Текст книги "Маньчжурские правители Китая"

Автор книги: Василий Сидихменов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 26 страниц)

Храм предков (Тай Мяо)

К востоку от ворот Тяньаньмэнь среди густых темно-зеленых сосен, изумрудных кипарисов, буйных зарослей камыша и ив находился величественный Храм предков – святая святых маньчжурских императоров. Во времена династий Мин и Цин при каждом важном событии в дворцовой жизни – в день восшествия на престол императора, по случаю его бракосочетания, зимнего солнцестояния, Нового года, Праздника весны и других торжественных дат – правители Срединного государства приходили в этот храм почтить память своих предшественников и приносили им жертвы. Если император был слишком молод или слишком стар, то от его имени такой ритуал совершали члены императорской семьи, но только мужчины.

^{Наложница императора Гуансюя Юн Лу}

Во времена минской династии в Храме предков находились таблички духов покойных китайских императоров. Когда же в 1644 г. маньчжурские войска вошли в Пекин, этот храм был сожжен: сгорели и таблички духов покойных императоров. Маньчжуры восстановили Храм предков, но стали размещать там только таблички духов маньчжурских правителей и их жен.

В центре храма находились таблички духа основателя маньчжурского государства Нурхаци и его жены, а слева и справа – таблички его преемников.

За несколько дней до жертвоприношений палата церемоний разрабатывала предстоящий ритуал и прежде всего составлялись специальные молитвы. Они писались на квадратной деревянной дощечке, обернутой белой бумагой. Такие дощечки клали в тронной комнате на стол. Император, готовясь к предстоящему торжественному акту, соблюдал пост и обряд воздержания. То же самое требовалось и от его сановников. Й это время запрещалось выносить смертные приговоры преступникам, навещать больных, присутствовать на похоронах, слушать музыку, посещать могилы.

За три дня до начала ритуала дворцовые чиновники преподносили императору маленькую бронзовую статую воздержания, представлявшую собой фигурку человека, державшего деревянную дощечку, на которой наклеена бумага с правилами воздержания. После этого статуя ставилась в Зале воздержания, где император проводил три дня. Он и его окружение воздерживались от принятия обильной пищи, особенно лука, чеснока, мяса и рыбы.

За два дня до жертвоприношений готовились жертвы. Это был, как правило, специально подобранный бык, которого накрывали атласной попоной и уводили на бойню. Кровь и шкура его сжигались, а туша использовалась для еды. Затем из внутренних комнат храма выносили таблички духов усопших императоров и располагали в Зале жертвоприношений. Перед каждой табличкой ставили тарелки со сладостями и овощами. Тушу быка, как самую большую жертву, размещали в центре на отдельном длинном столе, белую овцу – на восточном длинном конце стола, а черную свинью – на западном конце стола. После совершения ритуала император одаривал этими жертвами своих близких.

Императорским предкам при чтении молитв сообщали о важных событиях, которые произошли со времени последнего ритуала как в империи, так и в императорской семье: о помолвках, свадьбах, рождении детей, кончине и т. п.

При обращении с табличками духов проявлялась чрезвычайная почтительность, словно это были не духи, а живые правители. Каждая табличка духов обычно находилась на небольшом тронном стуле, украшенном парчой с драконами и фениксами.

Гессе-Вартег в книге «Китай и китайцы» описал ритуал преклонения императора Гуансюя в Храме предков после вступления на престол.

Как только император в полном парадном одеянии вступал в Храм предков, перед табличками духов каждой императорской четы ставились жертвоприношения: три кубка с вином, две миски супа и маленький столик и стул, на которых раскладывались достойные одеяния для умерших. Кроме того, все покойные императоры получали по два куска шелковой материи. Далее перед табличкой духов каждой императорской четы ставился длинный стол, на котором расставляли курильницы с фимиамом и курительные свечи. Император становился в середине зала, опускался на колени, совершал земные поклоны и называл всех своих предшественников по имени и титулу. Затем он читал молитву, в которой выражалась просьба к покойным предкам принять все эти жертвы в знак его заботы и почтения. Молитва, написанная на маленькой желтой дощечке, после прочтения передавалась жрецу под звуки музыки и пение хора. Затем чиновники собирали все шелковые материи и торжественно возлагали на большой открытый жертвенник, туда же клали дощечку с молитвой – все это сжигалось и в облаке дыма достигало обители духов предков.

Ритуал этот был очень утомительным – императору приходилось 18 раз преклонять колени и делать 54 земных поклона.

Храм урожая (Шэцзитань)

К западу от ворот Тяньаньмэнь находился Храм урожая – в нем во времена династий Мин и Цин императоры поклонялись духам земли и божествам пяти злаков (рис, пшеница, бобы, горох, просо). Храм представлял собой трехступенчатую квадратную террасу, выложенную белым камнем. Верхняя площадка террасы была усыпана землей пяти цветов – образцами различных почв Китая. Это означало, что «во всей Поднебесной нет ни клочка земли, который не принадлежал бы императору». Храм окружен низкой оградой и украшен глазурованной черепицей четырех различных цветов. Здесь в день летнего солнцестояния (21 или 22 июня) приносили жертвы земле и пяти злакам.

Гора Цзиншань

Как уже говорилось, к северу от Императорского города возвышался невысокий искусственно созданный горный хребет с пятью вершинами – Цзинщань, через середину которого проходит главная ось города Пекина (с севера на юг). Высота центральной вершины достигает 60 метров. Остальные вершины расположены к западу и востоку и их высота понижается ступенями. На них в период династии Цин, в 1736–1796 гг., было возведено пять крытых глазурованной черепицей беседок, а за горой – несколько дворцовых павильонов.

^{Ворота Цяньмэнь в Пекине – главный вход для императора. На переднем плане – почетная арка (пай-лоу)}

Склоны Цзиншань покрыты вековыми соснами и кипарисами, образующими у основания горы тенистую рощу. Вершины горы были оголены: ничто не должно затемнять красоту форм сооруженных здесь императорских беседок, которые имели возвышенно-поэтические названия: Беседка созерцания чудес, Беседка любования пейзажем, Беседка беспредельного созерцания, Беседка благоухания.

На центральной вершине находится самое большое сооружение – Беседка вечной весны, похожая на приплюснутую пагоду с трехъярусной крышей: ее купол поддерживался не стенами, а колоннами. Отсюда открывался великолепный вид на Пекин – он был словно на ладони.

В таких беседках маньчжурские императоры беззаботно предавались радостям земной жизни: все вокруг напоминало райские места.

Западный парк с озерами

Западный парк разместился в центральной части Пекина, к северо-западу от Зимнего дворца. Самым большим озером здесь является Бэйхай (Северное море), которое на севере соединяется с озером Шишахай (Десять храмов), а на юге – с озерами Чжунхай (Центральное море) и Наньхай (Южное море). Берега озер украшены всевозможными цветами, среди которых наиболее яркими были гвоздики и пионы.

^{Талисман от всех болезней}

В центре озера Бэйхай расположен живописный остров Цюн-хуадао – его венчает Белая башня (Байта), построенная в чисто ламаистском стиле. Возле Белой башни находятся два буддийских храма: Храм источника доброты (Шаньиньдянь) и Храм вечного спокойствия (Юньаньсы).

Храм источника доброты получил такое название в честь находившейся внутри него статуи «тысячерукого и тысячеглазого существа» – богине милосердия и добра Гуаньинь. Храм отличался блеском и. изяществом, оригинальной окраски глазурью, замысловатыми узорами на стенах и крышах. Отсюда можно любоваться широкой панорамой утопающей в зелени столицы.

Особенностью Храма вечного спокойствия является его разноцветная крыша. Когда на нее смотришь сверху, кажется, что ее изрезали лучи вечернего заката. Внутри храма находились статуи будд, которым поклонялись император и его приближенные.

В китайском народе существовало поверье, что утренняя роса приносит долголетие: кто пьет ее, тот может продлить годы своей жизни на земле. Поэтому в парке у озера Бэйхай был сооружен высокий столб с высеченными на нем изображениями драконов в облаках. На столбе поставили статую святого с широким плоским сосудом, в который якобы ниспадала роса императорского бессмертия.

В районе Бэйхай были сооружены различные храмы, павильоны и беседки: Храм шелковичного червя, Храм небесных богатырей, Храм десяти тысяч будд, Павильоны пяти драконов, Сад благородных мыслей, Храм источника счастья и др.

У южного входа в парк Бэйхай находится Круглый городок (Туаньчэн): он представляет собой искусственную круглую гору, заключенную между высокими каменными стенами. На его широкой круглой площадке были расположены древние храмы, павильоны и беседки. В центре возвышался буддийский храм со статуей будды Шакья-Муни, высеченной из целого камня белого нефрита. Одним из замечательных памятников Круглого городка является самая древняя в Пекине китайская сосна, посаженная еще до нашествия монголов, когда на севере Китая находилось государство чжурчжэней – Цзиньго.

Хотя эти сооружения и придавали всему парку несколько религиозный оттенок, однако в целом облик его сохранял черты, которые были характерны для «земного рая»: разбросанные по берегам аллеи, клумбы цветов, павильоны под кронами вековых деревьев, возвышающиеся дворцы, каменные гроты, искусственные лабиринты, длинные галереи – все это утопало в зелени и отражалось в прозрачных водах озер.

Дворцы Гугун были местом, где маньчжурские правители наслаждались земным блаженством, созданным потом и кровью многомиллионного китайского народа.

Император Сяньфэн и его окружение

У царствовавшего в 1821–1850 гг. императора Даогуана было несколько жен. Они одарили его многочисленным потомством, среди которых выделились три сына. В 1830 г. родился И Синь, впоследствии великий князь Гун; в 1833 г. родился И Чжу, ставший императором; в 1842 г. родился И Хуань, впоследствии великий князь Чунь.

В расцвете лет умерла мать будущего императора И Чжу, и его воспитанием занималась Сяо Цин – родная мать великого князя Гуна. Это сблизило двух мальчиков. Они стали неразлучными друзьями: учились у одних и тех же учителей, вместе охотились и играли. Казалось бы, И Синь, как старший, по праву должен наследовать трон отца. И вот двух сыновей вызвали для благословения к умирающему Даогуану. Последний, говорили, в бреду по ошибке назвал своим преемником не И Синя, а И Чжу, неспособного, нерешительного и избалованного юношу.

В 1850 г. умер император Даогуан. Его сын И Чжу в девятнадцатилетнем возрасте занял престол под девизом Сяньфэн (Всеобщее процветание).

Летней резиденцией молодого императора был Юаньмин юань – Парк радости и света, представлявший собой ансамбль различного типа построек, отделенных друг от друга искусственными холмами, покрытыми деревьями и кустарниками, бесчисленными озерами, каналами и ручейками.

^{Длинные ногти – признак богатства и знатности человека, который не занимается физическим трудом}

Расположенный в северо-западном пригороде Пекина, летний дворец Юаньмин юань занимал огромную площадь, на которой разместились 30 различных строений. Предшественником этого парка был личный сад одного из родственников императора династии Мин. В 1723 г., когда на трон вступил маньчжурский император Юнчжэн, этот сад становится императорским. Площадь его значительно расширилась и составила 350 гектаров, а площадь построек – 160 тысяч квадратных метров.

В достопримечательностях дворца-парка в полной мере отразились прекрасные традиции китайского садово-паркового искусства. Парки отличались не только по своей форме и конструкции, но и гармонично сливались с природой, образуя своеобразный незабываемый пейзаж. Перегородки и ширмы построек и их декоративные окна не только меняли у посетителей пространственное ощущение, но и порождали чувство слияния с природой.

Особо выделялся дворец Аньюгун, где маньчжурские императоры устраивали обряды жертвоприношений предкам и духам. С юга на север тянулись арки, декоративные столбы, каменные мостики, дворцовые ворота и павильоны.

Одной из оригинальных построек в саду считался дворец Вань-фанъаньхэ (Мир и согласие на земле): в нем зимой было тепло, а летом прохладно.

В центре парка Юапьмин юань находилось искусственное озеро Фухай (Море счастья), которое окружали живописные пейзажи. Озеро было излюбленным местом для катания на лодках маньчжурских императоров, императриц и наложниц.

Интерьеры, сделанные из дерева ценных пород, орнаменты, покрытые золотом, огромные зеркала, фарфоровые вазы, различного цвета шелк и атлас с вышивками, расписанные стены, богато отделанные троны – все это создавало атмосферу сказочной роскоши и величия дворцов.

Молодой император безмятежно проводил время в летнем дворце-парке Юаньмин юань.

Слабый, но упрямый Сяньфэн рано обнаружил свой характер. Он начал увольнять тех сановников и чиновников, которые были преданы его отцу, и вместо них назначать своих фаворитов, среди них выделялись: племянник Цзай Юань, князь И, князь Цин – потомок императора Цяньлуна, военачальник маньчжурских знаменных войск Су Шунь, отличавшийся жадностью, дерзостью и интриганством и проявивший жестокость в обращении с китайцами.

Сяньфэн прослыл распущенным и развратным, физически и морально опустошенным правителем. Его царствование стало одной из мрачных страниц в истории династии Цин: голодные бунты, коррупция чиновников, опустевшая казна; тайпинское восстание, потрясшее основы маньчжурского господства; вторжение войск держав в Пекин, разграбление и разрушение величественного императорского дворца-парка Юаньмин юань; бегство императора Сяньфэна из Пекина и его смерть вдали от столицы.

До восхождения на трон Сяньфэн был женат на девушке по имени Сакота, старшей дочери из маньчжурской семьи Муянга, но она умерла за месяц до его коронации.

По истечении срока траура по усопшему отцу Даогуану, во время которого молодой император не имел права жениться, был обнародован указ, повелевавший красивым девицам из знатных маньчжурских семей явиться во дворец на смотрины: наиболее достойные из них выбирались в императорский гарем в качестве наложниц.

Вербовщики-евнухи, набирая наложниц в гарем императора Сяньфэна, приметили девушку по имени Нил асы (будущая императрица Цыси) за ее красивую внешность и занесли в свой список. Так она попала в императорский дворец. Кто же такая была Ниласы?

* * *

Пекин обладал типичными чертами феодального города: имел несколько ансамблей городских строений, отделенных друг от друга высокими кирпичными стенами. Он был столицей на протяжении пяти феодальных династий: Ляо (916–1125), Цзинь (1115–1234), Юань (1271–1368), Мин (1368–1644), Цин (1644–1911).

Немецкий путешественник Гессе-Вартег так рисует картину жизни китайской части города Пекина: «На середине улиц настоящая давка: кто стремится в одну сторону, кто в другую, кто переходит из лавки в лавку, покупает, продает, кричит, шумит, жестикулирует… Двухколесные запряженные лошадками тележки тянутся в обе стороны нескончаемыми вереницами; движение то и дело задерживается. На рыбных, мясных, овощных, посудных рынках толпы народа; тут же где-нибудь часто совершается ужасная публичная казнь; под четырехугольными зонтиками сидят занятые своим делом бродячие ремесленники, цирюльники, харчевники, между ними располагаются на корточках бесчисленные нищие, часто отвратительного вида, слепые, паралитики, прокаженные, покрытые зияющими ранами».

Многие районы Пекина были изрезаны хутунами – узкими улочками, переулками, застроенными одноэтажными глинобитными или кирпичными домами с окнами, обращенными во двор.

В переулках старого Пекина размещались дворики, представлявшие собой прямоугольник, замкнутый с четырех сторон главной постройкой и флигелями. Жилье состоятельного китайца выглядело примерно так. Главное помещение выходило окнами на юг и состояло из трех-пяти комнат – это были внутренние покои и спальня хозяев. На противоположной северной стороне находился дом из двух-трех комнат и служил гостиной или кабинетом. На восточной и западной стороне размещались два-три флигеля для детей и внуков.

Главный вход во дворик располагался к востоку от центральной части южной стены: суеверные люди считали юго-восточную сторону наиболее счастливой, а юго-западную сторону – несчастливой, поэтому там находились хозяйственные пристройки. Чтобы в дом попадало больше солнечных лучей, дворики делались по возможности просторными.

В одном из таких переулков, Дасытяо, расположенном во Внутреннем городе, недалеко от ворот Сичжимэнь, в скромном домике с небольшим двориком появилась на свет будущая правительница Китая Цыси, названная по-маньчжурски Ниласы и нареченная матерью Зеленым нефритом (звали ее также Орхидеей). Это произошло 29 ноября 1835 г., в 10-й день 10-го месяца по лунному календарю, на 15-м году правления императора Даогуана, в час тигра (в 4 часа утра).

По установившимся правилам маньчжурская женщина рожала так: с наступлением времени родов она садилась на деревянное седалище, имевшее снизу большое отверстие. Выходящий из чрева матери плод попадал в это отверстие и тут же его подхватывали проворные руки повивальной бабки. Такое седалище, названное «седалищем новой жизни», имела каждая состоятельная маньчжурская семья. Однако из-за бедности у роженицы не оказалось собственного седалища – пришлось его занять у знакомых, а вместо повивальной бабки, которую обычно нанимали на стороне, воспользоваться добротой соседки – бабушки Вэй.

Родила девочку молодая щупленькая женщина по имени Туп Цзя (ее звали также госпожа Хой). Она происходила из знатной маньчжурской семьи. Предки Тун Цзя считались заслуженными военачальниками. Ее муж Хой Чжэн также был выходцем из богатой и знатной семьи, имевшей дальнюю родственную связь с императорской фамилией.

Родители Хой Чжэна жили в переулке Цзяодакоу (или Тун-дацзе) в просторном доме с многочисленной челядью. По после их смерти сын вел разгульный образ жизни и задолжал крупную сумму денег. Он вынужден был заложить этот дом и поселиться в скромном домике в переулке Дасытяо.

Хой Чжэн отличался красивой и привлекательной внешностью, со вкусом одевался и обладал изысканными манерами. Имея небольшой чин в знаменных войсках, он получал скромное жалованье. Доходы его были не слишком велики, чтобы вести жизнь на широкую йогу, но он умел использовать влияние своего покойного отца во дворце и извлекать из этого определенную выгоду. Ко времени рождения Ниласы ему минуло 23 года.

О чем думала обессилевшая от родов Тун Цзя? Первые роды были тяжелыми и мучительными, но роженица перенесла их терпеливо. Она была молода, и первые роды страшили ее: хотелось иметь рядом близких, добрых людей, но ее родственники жили далеко на Севере. Больше всего она думала о своем муже Хой Чжэне, которого преданно любила, по он был скуп на доброту и ласки, вел распутный образ жизни, увлекался азартными играми и опиекурением, целыми днями не появлялся дома, проводил время в кругу таких же, как и он, прожигателей жизни.

Тун Цзя ко времени рождения Ниласы была замужем более двух лет, но семейная жизнь не принесла ей счастья: муж, уделяя большое внимание друзьям, равнодушно относился к жене. Она волновалась: родилась девочка, а муж ожидал мальчика.

Соседи открыто осуждали блудное поведение Хой Чжэна. Чаще всего это происходило во время встреч у колодца, где брали воду. На следующее утро после того как Тун Цзя разродилась, у соседского колодца собрались знакомые и начали громко ругать Хой Чжэна, который где-то шлялся, когда появилась на свет его дочь.

На третий день после рождения Ниласы ее первый раз искупали, но не в теплой, а в холодной воде, после чего девочку вынесли на свежий воздух. Такое купание в присутствии соседей, по обычаям маньчжуров, должно было изгнать из плоти младенца все хворости.

Спустя месяц после рождения Ниласы состоялся торжественный день подарков. Во дворе проходили веселые игры с палками. Участников торжеств одаривали сладостями. Получила разнообразные подарки и Ниласы: яркие распашонки, браслеты, колокольчики, детские игрушки.

Самым торжественным праздником считался первый год со дня рождения ребенка. Многие дети в Китае умирали, не дожив и до года. Если ребенок проживал год, верили, что он не умрет и сохранит жизнь до старости. Вот почему первый год рождения Ниласы отмечали с такой торжественностью. Однако Хой Чжэна, занятого своими приятелями и азартными играми, мало интересовали все эти обряды.

На четвертый год после рождения Ниласы появилась на свет ее сестра Дафэн (Большой феникс). Третьим ребенком у Тун Цзя был мальчик, Чжао Сян, четвертым – также мальчик, Гуй Сян.

На восьмом году жизни Ниласы вместе со своей семьей покинула Пекин, который она очень любила: здесь у нее осталось много друзей. Ее отца Хой Чжэна тяготила жизнь в столице: ему трудно было продвинуться по служебной лестнице, где преуспевали прежде всего молодые люди из богатых и влиятельных семей.

С помощью своих друзей и влиятельных родственников Хой Чжэн заполучил для себя выгодную должность в городе Чжэнчжоу, в провинции Хэнань. Он был очень доволен своим назначением: в провинциальном городе борьба за теплое местечко шла менее остро, чем в Пекине. Хой Чжэн мечтал вдали от столицы стать высокопоставленным чиновником, а затем, вернувшись в Пекин, обеспечить себе положение в обществе.

Погрузив свое имущество на две повозки, запряженные мулами, 7 октября 1843 г. он с семьей отправился в дальний путь. В Чжэнчжоу его назначили уполномоченным управления речной охраны и правительственным инспектором по закупке зерна для армии. В его распоряжении находилось несколько полицейских и мелких чиновников. Спустя год его повысили, сделав важным чиновником в городе Дэчжоу, в провинции Шаньдун. И хотя этот город по размерам был меньше Чжэнчжоу, он считался важным таможенным центром на Великом канале.

Великий (или Императорский) канал – одно из самых грандиозных сооружений средних веков – начинается у Пекина и заканчивается у Ханчжоу, в провинции Чжэцзян; его длина превышает 1800 километров, а ширина – около 50 метров. В свое время канал был самой оживленной в Китае водной артерией, по которой двигались бесчисленные джонки, груженные рисом. Гессе Вартег так передал свое впечатление о канале: «Я никогда не забуду зрелища этих тысяч судов, скучившихся у шлюзов провинции Чжэцзян. Канал буквально во всю свою ширину был покрыт судами, увешанными пестрыми флагами, среди которых там и сям виднелись военные флаги и флаги мандаринов».

Спустя несколько месяцев после прибытия в Дэчжоу Хой Чжэну неожиданно выпала большая честь: ему поручили доставить подарки чиновников провинции Шаньдун вдовствующей императрице Гун Цы по случаю ее 55-летия. В Пекине он находился более двух недель, видел императора Даогуана, восстановил свои связи с бывшими друзьями, произвел хорошее впечатление на двор и получил повышение по службе: его назначили на должность заместителя мэра города Ханчжоу. Здесь он нанял для своей дочери Ниласы опытных учителей по изучению китайского литературного языка и живописи. Его положение на новой должности упрочилось, и он решил поднять свой престиж: взял наложницу. В маньчжурских и китайских семьях человека, если состояние позволяло ему взять наложницу, но он отказывался от этого, считали скупым и не заслуживающим уважения. Чем больше было наложниц в семье, тем большим почетом она пользовалась. Когда две старые женщины знакомились, то обычно задавали друг другу такой вопрос: «Сколько наложниц в вашей семье?». По ответу судили о богатстве и довольстве семьи.

Наложницей Хой Чжэна оказалась привлекательная девушка по имени Цю Юнь (Осеннее облако). Она была очень обходительной, дружелюбной и работящей.

Время в Ханчжоу текло быстро. Хой Чжэн и вся его семья процветали, а Ниласы к тому же успешно изучала китайские классические книги. Вскоре наложница родила ребенка – сына. Так в семье Хой Чжэна стало две дочери и три сына.

Но счастье, богатство и довольство недолго сопутствовали семье Хой Чжэна: в 1850 г. вспыхнуло восстание тайпинов, которое нарушило установленный порядок. Правда, во время тайпинского восстания Хой Чжэн получил высокий чин даотая (управляющего округом). Его штаб-квартирой стал город Уху – важный порт на южном берегу реки Янцзы. Вымогая взятки у чиновников и местных богатеев, он разбогател и вел расточительный образ жизни.

В середине XIX в. центральные районы Китая охватило тайпинское восстание, длившееся почти пятнадцать лет (1850–1864). Такое название восстание получило от китайского слова «тайпин» (великое спокойствие), а государство, созданное повстанцами, называлось Тайпин тяньго (Небесное государство великого спокойствия). Восстание тайпинов угрожало не только всей маньчжурской империи, но и семье Хой Чжэна. Армия тайпинов, продвигаясь с юга на север, сокрушала маньчжурские войска на своем пути. Паника охватила всех, кто стоял над народом, – она докатилась и до Уху, где возникли волнения и пожары. В такой напряженный момент Хой Чжэн проявил трусость: вместо того чтобы взять в руки командование разрозненными правительственными войсками, он бросил свой пост, скрылся дома, готовясь бежать из города. В семье его уговорили вернуться на службу и не покидать своего поста, иначе это будет расценено как трусость и пострадает не только он, но и все его домочадцы.

Говорили, что, когда Хой Чжэн вернулся к месту службы, там никого не оказалось. Оставшись один, он решил воспользоваться паникой и похитить казенные деньги. Если город будет разграблен бунтовщиками, то никто не догадается, что казенные деньги похищены им. Так и было сделано.

Вернувшись домой, Хой Чжэн велел семье погрузиться на повозки, и они тронулись в путь. Но его расчеты не оправдались: город Уху не был взят бунтовщиками. Его отсутствие в штаб-квартире первые дни не вызывало сомнений: возможно, он находился в инспекционной поездке в каком-либо районе. Когда же стало известно о том, что он со своей семьей бежал, начальство отдало приказ о расследовании. Вскоре обнаружилось, что в штаб-квартире исчезли печати и большая сумма денег в золотых и серебряных слитках. Хой Чжэна арестовали и посадили в тюрьму в Нанкине, обещав освободить при условии возвращения похищенных денег. Но вернуть такую большую сумму он не мог. Сильно осунувшись и остро переживая свой позор, Хой Чжэн заболел и через несколько дней скончался в тюрьме. Так бесславно закончилась его блистательная карьера.

^{Стена «Девяти драконов»}

Перед его семьей встала сложная проблема – надо было купить гроб, перевезти труп Хой Чжэна и похоронить на родовом кладбище в Пекине. Сделать это было не так-то просто: приобрести добротный гроб стоило больших денег. Но с помощью друзей и старых связей останки Хой Чжэна все же доставили в Пекин и похоронили на могиле предков со всеми почестями, достойными даотая.

Вдова Тун Цзя поселилась с пятью детьми в прежнем переулке Дасытяо и вынуждена была вести скромную жизнь, полную лишений. Оставшись без кормильца, мать и две дочери зарабатывали на жизнь починкой и шитьем одежды. Кроме того, Ниласы и ее сестра Дафэн часто нанимались плакальщицами на похоронах богатых покойников. Их братья с помощью старых связей были приняты в военную кавалерийскую щколу для маньчжурских детей.

В оценке внешности Ниласы существуют противоречивые утверждения. По описанию некоторых современников, Ниласы обладала необыкновенной красотой. Как у большинства маньчжурских женщин, ее лицо было несколько продолговатым. Ее отличали изящные очертания тела, большие проницательные глаза, сочные губы, высокий лоб, аккуратный красивый нос. Маньчжурские туфли на толстой подошве скрадывали ее низкий рост и придавали ей твердую осанку. Она появилась во дворце стройной, очаровательной девушкой, пышущей здоровьем и энергией, обладавшей незаурядным умом и глубиной суждений, быстро ориентировалась в обстановке и сразу же находила нужное решение.

По некоторым источникам, Ниласы в детские годы была помолвлена с красивым юношей Жун Лу. Он был старше Ниласы на один год, происходил из рода маньчжурских военачальников. Его дед погиб в Восточном Туркестане во время боев с повстанцами, а отец погиб во время подавления восстания в провинции Гуанси. Все почести и воинские звания отца унаследовал Жун Лу, который в качестве офицера гвардии нес воинскую службу во дворце Юаньмин юань.

Жун Лу рос, становился высоким, красивым, обаятельным юношей со сверкающими черными глазами. Под стать ему была и Ниласы. Они постоянно проводили время вместе: совершали прогулки по городу, катались на маньчжурских пони. Ходили даже слухи о том, что Жун Лу и Ниласы были любовниками вплоть до ее вхождения в императорский двор. Уже тогда она якобы не была девственницей.

14 июня 1852 г. около 60 красивых маньчжурских девушек из аристократических семей предстали перед придирчивым взором вдовы покойного императора Даогуана; она отобрала из них 28 наиболее достойных.

Среди избранных в императорский гарем оказались: младшая сестра покойной жены императора Сяньфэна по имени Нюхулу (будущая Цыань) и шестнадцатилетняя девушка Ниласы (будущая Цыси). Первая была возведена в ранг наложницы четвертого класса (бинь), а вторая – в ранг наложницы пятого класса (гуй-жэнь).

После смотрин во дворце Ниласы отпустили домой на два месяца: девушки, прошедшие смотрины, должны были обзавестись соответствующими одеяниями, достойными императорских наложниц.

И вот в один из солнечных дней в семью Ниласы был направлен отряд гвардейских солдат для ее сопровождения, а дворцовые девушки явились сюда, чтобы сделать ей соответствующую прическу и научить, как держать себя при встрече с императором.

Когда к воротам дома прибыл желтый паланкин, Ниласы поняла, что ей надо навсегда расстаться с отчим домом. Мать и дочь прижались друг к другу, и, казалось, не было силы, способной их разлучить. Они долго громко всхлипывали на глазах у прибывших евнухов, которые упрашивали мать освободить из своих объятий Дочь.

^{Мост Верблюжий горб в парке Ихэюань}

По некоторым источникам, Ниласы при расставании с матерью якобы сказала: «Мама, не беспокойся. Помни, как много мы страдали от нашей бедности. Нам лучше на время расстаться, чем снова вместе страдать. Со временем я буду великой женщиной – и я, и ты в это верим. Тогда я буду иметь гору золота и попрошу тебя сесть на ее вершину». Во дворец Ниласы сопровождали солдаты на конях, евнухи и чиновники из Палаты церемоний.