Текст книги "Морально нечестивый (ЛП)"

Автор книги: Вероника Ланцет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)

Я использую старый кабель, делаю крепкий узел и прикрепляю его к светильнику на потолке. Ступив на маленький стул, я накидываю петлю на шею, сразу же отталкиваясь от опоры, и жду смерти.

Мои глаза закрываются, дыхание замедляется, кабель впивается в кожу. Легкое головокружение, я чувствую, что соскальзываю. А вот и она. Она улыбается мне, ее глаза светятся лаской.

Лина…

– Я умер? – шепчу я, держась за ее мираж.

– Нет, глупый, не умер. – Ее рука тянется, чтобы коснуться моего лица, нежность исходит от всего ее тела.

– Как ты можешь не ненавидеть меня? – я всхлипываю, и она притягивает меня в свои объятия.

– Я не ненавижу тебя. Я никогда не смогу тебя ненавидеть. – Она успокаивает меня, делясь со мной своим теплом. – Но твое время еще не пришло, Марчелло, – мягко укоряет она. – Иди в мир и приноси людям только добро. Покажи мне, как сильно ты раскаиваешься, помогая другим.

– Я не хочу покидать тебя. – Я прижимаюсь к ней крепче, умоляя ее позволить мне остаться с ней.

– Мы еще встретимся. – Она отстраняется и прижимается к моим губам сладким поцелуем.

Я открываю глаза, боль пронизывает всю спину и голову. Моргнув дважды, я понимаю, что лежу на полу и смотрю в потолок. Все еще жив.

Я не подведу тебя, Лина.

Мне требуется еще несколько месяцев, чтобы собраться с силами, но я поступаю в колледж. Я посвящаю все свое время учебе, чтобы достичь своей новой цели – помочь другим Каталинам мира. Мне приходится приучить себя к тому, что я жив, пока ее нет, но я посвящаю все ее памяти. Но как бы я ни старался быть нормальным, некоторые вещи безвозвратно изменились.

Например, моя способность спать. Не то чтобы раньше она была отличной. Или моя способность переносить прикосновения. Когда кто-то впервые провел рукой по моей руке, у меня начался такой жуткий приступ паники, что пришлось вызывать скорую помощь.

Я мерзкий. Отвратительный. Чудовище.

И никто не должен быть запятнан моим прикосновением.

Глава 27

Каталина

Настоящее

– Лина, открой. – Энцо стучит в дверь ванной, приходя проверить меня в десятый раз за сегодня.

– Уходи, Энцо, – кричу я. Неужели он не понимает, что я не хочу никого видеть?

– Лина, я не уйду, пока ты не откроешь эту чертову дверь. – Он стучит еще сильнее, и я понимаю, что он может выломать дверь.

Я ненадолго закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Затем я открываю дверь.

– Лина… – простонал он, увидев меня, мое лицо красное и опухшее. – Прошло уже несколько дней, – комментирует он, качая головой. – Я беспокоюсь о тебе.

После случая с Марчелло я взяла Клаудию с собой и сразу же ушла. Она задавала много вопросов, разочарованная тем, что мы уезжаем. Но больше всего меня поразило, когда она упомянула Марчелло и сказала, что будет скучать по нему больше всего.

Боже правый! Он все время знал, что Клаудия – его дочь, но как я смогу ей об этом сказать? Или как она была зачата…

Пока Клаудия снова стала играть с Луккой, я проводила дни в своей комнате и плакала.

– Ты не должен беспокоиться. Я в порядке, – добавила полусерьезно. Мне пришлось рассказать Энцо о том, что произошло, и мне потребовалось все, чтобы удержать его от преследования Марчелло.

– Ты не выглядишь нормально. – Он смотрит на меня с тревогой в глазах, и ко мне впервые приходит понимание, насколько эгоистичной я была, отгораживаясь от всех.

– Я только что узнала, что мужчина, в которого я влюбилась, был тем же человеком, который жестоко изнасиловал меня десять лет назад. Думаю, у меня все в порядке, учитывая все обстоятельства, – огрызаюсь я, мой голос повышается. – Извини, – тут же добавляю я, осознав свой тон.

– Я собираюсь убить его. – Энцо поворачивается, и я хватаю его за руку.

– Нет, пожалуйста, остановись. Не делай все еще сложнее, чем оно есть.

– Я позабочусь о том, чтобы ты получила развод, – говорит он напряженно, и я могу только смеяться.

– Развод? Ты думаешь, кто-то это так просто оставит? В нашем мире нет разводов, Энцо.

– Может быть. – В его словах нет убежденности, ведь он прекрасно знает, как все устроено.

– Нет… Мы просто будем жить отдельно.

– Это все моя вина, черт возьми. Я практически предложил тебя ему.

– Ты только хотел защитить меня. – Я похлопала его по руке в утешительном жесте. – Кто мог знать, правда?

– Лина, я знаю, что это неловко, но я должен спросить. Ты…? – начинает он, его взгляд падает на мой живот.

– Нет. Нет. – Напряжение исчезает с его лица, и он испускает вздох облегчения. Я понимаю его точку зрения. Ребенок сделает невероятно трудным разрыв отношений с Марчелло. Хотя, зная это, я испытала глубокое чувство разочарования, когда вчера у меня начались месячные. Хотела ли я ребенка – его ребенка? Я не знаю, и у меня не получается найти объяснение, почему мне было так больно, когда я увидела первые признаки месячных.

Потому что ты любишь его. Так же сильно, как и ненавидишь его.

И я ненавижу его, потому что теперь у меня есть лицо и имя для янтарных глаз, которые были центральной частью моих кошмаров.

Я убеждаю Энцо, что со мной все в порядке, и закрываю дверь в свою комнату, испытывая облегчение от того, что снова осталась одна. Но сколько бы я ни пыталась сказать себе это, это ложь. Как я могу быть в порядке, когда человек, которому я так сильно доверяла, в итоге предал меня самым ужасным образом? Каждый раз, когда я закрываю глаза, то вспоминаю, как он смотрел на меня, такой потерянный и безнадежный среди множества осколков стекла. Я просто не могу понять, как он мог так обмануть меня и при этом выглядеть пострадавшей стороной.

Глубоко вздохнув, я пытаюсь выбросить это из головы, чтобы снова не превратиться в рыдающую куклу. Мне нужно взять себя в руки, ради Клаудии.

Я направляюсь в ванную, намереваясь принять душ. Но как только я оказываюсь перед зеркалом, то не могу удержаться. Сбросив платье с плеч, я поворачиваюсь вполоборота, чтобы посмотреть на свою спину. Мой взгляд путешествует по всей длине шрама, по морщинистой коже, которая образует контур двух букв, злобно смотрящих на меня.

Букву «М» я теперь знаю – это Марчелло. Но Х? Есть ли у него другое имя, начинающееся на Х?

Химера.

От этой мысли я замираю.

Я хмурюсь, вспоминая свое похищение и те несколько часов, когда я была в сознании. Я уверена, что мужчина упоминал Химеру – что я должна была стать подарком для Химеры. Значит ли это, что…

Выключив воду, я быстро застегиваю платье и иду к Энцо.

Он горячо спорит с Аллегрой и, увидев меня, говорит ей что-то такое, от чего она бледнеет. Жена моего брата слегка поворачивает голову, и все ее поведение меняется, когда она видит меня. По требованию Энцо она оставляет нас наедине, но не раньше, чем бросает на меня взгляд. Я не знаю, что я ей сделала, но сейчас у меня нет времени об этом думать.

– В чем дело, Лина? – Энцо хмурится, когда видит меня. Учитывая, что я только что бежала по лестнице, мое лицо должно быть раскраснелось от напряжения.

– Химера, – говорю я, и его глаза немного расширяются.

– Ты слышал это имя?

Энцо тянет меня за руку к своему кабинету, закрывая за нами дверь.

– Зачем?

– Ты знаешь, что у меня на спине буквы «Х» и «М». Я думаю, что «Х» означает Химера.

Энцо выглядит глубоко задумавшимся, обдумывая мои слова.

– Скажи мне, почему ты так думаешь.

Я рассказываю все с той ночи, и как Марчелло упомянул Химеру в связи с убийством монахини.

– Этот ублюдок… – бормочет он, сжимая кулаки.

– Энцо?

– Он одержим тобой, Лина, чертовски одержим. В этом столько смысла…

– Что ты имеешь в виду? – я в замешательстве от его вспышки. Проведя рукой по волосам, он продолжает.

– Подумай об этом. Он пришел ко мне за брачным союзом, а потом тебе вдруг пришлось покинуть Сакре-Кер, потому что тебе угрожали Гуэрро.

Я хмурюсь, мне не нравятся его намеки. Конечно, Марчелло не зашел бы так далеко, не так ли?

– Не было ли время слишком удобным? – он язвительно усмехается.

– Но это означает, что он… – Я запнулась, но Энцо продолжил.

– Он специально напугал тебя, чтобы ты упала в его объятия. Он стал твоим спасителем после каждого события. – Его губы подергиваются в отвращении. Я делаю шаг назад, мои глаза расширяются от осознания.

Все сходится.

Отец Гуэрро… Монахиня… А потом палец.

По его собственным словам, только человек, имеющий доступ в дом, мог украсть кольцо Клаудии.

– Господи! – Я подношу руку ко рту и быстро моргаю.

– Он чудовище, Лина. Он заставил тебя чувствовать себя в безопасности с ним, он манипулировал тобой, чтобы ты влюбилась в него. Это не любовь, которую ты чувствуешь. – Энцо глубоко вздыхает. – Он был твоей подушкой безопасности, и это заставило тебя развить чувства. – Продолжает мой брат, вероятно, думая, что я буду чувствовать себя менее несчастной, если перестану любить его.

– Это так не работает, Энцо. – Даже когда я рационально осмысливаю его слова, то не могу не страдать из-за него.

В рассуждениях Энцо есть смысл, но я не могу представить, что кто-то может быть настолько мерзким. Даже Марчелло.

– Лина, тебе нужно все осмыслить. Черт, я не думаю, что слышал о ком-то более развратном. – Он качает головой, идет к своему шкафу и наливает напиток.

– Можно мне немного? – неожиданно спрашиваю я, надеясь, что это поможет и мне. Он делает секундную паузу, глядя на меня, как старший брат, осознающий, что его сестра уже не ребенок, а затем даёт мне стакан.

Я держу стакан обеими руками, глядя на янтарную жидкость.

Неужели за всем этим стоял Марчелло?

Все эти заверения, добрые слова, нежные прикосновения. Неужели все это было ложью?

Я чувствую, что мои глаза слезятся, и быстро опрокидываю стакан и глотаю содержимое. Огонь, проходящий по моему горлу, заставляет меня задыхаться.

– Но почему? Почему я? Что я ему сделала?

– Некоторые люди просто не в себе, Лина. Это не твоя вина. Но меня это беспокоит. Кто-то вроде него способен на все.

– Ты прав. Вот почему я боюсь за Клаудию. Что, если он использует ее против меня?

– Тебе пока не стоит никуда уезжать. По крайней мере, пока мы не выясним, что можно сделать.

– Не делай ничего опасного, Энцо. – добавляю я, зная, что у него есть склонность ставить себя на линию огня ради других.

– Мне это не нравится, Лина. Мне это совсем не нравится. Я удвою число охранников. Просто оставайся на месте, хорошо?

Я киваю, заверяя его, что последую его примеру, когда речь идет о безопасности. Последнее, что я могу сделать, это подвергнуть опасности свою дочь.

Прошло еще несколько дней, прежде чем я осознала, что за всем этим стоит Марчелло. Мне до сих пор трудно поверить, что он способен на такое. Думаю, это показывает, насколько я была доверчивой и насколько искусным манипулятором он был. Я была легкой добычей, не так ли? Девушка, которую бросила семья, изгой, которую изгнали за то, что она не могла контролировать. Я была созревшей для того, чтобы меня взяли. Злюсь ли я на себя? Да. Но больше всего я злюсь за то, что разочаровалась в том, что все это было ложью.

Я взяла себя в руки, не желая снова плакать. Мне и так уже достаточно пролитых слез за последнюю неделю. Я должна встать на защиту Клаудии, поскольку она была крайне озадачена нашим внезапным отъездом. Она только что привыкла к нормальной жизни, к семье, а я лишила ее этого.

– О чем ты хотела меня спросить? – я смотрю вниз на учебник, который Клаудия держит в руках. Ее мелкие черты лица подернуты сомнением.

– Я читала эту задачу. – Она показывает на текст и объясняет мне, почему она не согласна с формулировкой.

– Я не вижу в ней никакой проблемы, – говорю я после долгого раздумья. Она хмурится, расстроенная.

– Конечно, не видишь! – надувается Клаудия, и я поражаюсь ее тону. – Марчелло согласился бы со мной. – Она скрещивает руки на груди.

Ее слова заставляют меня отшатнуться.

– Но Марчелло здесь нет, – говорю я, стараясь сохранить спокойствие в голосе.

– И чья это вина? – огрызается она и выбегает из комнаты.

– Клаудия! – кричу я ей вслед, но она уже ушла.

Проклятие! Это именно то, чего я не хотела. Она уже привязалась к нему, и вдруг я оказываюсь плохим парнем, разлучившим их.

Что она сделает, если узнает, что он ее отец?

Она поймет… она должна понять.

Я все еще размышляю о том, как лучше поступить с Клаудией в данный момент, когда кто-то стучит в мою дверь.

– Войдите.

Аллегра заглядывает внутрь, на ее лице робкая улыбка. Шок был бы преуменьшением того, что я чувствую, когда вижу, как она входит внутрь, ее лицо совершенно не такое, как раньше.

– Я тебя беспокою? – спрашивает она голосом, который я не узнаю. Слишком слащавый и лишенный ее обычной остроты.

– Нет, – хмурюсь я. – Что ты хотела?

– Звонил Энцо. Он сказал, что дом взломан.

– Что ты имеешь в виду? – я отступаю назад, паника овладевает мной.

– Он хочет, чтобы мы отправились в безопасное место. Это срочно. Возьми вещи, нас ждет машина.

– Позволь мне позвать Клаудию. – Я встаю, хватая по пути одежду.

– Она уже в машине с Луккой.

– Почему она не пришла ко мне? – спрашиваю я. В этом нет смысла. Клаудия пришла бы ко мне первой…

Но потом я вспоминаю наш спор и вздыхаю. Ладно, может, не в этот раз.

– Неважно, иди

Перед домом ждет большой внедорожник. Аллегра первой садится на переднее сиденье. Я даже не задумываюсь, когда сажусь на заднее.

– Аллегра? Где дети? – спрашиваю я, заметив, что в машине еще только один охранник, но ни Клаудии, ни Лукки не видно.

Аллегра хихикает, покачивая головой от удовольствия.

– Ты действительно на это повелась.

– Что? – я нахмурилась, тут же собираясь открыть дверь машины. Как только мои пальцы касаются ручки, мужчина на другом сиденье прижимает тряпку к моему рту.

Мои глаза расширяются, и я начинаю бороться. Но это лишь на мгновение, так как я теряю сознание.

Я просыпаюсь с сильной головной болью, глаза едва открываются.

– Проснись, сучка. – Кажется, я слышу голос Аллегры, прежде чем она бьет меня по лицу.

Удар достаточно сильный, чтобы мне показались звезды, но также и для того, чтобы я стала более бдительной.

– Клаудия… где Клаудия? – Боже правый, неужели она причинила вред моей дочери? Одна мысль о том, что с ней что-то случилось, заставляет меня дрожать от страха.

Придя в себя, я понимаю, что лежу на полу, мои руки и ноги связаны. Аллегра вышагивает передо мной.

– Мне плевать на твою дочь. – Она пожимает плечами. Аллегра опускается передо мной, отвратительная улыбка растягивается на ее лице. – Но ты… ты наконец-то получишь то, что тебя ждет.

– Что ты имеешь в виду? Зачем ты это делаешь?

– Зачем? – она истерически смеется, прежде чем снова дать мне пощечину. Кольцо впивается в мою губу, и я чувствую разрыв. Черт! Это все из-за тебя. – Ее взгляд маниакален, ноздри пылают от гнева.

– Что я тебе сделала? – я никогда не понимала ее отношения. Я даже могу сосчитать на пальцах одной руки, сколько раз мы общались до этого, и никогда я не была с ней не вежлива.

– Ты украла у меня Энцо. Не думай, что я не знаю. Он еженедельно навещал тебя в этом гребаном монастыре. Ни один брат, даже заботливый, так бы не поступил. Думаешь, я не знаю, что ты с ним трахалась?

Да что с ней такое?

Она продолжает нести свой бред, утверждая, что я оставалась в Сакре-Кер, чтобы иметь незаконную связь с собственным братом. Что это за рассуждения, Господи помилуй?

Чем больше она говорит, тем больнее звучат ее слова.

– Энцо – мой брат, как ты вообще можешь так говорить? – спрашиваю я, отталкивая саму мысль.

– Ты… – выплевывает она, подходя ближе и тыча пальцем мне в лоб. – Ты – причина, по которой он отверг меня. Ты… ты… – Ее слова торопливы и бессвязны. – Ты заставила его возненавидеть меня.

– Аллегра, ты слышишь себя? Энцо – мой брат, ради Бога! Между нами не было ничего предосудительного. – Я пытаюсь образумить ее, но она становится еще более вспыльчивой, ее хватка оставляет синяки, когда она обвивает пальцами мою шею. Аллегра лопочет такую чушь, что я теряюсь.

– … после того, как он закончит с тобой, я буду наслаждаться, ломая тебя. – Ее рот превращается в извращенную улыбку, и я вижу только ненормального человека, действующего в бреду. Боже правый, неужели Энцо знает? Но потом я вдруг улавливаю, что она говорит.

– Кто он?

Она хихикает, падает обратно на попу и смеется.

– Сначала он собирается поиграть с тобой. А я буду смотреть. – Я не понимаю, что она говорит, но чем больше времени я провожу в ее присутствии, тем больше мне становится страшно. Она злится, а это значит, что она непредсказуема. Кто-нибудь знает, что я пропала? Что насчет Клаудии и Лукки, они дома или она их тоже куда-то увезла?

Мы с Аллегрой поворачиваем головы, когда по коридору раздаются шаги. Вскоре в дверном проеме появляется фигура мужчины в костюме. Аллегра вскакивает на ноги и бросается к нему, обвивая руками его шею и осыпая его поцелуями.

– Хватит! – Он поднимает ладонь, чтобы остановить ее.

– Почему? – Аллегра кривится, но мужчина просто отталкивает ее в сторону и направляется прямо ко мне.

– А девочка?

– Мне нет дела до этого отродья. – Аллегра пожимает плечами, выражение ее лица скучающее.

Мужчина поворачивается к ней, выражение его лица убийственно.

– Что я тебе говорил, Аллегра?

Она выпрямляется, вероятно, осознав недовольство в его голосе.

– Привести Каталину и Клаудию. – Она опускает голову в знак покорности.

Кто этот человек?

– И?

– Я не могу утруждать себя поисками ее в доме. Ее было легче заполучить. – Она показывает на меня, поджав губы, как избалованный ребенок.

– Ты меня ослушалась, – говорит мужчина, расстегивая ремень.

– Простите, хозяин, – внезапно говорит Аллегра, вставая на колени.

– Ты должна быть наказана. – Шаги мужчины спокойны и размеренны. Он тянется к Аллегре сзади и плавным движением проводит ремнем по ее спине. Пронзительный звук рассекает воздух, когда ремень встречает ее спину, но она даже не хнычет. На самом деле, если я присмотрюсь, то увижу, как она мурлычет.

Что?

– Ты сделала это специально, не так ли? Ты хотела, чтобы я наказал тебя.

– Хозяин… – стонет она.

То, что казалось эротическим танцем, внезапно становится ужасным, когда он хватает ее за шею и бьет лицом об пол. С ее губ срывается хриплый звук, глаза закатываются назад. Мужчина, кажется, разочарован этим, поэтому он пинает ее ногой в живот.

– Вы должны меня извинить. – Он поворачивается ко мне, с отвращением качая головой, глядя на жалкую фигуру Аллегры на земле. – Где мои манеры? – Он вытирает пыль с рукавов своего костюма и улыбается мне.

– Давно не виделись, Каталина. Позвольте представиться.

Глава 28

Марчелло

– Нет, я рассказал тебе все, что знаю. – Я ворчливо открываю глаза, щурясь от резкого дневного света.

Что…?

Я слегка поворачиваю голову и осматриваю свое новое окружение. Больница… Я в больнице. Я чувствую боль в бедре. Один быстрый взгляд, и я вижу капельницу, подсоединенную к моей руке.

– Офицер, я думаю, это недоразумение. Он не собирался лишать себя жизни. Зеркало разбилось, и он получил травму. – Я слышу голос Сиси, и кажется, что она с кем-то спорит. Все еще дезориентированный, я поднимаюсь в сидячее положение, морщась от резкой боли. Я смотрю вниз и замечаю белую повязку на верхней части бедра. Это занимает мгновение, но потом я вспоминаю.

Она ушла.

Наблюдая за ее удаляющейся фигурой, я был не в лучшем расположении духа. Моя главная мысль была о том, чтобы все это прекратилось. Я не собирался убивать себя. Мне просто хотелось покоя, того спокойствия, которое может принести только боль.

Сидя среди осколков стекла, реакция была мгновенной бессознательной мыслью. Я сосредоточился на большем осколке и, обхватив его рукой, вонзил его себе в ногу.

Откинув голову назад, я закрыл глаза, наслаждаясь восхитительной болью; тем, как она заставила мой разум отключиться… забыть о ее испуганном выражении лица. Забыть обо всем. Когда боль грозила стать неощутимой, я убрал стекло, ожидая, что холодный воздух сделает жжение более сильным.

Не знаю, сколько я так простоял, но каждое мгновение приближало меня к тому состоянию головокружения, которого я так жаждал, когда даже простая задача – думать – становится невыполнимой.

Глубоко вздохнув, я очнулся от своей реальности. Каталины больше нет. Клаудии больше нет.

– Марчелло? – Ассизи зовет меня по имени, заметив, что я проснулся.

– Я в порядке, – прохрипел я, в горле пересохло.

– Что случилось? – она хмурит брови, глядя на мою ногу. Я не отвечаю. Что я могу ей сказать? Какой я подлый? Она, вероятно, все равно подозревает.

Медсестра заходит проверить капельницу и говорит, как мне повезло, что сестра вовремя вызвала скорую помощь, потому что я потерял много крови. Глаза пусты, я смотрю в небытие, внутри моей груди образуется пустота.

Я жив – снова. А ее больше нет – снова.

Медсестра продолжает говорить, но я ничего не воспринимаю. Только когда она потянулась к моей ране, вероятно, чтобы поправить ее, я вынырнул из этого состояния.

– Не трогайте меня! – кричу я, вздрагивая.

– Марчелло? – Сиси вмешивается, прежде чем извиниться перед медсестрой.

– Синьор Ластра, мне нужно осмотреть вашу рану, – добавляет медсестра, а я просто качаю головой.

Дезориентированный, я ищу выход. Я не могу здесь оставаться.

Левой рукой я вырвал капельницу из руки. Когда я вскакиваю с кровати, раздается небольшая колющая боль. Медсестра задыхается, Ассизи зовет меня по имени, но я продолжаю идти.

Не обращая внимания на всех, я мчусь к выходу, мои мысли сосредоточены только на побеге. Я знаю, что плохо соображаю, но это не мешает мне спотыкаться, кричать на людей, чтобы они не трогали меня, пытаясь помочь.

Я смутно понимаю, что кто-то зовет охрану, и тут я вижу Влада.

Подняв на меня бровь, он качает головой. Мои ноги подкашиваются, и я опускаюсь на колени, мокрая вода стекает по бедру. Глаза Влада на мгновение дергаются, но он выставляет ладонь в виде знака «стоп».

– Убей меня, пожалуйста, – прохрипел я, агония в моей груди нарастала до неудержимого крещендо.

– Итак, Марчелло, что я тебе уже говорил? – он опускается передо мной на одно колено. Он смотрит через мое плечо и кивает.

– Пожалуйста, – продолжаю я, желая уйти. Выбраться из своей кожи и уйти от этих мучений, которые я сам себе создал. Я знал с того момента, как женился на ней, что она будет презирать меня, если узнает. Я знал, и все же продолжал – эгоизм, извергнутый моей грешной природой. Хоть раз я хотел чего-то для себя, зная цену, которую заплачу в конце. И вот она – расплата; и, как трус, я не могу противостоять инферно, которое сам же и разжег.

– Если ты когда-нибудь умрешь, то не от моей руки. – Он щелкает пальцами передо мной, пытаясь привлечь мое внимание. Я хмуро смотрю на него, мое понимание заторможено.

– По… – Я собираюсь сказать, когда кто-то вонзает иглу в мою шею. Эффект почти мгновенный: мои конечности становятся легкими.

Я все еще в сознании, но руки хватают меня за тело.

– Как получилось, что ты оказался здесь? – спрашивает Сиси.

– Скажем так, я услышал через виноградную лозу, что кто-то попал в беду, – замечает Влад.

Их голоса становятся просто эхом, когда я окончательно теряю сознание.

Неделя спустя

– Приятно видеть тебя бодрым. – Влад опустился на сиденье рядом со мной. – Ты арендовал всю эту церковь, или как? – говорит он, осматривая пустые ряды.

– И тебе привет, предатель, – напряженно отвечаю я, сжимая в кулак четки, которые держал в руках.

Я с трудом выбрался из больницы и сумел отговорить врачей от моей смерти. Вместо этого я согласился на еженедельные сеансы терапии. Сколько бы я ни пытался им рассказать, они не верили, что это не было попыткой самоубийства.

Только вчера у меня была первая встреча, и она прошла настолько хорошо, насколько это вообще возможно. Я лишь немного рассказал терапевту о своих проблемах. В конце сеанса врач в упор спросил меня, нужна ли мне вообще помощь, потому что мое уклонение никому не помогло. Уходя, я сказал ей, что если я буду более правдивым, то мне придется убить ее.

Она рассмеялась.

Я не шутил. Не совсем. За эти годы у меня было несколько психотерапевтов, и стоило мне только немного приоткрыться, как они тут же сообщали обо мне властям. Хорошо, что я не был слишком доверчивым с самого начала, и мне удалось взять ситуацию под контроль, пока дело не дошло до драки.

Но теперь за мной должны следить близкие родственники, а Ассизи поручено следить за тем, чтобы я не навредил себе еще больше.

Забавно, ведь если бы я был чуть более эгоистичным, я бы решился на это. Но я знаю, что ждет моих сестер, если это случится. Или Лина… Кто-то все еще охотится за мной и, соответственно, за всеми, кто для меня что-то значит. Даже если она будет ненавидеть меня до конца своих дней, я все равно буду защищать ее.

Инцидент со стеклом был… ну, небольшим промахом в рассуждениях. Мне просто захотелось кайфа, который, как я знаю, я могу получить каждый раз, когда боль затопляет мои чувства. В первый раз, возможно, я зашел слишком далеко.

– Ты должен благодарить меня, а не ныть, – говорит Влад, поднимая ноги и упираясь ступнями в ряд скамеек перед ним.

– Прекрати! Это церковь, – говорю я. Даже если внутри никого нет, это неуважительно.

– Не распускай перья, Марчелло. Я пришел сюда не для того, чтобы совершать святотатство или, не дай Бог, грех. – Он заметно вздрагивает, когда произносит слово «Бог», и я закатываю глаза.

– Так зачем же ты пришел?

– Твоя сестра беспокоится о тебе. Она говорит, что ты несколько дней подряд не выходишь из своего кабинета.

– Я не покончу с собой, не волнуйся. – Я поджал губы. – С каких пор ты разговариваешь с моей сестрой? – Я сузил на него глаза.

– Поскольку она единственный взрослый человек в этом доме. – Он выстрелил в ответ, и я сдержал ответную реплику.

– Ну, как видишь, у меня все в порядке.

– Есть еще одна причина, по которой я вошел в эту… – Его рот кривится от отвращения. – Свалку. – Он указывает на церковь. Я поднимаю на него бровь, но он продолжает. – Гастингс работал над делом нашего подражателя. Он еще раз просмотрел все места преступления.

– И что? – видя, как тщательно этот Химера до сих пор работал, я сомневаюсь, что Адриан что-то нашел.

– Он что-то нашел, – говорит Влад, и я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на него.

– Что?

– Частичный отпечаток пальца. Это немного, но…

– О какой частичности идет речь?

– Мы можем получить совпадение, если у нас будет с чем сравнить. Именно поэтому я здесь. Мне нужно, чтобы ты составил список всех, кого подозреваешь.

– А что если это намеренно? Сбить нас с толку? – не то чтобы я не доверял работе Адриана, поскольку я работал с ним много лет и знаю, насколько он тщателен. Но этот убийца-подражатель… все намеренно.

– Может быть. – Влад пожимает плечами. – Все равно стоит посмотреть.

– Не так уж много людей, которые могли бы это сделать. Я бы сказал, что в семье есть несколько человек, которые могли бы это совершить. Но мотив? Вот что меня сбивает с толку. – Я вздыхаю. Не то чтобы я не ломал себе голову, думая, кто бы это мог быть, мой дядя и его дружки были на вершине списка. Но почему?

– Что ты слышал со стороны Энцо? – спрашиваю я после паузы. Энцо до сих пор не понял, что его офис прослушивается, и что Влад в курсе всей конфиденциальной информации, поступающей оттуда. Я до сих пор не знаю, зачем он это сделал, но сейчас я благодарен ему за это.

– Энцо еще больше разозлился на тебя. Он думает, что за всем стоял ты, чтобы потом утешить ее. С другой стороны, молодая леди скучает по тебе.

– Клаудия? – ее имя прозвучало шепотом. Я даже не заслуживаю того, чтобы произносить ее имя.

– Ты ей очень нравишься, не так ли? – замечает он, почти иронично.

Я приучил себя не думать о ней. Как я мог, если я подвел ее, и ее мать?

Когда Каталина подтвердила свой возраст, меня словно молнией ударило. В результате этого инцидента у меня появилась жизнь – прелестная маленькая девочка, похожая на Лину, но с моим характером. Узнав ее поближе, я заметил ее логический ум и то, как она подходит к решению проблем, что совсем не похоже на меня. Впервые доказательства того, что я сделал, смотрели мне в лицо. И впервые я не нашел в себе сил сожалеть об этом, потому что это означало сожалеть о прекрасной девушке, которую я так сильно полюбил. Это делает меня еще большим лицемером, не так ли?

– Она тоже будет меня ненавидеть, – тихо добавляю я, зная, что никогда не смогу назвать ее своей дочерью.

– Может быть. А может, и нет. – Влад встает, поправляя свой костюм. Когда он натягивает рукава, я вижу его татуировки. Мне всегда было интересно, почему все его тело покрыто чернилами.

– Ты никогда не говорил мне, что они означают. – Я указываю на рисунки, пытаясь сменить тему. Это и так слишком болезненно.

– И не скажу. – Он ухмыляется. – Не хочу, чтобы тайна исчезла. – Он пожимает плечами и поворачивается, чтобы уйти.

Я остаюсь еще на некоторое время, погрузившись в молитвы. Когда я возвращаюсь домой, то на улице уже темно.

Амелия первой приветствует меня.

– Синьор Ластра, к вам пришли. – Она указывает на гостиную, и я слегка киваю ей. Не успеваю я и шагу ступить в гостиную, как на меня налетает Энцо и бьет кулаком прямо в лицо.

– Что… – Я на мгновение теряю равновесие. Но этого достаточно, чтобы он прижал меня к полу и продолжил наносить удары.

– Где она, блядь, Ластра? Где ты ее спрятал? – продолжает кричать он, а я не двигаюсь.

О чем он говорит?

Моя рука вырывается, и я останавливаю его приближающийся кулак. Я отталкиваюсь и, используя всю свою силу, отпихиваю его от себя.

– О чем ты говоришь? – спросил я, сплевывая кровь. Он нанес некоторый ущерб.

– Каталина. Не притворяйся, что не понимаешь, о чем я говорю. Где ты ее спрятал? Я знаю, что она должна быть где-то здесь, – затем он кричит. – Лина? Где ты? Я здесь, чтобы отвезти тебя домой!

– Очевидно. Каталины здесь нет, – добавляю я, подходя к столу и беря салфетку. Я вытираю рот, заметив, что он разбил мне губу. Я слегка шевелю нижней челюстью, довольный тем, что зубы не шатаются.

– Где она? – он поворачивается ко мне, его лицо полно беспокойства.

– Ты должен знать, раз она пошла к тебе домой.

– Ее там нет. Клаудия все еще дома, но от Лины не осталось и следа.

Я внезапно насторожился. Каталина никогда бы не оставила Клаудию одну.

– О чем ты говоришь? Где она может быть? – мой пульс начинает колотиться.

– Не смей притворяться невиновным, Ластра? Ты единственный, кто мог взять ее, ты, больной ублюдок. Разве ты не сделал уже достаточно? Разве ты не причинил ей достаточно боли? Просто отпусти ее.

– Послушай, Энцо. – Я поднял руку. – Каталины здесь нет. Я клянусь. Но если она пропала…

– Ты действительно хочешь, чтобы я в это поверил? Когда ты был так одержим ею, ты, блядь, изнасиловал ее, а потом женился на ней без угрызений совести? Что за больной урод так поступает? – выплевывает он, и я принимаю это. Потому что он не ошибается.