Текст книги "Садовое товарищество "Металлург" (СИ)"

Автор книги: Василий Панфилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

Глава 10

Свесив ноги с каменного причала, бросаю камешки рикошетом по бликующей воде. Строители под предводительством Юрия Ивановича устанавливают каменные блоки где-то там, в глубине.

Редкий случай, когда можно поболтать босыми ногами в тёплой мутноватой воде, не вглядываясь в глубину. На пару вёрст окрест распуганы не только водные хищники, но и рыбья мелочь. Шум от строительства, выплески Силы, активное применение нефтехимии и каких-то дивно вонючих смесей, предназначенных для отпугивания живности сделали своё дело.

– Пааберегись! – Запоздалый крик, и солнце закрывает громадный каменный блок, плывущий в десятке метров над землёй.

– Твою мать! – подхватив глиняную миску с медовыми сотами, перекатом ухожу из-под дрогнувшего камня, и не разгибаясь до конца, с причала. Никого пока не прибило, но именно пока.

Паршивый контроль вкупе с желанием поиграть мускулами не сулит ничего хорошего. Да и шуточки… некоторые изменённые считают смешным, когда народ пугается пикирующей с неба каменюки, остановленной в последний момент. Если шутят не над ними.

– Лыбится, дебил, – запоминаю шутника, мысленно обещая ему неприятности.

Экспедиция по факту завершилась, хотя Кочергин подчеркивает, что она вступила в следующую фазу. Разведкой местности мы больше не занимаемся, переключившись на сопровождение партий переселенцев. Ну а конкретно я заменяю станцию Скорой Помощи.

Паромная переправа примитивна, но исправно выплёскивает на берег всё новые и новые партии переселенцев. Два-три проводника, столько же силовиков, способных поднять над головой многотонную глыбу или перерубить водяным хлыстом ствол не самого тонкого древа, да два-три строителя, способных возвести форт за считанные часы.

Пока переселяются взрослые и приравненные к таковым подростки. Строительство форта (примитивной коробки) из камня или железного дерева с помощью прикомандированных строителей, и крепости вокруг него уже своими силами, зачистка территории от опасной живности. Остальное потом, когда-нибудь. Может быть.

Планы у народа грандиозны, но что-то гложут меня подозрения, что в большинстве своём планами они так и останутся. Слишком хорошо приспособлены мы к жизни в дикой природе, чтобы рвать жилы, строя светлое будущее.

– Придавило-придавило-придавило! – Возник перед глазами мелкий, недавно прирученный дух, способный принимать обличье попугая, – летим-летим-летим!

Подхватив рюкзак с медицинскими принадлежностями, срываюсь с места, изображая из себя скорую помощь.

– Дебилы, блять, – срывается у меня при виде придавленного глыбой строителя, – доигрались!

Давешний шутник имеет бледный вид, да и немудрено…

– Покойся с миром, – закрываю глаза убитому.

– Что?! – Дошутившийся дебил срывается на писк, – почему? Это всего лишь…

– Шутка? – Заканчиваю за него и… кивает!

– Свидетельствую, – делает шаг один из переселенцев-кошаков.

– Я видел, – мрачно выдыхает Сомик, глядя на вляпавшегося приятеля.

Процедура отработана… к сожалению. Не первый и даже не десятый случай. Свежеиспечённое могущество рвёт крышу капитально. Несчастные случаи, вызовы на так называемые дуэли, избиения и унижения не редкость.

Прощать такие вещи нельзя, воздушник неминуемо отправляется на Выселки. Хутора-форпосты по границам исследованных владений садового товарищества «Металлург». Этакая помесь каторжников и пограничников, живущих группами по двое-трое.

Предполагается, что Выселки постепенно будут отодвигаться дальше и дальше, вместе с обитателями. Каких-то сроков отсидки или каторжных работ нет – прощение можно заслужить усердной работой по разведке и благоустройству территории.

Воздушник бледнеет, шевеля беззвучно синеватыми губами. Взгляд на убитого, и глаза наполняются ужасом содеянного. Голова запрокидывается назад, рот раскрывается так, как никогда не смогло бы открыть живое существо. Вены вздуваются нездешней синевой, разбухая с немыслимой скоростью…

– В стороны! – Ору истошно, прыгая задом и ставя пусть слабенькие, но щиты меж собой и…

Шквалистый порыв ветра отбросил меня на десяток метров в сторону, прокатив по земле.

– Слился со стихией, – поднявшись, болезненно морщится посечённый осколками камня Сомик, часто моргая выпуклыми, почти бесцветными глазами.

– Ушёл в Небо, – добавляет кошак задумчиво, глядя на смерчик, кружащийся там, где только что стоял недотёпистый убийца, – душа не выдержала тяжести убийства.

– В Небо, – выдыхаю, ссутулив плечи. Добавить хочется много, но сплошь матерного. Момент не тот.

– Душа не выдержала… самоубийство как есть.

Третий случай в истории нашего товарищества – сильное душевное потрясение и… бам! Два раза водяные духи стали бездумной частью реки, теперь вот воздушник. То ли Силу до донышка выплёскивают, уходя на перерождение, то ли… да хрен его знает, откровенно говоря. До острых опытов наши Менгеле не доросли, а для теорий не хватает статистических данных.

– Гуу, – пророкотала земля, и по реке сверху покатилась гигантская волна. Загудела сирена, и началась спешная эвакуация. Водяные выскакивали на берег или напротив – зарывались в самое дно, если работали на достаточно большой глубине.

Мешкаюсь… и меня подхватывает Сила, опуская на территорию Прибрежного форта, как с гигантских салазок.

– Землетрясение! – В ухо орёт кошак-переселенец, нервно дёргающий раздвоенным хвостом.

– Нападение! – Тут же опровергает его громогласный (в буквальном смысле, этакий Зевс с небес) голос Юрия Ивановича, – Слабосилкам сидеть в убежищах, в драку не лезть!

Земля начала трястись, в такт ей подпрыгивают гигантские валуны, из которых сложили стену форта.

– Индейские технологии, – орёт кошак, заметив мою обеспокоенность, – землетрясение им не страшно!

Киваю благодарно и нахожу в себе силу встать и начать обходить набившихся в форт переселенцев и прочих… слабосилков.

– Нормально… – от меня отмахиваются, пострадавших нет. Пока…

– Док! – В убежище влетает Сомик с распоротой брюшиной, – зацепило меня!

Стазис, кровоостанавливающие, игла… наскоро штопаю водяного, экономя Силу. Ох, чувствую, понадобился она сегодня…

… – Дикие Духи, – озвучила сутки спустя результаты предварительного расследования Зинпална, – да, да!

Сида, стоящая на невысоком помосте, сколоченном как раз для таких собраний, подняла руку, успокаивая загомонившую толпу, собравшуюся перед Школой.

– Боже, как мало нас осталось, – накатывает тоска, – больше пяти тысяч человек перенеслось, а сейчас и трёх с половиной не наберётся!

– Помните, что мы ожидали чего-то подобного? Если уж среди нас есть наги, сиды, баньши и оборотни, то весьма вероятно, что-то подобное есть и в этом мире? Ну вот, поздравляю… встретились с представителями параллельной эволюции.

– Ебать, – хрипло озвучил дядя Коля в наступившей тишине, выплюнув под ноги неизменную самокрутку, – это что теперь… нам войну объявили?

– Войну, – Зинпална усмехнулась кривовато, – громко сказано. Скорее делёжка освободившихся территорий крупными хищниками. Перестарались мы с защитой стройки, и в итоге дикие духи восприняли наши земли как пустующие. Ну и… подали заявку.

– А мы, выходит, домашние, – комментирую едко (но негромко). Стоящий рядом Жорик фыркает и повторяет понравившуюся шутку.

– Хочу сказать, что Силы у этих… полуживотных предостаточно – в разы больше, чем у Александра Николаевича или Владислава Рудольфовича, но справились мы без потерь. Без потерь! Все живы, а это главное, калечных у нас не бывает. Тьфу-тьфу-тьфу…

– А сейчас минутка рекламы, – комментирую речь.

… – наши Старейшины достаточно Сильны и умелы, чтобы отразить любую угрозу.

– Я бы сказал – достаточно умны по сравнению с дикими духами, – не понижая голос, едко заявил Жора.

– Тс, – затыкаю его, прикрывая рот ладонью, – ты прав…

– … даже когда лев, – язвит приятель, укусив меня за палец, – тьфу! Ты руки моешь вообще?!

… – но сейчас заткнись. Людей нужно успокоить, и речь Зинпалны вполне в тему.

– В тему… – фырканье, – годика через два поговорим насчёт темы.

– Жор, да ты кругом прав, без подъёбок! – Беседуем без лишних ушей, взяв в госпитальной столовой еду навынос и устроив себе пикник, – отец рассказывал, что знавал в молодости одного охотника-манси, который счёт убитым медведям потерял. Винтовка, рогатина… даже нож! Мелкий, старый уже был, а медведя ножом брал. Знания, умения… с этими дикими, наверное, так же. Звери, пусть и умные.

– Силой ещё интересней можно финтить, никакой нож не сравниться, – умничает приятель, почёсывая подошву босой ноги.

– Ну вот! Просто поумерил бы ты пыл немного, с критикой Старейшин.

– Поумерил? – Келпи смерил меня взглядом, – а ты знаешь, что переправу Юрий Иванович себе в кормление запросил?

– Это как?!

– Как при царе Горохе! Вот достроим пристань, и будет он основным акционером, так сказать. Птичка на хвосте принесла. Проверил – есть попадание!

– Ну… справедливости ради, он там добрую половину работы сделал.

– Да ну? То есть камни укладывал…

– А… блять, точно! Камни эти ещё подтащить нужно, да вырезать… а главный вроде как он? И главное, как-то ловко всё, исподволь… я ж как норму это воспринял, подводили! Это что… баронства делить начали?!

– Заметил? – Жорик ухмыльнулся снисходительно и вцепился белыми зубами в жареную ящерку на деревянном шампуре, – не прошло и года! Добро пожаловать в феодализм!

– … то есть от скатывания к отношениям типа вассал-сеньор удерживает пока Госпиталь, Школа и Завод? Весело, – откидываюсь в прострации на склон невысокого, но крутого холма, поросшего медвяно пахнущим вьюнком.

– Угу, – Жорик отхлёбывает сладченный чай, жмурясь от удовольствия, – Зинаида Павловна и Пётр Иванович – единственные по сути из Старейшин, сохранившие почти в полной мере человеческий менталитет.

– Не сказал бы, – ёжусь, вспоминая иные откровения шефа.

– Ну пусть притворяются, – не стал спорить (редкий случай, нужно занести в анналы!) Жора, – не похуй ли? Сила им по башке не ударила, хотят сохранить более-менее привычное общество. Без социальной пирамиды.

– Тухло как-то звучит эта социальная пирамида, – делюсь настроением, – ты-то ладно… рыцарь, можно сказать, в переводе на личный уровень Силы. Баннерный[8]8
  Рыцарь-баннерет, или просто баннерет – в феодальную эпоху рыцарь, имеющий право вести в бой группу людей (часто также рыцарей) под собственным знаменем (баннер) с изображением его собственных геральдических символов.


[Закрыть] даже. А я? Ремесленник.

– Ценный ремесленник, – поднял указательный палец Жора.

– Это как себя поставить, – не соглашаюсь с ним, – и как тебя… поставят. То же Кочергин, при всей благости, нагнуть может любого, чисто за счёт голой мощи.

Вспоминаю Зинпалну и добавляю задумчиво:

– … почти, – врачиха та ещё шкатулка с секретом. Одни эти её вероятности многого стоят.

– Союз нужен, – рубит воздух ребром ладони собеседник, – за Госпиталь покрепче держаться, да за Школу.

– Завод не забудь.

– Ну…

– Равных по Силе хоть кому-то из Старейшин на Заводе нет, но рулят там цверги. Техномагию начали юзать потихонечку, а главное – им Сила Старейшин по мозгам не лупит.

– Тоже заметил?

– Давно уже. Дядя Саша может ерунду говорить, но все слушают, рот раскрыв. Откровение! Цверги информацию нормально воспринимают, критично. У кого сравнимый уровень Силы, и… – чешу вспотевшую голову, – медикусы и все, кого так или иначе к магам жизни причислить. Дриады и прочие…

– Жизнюки, – хохотнул Жора.

– Пусть жизнюки, – киваю, – вот их через Госпиталь и повязать с Заводом и Школой. Медсёстры всякие, фельдшеры запаса…

– Да похуй, как назвать, понял!

– Похуй так похуй… В общем, горизонтальные связи налаживаем. Чтоб не было одиночек, иначе схарчат феодалы новоявленные. Чтоб каждый в пяти-шести коллективах своим был. Минимум!

– Задачка… – Жора подтягивает под себя босые ноги, бездумно уставившись в небо, – хотя нет, можно в принципе! Медподготовка – раз! Обязать всех школьных работников и заводских пройти – техника безопасности и прочее. Побегают, попрыгают, конечности друг другу побинтуют, искусственное дыхание поделают – сблизятся. Заводчане и госпитальные – курсы при Школе, усиленные. Помимо биологии что-нибудь… ну, карты рисовать учить, ещё что-нибудь.

– Медиков и учителей на Завод… гм, обязать освоить военно-учётные специальности? Дескать, если враг нападёт, если тёмная Сила нагрянет… Военно-спортивные секции – да побольше, и не только от Соколова оружие. Регби… вообще побольше командных игр. Чем больше горизонтальных связей у каждого, тем сложнее нагнуть общество в целом. Ну как?

– Типа да, – согласился Жора, – невеста согласна, осталась уговорить жениха.

– Это да… – планы у нас грандиозные, вот только как их осуществить? Я ни разу не интриган, а Жора хоть и продуман ещё тот, но слишком его интриги… не явные, но и не скрывает парень, что умеет манипулировать людьми. При прямом общении действует, но стоит очухаться – всё, отошёл. Как раз таки потому, что знаешь о манипуляциях. Нужны союзники, только вот кто?

Часть третья «Колхоз имени Навуходоносора»

Глава 1

– Смотри, Саня! – Павел прыгнул, перетекая в обличье коня – рослого, почти двух метров в холке, но со статями племенного араба, – смотри!

Ещё один прыжок, и вот он снова человек с горящими от возбуждения глазами.

– Так вот тоже могу… – Пашка прыгает в реку, становясь русалом. Чешуйчатый хвост в наличии, да и торс частично… одоспешен.

– И вот… – чешуйчатый витязь становится кем-то вроде дельфина, только крупненького, метров этак пяти. Да и костяной панцирь… Но видно, что этот Пашкин облик быстрый, маневренный и очень, очень опасный.

– И вот… – повинуясь мановениям руки Петриашвили, снова ставшего человеком, водный поток расступается, принимает самые причудливые формы… Качаю уважительно головой, показывая большие пальцы. Немного по-лошадиному мотнув головой, друг радостно улыбается и прядает острыми ушами.

– Ладно… я пойду… играть!

На берег медленно падает большая волна и Пашка уходит вместе с водой, став на миг её частью.

Страх… лицо слившегося со стихией воздушника стоит передо мной как наяву. Пашка… заигрался, слишком охотно он становится частью стихии.

Может, он и не уйдёт в Небеса… ну или в Воду в его случае, но очень больно видеть, как Пашка деградировал. Такими темпами годиков через несколько можно ожидать появления слабоумного, но могучего водного духа, называющего своим домом один из притоков Амазонки и ревностно охраняющего свои угодья. Может он и будет радоваться мне, но… это будет уже не мой друг.

– Надо что-то делать, – закольцовано бьётся в голове мысль, но что… ответа нет. Пока нет.

* * *

– Профсоюз, говоришь? – Захарыч отошёл верстака, протирая руки ветошью и старательно удерживая каменное лицо.

– Профсоюз, гильдия, да что угодно! – Усевшись на чурбак, стоящий под одним из столбов широкого навеса, повторяю ещё раз, давая цвергу возможность собраться с мыслями, – на главенство не претендую.

– Да? – Кузнец остро глянул на меня и несколько секунд не опускал глаза, – действительно… Что, от власти готов отказаться?

– Не настолько я лох! Триумвират.

– Гм… ты, как артефактор классический, так сказать. Я как… гм, некоторым образом техномаг, и Михаил Валерьянович со своими свитками. А если ещё кто добавится?

– Расширим состав, – рублю воздух ладонью дымный воздух кузни, – но только по принципам мастерства.

– Мастерства… – в голосе явственная насмешка.

– Какое ни есть, а мастерство, – хмыкаю ответно, – некий эталон.

– Эталон… ха! А в принципе согласен, идея дельная. Хотя насчёт эталона… хм…

– Захарыч, да ты сам подумай?! – Чуточку напоказ горячусь – знаю кузнеца с детства, ему подобная ершистость в молодых импонирует, – артефакторику юзать почти все пытаются – сам знаешь, какая полезная штука оказалась. И что, сильно много тех, у кого хоть что-то получается? С рунами историю хотя бы вспомни, когда от гнили древесину защищали. На всю общину меньше пятидесяти людей…

– Хм… – кузнец ухмыляется зубасто, он большой любитель порассуждать на тему видовой принадлежности изменённых.

– Пусть нелюдей, – отмахиваюсь нетерпеливо, – не суть! Меньше пятидесяти тех, кто хотя бы по трафаретам Силу пускать умеет! Сколько из них смогут хоть когда-нибудь делать артефакты, вопрос большой.

– У нас многие металл чувствуют, – не согласился цверг, присаживаясь наконец напротив.

– Чувствуют… между чувствуют и созданием артефактов – пропасть. Структура металла, закалка… здорово, конечно, но это ни хрена не артефакторика.

– Ну…

– Пусть техномагия. Поделим профсоюз на три… пока три части. Три отдельных профсоюза смысла нет делать, а так вроде как и ничего. Вместе мы сила!

– Галантерейщик и кардинал, это сила! – Непонятно отозвался Захарыч с явственной насмешкой.

– Ну… типа, – в юмор страрпёра не въезжаю, но пусть шутит. Вздохнув, кузнец встал и подошёл к полочкам, и покопавшись, достал две чашки.

– Почаёвничаем, не против?

Чай ощутимо пахнет дымком и отдаёт окалиной, но как ни странно, кажется вполне интересным. Пододвинув сладости по доскам низенького столика, цверг расспрашивает меня о планах по созданию профсоюза, о жизни и друзьях…

… сам не заметил, как всё выболтал.

– Да здравствует рабовладельческое общество, светлое будущее человечества, – снова непонятно пошутил Захарыч, сохраняя мрачное лицо, – да не дёргайся ты! Сдавать тебя феодалам новоявленным резону нет, да и… западло. Так у вас говорят?

Так у нас давно уже не говорят, но киваю, смысл понятен, а больше ничего и не требуется.

– Ясно теперь, зачем профсоюз, – продолжает Захарыч, – да бери патоку-то! Баба моя сама из тростника выпаривала – не сахарный, но я тебе скажу – ничуть не хуже! Лучше даже, будто сироп от варенья из грецких орехов. Едал? Молодёжь… ничего-то вы не пробовали со своими интернетами!

– Вкусно.

– То-то! – Захарыч интонацией будто поставил точку в споре, выпрямившись на чурбаке, – а насчёт профсоюза согласен с тобой. Куда-то не туда общество у нас движется. Сперва этот… тюремщик, потом флагами Союза размахивать начали, а теперь вот в феодализм ударились? Эк нас кидает!

– Полагаю, что это отчасти естественный ход вещей, – выскребаю ложечкой стенки литровой банки (она неполной была!), сообщаю ему, – естественный для примитивного общества, разумеется.

– Ну-ка!

– Право сильного никто не отменял. Говорят даже, что человек произошёл не от той обезьяны, что начала использовать палку в качестве оружия труда, а от той, что палкой заставила трудиться других обезьян.

– Бред, – отрезал кузнец.

– Я тоже так считаю, – облизываю ложку, – человеческое общество устроено значительно сложней и интересней, а не по Фрейду. Зато теперь…

– Сила ударила в мозги, – кивнул цверг, отхлёбывая чай с мрачным видом, – отчасти даже заменила интеллект, я бы так сказал.

– Ну да. В нашем же случае помимо фактора условной палки есть ещё и фактор реальных дел. Взять того же Юрия Ивановича… гондон ведь редкостный. Но ведь защищал народ, когда дикие духи напали, так? Да и по работе… ведь просто из-за большей Силы он и делал больше других, делал и делает! Не перерабатывает ни хрена, но делает больше, чем три десятка обычных работяг, вроде тех же драконидов.

– Да… – кивнул цверг, – со стороны посмотреть, так вроде и по заслугам регалии лягут… баронские. Или не другое что придумают? Не знаешь?

Мотаю отрицательно головой и кошусь в сторону банок с патокой.

– Ещё? Да не стесняйся! А то я не знаю, как мы все после переноса на сладости подсели. Хуже детей малых, право слово!

– Спасибо, – подтягиваю поближе поставленную на стол банку, – я вот подумал… да не подъёбывай, Захарыч! Умею я думать… иногда!

Кузнец звучно хохочет, показывая крупные блестящие зубы, отливающие зелёным

– То-то, что иногда! – Назидательно, – ладно, давай дальше.

– Бароны все эти, что по праву Силы, они же все на виду, так ведь? Моща! Мы с тобой делаем по факту не меньше, если не больше, но кого это ебёт!? Хлопочем потихонечку, но ведь мощой по сторонам не брызгаем, диких духов не укрощаем. А что польза от нас… так не видно же почти!

– Умные… хотя да, – цвер ссутулился, обхватив чашку большими руками, – вот с умными у нас проблемы. Охо-хо…

– Вот… если не подсуетимся с профсоюзом, то нас – к гадалке не ходи, задвинуть попытаются. Выделят статус условных компьютерщиков-сисадминов, да задвинут подальше. И будут долбить по ушам, что важность наших профессий – на уровне тех самых сисадминов. Дескать, и обойтись без нас можно, просто с нами – самую чуточку проще. А так ну каждый… каждый буквально может артефакты ваять, только подучить немного!

– Думаешь?

– Уже пошли разговорчики!

– За своих заводчан я спокоен. Чёрт, но ведь один только Кочергин или Соколов могут передавить нас – хоть в буквальном смысле, хоть в… ментальном, так? Не нравится мне этот лис, ох не нравится… слишком он повёрнут не только на холодном оружии, но и на временах, когда его применяли. Вот уж кто при феодализме будет чувствовать себя уютно!

– И чужак к тому же, – поддакиваю мрачно, – мы ему никто! Ради уютненького феодализма, с собой любимым на вершине пищевой цепочки, легко по головам пойдёт. Вспомни хотя бы лекции во время тренировок на тему благородного рыцарства. Регулярно по ушам ездит, и главное – подача какая! То своих шляхетных предков вспоминает, то о гвардейских полках времён Российской Империи вкусно так рассказывает. Думаю…

– Хм… помолчи, – цверг серьёзно задумался. За это время я до половины одолел вторую банку и выпил около литра чая.

– Пошли, – Встал Захарыч.

– С людьми говорить. Сперва в Школу, а потом и в Госпиталь.

– А…

– Нормально, малой! Пётр Иванович мужик нормальный, даром что змей. Школой лихо рулит, и что, видел от него байские замашки? Лидер, но корону на голову примерить не спешит. Зинаида твоя тоже…

– Точно… к тому же они ведь по факту УЖЕ главы профсоюзов, им нынешнюю ситуацию ломать под короны не нужно!

– Дошло, – фыркнул цверг, одевая широкополую соломенную шляпу, защищающую глаза полумрачников от солнечного света, – да забери ты банку с собой!

– Языком-то про баронства не трепи, – поучал меня Захарыч по дороге, поднимая голову наверх, чтобы видеть моё лицо, – и про политику тоже не заикайся! Профсоюз создаём просто потому, что хотим наконец превратить бестолковщину в некую структуру.

– Захарыч, ну я…

– Головка от патефона! Мне тогда чего всё выболтал!?

– Сравнил! – Возмущённый до глубины души, резко останавливаюсь, – ты мне чужой, что ли?! Отец с тобой работал двадцать лет, я тебя с детства знаю, да и вообще… прапрадед общий! Кому ещё!?

– Ну тут ты да… – замялся цверг, – но всё равно!

– Ежу понятно! Так… давим на то, что нужно организовать нормальное обучение и какие-никакие, но производства. Под нашим руководством, раз уж учим и вообще… тебя на Заводе ещё до переноса все знали и уважали, я тоже… не последний в очереди.

* * *

– Балбес, – припечатала меня Зинпална, массируя виски, – почему я должна узнавать о таких вещах от Петра Ивановича? Ты же в Госпитале работаешь, а не в Школе.

– Ну… – стало неудобно, – мы с Захарычем сидели за чаем, и вот…

– Балбес, – ещё раз повторила она беззлобно, – ты хоть понимаешь, что это политика, притом большая по меркам нашей маленькой общины? Получается, что ты поставил директора Школы выше своего непосредственного руководителя – меня! Я-то понимаю, что ты балбес, а вот Захарыч тот ещё жук. Вроде простой, как три копейки, а свой интерес крепко блюдёт.

– Может, как-то…

– Иди уж, – отмахнулась она, – буду думать, как исправить твой ляп.

* * *

– Интриган хренов, – прошептала одними губами женщина, едва закрылась дверь, – господи… дитё ещё какое, а туда же, в политику лезет! Все его уловки за километр видны! Давно мы уже с Петром Ивановичем всё решили, а тут ты… ладно, почти и не напортил ничего. Хочешь считать себя умным и взрослым? Вперёд… застрельщик[9]9
  Застрельщик, – а, м. Тот, кому принадлежит почин в каком-н. деле. Застрельщики турпохода. Застрельщик – наиболее искусный в стрельбе солдат линейной или егерской пехоты, который действовал в рассыпном строю и первым встречался с противником.


[Закрыть]. Не жалуйся только потом, что пуль почему-то больше, чем славы. А тем более, выгоды.