Текст книги "Цветок с тремя листьями (СИ)"

Автор книги: Виктор Фламмер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

…Но это было еще до того проклятого письма, которое он наверняка получил по дороге? Что скажет ему отец? Захочет ли встречаться вообще? Хидэтада сцепил руки. Нет. Он должен увидеть отца любой ценой. И не важно, что тот скажет или решит. Главное – Хидэтада хотел услышать, что он поступает правильно. И тогда он согласится и примет любое решение.

Хидэтада приподнял занавеску паланкина. Уже скоро поворот и ворота. Такая до боли знакомая дорога. Думал ли он, что будет пробираться по ней тайно? Еще немного подождать, и его сомнения будут развеяны. Хидэтада опустил занавеску и тут же услышал негромкий стук сзади. Раз, два, три… четыре.

Сердце болезненно сжалось. Проклятье! Как, как он не подумал об этом? Конечно, за ним никто не следил в замке. Ему подготовили ловушку по дороге. И он, Хидэтада, сам лично пришел в нее. Проклятый Мицунари! Впрочем, разве было сложно догадаться? Хидэтада сжал рукой подбородок и слегка прикусил палец. Стоп. Не паниковать. Мгновенья утекают между пальцев. Не важно, что будет с ним: главное – не дать возможности Исиде Мицунари все вывернуть так, словно инициатором этой встречи был отец. Его вообще никак нельзя вмешивать. Хидэтада зажмурил глаза. Если бы он не был так далеко от замка и на этой дороге… Если бы он был на одной из центральных улиц, то мог бы приказать нести его к дому госпожи Го. Исида Мицунари сгорел бы от стыда. Стоп. Они недалеко от ворот. Отлично.

– Не сворачивайте. Двигайтесь прямо, через улицу, к северным воротам. Не меняйте шага. Как только выйдем за город, я скажу, куда направляться дальше. Пусть продолжают следить.

«Им нужно узнать, куда я отправился? Что же, пусть узнают». Хидэтада понимал, что поступает не слишком красиво. Но сейчас не было времени придумывать что-то другое.

Запах цветов буквально затопил паланкин. Хидэтада никогда не был в этих местах, но очень надеялся, что тропинка ведет к дому. Он приказал носильщикам остановиться и ждать здесь. Не было похоже, что вход кто-то охраняет, а значит, не должно возникнуть проблем.

Хидэтада выбрался из паланкина и приоткрыл незапертую калитку. Да, эта тропинка точно должна привести к дому. Он торопливо, но не бегом двинулся по ней, радуясь, что так хорошо может ориентироваться в темноте. Белые цветы вокруг словно освещали ему дорогу. Дом возник перед ним внезапным темным пятном. Хидэтада постоял немного у дверей, а потом негромко постучал. Он думал о том, что сказать слуге, открывшему дверь, но когда она распахнулась и на пороге показался сам хозяин, Хидэтада вздохнул с облегчением. Не надо ничего придумывать.

– Господин Като… прошу простить за столь поздний визит. Но мне больше не к кому было обратиться за помощью.

– Хидэтада?.. Что ты здесь делаешь?

Голос Киёмасы звучал хрипло, было заметно, что он перед этим давно и крепко спал. Хидэтаде вновь стало очень неловко.

– Я… За мной гонятся шпионы Исиды Мицунари.

– Ясно, – Киёмаса схватил его за плечо и втащил внутрь. И тут же задвинул дверь.

– Они далеко?

– Не знаю. Они следовали за мной всю дорогу, но на значительном расстоянии.

– Ясно. Они знали, куда ты идешь?

– Нет.

– Отлично. Раздевайся, быстро!

* * *

Опять эта чертова липкая противная духота. Хидэёси сел на постели и вытер пот скомканной простыней. Посмотрел на окна: они были распахнуты настежь. Небо уже немного начинало светлеть.

– Проклятье… разве уже не осень? Разве не должно становиться прохладнее перед рассветом?..

Он встал, походил по спальне, постоял у окна. И поняв, наконец, что уже не ляжет и не уснет, хлопнул ладонями, подзывая слуг.

– Принесите одежду и зажгите светильники. И пусть кто-нибудь позовет Мицунари, если он не спит. Если спит – не трогать!

Он снова сел на кровать[24]24
  Моду на европейские вещи и предметы обихода ввел Ода Нобунага.


[Закрыть]. Тятя уже несколько раз звала его в свои покои, обещая махать веером, если ему будет душно. Но с этой обязанностью могла справиться любая служанка.

Иногда Хидэёси казалось, что он больше совсем не любит Тятю. Словно вся его любовь ушла вместе с Цурумацу, а когда родился Хирои, он не сразу даже смог себя заставить прикоснуться к малышу. Тятя рыдала, а Хидэёси этот новый ребенок казался каким-то нелепым обманом. Как будто куклу завернули и подсунули ему, обезумевшему от горя.

Но однажды он увидел, как Нэнэ гуляет в саду с малышом. И такая нежность его захлестнула, что он выбежал в сад босиком и впервые прижал Хирои к своей груди.

А вот чувства к Тяте так не вернулись, похоже. И от этого было грустно и как-то одиноко.

А может, дело в том, что в его крови огонь страсти погас уже навсегда?..

Еле слышный шум отвлек Хидэёси от раздумий. Оказывается, светильники уже зажгли и на пороге стояли служанки, почтительно ожидая, когда он изволит встать и позволит его одеть. Хидэёси вздохнул и поднялся с постели. И почти сразу же увидел в коридоре знакомую фигуру.

– Значит, не спишь. Вот я тебя и поймал. Почему не спишь?

– Вы тоже не спите.

– Да, представляешь, постоянно стал просыпаться еще до рассвета. Не знаю уже, что делать, – пожаловался Хидэёси и шлепнул служанку по руке. – Эй, поаккуратнее! Не затягивай так: в этих штанах еще осталось немного меня!

– Если вы хотите, я могу скрашивать вам эти предутренние часы, – Мицунари поклонился.

– Только если не утренним докладом, – отшутился Хидэёси и, убедившись, что полностью одет, вышел из спальни.

– Пойдем, что ли, в сад… Ты не знаешь, почему осень еще жарче, чем лето?

– Не знаю… – пробормотал Мицунари у него из-за спины, – но я поговорю с лекарем.

– И что ты ему скажешь? Чтобы сделал воздух прохладнее?

– Ваша светлость, дело не столько в воздухе, сколько в том, что вам надо больше отдыхать. Вчера во время приема вы потратили очень много сил.

– Вот что, Мицунари, хватит закапывать меня живьем в землю. Пусть я и старик, но помирать в ближайшее время не собираюсь. И не надо обращаться со мной, как с дряхлой развалиной.

– Прошу прощения…

– Вот так лучше. Как ты думаешь, Иэясу остался доволен приемом? – Они вышли во двор, и Хидэёси остановился, повернувшись к Мицунари.

Тот едва заметно улыбнулся:

– Я уверен в этом.

– Не смейся. Тебе совершенно не жалко Хидэтаду, а он сидел такой потерянный. Ну, ничего, ему надо привыкать, согласен?

– Конечно, ваша светлость. И господину Иэясу тоже.

Хидэёси негромко захихикал:

– Надо уделять мальчику побольше времени. Чтобы его не оставалось на визиты к отцу, так?

– Так… – Мицунари задумчиво посмотрел на небо.

– Ты чего-то ждешь? – в голосе Хидэёси послышалось недовольство. – Что-то ты какой-то рассеянный.

– Да как вам сказать… У меня есть одно… дело.

– Так что же ты молчишь? Сказал бы сразу. Это из-за этого ты не ложился спать?

– Ну… можно сказать и так, но не думайте, мне это вовсе не мешает… – Мицунари осекся и оглянулся.

– Что? – Хидэёси посмотрел в ту же сторону. К ним быстрым шагом приближался человек. Немного не дойдя до них, он опустился на колени и быстро пробормотал:

– Господин Исида. Они вернулись.

– Да-да… – рассеяно произнес Мицунари, глядя то на господина, то на посыльного. – Я … приму, как только освобожусь.

– Кто вернулся? Кого примешь? Мицунари-и! – Хидэёси схватил его за подбородок. – Что ты от меня скрываешь, а?

– Ничего, ваша светлость. Дело в том, что я расставил несколько ловушек. И, похоже, в одну из них попалась дичь, – лицо Мицунари осветила победная улыбка.

– Ах, вот оно что! – Хидэёси отпустил его и обратился к все еще стоящему в той же позе человеку. – Пусть эти, которые вернулись, приходят и докладывают прямо здесь. У господина Исиды от меня нет никаких тайн. Правда, Мицунари?

– Конечно, ваша светлость! – Мицунари поклонился.

– Отлично, тогда прямо тут на крыльце и подождем. Мицунари, сходи за подушкой.

Хидэёси как раз закончил устраиваться поудобнее, когда наконец на дорожке появился человек. Шел он не очень уверенным шагом, и Хидэёси повернулся к Мицунари, вопросительно подняв брови:

– «Они»? Я вижу одного.

– Да… я тоже… Эй, ты почему один? Где остальные?

Человек подошел к крыльцу и несколько неуклюже опустился на колени:

– Прошу простить меня… ваша светлость… господин Исида… Но двое ранены и не могут прийти. Одного нам пришлось оставить: мы не знаем, что с ним.

– Ранены?! Оставить? – губы Мицунари скривила ухмылка. – Да, ваша светлость, теперь я уверен, что вам обязательно нужно услышать этот доклад. А ты? Ты, похоже, и сам ранен?

– Да нет, так, пара царапин… Нам вообще повезло, что мы остались живы. Прошу простить.

– Не тяни, рассказывай. Только с самого начала.

– Мы отправилась в указанное место, господин, на перекрестье нижних и верхних улиц. И ожидали там почти до начала стражи Тигра. И – все, как вы и сказали, – появился паланкин без опознавательных знаков, с четырьмя носильщиками. Как было приказано, мы проследили его до места, куда он направлялся. Это оказалось поместье госпожи.

– Поместье госпожи?.. – Мицунари сдвинул брови.

– Да, именно так. Нам было известно, что госпожа находится в замке, и мы решили, что кто-то использует это удаленное место для своих целей. Вы приказывали точно удостоверить личность того, кто находился в паланкине…

– И вы вломились в дом… Идиоты… – Мицунари хлопнул себя ладонью по щеке. – Вы должны были «удостовериться» в тот момент, когда этот человек выходил из паланкина!

– Подожди, Мицунари, они что, правда вломились? Ах-ха-ха! – плечи Хидэёси затряслись. – Удивительно, что еще осталось, кому докладывать.

– Мы… мы не смогли. Он приказал носильщикам остановить паланкин уже в саду, издалека в темноте невозможно было ничего разглядеть. И мы не вламывались в дом, мы просто потребовали открыть дверь и назвали ваше имя.

Плечи Хидэёси затряслись еще сильнее:

– И что было дальше? Рассказывай, не тяни!

– Дверь открылась, и на пороге стоял господин Като! Он был с мечом… и, простите… он был без одежды.

– То есть голый? И с мечом? Киёмаса? – уточнил Хидэёси и, не выдержав, разразился смехом. – А тот, кто прибыл к нему в гости, вы его видели?

– Да… это был господин Токугава Хидэтада.

– Тоже голый?

– Нет, ваша светлость… на нем была юката[25]25
  Юката (дословно «одежда для ванны») – традиционная японская одежда, представляющая собой летнее повседневное хлопчатобумажное, льняное или пеньковое кимоно без подкладки.


[Закрыть] господина Като… похоже, он ее накинул, когда мы…

– Идиоты! – заорал Мицунари вскакивая.

– Тихо, Мицунари, сядь, – Хидэёси зажал рот ладонью и опять весь мелко затрясся. Потом все-таки захохотал в голос.

– Вот это Киёмаса… да как он это делает?! – Из его глаз брызнули слезы.

– Вы что же, болваны, не знали что он там?

– Конечно нет, господин Исида! Вы нам не приказывали следить за господином Като! Он гнался за нами до самого выхода… Мы до сих пор не верим, что нам удалось уйти живыми.

– А вам и не следовало… – медленно проговорил Мицунари, странно улыбаясь.

– Ну-ну, не будь к своим людям слишком строг, – Хидэёси похлопал его по руке. – Это была самая смешная история, которую я услышал за весь этот чертов год.

Глава 5

Киёмаса захлопнул дверь и согнулся в приступе хохота:

– Нет, ты это видел? А, Хидэтада?

Хидэтада с трудом выдавил из себя улыбку:

– Вы… убили их?

– Что?.. Нет, – Киёмаса хмыкнул и указал мечом на дверь: – Попугал немного. Ты же видел, как они драпали. А ты лучше представь себе физиономию Мицунари, когда они ввалятся к нему с докладом.

Он прошел до конца комнаты, взял из ящика чистую тряпицу и тщательно вытер меч. Убрал его в ножны и сдернул с Хидэтады свою юкату. Хидэтада поднялся на ноги и смущенно уставился в пол.

– М-да. Спать ложиться смысла нет – мне вставать уже нужно по-хорошему, – Киёмаса снова хмыкнул, затягивая пояс, и обошел Хидэтаду кругом, внимательно разглядывая. – Теперь уже торопиться тебе точно некуда. Поэтому времени у нас полно. И, знаешь, у тебя отличная задница. – Он звонко шлепнул юношу пониже спины и наклонился над самым ухом:

– …А теперь давай, рассказывай, от чего я ее спас.

Хидэтада бросился к вороху скинутой в спешке одежды и принялся судорожно натягивать хакама.

– Я же сказал: незачем торопиться. Все уже и так всё знают, или ты считаешь, что сможешь вернуться домой незамеченным? – спросил Киёмаса.

– Я… я сейчас живу в замке его светлости.

– Ах, вот оно что… ну, тем более. Впрочем, я что-то сильно сомневаюсь, что Мицунари поспешит к его светлости с докладом о твоих ночных похождениях, – Киёмаса вновь оглушительно расхохотался. – Так с кем же тебе испортили свидание ребятки Мицунари? Ведь не ко мне же ты, в самом деле, настолько спешил?

– Я… у меня была назначена одна важная встреча. Это личное, господин Киёмаса, не подумайте. А они…

– Вот что я скажу тебе, мальчик мой, – Киёмаса подошел к Хидэтаде и нежно обнял его за плечи. – Никаких «личное» и «тайная встреча» я от тебя сейчас слышать не хочу. Ты без малейших колебаний обнажил передо мной свое тело. И с душой тебе придется сделать то же самое. С кем ты тайно встречался ночью? С женщиной? Накануне свадьбы? Я тебе от всей души советую быть сейчас предельно честным. – Он сжал плечо с такой силой, что Хидэтада зашипел от боли:

– Нет, господин Като. Это не была встреча с женщиной. Вы… Вы можете пообещать, что это останется только между нами?

– Нет, не могу. Это полностью зависит от твоих ответов, – Киёмаса отпустил его, сел напротив двери и положил меч перед собой.

Хидэтада судорожно сглотнул и опустился на пол напротив.

– Ну?

– Я хотел встретиться со своим отцом, – сказал Хидэтада, отводя взгляд.

– Что? С господином Иэясу? – Киёмаса удивленно приподнял брови. – Среди ночи? А что, другого времени на это у тебя не нашлось? И зачем делать такую тайну из этой встречи? Впрочем… погоди. Ты сказал, что живешь в замке?

– Да… Понимаете, я не знаю, можно ли говорить об этом вам. Это пока скрывается от всех… вопрос еще не решен.

– Хидэтада… – внушительно произнес Киёмаса.

– Да… хорошо. Дело в том, что его светлость решил назначить меня своим наследником. Пока об этом известно лишь мне и отцу. И, по всей видимости, Исиде Мицунари. Мой отец еще не дал окончательного ответа. И я… понимаете, я очень хотел увидеть его до того, как он его даст!

– Постой. Ты что же – против?

– Я? Нет, конечно! Проклятье, я не знаю! Это слишком неожиданно! Мне нужен был совет и…

Киёмаса слегка нахмурился:

– Вот оно как… я думал, ты любишь его светлость как родного отца…

– Да! Господин Като! Вот вы… вы же очень любите госпожу Нэнэ! Но стали ли вы от этого меньше любить свою матушку?!

Киёмаса не ответил, но его лицо становилось все более мрачным.

– Да поймите вы!.. – из глаз Хидэтады покатились слезы. – Я просто… я просто хотел его увидеть! Был прием в честь его приезда, он вел себя так, словно я умер для него! Господин Като! Поверьте мне!

Киёмаса откинул голову назад и прищурился, глядя в потолок. А потом внезапно перевел взгляд на Хидэтаду и широко улыбнулся:

– Знаешь, что я тебе скажу, Хидэтада? После того, что между нами было, – он коротко хохотнул, – довольно глупо обращаться ко мне: «господин». Говори просто: «Киёмаса». Понял?

– Да… Киёмаса… – Хидэтада выдохнул и вытер рукавом слезы. – Я понимаю, что повел себя очень глупо. И я бы очень не хотел, чтобы из-за моей глупости отец оказался втянутым в интриги господина Исиды Мицунари.

– В этом ты прав, парень.

Киёмаса встал, подошел к Хидэтаде и вдруг со всего размаха врезал ему по шее так, что тот отлетел в сторону и растянулся на полу. И тут же вскочил на ноги, весь красный:

– Что это значит?!

– Ничего, Хидэтада. Я бы никогда не посмел поднять руку на наследника рода Токугава. А вот поставить на место мозги моего юного друга и, возможно, вскоре названного брата я просто обязан. Ты хоть понимаешь, что ты едва не натворил? А Иэясу? Он-то где забыл свою голову, что согласился на эту встречу?

– Я… отправил ему письмо. Но не стал дожидаться ответа. Отец отказался бы, я уверен в этом… поэтому и не стал ждать, – Хидэтада снова сел, потирая рукой шею.

Киёмаса тяжело вздохнул:

– Да… ну и натворил ты дел. Я думал, ты умнее. Но, впрочем, это не важно. Послушай меня. Я сейчас прикрою тебя. Но только потому, что ты – глупый мальчишка, одержимый своими чувствами. А Мицунари – кретин, сующий свою голову туда, где он может запросто ее лишиться. Эх… И это несмотря на то, что ты без малейших колебаний подставил меня.

– Простите… – едва слышно прошептал Хидэтада. – Я не хотел подставлять вас! Я просто был уверен, что, ну… что мы что-нибудь придумаем.

– Ты хотел сказать, что я что-нибудь придумаю, – Киёмаса рассмеялся, – но я не люблю придумывать, предпочитаю действовать. А тебе предоставлю честь с этим разгребаться самому. Вот что… – Он встал и потянулся:

– Спальня – там. А я пойду, разомнусь немного.

– Но… Киёмаса… вовсе не нужно, я сейчас оправлюсь в замок и…

– Ты меня плохо слышал? Спальня – там.

Киёмаса подхватил с пола меч и вышел не оборачиваясь.

* * *

Иэясу еще раз перечитал письмо и поднес его к пламени светильника. Посмотрел, как язычок пламени поглощает каждое из написанных слов. Он ожидал этого письма, был уверен, что Хидэтада не сможет удержаться.

Стемнело совсем недавно. Стоит ли отправлять ответ? Иэясу задумчиво прошелся по комнате, снова оглядывая обстановку в отблесках тусклого пламени светильника. Хидэтада постарался на славу: учел его вкусы и привычки, словно все это время находился рядом с ним и наблюдал. Неужели запомнил? Или умудрялся извлечь эту информацию из слов в их переписке? Или… дело в том, что Хидэтада – его сын? Его, Иэясу? Сын и истинный наследник?

Когда Иэясу осматривал поместье, от его взгляда не укрылось, что Хидэтада подготовил покои и для себя тоже. А это означало, что о предложении, которое сделал ему Хидэёси, Хидэтада узнал позднее. Может быть, перед самым началом приема: Хидэёси всегда любил такие шутки. Иэясу усмехнулся и покачал головой. Хидэёси нередко использовал внезапность. Именно в таких случаях очень часто раскрываются истинные намерения людей. И почти всегда господин тайко выигрывал в этой игре.

Но Иэясу тоже любил такие игры. И умел в них играть. Истинные намерения? Разумеется, он их покажет. Ему, Токугаве Иэясу, нечего скрывать. Он подошел к светильнику и погасил его. Разделся и с наслаждением вытянулся на мягком футоне. Молодец Хидэтада. И с тонким одеялом тоже угадал.

– Господин! Прошу прощения, господин!

Иэясу открыл глаза и подскочил на постели. Уже было достаточно светло: похоже, поднималось солнце.

– В чем дело? Что случилось?! – он потер глаза и повернулся к содрогающейся от стука двери.

– Господин! К вам посланник его светлости господина тайко! Срочно! С письмом!

– А… проклятье! Впусти его, быстро!

Иэясу откинул одеяло в сторону и выскочил в коридор, потирая лицо. И едва не сбил с ног вышеупомянутого посланника. Тот упал на колени, поклонился и протянул конверт.

Иэясу взял его, вытащил письмо и сосредоточился на слегка расплывающихся буквах:

«Мой дорогой друг. Прости меня за такую спешку. Но дело касается твоего сына и не терпит отлагательств. Я ожидаю тебя в своих покоях как можно скорее. Это очень важно».

Остатки сна словно смыло водой. Иэясу скомкал письмо и обратился гонцу:

– Доложи, что я немедленно прибуду.

Когда гонец скрылся за дверью, Иэясу швырнул в угол комок бумаги и прикусил палец.

– А-а-а… Эй, кто-нибудь. Выходную одежду мне, срочно! И подготовьте парадный паланкин – я еду в замок.

Хидэёси его уже ждал. И это еще больше встревожило Иэясу, который давно привык, что даже на приватные встречи господин тайко постоянно опаздывал, иногда врываясь внезапно, когда уставший от ожидания гость расслабится. Да-да, все та же любовь к внезапности и желание застать врасплох. Иэясу это всегда забавляло, он давно и хорошо знал Хидэёси и всегда старательно разыгрывал удивление или испуг. Или позволял застать себя в каком-нибудь нелепом положении. Это страшно веселило Хидэёси, и дальше беседа шла уже без малейшего напряжения.

Что было сейчас? Очередная шутка или действительно что-то серьезное? Иэясу не сомневался, что Хидэтада, увидев отсутствие света, вернется обратно в замок. Так что, даже если его заметили и проследили за ним, – ни Иэясу, ни его сыну нечего поставить в вину. Разве что желание Хидэтады ночью взглянуть на темные окна своего поместья.

Или Хидэёси хочет услышать ответ немедленно? Или и правда произошло что-то неожиданное? Или…

Иэясу не любил строить догадки, очень не любил. Но избавиться от этой дурной привычки никак не получалось.

Он вошел в комнату и опустился на колени, низко кланяясь. Хидэёси вскочил, обошел его и помахал руками возле двери, отгоняя охрану. И сам же задвинул створки.

– Ну вот так-то лучше. Теперь нас никто не увидит и не услышит. Давай, поднимайся, – Хидэёси схватил его за руки и потянул, – чай есть, еды нет, я не ем так рано.

– А я и не встаю так рано, что такое случилось? – Иэясу сел удобнее и взял чашку с чаем. Пить действительно очень хотелось, губы пересохли.

– Прости, я разбудил тебя. Гонец доложил, что поднял тебя с постели. Но я решил, что ты должен узнать об этом первым, – сказал Хидэёси, усаживаясь рядом.

– О чем? – Иэясу старался, чтобы голос не звучал особенно взволновано, но совершенно спокойным выглядеть не собирался. И, увидев, что Хидэёси нарочно затягивает паузы, наконец не выдержал: – Хидэёси, прекрати! Что с моим сыном?

– Ты не представляешь, что он устроил! – Хидэёси состроил забавную гримасу.

Иэясу, не скрываясь, выдохнул с облегчением:

– Что?

– Вместо того чтобы спокойно лечь спать после вчерашнего приема, наш Хидэтада тайно выскользнул из замка и направился… угадай куда?

Иэясу схватился за голову обеими руками:

– Только не говори мне, что к любовнице. Впрочем, я надеюсь, что люди, которые следили за ним, не из болтливых, и нам удастся замять это дело?

– Нет, Иэясу, не к любовнице… все гораздо хуже…

– И… что, интересно, может быть хуже визита к любовнице накануне свадьбы? Только визит не к той любовнице, – Иэясу усмехнулся.

– То есть ты не знаешь… и даже не догадываешься?

– Хидэёси, откуда бы мне знать? Ты ведь не дал нам даже возможности увидеться. И не моя вина, что тебе о жизни моего сына известно куда лучше, чем мне.

– Тогда слушай! – Хидэёси приобнял Иэясу за плечи и почти зашептал ему в ухо. – Сегодня ночью Хидэтада тайно отправился не к любовнице, а к своему любовнику. И знаешь, кто это? Като Киёмаса! Да-да, их застали вместе в такой позе, что не может быть никаких сомнений, что наши мальчики состоят в любовной связи!

Иэясу отшатнулся и вытаращил глаза:

– Что?.. У моего сына любовная связь с кем?! Хидэёси, если это шутка, ты мог бы ее приберечь на вечер?!

– Увы, мой друг, эта «шутка» стоила Мицунари троих людей.

– Ах, вот оно что… А я-то смотрю, что Мицунари поблизости нет. Он сам-то как, не пострадал? – Иэясу заглянул Хидэёси в глаза, пытаясь вложить во взгляд как можно больше участия.

– Нет, он сейчас спит после тяжелой ночи, – Хидэёси хихикнул.

Иэясу наконец донес чашку до рта и сделал несколько глотков.

– Это объясняет, почему ты меня разбудил так рано.

– Эх… – Хидэёси закатил глаза, – бедняга Мицунари… он и в поместье своем почти не бывает… живет в замке и, не поверишь, сегодня я впервые видел его спящим.

– Да… – протянул Иэясу, – … везет тебе на верных и преданных людей. Однако ты меня ошарашил, но и успокоил. Такое дело свадьбе не помеха. Хотя из всех способов поставить себя глупое положение Хидэтада выбрал, пожалуй, наилучший.

– Ну, я же сказал, что хотел бы, чтобы ты узнал об этом первым.

Иэясу задумался, отставил чашку и внезапно упал в ноги Хидэёси, уткнувшись лицом ему в пятки.

– Я долго думал… умоляю тебя, не делай этого! – он схватил Хидэёси за руки и принялся трясти.

– Что?.. Иэясу, ты что? Что с тобой? – Хидэёси подхватил Иэясу подмышки и попытался усадить обратно, испугано заглядывая в глаза.

Иэясу упорно прятал взгляд и только продолжал хватать Хидэёси за руки и бормотать:

– Не надо, прошу, умоляю!..

– Да что? Что не делать?!

– Не отнимай у меня сына!

– Что? Иэясу! Да успокойся же ты!

– Нет! – Иэясу внезапно отодвинулся, едва подняв голову от земли. – Я… пока я ехал сюда… чего только я не подумал! Что мой мальчик убит, что он вляпался в какой-то дурацкий заговор, как твой недоумок Хидэцугу! Не шути так со мной больше!

– Иэясу, ну прости старого дурака… – Хидэёси всхлипнул, вытер нос рукавом и принялся впихивать в руки Иэясу чашку с чаем. – На вот, попей, хороший чай, тебе же понравился, понравился?

Иэясу послушно взял чашку и несколько раз шумно отхлебнул из нее, мотая головой.

– Вот, вот так лучше… – Хидэёси успокаивающе похлопал Иэясу по плечу. – Иэясу, друг мой, ты что, и вправду считаешь Хидэтаду глупцом?

– Нет… Но он ребенок! Он еще совсем ребенок! И творит совсем детские глупости! – голос Иэясу вдруг стал тихим и спокойным, он поднял глаза и пристально посмотрел на Хидэёси. – Ты… ты знаешь, что я ради него сделал. Ради того, чтобы он, именно он стал моим наследником. И… и как я любил Аю. И я уже отдал тебе одного сына!

– Да, но толку от него… Эх-х, как жаль, что Асахи не родила тебе детей.

– Да… – согласился Иэясу, – но я все равно забочусь о твоей сестре и люблю ее. Прошу, Хидэёси. Ты ведь сам отец, пойми меня. Отдал бы ты кому-нибудь своего малыша? Даже зная, что ему и тебе так будет лучше? Даже ради блага страны? Скажи, отдал бы? Только ответь честно.

Хидэёси задумался и начал мелко кивать головой.

– Даа… – наконец проговорил он, – я очень хорошо тебя понимаю. Ты любишь своего сына… ты заботишься о нем… но… – Хидэёси внезапно вцепился в плечи Иэясу и притянул его к себе. – А о моем? Кто позаботится о моем малыше?

Иэясу перехватил его запястья:

– Обещаю, я обещаю позаботиться о нем, как о родном. Если вдруг…

– Тс-с… – Хидэёси вырвал у него свою руку и приложил ладонь к губам. – Вот буду помирать – будешь давать обещания. Мы с тобой об этом всем позже поговорим. А насчет того, что твой парень отчудил – у меня есть отличная идея. Никак не годится, чтобы наши с тобой детки скрывались, словно делают что-то недостойное, а? А то еще подумают люди что-нибудь не то. Согласен?

Иэясу только негромко вздохнул. Вот теперь можно было окончательно расслабиться. Он поднес к губам чашку с остатками чая и наконец-то ощутил его вкус.

* * *

Мицунари распахнул калитку и быстрым шагом пошел вперед по тропе. Людей он оставил снаружи, приказав им ждать его возвращения и ни в коем случае не входить даже на территорию сада. Внутри все клокотало от ярости, и Мицунари едва сдерживался, чтобы не перейти на бег.

Двери в доме были распахнуты настежь. Мицунари поднялся на крыльцо, прошел комнаты насквозь и не обнаружил в доме ни души. И только выйдя на веранду с другой стороны, ощутил запах жарящейся рыбы. Остановился, сделал несколько глубоких вдохов и выдохов и вышел во внутренний двор. Осмотрелся по сторонам. Странно, но сад не выглядел неухоженным. Мицунари не сомневался, что Киёмаса за время своего пребывания превратит его в джунгли, но не обнаружил даже следов начинающегося запустения. Тропинка, ведущая к ступеням, была тщательно выметена, а на самих ступенях не было ни травинки. Учитывая, что хозяйничали здесь Киёмаса со своей свитой, – такой порядок выглядел более чем странно. Даже фонтан, сделанный в виде небольшого водопада, продолжал струиться чистой водой.

Мицунари спустился по ступеням к озеру и почти сразу же обнаружил источник запаха. Открывшаяся ему картина все-таки вызвала привычную усмешку. На берегу, прямо возле мостков, был выложен камнями грубый очаг, вокруг которого торчали палки с насаженными на них рыбинами. Сам Киёмаса сидел на мостках, голый по пояс, в подвязанных выше колена хакама. Босыми ногами он болтал в воде.

– Киёмаса, – окликнул его Мицунари, – а тебе известно, что ты – дайме, с доходом более чем двести пятьдесят тысяч коку[26]26
  Коку – японская мера объема. Исторически коку определялся как среднее количество риса, потребляемое одним взрослым человеком в течение года. 1 коку риса = 150 кг. Являлось мерой богатства и служило денежным эквивалентом в средневековой Японии: размер жалованья самурая, доходность провинций измерялись в коку.


[Закрыть] в год?

– Известно, – Киёмаса повернул голову, – а что, ты привел с собой кого-то, перед кем надо выделываться?

Мицунари подошел ближе, старательно обходя очаг с брызгающейся рыбой.

– А перед кем ты выделывался на свадьбе госпожи Тяти и его светлости? Когда ел руками из общего блюда, а потом напился и блевал с крыльца прямо на ступени?

Киёмаса широко улыбнулся, развернулся, скрестив на белых досках мокрые ноги, и оперся на одну руку:

– Ты об этом пришел со мной поговорить?

– Нет. Киёмаса, какого… – Мицунари даже не нашел подходящего слова и запнулся, – ты устроил это представление?

– А что? – Киёмаса ухмыльнулся еще шире. – По-моему, зрители остались довольны. Кстати, твои тут своего товарища забыли. Я приказал отнести его к воротам, вы нашли?

– Кто тебе дал право калечить моих людей?! – Мицунари начал терять терпение, его лицо покраснело, и он сжал кулаки.

– А кто дал право твоим людям врываться в мой дом? Хватит орать, ты посмотри, какие тут жирные карпы, – Киёмаса ткнул пальцем в сторону очага, а затем опустил его в озеро. – Они тут настолько разожрались, что их можно голыми руками ловить. Благодарю за такое чудесное место. Это ведь тебя мне нужно благодарить, так? Давай, расскажи мне, как ты там весь в делах, а я тут отдыхаю.

– Лучше бы ты тут отдыхал, чем таскался каждый день в замок. Кажется, тебе ясно сказали, что позовут, когда будешь нужен.

– А это, Мицунари, не тебе решать, когда я нужен его светлости, а когда нет. Садись, хватит уже. Я же никого не убил, мог бы и оценить.

– Я оценил, спасибо. Его светлость тоже оценил. Надеюсь, ты счастлив, что выставил меня перед господином Хидэёси полным идиотом.

– Так ты ему доложил? Поторопился? – Киёмаса запрокинул голову, громко хохоча.

Мицунари насупился и отвернулся:

– Хотел бы я знать, на чьей ты стороне, Киёмаса.

– А что, что-то изменилось?

– Киёмаса, хватит уже, твои тупые шутки давно никому не кажутся смешными. Речь идет о серьезных вопросах! Ты вообще помнишь, зачем ты здесь?

– Я-то помню, – Киёмаса вмиг оборвал смех, встал, прошагал по мосткам, оттолкнув в сторону Мицунари так, что тот едва не потерял равновесие, и принялся поворачивать рыбу другой стороной. – Ты опять попал пальцем в небо.

– Да неужели? – Мицунари подошел сзади и скрестил руки за спиной. – Два дня назад тебя тут посетил Асано Нагамаса. Сегодня ночью – младший отпрыск Токугава. Может, пришло время что-нибудь мне рассказать? Мы ведь делаем одно дело. Или ты хочешь сам выслужиться перед его светлостью? Да только сейчас вопрос стоит не в том, кто первый войдет в крепость или нарубит больше голов. Речь идет о жизни господина Хидэёси. Или дело вовсе не в этом? Поэтому я тебя и спрашиваю – на чьей ты стороне?

Киёмаса вздохнул и, не поднимаясь с корточек, развернулся к Мицунари. Поднял голову и долго задумчиво на него смотрел.

– Вот, что Мицунари, – наконец проговорил он. – Тебе придется признать, что ты упорно суешь свой нос не в свое дело. Ты опять ошибаешься, Мицунари. Не там ищешь.

– Киёмаса. Просто расскажи, зачем они к тебе приходили, хорошо? Мне вовсе не нужно, чтобы ты думал и делал выводы. У тебя все равно не получится.