Текст книги "Принцесса и маг зимы, или Переписать судьбу (СИ)"

Автор книги: Вера Дельвейс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

XIX

Я села на пенёк, следя за тем, чтобы не порвать своё платье из голубого сукна, в котором, честно сказать, было жарковато. Да, знай я, что окажусь в мире, где зима тёплая, как в Тэсиане, оделась бы по-другому! Это Ярвенну, казалось, всё нипочём – холода он не боялся, а весной и летом мог призвать ледяную магию. Удобно!

– Похоже, возникли трудности, принцесса, – Ярвенн остановился напротив меня с задумчивым выражением лица. То и дело он посматривал в сторону людей, веселившихся на празднике. И, казалось, подбирал слова, чтобы продолжить свою речь. Но я тоже не собиралась молчать. И, расправив складки на коленях, задала вопрос, с самого начала вертевшийся у меня на языке:

– Кто он вообще, этот Краснобородый Феки?

На всякий случай я понизила голос, хотя нас и так никто бы не услышал.

– Это долгий рассказ, – Ярвенн походил туда и сюда, нашёл какую-то корягу и присел на неё. – Я полагаю, ты слышала о Сайнистерском Ордене, больше полувека тому назад пытавшемся захватить академию Эльдрейни?

– Конечно, слышала, – без заминки отозвалась я. – Орден прибыл как раз с того острова, на котором расположен Источник, и состоял из магов, вооружённых боевыми жезлами. А прилетели они на гигантских чёрных птицах, которых невозможно было победить простым оружием, волшебством и даже антимагией.

Ярвенн кивнул, снова поглядев в сторону празднующих.

– До меня доходили такие же слухи. И что академию спасли твои родители, а главу Ордена задушили щупальца, высунувшиеся из Золотой Скалы. Вот тебе и добрые феи! Но он заслужил, не буду спорить.

Я улыбнулась, вспоминая, как красочно моя двоюродная сестра Кэрхильд описывала битву за академию. Тогда отец призвал высших демонов, и лишь они сумели уничтожить птиц – чудовищ, созданных благодаря экспериментам Ордена. После этого отношение к драконам с тёмным даром резко изменилось; ведь и отец, и Кэрхильд доказали, что они точно так же умеют любить и спасать, как и светлые.

Правда, я не сомневалась, что отец, разрабатывая план спасения академии, думал и о том, как прославит своё имя в истории. С его извечным честолюбием благородный Хэг-Дааль просто не мог не желать этого…

– К чему ты клонишь, маг? – спросила я, отвлекаясь от воспоминаний и размышлений. – Краснобородый Феки имеет какое-то отношение к Ордену?

– Самое прямое. Понимаешь, глава Ордена экспериментировал не только с птицами, но и с людьми. И Феки, один из его братьев – все члены Ордена называли себя братьями, – это плод очередного эксперимента. Искалеченный, выживший, как я понимаю, с трудом, Феки стал человеком-птицей. А благодаря суеверному страху людей прослыл ещё и богом.

Я уставилась на собеседника, не веря своим ушам.

– Серьёзно?!

– Абсолютно. Я впервые услышал об этом из уст матери, – тень набежала на лицо Ярвенна. – Но Феки неплохо устроился и даже начал собирать дань с простых смертных. Видать, и правда вообразил себя богом, иначе его так легко не поймали бы. У него во дворце, как я понимаю, хватает артефактов для создания иллюзии того, что он способен сушить урожай или вызывать дождь.

– А тебе-то он для чего нужен? – прищурилась я.

– Узнаешь, принцесса, – Ярвенн сел поудобнее; его походная серая рубашка была не так хороша, как белая, в которой я видела мага в последний раз, но тоже отлично обрисовывала широкие плечи. – Я со всей осторожностью расспросил местных старейшин и понял, что живым Феки не отдадут ни тебе, ни мне, ни даже каменным богам или Небесным Хранителям. Они приписали этому несчастному калеке все свои бедствия и неурожаи, и завтра хотят устроить кровавое жертвоприношение. Очень кровавое.

Поёжившись, я вспомнила, что меня просили ещё и благословить этот ужас.

– Мы спасём Феки? – вырвалось у меня само собой.

– Сообразительная принцесса, – Ярвенн с одобрением посмотрел на меня. – Только одно условие: никаких «мы», если не возникнет необходимости. Я не хочу, чтобы ты пострадала. Будешь сидеть у меня за пазухой и по возможности не светить крыльями.

– Где… где я буду сидеть?! – От негодования у меня перехватило дыхание. Я подумала, что одной пощёчины мерзавцу будет мало!

– Ну, ладно, уцепишься за мой плащ и спрячешься в его складках, – Ярвенн уже откровенно смеялся надо мной, – сумки у меня нет, карманов на штанах – тоже, не в сапог же тебя засунуть… Всё, всё, убери свои огоньки, ещё подожжёшь деревья! – Ухмыляясь, он примирительно поднял руки, и на пальце его так и сверкнул в лучах солнца алмазный перстень. Догадка мгновенно возникла и укрепилась в мозгу:

– То, чего ты хочешь от Феки, связано с этим алмазом, да? – Я потушила огонь, чтобы не привлекать внимания сельчан, и посмотрела прямо в бесстыжие глаза Ярвенна. Он не стал лгать:

– Да. Но ты не беспокойся, Высочество, перстень в любом случае останется при мне. Ты сможешь по-прежнему следить, чтобы я не устроил пляски с демонами посреди города Эйпри.

– Как ты догадался?! – возмутилась я и тут же прикусила язык.

– Ага, значит, всё-таки чары слежения! – чуть ли не промурлыкал Ярвенн, будто довольный кот, и поднялся с места. – Так и думал, что ничего опасного. Ладно, принцесса, давай вернёмся, чтобы наше долгое отсутствие никого не насторожило. Я буду ждать тебя, как стемнеет и все заснут, в этом лесочке, поняла?

– Поняла, – угрюмо отозвалась я. – А если не приду? Если выдам твой план байи Сыртану, что будешь делать, маг?

Ярвенн шагнул ко мне, приблизив своё лицо так, что я могла видеть голубые крапинки в его радужках, обведённых тёмно-серым.

– Но ты же не хочешь, чтобы кто-то пострадал? – Он провёл своей удивительно тёплой для мага зимы ладонью по моей щеке, убрал лохматую прядь волос мне за ухо. – Я, или бедолага Феки, или местные жители, которые точно не ждут мороза, способного превратить их в ледышки… В бою чего только не случается. Не хочешь же этого, правда?

Я прикусила губу, глядя на него, как заворожённая. Как же хорош этот негодяй! И как стыдно мне было думать об этом, ведь дома ждал ни о чём не подозревающий Сиэнгви!

– Ты поможешь мне, – Ярвенн убрал руку, отступая, и отчего-то я почувствовала лёгкое разочарование. – В конце концов, принцесса, я спас тебе жизнь там, в Эйпри. Умей быть благодарной.

С этими словами он зашагал прочь, а я смотрела ему вслед, растерянная, злая и в то же время недоумевающая. В памяти всплыла только что сказанная магом фраза: «Я не хочу, чтобы ты пострадала»… Неужели это было искреннее беспокойство? Или Ярвенн просто страшился моего отца, который хладнокровно скормит его демону, если со мной что-то случится?

Чепуха какая – и то, и другое! Скорее всего, Ярвенн просто нуждался во мне как в боевой единице, способной помочь ему в деле с Краснобородым Феки. И не хотел, чтобы меня случайно задели разъярённые сельчане, только поэтому. Я выбралась из-за деревьев, нашла своё место за столом и до конца праздника сидела, кивая, улыбаясь и машинально отвечая на вопросы или пожелания.

Алмаз… Если всё пойдёт по плану Ярвенна, его магия больше не будет привязана к перстню. А значит, сделается гораздо опаснее. Но почему это не тревожило меня так, как раньше? Что творилось с моими чувствами? Мне начинало казаться, что я попала не в прошлое, а в странный, удивительный сон, где всё перевернулось с ног на голову. А может, так и раньше было, просто я чего-то не понимала, не знала?

– Принцесса, – ворвался в мои уши голос жены Сыртана, – праздник заканчивается, пора отдыхать. Мы приготовим вам комнату.

Я очнулась, увидела, что оранжевое солнце в закате, а люди начинают расходиться, и вымученно улыбнулась:

– Да. Мне и правда не помешало бы отдохнуть.

XX

Когда стемнело, я убедилась, что никого поблизости от дома нет, и, обернувшись феей, вылетела в окно. Уходить через дверь я опасалась – ещё наткнусь на кого-нибудь в коридоре, и сорвётся вся затея. Сердце билось растревоженной птицей, ладони стали влажными, и только очутившись на улице, я вспомнила, что моя синяя шубка осталась в комнате. Подумав, махнула рукой. Пусть у этих несчастных будет память о фее, которая… что? Явилась, чтобы не благословить их, а обмануть?

Пока я со всеми предосторожностями летела в лесок, размышляла об этом. А если Краснобородый захочет отомстить местным жителям? Богом он не был, но владел артефактами и магией. Что, если спасение одного лжеца принесёт несчастье многим людям, которые ещё ничего дурного не сделали?

Кто знает – возможно, я вернулась бы и рассказала обо всём байи Сыртану, разбудив его посреди ночи, если б не Ярвенн, вынырнувший из-за деревьев.

– Ну, наконец-то, принцесса! Я уже начинал беспокоиться. Всю свою магию собрал в кулак: а вдруг придётся сражаться? – Ярвенн с усмешкой протянул ко мне руку. – Так куда сядем – может, всё-таки за пазуху? Жаль, что не холодно, иначе сказал бы, что там теплее…

Я увернулась от его руки:

– Погоди, маг. Сначала ты мне кое-что объяснишь.

– И что же? – казалось, он слегка насторожился.

– Допустим, мы спасём Феки и поднимемся вместе с ним на гору. Допустим, он снимет чары с твоего алмаза… а дальше? Эти люди, – я кивнула на селение, – они ведь пострадают. И хотя я против кровавых жертвоприношений, но и Феки гнусно поступал, заставляя местных жителей платить столько дани, сколько они еле могли наскрести!

Какое-то время Ярвенн молчал. В слабом свечении моих крыльев было тяжело прочитать выражение его лица. Я сосредоточилась, пытаясь уловить за хвост хоть одну мысль мага.

– Принцесса, обещаю тебе, что всё устрою. Клянусь, – он приложил свою большую ладонь к груди, где билось совсем не правдивое, как я мрачно подумала, сердце. – Вспомни хоть один мой плохой поступок. Именно поступок, а не сплетни, которые обо мне распускают.

Хотелось крикнуть ему в лицо: «Я видела, как ты убил Сиэна в будущем, которого не случилось!», но я, конечно, не стала этого делать.

– Не можешь вспомнить, – Ярвенн бережно взял меня, опешившую от неожиданности, и усадил в капюшон своего плаща, – потому что не было такого. Пойдём. Я выберу кратчайший путь к яме, в которой держат Феки.

Я сидела в капюшоне и ловила белых орлов одного за другим, но все они – все до единого! – подтверждали то, что я сейчас услышала. Ярвенн был честен со мной. Или… или понял, что я научилась видеть мысли, и скрывал правду.

Ладно. В конце концов, у меня была драконья магия. Прибегну к её помощи, если увижу несправедливость.

– Как ужасно пахнет, – я скривилась, вынырнув из своих дум, и услышала спокойный ответ Ярвенна:

– Неудивительно. Мы всё ближе к яме. Слышишь эти жуткие стоны, принцесса?

Я прислушалась, и мне стало не по себе. Последние сомнения исчезли окончательно. Что бы ни натворил Краснобородый Феки, таких мучений не заслуживал никто! Убили бы на месте, раз уж считали повинным в своих бедах и неурожае, но истязать?!

– Принцесса, – прервал мои мысли голос Ярвенна, – ты не забыла, что я тебе говорил? Сиди пока на месте, не высовывайся. Я справлюсь сам. Заморозить и выдернуть копьё, равно как и вихрем вытащить Феки из ямы не составит труда. Тебе не стоит на него смотреть, он сильно побит, ранен и едва жив.

– И как мы его в таком виде поднимем на гору? – сорвался с моих губ вполне закономерный вопрос.

– Насчёт этого не беспокойся. Почуяв свободу, Феки ринется в небеса, даже если будет находиться на последнем издыхании, – невозмутимо откликнулся Ярвенн. – Тут главное, чтобы я успел ухватиться за его крылья.

Всё же я не вынесла неизвестности и украдкой выглянула из капюшона, когда снежный вихрь унялся. Передо мной предстало существо с крыльями, рдевшими так, что, казалось, они освещали всё вокруг. И при этом свете было отчётливо видно, что Феки – всё же человек, а не птица. Невысокого роста, с огромными руками и ногами, широким туловищем и толстым, как говорил байи Сыртан, брюхом. Морковно-рыжая бородища, испачканная кровью, была такой длинной, что я вспомнила давнюю историю о покойном главе Сайнистерского Ордена. У них у всех было принято такие шикарные бороды отращивать, что ли?

Лицо Феки распухло от побоев, так что сказать что-то о нём было трудно. Из раны, оставленной копьём, сочилась тёмная жидкость. Ярвенн вынул из-за пазухи небольшой пузырёк, полил из него на рану и остановил кровь…

– Где они? Неужто и правда к яме пошли? – вдруг раздались приближавшиеся голоса, и я напряглась. Сельчане! Байи Сыртан! Они заподозрили неладное и проследили за нами! Ох, что же теперь начнётся, а я так хотела избежать жертв!

Ярвенн коротко выругался и ухватил Феки за ворот:

– Приходи в себя, скорее! Улетаем! Ну же! – Он готов был встряхнуть несчастного, как мешок со свеклой, и я вступилась за него:

– Не надо, ты что, не видишь, как ему плохо! Еле шевелится!

– А тебя кто просил вылетать из капюшона, Риатэль?! – ещё сильнее рассердился Ярвенн. – Знаешь, как ловко они кинжалы метать умеют? Из тебя выйдет отличная светящаяся мишень! Быстро полезла обратно!

– Не полезу! – Я сжала кулаки, видя, как в просветах между деревьями мелькают факелы. – У меня тоже есть магия! И если надо будет, я пущу её в ход!

Феки шевельнулся и слабо застонал. Ярвенн отпустил его, выплюнул ещё пару ругательств и крикнул:

– Исвейге! Исвейге! Исвейге!

Раз, два, три – и вокруг нас со скрежетом, похожим на металлический, воздвиглись морозные белые стены. А миг спустя одну из них пробил насквозь кинжал. Я вздрогнула, поняв, что он мог прилететь в меня или Ярвенна.

– Исвейге! – Тот укрепил стену жестом, напомнившим мне, как отец держал на тёмном поводке демона. Нас закрывало с четырёх сторон, и слышались яростные вопли сельчан:

– Огнём! Огнём их! Проклятые обманщики! Вы не уйдёте, во имя каменных богов!

Я отвернулась, думая, принять ли мне человеческую форму, показать ли людям свой огонь, если уж лёд не остудил их пыла. И тут же заметила, как открылись и блеснули живым, лукавым огнём оранжевые глаза на лице Феки…

– Ярвенн! – завопила я за мгновение до того, как взметнулись огромные крылья. С немыслимой быстротой Ярвенн успел схватить Феки – нет, не за крылья, а за бороду. Я вцепилась обеими руками в плащ мага.

И нас понесло вверх, да так, что в глазах потемнело! Снизу доносились крики, полные злости и отчаяния. Впору было пожалеть несчастных сельчан во главе с байи Сыртаном – их торжество оказалось безнадёжно испорчено. Впереди ждали уныние и неизвестность.

Но мне было не до того, чтобы жалеть кого-то или долго размышлять об этом. В голове билась одна-единственная мысль: «Не свалиться бы, я же не успею выровнять полёт… упаду прямо на колючую верхушку дерева…»

К счастью, обошлось.

XXI

Дворец Краснобородого не имел ничего общего с нашим, фейским, построенным из великолепного белого камня. И тем более не походил на роскошный небесный дворец альгахри Ниарвена.

Вблизи это оказался унылый серый замок, и кое-где его башенки уже обрушились, а стены заросли мхом. Когда Феки, чью бороду Ярвенн выпустил не сразу, открыл двери, заржавевшие железные петли издали пронзительный визг. Внутри было темно и неприветливо, из мрачных коридоров тянуло сыростью и слышался шорох. Я с отвращением подумала о крысах и приняла человеческую форму, готовая пустить в дело огоньки.

– Слуги мои верные! – крикнул Феки высоким голосом, очень похожим на визг тех самых петель. – Я здесь!

Шорох усилился, но на свет алых крыльев выползли не крысы, а маленькие – в половину человеческого роста – создания в грязно-серой одежде, с такими же колпаками на головах. Они начали кланяться Феки, словно куклы в марионеточном театре.

– Довольно! – заорал он. – Приготовьте мне поесть, попить, и, – Феки сузил свои хитрые оранжевые глаза, посматривая на нас, – о гостях позаботьтесь…

Мне не нравился его тон. А кроме того, я совершенно отчётливо увидела его мысли, похожие на грязных воробьёв с выщипанными перьями. И поняла, что Краснобородый не собирался отпускать нас, ни о какой благодарности не помышлял, и вообще был тем ещё подлецом.

Я мигом шепнула Ярвенну:

– Он хочет опоить нас снотворным и заковать в цепи. Сделать из нас слуг – таких же, как они, – я кивнула в сторону карликов, убежавших обратно в тёмные коридоры.

Я понимала, что целиком и полностью выдаю магу своё умение читать мысли даже волшебного существа. Но что делать? Коварство Феки не должно было остаться безнаказанным!

А Ярвенн ничему не удивился. Он поблагодарил меня взглядом, вытянул из-за пазухи огненно-красное перо. И при виде того глаза Феки испуганно расширились. Он переменился в лице, весь задрожал и залепетал не своим голосом:

– Но ведь перо… Оно было у неё…

– Ага, – довольно ухмыльнулся Ярвенн, – что и требовалось доказать: ты знаешь Скейду. Принцесса, – он снова взглянул на меня, – я обещал, что всё устрою, и не солгал. Это перо даёт власть над Краснобородым Феки любому, в чьих руках окажется. А значит, он исполнит наши повеления. И тронуть нас не посмеет.

– Не посмею, – торопливо пообещал Феки. – Что прикажете, то и сделаю. Какую хотите историю расскажу. Любой артефакт отдам… но каждый из вас может взять только один, больше Своенравная Сокровищница не разрешит.

Похоже, эта Сокровищница была живой, подобно драконьим библиотекам, обладавшим своим характером.

– Отлично. А если обманешь, – Ярвенн сделал зловещую паузу, – тебя опять ждёт яма, а потом мучительная смерть от рук людей, которые тебя ненавидят.

– Клянусь, не обману! – горячо заверил нас Феки и поклонился так низко, что коснулся лбом пыльного каменного пола. – Только не в яму!

Его мысли путались от страха, и читать их стало нелегко. Я решила отложить это малоприятное занятие на потом…

Спустя полчаса мы втроём сидели в трапезной – я, Феки и Ярвенн. Здесь была скромная обстановка – длинный дубовый стол и несколько скамей, вот и всё. Свечи или факелы на стенах не требовались, ведь своими крыльями Феки прекрасно всё освещал.

Карлики принесли нам круглые пироги с неизвестной начинкой и разлили по кружкам синий чай из горных трав. Прежде чем отпить, я проверила мысли Краснобородого. И убедилась, что перо его сильно напугало: в еду и питьё действительно ничего не добавляли.

Феки успел переодеться, пригладить свои рыжие лохмы и обработать лицо остатками жидкости из пузырька Ярвенна, так что выглядел не так уж и отвратительно. Правда, пахло от человека-птицы всё ещё скверно.

– Что хотите услышать первым? – спросил Феки, то и дело опасливо поглядывая на перо в ладони Ярвенна. – Перстень… я вижу алмазный перстень на твоей руке, маг. У меня хорошая память, и я могу рассказать о нём.

– Рассказывай, – потребовал Ярвенн.

Выяснилось, что алмаз во дворец Феки давным-давно приносили некие маги весны – Вэйри. Тот, кто возглавлял их, заплатил Краснобородому столько золота, что на него спокойно можно было прожить целый год. И взамен хотел лишь одного – превращения обычного, пусть и красивого алмаза, в волшебный предмет.

– И я это сделал, – похвастался Феки, – хотя чары были непростые!

– А снять их сумеешь? – Ярвенн не отводил от него пристального взгляда. Феки моргнул, засопел длинным крючковатым носом и, наконец, ответил:

– Да. Но только если ты отдашь мне перо. Вырвав его, Скейда забрала и часть моей силы. А без неё я не смогу колдовать, как следует.

Я прикусила губу, с досадой читая в его мыслях, что он говорит правду.

– Будь по-твоему, Краснобородый Феки, – кивнул Ярвенн, покосившись на меня. – Но до тех пор расскажи нам, что ты знаешь о Скейде и каким образом она лишила тебя пера. Ведь сколько тебя ни били и ни мучили люди байи Сыртана, все остальные перья остались целыми!

Феки явно не хотел рассказывать эту историю, но пришлось.

Вскоре после того, как он наложил чары на алмаз, Краснобородый, ещё только начавший собирать дань с людей, спустился на равнину. И увидел там, с его слов, прекрасную женщину со светлыми волосами и серыми глазами. Потом Феки разглядел в её волосах седые пряди, а на лице морщинки, но это его не огорчило. Человек-птица был очарован изящной, женственной Скейдой, чей голос звенел красивее лесного ручья.

– Я думал, она тоже влюбилась в меня, – мрачно сообщил Феки, его оранжевые глаза вспыхнули и погасли. – Но всё это оказалось ложью! Притворством!

Узнав о необычной природе Краснобородого, заинтригованная ведьма напросилась к нему в гости. А здесь, во дворце, окончательно подчинила своей воле. Милая парочка провела немало дней в объятиях друг друга, и, слушая Феки, который от возбуждения размахивал руками, я понадеялась, что в те далёкие времена от него пахло лучше. Иначе сложно было понять, как это Скейда вытерпела столько времени, а не сбежала сразу.

– А что она говорила о себе? – перебил Ярвенн эмоциональный рассказ Краснобородого и отхлебнул чаю.

Тот наморщил низкий лоб.

– Почти ничего. Твердила, что кто-то сильно её обидел, и она хочет куда-то вернуться. Я плохо слушал, меня ведь это не касалось. Думал, со мной она всё забудет. А потом Своенравная Сокровищница сказала мне, что ведьма силой хотела забрать и унести с собой пару артефактов. Что она жадная и корыстная… Я не поверил. Решил, наговаривает.

Феки вздохнул, и, жуя пирог, как оказалось, со свекольной ботвой внутри, продолжал говорить.

Любовь сделала Краснобородого уязвимым, именно поэтому ведьма и сумела вырвать перо из его крыла. А затем её как будто подменили. Нежная, милая Скейда превратилась в чудовище. Долго издевалась над страхами Феки, а он многого боялся. Призналась, что едва терпела его, тем самым разбив сердце. И, наконец, велела, чтобы он отдал ей сильнейший артефакт из Сокровищницы.

– А это был снейфнег, – угрюмо заключил Феки, проглотив кусок пирога, и уже потянулся за чаем, когда Ярвенн чуть не набросился на него:

– Что? Снейфнег? Да быть того не может! Его же не существует, это сказки для детей!

Я настороженно смотрела то на одного, то на другого. В испуге Краснобородый съёжился, не сводя глаз с пера, но упрямо повторил:

– Да, снейфнег! Он существует! Я сам вручил его Скейде, – при этом воспоминании голос его дрогнул. – Она засмеялась… сказала, что хоть какая-то польза от меня была… И ушла… ушла насовсем. С тех пор минуло тридцать лет. Всё это время она могла быть счастлива… со мной! Жить без забот, окружённая моей любовью… Теперь же…

Пока он шмыгал носом и предавался своему горю, я деликатно отвернулась, а заодно спросила у Ярвенна:

– Что такое этот ваш снейфнег?

Маг, погрузившийся было в раздумья, поднял на меня свои глаза цвета зимнего неба:

– Это, принцесса, то, что ясно и убедительно докажет мою невиновность. Перед тобой и всем драконьим миром, – и, невесело усмехаясь, пояснил: – Снейфнег – могущественный артефакт в виде голубоватой снежинки размером с мою ладонь. И к этому артефакту навеки привязаны три брата: Тиэх, Лиэх и Миэх. Сказка, ставшая реальностью. Три чудовища, которые повинуются владельцу – или, в данном случае, владелице – артефакта.