Текст книги "Другое небо (Ложные стереотипы российской демократии, Анализ Чеченского кризиса)"

Автор книги: Вазиф Мейланов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 24 страниц)

И сегодня мои требования те же, что год назад и те же, что двенадцать лет назад: новый закон о выборах, новые избирательные комиссии и новые выборы депутатов всех уровней.

Нам нужна законность. Нам нужны законные выборы с демократически (т. е., без ущемления прав какого-либо кандидата и какого-либо избирателя) проведенной избирательной кампанией и честным подсчетом голосов. Мы должны приучиться к законной, продуманной, учитывающей интересы и мнения всех жителей Дагестана процедуре смены власти

Оттого, что дагестанцы в решительные моменты жизни Дагестана прячутся в домах – все беды Дагестана. Участвуйте в выборе власти, думайте, вникайте, следите за соблюдением законности самими органами законности.

ТЕЛЕГРАММА Ю.А.РЫЖОВУ

Москва. Сессия Верховного Совета.

Народному депутату СССР

Рыжову Юрию Андреевичу.

16 декабря Союз кооперативов Дагестана выдвинул меня кандидатом в народные депутаты РСФСР по Махачкалинскому округу No95. 12 января избирательная комиссия 95 округа отказалась зарегистрировать меня кандидатом, мотивировав свое решение тем, что я не член выдвинувшей меня организации. I7 января Центризбирком отменил незаконное решение избиркома No95 разъяснив, что по этой причине отказывать нельзя. Ищите, мол, какую-нибудь другую. Избирком No95 другой не нашел и 22 января вновь отказал мне в регистрации на том же основании: как не члену Союза кооперативов Дагестана. 29 января Центризбирком вновь отменил незаконное решение избиркома No95, обязав его зарегистрировать меня. Махачкалинский избирком No95 отказывается это делать, теперь уже без объяснения причин.

Из-за того, что у меня нет удостоверения кандидата в депутаты, я не могу вести избирательную компанию.

Требую, во-первых, огласить это мое заявление на сессии и тем сообщить о происходящем моим избирателям, во-вторых, принять решение о роспуске избиркома No95 и о немедленном дополнении закона о выборах правом оспаривания решений избиркомов в суде, в-третьих, перенесения выборов по 95 округу на 4 мая.

Существующие структуры власти не дают менять себя законным, ненасильственным путем и тем рождают нестабильность.

Избирать, все-таки, должны избиратели, а не избирательные комиссии.

Вазиф Сиражутдинович Мейланов.

Мой адрес: Махачкала, пр. Калинина 29, квартира 36.

ДЕМОКРАТИЯ И СТАБИЛЬНОСТЬ

"Дагестанская правда", 7 сентября 1991 г.

XX век сделал явной для обществ опасность ложных идей, ложных ценностей, за которые умирали и умирают миллионы людей. За какую такую высокую идею погибли миллионы людей, ведомых своими "харизматическими" лидерами в ирано-иракской войне? Или сотни тысяч иракцев, погибших в войне против ставшего на защиту Кувейта человечества? Или миллионы борцов за коммунистическое рабство?

Демократия – это строй, механизм, уберегающий общество от повального безумия, от принуждения жить по ложной идее,– а любая содержательная идея, любая религия становятся ложными, когда становятся навязываемыми, обязательными, государственными.

Угроза демократии? Я вижу ее в неверной системе ценностей: если у вас на ружье сбита мушка, то чем тщательнее вы целитесь, тем вернее промажете. В непонимании абсолютной, божественной ценности свободы, ядром которой, я считаю, является свобода слова, печати, мысли, веры (экономическую свободу я считаю производной от этих свобод).

Внутренняя трудность демократического сознания в высоте самих демократических идеалов: "прекрасное трудно", – как любил говорить Платон. Легко сплотить народ на низкой идее – на идее крови, идее нации. По этому пути пошли дагестанские национальные движения. Не говорю о том, что этот путь уже привел к ряду карабахов, потому что для меня решающим является то, что сама идея нации ниже идеи человека. Я говорил на митинге в Хасавюрте (5.08.90): "Национальное должно быть (язык, история, культура, форма общения), но оно не должно быть на первом месте. Национальная идея – идея глубоко личная, интимная. Национальное– это история вашей семьи, вашего рода, вашего племени, вашего народа. Это ваше личное, у другого это личное другое. На первом месте должно быть общее всем нам – идея человека".

Легко сплотить народ на общности веры. Куда труднее объединить людей идеей свободы – объединить не обязательным для всех образом мыслей, а возможностью думать по-разному и верить в свое.

Демократия не знает понятия "отщепенец", потому что умеет слышать людей, не принимающих господствующих сегодня в обществе представлений.

Демократия знает, что в трудные времена ее спасут именно эти – не такие как все.

Государства, построенные на национальной или религиозной идее (в том числе и на коммунистической идее), унифицируют народ и тем делают его легко доступным манипулированию религиозными или национальными лидерами.

Демократия, высоко ставящая и единый голос против, исключает манипулирование обществом. Тем, что ищет и дает слово оппонентам официальной власти. Демократия защищена от ошибок умом каждого члена общества. Демократия не враждебна ни религиозному, ни национальному (этническому) сознаниям и не просто не враждебна, а только она и гарантирует свободу веры и развитие всех национальных (этнических) культур. Возможность строить мечети, свободно отправлять религиозные обряды, совершать хадж дала Дагестану демократия.

Национальное государство объявляет каждого несогласного с национал-лидером врагом нации, раскалывающим общество, играющим на руку его врагам, – и тем лишает общество мнений и умов людей, не согласных с действиями властей.

Религиозное общество нейтрализует (или пытается нейтрализовать) критику человеческих решений своих правителей освящением этих решений именем Аллаха, Бога. Так коммунисты освящали – и тем пытались вывести из-под критики -свои решения именем единственно-верного и всепобеждающего учения. Политизирование религии – абсолютное зло. Верующий, занявшийся политикой, обязан, как и светский политик, сам отвечать за свои решения,

Значит ли сказанное мной, что мусульманин, христианин или коммунист всегда неправы? Ну, конечно, нет. Думая своим умом, эти люди способны назвать и часто называют черное черным, а белое белым. Религия (любая) должна учить честности. От любого верующего я бы хотел одного: не гнуть свою оценку под то, что это свой, что хоть он вообще-то неправ, но давайте промолчим об этом, раз он свой. Мне приходится слышать и от демократов просьбы закрыть глаза на ошибочное поведение своих. Я отвергаю такой подход. Мне не нужен успех в политике, если он достигнут отступлением от честности. Во мне всегда вызывали внутреннее сопротивление слова, которые мне приходилось слышать всю мою жизнь: "Ничего не поделаешь: политика грязное дело". Так давайте делать политику чистыми руками, и она станет чистым делом.

Сегодня ситуация с властью в Дагестане ненормальна: народ не считает власть своей. Народ не считает телевидение своим. Газету "Дагестанская правда" своею газетой. В дни путча у меня и мысли не было воспользоваться дагестанским телевидением или "Дагестанской правдой" – их зажатость, боязнь неутвержденных начальством мнений, несвободность подразумевались сами собой, сидели в подсознании. Но власть и народ не должны находиться по разные стороны баррикад. То общество больно и обречено, в котором народ замкнут на борьбу с властью, общество обречено, если нацелено на конфронтацию, а не на созидание. Россия одолела барьер вражды с правительством и сегодня считает делом чести сотрудничать со своим правительством, помогать ему и защищать его. Нам же еще предстоит одолеть ставку коммунистического сознания на насилие, на ненависть, на ревнивое соревнование в ненависти, нам еще только предстоит победить в сознании людей жалкую, неблагородную ненависть рабов, дождавшихся часа укусить.

Нерешенный для Дагестана вопрос: быть ли Дагестану? Или распасться по причине торжества в Дагестане национального, а не демократического сознания? Я считаю, что если не будет демократического Дагестана, то не будет и единого Дагестана: отдельные народы примут решение устроиться по-своему, а не жить в условиях торжества национального мышления и потому -национального неравноправия. Хотя я сильно сомневаюсь, что, разделившись на этнические общины, наши народы станут демократическими и устроятся в своих этнических государствах демократично: демократическое сознание не обретается отделением, пример – Грузия. На мой взгляд, разделение на карликовые государства приведет к междоусобице, незащищенности их перед лицом соседних государств. Дагестан просто начнет быстро хиреть.

Я считаю, что необходимо сохранить такую единицу государственности, как Дагестан. Но Дагестан демократический.

Для снятия противостояния "общество – власть" и в качестве важнейшего шага к обретению нового, демократического качества Дагестану необходимы новые, честные выборы высшей законодательной и исполнительной власти.

Нелегитимность нынешней власти я вижу в безобразно прошедших выборах 1990 года. На новых выборах могут быть выставлены кандидатуры и всех нынешних депутатов, но борьба должна вестись с иной, думается, доступной теперь степенью честности и законности, с иной степенью информированности избирателей о кандидатах: все телевремя должно быть отдано выступлениям кандидатов, теледебатам и т.п. Телевидение должно вести прямые репортажи с избирательных участков и избирательных комиссий. Нарушение законов о выборах должно вести к отмене результатов выборов по участку или округу.

Легитимность власти дадут только честно проведенные выборы. Выберут не демократов? Это не важно: победой демократии будет само проведение честных выборов, и пусть они отразят уровень сегодняшнего сознания дагестанцев -ничего другого выборы и не должны делать. Думаю, что за последние два года сознание дагестанцев изменилось, и гласной фальсификации выборов Дагестан уже не допустит. Надеюсь, что дагестанцы научились осторожнее подходить к оценке кандидатов, отличать видимость от сущности. Говорят, что новые выборы будут дорого стоить. А разве не дороже обходится нам политическая нестабильность, лишающая правительство возможности заняться экономикой?

В Закон о выборах должны быть внесены изменения. В избирательные комиссии непременно должны входить представители всех партий и движений. Представителям телевидения и независимой печати должен быть предоставлен допуск в комиссии и на участки в любое время суток. Выдвижение кандидатов в депутаты должно производиться только на территориях и ни в коем случае не на предприятиях. Вне предприятий кандидатов никто не знает? А вы выдвигайте кандидатов, которых знает весь район, вся округа.

Новые выборы сделают парламент Дагестана неоднородным: в него войдут и исламские функционеры, и имеющие опыт непарламентской политической борьбы демократы, и представители национальных движений. Но это будет честно избранный народом парламент, которому никто не будет иметь права крикнуть "долой!". Потому что любой член парламента сможет ответить крикнувшему: "Простите. Меня сюда послали избиратели. Я представляю здесь их интересы. Ваши возражения адресуйте им". Митинги в известной мере потеряют смысл, если неформальные лидеры станут формальными лидерами общества (законодателями, правителями) и представляемые ими слои населения будут действовать через них. Если парламент станет действительно представительным органом, то политическая борьба должна – в основном – быть перенесена в него, иначе зачем нам парламент? Ведь идея представительной демократии и состоит в перенесении политической борьбы в представительный орган. Итак, моя идея (новых, честных выборов) имеет целью не дестабилизацию общества, как это представляется некоторым из сегодняшних депутатов, а политическую стабильность и только ее.

Да, у меня есть программа поднятия экономики Дагестана, но необходимым условием ее является политическая стабильность. Да, это, конечно, рынок, приватизация, привлечение иностранного капитала (для этого пункта особенно необходимы гарантии политической стабильности), но не только иностранного капитала, а и, как я это называю, "импорта экспортеров": нам надо импортировать самих носителей умения действовать в условиях рынка – в царское время в Гяндже, например, была колония немцев, в хозяйства которых водили гимназистов, чтобы на действующей модели учить их хозяйствовать. Страны третьего мира так и делают: импортируют самих предпринимателей, сами производства и, тем самым, саму экономику. Дагестан вытянет прямая включенность в мировую экономику. Подробно об основных идеях своей экономической программы (о приватизации земли, должной, на мой взгляд, снять межнациональную напряженность в районах совместного проживания разных национальных общин, программе для горного Дагестана – курорты, наукоемкие, экологически чистые производства, проблеме безработицы, реформе науки и образования) я собираюсь написать в отдельной статье. Но повторю: для осуществления всех экономических программ (и особенно для осуществления моей программы) необходима политическая стабильность. Но стабильность мне нужна не всякая (стабильности искали и путчисты), а только демократическая. И потому я говорю о демократии.

К чИТАТЕЛЮ

После падения коммунистической идеологии у людей не стало мировоззрения. У людей не стало ориентиров, опорных идей, ясных понятий для осмысления сегодняшних проблем и сегодняшней жизни.

Я ставлю целью дать сегодняшнему человеку мировоззрение, то есть понятия и идеи, исходя из которых, он мог бы сегодня думать и действовать.

Необходимость укладываться в три минуты, отводимые для выступления приглашенных на сессии побуждала меня высказывать свои идеи в предельно концентрированном виде. Каждое мое выступление в парламенте было для меня программным.

Последовательность этих программных выступлений, надеюсь, даст представление о моей политической деятельности и политической программе, моей философии и системе ценностей.

Выступления на сессиях, не раз превращавшиеся в противоборство с парламентом, отнимали у меня много нервной и физической энергии, вот почему друзьям "Другого неба" пришлось долго ждать второго номера моей газеты.

Этот номер газеты я выпускаю, чтобы ответить на вопросы многих людей, желающих знать мое мнение по проблемам дня и мои взгляды на мир.

"Другое небо", No2, 28 августа 1992 года.

ОТВЕТЫ АВАРСКОЙ ГАЗЕТЕ "ИСТИНА"

Вы очень много выступаете на митингах, на съездах. Вы были недовольны коммунистами, довольны ли демократами, сегодняшним руководством Дагестана, России?

Понимаю тайный сарказм Вашего вопроса. "Недоволен коммунистами" -слишком мягко сказано: я отвергал самые основы тогдашней жизни: насилие, запугивание, несвободу, запрограммированную нищету. Доволен ли я демократами? Я, как наверное и Вы, никогда не буду полностью доволен ни властью, ни собой.

В своей работе "Заметки на полях советских газет" я в главную вину коммунистам поставил то, что они расчеловечили народ.

Плоды этой расчеловеченности мы пожинаем сегодня: нет (или очень мало) людей, для которых ценности демократии давно стали ценностями их жизни. Для честных, порядочных, талантливых, добрых людей в странах, сложившихся на территории бывшего Союза, нет среды обитания. Нам с Вами еще предстоит ее создать. А сегодня талантливому и честному человеку в этой стране трудно найти собеседника. Вспоминаю и сегодня то, что часто вспоминал в тюрьме (я семь с половиной лет просидел в тюрьме, в камере): вскрик Мандельштама: "На лестнице колючей разговора б!" Вот корень всех сегодняшних бед: народ расчеловечен. Посему, когда ко мне обращаются люди с идеями просвещения народа, то я их очень понимаю и поддерживаю.

Как Вы понимаете слово "демократия?"

Что такое демократия? В политическом смысле – это структура, обеспечивающая свободу одного, живущего среди многих. В моральном смысле -это философия ненасилия и творчества. Большевистской философии победительности (кончившейся тем, что единственным, кого она победила, оказался сам большевизм) демократия противопоставляет философию сотворчества, сотрудничества. Коммунизм норовил победить все и вся и оставил после себя руины, голод, выжженное пространство, демократия стремится не победить не такого как ты сам человека, а подумать, нельзя ли вместе с ним (или в споре с ним) что-то создать – оттого демократические государства и экономически, и интеллектуально процветают..

Мы очень много говорим о дружбе народов, думаете ли Вы, что эта дружба насаждалась сверху?

Коммунистическая пропаганда дружбы народов никогда не затрагивала теоретической, идейной базы идеологии национализма. Часть противников коммунизма совершила духовное преступление выставив тараном против коммунизма национальную идею (Солженицын, Шафаревич, Е.Боннэр и т.п.). На самом деле нет ничего более враждебного демократии и идее человека, чем национальная идея.

Национальная идея разрушает идею человека в точности тем же способом, что и идея классовая: достоинства личности (талант, честность, благородство, верность) ставятся ни во что, если эта личность не должной национальности.

Скрытый национализм в Дагестане был всегда и разъедающее действие его на мораль тоже было всегда: молодые люди приучались к мысли, что не честное соревнование талантов и добродетелей решают дело, а пристрастная оценка преподавателя (или руководителя) своей национальности. "Тогда зачем и добродетель, зачем честность, надо уметь жить", – переживавшие за меня мои студенты этим рассуждением пытались как-то образумить меня, научить меня жить. Но, мне кажется, моя неколебимость в убыточной для меня честности, мое равное отношение к студентам всех национальностей утверждало их во мнении, что добро возможно. Я доказывал им возможность честной, не национально-пристрастной оценки человека.

Итак, первая и главнейшая вина национальной идеи – она обесценивает человеческие доблести и добродетели. Она разъединяет людей. Это только в том случае, когда национальное ставится выше человеческого, личностного: но ведь именно так, по определению, ставит дело национальная идея. На примере армяно-азербайджанской национальной войны виден источник уже всех национальных войн: человека ненавидят не за его личные недостатки, а за его национальность, которую не властны искупить никакие добродетели.

Я сидел с армянскими, грузинскими, латышскими, литовскими, украинскими и т. д. националистами и вел с ними спор все 80-е годы. Поэтому, когда мне сегодня кумыки говорят о некоторых внутренне присущих аварцам пороках, а аварцы говорят то же самое о кумыках, я как бы заново слышу аргументы десятилетней давности. Я никогда не примирюсь с тем, что личность оценивается не по ее индивидуальным качествам, а по качествам, якобы присущим всей нации, к которой она принадлежит. Я не отрицаю определенных черт национальной психологии, я всего лишь утверждаю, что честным, смелым, благородным, добрым, порядочным может быть человек любой нации.

Особенности же национальной психологии различных народов, считаю я, не противоречат, а дополняют друг друга.

"Дружба народов" – более чем сомнительный термин. Я испытываю уважение и интерес ко всем народам, но дружить с целым народом (каким бы то ни было) я не могу, ибо в нем есть и преступники, и люди мне чуждые по взглядам и интересам, и, наконец, люди просто скучные. В отношениях между народами -как между людьми – дулжно не сливаться в одно, а тяготеть друг к другу на расстоянии. Народы, как и люди, должны уметь оставаться самими собой -только тогда они будут интересны другим. Эта идея не противоречит идее дружественных отношений между народами: люди ведь дружат, оставаясь каждый самим собой...

"Другое небо", No2, 28 августа 1992 г

О НАЦИОНАЛЬНОЙ ИДЕЕ

"Другое небо", No2, август, 1992года.

В устных разговорах последних двух лет я уже излагал некоторые из приводимых мною ниже идей.

Главные мои постулаты: идея человека выше идеи нации: есть только права человека, прав нации нет.

Предвижу удивление читателя и потому объясняю: права человека быть лезгином, кумыком, аварцем, говорить на своем языке, жить в своей культуре, в своей истории я очень даже признаю. Но именно как права человека, каковые общество должно гарантировать человеку любой нации. Сложнее с правом человека жить в окружении людей своего рода-племени: осуществление этого права –как и всех остальных прав – должно достигаться без ущемления прав хотя бы одного человека. Как, например? Устраивающим обе стороны обменом домов и участков, покупкой домов и участков у частного владельца – и только этими средствами. А уж дело общества и государства следить за тем, чтобы под видом добровольности не осуществлялось насилие.

Высшей ценностью может быть только что-то одно: либо идея человека, либо идея нации. Если для нас высшая идея человек, то мы люди. Если высшей идеей для нас является идея нации, то мы уже, строго говоря, не люди: понятие человека, личности растворено и подчинено идее нации, личность подмята неличностной идеей. И тут уже не очень важно в идее какой именно общности растворена идея личности: в идее ли религии, нации, партии, класса – в любом случае философии отношения к личности, как к высшей ценности и независимой величине, уже нет.

В рассуждениях националистов нет категории "личность", в них одни абстракции "аварец", "кумык", "лакец", "лезгин", "еврей"... И если это хула, то она бьет по всем аварцам, по всем кумыкам, всем лакцам, лезгинам... Каждая такая хула рождает неприязнь уже не к тому, кто ее изрыгает, а ко всему народу, от чьего имени он говорит. Вот механизм зарождения межнациональной розни, а затем и межнационального конфликта. В чем источник его, если говорить о философском источнике? В оперировании категориями аварец, кумык, лезгин, растворяющими индивидуальное, личностное в общем. И, конечно, в сотворении новых, бесчеловечных критериев добра и зла: "армянин" – это зло, "азербайджанец" – это добро, и наоборот. Это бесчеловечие насаждается национальной интеллигенцией. Бывшая почти столетие угодливой прислужницей партии, она, с падением этой последней, вдруг потеряла смысл своего существования. Но быстро перестроилась и обрела его в национальном лидерстве, в соблазнении народа привилегиями по национальному признаку. Народ же увлекаем национальной идеей не только материальными соображениями привилегий по национальному признаку (скажем, на владение землей), но и обещаемой ему национальной интеллигенцией духовной привилегией высшести перед другими народами: в культуре, истории, цивилизованности, национальной морали.

Так противопоставляются друг другу культуры и национальные характеры народов: на одномерной шкале "выше-ниже" расставляются народы, их истории, культуры, образы жизни. Уже в этом способе мышления заложены семена национальных ненавистей и национальных войн. В противопоставлении культур, в размещении их по вертикальной оси: чья выше. А значит, чья ниже. Эта философия и эти счеты готовили почву для национальных войн в Армении, Азербайджане, Грузии, фашистской Германии.

ДНЕВНИК РАЗМЫШЛЕНИЙ

ГАМСАХУРДИА, ДУДАЕВ И ИМ ПОДОБНЫЕ

"Другое небо", No2, 1992г.

Гамсахурдиа открыл счет национальных вождей, атаманов, фюреров на территории бывшего Союза. Национальная идея неизбежно ведет к вождизму: "Одна нация – одна партия (одно движение) – один фюрер" – говорил Гитлер. Национальное ослепление, национальный экстаз, национальная одурь не терпят несогласных. Национальная идея начинается с народопоклонства, а кончается тем, что воплощением народной воли признается национал-лидер, национал-фюрер и каждый возражающий ему объявляется врагом нации. Народ не успевает понять в чем дело, как оказывается порабощенным: возражать национальному вождю уже нельзя: "вы подрываете единство народа!", "объективно, вы льете воду на мельницу наших врагов!". Так произошло с Гамсахурдиа, так произошло с Дудаевым. Так происходит (так хотят господа лидеры чтобы происходило) с лидерами наиболее продвинутых логикой национальной идеи дагестанских национальных движений– аварского и кумыкского.

Атаманов мы уже имели в 17-20-е годы. Эта сорная трава быстро идет в рост с ослаблением государства.

Я вспоминаю, как в 89-м или 90-м году некто Ф. Джамалов с кем-то еще предлагал и мне стать вождем дагестанского народа: "Вы станете нашим, дагестанским Гамсахурдиа! У него есть охрана и у вас будет охрана!" Мне пришлось огорчить господина Джамалова: "Я противник вождизма. Я сам никогда не поклонялся вождям и не хочу заставлять дагестанцев поклоняться мне. Уважение я принимаю –ибо уважение добровольно и неунизительно для обеих сторон, но поклонения я не терплю, ибо оно унижает поклоняющегося. Я противостою Гамсахурдиа еще и потому, что он, насаждая свой культ, унижает грузин. Демократия и вождизм, демократия и культ личности несовместимы. Я хочу научить дагестанцев не поклонению, а свободе". Господин Джамалов был сильно разочарован.

РЕчЬ НА СЕССИИ ВЕРХОВНОГО СОВЕТА

21 МАЯ 1992 ГОДА

"Другое небо", No2, август, 1992года.

14 мая 1992 года на площади Махачкалы состоялся митинг, которому предшествовали следующие события: прокурор Махачкалы Султан Салаудинов арестовал нескольких жителей г.Кизилюрта за незаконное хранение оружия. Сторонники арестованных взяли в заложники кого-то из представителей властей Кизилюрта, вести переговоры с захватчиками поехали прокурор С.Салаудинов, прокурор Дагестана М.Мирзаев, заместитель председателя ФСБ Дагестана Х. Баулов. Бандиты взяли в заложники всех приехавших на переговоры и предъявили властям Дагестана ультиматум: заложники будут отпущены только в обмен на освобождение задержанных по распоряжению прокурора Салаудинова.

Власти Дагестана тогда, в 1992 году, сдались на ультиматум уголовников.

Захват здания правительства 21 мая 1998 года удивительным образом, день в день, совпал с моим выступлением 21 мая 1992 года, уже тогда объяснившим произошедшее через шесть лет.

Мейланов:

Уважаемое собрание. (Шум в зале, выкрики: "Пусть обратится как следует")

Председательствующий:

Обратитесь, пожалуйста, к Верховному Совету как положено.

Мейланов:

Я имею право обращаться как угодно, лишь бы мое обращение не было оскорбительным. Я не вижу ничего оскорбительного в обращении "Уважаемое собрание".

Депутат:

Мейланов не уважает парламент. Он намеренно не называет нас народными депутатами. На прошлой сессии он размазал нас по стеклу и сошел с трибуны с улыбкой победителя. Не давать ему слова!

Председательствующий:

Обратитесь, пожалуйста, к парламенту по форме.

Мейланов:

"Уважаемое собрание" вас оскорбляет. Хорошо, я могу обратиться к вам "Уважаемые люди..."

Выкрики с мест:

Нет! Нет!

Мейланов:

Что, и это не подходит?

Председательствующий:

Обратитесь, пожалуйста, как положено...

Мейланов:

Уважаемые члены Верховного Совета, я хочу с вами поделиться моим мнением о ситуации. В отличие от остальных выступавших, я предложу свою программу, тезисно, конечно. 14-го вечером, придя домой, я сказал то же, что говорил на площади, стоя в окружении своих знакомых: "С этого дня в республике нет власти". Республика живет без власти! Вы от меня требуете уважения, я, как вежливый человек, обращаюсь к вам со знаками формального уважения, но, думаю, вы понимаете, что власть, которая сдалась на ультиматум уголовников, это уже не власть. Я хочу сказать такую вещь по поводу фронта имени Шамиля – я говорил это его представителям и повторю эту мысль здесь – в чем я вижу преступность этой организации? В том, что ни в одной стране мира, ни при каких формациях политическая организация не может быть вооруженной. Как только политическая организация становится вооруженной, она автоматически становится преступной. Вооруженными могут быть, в любом государстве, в том числе и в том, где разрешено ношение оружия, только политически нейтральные органы власти: МВД, армия, полиция, милиция, ЦРУ, ФБР и так далее. Организация, у которой есть вооруженое ядро, автоматически становится преступной, деятельность ее должна быть в судебном порядке рассмотрена, преступность ее в судебном порядке доказана, она должна быть распущена, а члены ее подвергнуты действию закона.

Я вижу и более глубокую основу того, что здесь происходит, основу того, почему бездействует власть.

Я задаю вам вопрос: завтра вы разойдетесь по домам, есть у вас гарантии того, что механизм власти, до сих пор бездействующий, вдруг заработает? (Голос из зала: Нет!) – Нет, согласен. Что все эти вооруженные формирования будут разоружены? – Нет.

Говорят, что вокруг нас самостоятельные государства и что, наверное, Дагестану нужна какая-то сила. Здесь есть определенный резон. Но повторяю: эта сила может быть только государственной, только официальной, только законно сформированной и подконтрольной государственным органам. Нужно, конечно, очень тщательно отбирать тех людей, которые эту силу составят. Мне сами же представители фронта имени Шамиля говорят, что безусловно среди их вооруженных формирований есть и вооруженные уголовники. Дескать, мы их пытаемся как-то контролировать. Не надо, это не ваша функция: уголовник должен быть подвергнут действию закона.

Правоохранительные и все государственные органы должны понять, что сейчас они действуют в иных, нежели раньше, условиях.

Почему не действует власть? Раньше власть несла только блага, сейчас власть – это бремя, это ноша, которую надо еще суметь вынести. Вы шли к власти, думая о тех благах, которые она вам принесет, но условия жизни переменились: мы живем сейчас фактически в военной обстановке, в стране, где есть не контролируемые вами вооруженные формирования. Я мог бы даже назвать численность вооруженных формирований фронта имени Шамиля, но не хочу этого делать, потому что сведения эти были мне сообщены в доверительной беседе самим представителем фронта. К этим военным условиям деятельности вы оказались не готовы, власть оказалась для вас непосильной ношей. В военных условиях иным должен быть механизм власти и иными сами люди власти.

5 августа 1990 года на аварском митинге в Хасавюрте я выдвинул три задачи: новые выборы в качественно новый парламент – постоянно, на профессиональной основе работающий. Главная ваша работа должна быть здесь, а не так, что вы какой-то там директор, профессор или еще кто-то, а в парламенте работаете по совместительству. Пусть через вас идет поток ваших избирателей с жалобами на исполнительную власть. Разбирайтесь и оказывайте давление на исполнительную власть... ну и так далее, я сейчас не буду это пояснять. Вторая идея была о создании государственного вооруженного ядра подчиненного парламенту. И третья – о приватизации земли. Эту последнюю задачу я считаю крайне важной. Решающей.