Текст книги "Морально нечестивый (ЛП)"

Автор книги: Вероника Ланцет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)

– Какого черта! – кричит кто-то сзади.

Я едва успеваю подтянуться и застегнуть молнию, как вокруг собирается толпа.

– Черт! – бормочу я, прижимая Лину к груди, чтобы ее не было видно, я веду ее прочь от шкафа. Позади нас раздается шепот и смех.

Черт!

Она будет в ужасе. Что у меня было в голове? Я мысленно ругаю себя за отсутствие самоконтроля. Только когда мы снова оказываемся в коридоре палаты Сиси, я отпускаю Лину, ожидая увидеть разочарование на ее лице. Она смотрит на меня широко раскрытыми глазами, а потом хихикает, наклоняясь вперед от смеха.

– Господи! Это было… – начинает она, но не может перестать смеяться.

– Ты не сердишься? – спрашиваю я неуверенно.

Она качает головой, в уголках ее глаз стоят слезы от чрезмерного напряжения.

– Нет… совсем нет, – говорит она и одаривает меня знающей улыбкой. Я не могу не ответить ей, и мы остаемся в таком состоянии еще некоторое время.

В этот момент Венеция выходит из палаты Сиси с выражением недоумения на лице.

– Сиси спит. – Она бросает на нас взгляд, и мы с Линой не можем удержаться от ухмылки. – Что с вами, ребята? – она качает головой, садится на свое место и подключает наушники.

– Нам стоит сбавить обороты. Ради Сиси, – говорит Лина, и я киваю. Она права. Сейчас нам нужно сосредоточиться на моей сестре. Но это не значит, что я не отвезу ее домой сегодня вечером.

Глава 32

Каталина

– Ты уверена, что с тобой все в порядке? Ты можешь говорить со мной, о чем угодно. – Я накидываю одеяло на маленькое тело Сиси. Она свернулась калачиком в постели, ее глаза красные от обильных слез. Я беспокоюсь за нее. Она не была прежней с тех пор, как мы покинули Сакре-Кер, и я понятия не имею, почему.

– Спасибо, Лина. – Она трепетно улыбается мне, прежде чем повернуться и закончить разговор.

Я вздыхаю и поворачиваюсь, чтобы уйти. Врач выписал ее поздно вечером и сказал, что ей будет комфортнее дома, где есть поддержка. Я просто хочу, чтобы она открылась мне, но я знаю, что она, должно быть, все еще в шоке. Насколько я поняла, она даже не подозревала о своей беременности.

Я закрываю дверь и вижу, что Марчелло ждет снаружи, опираясь на балюстраду.

– Все в порядке? – спрашивает он, заметив легкую хмурость на моем лбу. Я бодро киваю ему. Он протягивает мне руку, и я беру ее, переплетая свои пальцы с его. Мы идем в его кабинет, и он наливает два стакана виски. Передав мне один, он садится напротив меня.

– Как Клаудия? – спрашивает он.

– Хорошо. Миссис Эванс начала учить ее в доме Энцо.

Он кивает, опуская взгляд в свой бокал.

Это почти нереально – снова быть здесь. Последние два месяца Марчелло не выходил у меня из головы. Мне было интересно, как у него дела, но я не хотела вмешиваться или мешать его успехам, поэтому держалась в стороне. Я потеряла себя в своих проектах и даже нашла для них покупателей. Кто бы мог подумать, что люди так жаждут вещей ручной работы? Это начиналось как хобби, но вскоре я начала зарабатывать деньги. Думаю, это было самым шокирующим моментом. От меня, дочери дона, не ожидали, что я буду работать ради денег, а предоставят все это моему мужу. Когда я увидела свой первый чек, хотя это была всего пара сотен долларов, я была в восторге. Я увидела свой первый шанс на независимость.

Но потом он позвонил. Не думаю, что я когда-либо была так счастлива, как когда увидела его номер на экране. У меня было достаточно времени, чтобы подумать о наших отношениях, особенно с учетом постоянного вмешательства Энцо. Ему по-прежнему не нравился Марчелло, и он пытался переубедить меня при каждом удобном случае. Но я никогда не сомневалась.

Мне нужен только он и никто другой. Думаю, я даже убедила брата, потому что, когда я помчалась в больницу, он даже не стал спорить со мной, предложив присмотреть за Клаудией, пока меня не будет.

– А ты? Как ты? – он чуть приподнимает глаза. Где тот уверенный Марчелло, который был раньше? Тот, который собирался взять меня в кладовке?

– Я начала свой бизнес. Я думаю, все идет хорошо. – Его рот кривится.

– Ты думаешь?

Я пожимаю плечами.

– Похоже, людям нравятся мои проекты.

– Я горжусь тобой. – Его знающая улыбка заставляет меня думать, что он слышит об этом не в первый раз.

– С тех пор как ты позвонил мне… – начинаю я, пытаясь найти в себе мужество спросить его, достаточно ли хорошо он себя чувствует, чтобы впустить меня.

– Да, – сразу же говорит он, не давая мне закончить. – Это означает именно это. – Поставив свой бокал на стол, он придвигается ближе и становится напротив меня. Его пальцы касаются моих волос, убирая прядь за ухо. Я откидываю голову назад, чтобы посмотреть ему в глаза. – Боже, ты даже не представляешь, как я скучал по тебе. Но я должен был… – он слегка качает головой, его и без того хриплый голос звучит еще жестче от интенсивности эмоций. – Чтобы полностью отдаться тебе, мне нужно было сначала найти себя.

– Правда? – спрашиваю я, почти задыхаясь от его близости.

Он кивает, его пальцы обводят мои губы.

– Это сложный процесс, но я к нему иду. Я хочу показать тебе кое-что. – Расстегивая рубашку, он поворачивается ко мне, медленно сдвигая ее вниз, чтобы показать свою покрытую шрамами спину. Она выглядит лучше, чем в последний раз, когда я видела, но это все еще злобное зрелище, как будто кто-то взял нож и злобно разорвал полотно. Я поднимаю руку и, с его разрешения, начинаю обводить шрамы.

– Я остановился, – замечает он. Я вопросительно поднимаю брови. – Я перестал причинять себе боль. – Я задыхаюсь от его слов.

– Ты… ты сделал это с собой? – он кивает, опустив голову в стыде. – Зачем? Зачем ты это сделал? – мой голос срывается, и мне приходится смахнуть слезы.

– Это был мой способ искупить вину за то, что с тобой случилось. Только так я мог почувствовать то, что чувствовала ты. – Он поворачивается и берет мои руки в свои. – Твоя боль отпечаталась на мне, и я никогда не забывал.

– Марчелло… – у меня нет слов. – Тебе нужно оставить прошлое позади. – Я делаю глубокий вдох. – Нам нужно оставить прошлое позади.

– Но как ты вообще можешь смотреть на меня? Зная, что я… – он проглатывает свои слова.

– Потому что теперь я знаю обстоятельства. И я знаю тебя, – я указываю пальцем на его грудь, – человека, в которого я влюбилась; человека, который поставил свою жизнь на кон ради меня. Как я могу не любить? – я подношу руки к его лицу, обхватываю его щеки и заставляю посмотреть мне в глаза. – Теперь мы здесь. Пусть остальное уйдет.

– Но… – я качаю головой, прерывая его.

– Даже если бы ты мог изменить прошлое, я бы этого не хотела. Как я могу заставить себя сожалеть о том, что произошло, ведь это подарило мне Клаудию? У нас прекрасная дочь, Марчелло. – Все страдания и все презрение, которые я терпела, стоили того. Я бы не променяла свою дочь ни на что на свете.

– Лина, – простонал он, закрывая глаза и отдаваясь моим прикосновениям. – Я обещаю, что сделаю все, что в моих силах. Ты не пожалеешь, что выбрала меня.

– Я тоже так думаю, – добавляю я нахально, проводя пальцем по его груди.

– Что ты делаешь?

– Мне кажется, ты что-то начал кое-что раньше. – Мысль о том, что меня почти поймали на месте преступления, делает меня еще горячее.

Глаза Марчелло темнеют, намек понятен. Но есть еще кое-что, что я должна ему сказать.

– Не сдерживайся, пожалуйста. Больше не сдерживайся. – Не думаю, что чувство вины позволило ему отдаться мне до того, как между нами осталась тайна. Теперь все стерто с лица земли.

– Ты уверена? – спрашивает он, и я киваю, прижимаясь щекой к его груди, приникая ртом к его соску.

– Люби меня так, как ты всегда хотел, – умоляю я, в моем голосе звучат два месяца сдерживаемого желания.

Он проводит большим пальцем по моему подбородку и целует меня в нос, прежде чем вернуть меня в кабинет. Я ударяюсь спиной о деревянную раму, но он не останавливается. Руки на моей попе, он поднимает меня, пока я не сажусь на стол, его торс оказывается между моих раздвинутых ног.

– Мне кажется, на тебе слишком много одежды, – замечает он, его взгляд путешествует по моему телу и останавливается на моей белой блузке. Я так торопилась попасть в больницу, что даже не надела лифчик. Мои соски напряглись и уперлись в материал, а его глаза, казалось, пожирали это зрелище.

– Сними это, – приказывает он, его голос совершенно другой. В нем есть что-то дымное, что заставляет меня дрожать. Я подчиняюсь, стягиваю блузку с себя и бросаю ее на пол.

– У тебя самые великолепные сиськи, Лина, – хрипит он, благоговейно глядя на меня. Он обводит пальцами сосок, и я откидываю голову назад, задыхаясь от ощущений. Его рот следующий, губы сосут, зубы обгладывают. Ошеломленная, я поднимаю его вверх по своему телу, целуя его так, как мечтала все эти два месяца. Мои руки тянутся к его брюкам, и я борюсь с молнией, нетерпеливо ожидая, когда он снова почувствует меня.

– Полегче, – усмехается он и помогает мне снять его брюки, а затем делает то же самое с моими джинсами. Я обхватываю его руками, медленно поглаживая его.

– Черт! Вот так. Боже… – Глаза закрыты, рот приоткрыт, Марчелло потерялся в ощущениях. Наслаждаясь его видом в муках страсти, я делаю еще один шаг вперед. Я спрыгиваю со стола и становлюсь на колени. Мое лицо оказывается на одном уровне с его возбуждением, и я высовываю язык, обводя им головку. Его внезапный вздох говорит мне, что я делаю все правильно, поэтому я продолжаю ласкать его, сосредоточившись на нижней части, где он кажется наиболее чувствительным. Я поднимаю голову, наблюдая за его лицом в поисках подсказок. Его брови сведены вместе, руки в моих волосах. Я обхватываю губами член, всасывая его.

– Черт возьми, Лина! Ты, блять, убиваешь меня. – Его голос резок, и это только подстегивает меня. Я двигаю головой вверх-вниз по его длине, забирая как можно больше. – Да! Возьми меня глубже. Твой рот – просто рай, – хрипит он, проникая в мой рот и ударяясь о заднюю стенку горла. – Блять, я кончаю! – он пытается двигаться, но я обхватываю его руками, двигая его вверх и вниз, пока он не кончает в мое горло.

– Черт! Ты… – я облизываю губы, показывая ему, что я нисколько не возражаю. На самом деле, возможно, это была самая сексуальная вещь в моей жизни – когда он был в моей власти – вот так.

– Черт, ты меня просто убиваешь, Лина. – Я поднимаю брови в замешательстве, поднимаюсь на ноги и поворачиваюсь лицом к столу. Опираясь на локти, я упираюсь в него задницей и, собрав все свое мужество, произношу фразу, которую мне было стыдно сказать раньше.

– Трахни меня, пожалуйста, – громко стонет он, мои слова возымели желаемый эффект. Но он ничего не делает.

– Лина… ты уверена? Это… – он прерывается, боль слышна в его голосе.

– Да. Пожалуйста. – Я хочу этого. Нет, мне нужно это, чтобы наконец закрыть эту ужасную главу моей жизни. Мне нужно, чтобы он взял меня сзади и стер все воспоминания о той ночи.

Он все еще колеблется, и когда я собираюсь что-то сказать, то чувствую, как его рот целует мой позвоночник и спускается ниже. Он тянется к моей попке, его язык пробирается между моих складок.

– О, – извиваюсь я, ощущение новое, но совсем не неприятное. Щелчки его языка заставляют меня ухватиться за край стола. Мои стоны усиливаются, когда он перемещается ниже, захватывая мой клитор и посасывая его.

– Мар… – начинаю я, но меня шокирует, когда он вставляет один палец между моих складок, его язык все еще играет со мной. Движения медленные, но манящие, палец входит и выходит. Мое удовольствие нарастает, пока я не выкрикиваю его имя во всю силу своих легких. Господи, я никогда не думала, что смогу так потерять себя. Но с Марчелло…

Даже мои мысли прерываются, когда он внезапно входит в меня, его длинный и толстый член растягивает меня. Его руки лежат по обе стороны от моих бедер, и он вводит и выводит член. Я задыхаюсь, когда он нащупывает точку глубоко внутри, и наклоняю свой зад навстречу его тазу. Толчки начинаются медленно, но вскоре он увеличивает темп и доводит меня до предела.

– Лина, – стонет он, заполняя меня до самой души. – Я чертовски люблю тебя. Обожаю тебя. Поклоняюсь тебе. – Он задыхается, переходя на итальянский. – Cara mia, ti amo, ti adoro, ti venero⁶. – Эти звуки возбуждают меня еще больше, и я сжимаюсь вокруг него, чувствуя приближение оргазма. Я тянусь назад, касаясь его бедра и побуждая его двигаться быстрее.

– Блять! – кричит он, изливаясь в меня в тот самый момент, когда я кончаю. Он падает на меня, обнимая меня сзади и целуя в плечо.

– Ты – все для меня. Ты знаешь это, не так ли? – Говорит он, касаясь моей кожи, теплый воздух заставляет меня дрожать. Я поворачиваю шею и прижимаю его голову к своему плечу, чтобы прикоснуться губами к его губам.

– Я тоже люблю тебя, marito, – шепчу я, используя слово «муж», называя его своим собственным.

Мы остаемся так на некоторое время, он все еще внутри меня, его кожа излучает тепло, его руки обвивают мои. Пока не звонит его телефон.

– Черт! – бормочет он, неохотно отрываясь от меня. – Да? – Марчелло отвечает на звонок, и я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на него. Он хмурится, сузив глаза на то, что говорит собеседник.

– Кто-нибудь ранен? – Что? Я выпрямляюсь, мне стало любопытно.

– Понятно, – говорит он, поджав губы. Он кладет трубку, бросает телефон на стол, прежде чем обратиться ко мне.

– Это был твой брат. В Сакре-Кер был пожар.

– И? – я вдруг насторожилась.

– Твоя невестка мертва.

Эпилог

Марчелло

10 лет спустя

Сочельник

– Стейк может быть не готов вовремя. – Лина наклоняется, чтобы прошептать. Мои глаза расширяются от ужаса.

– Ты же понимаешь, что у нас в комнате куча опасных, голодных людей, не так ли?

Она поджимает губы.

– Я не могу просто волшебным образом сделать это. Все хотят по-разному. Энцо хочет средне прожаренное, Адриан хочет хорошо прожаренное, а Бьянка хочет не прожаренное. Я даже не собираюсь думать об этом, но она специально попросила кровавый стейк.

– И мы не хотим ее злить, – соглашаюсь я.

– И еще нужно сказать им, чтобы они вели себя прилично. Никаких разговоров об убийстве, наркотиках или любых других вещах, которыми вы, ребята, занимаетесь. Ты знаешь, что Клаудия приведет своего парня. Мы не хотим его спугнуть. – Лина тычет пальцем в мою руку, выражение ее лица серьезное.

– Конечно. Они будут вести себя хорошо, – киваю я, хотя и сомневаюсь в этом. Я чмокаю ее, чтобы отвлечь, прежде чем вернуться в столовую.

Энцо и его жена сидят на одной стороне, а Адриан и Бьянка – на другой. Похоже, они ведут горячую дискуссию. Когда я подхожу ближе, меня передергивает от того, что я слышу.

– Нет, я так не думаю. Спорим, моя дочь лучше стреляет, чем твой сын? – она встает, кладет ладони на стол. – Давайте устроим соревнование. – Она снимает со спины два пистолета и бросает их перед Энцо.

– Ух. – Я поднял руки вверх. – Я думал, я сказал, что никакого оружия. – Адриан бросает на меня взгляд и качает головой. Да, не похоже, чтобы я верил, что Бьянка когда-нибудь придет без оружия.

– Ты, – она указывает на меня, – ты будешь судьей. Диана против Лукки за лучшего стрелка. Я сама тренировала эту девушку, его сын ни за что не сможет ее победить, – говорит она самодовольно.

– Бьянка, – начинаю я, переходя в режим примирения. – Ей десять лет. Она не должна обращаться с оружием.

– Ты просто завидуешь. – Она тяжело вздохнула, скрестив руки на груди.

– А ты перестань подстрекать ее, – обращаюсь я к Энцо.

– Меня никто не подстрекает. Я просто восхваляю выдающиеся качества моей дочери. Гораздо лучше, чем у его сына, – говорит она, кажется, полностью уверенная в своем заявлении. Адриан громко застонал и наклонился, чтобы прошептать ей что-то на ухо.

– Моя дочь никогда бы не стала! – восклицает Бьянка, скандаля. Она снова поворачивается к Энцо. – Диана никогда бы не влюбилась в твоего сына. – Все смеются над этим заявлением. Бьянка – единственная, кого это смутило. Я тоже согласен, что Диана, похоже, неравнодушна к Лукке. Она постоянно ходит за ним по пятам. А он, кажется, не слишком против.

– Что, ты не хотела бы, чтобы Энцо стал твоим зятем? – спрашиваю я в шутку, но выражение ее лица говорит мне, что я должен оставить эту тему. Особенно когда она обхватывает рукой один пистолет.

– Хорошо, – я делаю глубокий вдох и меняю тему, – Клаудия впервые приведет домой своего парня. Я бы хотел, чтобы вы все вели себя хорошо. Особенно ты, Бьянка.

Она откидывается назад, ее брови взлетают вверх.

– Я?

– Да, ты, – отвечаю я резко, прежде чем продолжить. – Просто будь осторожна в своих словах, хорошо? Это ее первый парень, и она серьезно к нему относится.

– Не могу поверить, что ты вообще позволяешь ей встречаться с парнем, – шутит Энцо. Он неоднократно высказывал свое мнение о свиданиях своих дочерей, и всегда одно и то же – никогда. Хорошо, что его дочери еще маленькие: одной восемь, другой шесть. У него будет время прийти в себя.

– Это не так просто, – вздыхаю я. Клаудии уже почти двадцать, и я никак не могу до сих пор указывать ей, что делать.

Она оказалась вундеркиндом. Она сдала итоговый экзамен в пятнадцать лет и впоследствии поступила в колледж. В прошлом году она закончила его с отличием и сейчас учится на первом курсе юридической школы. Там же она познакомилась с этим парнем. У меня портится настроение при одной мысли об этом. Когда я был против ее свиданий, она впервые поставила мне ультиматум. Тогда я понял, насколько ей дорог этот парень, с которым она встречается. Конечно, я уступил. Я не могу допустить, чтобы Клаудия расстраивалась из-за меня. Лина любит шутить, что нет ничего, в чем бы я отказал своей дочери, и, как бы мне ни хотелось это отрицать, она права.

Уголком глаза я вижу, как Лина показывает мне большой палец вверх. Я киваю ей в знак благодарности, а затем поворачиваюсь к гостям.

– Кто-то должен собрать детей. Стейк скоро будет здесь, —

говорю я и в то же время, кто-то стучит в дверь.

Черт! Они здесь.

– Веди себя хорошо, ладно? – повторяю я, прежде чем идти открывать дверь.

Лицо Клаудии сияет, когда она видит меня, и моя девочка прыгает ко мне в объятия.

– Папа. – Она обхватывает меня руками за шею, крепко прижимаясь ко мне. Я закрываю глаза и наслаждаюсь этим чувством. Было нелегко сказать ей, что я ее отец, и ей потребовалось немало времени, чтобы привыкнуть называть меня папой. Но когда я впервые услышал это слово из ее уст, я, кажется, прослезился. Лина определенно говорит, что плакал.

– Добро пожаловать домой! – говорю я, и она отступает назад, чтобы представить меня своему парню.

Я сказал «парень»? Ну, он определенно не был мальчиком.

– Познакомься со Стерлингом, моим парнем. – Она радостно представила меня. Я протягиваю руку для крепкого пожатия. Неохотно приходится признать, что его хватка – не шутка.

Стерлинг примерно одного роста со мной, но он весьма сложен. И под этим я подразумеваю, что он либо культурист, либо фанат тренажерного зала. Клаудия выглядит крошечной рядом с ним. Внезапно мои отцовские инстинкты включаются на полную мощность, и мне приходится заставить себя сбавить обороты, чтобы не смущать Клаудию.

– Приятно познакомиться. – Я стиснул зубы.

– Приятно наконец-то познакомиться с вами, мистер Ластра. Клаудия много рассказывала мне о вас. Вы для нее пример для подражания. – И он вежлив. Теперь я не могу ненавидеть его так сильно, и это сводит меня с ума.

Я улыбаюсь и провожаю их в столовую.

Все уже сидят, и, к счастью, разговор проходит нормально.

Клаудия и Стерлинг проходят в конец стола.

Как раз вовремя появляется Лина с последней порцией стейка. Поставив его на стол, она садится рядом со мной. Я быстро целую ее.

– Фу! – Лео, наш младший, кривится от отвращения. Его близнец, Матео, присоединяется к нему, и они тут же начинают болтать и нарушать атмосферу.

Я качаю головой, но на этот раз воздерживаюсь от упреков. В конце концов, это Рождество.

Мирабелла, наша восьмилетняя дочь, берет на себя ответственность, отчитывая близнецов. Когда они останавливаются, она поворачивается ко мне и подмигивает. Я не знаю, что с Мирой, но иногда она кажется слишком взрослой для своего возраста. Может быть, у нас появился еще один вундеркинд.

Я быстро начинаю беседу, и Стерлинг без труда присоединяется к разговору. В какой-то момент он поворачивается к Клаудии и спрашивает.

– А где твои тети? Ты всегда высоко о них отзывалась. – Улыбка Клаудии слегка дрожит, и она оглядывается на меня.

– Сиси не смогла приехать. Она сейчас отправилась в большое приключение со своим мужем. Я не знаю, что она задумала, но предполагаю, что что-то безумное. – Я качаю головой, на моих губах играет улыбка. Сиси оказалась таким приятным сюрпризом. Кто бы мог подумать, что внутри послушницы скрывается такая бунтарка?

– А что насчет другой? Венеция, не так ли? – продолжает Стерлинг, а я сужаю глаза на Клаудию. Мы не говорим о Венеции. Никогда. Она это знает.

– Мы не в хороших отношениях, – вмешивается Каталина, ее рука ищет мою под столом.

– Но Клаудия очень хорошо о ней отзывалась. Что произошло? – Почему он так любопытен?

– Она сделала выбор, который был не в интересах этой семьи. Теперь ей придется жить с этим, – говорю я, надеясь, что он оставит эту тему. Венеция – больное место для всех, ее предательство больше всего задело Лину.

Когда женщины отправляются в отдельную зону с детьми – даже Бьянка, к моему удивлению, то я пользуюсь возможностью допросить Стерлинга.

– Так чем ты занимаешься, Стерлинг? – я строю свои черты лица так, чтобы он не понял, насколько я близок к тому, чтобы сорваться. Я даже не хочу представлять себе его и мою дочь… Да, этот ящик Пандоры лучше не открывать.

– Я ассистент на экономическом факультете. – Он тепло улыбается мне. В нем есть что-то такое… Я не могу определить, что именно, но он меня раздражает.

– И сколько тебе лет?

– Двадцать семь, сэр, – отвечает он. Я пытаюсь успокоить себя.

– Ты понимаешь, что моей дочери всего девятнадцать. Это довольно большая разница в возрасте, – комментирую я.

– В следующем месяце ей исполнится двадцать, сэр. – Опять эта улыбка. – Мы любим друг друга. Я никогда не сделаю ничего плохого для нее.

– Я буду следить за тобой, Стерлинг. Никто не связывается с моей девочкой. Просто помни об этом. – Я смотрю ему прямо в глаза, когда говорю это, угроза отражается в моем взгляде. Я сделаю так, что его труп никогда не будет найден. То есть не в целом виде.

Он усмехается.

– Я бы не посмел, сэр.

У Энцо и Адриана на лицах забавные выражения, и когда я поднимаю на них бровь, они оба пожимают плечами и опрокидывают бокалы.

Как раз, когда я собираюсь продолжить расспросы, в доме раздается выстрел.

– Черт! – бормочу я, когда бегу к источнику шума.

Я сказал им вести себя прилично!

Каталина

– Ты знаешь, что она не порвет с ним только потому, что ты так сказал. – Я снимаю халат, прежде чем скользнуть в кровать рядом с Марчелло. Я прижимаюсь к нему и кладу голову ему на грудь.

– Он мне не нравится. Я нахожу его подозрительным. Зачем двадцатисемилетнему встречаться с девятнадцатилетней? В этом нет смысла, если только он не использует ее в своих интересах.

– Разве Адриан не на восемь лет старше Бьянки? – спрашиваю я, пытаясь представить ситуацию в перспективе.

Не то чтобы я была в большем восторге от парня Клаудии, но я знаю, как она в него влюблена. Она поделилась со мной своими чувствами в самом начале, и я посоветовала ей действовать. Она никогда раньше не смотрела на мальчиков, и я подумала, что он должен быть особенным. Но Марчелло прав в том, что Стерлинг не совсем такой, каким мы его себе представляли. По описанию Клаудии мы оба представляли себе поэта, непонятого поэта, интеллектуала… Человек, которого мы встретили, выглядел как проблема, просто и ясно.

– Это другое дело, – бормочет он себе под нос, хотя знает, что ситуация та же самая. Из того, что я слышала, Бьянка связалась с Адрианом, когда ей было девятнадцать.

– Я знаю, что наша дочь встречается впервые, но не мешай ему. Постарайся узнать его получше. Я уверена, что он не может быть таким плохим, если Клаудия так сильно его любит.

– Я постараюсь. – Он закатывает глаза. – Это не значит, что я одобряю. – Я наклоняю голову назад, чтобы поцеловать его в губы.

– Он останется до Нового года, я уверена, что вы сможете найти общий язык, – ворчит Марчелло, но в конце концов соглашается.

– Это также означает, что никакой деятельности в подвале. Нам не нужны странные звуки, – упрекаю я его.

– Конечно. Я бы никогда не стал этого делать рядом с незнакомцем в доме.

– Хорошо, – одобрительно шепчу я. – У меня есть для тебя последний подарок. – Я подавляю улыбку, наблюдая, как он в замешательстве хмурит брови. Я подарила ему уже три подарка, но этот совершенно другой.

– Что это? – он смотрит на меня соблазнительно, и я могу сказать, куда направлены его мысли. Когда он тянется ко мне, я отталкиваю его.

Я роюсь под кроватью и достаю небольшой пакет.

– Что это? – он садится и берет пакет из моих рук.

– Почему бы тебе не узнать?

Он разрывает бумагу, пока в его руках не оказывается белый детский комбинезон с вышивкой.

– Это моя новая коллекция, – намекаю я ему. В последние несколько лет производство моей линии одежды пошло в гору. Начав с небольшого онлайн-бренда, я стала известным производителем женской одежды. В этом сезоне я расширила линию до детской одежды, особенно учитывая мое нынешнее состояние.

– Как всегда, потрясающе. – Он хвалит одежду и наклоняется для поцелуя.

– Это еще не все, – добавляю я со смущением.

– Нет?

Я хватаю его руку и кладу на свой живот. Его глаза тут же расширяются в понимании.

– Правда? – шепчет он, опуская голову и упираясь ею в мой живот.

– Ты обещал мне десятерых, мистер. – Я запускаю руки в его волосы.

– Я не думал, что ты будешь помнить это, – усмехается Марчелло, но поворачивает голову и прижимается губами к тому месту, где находится наше маленькое чудо.

– Спасибо, – шепчет он, поднимая голову, чтобы заглянуть мне в глаза. – Спасибо, что сделала меня самым счастливым человеком на свете.

КОНЕЦ