Текст книги "Надежный тыл (СИ)"
Автор книги: Весела Костадинова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)
1. Анна
К сожалению, еще не родился тот, кто способен уничтожить человеческую глупость…
(А. и С. Голон)
* * *
Предновогодняя кофейня встретила меня тем радостным и неповторимым ароматом праздника, который бывает лишь накануне Нового года. Пройдя стеклянные двери, я бегло осмотрела зал, украшенный разноцветными гирляндами, фонариками, снежинками и большой ёлкой. Величественная, словно хозяйка этого уютного пространства, она скрывала наш с Ликой столик от посторонних глаз.
Лика уже сидела за столиком, обхватив руками большую чашку латте с пряностями. Её светлые волосы были аккуратно уложены в модный небрежный пучок, а глаза бегали по экрану телефона, словно в поисках чего-то важного.
– Ты вовремя, – подняв на меня взгляд, сказала она, убирая телефон в сторону. – Уже начала думать, что ты не придёшь.
– Прости, пробки, – с улыбкой ответила я, снимая перчатки и садясь напротив. Тепло от чашки быстро согрело мои замёрзшие пальцы.
Мы обе уже далеко не девочки, нам обеим по 45 лет. Много это или мало? Я даже и не знаю. Иногда, когда я смотрю на своих детей Борю и Киру – кажется, что много. Они уже такие взрослые, такие самостоятельные и все равно – такие дети.
Когда смотрю на Даниила – моего мужа – кажется, что не так уж и много. Мы прошли с ним длинный путь: были и сложности, были и взлёты. Даниил был тем человеком, за чьей спиной я всегда чувствовала себя защищённой от любых проблем этого мира. Словно надёжная крепость, он позволял мне жить в уверенности, что всё будет хорошо, что его силы и ум хватит на нас двоих, а мне нужно лишь поддерживать наш уютный, выверенный до мелочей мир.
Анжелика, моя самая близкая и доверенная подруга, в свои 45 выглядит значительно лучше меня – тоньше, изящнее, старательно следит за лицом и телом. У неё всегда найдётся новое платье, которое подчёркивает её фигуру, или дорогие духи, запах которых наполняет комнату уверенной женской силой. Она знает, как подать себя так, чтобы восхищение шло впереди неё.
Я? Я немного не о том. После двух родов мне так и не удалось привести себя в ту форму, которой можно было бы гордиться. Грудь стала тяжелее, бедра – шире, а талия уже давно не тянет на девичью. И всё же я никогда не привыкла страдать из-за этого. Моя жизнь настолько спокойна и размеренна, что мне казалось: всё в ней сбалансировано. Да, я не бегу за модой, не вздрагиваю от каждой новой морщинки. Но разве это важно, когда у тебя есть дом, семья, дети, муж, который строит для тебя будущее?
– Привет, родная, – поцеловала привставшую Лику в щеку и скинула с себя дорогую шубку – подарок мужа к прошлому Рождеству.
– Ань, – Лика подвинула стул, что б мне было удобнее сесть. – Прекрасно выглядишь! Наконец-то меня услышала и сменила этот блеклый сивый цвет волос на нормальный! Даньке понравится, вот увидишь!
Я засмеялась, довольная реакцией подруги.
– Какие планы на Новый год? – спросила та, заказывая для меня кофе с корицей. – Опять куда-нибудь махнете с Даниилом?
– Слушай, – я счастливо улыбнулась, – пока Даня ничего не говорил. Он завтра в Милан улетает на конкурс ювелиров, думаю, когда вернется – тогда и решим все с ним.
– А ты почему не летишь с ним? – Лика отпила свой кофе и пытливо посмотрела на меня.
Я пожала плечами, отводя взгляд.
– Куда мне, Лик. Кирка последние экзамены сдаёт, а у Бори… У него ведь предпоследняя сессия. Да и что мне делать в Милане? Даниил там работать будет, целыми днями с коллегами, с жюри, а я что?
– А ты что, не его жена? – подруга чуть прищурилась.
– Ну жена, – рассмеялась я. – Лик, ты представляешь меня среди его дизайнеров? Я там буду, как не к месту поставленная статуэтка. Все обсуждают работы, идеи, а я что? Виллы да фонтаны рассматривать? По бутикам шляться? Да ну его.
Лика слегка хмыкнула.
– Знаешь, Ань, иногда я думаю: тебе бы чуть больше наглости не помешало.
– Это почему это?
– Потому что мужчины, особенно такие, как твой, не любят, когда жена слишком домашняя. Да, уют, тепло – всё это хорошо, но ты должна напоминать ему, кто ты. Ты же умная, красивая женщина, а не домохозяйка с кухонным полотенцем в руках.
Я закатила глаза, притворяясь, что не принимаю её слова всерьёз.
– Лик, ты чего? Даня любит меня такой, какая я есть. И вообще, я не собираюсь менять свою жизнь только ради того, чтобы кому-то что-то доказывать. У нас с ним всё сбалансировано.
Лика откинулась на спинку стула, внимательно глядя на меня.
– Ань, ты уверена?
– В чём?
– Что он тоже считает ваш баланс идеальным?
– Конечно. Он никогда не давал усомниться в этом, – мне не нравилось, куда скатывался наш с ней разговор. – Или ты что-то знаешь? – сердце пропустило удар.
– Нет, конечно, – спокойно ответила она. – Просто, Ань…. Я тебе уже говорила….
– Лик, – мой голос стал чуть строже и суше, – довольно. Я понимаю, ты женщина деловая, сильная, но не надо свою модель мне навязывать. Я – тыл Дани, его семья, его опора. Я родила ему детей, веду его дом. Если у тебя есть что-то по существу – говори, если нет – не заводи старую шарманку. Я ее уже три года слушаю.
– Да ладно тебе, Ань, – махнула Лика рукой, понимая, видимо, что ее занесло. – Подарки своим уже готовишь?
Двери в кофейню снова мелодично звякнули, заставив меня невольно обернуться.
И едва я сдержала недовольные слова. В зал, осматриваясь ровно как я минут пятнадцать назад, вошла молодая женщина. Белый пуховик, джинсы, изящные полусапожки. Простая шапочка, которую она сняла, тряхнув длинными светлыми волосами. Снежинки на них таяли медленно, словно не торопясь прощаться с этой идеальной картиной.
Она направилась к столику почти рядом с нашим, где уже сидели ещё две девушки. Они засмеялись, приветствуя её, и дружно придвинулись, чтобы ей было удобнее сесть.
– Ты меня слушаешь? – Лика щёлкнула пальцами перед моим лицом, возвращая в реальность.
– Прости, что?
– Спрашиваю, Борьке уже выбрала что-то? Или опять на последней неделе всё делать будешь?
– Пока не решила, – сказала я рассеянно, снова бросив взгляд на ту женщину. Она оживлённо жестикулировала, рассказывая что-то своим подругам.
– Знаешь ее? – спросила подруга, проследив за моим взглядом.
– Не поверишь, помнишь, рассказывала два месяца назад о маленькой сучке, что Кирку матом на ипподроме покрыла?
– Напомни, – нахмурилась Лика.
– Два месяца назад, Кира ходила заниматься конной ездой. А эта тварь дала ей неподготовленного коня, который Кирюшу едва не сбросил и не затоптал. А эта свинья еще и орала потом на Киру, что та сама виновата. Конь ей тогда голову едва не разбил!
– АААА! – вспомнила Лика, – эта та самая девчонка?
– Ну да. А потом ещё и оказалось, что работает у Дани в компании – одна из его дизайнеров. Скандал подняла – хуже не придумаешь. Киру последними словами покрыла.
Лика фыркнула, качая головой:
– Ну наглости ей не занимать, конечно. И что, Даниил её сразу уволил?
– Конечно. Прямо там в клубе ей об этом и сказал. Я ему сразу позвонила, как только Кира упала, он примчался. Эта как его увидела – побледнела вся, рот свой сразу прикрыла. Он только глянул на нее – она свою истерику прекратила. Ну и там же велел заявление по собственному желанию писать.
– Молодец, – одобрила Лика. – Вот это я понимаю – мужчина, который умеет ставить людей на место.
– Да уж, – кивнула я, чувствуя лёгкое удовлетворение, что тогда всё закончилось именно так, как должно было.
На секунду мне даже стало легче: напоминание о том эпизоде заставило понять, что Даниил всегда поддерживал нашу семью, всегда ставил наши интересы выше всего.
– И что потом? – Лика не унималась, видимо, пытаясь выяснить все подробности.
– Она написала, только глазищами своими зелёными сверкала, но ни слова не сказала. Да и с Даней ведь особо не поспоришь – он таких, как она, на раз-два вычисляет, – я улыбнулась, вспоминая тот момент, когда Даниил твёрдо поставил её на место.
Лика кивнула, скрестив руки на груди:
– Ну и правильно. Таким нахальным девкам нужно уметь показывать их место. Удивительно, что она вообще туда попала. Данька-то всегда с умом людей подбирает.
– Да уж, – я отпила кофе, чувствуя, как внутри поднимается тёплое чувство уверенности. Всё-таки у меня действительно был надёжный муж, который умел справляться с проблемами. Даже такими, как эта.
– Значит, эта история закончилась? – уточнила Лика, заметив, что я вдруг замолчала. – Она сейчас где?
– Понятия не имею. Она тогда быстро ушла, судя по всему рыдая. Больше я ее не видела, вот только сегодня. Хорошо, что она нас не видит. Интересно, о чем болтает с подружками?
– Так давай послушаем, – ухмыльнулась Лика, ее глаза весело заблестели. В этом была вся она – за любой кипишь, кроме голодовки!
– Да ну тебя, – слабо отмахнулась я, но больше для проформы – самой интересно было. Девушки весело смеялись, а эта сидела с видом кошки, наевшейся сметаны.
– Слушай… – Лика приложила палец к губам и чуть ближе придвинула наш столик к девушкам, надежно прикрытый разлапистой елью.
– Ну ты даешь, Алинка! – выдала одна из девчонок – черноволосая, яркая, похожая на цыганку. – Серьезно? Летишь вместе с директором?
– Угу, – ответила та, снова тряхнув пепельными локонами. – Он мои работы выбрал для конкурса, вот и летим вместе.
– Красивый мужик твой начальник, – потянула третья. – Хорош, даже в 50.
– Я заметила, – отозвалась та, а ее мраморные щеки чуть покраснели.
– ИИИ? – хором спросили подруги. – Что, было что-то между вами, Алинка? Было?
– Нет, – после недолгого молчания, все-таки ответила Алина, – не было. Но, судя по всему – будет.
– А ты? – не сдавалась цыганка, смотря на Алину с неподдельным интересом. – Ты сама-то что думаешь?
Алина вздохнула, словно вопрос утомил её, и чуть пожала плечами:
– Зоя, а что я могу думать? Богатый, умный, перспективный… Я на идиотку похожа, чтобы такому отказать?
– А тебя его семья не останавливает? – задумчиво спросила вторая подруга, блондинка с холодным, аналитическим взглядом. – Там для тебя перспектив, по-моему, никаких. Такие, как он, не разводятся с женами.
Алина презрительно фыркнула, поведя плечами, её лицо приобрело выражение абсолютного равнодушия.
– Так мне с ним не детей рожать! На роль жены и не претендую….
– Вот сука, – одними губами прошептала Лика, склонившись ко мне.
«Сука» – не то слово для таких, как эта Алина. Шалав, влезающих в чужие семьи, разрушая их своим цинизмом. Я почувствовала, как внутри что-то перевернулось, и вдруг невольно посочувствовала той женщине, в чью семью так беспардонно влезла эта красотулька.
«Не представляю, что бы я чувствовала, узнай такое о Дане,» – пронеслось в голове. Циничная шлюха, рассуждающая о женатом мужчине, будто он просто очередной ресурс для достижения её целей.
Но ведь хорошо, что Даниил избавился от неё. Хорошо, что он, понимая всё, чётко показал ей её место. Он, конечно, умный, рассудительный, но ведь такие бляди, как эта, своего не упустят. Они всегда найдут лазейку.
Я бросила взгляд на неё. Она смеялась, будто ничего и никого вокруг не существовало. И всё-таки… хороша ведь. Хороша по-настоящему. Не вычурная, без яркого макияжа и искусственной красоты, а такая, какая должна быть. Молодая, лёгкая, естественная. Без этих косметических примочек, которыми пользовалась я или даже Лика.
Сердце болезненно сжалось, когда я поймала себя на этой мысли.
«Она красивая. Очень красивая.»
Но в том, как она держалась, не было ничего от жены, от матери, от той, кто готова быть тылом. Всё в ней говорило о стремлении взять от жизни то, что она считает своим, даже если это чужое.
– Он тебе уже что-то предлагал? – не унималась цыганка, смотря на Алину с лукавой усмешкой, в которой чувствовался азарт.
Алина прищурилась, чуть улыбнулась уголком губ.
– Пока нет. Но разве это важно? Предложит. Я вижу, как он смотрит на меня, – она снова тряхнула волосами, и свет от гирлянд на мгновение заиграл в её пепельных прядях.
– А жена что? Видела её? – продолжала спрашивать цыганка, её голос был полон любопытства.
Алина сделала небольшой глоток кофе и медленно поставила чашку обратно на блюдце, словно намеренно затягивала паузу.
– Да, пару раз. Ничего такая бабёнка – 45+. Только вот… глупая она. Дурная, – Алина усмехнулась, поджав губы. – Из серии домашних клуш, забывших, что мир не стоит на месте.
Мир вокруг меня будто покачнулся. Эти слова были как пощёчина, так безжалостно брошенная в лицо незнакомой женщине. Да, не мне, но кому-то весьма похожему на меня. Злость и ярость на эту стерву, видимо, отразились на моем лице. Лика положила свою руку на мою.
– Ладно, девчонки, – поднялась маленькая сволочь, – мне пора… завтра вылет рано. Надо успеть вещи собрать. Пожелайте мне удачи!
– Удачи, Алинка, – почти хором ответили её подруги, смеясь.
– Да она тебе и не нужна, – добавила цыганка, одарив её хитрой улыбкой. – Ты сама себе всё обеспечишь. Твои работы – верх совершенства! А твой мужик…. мммм
– Это точно, – отозвалась Алина, бросив взгляд на свои спутниц и выскальзывая из кафе. Её голос был лёгким, но в нём сквозила уверенность, которая резала слух.
Она накинула шарф, подняла сумку и уверенным шагом пошла к выходу из кафе, оставив за собой только звонок дверного колокольчика и запах духов.
Я медленно выдохнула, осознавая, что всё это время едва не дышала. Лика, напротив, уже не скрывала своего негодования:
– Ну что, Ань? Ты слышала это?
Я кивнула, но слов не находилось. Каждое слово Алины, её смех, её походка – всё будто осталось в воздухе, пропитало пространство.
– Эта девица не просто молодая карьеристка, – продолжила Лика, прищурившись, как хищник, высматривающий добычу. – Она настоящая стерва. Ты видела, как она смотрела? Как будто уже считает себя хозяйкой всего.
– Видела, – сухо ответила я, ощущая, как внутри нарастает глухой комок гнева. – Носит же земля таких. Сочувствую той женщине, на чьего мужа она нацелилась.
– Алина! – внезапно окликнула ту Зоя, уже у самого выхода, – привези мне из Милана шарфик!
«Из Милана?!!» – эти слова пронзили меня точно молния.
– Обязательно! – рассмеялась сучка.
Лика смотрела на меня внимательно.
– Ты…. Уверенна… что Даниил ее уволил?
Я вздрогнула, как от удара.
– Лик, в России не один и не два ювелирных дома, и все они заявляются на международные конкурсы! Она при мне заявление писала, а Даниил, сама знаешь, не из тех, кто прогибается. Но… кто-то пригрел змею.
Слова прозвучали уверенно, и в груди стало полегче. Я слишком хорошо знала Даниила. Слишком. Он человек принципов, человек, который никогда не ставит под сомнение свои решения. Тем более, что он и сам не раз и не два предлагал мне полететь с ним. А эта… ну что ж, пусть строит свою карьеру там, где ей позволят.
Надо будет потом узнать, у кого она теперь работает. Предупредить хоть, что ли. Человек, способный на такие слова и такую уверенность, может испортить жизнь кому угодно.
Я сделала глубокий вдох, стараясь не показывать, насколько меня задела ситуация. Лика всё ещё смотрела на меня, но, кажется, не собиралась продолжать разговор.
– Ну что? – наконец спросила она, нарушая тишину. – И что теперь?
– Ничего, – ответила я, бросив быстрый взгляд на часы. – Разберёмся. Потом.
Но где-то в глубине души всё ещё оставался неприятный осадок. Неприятный и липкий, как ощущение, что что-то важное ускользает из твоих рук. И это «потом» теперь не отпускало.
2. Анна
Вечером Даниил вернулся домой поздно, впрочем, рано я его и не ждала – перед ответственными мероприятиями он всегда задерживался на работе, желая удостовериться, что все под полным контролем. Кира весь вечер провела болтая по телефону с подругой, а Боря позвонил и сообщил, что ночевать останется у друзей. Поэтому вечер я коротала одна, с новым романом, забравшись с ногами на любимый диван.
Наш дом я холила и лелеяла все эти 25 лет брака с Даней. Это было мое гнездо, мое убежище, моя крепость. Моя и моей семьи. Правда последнее время Кира стала заметно отдаляться от меня – ничего не поделаешь – переходный возраст. Зато Борис – моя надежда и опора. Он учился в престижном вузе на дизайнера и, как говорили хором преподаватели, подавал большие надежды. Однако сердце мое было не на покое – Даниил наотрез отказался брать нашего сына на работу к себе, мотивируя тем, что в его компании непрофессионалов не потерпят.
– Он ещё не готов, – сказал мне Даниил однажды, даже не взглянув в мою сторону.
Мне казалось это странным. Он часто брал к себе студентов, порой даже таких, кто только начинал разбираться в основах дизайна. Но к Борису у него всегда были особенные, завышенные требования.
Около десяти вечера услышала, как к дому подъезжает машина, как открываются ворота. Через несколько минут открылась входная дверь, впуская мужа домой.
Как и всегда, я невольно залюбовалась Даниилом. Даже в свои 48 он выглядел потрясающе. Высокий, подтянутый, широкоплечий. В светло-русых волосах уже проглядывала седина, но она только подчёркивала его харизматичность, добавляя зрелого шарма. Его лицо – с чёткими линиями скул и едва заметными морщинами у глаз – было таким знакомым.
А вот холодно-карие глаза, которые я знала до мельчайших оттенков, смотрели всегда сдержанно и пронзительно. Мой муж особой эмоциональностью никогда не отличался, предпочитая держать всё в себе, но его глаза часто говорили лучше всяких слов. Сейчас в них была усталость.
– Привет, – поздоровалась я, откладывая книгу в сторону.
Он ответил коротким кивком и снял пальто, повесив его на плечики у двери. Подойдя ближе, он наклонился, чтобы оставить сумку на консольный столик, а затем поцеловал меня в щёку. Поцелуй был быстрым, почти машинальным, но всё равно тёплым.
– Как прошёл день? – спросила я, наблюдая за ним.
– Нормально, – ответил он. А после упал в кресло. – Устал. Ань, я сейчас спать – завтра вылет рано.
– Один летишь? – как бы ненароком спросила я.
Даниил, кажется, не сразу уловил мой вопрос. Он посмотрел на меня с лёгким недоумением, затем пожал плечами:
– Нет. И ты это знаешь. – Его тон был нейтральным, но каким-то отчуждённым. – Летит вся команда дизайнеров, как обычно.
Я кивнула, стараясь выглядеть спокойной.
– Кто именно летит? – продолжила я, будто просто из любопытства.
– Мне тебе список предоставить на согласование? – насмешливо спросил он, приподнимая бровь. – Ань, что такое?
– Ничего, – быстро ответила я, чувствуя, как сердце начинает стучать быстрее. – Просто интересно. Ты редко так подробно рассказываешь о работе, вот я и подумала, кто из команды такой ценный, что едет в Милан.
Даниил задержал взгляд на мне чуть дольше, чем обычно. Его карие глаза, как всегда, оставались непроницаемыми, но в них мелькнуло что-то, чего я не могла разобрать – удивление или, может быть, недоумение?
– И давно тебя стали интересовать дела компании? – его голос звучал ровно, но я отчётливо уловила в нём раздражение, которое раньше он так умело скрывал. – Вроде раньше ты такого интереса не проявляла.
Он снова бросил быстрый взгляд, и добавил, слегка приподняв бровь:
– Ань, ты ведь даже не знаешь, кто у меня работает… Не ты ли мне говорила, что тебе это не особо и интересно?
Он был прав. Я никогда раньше не выспрашивала его о работе, справедливо полагая, что это его ответственность, его вотчина. Я всегда старалась держаться подальше от обсуждений сотрудников, проектов и конкурентов – не потому что мне было безразлично, а потому что верила, что это его территория, где он всегда знает, что делает.
Наверное, сейчас я действительно выгляжу нелепо. Я не знаю никого из дизайнерского отдела. Знаю только заместителей Даниила, нескольких начальников отделов – людей, с которыми мы изредка пересекались на корпоративных мероприятиях. Рядовые сотрудники оставались для меня чем-то абстрактным, почти безликими фигурами в его огромной компании. Их у него столько, что он, возможно, и сам всех поимённо не знает.
– Может, и так, – ответила я чуть тише, стараясь скрыть неловкость. – Но это ведь не значит, что я не могу поинтересоваться.
Он поднялся с кресла, проводя рукой по волосам, словно пытаясь избавиться от напряжения.
– Ань, – сказал он уже более мягким тоном, – я понимаю, что ты волнуешься, но правда, не стоит. Всё идёт по плану. Милан – это важно для компании, и у нас сильная команда.
Я кивнула, чувствуя, как его слова, вместо того чтобы успокоить, вызывают ещё больше вопросов.
– Хорошо, – сказала я, стараясь звучать спокойно. – Но если всё так хорошо, зачем ты так резко реагируешь?
Он остановился, обернулся ко мне, и в его глазах на секунду мелькнула усталость.
– Я просто устал, – ответил он. – Завтра у меня важный день, и я хочу нормально подготовиться.
– А конкуренты? – тихо спросила я, не желая упускать разговор. – Многие из них летят?
Он прищурился, словно обдумывая мой вопрос, а потом не сдержал язвительной реплики:
– Ты решила для разнообразия устроиться ко мне на работу?
Я почувствовала, как во мне вспыхнуло раздражение, но сдержалась, не давая ему повода уйти от темы.
– Почти все, Ань, – продолжил он, вздохнув. – Это международный конкурс, как думаешь, кто его захочет пропустить? Все рейсы до Милана завтра забиты нашими коллегами и конкурентами.
Его тон был резким, но в словах чувствовалась правда. Милан для него был не просто работой – это было испытание, борьба за статус, за репутацию, за место в мире, который он сам себе создал.
Я кивнула, чувствуя, как напряжение понемногу отпускает. Накрутила. Наслушалась белобрысой суки, да и Лика, как всегда, подлила масла в огонь, а теперь я выедаю мозг мужу, который готовится к важному событию.
– Даня, прости, а? – сказала я, стараясь смягчить голос. – Просто волнуюсь перед твоей поездкой.
Он остановился на лестнице, обернулся, и на его лице промелькнула тень удивления и усталости. Карие глаза встретились с моими серыми на мгновение, и я уловила в них ту непонятную смесь эмоций, которая не давала мне покоя.
– В порядке всё, Аня. Всё под контролем, – произнёс он спокойно, но в его голосе что-то дрогнуло, словно он пытался убедить не только меня, но и себя.
– Дань, ты всегда побеждаешь, – улыбнулась я, стараясь поддержать его, сгладить этот напряжённый вечер.
Он кивнул, уголки его губ едва заметно приподнялись, но это была не настоящая улыбка, скорее, жест привычки.
– Да, Аня, всегда, – эхом повторил он, и его голос прозвучал странно отстранённо, как будто он говорил эти слова кому-то другому.
За несколько дней после отлёта Даниила я успокоилась окончательно. Утром, в день его отъезда, он встал рано, быстро собрался, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить меня, и выскользнул из комнаты.
Я лежала, прикрыв глаза, притворяясь спящей, и ощущала, как в груди расплывается тёплое чувство. Даниил всегда старался меня оберегать, даже сейчас, уходя так тихо, чтобы не потревожить мой сон. Это было в его стиле: забота через мелочи, которые говорили больше, чем слова.
Слыша, как он осторожно закрывает входную дверь, я улыбнулась. Его поездки всегда были чем-то привычным, частью нашей жизни, и я успела научиться спокойно отпускать его, доверяя ему и его решениям.
День прошёл в обычных заботах. Я отвезла Киру в школу, заехала за продуктами, прибралась в доме. Весь дом дышал уютом: ароматы свежей выпечки, солнечный свет, проникающий через окна, и тишина, которая должна была меня успокаивать.
Но время от времени я ловила себя на том, что поглядываю на телефон. Сообщения от Даниила приходили регулярно, но они были короткими: «Прилетели», «Заселились», «Всё по графику».
Этого должно было быть достаточно. Но почему-то мне казалось, что я жду чего-то ещё, какой-то искры, которая обычно чувствовалась в его словах.
Когда наступил вечер, я позволила себе расслабиться. Уютный плед, любимая книга, чашка чая – всё это помогало создать иллюзию спокойствия.
«Всё под контролем,» – повторяла я слова Даниила, которые он произнёс перед отъездом.
День бежал за днём, и жизнь снова вернулась на круги своя, чему я была невероятно рада. Рутинные заботы, привычные хлопоты – всё это постепенно сглаживало напряжение. Тем более финал конкурса приближался, а значит, скоро Даниил вернётся домой.
– Кира! – крикнула я дочери из кухни, доставая из духовки противень с булочками. – Ты уроки сделала?
– Мам! – раздался недовольный голос из гостиной. – У папы сегодня объявление результатов, я смотрю! Уроки позже сделаю.
Я вытерла руки полотенцем и прищурилась, услышав в её тоне знакомое упрямство.
– Кира, – позвала я снова, на этот раз строже, направляясь к двери. – Быстро за уроки садись, всё бы тебе только отговорки!
Она выглянула из-за угла, её карие глаза сверкали детским вызовом.
– Ну мам! Это же папа! Он может победить! Я же не каждый день это смотрю!
Её попытка оправдаться выглядела искренней, но я была настроена серьёзно.
– Это не повод откладывать то, что тебе нужно сделать, – сказала я, подойдя ближе. – Папа и без тебя справится. А тебе никто оценки исправлять не будет, если за уроки не сядешь.
– Тебе совсем не интересно? – вдруг рявкнула на меня дочь с абсолютно отцовскими интонациями. – Мама, папе же это так важно! Ты вообще отмороженная, что ли?
– Ты как с матерью говоришь, кикморка мелкая? – тут же поднял голову Боря. – Тон сбавь!
– А ты меня заставь! – тут же вскинулась она на брата, поворачиваясь к нему резко, как кошка, готовая к драке. – Папа за дверь, а ты сразу рот открыл?
Боря встал из-за стола, его фигура сразу заполнила комнату своим авторитетом.
– Это ты сейчас на кого подняла голос? – спросил он, глядя на сестру сверху вниз. – На мать? Или на меня?
Кира, казалось, немного растерялась, но быстро вернула себе боевой настрой.
– А что ты сделаешь? – выпалила она, сложив руки на груди. – Накажешь? Ты что, теперь главный, пока папы нет?
– Я просто напомню тебе, что такое уважение, – сказал Боря, делая шаг вперёд. Его тон был ровным, но от этого ещё более пугающим.
– Дети! – я встала между ними, подняв руки, чтобы их остановить. – Хватит!
Они оба уставились на меня, их лица горели от гнева, но я видела в их взглядах растерянность.
– Кира, ты перегнула, – строго сказала я, глядя на дочь. – Твой отец важен для нас всех, но это не даёт тебе права хамить.
Она опустила глаза, но всё ещё выглядела сердитой.
– Боря, спасибо, что заступился, – повернулась я к сыну, стараясь успокоить его взглядом. – Но сейчас не надо превращать это в разборки.
Кира схватила планшет и резко ушла в свою комнату, демонстративно хлопнув дверью, а через секунду я услышала как она закрылась на замок.
– Вот коза! – выругался Боря. – Мам, разреши ее проучить. Отец ее вообще распустил! Она тебя ни во что не ставит.
– Оставь, Борь, – я погладила сына по плечу. – Успокоится сама. А если оценки за контрольные плохими будут, отец с ней сам разберется. Ты спокойно к сессии готовься….
– Мам, – сын вздохнул, – тут такое дело….
– Что такое? – спросила я, внимательно посмотрев на него.
Боря замялся, скрестил руки на груди, словно собирался с мыслями, и наконец сказал:
– Помнишь, я рассказывал тебе про практику? Ну, про то, что мне нужно устроиться на неё по профилю?
– Конечно, помню, – кивнула я. – Ты говорил, что с этим могут быть сложности.
– Вот… – он вздохнул, отвёл взгляд и продолжил, – меня никто брать не хочет.
– Почему? – спросила я, чувствуя, как внутри нарастает беспокойство.
– Все знают, что я Сокольский, – сказал он с горечью. – А значит, потенциальный прямой конкурент.
Я нахмурилась, пытаясь понять, насколько серьёзной была его проблема.
– Борь, ну это же просто практика. Какая конкуренция?
– Мам, – он посмотрел на меня с усталой улыбкой, будто говорил с ребёнком, который ничего не понимает. – В мире дизайна это не просто практика. Это доступ к людям, к идеям, к клиентам. Все думают, что если я под крылом отца, то завтра я уже буду с собственными клиентами. Никто не хочет рисковать.
– Но ведь это несправедливо! – воскликнула я, чувствуя, как закипает возмущение.
– Это жизнь, мам, – Боря пожал плечами. – А я засада для всех. Одна фамилия, и уже ярлык на лбу. Мама, поговори с отцом…. В конце концов, я – его сын, я ношу его фамилию, имею право поработать с собственной компании!
Я растерялась. Боря говорил с такой решимостью и одновременно с болью, что я не знала, что ответить сразу.
– Борь, – осторожно начала я, – ты же знаешь, какой у папы принцип. Он не берёт в компанию своих, чтобы…
– Чтобы что? – перебил он, и в его голосе появилась едва сдерживаемая обида. – Чтобы показать, что у него нет фаворитов? Чтобы доказать, что он объективен? А как насчёт того, чтобы поддержать собственного сына? Кому в итоге достанется компания? Кирке, что ли? Да она ж…. Неужели нельзя просто помочь мне?
Я закрыла глаза.
– Я поговорю с ним, Боря. Постараюсь помочь. Но ты ведь знаешь отца…. Он…
– Упертый баран, – пробурчал Борис.
– Боря! – я одёрнула его, но голос был скорее усталым, чем строгим.
– Ну а что, мам? – он поднял глаза, в которых читалась настоящая обида. – Разве не так? Он всегда делает всё по-своему, не слушая никого. А когда дело доходит до семьи, он будто специально делает всё сложнее. Я словно и не его сын совсем! Другие отцы делают все, чтобы дети имели возможности, а мой…. Не ценит меня совсем!
– Боря… он хочет…. чтобы ты был самостоятельным.
– Я самостоятельный, мам! Но мне нужна поддержка!
Наш разговор был прерван внезапным звонком. Надрывался мой телефон в гостиной.
Устало вытерев лицо, я взяла трубку.
– Да, Лика, что такое?
– Ты награждение смотришь? – без лишних слов спросила меня подруга.
– Нет, – честно ответила я, – Кира смотрит, и у нас тут война по этому поводу.
– Заканчивай войну и включай трансляцию! Срочно! – завопила подруга, а у меня в животе упал тяжелый холодный ком.
Я быстро прошла к комнате Киры и резко ударила в дверь.
– Кира, быстро открывай. Живо!
Видимо, голос у меня был такой, что дочь открыла дверь почти сразу, её лицо выражало удивление и лёгкий испуг.
– Что случилось? – спросила она, но я не ответила, выхватывая у неё из рук планшет.
Экран мигнул, и передо мной предстала сцена с награждением. Под яркими вспышками фотоаппаратов и камер, под аплодисменты зала, по ступеням на сцену поднимался мой муж.
Мой Даниил.
Он улыбался, своей сдержанной, уверенной улыбкой, которую я так хорошо знала. Только теперь она была обращена не ко мне.
Обнимая за талию тонкую фигурку в роскошном платье цвета сапфира, он выглядел спокойным и собранным. А её пепельные волосы были уложены в строгую, но чертовски элегантную прическу.
Алина.
Он держал её за талию, словно это было естественно. Словно это было правильно. Его рука лежала так… по-хозяйски. Не жест вежливости, а властность обладателя.
