Текст книги "Безумный барон 2 (СИ)"

Автор книги: Виктор Гросов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

Сделав то, чего от меня не ждал никто, я шагнул вперед, прямо к глашатаю. Тот испуганно попятился, едва не выронив пергамент. Стража инстинктивно дернулась, но замерла, поймав едва заметный останавливающий жест Легата.

– Ближе к делу, – мой тихий голос в этой оглушительной тишине резанул по ушам. – Пропустите прелюдию. Назовите цель.

Глашатай в панике посмотрел на Голицына, тот лишь едва заметно кивнул. Получив разрешение, парень зажмурился, будто прыгая с обрыва в ледяную воду, и выпалил финальную часть приказа. Его голос сорвался, превратившись в истошный, почти бабий визг, который оглушительно ударил по барабанным перепонкам в мертвой тишине зала:

– … приказываю Магистру Аномалий Михаилу Рокотову во главе вверенного ему отряда «Дозор Пустоты» немедленно возглавить разведывательно-карательную экспедицию в… Мертвые Горы!

По залу пронесся коллективный вздох ужаса, похожий на звук лопнувшей струны; Кривозубов торжествующе хмыкнул, а Елисей качнулся, и если бы не колонна за спиной, он бы рухнул. Даже на лице Арины на мгновение отразилось отчаяние.

Однако я их почти не слышал. В тот миг, когда прозвучало название, мой внутренний мир взорвался. Искра, мой голодный зверь, взвыла от беззвучного, хищного восторга. Холод в груди превратился в натянутую до предела струну, в неумолимый вектор, указывающий точно на север. Судьба и долг сошлись в одной точке.

И тут же, перекрывая этот внутренний вой, раздался бесстрастный голос Искры:

«Внимание. Обнаружено совпадение. Географический объект „Мертвые Горы“ упоминается в скрытых файлах гроссбуха Аристарха. В контексте… „Тюрьмы Вечного Льда“. Где, согласно тексту, Орден удерживает „ошибку творения“. Того, кого они называют… Тюремщиком».

Вот оно. Шах и мат.

Вырвав пергамент из дрожащих рук глашатая, я развернул его. Пробежав глазами по строкам, остановился на последней. На подписи. Идеальный, каллиграфический росчерк Императора. Но рядом с ним, почти незаметная, стояла крошечная, едва видимая руническая печать. Печать Святой Инквизиции.

Все встало на свои места, обнажая суть происходящего: не просто приказ – сделка. Циничная, безжалостная сделка между Императором и Валериусом. «Мы дадим тебе власть и ресурсы, а ты избавишь нас от этого чудовища, отправив его в самое пекло». Гениально.

Медленно сворачивая пергамент, я поднял голову и посмотрел на Легата. На его лице больше не было триумфа, только холодное, выжидающее любопытство. Он ждал моей реакции. Ждал, что я сломаюсь, откажусь, впаду в ярость.

Вместо этого на моем лице проступила лишь кривая усмешка.

Развернувшись спиной к президиуму, я посмотрел на свой новый отряд. На мрачного Ратмира. На перепуганного Елисея. На бледную, но решительную Арину.

– Ратмир, – мой голос резанул тишину. – У тебя час на сборы. Полная боевая выкладка. Елисей, мне нужны все карты Мертвых Гор, какие только есть в архивах. Даже самые древние и недостоверные. Арина, ты идешь со мной.

Не дожидаясь их ответа, я развернулся и пошел к выходу, бросив через плечо Легату:

– Готовьте экспедицию. Мы выступаем на рассвете.

Я шел в пасть к дьяволу. Вот только мой личный компас и поводок моего нового хозяина теперь вели в одну и ту же сторону. И это превращало самоубийственную миссию в единственный шанс.

Глава 23

На лице легата Голицына, застывшем в маске игрока в покер, которому только что испортили блестящую партию, едва заметно дернулась щека. Он ожидал чего угодно – торга, ярости, отчаяния, – но только не моего спокойного, делового принятия самоубийственного приговора. Поняв, что его поводок оказался слишком коротким, старый лис осознал: теперь, чтобы сохранить лицо, ему придется играть по моим правилам.

С достоинством гроссмейстера, признающего поражение в раунде, он медленно кивнул своему глашатаю. Тощий хмырь с вечно испуганными глазами вздрогнул, будто его ткнули шилом. Уже свернувший пергамент в надежде слиться с гобеленом, теперь, под тяжелым взглядом господина, он был вынужден снова развернуть свиток.

Вся эта клоунада с должностью, присягой и склоненными головами служила лишь прелюдией. Разогревом перед главным номером программы, где мне отводилась почетная роль камикадзе, с почестями и под аплодисменты отправляемого таранить авианосец.

Билет в один конец, вагон плацкартный, с бельем, которое не меняли со времен основания Империи. Я стоял, глядя на этот курятник, полный напыщенных индюков, и в голове билась одна простая мысль: «А ведь как красиво обставили, сволочи».

Мертвые Горы. От одного названия хотелось немедленно напиться и забыться. Этот гибрид Чернобыльской зоны с Бермудским треугольником, щедро приправленный байками о пропадающих легионах, был не просто точкой на карте – это было гиблое, проклятое место. Пятно, которое рисовали, обмакнув перо не в чернила, а в концентрированный ужас. Территория, откуда, как гласила местная мудрость, еще никто не возвращался.

А публика, надо сказать, преобразилась. Страх, еще минуту назад заставлявший их жаться к стенам, уступил место откровенному злорадству. По багровой физиономии барона Кривозубова, этого ходячего пособия по гипертонии, медленно, как масло по горячему блину, расползалась ухмылка. Теперь он взирал на меня не как на чудовище, способное сожрать его на завтрак, а как на больного барана, которого наконец-то ведут на убой. В его взгляде плескалось не просто облегчение – в нем сияло чистое, незамутненное, детское счастье. Пронесло, мужики! Теперь он точно до нас не доберется.

Остальные лорды, до этого готовые целовать мне сапоги, тоже выпрямились. Их сочувственные взгляды напоминали подаяние прокаженному – и денег жалко, и подойти страшно. Все всё поняли. Империя нашла идеальный способ утилизации неудобного актива. Не казнить, нет, это вызовет вопросы. Зато можно отправить на подвиг. Заведомо невыполнимый, смертельный, но такой, сука, благородный.

Я скосил глаза на свой новый «Дозор Пустоты» – мою личную группу поддержки на пути к эшафоту. Каменная маска на лице Ратмира, казалось, покрылась инеем. Этот истукан, кажется, вообще забыл, что такое страх, однако его взгляд, упертый в стену поверх голов, стал тяжелым, как наковальня. Внутри у него мозг уже превратился в штабную карту, где прокладывался маршрут в один конец. Он не просто хмурился – он просчитывал логистику самоубийства. Солдат, получивший приказ вести свой отряд на штурм неприступной крепости, не будет спорить. Он просто пойдет и умрет, забрав с собой как можно больше врагов. И своих людей.

А вот Елисей, похоже, умирать не собирался. По крайней мере, не сегодня. При звуках рокового названия парень качнулся и, не ухватись он за колонну, рухнул бы на пол с грацией мешка с картошкой. Краска схлынула с его лица так стремительно, словно его окатили ледяной водой, отчего рыжие веснушки стали похожи на россыпь ржавчины на снегу. Взгляд, которым он буравил меня, был полон такого отчаяния, будто я не просто вел его на смерть, а собирался перед этим заставить его съесть все учебники по канонической магии. Без соли.

– Зафиксировано падение боевого духа у девяноста восьми процентов союзных юнитов, – бесстрастно сообщила Искра. Ее новый, синтетический голос идеально подходил для зачитывания некрологов. – Один юнит близок к системному сбою, который ты называешь «упасть в обморок». Почему у него ноги подкашиваются? Это неэффективная реакция на стресс.

«Спасибо, подруга, за ценный совет, – подумал я, ощущая, как внутри закипает не страх, а холодная, злая ярость. – Заменю. Как только мы оттуда вернемся. Если вернемся».

Я стоял в центре этого театра абсурда, окруженный злорадством, сочувствием и ужасом. Все они уже похоронили меня. Списали со счетов. Отправили в последний путь под фанфары и красивые слова. Они ждали, что я сломаюсь, закричу, откажусь, начну умолять. Ждали отчаяния.

И в этом заключалась их главная ошибка.

Они ждали отчаяния, предсмертного вопля. А я… молчал. Опершись на меч посреди зала, я прислушивался – но не к их испуганному шепоту, не к скрежету зубов Ратмира. Я вслушивался в тишину внутри себя.

И в этой тишине, в тот самый миг, когда глашатай выплюнул название «Мертвые Горы», что-то взорвалось. Не звук. Не вспышка. Вместо боли или ярости мой внутренний мир, до этого холодный и гулкий, захлестнул беззвучный вой чистого, первобытного, хищного восторга. Восторга зверя, вечность просидевшего в темной клетке на голодном пайке и вдруг учуявшего запах свежего, манящего пира.

Искра. Мое проклятие, моя сила, мой личный дьявол на плече. Она не просто откликнулась – она взвыла от предвкушения. Прежде лишь фоновый, сосущий холод в груди, тупая зубная боль, вдруг обернулся чем-то иным. Натянутой до предела струной. Неумолимым вектором. Стрелкой компаса, которая с такой силой рванула на север, что, казалось, вот-вот вырвет мне ребра.

Туда. В самое сердце тьмы. В логово моих врагов. Туда, где, по всем законам логики и здравого смысла, меня ждала верная, бесславная смерть.

Медленно повернув голову, я позволил взгляду, ведомому этой невидимой силе, скользнуть по залу. Он пронесся мимо перекошенных от страха рож, мимо колонн и гобеленов – и уперся в огромную карту северных земель на стене. В одну и ту же точку указывали и мой личный компас, настроенный на поиск мифического «Ключа Льда», и официальный поводок в виде приказа Империи. Судьба и долг, отчаянная надежда на спасение и государственный приказ на утилизацию – все сошлось воедино. Два поезда, мчавшихся по разным путям, вдруг оказались на одном, и этот путь вел прямиком в ад.

Это была не удача, а самая изящная, самая дьявольская ловушка из всех, что я видел. Меня не просто отправляли на смерть. Нет, они подстроили все так, чтобы я сам, добровольно, с песней, поскакал в эту мясорубку. Потому что там, в конце этого пути, маячил мой единственный, призрачный шанс перестать быть монстром. Или, по крайней мере, перестать разваливаться на части.

– Анализ завершен. Зафиксировано совпадение векторов, – бесстрастно констатировала Искра, и ее синтетический голос был холоден, как сама пустота. – Вектор твоего личного квеста и вектор государственной миссии совпадают с погрешностью в ноль целых, ноль одну сотую процента. Это называется «синергия». Рекомендую использовать предоставленные ресурсы для достижения обеих целей. Эффективность миссии повышается.

Я криво усмехнулся. Синергия. Отличное слово, такое же красивое и бессмысленное, как «стабильность» в моем прошлом мире. Я получил все, что хотел: армию, ресурсы, официальное прикрытие для своего самоубийственного похода, заплатив за это последними остатками свободы. Теперь я не просто беглец или герой поневоле. Я – инструмент. Идеально заточенный, смертельно опасный, но всего лишь инструмент в руках тех, кто сидит далеко в столице и двигает фигуры на карте.

Подняв голову, я обвел взглядом зал: напыщенные рожи лордов, испуганное лицо Елисея, мрачный профиль Ратмира. Они все еще видели во мне лишь приговоренного к смерти. Они не знали. Не знали, что для меня этот приговор стал единственным путем к спасению, отчего вся ситуация приобретала оттенок черного, злого, уродливого юмора. Я шел в пасть к дьяволу не по приказу. Я шел туда за лекарством от него самого.

Пусть мой внутренний компас и выл от восторга, но мозг – тот самый аналитический, въедливый и до одури циничный аппарат, что до сих пор спасал мою шкуру, – работал без сбоев. Он не верил в совпадения. Тем более в такие, мать его, удачные.

Шагнув мимо замершего Ратмира, я заставил стражу инстинктивно расступиться, как воду перед носом ледокола, и направился прямо к глашатаю. Этот тощий хмырь, все еще сжимавший пергамент в вытянутых руках, будто священную реликвию, затрясся мелкой дрожью. Молча я вырвал указ из его потных ладоней. В ответ раздался испуганный писк, и глашатай отскочил, словно ошпаренный кипятком. Легат Голицын в кресле едва заметно приподнял бровь, но промолчал, позволяя мне этот акт демонстративного неповиновения.

Развернув пергамент, я уставился на плотную, дорогую бумагу, на витиеватые буквы. Под вычурной, почти карикатурной подписью Императора и тяжелой восковой печатью с гербом мой мозг, усиленный холодной, бесчеловечной логикой Пустоты, начал складывать пазл. Не тот, что мне подсунули, а скрытый под ним.

Так, стоп. Голицын? Нет, не его почерк. Слишком прямо, слишком рискованно. Этот лис скорее удавится, чем поставит все на одну, тем более на мою, карту. Он – идеальный исполнитель, хитрый, однако не автор такого топорного гамбита. Значит, выше. Император? Логично. Два доклада на столе: от Легата – про управляемого монстра, от Инквизитора – про чуму во плоти. Что делать мудрому правителю? Старая песня – стравить их лбами, пусть грызутся на заднем дворе, далеко от столицы. В проклятых горах, где они, с большой долей вероятности, уничтожат друг друга. А если кто-то и выживет, то будет настолько ослаблен, что его можно будет добить одним щелчком пальцев. Чистая, незамутненная политика.

– Твоя логика совпадает с моей на девяносто четыре процента, – бесстрастно констатировала Искра. – Этот «Император» мыслит эффективно. Жаль, что он тоже в списке на утилизацию, когда мы закончим. Шутка. Наверное.

Однако все это было слишком просто. Слишком логично. Мой внутренний аналитик, привыкший искать двойное дно даже в инструкции к чайнику, не унимался. Что-то не сходилось, какая-то деталь выбивалась из безупречной картины.

И тут меня прошиб холодный пот. Не от внутреннего зверя – от догадки. Чудовищной, абсурдной, такой, что в нее не хотелось верить.

А что, если за всем этим стоит он? Мой главный, невидимый враг. Тот, кто дергал за ниточки с самого начала. Таинственный Лорд Ордена. Что, если не Император и не Легат решили отправить меня в Мертвые Горы? Что, если это он, каким-то непостижимым образом, повлиял на решение? Прошептал в нужное ухо, подсунул нужный доклад, дернул за нужную ниточку в сложной паутине столичных интриг.

Он знает о моем голоде, знает, что я ищу. И он сам, своими руками, отправляет меня прямиком в свое логово. Не как врага, которого нужно остановить. А как гостя. Долгожданного гостя, для которого уже накрыт стол и приготовлена самая лучшая, самая хитроумная ловушка.

Я оторвал взгляд от пергамента и посмотрел на Легата. Старый лис все еще улыбался своей ядовитой, триумфальной улыбкой. Он думал, что держит меня на поводке. Он думал, что это он ведет игру. Наивный. Такая же пешка в этой партии, как и я. Просто его еще не съели.

Картина прояснилась. Я шел не просто на самоубийственную миссию – я шел в мышеловку. А сыром в ней служил мой единственный шанс на спасение. Мой «Ключ Льда».

Идеальная приманка. Идеальный капкан.

Эта мысль не вызвала ни страха, ни отчаяния. Лишь холодный, злой, пьянящий азарт игрока, которому сдали чудовищно плохие карты, но который, черт побери, все равно намерен сорвать банк. Они думали, что загнали меня в угол? Ошибались. Они просто дали мне все, что было нужно.

Сухой, дорогой пергамент зашуршал в моих руках, и в мертвой тишине зала этот звук напомнил шелест сухих листьев на могиле. Я не стал рвать его или бросать. Вместо этого, сделав то, чего не ждал никто, я развернулся спиной к президиуму. Полностью проигнорировав Легата, я посмотрел прямо на свой новый отряд. На мрачного Ратмира. На перепуганного Елисея. На бледную, но решительную Арину.

– Ратмир. – Мой голос прозвучал ровно и холодно, без малейшей дрожи, но заставил всех вздрогнуть. – Забудь про стандартную выкладку. Мне нужны не солдаты. Мне нужны охотники. Максимум взрывчатки, алхимические ловушки, все, что способно устроить большой «бада-бум». И никаких знамен. Мы идем в тень.

Воевода на мгновение замер, его каменная маска, казалось, треснула от удивления. Он ждал приказа готовиться к последнему бою, а получил – к диверсионной вылазке. Он молча, с тяжелым пониманием, кивнул.

– Елисей. – Мой взгляд заставил мага вжать голову в плечи. – Карты – это хорошо, но мне нужно другое. Забудь про легальные архивы. Мне требуются все запрещенные тексты о Мертвых Горах: еретические трактаты, дневники сумасшедших – все, что Инквизиция сжигала последние пятьсот лет. Ищи упоминания не о крепостях Ордена, а о местах Силы. О точках, где сама реальность… истончается.

Елисей вскинул на меня испуганный, но уже заинтригованный взгляд. Я бросал ему не просто задачу – я бросал вызов его книжной, правильной натуре. Он неуверенно, но кивнул.

– Арина. – Мой взгляд на мгновение смягчился. – Ты – наш единственный радар. Забудь про бой. Твоя задача – слушать. Слушать тишину. Потому что именно в ней будет прятаться то, за чем мы идем.

Она не ответила, лишь сжала кулаки, и в ее глазах на смену усталости пришла стальная решимость.

Отдав приказы, я, наконец, развернулся к Легату, с хищным любопытством наблюдавшему за этой сценой.

– Мои люди готовы, – я бросил свернутый пергамент на стол перед ним. – А теперь, ваша светлость, готовьте свою часть сделки. Я поведу ваших овец на убой, но взамен хочу получить все. Полный доступ к вашим ресурсам, вашим архивам и вашим людям. Без единого вопроса.

Я шел в пасть к дьяволу. Вот только теперь не жертвой на заклание, а охотником, который сам выбирает поле боя. Я отправлялся туда, куда вел меня голод, но теперь – по своему собственному, безумному плану. И эта неизвестность, это наглое изменение правил игры, пугало их куда больше, чем сама смерть.

Следующий том цикла: /reader/471165/4400774