

Воины Ратмира, мужики тертые и опытные, оказались в полном ступоре. Они привыкли рубиться стенка на стенку, грудь в грудь, а тут – какая-то нездоровая акробатика. Эти черти в масках не сражались, они танцевали. Скользили, уворачивались, наносили короткие, точные удары и тут же растворялись в толчее. Люди Ратмира махали мечами, как цепами, в основном рассекая воздух, и медленно, но верно начинали сдавать.

Особенно хреново им пришлось со Жнецами. Эти твари целенаправленно перли к Арине. Она стояла на коленях над Ратмиром, ее ладони светились, как два фонаря, и от нее исходила едва заметная золотистая дымка. Для меня это было просто приятное тепло, а вот Жнецы, попадая в эту ауру, начинали корчиться, будто им под доспехи насыпали битого стекла. Их движения становились рваными, они задыхались, их аура небытия скукоживалась. Но они все равно перли, как зомби на распродажу мозгов, пытаясь прорваться к ней.

Я понял, что с мечом наперевес я тут долго не протяну. Искра фонила, как чернобыльский реактор, и я был для них как маяк в ночи. Нужно было менять тактику. Становиться не главным героем боевика, а той самой занозой в заднице, которую хрен вытащишь.

– Круговая оборона! Спина к спине! – заорал я так, чтобы перекрыть шум боя. – Не рассыпаться, держаться вместе!

Я не был их командиром, но в общем хаосе мой уверенный голос подействовал. Несколько воинов инстинктивно сбились в кучу вокруг Арины и Ратмира, выставив вперед щиты и мечи. Получился такой ощетинившийся «еж». Уже лучше. Хотя, мне кажется, что бои в пустошах сделали меня человеком, которого надо бы послушаться, как минимум в критическую минуту.

Я, пригнувшись, выскочил из основной свалки. Схватил с земли пригоршню пыли и с размаху швырнул ее в рожу ближайшему ассасину. Тот на секунду ослеп, и этого хватило, чтобы один из воинов Шуйских наконец-то удачно ткнул его мечом. Есть, один готов. Примитивно, но, как показывает практика, эффективно.

«Использование неконвенционных методов ведения боя. Фиксирую. Эффективность: высокая. Грязь и песок – отличный тактический ресурс!» – с восторгом отметила Искра.

«А то! У нас в песочнице этому с детства учат», – буркнул я, отступая за ствол здоровенного дуба.

Я начал работать по флангам. Не лез в рубку, а носился по периметру. То камень запущу в голову замешкавшемуся жнецу, то пну под коленку ассасина, который зашел в спину воину Шуйских. Кричал ложные команды: «Обходи справа!», «Второй отряд, в атаку!». Эти черти на секунду отвлекались, пытаясь понять, откуда ждать подвоха, и тут же получали по тыкве от моих временных союзников. Делов на копейку, а шуму на рубль.