355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Вернер Лежер » Капитан 'Аль-Джезаира' » Текст книги (страница 10)
Капитан 'Аль-Джезаира'
  • Текст добавлен: 26 сентября 2016, 13:09

Текст книги "Капитан 'Аль-Джезаира'"


Автор книги: Вернер Лежер


Жанр:

   

История


сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

На ночном небе сияли неправдоподобно яркие звезды. Где-то в пустыне дрались из-за падали гиены.

Вскоре де Вермон остановился и уселся на камень, давая понять Луиджи, что идти дальше не намерен. Просто надо было отойти от шатров, чтобы никто не услышал их разговора.

– Я доволен тобой, Луиджи, – начал Эль-Франси. – А ты мной, видимо, нет: еще бы, волокут тебя неведомо куда через все регентство, не думая вовсе о цели путешествия! Ты ведь полагал, что мы поедем прямо в Медеа, чтобы увезти Ливио. Но это, к сожалению, невозможно. По-хорошему-то попытаться освободить мальчика должны были мы с Селимом вдвоем. Но ты во что бы то ни стало захотел быть с нами. Я выполнил твое желание, и это кое-что изменило в моих планах. Во всяком случае, можешь быть уверен: если есть хоть малейшая возможность, твой ребенок непременно будет вызволен из рабства. Но не я, а ты сам должен это сделать, Луиджи.

Пьер Шарль помолчал немного и продолжил:

– Ты новичок в этой полной опасности стране. Знаешь о ней только из моих записок, да и то лишь главным образом из тех, что касаются древностей. А этого далеко не достаточно. Ты должен собственными глазами увидеть страну и людей. Однако к тяготам, связанным с предстоящей тебе задачей, ты был совершенно неподготовлен. Тебя следовало сначала закалить. Я нарочно выбрал путь потруднее и поопаснее. Специально, имея главной целью – спасти твоего сына.

Парвизи со все возрастающим вниманием следил за словами де Вермона. Пьер Шарль абсолютно прав! Луиджи порывисто обнял друга и крепко пожал его руку.

– И что же теперь? – нетерпеливо спросил он.

– Как гости бедуинов мы, безусловно, должны выполнить просьбу шейха Мохаммеда и принять участие в охоте на львов. Говоря "мы", я имею в виду и тебя, Луиджи.

– Конечно, я с вами, Пьер Шарль!

– А потом отправимся на поиски Ливио. Мы с Селимом наверняка найдем его. Ты должен будешь ожидать нас в укрытии, а потом как можно скорее спасаться бегством вместе с ребенком. Без нас: мы прикроем твой отход. О деталях сейчас говорить, я полагаю, бессмысленно. Лишь одно не хотелось бы мне скрывать от тебя, Луиджи: дело это будет нелегкое; однако я думаю, у тебя еще хватит времени кое-чему подучиться.

– Задавай мне задания, Пьер Шарль, требуй без всякого снисхождения, что полагается. Я стисну зубы, напрягусь, все выдержу. Ливио должен быть свободен!

– Он будет свободен! – заверил де Вермон.

* * *

Француз охотился на реке Харбене. Чаще вместе с Селимом, но иной раз и без своего верного спутника, который оставался с Луиджи и обучал его местным языкам. Вечерами Эль-Франси сидел с туземцами под фиговыми и оливковыми деревьями, внимал их охотничьим историям, выслушивал жалобы и сетования, давал всевозможные советы, предлагал свою помощь и разузнавал попутно о титтерийском бее. О европейском ребенке никто ничего не рассказывал, а сам он впрямую об этом не спрашивал. Он был уверен, что когда-нибудь разговор о нем возникнет сам собой, а то, глядишь, и выпадет даже случай увидеть самого Ливио.

Когда он возвращался к Луиджи, итальянец еще издали пытался определить по его лицу, какие успехи принес новый день. Снова ничего! Какая мука – эта проклятая неизвестность! День за днем, день за днем!

По прошествии некоторого времени де Вермон счел нужным сменить охотничьи угодья. Слишком уж долго скитались они по ближним окрестностям Медеа.

Парвизи терял выдержку. Все расследования и поиски Ливио оставались пока безрезультатными. Никто даже не заикнулся о нем; а ведь должны бы, кажется: европейский ребенок в руках турок – это ли не сенсация! А что, если мальчика содержат вовсе не у титтерийского бея? Ужасная догадка. И не прогнать ее никак, не приглушить. Снова и снова подкрадывалась к нему эта страшная мысль, сверлила мозг, разрушала и пожирала надежду. А что, если добытые в Алжире сведения ложны? За что ему все это, за что? Да существует ли вообще Бог? Что это за Бог, позволяющий подвергать человека таким страданиям? А может, это люди тому виной, те, что сами не испытали подобного горя, страха и мучений? Коснись все это их самих, небось не пустили бы дело на самотек! Так дальше нельзя. Все человечество обязано возмутиться и положить конец преступлениям, которые творит алжирский дей! Люди должны поднять свой голос против рабства, должны сдвинуть с места небо и землю и добыть, отвоевать себе свободу! Никому не позволено превращать в рабов себе подобных, своих братьев и сестер! Кто присвоил себе такое право? Жалкие единицы, а не народы, стонущие под их ярмом.

– Терпение, Луиджи! – увещевал француз сбитого с толку отца.

– Терпение, всегда только терпение, а Ливио меж тем, может быть, где-то избивают, может быть, лежит мой мальчик больной без всякого ухода, просит хоть глоточек воды, на коленях умоляет!

Он едва не плакал, но что толку в слезах? Ведь ребенка-то пока еще не разыскали. По зрелом размышлении Парвизи пришел к выводу, что, возможно, мальчика в Медеа и вовсе не было. Территория, управляемая беем, велика, простирается к югу до самой Сахары, растворяется в песках без всяких разграничительных линий – попробуй угадай, где они, ее границы!

Без особой спешки, придерживаясь все время крутых склонов Телль-Атласа, друзья двигались к западу. Де Вермон снова занялся своей исследовательской работой, привлекая к ней и итальянца. Порой он посылал их с Селимом на разведку в боковые распадки, сам же в одиночку продолжал путь в прежнем направлении. Парвизи был одет как туземец. Вступать в разговоры со встречными людьми итальянец и негр по возможности избегали. Луиджи понимал уже кое-что по-арабски и знал немало оборотов местного наречия, но говорил покамест еще плохо, поэтому все переговоры вел негр. "Господин, рассказывал любопытным Селим, – совершает паломничество в Кайруан, священный город в Тунисе. Его помыслы целиком устремлены к Аллаху, и он совершенно отрешился от всех повседневных забот".

Пилигрим, святой человек! В ответ на благословение "Аллах да пребудет с вами!" люди целовали подол бурнуса Луиджи и делились с ним мукой и финиками.

Однажды они втроем проезжали по глубокому ущелью. Пьер Шарль не смолкал почти всю дорогу, рассказывал о строении почвы, о горных породах, о растительности, о повадках зверей, короче – обо всем, что было, по его мнению, важным.

Вдруг где-то впереди хлестнул резкий, как щелчок бича, выстрел, раскатившийся многократным эхом от скалы к скале по всей теснине. Затем послышался конский топот.

Люди придержали коней, огляделись. Стреляли, похоже, откуда-то сверху. Но что это: на всем скаку, оставляя за собой легкое пыльное облачко, к ним приближались трое всадников. Вдогонку им далеко еще, в самом конце расселины, несся четвертый.

– Приготовить оружие! – приказал де Вермон.

Мог бы и не приказывать: Селим и без того давно уже держал ружье наизготовку. Не отставал от своего наставника и Парвизи. Он успел уже выучиться тому, что действовать всегда нужно решительно и быстро.

Что дальше? В подзорную трубу Пьер Шарль разглядел, что преследователей стало уже шестеро. Уклониться от встречи с гонимыми и погоней было невозможно: ущелье узкое, с крутыми, почти отвесными склонами – в сторону не подашься. Развернуться и попытаться ускакать – бессмысленно, слишком утомились лошади. Всадники на свежих лошадях их, несомненно, быстро настигнут. Да и не в привычках Эль-Франси было спасаться бегством.

Вот преследуемые уже увидели де Вермона и его друзей. Они резко осадили коней, схватились за оружие. Оглянулись. Погоня была еще довольно далеко. Двое мужчин спешились и укрылись за камнями, направив длинные стволы ружей в сторону преследователей. Третий медленно приблизился к Эль-Франси. Это был мавр.

– Кто вы? – спросил он властным тоном без всяких предварительных приветствий.

Пьер Шарль окинул его взглядом. Резкие черты лица, вороватые глазки. Впечатление не из лучших.

– Подойди поближе! – потребовал француз и опустил оружие.

Мавр нехотя повиновался и, пробормотав наконец положенные приветственные слова, повторил свой вопрос.

– Ты подошел ко мне. Разве не учили тебя правилам вежливости, повелевающим в таких случаях первым называть незнакомцу свое имя? – поставил его на место де Вермон.

– Меня зовут Аббас бен Ибрагим. А тебя?

– Добро пожаловать! Меня называют Эль-Франси.

– Эль-Франси? Слава Аллаху. Мы спасены. Ты поможешь нам защититься от наших преследователей!

Парвизи даже не пытался скрыть удивление: как, и этот незнакомец тоже, едва заслышав туземное имя друга, первым делом предъявляет свои притязания на его помощь!

– Чем ты их так обидел, что они стали твоими врагами? – с легкой насмешкой в голосе спросил Пьер Шарль.

– Ничем, Эль-Франси, ничем! Клянусь бородой пророка! Я – торговец, хотел купить коней для титтерийского бея. Мы уже почти что ударили по рукам – собаки-берберы долго торговались и под конец заломили цену, на которую я не соглашался, – как вдруг явились чужаки, гости деревни, и потребовали от хозяев не продавать нам ни одной лошади, потому как бей намерен будто бы пойти войной на их племя. Люди они неглупые, и обвинения свои высказывали столь громко и настоятельно, что только что мирно торговавшиеся с нами берберы стали угрожать нам расправой. К счастью, наши кони были при нас, а им своих пришлось искать. Нам удалось бежать. Если ты и в самом деле Эль-Франси, а я не сомневаюсь, что это так, ибо никто другой не вел бы себя столь отважно, то бери свое ружье и стреляй в этих собак!

– Ты состоишь на службе у бея?

– Да, господин!

С последними словами мавра к нему подошли и оба его спутника. Преследователи были уже совсем близко, и, несмотря на превосходные свои позиции за камнями, люди Аббаса сочли за лучшее присоединиться к главным силам. Прими незнакомцы их сторону, они стояли бы уже вшестером против шестерых.

Де Вермон шансов обеих групп не взвешивал: он понимал, что положение, в котором оказался, довольно щекотливое. Правдив ли рассказ мавра, проверить сейчас было совершенно невозможно, словам же его и клятвам доверять следовало с большой осторожностью. Он просил Эль-Франси о защите и помощи. Ведь Эль-Франси всегда с готовностью отзывался на подобные просьбы. А здесь? Он попытается уладить дело миром. Просто так взять да и открыть пальбу по преследователям, как этого требовал торговец, было бы, конечно, безумием. Но, с другой стороны, вовсе неплохо и заручиться благодарностью человека из ближайшего окружения титтерийского бея.

– Хорошо, я помогу вам, – решил Пьер Шарль. – Откажись пока от любых враждебных действий против этих всадников. Я поговорю с ними и попробую отвести от тебя беду. Селим!

Де Вермон пошептался немного с негром. Тот кивнул в знак согласия и отошел к мавру и его спутникам, стараясь держаться все время у них за спиной. Так ему было приказано: любым путем удержать мавра от опрометчивых поступков во время переговоров Эль-Франси с преследователями. Кто поручится, не взбредет ли Аббасу и его спутникам в голову разделаться издали с доверчиво вышедшими навстречу посреднику людьми?

Эль-Франси выехал вперед и остановился, поджидая мчащихся прямо на него всадников. Его заметили. От группы отделился один человек, остальные придержали коней вне досягаемости ружейного огня.

Чужой всадник скакал прямо на француза. Не случилось бы беды! Де Вермон замер на месте, не давая своему коню хоть на пядь податься в сторону. Ружье он положил перед собой, поперек седла.

Подскакав вплотную, бербер резко осадил коня, так что тот присел на задние ноги. Великолепный эффект, но и чистое живодерство! Берберы гордятся своим искусством верховой езды и обожают всякие трюки, пусть даже влекущие за собой гибель лошади.

– Салам алейкум! – приветствовал всадник де Вермона.

– Алейкум салам! – ответил Пьер Шарль.

– Что ты хочешь, господин? Мое имя Омар бен Ахмад. Я амин деревни, в которую ты приедешь, если проскачешь вдоль всего ущелья.

– Благодарю тебя, Омар. Меня называют Эль-Франси. Я хотел бы поговорить с тобой.

– Эль-Франси? – Амин удивленно взглянул на де Вермона. – О тебе много говорят. К сожалению, я не имел еще радости встретиться с тобой лицом к лицу. Что же ты мне скажешь?

– Этот мавр и его спутники, – Пьер Шарль махнул рукой в их сторону, просили Эль-Франси о защите от тебя и твоих людей и о помощи. Причины, на которые они ссылаются, может, правдивы, а может – и лживы, не мне судить. Так или иначе, они в бедственном положении. Если ты обо мне слышал, то знаешь, что я никогда не уклоняюсь от исполнения подобной просьбы. Я помогу им, но мне не хотелось бы обижать и тебя. Расскажи мне, пожалуйста, что случилось.

Француз говорил спокойно, лишь изредка небрежно касаясь рукой оружия. Бесстрашный бербер как бы в ответ на это закинул ружье за спину и приступил к рассказу:

– Они пришли к нам, чтобы купить коней. Это не удивительно, ибо мы славимся как искусные коневоды. Хоть наши кони и не благородные скакуны пустынь, зато обладают иными несомненными достоинствами, которые особенно проявляются в горах. Мавр и его люди выдавали себя за посланцев шейха Бели Халифа, и мы уже были готовы к сделке. Однако друзья, приехавшие к нам в гости, узнали в них людей титтерийского бея, с которым мы не хотим иметь никаких дел, хотя и живем на подвластной ему земле. Так что от продажи мы в конце концов отказались. Они все отрицали, клялись бородой пророка, что наши гости говорят неправду. Не добившись желаемого, они стали бранить нас и в гневе своем раскрыли свое истинное лицо: они грозили нам местью всесильного бея. Может, мы слишком резко говорили; может, кое-кто из наших в запальчивости и схватился даже за оружие – не могу точно сказать, – только вдруг возникла ужасная суматоха. Они бросились к своим стоящим наготове лошадям и ударились в бегство. Это чистая правда, Эль-Франси.

Рассказ звучал правдиво. Омар бен Ахмад не скрывал, что и его люди тоже не без греха.

– Значит, теперь вы хотите отомстить им за обиду? – спросил он бербера.

– А разве ты снес бы этакое? Мы должны захватить их, чтобы вынудить бея отказаться от набегов на нас и другие деревни. Я прошу тебя, Эль-Франси, отступись от этих людей, ведь теперь ты знаешь истинное положение дел.

– Я не могу этого, Омар.

– Тогда слава, что бежит впереди тебя, – ложь, или ты вовсе не Эль-Франси, и мы должны смотреть на тебя как на своего врага!

Амин сорвал с плеч ружье и направил ствол на Пьера Шарля.

– Остановись, добрый человек! – пригрозил француз. – Не успеешь ты коснуться пальцем курка, как пуля моего чернокожего спутника уже войдет в твой череп. Его ружье дальнобойнее твоего. Оно достанет тебя, а стрелок он отменный и промахов не знает.

– Изменник! Аллах да покарает тебя!

Омар резко повернул коня и ударил ему пятками в бока. Однако де Вермон столь же проворно послал вперед своего коня, вцепился в поводья лошади Омара и остановил ее.

– Стоять! Мы еще не окончили наш разговор.

– Я не знаю, о чем мне еще с тобой разговаривать. Если ты мужчина, отпусти меня к моим людям, и мы будем честно сражаться с вами.

– Согласен, шейх Омар бен Ахмад. Я не боюсь. Ты сможешь свободно вернуться к своим соплеменникам. Однако обдумай сперва предложение, которое я хочу тебе сделать, а потом уже решай. Я-то ведь выслушал тебя и вовсе не возражаю против всего того, что ты посчитал тогда правильным.

– Да? Ну что ж, говори, только покороче. Я думаю все же, что ты действительно Эль-Франси, иначе я вообще не позволил бы своим ушам слушать твои оскорбительные слова.

– Полегче, Омар! Я не оскорбляю тебя, но и сам оскорблений не потерплю. Давай считать, однако, что пока я их не заметил. Вы враждуете с беем. Меня не интересует почему. – Пьер Шарль наклонился к амину. – Но скажи мне, Омар бен Ахмад, считаешь ли ты разумным еще более озлоблять против себя значительно превосходящих вас в силе турок, беря в заложники, а то и убивая их слуг?

Лицо бербера по-прежнему оставалось мрачным, однако только что услышанное явно не оставило его безучастным. Мысли де Вермона определенно совпадали в чем-то и с его думами.

– Молчишь? – продолжил Пьер Шарль. – Я расцениваю это как согласие. Мне кажется, лучше и правильнее не обращать внимания на оскорбления, чем подвергнуться нападению турок и лишиться имущества, а то и жизни. Возвращайся к себе и оставь в покое мавров, этих презренных трусов.

Амин все еще молчал, однако напряженная его поза несколько обмякла.

– Ты прав, Эль-Франси, – сказал он наконец. – Благодарю тебя. Буду очень рад приветствовать тебя и твоих друзей когда-нибудь у моего очага. Аллах да пребудет с тобой!

Он приложил руку к груди и медленно поехал к ожидающим его собратьям. Де Вермон оставался на месте. Сейчас Омар передаст своим всадникам его слова...

Так оно и вышло. Разбирались берберы довольно долго, суетились, возбужденно махали руками. Нет-нет, да и грозили даже оружием. Потом повернули коней и с места в карьер понеслись той же дорогой обратно.

– Как ты добился такого успеха, Эль-Франси? – нетерпеливо спросил Аббас, едва Пьер Шарль подъехал к нему.

– Я сказал им, что считаю худой мир лучше доброй ссоры, что разумнее уживаться друг с другом, чем враждовать и умирать. Вражда никому не на пользу. Ведь с обеих сторон были бы убитые и раненые.

– По численности мы были равны с ними и одолели бы их. Ты один перебил бы добрую половину. Нет, я с таким исходом не согласен!

– Это меня не волнует. Не заблуждайся: я ведь в бой никак не рвался. Что мне сделали эти люди? Что ты сделал для меня, чтобы я, так вот, играючи, поставил на кон свою жизнь? Ничего, ровным счетом ничего. Вместо того чтобы поблагодарить меня, ты еще смеешь бросать мне упреки!

– Такой удобный случай больше не подвернется. Ты все испортил, продолжал бубнить Аббас бен Ибрагим, как будто и не слыша слов де Вермона.

Нет, с этим человеком говорить бесполезно, разумных слов он не понимает.

– Поехали, нечего нам здесь больше делать! – сказал Пьер Шарль своим спутникам.

– Постойте, куда же вы? – закричал Аббас вслед уезжающим. Однако на крик его они даже не обернулись.

Француз был раздосадован и погонял своего коня пуще, чем обычно.

Не упуская их из вида, за ними следовали мавры.

Горные вершины зарделись в последних лучах солнца. Их отблеск слегка осветил ущелье. Ровно настолько, что можно еще было уклоняться от разбросанных повсюду каменных глыб. Самое время искать место для ночлега.

Да вот и оно! Кажется, подходящее... Из расселины в скале струится свежая, холодная вода а между валунами растет кустарник, которого вполне хватит для костра – ночи здесь холодные.

Пьер Шарль занялся осмотром местности. Поздновато подумали о ночлеге: никаких следов дичи уже не разглядеть. Однако он продолжал свой дозор.

Нога его наткнулась на камень или это кусок дерева? Дерева? Поблизости нет ни одного дерева. Для камня же препятствие было недостаточно тяжелым. Он нагнулся и нащупал рукой скелет горной козы. Люди, что ли, его здесь кинули? Вряд ли: кто бы стал съезжать с дороги, чтобы завезти сюда эти кости? Значит, какой-то хищный зверь! Может, пантера, самый большой и опаснейший хищник алжирских гор?

Он не раз уже охотился на этих коварных зверей и, случалось, даже убивал. Он не боялся пантер, но и недооценивать их тоже было бы слишком самонадеянно. Лучше уж лоб в лоб столкнуться со львом, чем со взрослой пантерой.

Может, конечно, этих кошечек поблизости и нет, но все же лучше выставить на ночь надежную вахту. Случись, что они все-таки рыскают здесь, тогда лошадиный запах наверняка приманит их к лагерю.

Тем временем добрались до лагеря и мавры. Аббас тотчас же соскочил с коня и поспешил навстречу Эль-Франси.

– Я очень рад, что догнал тебя! – бурно приветствовал он француза. – Мы разделим с вами ночлег и заступимся за вас при любой опасности. Не тревожься, мой друг, рядом с тобой трое отважных мужчин!

Такого хвастовства и нахальства Пьер Шарль не ожидал. Нет, надо немедленно это пресечь!

– Замечательно, Аббас. Еще сегодня ночью вы сможете доказать свою отвагу. Где-то здесь поблизости бесчинствует пантера.

Оба спутника мавра услышали последние слова Пьера Шарля. Они всполошились. В неровном свете пылающего костра их испуганные лица, казалось, корчатся в гримасах.

– Пантера! – тяжело вздохнул Аббас. – Упаси нас Аллах от шайтана! Поспешим-ка поскорее прочь с этого опасного места, Эль-Франси, пока эта тварь нас не учуяла да не напала на нас. Что ты медлишь? Дорог каждый миг!

Мавр торопливо принялся собирать свои только что сброшенные на землю пожитки.

– Ты хочешь спастись бегством от пантеры? А ну как она спрыгнет с какой-нибудь скалы, да прямо тебе на загривок? Не хочу мешать тебе, может, ты и впрямь найдешь для ночлега местечко получше. Мы остаемся здесь.

– И ты не боишься, Эль-Франси?

– Вот еще – боюсь! Когда знаешь об опасности, она уже наполовину не так страшна, – запротестовал Пьер Шарль.

– Ты что же, хочешь дождаться ее прихода? Ты совершаешь ошибку. О, как ты ошибаешься!

– Мы выставим караульных. Случись, что и в самом деле надо будет защищаться, они поднимут нас.

– О, пантеры – такие разбойницы! Вам с ними не справиться. Нет уж, лучше мы все же уйдем отсюда, хоть поспим спокойно.

– Не получится это у вас, совсем не так все будет, как ты думаешь, Аббас. Все равно вам придется караулить всю ночь, как и нам! – резко отпарировал по горло сытый пустопорожними разговорами с трусом Эль-Франси.

Аббас жадно хватал ртом воздух. Спутники его растерянно моргали. Одни, ночью, а пантера-то крадется, ползет среди скал... Страшно ужасно!

У мавра комок подступил к горлу. Он лихорадочно вспоминал слова заклятия, помогающего в беде и опасности. На язык он обычно был бойким и болтал как сорока, но сейчас с его трясущихся губ не слетало ни одного членораздельного звука. "Аллах милосердный, – мысленно творил он молитву, спаси и помилуй нас, ничтожных и сирых слуг бея, не способных и бессильных противостоять столь могучему хищному зверю!" На Аллаха мавр, конечно, надеялся, но больше – на знаменитого и прославленного охотника Эль-Франси. Уж он-то не упустит случая пристрелить зверюгу и стяжать себе новые лавры. Нет, определенно надо держаться его, пусть он караулит!

Пьер Шарль рассмеялся. Его забавляли увертки и уловки Аббаса.

– Допусти я хоть на минутку, что ты добровольно уступаешь чужаку путь к славе, я навлек бы на себя гнев твоего господина, он никогда не простил бы тебе этого, ибо не терпит трусов на своей службе, – сказал Пьер Шарль, прерывая бормотание мавра. – Так что караулить мы будем по очереди. Каждому из нас придется пожертвовать несколькими часами сна.

– Что там моя слава! Я пекусь о твоей, – разливался мавр. – Подумай только, ведь во всех шатрах, у всех колодцев пойдут разговоры, что Эль-Франси воспользовался глазами ничтожного слуги бея, дабы преодолеть опасность. Неужели ты захочешь выставить себя на всеобщее посмешище?

Ну и ну, надо же как ловко выкручивается и вывертывается, лишь бы увильнуть от ночной вахты! Нет уж, не выйдет! Пусть-ка подрожит за свою шкуру, может, и поймет тогда, каково приходится другим людям, почувствует хоть немного, что значит для рабов – жить всю жизнь в постоянном страхе.

– Довольно! – остановил мавра Пьер Шарль. – Вы сами искали нашей компании, а стало быть, и обязаны участвовать во всем, что здесь происходит.

Аббас сверкнул глазами.

– Хорошо, я сейчас же заступаю в караул, – решительно заявил он.

Ах, старый лис! Как точно рассчитал: пока все угомонятся, пройдет добрая четверть часа, и хищники так рано на охоту еще не выходят.

– О нет, сейчас еще не время. Имей терпение. А я уж предоставлю тебе случай заглянуть пантере в глаза.

– Храни меня Аллах! Что это ты задумал, Эль-Франси?

– Ты сказал, будто не помышляешь об охотничьей славе. Я понимаю, что это всего лишь из ложной скромности, и расцениваю твои слова как шутку. Сейчас иди спать, а в часы, когда опасность особенно велика, тебя разбудят, и ты сможешь показать, на что способен.

– Я? Нет, нет, не надо!

Мавр дрожал, словно уже был лицом к лицу с хищником.

– Полно, уж не боишься ли ты?

Луиджи и Селим с огромным удовольствием слушали эти переговоры, не понимая, чего добивается Пьер Шарль.

– Боюсь? Ха, кого это я когда боялся! Я ходил на львов...

– Ну тогда все в порядке, – прервал де Вермон поток красноречия Аббаса. – Так, значит, и порешим: ты заступаешь в караул в самые опасные ночные часы...

– О-о-о! – только и смог выдавить мавр, с немою мольбой устремив глаза к небу. Знать, Аллаху угодно, чтобы он, Аббас, закончил свой жизненный путь растерзанным клыками, разодранным когтями пантеры! Кисмет, предопределение, изменить которое человек не в состоянии. А может Всемогущий, Всевидящий и Всемудрейший все-таки сжалится? Мавр быстро перебрал дрожащими пальцами бусинки молитвенных четок. Впрочем, что молитва? Пустое хныканье... Но что это там говорит Эль-Франси?

– ...не один, разумеется, а вместе со мной.

И сразу успокоились пальцы; не тряслись больше от предательского страха губы.

– Мы вместе? Отлично. Ты можешь встать позади меня. Я сам приму на себя зверюгу. Не бойся! – вновь обретя всегдашнюю наглость, заявил Аббас.

Едва скрывая отвращение, Пьер Шарль повернулся к нему спиной, разделил людей по сменам и улегся спать.

Первая смена досталась Луиджи и одному из мавров. За ними следовали Селим и второй мавр, которых далее сменяли Эль-Франси и хвастун Аллас.

* * *

Время Селима подходило к концу. Будить де Вермона не требовалось. Он, как всегда, просыпался сам.

Дрожащему Аббасу велели оставаться в лагере и немедля кричать, если заметит что-нибудь подозрительное.

Полчаса прошло без всяких волнений. Пьер Шарль наблюдал за лошадьми: чуткие животные раньше и надежнее, чем кто другой, предупредят его о приближении хищника. Вот одна из лошадей зафыркала, другие завертели головами. Немного спустя все лошади поднялись, теснее прижались одна к другой, потянулись мордами к скалам, за которыми стоял Пьер Шарль.

Похоже, приближалась пантера.

В самом деле – пантера или, может, лошади встревожились понапрасну?

Да нет, вот она! Слева, между скалами, промелькнула быстрая тень.

Вот зверь уже за скалой. Легкий ветерок уносит прочь его запахи. Медленно, совсем как кошка, изогнув горбом спину, неслышно крался к коням опасный враг. Вдруг пантера замерла, прижавшись к земле. Лошади задергались, как безумные, на своих привязях. Де Вермон поднял ружье.

Железо клацнуло по камню: в темноте он задел стволом за скальный выступ. Француз стиснул зубы. Несомненно, хищник услышал звук.

Гигантский прыжок, еще один. Пантера быстро приближалась.

Растревоженный коршун, не разобравшись спросонья, что к чему, молнией пронесся по ущелью. Охотник непроизвольно вскинул на него беглый взгляд и тут же снова стал искать глазами пантеру. Но где же зверь? Француз был не робкого десятка и охотником отменным считался недаром, но в этот миг сердце его заколотилось чаще, чем обычно: ведь пантера – хитрейший из хищников.

Ужасом наполнилась ночь. Зверь издал свой охотничий клич.

Лошади забились, выворачивая копытами камни из-под ног.

Аббас бен Ибрагим приник к земле, натянув бурнус на голову. Ничего не видеть, ничего не слышать!

– О Аллах, Аллах! – глухо раздавались его жалобные стоны.

Невидимая де Вермону пантера приближалась к скале, за которой лежал охотник.

Новый душераздирающий вопль. Гигантская кошка потянулась, распрямилась и замерла всего в нескольких шагах от Пьера Шарля.

Француз был хладнокровен и спокоен. Ружье привычно, будто само собой, вскинулось наизготовку. На какую-то долю секунды во тьме сверкнули два неподвижных глаза. Зверь учуял врага. И тут же прыгнул. Вспышка – яростный звериный рев – выстрел. Что раньше, что потом? Попробуй разберись! Все смешалось, все перекрутилось.

Резкий, тяжелый раскат грома обрушился на каменные стены, отразился от них, вернулся назад. Многократное гулкое эхо пошло гулять по растревоженному адским грохотом ущелью.

Могучее тело взметнулось вверх. Пьер Шарль схватил второе ружье, но выстрелить не успел. Его опередил другой, в самое нужное время подоспевший на помощь стрелок.

Зверь рухнул наземь в двух футах от де Вермона.

Охотник отпрянул в сторону, оттолкнул ногой отстрелянное оружие и, выстрелив в пантеру из второго ружья, замер в напряженном ожидании с пистолетом в руке.

Пантера не шевелилась.

– Мертвая, господин! – крикнул Селим, ибо он и был вторым стрелком.

– Ты, Селим? Как я благодарен тебе! Но как ты здесь оказался?

Негр склонился над мертвым хищником:

– Я не мог спать. Ты ведь не знал, с какого направления ждать пантеру. С тобой легко могло бы случиться несчастье.

Ай да Селим! Вот уж поистине – верный друг.

– Ты прав, все могло бы кончиться куда хуже. Потом мы определим, чей выстрел был смертельным. Но все равно я обязан тебе жизнью, Селим.

Весь лагерь был в полном смятении. Только выражалось оно не в громких словах, а в бесцельных поступках. Луиджи держал в руке пистолет. Мавры попрятались под одеялами и бормотали слова молитв, взывая к Аллаху и прося у него помощи в беде.

– Не бойтесь, люди! – успокоил их де Вермон. – Пантера мертва.

Мертва? В самом деле мертва? Значит, все же спасены? Аббас рывком сбросил с себя одеяло.

– Мертва, Эль-Франси? Ты ручаешься, что свирепая хищница больше не пошевелится?

– Да.

– Хвала Аллаху, мы сумели-таки лишить жизни эту ужасную разбойницу. Вставайте, друзья, мы должны посмотреть в глаза этой мерзкой трусливой твари, которую повергла наша несокрушимая сила!

– Да, да, сходите взгляните на нее, отважные герои. Убедитесь воочию, что зверюга действительно уже не дышит. Я этого пока, к сожалению, еще не сделал. А то ведь тяжело раненная пантера, считай, в сто раз опаснее здоровой, а коварству ее и вовсе нет предела.

– Как же ты решился, Эль-Франси, покинуть зверя, не убедившись, что он не сможет больше причинить никому вреда? Немедленно сделай это, я приказываю тебе! Из-за своего непростительного легкомыслия ты подвергаешь опасности жизнь шестерых людей.

– Молчи, трус! – гаркнул Пьер Шарль на мавра так, что тот аж присел от страха, широко раззявив рот.

Селим вытащил из костра горящий сучок.

– Может, пойдем взглянем на пантеру? – спросил он Пьера Шарля.

– Хорошо, пойдем. И ты тоже, мой друг!

Это приглашение было адресовано Парвизи, с которым де Вермон и негр в присутствии чужих обходились как со случайно прибившимся к ним.

Луиджи, не мешкая, взял из огня головешку и последовал за друзьями.

– Роскошный зверюга! – оценил француз. – Должно быть, одиночка, отшельник, властелин и ужас ущелья. Такой соперника на своей территории не потерпит.

Друзья спокойно стояли возле поверженной пантеры. Увидев это, и мавры решили, что, пожалуй, и они тоже без опаски могут подойти поближе.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю