Текст книги "Пояс для Эмилии (СИ)"

Автор книги: Вероника Янюшкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

Глава 15. Мать и дочь

Сизые, словно крылья голубя, облака объяли небо над городом. Казалось, укрытый серебристо-серым куполом Петербург готовится к зиме. Десяти дней не продлилось царствие осени, как пожухлую траву укутал иней, а в реках заблестели прожилки льда. Вот-вот гранита набережных коснутся первые снежинки, задрожат окна под стылыми ветрами, и северная столица погрузится в сон. До весны.

Сухой лист упал на плечо женщины, тоскливо смотревшей на беспокойные воды Невы. Бились о камень волны, взмывали в сырой воздух мириады брызг. Колючих, словно осколки стекла, шипящих, будто сердитых на волю природы. Хотели бы они безмятежно раствориться в заливе, да вынуждены собирать грязь с потемневших от времени плит.

Ветер раздувал жемчужный шёлк платья подобно крыльям бабочки. Ольга смахнула лист и плотнее закуталась в дублёнку. Нет, Белая Леди не ощущала холода. Ветер, жара, стужа – подобные чувства не терзали её две с небольшим сотни лет, но Белосельская привыкла не выделяться среди людей. Нельзя в мороз гулять в тонком платье, но стоит надеть поверх пальто или дублёнку, и для подозрений нет причин. Такая, как все. Обыкновенная. Подумаешь, в глазах застыла тоска, а между бровей пролегла тонкая морщинка. Таких много, каждая третья в стране, почитай. Друзьям улыбается, ночами плачет в подушку. Очередной день близится к закату, и ни искры, ни лучика солнца…

– Как ты? – Дарья куталась в тёмно-фиолетовое пальто, – девочки сказали, что ушла рано утром. Скоро вечер, снег вот-вот выпадет, а ты всё не возвращаешься.

Сидевшие на бордюре с выкрашенными в лиловый цвет волосами девушки допили газировку и бросили пустые бутылки в реку. Дымя сигаретами, они хохотали над сокурсницей по имени Алиса.

Ольга молчаливо смотрела на скользящий по волнам мусор.

– Когда ты думаешь о проблемах, всегда приходишь сюда, на Стрелку. Часами глядишь на Малую и Большую Неву, бродишь по скверу. Так что найти было нетрудно.

– Беспокоишься обо мне?

– Да, – Соловьёва выше подтянула перчатки.

– Напрасно.

– Разве? Ты выглядишь бледным отражением той Ольги, с которой я давно знакома. Не спишь, почти не ешь…

– Не хочется.

– Ты сама говорила, что надвигается нечто плохое, но как справишься с этим, если будешь едва стоять на ногах?

– Не знаю, справлюсь ли… – она коснулась лба, – Даша, я не знаю, что делать. Эмилии нет уже десять дней, а это очень много. Вдруг что-то пошло не так? Если Марена сочла её слабой и не благословила? Для меня это конец всему.

– Я верю, что с ней всё хорошо.

– Дай-то господь, – Белая Леди спрятала лицо в ладонях, – равновесие смещено. Демельза и её наследница стали частью Потока. Кинжал впитал сущности, и я чудом увидела, как растворяются тела… Оба удара в спину! Не в грудь или живот, а в спину! Глеб поистине всесилен, раз втёрся в доверие к самой подозрительной из нас. Демельза принципиально не общалась ни с кем, кроме Искателей, не признавала авторитетов. Чудом я успокоила её помощников, раздала задания, погасила кристаллы. Два цикла континент переживёт, но что дальше? Кем заменить Серую? Я не знаю. Остальные сёстры боятся за дочерей и слышать не хотят о Северной Америке. Я тоже не могу вас бросить. Должна что-то придумать, но что? Кому верить? На кого полагаться? Предать может самый близкий человек.

Дарья прикусила губу.

– Он не знал всей правды.

– И не должен был знать. Скажи я тогда, осталась бы ни с чем. Вмиг бы потеряла Свету. Что случилось бы с Милой – тоже вопрос.

– Но выгонять его было жестоко. Я уверена, Аркаша хочет вернуться к тебе. Встретились, спокойно бы побеседовали, без обвинений.

– Думаешь, мне легко далось это решение? Думаешь, боль не раздирает изнутри? – губы Ольги задрожали, – Аркаша поставил свои интересы выше наших общих. Выше того, что обещал много раз! Едва не уничтожил меня! Толя вдоволь накормил ложью, и я снова наступила на грабли!

– Боюсь, Глеб не упустит шанса и вовлечёт Аркашу в свои сети.

– Так и будет, – закрыла глаза Белая Леди, – глупо сомневаться, – добавила она шёпотом.

– Пойдём домой. Тебе нужно отдохнуть. Говорю это как врач и твоя подруга.

Через четыре дня новолуние. За это время надо не только найти замену Серой Леди, но и спросить совета у покровительницы. По крайней мере, попробовать, не особенно надеясь на ответ. Пусть Виринея перешла в иную страту, но в минуты Видения Младшая Леди слышит и видит всё насущное. Если не поможет, то придётся молить о помощи Лукерью.

Подул ветер. С пепельных туч сорвались колкие снежинки, и над городом закружилась метель. Гуляющие по скверу люди ловили снег, кто-то спешил домой, в тепло. Студентки выбросили окурки и поспешили в ближайшее кафе. Пусть Ольга не чувствовала первой зимней стужи, но в душе царил холод одиночества, усиленный грузом проблем. Непосильную ношу взвалила на неё судьба. Ещё один удар, и дом на Фонтанке опустеет.

Внезапно что-то кольнуло в груди. Не удушающе, будто из лёгких выбили воздух, когда Белая Леди почувствовала смерть сестры, а легко и невесомо, словно кто-то взял её за руку. Точнее, захотел взять.

– Что случилось?

– Меня зовут, – впервые за долгие дни Ольга улыбалась, – иди и успокой девочек. Я скоро вернусь. Обещаю.

Белосельская растворилась в серебристой вспышке. Никто, кроме одинокого мужчины в тени ростральной колонны, не заметил исчезновения женщины в белом платье.

***

Сырость.

Так пахнет лес после дождя. Когда напитанный влагой мох блестит на солнце, а дуновение легчайшего ветра тревожит листву и осыпает землю градом жемчужин. Но не щебечут птицы, притихли насекомые. Может, это не чаща? Да и откуда взяться деревьям под землёй? Или…

Мила открыла глаза. До горизонта простиралось море камней. Заросших мхом и беспорядочно раскиданных, словно однажды скалы обрушились и разбились на осколки. На крупном валуне, поджимая ноги, лежала нагая Орлова. В правой ладони был зажат сапфир, левое запястье, подобно браслету, опутывала алая лента. Тонкая, разве что в волосы вплести или букет перевязать.

В безветрии и тишине мир казался искусственным. Камни – слепленными из пластилина и зелёной ваты, облака – нечёсаными клоками овечьей шерсти. Закружись ветер, и декорации рухнут под напором стихии. Лучше пещера огненной звезды, чем пейзаж для дешёвого фильма ужасов. Куда идти, когда вокруг мёртвые булыжники? Тем более, в таком виде. Одежда сгорела в пламени.

Порыв тёплого воздуха растрепал волосы. По телу заструился алый шёлк, окутав руки, грудь и живот, распущенным цветком коснулся ног. Мила узнала платье, которое Женя хотел купить ей на день рождения. Интересно, что бы сказал юноша, сейчас увидев Орлову? Знает ли он о коварстве отца? И, главное, разделяет ли точку зрения старшего Маслакова? От мысли, что любимый может желать смерти, захотелось плакать.

«Спроси».

Девушка вздрогнула. Голос старшей сестры послышался чётко, будто Лукерья, невидимая, стояла за спиной.

«До второго новолуния я буду рядом. Как садовник укрывает цветок от яркого солнца и стужи, так и я должна защитить тебя от происков недруга».

«Так бывает со всеми?»

«Да».

Мила слезла с валуна. Сырой мох приятно холодил ступни, но мёртвая тишина давила на уши. Казалось, долину зелёных камней накрыл прозрачный кокон.

«Здесь нет жизни», – Орлова крепко сжала сапфир.

«Куда ты хочешь?»

«К морю».

«Пожелай».

Мгновения серебряного света, и мир взорвался рокотом волн.

Придерживая подол платья, девушка шагала по чёрному песку. Прибой неистово бился об одинокую скалу, точно изо всех сил мечтал разрушить преграду, от запаха соли кружилась голова. Кристально-белая пена свистящим шёпотом приветствовала гостью бухты и растворялась в цепочке следов.

Исландия. Страна, где Мила мечтала побывать после первого урока географии в выпускном классе школы. Тогда учительница распределила между учениками государства и дала задание: создать доклад-презентацию для известного в Краснодаре туристического агентства. Трём победителям пообещали недельные поездки по достопримечательностям из выступлений. Орлова не заняла призового места, но заинтересовалась островом, расположенном на разломе тектонических плит. Картина – пляж цвета угля – висела в спальне девушки в старой квартире. Теперь там жил кто-то другой, и полотно, скорее всего, давно сгорело в печах мусороперерабатывающего завода.

«Анатолий не позволил агентству высоко оценить твоё выступление, пригрозил разгромной статьёй. Боялся, что вдалеке от дома встретишься с матерью и узнаешь правду. Любой ценой желал изменить твою судьбу».

«Отец? Да, он никогда не любил меня. Я всегда была хуже Светы. Плохо училась, не тем интересовалась, не с теми дружила. Мечтала о камнях, а не газетных заметках. Как папа рассвирепел, когда нашёл под кроватью книги о ювелирном деле! Я думала, изобьёт до посинения и посадит под домашний арест».

«Он не твой отец».

«Что? – девушка стиснула камень. Холодное остриё сапфира поранило кожу, – но это невозможно…»

«Так думает та, кто переступил через законы природы? – тихо рассмеялась покровительница, – юная Леди».

«Кто он?»

«Спроси у матери. Или сначала хочешь увидеть Евгения?»

«Н-нет. Нормальный разговор не получится, – девушка смущённо потупила взор, – я сразу брошусь к нему на шею. Только благодаря Жене я впечатлила Марену».

«Белая услышит тебя всюду. Даже на другой половине Земного шара».

Над бушующими волнами кружили чайки. Самые смелые скользили по гребням, как маленькие кораблики, и кричали, будто гневались на шторм.

Мила задумчиво глядела на пенные воронки. Ледяная вода болтала песок не хуже взбивающего крем кондитера, так и жизнь Орловой (или какая фамилия настоящая?) покинула размеренное русло и забурлила на острых порогах. Ведомая древними силами, она поднималась в гору и падала с обрыва, натыкалась на плотины и рушила преграды. Почему так произошло? Что делать с поясом и кем стала вчерашняя студентка и продавщица? Белая Леди ответит на вопросы.

Да, она слышит. Это тёплое чувство глубоко внутри ни с чем не спутать. Странно, отголосок подобного ощущения присутствовал всегда. С первых сознательных лет, когда Мила перебирала камешки на площадке в детском саду, и до роковой ночи бегства из семьи. Обычно слабый, как эхо в полупустой комнате, сегодня он усилился, будто связь между двумя Леди окрепла. Тонкие нити переплелись в прочную верёвку, которую не разрубит острейший топор, не сожжёт самый горячий огонь.

Краем глаза девушка увидела сияние. Секунды она продержалась ровно, но прикосновение к плечу разбило в пыль остатки самообладания. Пройти через испытания трёх сестёр, чтобы потешить гордыню и оттолкнуть её? Глупость несусветная!

– Мама.

Мила заключила мать в объятия и задрожала. Не от ветра или брызг, причиной был страх оттолкнуть самого близкого человека. Единственного, кто способен понять новую Леди и наставить на верный путь. Всё, что она ранее принимала за правду, оказалось домыслами. Путешествие в другую реальность научило не делать преждевременных выводов и по возможности взвешивать любой шаг.

– Ты меня не презираешь?

– Нет.

Они ступали по песку. Подвластная воле Белой Леди буря стихала. Невидимый человеческим глазом барьер гасил рокот, и Белосельские могли спокойно разговаривать.

– Что ценного в этой ленте? – девушка смотрела на запястье. Края подарка трепетали на ветру, – расскажи. Но с самого начала. Как ты… как это случилось с тобой? И что я должна делать сейчас?

– Хорошо. Как думаешь, сколько мне лет?

– Не знаю, – Мила пожала плечами, – пятьдесят? Сто?

– Двести тридцать восемь.

– Так много? Получается, ты помнишь императоров.

– Помню. Двое ухаживали за мной. Да и много кто другой интересовался, но это не главное. До совершеннолетия по нынешним временам я не ведала о секретах нашей семьи. У меня был брат, две старшие сестры, и юность проходила без забот. Да, я замечала, что мама иногда отлучалась, но не придавала значения. Слышала от прислуги о закрытой комнате, но не интересовалась причинами. Подумаешь, дверь заперта. Наверняка там кладовка с изъеденным гусеницами старьём, а замок и ручку открутили по каким-то причинам, так я рассуждала. Молодая была, глупая. До одного дня.

Пропитанный солью воздух придавал сил. Ольга развязала пояс дублёнки.

– После праздника я готовилась ко сну, как в спальню постучалась мать. Побеседовать хотела. Тогда я узнала, что она делает каждое новолуние, почему у нас в доме хранятся десятки камней, что за люди навещают её каждую неделю, и отчего в сорокалетнем (как я думала) возрасте выглядит моей ровесницей. Конечно, я не поверила, не захотела связывать себя непонятно с чем. Я мечтала о внимании молодого графа из дружественной семьи, а не пугающих кристаллах! Открестилась от всего услышанного, сообщила отцу, что мать впала в безумство и донимает меня. А он улыбнулся и сказал, что я не уйду от судьбы.

– Он знал.

– Да. Знал и хранил секреты Чёрной Леди, – Белосельская проводила взглядом стаю чаек, – после начались странности. Мерещилось, что камни со мной разговаривают. Я смотрю на серьги сестры, а изумруды твердят, что Анна несчастна в браке. Любуюсь орденом брата и слышу, как аметисты предрекают Александру скорое продвижение по службе. Надеваю гранатовый браслет, а бусины смеются над глупой хозяйкой. Я думала, что схожу с ума. Через месяц подобных пыток я сбежала к тётке в маленькое имение в Гатчину. Притворилась больной, сказала, что воздух Петербурга отравляет. Родители не стали преследовать. Мать вздохнула и сказала, что в положенный час я приду сама. Воля предков настигнет в любом месте. Так и случилось. Помню, как проснулась посреди ночи. Голоса в голове шептали, что меня ждут прародители, и я должна сейчас же встать и идти на зов, иначе погибну от крыльев неведомых стражей. И я пошла. Плохо сознавала, куда и зачем, просто шагала по распутице. Сознание прояснилось в иной страте.

– Когда ты увидела первую арку?

– Да. Ты сама видела и помнишь, из обители сестёр обратного пути нет. Либо идёшь вперёд, либо остаёшься в тумане навсегда.

– Да уж. Особенно было страшно в пещере, – девушка повела плечами, – звезда гаснет, а я не знаю, что предпринять.

Среди камней олуши растаскивали на ленты клубок водорослей. Стукая друг друга клювами, на манер мечей, птицы боролись за гниющие дары океана.

– Ты справилась. Получила алый пояс. Можешь оставить его где угодно, хоть в песок закопать. Едва подумаешь, пояс появится. Это частичка тебя.

– Больше похож на тесьму для волос, – Мила поглаживала ленточку, – и почему красный? Не синий, не зелёный, не оранжевый… В мире существуют сотни красок.

– Чем больше латырей ты скопишь, тем толще будет становиться подарок другого мира. Пока пояс тоненький, но и мощь твоя невелика. Сейчас тебя поддерживает одна из сестёр, передаёт силы. Но с новолуния ты начнёшь собирать камни. Будешь в комнате в минуты ритуала и почувствуешь «свои» минералы. Через четыре дня.

– Так скоро?

– Десять дней ты бродила за гранью.

Сквозь облачное покрывало пробивались лучики солнца. Тонкие, как паутинки, они золотили пляж, будто на песок сыпались монетки.

– Что касается цвета, я поясню. Чёрный пояс носила Марена, белый предпочитала Виринея, алый выбирала Лукерья. В определённые промежутки дня каждая из прародительниц находилась на пике сил, другие были слабее. Младшая чувствовала прилив днём, средняя – ночью. Лишь два часа отводились старшей: рассвет и закат. Ты родилась, когда солнце наполовину выглянуло из-за горизонта. То есть, в минуты влияния Лукерьи, поэтому она – твой покровитель, от неё ты получила цвет.

– Вот оно что, – девушка отбросила со лба спутанные ветром локоны. В тусклом свете солнца они казались пепельными, – значит, ты считаешься Белой, потому что родилась днём?

– Верно. И спрашиваю совета у Виринеи. Лукерью тревожу в крайнем случае. Остальным Леди покровительствуют первые потомки великих сестёр, поэтому у них другие цвета, – улыбнулась Ольга, – в особняке есть дневники каждой прародительницы. Два будут для тебя пусты, но в третьем прочтёшь все тайны Лукерьи.

«Я подскажу, Алая».

«Спасибо».

Пена коснулась ног. Мила смотрела, как лопаются пузырьки, а на коже остаётся соляной налёт. Осталось узнать самое трудное.

– Кто мой настоящий отец?

– И это знаешь…

– Как всё получилось? Неужели мы никогда не были нормальной семьёй?

– Нет. Моего внимания добивались многие, очень многие мужчины. Искатели, чиновники, военные, даже потомки монарших семей. Но я давным-давно решила, что этот человек не будет связан с миром латырей. Искала особенного, но в то же время свободного от влияния кристаллов. Однажды я почувствовала, что кто-то близко подобрался к входу в Солонну. Нарушителем оказался Анатолий Истомин.

– Истомин?

– Его настоящая фамилия. Тогда он был преподавателем Ленинградского Университета Геологии и Разведывания Стратегических Запасов.

Ольга опустилась на горку, куда не доставали дерзкие волны. Мила присела рядом. Песок пах дымом и водорослями.

– Толю отправили в командировку на Урал, так он попал в заповедник и заинтересовался оползневыми склонами. Хранить печать Солонны – моя главная обязанность, как старшей в роду, – пальцем Белосельская рисовала на песке розу ветров, – я приняла облик ведьмы из тамошних легенд и с трудом, но отвадила геолога от сокровенных пещер. Само собой, столь упорный молодой человек впечатлил меня. Осмысленная речь, серьёзные взгляды на жизнь, мечты о карьере – Толя отнюдь не казался бабником. Тем более, он смотрел на меня, как на женщину, а не могущественную Белую Леди, Хранительницу Уральских подземелий. Я сказала, что приехала из Ленинграда, где работаю в ювелирном магазине, а в горах провожу отпуск. Полгода мы встречались. Два века я не решалась на серьёзные отношения, хотя знала про долг перед сёстрами, но тут… подумала: вдруг это он? Тот самый человек? Отец будущей наследницы? И согласилась выйти замуж.

– Получается, Света тоже…

– Нет. Твоя сестра – обыкновенный человек, – Ольга сняла дублёнку и отложила на камни, – как я это узнала? Всё просто. Когда ей исполнился год, я принесла Свету в Солонну и приложила ладошку к печати. Звезда погасла. Такое может быть лишь в том случае, если ребёнок лишён благословения предков. Моя старшая дочь не унаследовала силы. Почему? Скорее всего, так решил слепой жребий. Предполагаю, прародительницы знали, какой вырастет Светлана, и не отметили.

– Она бы использовала кристаллы ради собственного блага, – нахмурилась Мила, – сестру никогда не интересовали чужие желания.

– Я столкнулась с новыми проблемами. Во-первых, пережила бы собственного ребёнка, во-вторых, обязана была пробовать снова. У нас есть одна особенность в семье: чтобы родить второго малыша от одного мужчины, мы должны каждый день принимать особенный настой, иначе всё безрезультатно.

– Поэтому ты нашла другого?

Белая Леди не спешила с ответом. Дорисовав последний луч, она стёрла рисунок и сняла полные песка туфельки-лодочки. Кожа оттенка слоновой кости посерела, к каблукам прилипли сырые комья. Но даже босая и растрёпанная, Ольга не теряла стати и величия прославленного рода.

– Нет. Рецепт я переписала из дневника Виринеи, собрала травы и приготовила, но… узнала горькую правду о супруге. Он изменял мне с лаборанткой с кафедры. Половина командировок Толи оказалась вымыслом. Пока я занималась Светой, он миловался с другой. Однажды я гуляла с коляской и случайно застала сладкую парочку. Счастливые, они никого не замечали и рассуждали обо мне: удобном прикрытии для профессоров университета. Для повышения Толе требовалась блестящая характеристика, а без жены и ребёнка он не мог заполучить документ. Я была средством для достижения цели, а не любимой женой, – Ольга смотрела на кружащихся в небе птиц, – ты представить не можешь, как измена ударила по самолюбию. Я отказала очень многим, а тот единственный вытер ноги о мои чувства. Мысль о втором ребёнке от мужа умерла. Он и Свету не особенно любил. Детский плач, крики, смех – всё выводило Толю из себя. Что было бы дальше?

– Вряд ли что-то хорошее.

– В тот вечер меня навестил друг Толи. Когда супруг в очередной раз уезжал, просил его присмотреть за мной. По дому помочь, продуктов купить, – рассказчица сцепила руки в замок, – ты его знаешь. До недавнего времени мой ближайший помощник.

Мила вскинула брови:

– Аркадий Михайлович?

– Мы познакомились в день свадьбы. На праздник Толя пригласил двух друзей: Глеба и Аркашу. Они знают друг друга с детства.

– Так Глеб Антонович узнал о тебе? – девушка поймала перо чайки, – как всё запутано.

– Я была на взводе, Аркаша всеми силами старался утешить, а я давным-давно знала о его чувствах. Что ещё добавить? Супруг предал меня. После лаборантки у него были другие любовницы. Аспирантки, преподавательницы, даже проректор по общественным вопросам, яркая брюнетка Инесса, которую муж не постеснялся пригласить к нам в квартиру на свой день рождения! – борясь с чувствами, Ольга плотно сжала губы, – я изменила ему всего раз, в ту самую ночь. Привыкла к грубости Толи и не устояла перед лаской его друга. Пока Солнцев спал, я встала и вышла на балкон. Глядя на звёзды, размышляла: какой из двух настоев принять? Избавиться от возможного бремени или сохранить? В конце концов, я подумала, что не буду искать кого-то другого. Ведь не напрасно судьба свела с Аркашей. И я не ошиблась. В ответ на твоё прикосновение печать заискрилась алым огнём. Признала, как наследницу.

– Получается, он не знал.

– Нет. Признание бы разрушило хрупкое равновесие. Аркаша был преуспевающим юристом. Через суд он бы доказал отцовство и забрал тебя к себе. Толя бы запретил видеть Свету, а на тот день я не любила твоего отца и не смогла бы жить с ним.

Мила поглаживала кончик пера:

– Когда Аркадий Михайлович вёз меня и Глеба Антоновича, часто смотрел через зеркало заднего вида, хмурился. После у меня пропал телефон…

– Да, твой отец видел его настоящий облик. Они сговорились. Ты в обмен на прощение старого долга. Бартер, – скривилась Белая Леди, – я выставила Аркадия. Сейчас он волосы на себе рвёт, но не знаю, смогу ли простить. Понимаю, должна была сказать после твоего появления в Петербурге, но испугалась. Струсила, как неразумное дитя.

Девушка обняла колени. Человек, которого она боялась всю сознательную жизнь, чужой. Мама подтвердила слова Лукерьи, и с плеч наследницы будто упал невидимый груз. Анатолий не придёт, не накричит, не унизит. Пусть срывает злость на студентах и коллегах, а Мила отныне свободна.

До встречи с Аркадием Михайловичем.

Что ему сказать и как посмотреть в глаза? Он с первого дня невзлюбил новую Искательницу. Желваки на скулах, поджатые губы и сведённые брови – девушка замечала каждый раз, когда видела Солнцева. Без сомнений, он любит Белую Леди, но… подводные камни разбили реку семейной жизни на пересыхающие ручейки. Ложь – это плотина, молчание похоже на болото, предательства – точно крутые пороги. Вместо счастья в доме Белосельских царят обида и непонимание.

«Ты можешь всё исправить».

Притихший ветер ласково трепал волосы, будто внимал каждому слову и сочувствовал матери и дочери.

– Ты закрывала глаза на любовниц Анатолия. Тогда почему вы расстались? Что заставило его избавиться от всех напоминаний о тебе? В старом доме не было ни одной фотографии, украшения или платья. Бабушка даже имени твоего не называла.

– Моя оплошность. Когда тебе исполнилось два года, я провела ритуал. Первое приобщение к миру древних сил. Защитное. Я закляла на крови и подарила тебе подвеску-полумесяц из розового кварца. Ты бы чувствовала энергию камней. Тянулась к положительным и сторонилась отрицательных. Как на зло, Толя вернулся раньше обычного и увидел… всё. Простоял в коридоре, после зашёл и устроил скандал. Я была вынуждена рассказать правду. Как муж кричал! Люстра в комнате тряслась, соседи в стену колотили, грозились участкового вызвать, – Ольга скривила лицо, – на следующий день супруг забрал тебя и Свету и сбежал. Оставил в прихожей кольцо и записку, где поносил меня последними словами и клялся, что я больше не увижу вас. Буду до конца жизни мучиться из-за своей лжи. Ради этого он взял фамилию матери, уволился из института, переехал в Краснодар, где поступил на журналистику. Далёкое от геологии направление.

– Ты легко могла отыскать нас.

– Я сделала это в тот же час. Знала о каждом шаге Толи. Видела, где живёте, знала, что вас воспитывала бабушка. Меня свекровь невзлюбила с первой встречи. По её мнению, примерная жена должна поставить крест на себе и жить только ради мужа и детей, нигде не работать и не поднимать глаза на других мужчин. В её глазах я была распутной, мешковатому тряпью предпочитающей дорогие шелка. Зато любовниц ненаглядного сыночка она оправдывала поисками единственной.

– Но если ты всё знала, то почему ничего не предприняла?

Буря утихла. Жемчужные волны лизали угольный песок, над скалой кружился водоворот голодных чаек. Где-то в океане гудел корабль. Видно, переждал шторм и возвращался в порт.

– Уже в то время недовольные мной, как Белой Леди, объединялись. Я боялась, они ударят по вам. С помощью камней я скрыла беременности от Искателей, да и про свадьбу ведали два человека. Никто не знал о вас, следовательно, не мог навредить. Я разрывалась между долгом и желанием видеть вас. Каждую свободную минуту переносилась в Краснодар и наблюдала, – она глубоко вздохнула, – помогала несколько раз.

В висках пульсировали жилки. Перед мысленным взором мелькали картины прошлого…

…Льёт сильный дождь. Воспитательница в детском саду собирает ребят, закрывает двери и не замечает, что маленькая Мила осталась в песочнице. Промокшая, девочка прячется под качели. Дрожит от холода, по щекам катятся слёзы. Откуда-то появляется красивая женщина и уводит ребёнка под крышу. Расчёсывает спутанные волосы, гладит по спине, и платье высыхает…

…Разгар лета. Ребята зовут Орлову купаться на речку. Папы и бабушки дома нет, а Свете всё равно. Течение уносит девочку далеко от берега. Волны окатывают с головой, в горле першит от воды, но вдруг кто-то выталкивает Милу на поверхность и тянет на сушу. На пляже ребёнка укутывает в полотенце и кормит фруктами та же самая женщина. Причёска другая, но лицо не изменилось…

…Восьмой класс. После уроков Милу останавливает первая красавица класса вместе с подругами и требует не улыбаться Косте – любимцу школьниц. Девочки хотят облить соперницу помоями, но уже знакомая леди приказывает всем разойтись и отводит Орлову домой. Больше к Миле до конца обучения никто не пристаёт…

Сколько ещё подобных вмешательств хранит память? Два, три, десять? И почему воспоминания воскресли сейчас?

– Да… было дело.

– Я боялась, что расскажешь Толе, и заставляла забыть себя.

– Я видела его вечерами за ужином, но папа не утруждал себя расспросами. Его интересовала Света, не я. Теперь понятно, почему.

– Он знал, что ты особенная. Знал и боялся, – Ольга поглаживала дочь по плечу, – после твоего появления в особняке я встретилась с муженьком и строго-настрого запретила тревожить нас. Рассказала про измену и впервые в жизни насладилась его яростью. Не беспокойся, ты больше не интересна Анатолию.

– Спасибо, – улыбнулась Мила, – я перенеслась в Петербург волей случая. Как иначе бы меня сделали Искателем?

– Чем ближе был твой двадцатый день рождения, тем сильнее проявлялись таланты Леди. Мы бы встретились за неделю до праздника. Путешествие в иную страту убедило бы сильнее любых рассказов.

Девушка согласно кивнула. Слова пусты и жалки по сравнению с испытаниями трёх великих сестёр.

– Практически для всех ты мертва. Среди Искателей есть шпион. Едва ты появишься в особняке, он доложит Глебу о «чудесном спасении». Старший Маслаков охотится на Леди и уже убил двоих. До поры знание о тебе надо поберечь.

Мила воткнула перо в песок:

– Мне часто снился кошмар: в пещере скрытый тенями человек разбивает огненную звезду. Вдруг это истинная цель Глеба Антоновича? Убивая нас, он ослабляет защиту печати.

– Я почти уверена в этом. Осталось узнать, когда безумец проникнет в подземелья. Вместе мы справимся, – Ольга заправила за уши растрёпанные локоны, – четвёртый и пятый этажи закрыты для всех, кроме Дарьи и Евгения. Там ты можешь ходить без опаски. Около библиотеки есть пустая спальня.

Сердце девушки совершило в груди пируэт.

– Женя… с нами?

– Да. Каждый день спрашивает меня, почему ты не возвращаешься.

– Ты нас одобряешь?

– Он доказал, что достоин тебя.

Мила сжала мать за руку. Улыбнувшись волнам, Алая Леди представила выставленные в ряд сенполии и розы, цветущий мандарин посередине. Около дивана стоит юноша, который хмуро смотрит в окно и думает о ней.

Довольные олуши разлетались по гнёздам. Каждый держал в клюве пучок водорослей.

Пляж растаял в серебряной вспышке.