Текст книги "Право выбора"

Автор книги: Виктор Волков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 31 страниц)

Глава 36

Почти полный диск луны светил так ярко, что не нужно было обладать вампирским зрением, что б увидеть две фигуры, вжимающиеся в ворота деревни. Окажись здесь случайный путник, то стоило бы ему приблизиться, как он ужаснулся бы. Люди оказались прибиты к деревянной калитке, по их рукам стекала кровь. Но путника, к его счастью, здесь не было. А луна взирала на муки людей равнодушно, не желая укрыть от себя неприглядную картину тучами.

Я посмотрел на друга. Бедняге приходилось непросто.

Вчера перед уходом Насти, я ей прямо сказал, что герою для скорейшего излечения требуется свежее молоко. Старательная девушка, несмотря на смущение, которое испытывала в присутствии друга, в течение дня то и дело появлялась с банкой молока и заставляла Руслана пить. Тот под ее напором и моими замечаниями о пользе напитка вынужден был смиренно принимать заботу девушки. Хотя у Насти и не было ни одного шанса, Руса дома ждала Лейсан.

Кроме молока бедняга был залит по самые брови стимулирующими и восстанавливающими эликсирами. Но состояние его все равно оставляло желать лучшего.

Если мне нынешнее положение доставляло массу неудобств, то какого же ему? Впрочем, вот-вот появится оборотень и тогда любые другие заботы покажутся пустяками.

Вервольф не заставил себя долго ждать. По моим прикидкам еще не было часу ночи, когда серая тень, не скрываясь, стала приближаться к нам по дороге, ведущей из леса. Вервольф передвигался на четырех конечностях и был похож на волка, если б тот вымахал размерами до небольшого медведя. Чудовище словно нехотя ставило левую переднюю лапу.

– Рус, – позвал я. Друг с трудом приподнял голову. Он все понял.

Тварь втянула воздух носом и продолжила путь уже на двух лапах. При этом левую переднюю, он пытался беречь и не совершать ее лишних движений.

Два желтых, как маленькие луны, глаза завораживали. Они светились злобой, жестокостью, но первобытная мощь грозила пленить.

Оборотень не спешил, он вдыхал аромат страха и торжествовал.

Когда ему оставалось шагов десять до нас, я не выдержал:

– Что, тварь, доволен?!

Существо посмотрело на меня с любопытством (если я правильно истолковал мимику волосатой морды и выражение глаз).

– Ты слишком молод. И ты тоже. Вы должны быть старше, – задумчиво прорычал вервольф.

– Ну если мы тебе не подходим, то, может, снимешь нас отсюда и мы пойдем дальше? – с надеждой предложил я.

– Ры-рыхах, а ты забавный, – раздалось что-то похожее на смешок, – но ты тоже охотник. Скажи, где твои старшие друзья и я тебя не трону.

Звучит заманчиво, да вот только я понятия не имел, о чем говорит это чудовище.

– Лохматый, ты чего несешь? – весомо высказался Рус.

Еще мгновение и оборотень кинулся бы на друга, но я измененным из-за принятия боевой формы голосом выкрикнул:

– Стой, а то стрелять буду!

Чудовище замерло не столько реагирую на сказанное, сколько с любопытством разглядывая изменения во мне. И в тот же момент разразился гром десятков выстрелов. В воздух полетели клочья шерсти и брызги крови. Оборотень скуля от боли попытался кинуться на Руса, но он метнул свой тяжелый серебряный кинжал и тот воткнулся вервольфу в бедро. Мой бросок оказался менее удачным, нож беспомощно стукнул рукоятью по огромной серой башке. За первым залпом последовал второй. Новая порция шерсти и крови, и тварь хромая и скуля, убегает в лес. Над частоколом возвышаются местные жители, они кричат что-то грозное и радостное. Я же пристально смотрю в лес. Оборотня потрепало хорошо, но надеется, что он заползет в какую-нибудь нору и сдохнет нам, не приходится.

Не открывая ворот, нас поднимают наверх и чествуют как героев, позабыв, что еще вчера хотели отдать нас на растерзание оборотню.

Общему радостному настроение не поддался Дед, он тоже доволен, но уже думает о завтрашнем дне:

– Он же выживет? – спрашивает седобородый, отведя меня в сторону.

– Скорее всего, – подтверждаю я его безрадостные предположения.

– Завтра полнолуние. Если вы не убьете его до этого, то он отомстит.

Только киваю в ответ. Пока наш план работал. Но следующей его стадией было выслеживание и убийство оборотня. И тут мне было страшно. Нам нужно было оказаться в его вотчине, и хоть тот был ранен, но и назвать Руса полноценной боевой единицей, язык не поворачивается.

Местные выполнили свою роль. Я переживал, что вервольф услышит или учует такое скопление народа, но здесь каждый был знаком с охотой, все сидели тихо, а специальные отбивающие запах мази помогли скрыться от обоняния зверя. Но для подстраховки, нам с Русом сделали надрезы на руках, что б запах крови заглушал иные. Может план и не идеален, но с немалой долей везения пока он выполнялся четко.

Наконец-то друг освободился от желающих его поблагодарить. И спустя десять минут, мы уже шли по дороге, ведущей в лес. Кроме привычных мачете и кинжалов, Рус нес с собой ружье, обильно смазанное составом, который должен не дать почувствовать оборотню запах ружейного масла и пороха. Я тоже нес такое же ружье. Оба «ствола» сегодня не использовались, иначе запах пороховых газов никакой мазью было бы не отбить.

Когда мы скрылись от лишних взглядов, Рус позволил себе немного расслабиться, сгорбил плечи и подобрав палку, стал на нее опираться. Я встретился с ним взглядом и похолодел. В его глазах плескались боль и усталость. Никакой силы воли не хватит, что б передвигаться при таком истощении, но друг шел, делая шаг за шагом. Еще вчера, я предлагал ему остаться, говорил, что одному мне будет проще, ведь я быстрее и сильнее, чем он в таком состоянии. Но Рус уперся и если бы я не взял его с собой, то он все равно пошел бы, только я уже не смог бы присматривать за ним.

Первое время, мы без труда шли по следу вервольфа, кровь и шерсть, вели нас как хлебные крошки. Затем, мне пришлось полностью сосредоточиться на запахе его крови, но и этот след со временем истаял.

Вдруг в ноздри ударил мерзкий запах, его принес ветер от уже знакомой нам ямы с трупами. Мы хотели пройти мимо, но тут я на грани слуха уловил звук. Медленно, я первый, Рус немного позади, двинулись на его источник. Я передвигался тихо, как мог. Неясный шум периодически повторялся и привел меня прямо в овраг. Я заглянул во внутрь, глаза от запаха заслезились, но я разглядел движение. Подошедший Рус, стал прикрывать меня, а я стараясь не вставать на линию огня спустился за человеком. Тот слабо трепыхался среди трупов и не сразу заметил, что его куда-то тащат. Я вылил немного воды на лицо найденыша. Под слоем грязи оказался Виктор. Неужели светловолосый охотник и есть оборотень?! Но тут я присмотрелся и понял, что ошибся. На Викторе были раны, но не от огнестрельного оружия, а от когтей.

Рус молча протянул ему флягу с восстанавливающим эликсиром и даже я не стал спорить, говоря, что охотник уже не жилец, а другу нужнее. Спустя несколько глотков взгляд парня обрел осмысленность.

– Рад вас видеть, – нашел в себе силы улыбнуться тот. – Спасибо. Не хотелось подыхать в этой яме.

– Ты это брось. Вот попей, – я передал ему флягу. – Еще поживешь. Ты видел его?

– Еще вчера днем. Я этой твари под левую лопатку стрелу засадил. До сердца не достал. Но хрен он ее сможет вытащить, – со злорадством сказал охотник и глаза его блеснули нехорошим желтым огоньком.

– Мы заметили – он до сих пор хромает. А сейчас ты его не видел?

– Нет, из этой ямы немногое видно. Но с полчаса назад кто-то ломился не разбирая дороги, я подумал, что зверь кого-то из наших гонит.

– Мы его потрепали хорошенько, вот тебе фляга, дождись нашего прихода, отпилим ему башку и сразу за тобой вернемся. – Рус излучал насмешливую уверенность, но охотник видел, что это бравада, однако не подал виду.

– Обещаю далеко не уходить, – в тон другу отозвался Виктор. – Вы уж поосторожнее.

Руслан встал, покачнулся, но я вовремя его поддержал. И мы двинулись в том направлении, куда как показалось охотнику, бежал вервольф.

– Ты видел?

– Да. Если выживет, он станет оборотнем.

– И что нам с ним делать? – несколько растерянно спросил друг.

– С собой заберу, – пожал я плечами. Яр и Слава примут его как своего и всему обучат.

Когда стало казаться, что мы окончательно потеряли след и ходим по кругу, мы наткнулись на заросли малины, поломанные ветки говорили о том, что кто-то ломился сквозь них не глядя. Мы удвоили внимание и двинулись следом.

И все же оборотень почувствовал нас раньше, чем мы его. Серая тень метнулась на нас, стоило оказаться на небольшой поляне. Рус запаздывал и я ринулся наперерез твари, не давая ей добраться до друга. Ружье для меня вещь непривычная, поэтому я даже не стал пробовать целиться, а махнул им как дубиной. Тварь отскочила в сторону, но будучи раненой недостаточно быстро. Удара по голове вервольф избежал, но прикладом зацепило серый окровавленный бок. Зверь зарычал, изготовился к прыжку, но Рус наконец-то выстрелил. Дробь легла кучно, едва не оторвав твари челюсть. Оборотень обезумев от боли не попытался скрыться, а бросился на стрелка. К тому времени вместо бесполезного для меня ружья, у меня в руках уже был серебряный кинжал – единственный из набора, приспособленный не для метания, а для контактного боя. Существо было чудовищно быстро и если бы не многочисленные раны и стрела в лопатке, я вряд ли успел бы, а так мы прыгнули одновременно и мой кинжал, пропоров бедро твари почти до колена остановил его. Мы упали вместе и тут же на мою спину обрушился удар. Я дернулся в сторону и новый удар вместо лица пришелся в плечо. Спина и плечо за мгновения намокли от крови. Тварь попыталась навалиться сверху, из развороченной выстрелом челюсти на меня капали слюна и кровь, безумные желтые глаза до краев наполнены ненавистью. Я не успел подумать о том, что это последнее, что я вижу в своей жизни, как хватка твари ослабла. Я скинул его с себя, откатился сам и приподнялся, опираясь на колени и левую здоровую руку. Оборотень не двигался, в основании его черепа торчала рукоятка ножа. Руслан сидел рядом, выглядел он не многим здоровее вервольфа.

– Ты как? – одними губами спросил он.

– Хреново. Отвернись, попробую поправить здоровье.

Я подполз к зверю. Вопреки обычной практике (во всяком случае, обычной для кинофильмов) тот не спешил после смерти становиться человеком. Возможно, его суть уже стала ближе к звериной, нежели людской. Превозмогая брезгливость, отплевывая шерсть, я пытался пить кровь, которую уже не гнало по венам мертвое сердце. Получалось не очень и вскоре я отцепился от тела. Подавляя рвотные позывы, я все же не избавился от той крови, что уже попала в мой желудок. Затем, как мог, умыл лицо из фляги. Руслан смотрел на меня с суеверным ужасом. Да, выглядеть моя трапеза должна была омерзительно. Кайлеб говорил, что если увлекаться кровью трупов, то можно стать гулем. Но единственной альтернативой крови оборотня был эликсир восстановления, каждая капля которого была нужна Русу и Виктору.

– Надо обработать твои раны и идти за Виктором, – все же взял себя в руки Руслан.

– Если Виктор это тот перевертыш, которого вы не добили, то идти за ним уже не нужно. А раны действительно нехорошие, мы за тобой понаблюдаем парень, – неприятный, самодовольный голос застал нас врасплох. На поляну вышли двое мужчин за сорок лет каждому. Одеты в бесформенные балахоны, напоминающие маскхалаты, у обоих загорелые, жесткие лица. У одного был длинноватый нос с горбинкой, что придавало его облику еще больше хищности. У другого отличительной чертой был шрам из трех полос от уха до подбородка.

– Ты что-то сказал про Виктора? – спросил я, стиснув зубы от боли в ранах.

– Ваш товарищ превратился бы в оборотня. Мы спасли его. Теперь он может упокоиться. Можно даже похоронить по всем правилам.

По счастью, смысл сказанного дошел до Руса раньше чем до меня и он отгородил меня от охотников своей спиной, а заодно и мои удлинившиеся клыки от их взглядов.

– Разве его еще нельзя было спасти? – спросил Рус спокойным голосом.

– Мы и спасли его, единственно возможным способом, – бесстрастный ответ меня взбесил. Вот твари!

Я уже огибал сгорбленную, но широкую спину друга, когда потеря крови все же сказалась, несмотря на адреналин. Вот я готов рвать убийц на части, а вот изображение пропало и вокруг темнота, затем кадр в котором на меня стеной летит мох и снова темнота. Очнулся я перекинутым через чье-то плечо. Дернулся и меня тут же аккуратно положили на землю. Меня нес один из фанатиков, свалившихся на нашу голову, тот что со шрамом.

– Раз очнулся, дальше пойдешь сам. Сможешь? – судя по тону, ответа от меня ждут только одного. Посмотрел на Руса, тот шел сам, хотя лица на нем не было. Второй мужчина тащил тело Виктора, а к поясу привязан мешок, судя по размерам которого, голова вервольфа вполне поместилась бы.

– Спасибо. Надеюсь, справлюсь, – поблагодарил я. В общем то они были совсем не обязаны меня нести. – Я многое пропустил?

Мужчина со шрамом лишь отрицательно покачал головой, но как мне показалось, уже более дружелюбно.

Рус был совсем плох, поэтому оставшуюся дорогу я поддерживал его, едва не таща на себе.

Деревня встретила нас закрытыми воротами и часовыми. Последние заметив нас издали, позвали еще людей и вскоре стена ощетинилась ружьями. Наши спутники и ухом не повели, как шагали, так и продолжили путь. Мы же с другом так устали, что на такую комиссию по встрече нам было решительно наплевать.

Что рассказывали селянам наши новые знакомцы и как я оказался в кровати, практически не помню. Очнулся уже под вечер в незнакомом доме. Слева кто-то настойчиво предлагал теплого молока и «подоткнуть подушечку». Повернул голову, так и есть. Руслан с мукой смотрит на порхающую вокруг него Настю.

– «Где мы?» – хотел я спросить, но на поверку выдал невнятное сипение вместо речи.

– Ой, Артем, Вы очнулись. У Вас такие раны, такие раны, больно, наверно? – надо же даже мне досталась толика ласки и заботы. Однако девушка оказалась не только болтливой, но и догадливой.

Она тут же налила какой-то отвар в кружку. Уже по запаху стало ясно, что вкус у него дрянной. Так и оказалось. К тому же некстати вспомнилось бедро вервольфа из которого я пытался пить кровь и меня чуть не вывернуло.

Девушка убежала за знахаркой, у которой раньше я покупал молоко, и вскоре они вернулись вместе. Местная врачевательница Тамара Михайловна была пухлой женщиной лет сорока пяти, приятной в общении и повадками, если не городского врача, то медсестры. Как же она оказалась в этой глуши?

Осмотрев меня и наказав как можно меньше и осторожнее двигаться, она обследовала Руслана. Восприняв его отчаянное семафорение глазами, она сказала, что ему необходим покой и перерыв в потреблении теплого молока. Затем выгнала девушку, за что заработала взгляды – недовольный Насти и благодарный Руса, после чего вышла и сама.

– Ну как ты?

– Нормально, восстанавливаюсь быстро, – храбрился Рус.

– Это все теплое молоко, – не удержался от подколки я и тут же погрустнел:

– Ты разобрался, что это за мужики?

– Это те самые охотники, за которых нас сначала принял оборотень. Они преследовали его почти год. На какое-то время ему удалось скрыться от них в этом лесу. Вот, примерно так. Ты с ними не задирайся. Они излишне категоричные, но мужики правильные. И опасные, – намекнул Рус на то, что лучше бы им не знать, что я вампир.

– Жалко Виктора, – покаялся я. – Вдруг у парня был бы шанс.

– Вряд ли. Я так понял, что они не светлые и не темные, а настоящие охотники, только в отличие от меня – профессионалы. Так что я им доверяю. Хотя, в самом деле, жаль.

– Чего за шум? – насторожился я приближающемуся гулу.

Скоро в дом знахарки ворвались люди. Убивать, по счастью, нас не собирались. Скорее наоборот, героев звали на чествование. Охотники, имен которых я так и не узнал, оказались правильными и честно признались, что оборотня завалили мы. Поэтому, когда Тамара Михайловна все же выгнала посетителей, дав нам возможность умыться и переодеться, и мы вышли в свет вечерних фонарей, то нас принимали как героев. А освещение сегодня было необыкновенно ярким, может в честь праздника, но мне казалось, что это для того, что бы разогнать темноту. Страх, поселившийся в людях пережил своего прародителя – вервольфа.

Я галантно подал руку нахмурившейся Тамаре Михайловне, Настя глядя на это набилась под ручку к Русу. Нас обоих еще пошатывало, поэтому кавалеры смотрелись ахово. Но общих восторгов в наш адрес это ничуть не унимало. Не будь рядом со мной дородной знахарки, то нашлось бы немалое количество умников, желающих меня хлопнуть по спине с плохо затянувшимися ранами.

Наконец-то мы оказались за столом. Рядом со мной сидел охотник со шрамом по правую руку и Тамара Михайловна по левую. Кстати, оба охотника были великолепными рассказчиками и развлекали публику историями то леденящими кровь, то, следующих сразу за ними, веселых до колик. Я хохотал вместе с деревенскими, Руслан тоже улыбался, хотя порою кривился от настойчивого внимания Насти (конечно, севшей рядом с ним). Вечеринка шла своим чередом, страх и напряжение постепенно покидали людей.

Замечательно. Но вот от неловкого движения, у меня открылась рана на спине. Я встал, нечаянно оперевшись на охотника. Мужчина со шрамом вызвался вместе со знахаркой помочь мне.

– Парень, да тебя знобит, пойдем, проверим, как ты.

Оказавшись в доме знахарки, немалая часть которого была приспособлена для коек больных, Тамара Михайловна скрылась в соседней комнате, что бы вскипятить воду.

– Ох, что-то меня штормит, давно не пил, накатило что-то. Ладно, дай взглянуть.

Видно охотник и в самом деле наклюкался, потому что координация движений оставляла желать лучшего и повязку отодрал он неосторожно.

– Нормально все должно быть, парень. Вот теперь посмотри мне в глаза. Знаешь, ик, глаза в самом деле зеркало души. Опытный человек может мнооогое ик увидеть в них, – пьяно протянул обладатель шрама и встретился с моим взглядом.

Его глаза фокусировались на моих с видимым усилием, но вот момент и в них загорается понимание… но слишком поздно. Не успел он отшатнуться, как я ударил острым узким ножом ему в бок и тут же тяну нож в сторону, расширяя рану. Он не кричит, со злобным рыком отбрасывает меня. Раны вспыхивают огнем и я не успеваю как следует закрыться от ударов ногами. Сознание пытается потухнуть, но я должен продержаться еще немного, лишь бы дотянуть пока рана охотника ослабит его. Он тоже это понимает и бросается на меня. Я не успел заметить, как мой нож оказывается в его руке, занесенной надо моим же телом. Сознание в очередной раз пытается ускользнуть, мгновение борьбы с ним что б не отключиться. Мне не успеть перехватить руку с ножом…И тут на меня сыпятся осколки чего-то, а охотник всем телом наваливается сверху. Клинок разминулся с моим сердцем и пронзил левое плечо. Мир сужается до одного – убить врага. Вздувшаяся вена на шее охотника как мишень и я рвусь к ней несмотря на боль в плече из которого, тот пытается вытащить нож.

Несколько мгновений охотник все еще бился за свою жизнь, но его трепыхания только усиливали прилив крови в мою глотку. Минута и враг повержен, а мое сознание проясняется. Практически опустошив охотника, откидываю его и с криком вытаскиваю нож из плеча. Рядом на табуретке сидит Тамара Михайловна. Ее зрачки расширены, она даже не замечает, как из ладони рассеченной осколками банки, которой она так вовремя ударила охотника, течет кровь. Приподнимаюсь с пола, это движение выводит ее из транса. Знахарка вздрогнула, я чувствую ее страх. Она знала, кому помогала, но сейчас мой вид, наверняка, был страшен. Глаза сумасшедшие, лицо залито кровью, клыки нежелающие втягиваться и взгляд устремлен на ее раненую руку. Она даже не попыталась отстраниться, когда я приблизился. Расправа над крепким мужчиной, от которого веяло силой, показала бессмысленность сопротивления. Она полностью отдалась в мою власть, даже страх был тусклым, его заменяла покорность и смирение. Несмотря на то, что кровь охотника сжигалась на устранение повреждений организма и голод уже сейчас напоминал о себе, я контролировал себя и ни за что бы не навредил женщине, которая так помогла мне.

– Тамара Михайловна, ну что Вы, давайте перевяжем Вам руку, а потом я умоюсь. Не смотрите на мой вид, я себя контролирую, – знахарка наконец-то стала помогать мне перебинтовывать ее руку, видно не выдержав моей дилетантской перевязки.

– Как Вы? – участливо поинтересовалась знахарка, словно перед ней обыкновенный пациент.

– У нас вами еще одно дело. Вы справитесь? – не стал отвечать на ее вопрос. А как мне было? Мне было совсем неплохо. Я забрал жизнь врага, я выпил его кровь и она притупила боль и усталость. Мне захотелось улыбнуться. Хотелось выйти на вечеринку, скалясь окровавленными клыками. Хотелось почувствовать страх этих скотов, готовых ради своей шкуры выдать нас с Русом оборотню. Теперь же они слушают истории охотников, убивших Виктора, и радуются так, словно это их победа. Ох, как мне хотелось снова ввергнуть их в ужас. А еще мне хотелось крови врага. Чувствовать, как неистово бьющееся вначале сердце, замирает, замедляет свою работу, словно пропуская с каждой секундой на удар больше и наконец перестает трепыхаться. Его сердце замолчит, а мое начнет биться в два раза быстрее.

Но я постарался сдержать бурю, одолевших меня желаний:

– Так Вы справитесь?

– Я пойду и скажу, что Вы меня укусили, а его друг вас скрутил и послал за ним, – улыбнулась женщина и в ее глазах я увидел отражение своих эмоций. В деревне были те, кто не остался равнодушным к смерти Виктора, тот же Дед или Настя. Но не для кого это его гибель не стала таким ударом, как для знахарки. Тамара Михайловна заменяла охотнику мать. А еще она знала, кто такие темные и светлые, знала, кто такие вампиры. И знала, что можно подсыпать в стакан с вином охотникам, что не даст привкуса, но затуманит разум.

Пока Рус мирно отсыпался, я метался в бреду. Знахарка никого не пускала к нам, к тому моменту, когда у меня спал жар, а Руслан очнулся, она уже знала, что я не человек и что истово желаю смерти убийцам ее приемного сына. Окажись на ее месте любой другой человек, мне не дали бы даже проснуться. Удавили бы беспомощного, но мне повезло. Нам повезло. Нужно забрать еще одну жизнь и Виктор будет отомщен.

Для убедительности мне пришлось действительно укусить женщину и только остановившееся кровотечение из ладони началось вновь. Она ушла, а я стал готовиться к встрече.

Охотник торопился. Быстрыми шагами миновал коридор и вошел в избу. Он замер всего на мгновение. Его мертвый, окровавленный товарищ, сидел на стуле напротив входа и в приветливом жесте поднимал безвольную руку, привязанную за пальцы хирургической нитью к ножу, воткнутому в потолок. Легкая заминка, но мне хватило и этого мгновения, что б ударить врага скальпелем в шею. Мне повезло, что охотник так спешил, что влетел в дом, а не, скажем, замер с другой стороны порога. Из пробитой вены хлестала кровь и я, влекомый новоприобретенными инстинктами, не дал драгоценной жидкости пропасть. Второй охотник также был выпит досуха. Восстановительными способностями я многократно уступаю более старым вампирам, но и охотники не были обыкновенными людьми, поэтому их кровь действовала на меня даже лучше зелья восстановления.

– Ну вот и все, – я не выдержал напора эйфории и широко улыбнулся.

– Вот и все, – эхом отозвалась женщина.

– Простите, что улыбаюсь, должно быть это выглядит неправильно. Но на нас так действует кровь, к тому же мне опосредованно досталась та штука, которой мы поили охотников.

– Ничего. Но Ваша скульптура меня пугает.

Я глянул на «куклу», действительно даже самому стало не по себе. Но как мне было выиграть время, что бы нанести смертельный удар противнику, который заведомо сильнее меня?

От размышлений, я был отвлечен шумом шагов снаружи.

– Делайте, что хотите, но не пропустите сюда никого.

Хозяйка дома скрылась, но вскоре появилась снова. Руса она не смогла остановить. Несколько мгновений мне казалось, что он бросится на меня.

– Что здесь случилось? – холодно спросил он.

– Справедливость, – вместо меня твердо ответила Тамара Михайловна.

Рус не смог скрыть своего удивления, не каждый готов принять, что справедливость может выглядеть вот так, не сияющий карающий меч, а пол, залитый кровью, обескровленные тела, страшная «кукла». Но для женщины, потерявшей ребенка годилась и такая неприглядная справедливость. А что касается меня. То несмотря на кажущуюся жестокость, ничего из сделанного не было актом садизма или капризом больного сознания, даже скульптура из трупа охотника. Последнюю, я поспешил «разрушить», перерезав нити и положив тело на пол. А то все же похоже на работу маньяка, а не на тактический ход.

****

За окном поезда мелькали однообразные пейзажи – деревья, поля, опять деревья.

Я посмотрел на сидящего рядом Руслана, тот со мной почти не разговаривал с того самого момента, когда мы под покровом ночи тащили закапывать в лес трупы охотников, оставив Тамару Михайловну оттирать кровь. Потом Рус вернулся к уже заканчивающим гулять селянам, а я завалился спать.

Утром всех больше интересовал рассол, нежели от чего охотники так внезапно покинули деревню. А еще через день мы уехали. Рус достаточно окреп, что бы самостоятельно передвигаться. Мои же раны меня почти не беспокоили – организму было достаточно покоя и обильного питания, что бы восстановиться до приличного уровня. Шрамы, увы, останутся надолго, если не навсегда.

Насколько холодно со мной общался Рус, настолько же холодно с ним держалась знахарка. Не знаю, какие прегрешения или несчастья заставили ее сюда переселиться, но принцип гуманизма у нее в абсолюте не значился. Она была искренне признательна мне за помощь в осуществлении мести. С ней мы простились как с дальней, но любимой родственницей.

Я снова отвернулся и стал смотреть в окно. Картина не баловала разнообразием и я дремал почти всю оставшуюся дорогу.

Если Кайлеб хотел нас таким образом примирить нас с Русом, то облажался. Весь путь мы молчали, а на вокзале расстались с взаимным чувством облегчения.

Я сразу же направился в логово темных. Нужно удостовериться, что маг жив и его поездка увенчалась успехом. Поэтому я тут же набрал его номер.

– Привет, вы выбрались? Я завтра вернусь в город и пошлю туда группу.

– Если только похоронную. Бобик сдох.

Молчание на том конце трубке после этой фразы повисло так надолго, что я проверил не прервалось ли соединение.

– Завтра, идем в бар, там и расскажешь, – наконец созрел до ответа ошеломленный маг.

– Ок. До связи, – довольно усмехнулся я.

Странно, но темные коридоры бывшей школы вызывали приязнь. Я поспел как раз к ужину, не без труда найдя столик с соседями по комнате и работая локтями прошел раздачу еды и плюхнулся на сидение между Лехой и Яром (или Славой). Оборотни поприветствовали меня радушно, а рептилоид своей фирменной улыбкой сытого удава. Думаю, она тоже означает что-то хорошее.

Двоих других соседей не было. Шатаются где-то. Но братья оборотни болтали за четверых и вскоре я знал все новости. За время моего отсутствия город все больше захватывала анархия. Светлые ведут свои игры, нападая и отлавливая темных. Те, считая себя круче всех, вместо оттачивания навыков в спаррингах, уходили в город развлекаться охотой или убийством светлых. Наряды полиции усиленно патрулируют улицы… самые освещенные и многолюдные, поскольку сверхам, впрочем как и обнаглевшей шпане людского рода, оказалось совершенно наплевать на погоны и нападения на представителей власти стали нормой. Несмотря на это, магазины не закрывались, ночные клубы процветали, а люди ходили на свои надоевшие или же любимые работы.

За ужином я и Леха, как и всегда по большей части отмалчивались, а братья балагурили. Все, как обычно. Но накапливающаяся усталость последних дней, скорее нефизическая, а нервная давала о себе знать и вскоре я поднялся к себе в комнату и вырубился до утра.