Текст книги "Русское крестьянство в зеркале демографии"

Автор книги: Вениамин Башлачев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

О ремеслах и промыслах

Каждому человеку для еды нужна посуда. Поэтому и появилась «хохлома» – красочная, радующая глаз роспись посуды, тарелок, ложек, мебели.

Важно, чтобы промыслы приносили в дом «не токмо прибыток», но и радость «для глаза». Поэтому в селе Дымково лепили, обжигали и раскрашивали прелестные сказочные фигурки из глины, украшая их сусальным золотом. Результат – знаменитая дымковская игрушка.

Многие изделия отличались изысканностью и выпускались под определенные вкусы потребителей.

Ясно, где какая возможность, такая и особенность промысла. Например, промышляя летом «моржовый зуб», крестьяне-поморы зимой «резали кость», украшая гребни, ларцы и другие изделия ажурным орнаментом – это холмогорская резная кость.

В Вологодчине плели «кружево». Свое «ноу-хау» имели умельцы-серебрянщики Великого Устюга. Там появилась «северная чернь».

О Мангазее

Следствием земской реформы стало основание в 1601 году на берегу реки Таз, недалеко от Обской губы, где сходились торговые пути архангельских и сибирских промысловиков, торговой Мангазеи. В годы расцвета ее посещало до 3 тыс. человек. Только за 7 лет, с 1630 по 1637 год, мангазейские воеводы выдали разрешение для вывоза в города Московской Руси полумиллиона собольих шкурок.

Полвека Мангазея – торгово-промысловый центр Северо-Западной Сибири. Город был обнесен крепостной стеной со сторожевыми башнями – Давыдовская, Зубцовская, Ратиловская и Успенская. В городе стояло 2 церкви, более 200 жилых домов, кузнечные мастерские.

К сожалению, после огромного пожара. Мангазея уже не смогла возродиться.

О русских ярмарках «в цифрах»

У русского крестьянина всегда возникала потребность что‑то продать. И не только «от земли», но и «от промыслов». Да и что‑то прикупить.

На просторах Русской равнины непросто собраться в каком‑то одном месте, а каждый день – невозможно. Возникли ярмарки, где можно было напрямую продавать свой товар и покупать нужное себе.

Большей частью это были прямые торги.

В середине XIX века тройка главных ярмарок России – Коренная, Нижегородская и Ирбитская.

В средине XIX века в России в год проходило 6,5 тыс. ярмарок. К началу ХХ века – 18,5 тыс. Так что за полвека – почти 3-кратный рост.

Территориально и количественно их можно представить по обзору ярмарок начала ХХ века.

Максимальное число ярмарок было в центральных и верхневолжских губерниях – более 8 тысяч.

Самая крупная ярмарка – Нижегородская (июль-август), ведущая свое начало с 1817 года.

В Малороссии – 2,2 тыс. ярмарок. Их характер ярко описан в «Сорочинской ярмарке» Николая Гоголя.

И все же самыми крупными были ярмарки Харькова: Крещенская (6 января‑1 февраля), Троицкая (1 июня), Успенская (15 августа – 1 сентября) и Покровская (1 октября – 1 ноября).

Нижневолжский регион – 2,1 тыс. ярмарок. Крупнейшая из них – Сборная в г. Симбирске, проводилась в 1‑ю и 2‑ю неделю Великого поста. Главные предметы торга – хлеб, ткани, кожи. Торги этой ярмарки формировали, по сути дела, объемы и цены хлебного потока и фрахта на перевозку на пути: средняя Волга – Рыбинск-Петербург-Европа. (О торговле хлебом рассмотрим ниже).

Приуральский регион – 2,6 тыс. ярмарок. Самая крупная – Ирбитская (1 февраля – 1 марта), ее зарождение уходит в первую половину XVII века.

Сибирь проводила около 500 ярмарок. Самая характерная из них – Никольская в г. Ишиме Тобольской губернии. Цены на коровье масло на этой ярмарке определяли характер торговли маслом на весь год во всей Империи. Так в 1912 году в Англию было продано масла на 68 млн. рублей, что превышало в два раза стоимость добычи всего сибирского золота.

Северный регион Европейской России проводил 360 ярмарок. Самая значительная – Маргаритинская в г. Архангельске. Главные предметы торга – рыба, шкуры морских зверей, жир, птичье перо, пух и т. п.

Были ярмарки на уездном и волостном уровне

О ярмарках на уездном уровне

Например, в Тарусском уезде Калужской губернии было 8 ярмарок: в селе Сашкино – 9 мая, 25 сентября, 26 октября и 6 декабря; в Алтухово – 29 июня; в Липунове – 24 июля; в Роще – в 9‑ю и 10‑ю пятницу после Пасхи.

Чем торговали на тарусских ярмарках?

Откроем еще раз «Тарусскую летопись» А. Богоявленского, посмотрим перечень промыслов: «Ткачи миткаля и бумажных материй, пильщики, бочары, торговцы хлебом, мелочные торговцы, торговцы фруктами, калачами и т. п. Шляпники занимаются выделкою поярковых шляп. Второстепенные промыслы: тележники, пуговичники и сусальщики».

Так что на Тарусских ярмарках было не только зерно и мясо. Были «миткаль и бумажные материи, столярные изделия и бочковая тара, калачи, пуговицы и поярковые шляпы».

Ясно, на такую ярмарку стекалась вся округа.

В уездном городке Карсун Симбирской губернии проводилась Троицкая ярмарка, ибо приходилась она на православный праздник Троицу.

В Троицкой ярмарке были торговые ряды с названиями: Арзамасский, Армянский, Казанский, Холстовый, Мыльный и т. п. Уже по этим названиям вполне можно представить, кто там торговал, и что было предметом торгов.

Сам Карсунский уезд славился гончарным, деревообделочным, валяльным, сапожным промыслами. Село Сюксюм знаменито ложкарями, Проломиха – оконными рамами, село Аргаш – изготовлением разнообразных саней.

В дни ярмарки городок Карсун с 3 тыс. жителей принимал свыше 10 тыс. гостей. Как видите, гостей намного больше, чем самих жителей.

На конной ярмарке

Во все века транспорт – важное дело. В былые века конная упряжка была главным транспортным средством, а лошадь – тягловой силой.

Рассмотрим для примера о торговле лошадьми на Коренной ярмарке в Курской губернии.

Почитаем описание хода торговли лошадьми и колорит самих торгов: «Бесконечный ряд лоснящихся на солнце крупов всевозможных лошадей был обращен к дороге, на которую продавцы то и дело выводили на показ лошадей. По другую сторону дороги, в громадных загонах из крепких жердей, находились дикие лошади. Тут зрелище было гораздо любопытнее. Таких изгородей было немало, и покупатели то и дело подходили к продавцам.

– Какого вам?

– Вон, вон темно-гнедого, остроухого.

– Со звездочкой во лбу?

– Нет, нет, вон третья за тою голова, что пошла в дальний угол. Мы ту себе присмотрели. Нельзя ли опять присмотреть?

– Филат, подгони вон того…

По окончанию торговой сделки лошадь следовало сдать покупателю, и вот шест Филата, с приложенной на тонком конце его петлею, наклонился над табуном. В это время другой табунщик садился на оседланную, так называемую укрючну, лошадь, запуская себе под ногу свободный конец аркана с противоположной табуну стороны. Через минуту петля была уже на шее желаемой лошади, которая вставала на дыбы и металась как угорелая…

Затянутая петлею лошадь, потеряв дыхание, падала на землю, и ее выволакивали из табуна. На нее мгновенно надевалась уздечка с надежным арканом и, отпустив петлю, передавали ее с рук в руки покупщику…»[39]39
  Афанасий Фет. Из моих воспоминаний – Журнал «Русский вестник, т.197, С-Петербург, 1888, с. 19–21.


[Закрыть]

Как видите, картина продажи лошадей – впечатляющее зрелище. Ведь лошадей в одном табуне – десятки. Да и самих табунов не меньше. И каждую лошадь покупали не оптом, а розницей. Так что можно только поразиться сноровке и проворству русских Филатов, которые за несколько минут ловили и укрощали строптивых, необъезженных лошадей.

Конечно, на ярмарке лошадей обязательно устраивали зрелищные соревнования: «площадь кончалась полуверстным бегом с павильоном посредине. Каждый вечер происходили состязания рысаков, а иногда и лошадей, возящих тяжести. На следующее утро имена победителей становились общим предметом разговоров…»[40]40
  Афанасий Фет, там же.


[Закрыть].

Так что ярмарка – это не только торги, но и культурное мероприятие.

Как разрушают чиновничьи умы…

События, о которых повествует Афанасий Фет, относятся к 1852 или 1853 году, когда на нее привозилось товаров на 9–9,5 млн. руб. Центральная площадь ярмарки вмещала до 50 тыс. человек. Только в гостином ряду было 466 лавочных номеров. Ярмарка занимала 64 десятины[41]41
  Десятина, поземельная мера, равная 2400 кв. саженей (1,09 га, т.н. казенная Д.). В 18 – начале 19 вв. употреблялась также владельческая, или хозяйственная, Д., равная 3200 кв. саженей (1,45 га). Церковная Д., составлявшая десятую часть урожая или иных доходов, взималась с населения на нужды церкви.


[Закрыть]. Ясно, требовалось поддержание порядка.

Источники свидетельствуют: в 1811 году курский губернатор приказал откомандировать на ярмарку двух приставов, двух надзирателей, восемь конных драгун при унтер-офицере, 40 солдат при пяти унтер-офицерах. В 60‑е годы на ярмарку были добавлены: земский суд в составе трех чиновников, два пожарных брандмейстера и один чиновник по врачебным делам. Вот и все органы правопорядка.

Согласитесь – немного для торгов с численностью 50 тыс. человек на площади.

В 1878 году Коренную ярмарку перевели в Курск. Мануфактуру разместили на одной площади, бакалею на другой, лесные товары – на третьей, крестьянские ряды – на четвертой и т. д.

Так сказать, провели «специализацию рынка».

При такой «реформации» ярмарка была обречена, так как был нарушен принцип целостности, который на языке ХХ века звучит так: целое – всегда больше суммы. То есть, растаскивание ярмарки на удаленные площадки всегда ведет только к убыткам.

Как видите, «вывихи» присущи не только нынешним чиновникам. И в XIX веке в результате непродуманных действий чиновников Коренной торг растворился в массе мелких курских ярмарок.

Вернемся в годы отмены крепостного права.

Снова о моих предках

Выше было изложено предание, как мои далекие предки, 3 брата: Иван, Василий и Левонтий переселились из Рязанской земли в низовье реки Вычегды.

То есть в те же места, где Аника Строганов «варил соль». Раньше или позднее Аники мои предки появились в низовьях Вычегды – это неизвестно.

Главное же в том, что мои далекие предки – это тоже крестьяне. А крестьяне на Русской равнине селились в пойме рек там и так, как говорилось: «куда топор, коса, соха ходили».

По советской идеологии Россия прошлых веков – это царское самодержавие и крепостное право.

Но в том то и дело что русские крестьяне Севера жили «не совсем при царе» и без крепостного права.

Просто вольные крестьяне жили по принципу: «земля царева, а распаши и ржи наши».

Распространение частной собственности на результаты труда – это нормально. «Кто пахал, того и хлеб». Конечно, крестьяне не спрашивали и не докладывали, как они «садились» на землю, но рано или поздно их притягивали к тяглу (к оплате податей).

Если тягло было обременительно, крестьяне бросали обжитое место и уходили в другие.

В Сольвычегодском уезде были люди, имевшие землю в личной собственности. Эти участки так и назывались «крепостные». Но на таких участках «вольные» крестьяне «не садились», чтобы не платить подать еще и землевладельцу. Они предпочитали «садиться», хоть на «неудобье», зато чувствовать себя «вольным»

«Вольному воля» – это действительно великий принцип и очень важная русская ценность.

Известно, что отец моего прадеда Василия в середине XIX века жил в поселении Пица, за Пицкими болотами, 30–40 верст к востоку от Сольвычегодска.

Ближайшие земли до заболоченной местности были разработаны. Молодой Василий отправился осваивать новое место. Он выбрал место, где потом образовалась деревня Елезовка, моя родина.

Это место расположено на крутом угоре.

Ниже угора расположена плодородная низина, но она была «крепостной» собственностью Елезова.

Елезов в XIX веке был один из богатых людей Никольской волости Сольвычегодского уезда. Его земли были в нескольких местах поймы Виледи. Но на «крепостной» земле возле будущей Елезовки поселения не было, было луговище для заготовки сена. Эту низину в моем детстве так и называли «Крепостное».

На «Крепостном» селиться не имело смысла из‑за высокой платы за пользование частной землей.

А вот селиться на угоре имело смысл, так в вершине угора из земли вытекал ключ, способный обеспечить водой много человек. Это, во-первых.

Во-вторых, еще до переселения моего прадеда Василия, на угоре уже стоял дом его очень дальнего родственника Гаврилы Башлачева.

В Русском мире был вековой неписаный закон: при переселении очень важно заранее получить доброе согласие с ранее поселившимися соседями.

За многие века жизни на севере Русской равнины в русском крестьянстве сформировались и генетически закрепились определенные психологические свойства. Вольные крестьяне всегда напрямую решали свои взаимоотношения, без барина и чиновника.

По рассказам моих старших братьев и моего дяди Михаила Башлачева у нашего прадеда Василия был такой разговор с Гавриилом.

Прадед пришел к Гавриле и спросил прямо: «Гаврила, могу я поселиться и обустраиваться на пустоши рядом с тобой?..».

Гаврила ответил: «Что ж Василий, ты парень молодой. Знаю, что работящий, не склочный. Так что селись, заводи себе жену и обустраивайся. Вот такое тебе мое согласие».

Как видите, никакого чиновничьего разрешения, как сейчас – этого и в помине не было. Но были очень важны длительные добрые отношения с соседями. Человеческое уважение и равенство там, где возможно – вот основа русских взаимоотношений.

Вот что еще надо отметить. Русский человек, по самой сути своей вынужден был ежедневно и ежечасно действовать в системе «человек-природа». Притом следовало действовать успешно, иначе зимой пропадешь. Например, русский человек не мог полагаться на «рабов». У русских рабовладения не было. Любой встречный на бескрайних просторах Русской равнины – это скорее соратник, чем конкурент. Какая может быть конкуренция за кусок земли на Русской равнине, когда ее кругом полно. Только обрабатывай.

А вот выживать вдвоем легче. И надо быть доброжелательным, а не дурным соседом.

Прадед Василий построил сначала избушку. Завел жену, стали рождаться дети. Но первая жена умерла, от нее вырос лишь старший сын Леонтий.

Прадед построил большой дом: две черных дымных избы, две белые избы (то есть с печами) в три окна каждая, скотный двор.

Через несколько лет прадед женился второй раз. От второй жены Евдокии (моя прабабушка) выросло три сына: Иван (это мой дед, родился 1863 году, Василий и Степан..

После смерти прадеда его старший сын Леонтий выделился в отдельное хозяйство. Семья Леонтия – сам, жена, три сына: Николай, Иван, Леонтий и три дочери: Клавдия, Елизавета и Мария. Семья Леонтия стала жить в левой меньшей северной половине дома.

В правой южной большей половине дома продолжали жить моя прабабушка Евдокия и три младшие сыновья. Иван (мой дед), Василий и Степан.

Иван вырастил 4 сыновей: Анатолия (мой отец), Михаил, Иннокентий и Николай.

У Василия выросли сыновья: Василий, Максим, Николай и сестры Евдокия и Нина.

У Степана детей не было.

Как видите, процесс вырастания детей и выделения нового хозяйства – почти точно соответствует тому, что описано в главе 6. Отличие лишь в том, что прадед рано умер, не дожив до старости.

Распаханной земли, доставшейся после смерти прадеда, явно не хватало для прокорма такой семьи.

Леонтий мог продолжать разработку новых участков для своего хозяйства, а Иван – нет, ему было лишь 14 лет, а Василию и Степану – еще меньше.

Быть старшим в хозяйстве – такая доля свалилась на моего деда с очень ранних лет. Ему помогал вести хозяйство – не только старший брат Леонтий, но и сосед Гаврила. Причем помогал по доброму, (у него у самого было два сына и пять дочерей).

Чтобы как‑то прожить, моя прабабушка отправила моего деда подрабатывать, «батрачить» у зажиточного крестьянина Миколы Торицы (такое у него было прозвище). Микола жил в деревне Исаковская на берегу реки и имел хорошую плодородную землю в пойме реки Виледи.

Дед нередко рассказывал о своих отношениях с тем хозяином, на кого «батрачил». И эти рассказы очень показательны для понимания того духа, который витал в атмосфере жизни вольных крестьян.

Как‑то Микола Торица спросил моего деда: «Ну, как Ваня не завидно тебе – как я живу?»

Дед (подросток) ответил: «Завидно».

Микола ему и говорит: «Ваня, завидовать нехорошо. Ты лучше смотри и учись, как я работаю. Будешь так работать как я, тоже будешь жить хорошо».

Надо сказать, Микола был работящий. Вставал не свет не заря и моего деда к тому же приучил.

Микола часто напоминал моему деду: «Ваня, пошел делать дело, делай два или три». Или еще: «Хорошей работы чужими руками не сделаешь».

Я помню, как дед, будучи уже в возрасте 85 лет, постоянно повторял эти правила, к которым его приучило «батрачество» у Миколы Торицы.

Я считаю очень важным изложить эти истории. Они нужны для того, чтобы на их примерах показать:

– как формировался хозяйственный дух крестьян, которые осваивали неудобья и пустоши на севере Русской равнины

– конкретное число детей в их семьях, которые и удваивали численность Русского мира.

Шли тяжелые годы лишений. Мой дед вырос, подросли и его младшие братья. Сил уже хватало, чтобы разрабатывать новые участки земли. Для этого присматривали подходящие места вблизи дома.

Напомню, мои далекие предки осваивались в Сольвычегодском уезде там, где как говорилось: «куда топор, коса, соха ходили». Причем не забывали: «Земля царева, а распаши и ржи наши». Собственно так же осваивал землю деревни и мой прадед Василий, и мой дед Иван с братьями, когда те подросли.

Читателю нелишне знать и осознать технологию освоения земли и главные ее особенности.

Землю для пашни выбирали на ровном месте или на небольшом склоне там, где раньше всего и очень быстро сходит снег. Для сенокоса – лога и лощины.

На участке под пашню лес и кустарник вырубали главным образом в утренние часы в марте, когда снег покрыт крепким настом, чтобы не проваливаться по пояс. Срубленные деревья и кустарник лежат год, до следующей весны. (За лето и зиму они хорошо просохнут). Весной, как только сойдет талая вода, этот участок «палят», то есть сжигают все. Остается толстый слой золы и торчащие пни от деревьев.

Как только земля начинает подсыхать, крестьянин приезжает на лошади с сохой, чтобы расшевелить корни и взъерошить землю между обгорелыми пнями. Затем участок засевается льном несколько лет. Семена заделывали в землю пальничной бороной (Обработка льна и изготовление из него ткани – это длинная технология – тоже в несколько лет).

Через два-три года корни подгнивают и пень можно выкорчевать. Такие пни сжигают и еще несколько лет участок взъерошивают сохой, чтобы «поднять корни» из земли. И лишь спустя несколько лет земля становится пригодной, чтобы ее пахать и сеять рожь.

Так что мой дед, сначала со своими братьями, затем с четырьмя подросшими сыновьями (мой отец Анатолий родился в 1895 году) рубил, корчевал, пахал и сеял хлеб. В 1910‑х он построил новый большой дом и так развивал хозяйство и в 1920‑х.

К 1930 году у него в хозяйстве (вместе с моим отцом) было 12 десятин земли.

Что было потом?.. – рассмотрим ниже.

А пока продолжу эту главу описанием рачительного земледелия в другом регионе Русской равнины.

О земледелии в верховьях Волги

Листая старые журналы, среди них малоизвестный сельскохозяйственный журнал «Хутор», который издавал агроном П. Н. Елагин. Это был практический журнал для народных училищ, сельских библиотек т отдельных хозяев. В нем меня привлекла статья «Три основных правила к успешному хозяйству»[42]42
  Журнал «Хутор», 1‑й год издания, 1906 год, №;7, с. 540–543.


[Закрыть].

Предлагаю читателю познакомится с этой статьей в сокращенном виде. Для четкости позволю себе небольшие комментарии.

«Сельское хозяйство – есть один из самых обширных промыслов, включающий в себя множество разнородных областей. Его нельзя понимать в узком смысле земледелия или хлебопашества, так как во многих местностях нашего обширного отечества эта отрасль может явиться самой невыгодной.

Сельское хозяйство – это многосторонний промысел, целью которого должно быть оправдание доходности собственной или арендуемой земли, а потому первым шагом хозяина, желающего заняться сельским хозяйством с пользою, должно быть подробное изучение условий жизни той местности, где находится его земля. Он должен подробно ознакомиться с местным населением, обычаями и потребностями, чтобы иметь ясное понятие о том, какие продукты сельского хозяйства могут иметь наиболее обеспеченный сбыт на месте и на местных рынках и какие товары более всего вывозятся и раскупаются на ближайших базарах и рынках населением городов и заводов».

Мы, сейчас, чуть ли не каждую минуту слышим по телевизору: рынок, маркетинг… Притом многие выступающие подчеркивают: русские, мол, никогда не знали «с чем едят» – этот самый рынок.

Однако, как видите, – совсем не обязательно, открыв рот, пялить глаза на Запад. Из приведенного отрывка совершенно ясно, что автор статьи прекрасно понимал основной принцип маркетинга: «Производить надо то, что покупается»!..

Так что наши предки были умнее нас.

Впрочем, продолжим чтение…

«Важный предмет изучения представляет само земельное владение. Земли вообще различны между собою, как по физическим своим качествам, так и по химическому составу почвы. Не только в отдаленных друг от друга местностях, но и в одном и том же клину пашни десятины могут существенно разниться между собой. Одна десятина лежит на крутом склоне – с нее быстро стекает вода, она всегда будет страдать от недостатка влаги. Другая в котловине – вода в ней застаивается и надо заботиться об удалении излишней сырости. Одна десятина лежит склоном к северу – она не так обогревается солнечными лучами – почва на ней будет холоднее и такая десятина будет требовать гораздо больше удобрения, чем та, которая лежит склоном к югу и обогревается солнцем. Поэтому можно смело утверждать, что каждый клочок земли имеет собственный характер и поэтому хозяин должен возможно подробнее изучить каждый уголок своей земли, чтобы иметь возможность точно определить, что и как возделывать на ней».

Согласитесь, так не мог написать человек, для которого его земля – это столько‑то гектар.

Ясно, что так изучать землю можно только, трогав ее своими руками и топав по ней своими ногами.

Как нет двух одинаковых людей, так нет и двух одинаковых десятин земли. Ясно, что ни один хозяин не способен изучить характер большого количества участков земли. Ему просто не хватит времени. Ведь у каждого человека в сутках всего 24 часа, а в году 365–366 дней, их не растянешь.

Вот почему малые семейные формы крестьянства намного эффективнее используют природное плодородие земли, чем крупные, индустриальные.

Продолжим чтение статьи дальше:

«Второе условие к успешному хозяйству состоит в правиле, что в хозяйстве нет безделицы, которая бы не заслуживала особого внимания хозяина. Каждый клок соломы, всякие отбросы – все это в правильном хозяйстве не должно пропадать даром, а должно приносить определенную пользу.

Знакомый подмосковный хозяин довел свои поля до небывалого плодородия. Он собирал вокруг своей усадьбы всякую дрянь: опавшие осенью листья, сорные травы по заборам и изгородям скашивались. Все это сваливалось в кучи, кучи эти перекапывались несколько раз в год и, сопревая, давали прекрасный назем. У него же картофельная ботва косилась после цвета и употреблялась для силоса на корм скоту.

В сельце Тешетин, отстоявшем от города Рыбинска в 8 верстах, я занимался огородничеством в довольно обширных размерах, продавая ежегодно до 10 тысяч кочней капусты. На моих огородах я собирал те крупные наружные листья, которые всегда обламываются и бросаются при продаже капусты кочнями. Эти листья я рубил на крошево или на квашеный корм скоту. Я получал превосходный корм, которого хватало для моего гурта на ползимы, и скот охотно поедал этот корм. Разумный хозяин должен стараться употребить в пользу все, что только произрастает или производится у него».

То, что описал автор статьи начала ХХ века, можно увидеть сейчас в личных приусадебных хозяйствах. Для хозяев этих участков все описанное – это само собой разумеющееся.

Но попробуйте представить подобное в больших коллективных хозяйствах?.. Подобных работ просто не делается!.. Сорная трава – не только не убирается на компост, но и бурьяном полыхает во вроде бы самых передовых хозяйствах. Про отходы же от капусты – просто и говорить нечего. Они попадают куда угодно, но не на заготовки зимнего корма для скота.

Продолжим чтение дальше.

«Третье существенное условие к успешному хозяйству заключается в расчетливом распределении времени. «Время деньги» – говорят англичане. И это правило, в наше время должно составлять руководительный закон в правильном хозяйстве.

Необходимо распределять полевые и другие хозяйственные работы. Ненастные дни, когда поневоле полевые работы прерываются, должны быть заполнены подворными работами, которых во всяком хозяйстве много. Некоторые из летних работ, как например, вывозка назема, могут быть с выгодою перенесены на зиму.

Вообще хозяйство будет процветать, если сам хозяин будет вникать в малейшие его подробности, с любовью относиться к делу, поставив себе за правило, что хозяин должен быть первым тружеником в своем хозяйстве».

Эта статья очень точно передает суть русской пословицы, которую очень часто повторял мой дед Иван Васильевич Башлачев: «Хорошую работу чужими руками не сделаешь!» Это для него как крестьянина была аксиома.

Продолжим чтение статьи:

«Мы мало ценим все то, что хозяйство нам дает. В этом отношении предки наши были куда умнее нас. Они умели удовлетворять свои нужды собственным хозяйством и не ездили в город как мы, порастрясти свои карманы. Новейшее понятие, что все свое дороже покупного и что выгода хозяйства заключается в обращении в деньги всех его продуктов – есть не что иное, как заблуждения.

Я убедился на практике, что то дорого, за что приходится опускать руку в карман, и наоборот – дешево то, за что я не выкладываю из кармана.

Я считаю, что хозяин, поставивший себе задачею возможно больше нажить денег от своего хозяйства, с самого начала делает ошибку и потому не достигнет цели. Хозяйство не может, подобно торговле, давать лихвенные барыши   /”лихва” – избыток. В. Б./. Но кто занимается им с любовью, с надлежащим усердием и вниманием, тот никогда не будет знакомиться с нуждою».

А ведь как точно все описано.

Действительно, предки наши были умнее нас»!!!…

Мощные хозяйства на каком‑то отрезке времени – хоть в советское время, хоть сейчас в начале XXI века давали и дают заметный эффект.

Но это не может продолжаться долго. Ибо в долгосрочном плане мощные предприятия неизбежно приводят к истощению почвы.

А вот семейные формы, где хозяин в состоянии «изучить характер каждого уголка своей земли», всегда ведут почву к увеличению плодородия.