Текст книги "Призрачный отель II. Куклы Маэстро (СИ)"

Автор книги: Василий Криптонов

Соавторы: Мила Бачурова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

До меня только сейчас дошло, что, по сути, Никита был нашим подставным директором, который в случае чего влетит на штрафы или сядет, тогда как с нас взять нечего. Мы не то что простые сотрудники, большинство даже не трудоустроены официально. А если устроены – то с указанием минимальной зарплаты.

И что самое печальное, в такое положение Никита поставил и нас, и себя сам. Вот теперь я осознал, насколько печально он себя ощущает в те минуты, когда снимает розовые очки мотивационных курсов.

– А вот жалеть его – не надо. – Мстислава проницательно посмотрела на меня и выбила трубочку в пустую чашку из-под кофе. – У тебя жизнь тоже не сахар. Даже жилья своего не было. Однако ты пришёл к нам души спасать, а не за нож взялся.

– Мне Маэстро не нашёптывал, как вы выражаетесь…

– А Маэстро абы кому нашёптывать не станет. Хватит, Тимур! Жалко – у пчёлки. А человек сам своими решениями управляет. Если не может или поводья кому другому передаёт – это тоже его выбор, никому в укор не поставить. Давайте уже решать, что делать будем.

– По-моему, всё очень просто, – пожал плечами Денис. – Позвоню Кондратию, пусть своего следователя подключит. Возьмут Никиту под наблюдение – и накроют.

– А Маэстро? – спросил я, с трудом переведя сознание на конструктивные рельсы. – Мы же Изольду, напомню, внедрили не для того, чтобы виновного установить, а для того, чтобы за ним проследить и выйти на Маэстро.

– Ну да, – сказала Изольда и вдруг как-то странно закусила нижнюю губу. – Ну… Да.

– Что не так? – посмотрела на неё, прищурившись, Мстислава.

– Я тогда не обратила внимания. Была сконцентрирована на Олеге. И хотя его поведение казалось странным, но… сейчас всё объяснилось. А Никита – вот он действительно смотрел на меня как… Не знаю. Как будто он на диете, а я – его любимое пирожное. И… вот. – Изольда потрогала пальцем прядь своих волос.

Чёрных волос. Она ведь теперь была брюнеткой.

* * *

Со следователем встречались целой делегацией. Кондратий, Изольда, Денис и я, как идейный вдохновитель операции. Встречались в восемь утра, на набережной Днепра, где, по случаю раннего часа и пасмурной погоды с пробрасывающим дождиком народу почти не было. Изольда пряталась под зонтом, а мы, мужики, стойко держали удар непогоды, делая вид, что нам всё нипочём.

Следователь Николай внимательно выслушал наш доклад и дал сдержанную конструктивную критику. Столько мата и на таких децибеллах я в единицу времени ещё ни разу не слышал. Вот что значит профессионализм.

– Вы совсем со своими призраками охренели⁈ – прорычал Николай, когда стал способен продемонстрировать более широкий словарный запас. – Детективов насмотрелись⁈ А может, давайте, я начну от нехрен делать души на тот свет провожать, а⁈

Кондратий покосился в сторону понурившихся нас. Впрочем, понурились только мы с Изольдой, Денис в любой ситуации сохранял лихой гусарский вид. Кондратий уже успел нам выговорить примерно то же, что Николай, только более культурно. Всё-таки мужик постарше, хорошо умеет собой владеть.

– Ребята не были уверены, – сказал он. – Хотели убедиться. Согласись, что если бы к тебе пришли с одними подозрениями, ты бы просто отмахнулся. У вас ведь своя стратегия расследования. И наверняка и так хватает всяких, которые точно знают, что у них сосед, начальник или бывший – убийца.

– Хватает, да только вы – не всякие, – буркнул Николай, ощутимо сбавив обороты.

– Ну, а что бы вы дальше делать стали? Слежку организовывать? Ресурсов не хватит, как всегда, да и спугнуть можно. Вот ребята и…

– «Ребята! И!» Эти ребята девчонку в пасть серийнику отправили – и ухом не моргнули! – снова рявкнул Николай. – И эта тоже. Мата Хари, мать твою. Вот попёр бы он на тебя с ножом – что бы делала, а⁈

– Примерно это, – сказала Изольда и исчезла.

Глава 11

Николай вздрогнул. А Изольда спустя пару секунд появилась сзади него, прикрыв от падающих капель краем зонта.

– Меня не так просто убить, – сказала Изольда над самым ухом следователя. Тот шарахнулся.

Впрочем, быстро взял себя в руки, в очередной раз восхитив меня профессионализмом.

– Это если бы у тебя возможность была, – проворчал Николай. – А если бы он тебя сзади по темечку?

Тут у Изольды контрдоводов не нашлось, она потупилась.

– В общем, так, господа хорошие. – Николай вынул сигарету, умудрился прикурить и затянулся, держа пальцы сверху «домиком». – Самодеятельность свою отныне сворачиваете раз и навсегда. Ещё раз влезете в нашу работу… Огорчу. Я сумею, не надо на меня скептически смотреть!

– Мне сегодня на работу не идти? – спросила Изольда.

– Ещё как идти! Идти и делать вид, будто всё как обычно. Раз уж он, как ты считаешь, на тебя глаз положил. Пару ребят наружку вести я прямо сейчас отправлю.

– Есть нюанс, – подал голос я.

– Чего? – прищурился на меня Николай.

– Маньяк – всего лишь исполнитель. Вы этого к делу никак не пришьёте, организатор – тварь с нашей территории. И мы хотим его взять. Так что это должна быть совместная операция.

– Мальчик, ты совсем…

– Я вам не мальчик, и на брудершафт мы с вами не пили, – оборвал я его. – То, что мы сейчас разговариваем, исключительно моя инициатива.

Это была чистая правда. Планировалось продолжать наблюдение и искать подходы к Маэстро. Но как только я узнал, что Никита положил глаз на Изольду, решение резко поменялось. Рисковать своими так глупо было нельзя. Поэтому пусть физическую часть операции курируют всё-таки профессионалы.

– Так, и что ты предлагаешь? – снова начал закипать Николай.

– Да собственно, ничего особенного. Вам нужно взять убийцу на горячем. А когда будет это самое горячее – Маэстро должен находиться рядом. Лизу он упустил, сделал выводы и Дашу уже не проморгал. Соответственно, и сейчас будет держать руку на пульсе, наблюдать за происходящим лично. Когда всё завертится, мы должны быть в курсе и участвовать в операции.

– Какой «участвовать», вы рехнулись? – Следователь даже сигарету выронил. – Сколько вас народу?

– Около десятка, – сказал Денис. – Может, больше, если заднепровских подтянем.

– Николай, – подключился Кондратий, – сколько нас будет – для реального мира без разницы, хоть целый полк. Нас никто не увидит. Всё, что нам нужно – это знать, куда ехать. Координаты или как-то. В этом мире – вы работайте, а мы будем работать в своём. Друг другу не помешаем.

Николай, выругавшись, вдавил носком туфли сигарету в брусчатку.

– А вот мусорить не надо, – строго сказал Кондратий. Наклонился и поднял окурок. – Мы – за чистый город! Во всех смыслах.

* * *

Распрощались уже без такого напряга. Николай отправился решать вопрос с наружкой, Изольда поскакала в магазин. Кондратий, пообещав быть на связи, прыгнул в фургон и уехал. Мы с Денисом двинулись в сторону отеля.

Денис шагал, насвистывая, расправив плечи. Дождь его совершенно не смущал.

– Люблю прогуляться утром, – сообщил он мне. – Поспать, конечно, тоже люблю, но, коль уж пришлось рано подняться… Наблюдать за тем, как просыпается город – отдельный вид удовольствия. Сравнимо с утренним сексом… Кстати. Вы прекрасно выглядите, мадемуазель! – Денис поклонился проходящей мимо девушке.

Та фыркнула, перехватила поудобнее зонтик и застучала каблучками дальше.

– Не сработало? – спросил я.

– Что?

– Ну, она тебе даже не ответила.

– Да я и не ждал ответа. – Денис пожал плечами. – Если полагаешь, что цель моей жизни – обольстить каждую первую встречную, глубоко заблуждаешься. Когда это происходит, я не возражаю, но и специально тратить силы полагаю бессмысленным. Конкретно сейчас просто сказал, что думал. У меня прекрасное настроение, теперь у барышни оно тоже будет лучше, чем до встречи со мной. Иногда такие встречи вырастают во что-то большое, иногда нет. Мне приятно в любом случае. Барышням, полагаю, тоже.

– А про Дашу ты вообще не думаешь? – вырвалось у меня.

Понял сейчас, что сам о ней не думал лишь потому, что пришлось отвлечься на Еву, Олега, Никиту, внедрение во вражеский стан Изольды, переговоры с Николаем и прочее. А как только всё стало более-менее ясно, мыслями вернулся к Даше.

– С ней сейчас должен быть Ван.

– Да, я помню. Но он и вчера с ней был. И ничего из этого не получилось.

– Значит, Ван – не тот.

– В смысле – не тот? – Я посмотрел на Дениса.

– Не тот, кто нужен Даше. Мстислава не любит, когда я так говорю. Из духа противоречия, вероятно – с заднепровцами конкурирует дольше, чем мы всем нашим собранием на свете живём. Мстиславе не нравится сравнивать нас с лекарями. А между тем именно в медицине есть такое понятие – диагност. Тот, кто ставит диагнозы. Если проводить аналогию с реальным миром… Ты наверняка слышал истории о том, как человек мыкался-мыкался, лечился-лечился, а потом – бац! Оказалось, что лечили не так, не теми методами, и вообще не то место, которое болело. А как только поняли, что лечить, тут же и вылечили.

– Слышал, конечно.

– Вот! Это как раз тот случай. Проблема была в диагностике, человеку не могли поставить правильный диагноз. Он не попадал к правильному врачу. Тому, кто сумел бы разглядеть, в чём дело. И у нас здесь, считай, то же самое.

– Так пусть тогда Мстислава Дашей займётся! Она ведь, получается, самая опытная?

Денис грустно улыбнулся.

– Во-первых, опыт – штука, безусловно, неоценимая, но не всесильная. Увы. Иначе мы бы работали без единого срыва. А во-вторых, если что-то происходит не у тебя на глазах – это не означает, что оно не происходит вовсе. С чего ты взял, что Мстислава не приходила к Даше?

– Приходила? – упавшим голосом спросил я.

– Разумеется. Сделала это сразу, как только стало ясно, что ни ты, ни я не справляемся. И она приходила, и Ван. Но в итоге Дашу стабилизировали.

– Поясни, что это?

Я, конечно, догадывался, но напрямую вопрос пока не задавал.

– Грубо говоря, душе не позволяют раствориться. Замедляют процесс, как могут, удерживают всеми силами. Пытаются таким образом выиграть время – в расчёте на то, что что-то всё-таки придумается.

– Да что может придуматься? Если ни Мстислава, ни Ван…

– А чёрт его знает. – Денис развёл руками. – Мы все здесь – безумные оптимисты. Мы всегда надеемся, до последней секунды. Потому что понятия не имеем, что может сработать. С дерева в нужный момент упадёт нужный лист. На подоконник сядет птица. Часы пробьют полночь в правильной тональности… То, что мы делаем – это чудо, а чудеса невозможно разложить на составляющие. Опыт, конечно, с годами нарабатывается, но готовых решений не существует. Когда начинаешь работать, знать не знаешь, пройдёт ли всё как по маслу, или будешь двигаться в темноте по минному полю. Это пустышки одинаковы, а души уникальны. Ван, Мстислава, я – мы не смогли нащупать то, что нужно душе этой девочки. Быть может, мы не те диагносты, которые нужны. А быть может, пока просто не хватило времени. Сработать ведь может что угодно, ты это уже испытал. Какое-то воспоминание. Новая эмоция. Обрывок знакомой мелодии…

Я вздохнул:

– Да какие там мелодии, блин! Я через Даниила Петровича билеты на концерт достал. На группу, по которой Даша фанатеет, она до зарезу хотела на концерт сходить. Ну… Обрадовалась, конечно. Но и всё. Чуда не случилось.

– Стой. – Денис остановился. – Ты принёс барышне билеты на концерт… И всё?

– А что ещё?

– Ой, дурак! – Денис покачал головой. – Знаешь, что женщины больше всего ценят в мужчинах?

– Знаю. Зарплату. В большинстве случаев.

– Правильно. А знаешь, почему?

– Почему?

– Потому что в реальном мире достаток – это гарантия надёжности. Не безусловная, конечно, но из досягаемых наиболее доступная. А женщинам больше всего нужна надёжность. «Как за каменной стеной», слыхал? Чтобы не бояться рожать детей. Знать, что рядом есть тот, кто будет кормить и оберегать её и потомство – пока сама не может этого делать. Это инстинкт, против которого не попрёшь. А билеты на концерт – обещание, не более. Обещать не значит жениться. В глубине души девчонка тебе просто не поверила. Хотя вслух, конечно же, этого не сказала. Она это может и сама не понимать.

– И что ты предлагаешь делать?

– Да ничего не предлагаю. Я тебе просто объяснил, почему с билетами не сработало.

В отеле мы разошлись. Денис двинул в массажный салон, я поднялся к себе.

Походил по номеру, посидел на диване. Поставил чайник, пересел на балкон. Реклама отеля обещала великолепный панорамный вид. Ну… Вид на город и правда отличный, спору нет. Вот только толку с него! Ответы на мучающие вопросы там, внизу, почему-то не показывают.

Попроситься, что ли, к Денису в помощники? У него хоть руки делом заняты. А временами, насколько понимаю, не только руки. Может, из-за этого и голова меньше пухнет.

Концерт. Концерт… И что такого может быть в этих концертах, от чего все так прутся? Сам я ходил буквально несколько раз, за компанию. Не сказать, чтобы в дикий восторг пришёл. На те группы, что реально хотел бы послушать, денег не было. Точнее, не настолько хотелось сходить, чтобы отказывать себе в чём-то другом. А то, что ходил – ну, прикольно было. Но, если бы пропустил, тоже вряд ли бы расстроился.

В номере щёлкнул закипевший чайник. А у меня зазвонил телефон.

– Привет, – забирая чайник с подставки, сказал я Еве. – На ловца и зверь бежит.

– Чего? – удивилась она.

– Да вот как раз сижу, размышляю. Скажи, пожалуйста, ради чего ты ходишь на концерты?

– Ты дурак? – озадачилась Ева. – Это же офигенно!

– Подробнее, пожалуйста. В чём заключается офигенность? Ты два, а то и три часа проводишь на ногах. Душно. Громко. Все орут…

– Так в этом же самый кайф! Все орут. Ты – там! Видишь группу вживую. Они совсем рядом, можно руку протянуть и дотронуться! Видишь их. Танцуешь. Между песнями они разговаривают – как будто прямо с тобой! Ты что, реально не понимаешь?

– Пытаюсь, – пробормотал я. – Так! Не уходи никуда, я тебе перезвоню.

– Да куда я уйду из поезда? Мы уже к Вязьме подъезжаем. Тут связь появилась наконец-то.

– Вот и не уходи.

Я сбросил звонок и набрал Дениса. По внутреннему телефону, разумеется. С учётом того, что члены моей команды отель если и покидали, то ненадолго, звонок на мобильный означал, что случилось что-то экстраординарное. А мессенджерами сотрудники отеля вообще не пользовались. Отправлять сообщения было бесполезно, даже Денису.

«Чирикают, чирикают, – прокомментировала это Мстислава. – Целыми днями только тем и заняты. А спроси потом, о чём чирикали – даже не вспомнят. Моё такое мнение, что надо тебе чего – ты приди да скажи. А коли идти лень, значит, не больно и надо».

Я долго отучал себя от привычки хвататься за мобильник.

Денис к телефону не подошёл. Значит, занят. Работает, руки в масле. И не пойдёшь к нему – если работает, значит, в кабинете не один. Изольда на задании. Остаются Ван и Мстислава. Мстислава, скорее всего, тоже занята – в это время народу в кафетерии полно. А вот Ван, даже если и занят, вряд ли окружён людьми. Он людей, по-моему, в принципе недолюбливает.

Я спустился на цокольный этаж. Знал, что прачечная находится там, но бывать до сих пор не доводилось. Пробираться через призрачный мир не пришлось, сработал электронный пропуск сотрудника отеля.

Я открыл дверь. Увидел ряд стиральных машин, выстроившихся вдоль стены. Часть машин крутилась, часть стояла с распахнутыми дверцами. Из одной женщина в голубом халате вынимала бельё и кидала в большой таз.

– … шестнадцать банок помидор закатала! – донеслось до меня. – Восемьсотграммовых, я трехлитровые давно не солю. Не едят мои. Дочь говорит, откроют – и стоит банка чуть не полгода! Маленькие хоть побыстрее заканчиваются. А на той неделе огурцы солить буду. Валька новый рецепт дала, с жгучим перцем. Сделаю – принесу попробовать… Эй, рожа косая! Ты огурцы-то ешь?

Я понял, что женщина обращается к Вану. Больше здесь не с кем было разговаривать.

Ван стоял возле машины, из-под длинного вала которой вытягивал отглаженную простыню. Машина недовольно гудела. Выглядело это так, как будто Ван отбирает у неё добычу.

На слова коллеги Ван не реагировал, но женщину не смущало ни это, ни гудение машины. Только увидев меня, недоуменно захлопала глазами.

– А ты откуда взялся? Сюда нельзя! Тут служебное помещение!

– Спокойно. Я сотрудник. – Я показал карточку пропуска. Подошёл к Вану. – Привет.

Ван промолчал. Аккуратно сложил простыню, бросил поверх стопки таких же и заправил в машину новую. Тот, кто не знает Вана, мог бы подумать, что он меня не заметил.

– Слушай, я спросить хотел.

Говорил я негромко, рядом гудела машина. Слышать наш разговор коллега Вана не могла, но тем не менее вмешалась.

– Да чего ты к нему прицепился? Он по-русски не понимает! Надо что, так спроси у меня.

– Я по-китайски спрашиваю.

– Правда? – изумилась тётка.

– Угу. Ни-хао! Сеси-ни! Ва джи дао!

В общаге у нас жили китайцы. С десяток слов я запомнил.

Тётка уважительно замолчала.

– Ван. – Я снова понизил голос. – Призрак может вселиться в человека?

Эффект получился – загляденье. Ван дёрнулся, локтем задел стопку белья, и если бы я не придержал – простыни полетели бы на пол. Тётка начала было что-то вопить, но Ван её настолько мощно проигнорировал, что просто схватил меня за локоть и вытащил из прачечной. Как только дверь закрылась, сделалось тихо и хорошо. А потом – ещё более тихо, потому что мы с Ваном провалились в призрачный мир.

– Что ты опять задумал? – грозно надвинулся на меня коллега.

– Да я, может, просто теоретически спрашиваю!

– Тимул!

– Что? Вон, Маэстро же вселялся в людей, даже в видящих. А обычные призраки?

– Тимул!

– Слушай, ты очень странно произносишь моё имя. Я, пожалуй, пойду…

– Стоять! – Ван вцепился мне в плечо. – Никуда не пойдёшь, пока не ласскажешь.

– Ладно-ладно, всё, спокойно. – Я с усилием отцепил пальцы Вана от бицепса. Ну и силён же, зараза. Не удивлюсь, если этими пальцами монеты в трубочки сворачивает. – Ну, в общем, я хочу сегодня взять Дашу на концерт.

Ван хлопал глазами. Видимо, ожидал развития мысли. Я вздохнул и рассказал про корейский ВИА «Dirty kisses!!», дашину одержимость их прекрасной музыкой и проникновенными текстами, про конкурс, в котором она победила. Про Еву, которой досталась победа.

– Вот я и подумал. Без тела она там всё равно ничего не увидит, не услышит. А если вселить её в Еву? Я бы сам согласился, у меня предрассудков нет, моё тело – моё дело, но тогда второй билет пропадает. К тому же, Даша – человек такой. Забудет, что в моём теле, пойдёт к бойфренду прощаться. Нехорошо получиться может. Так что лучше, чтоб она была в чьём-то ещё теле, а я – рядом.

Ван выслушал меня самым внимательным образом.

– Блед.

– Конь?

– Что?

– Что?

Ван сдвинул брови, демонстрируя неудовольствие от не к месту возникших библейских аллюзий, и повторил:

– Бред. Твоя затея – бред.

– О. Так ты можешь нормально совсем разговаривать? – удивился я.

Глава 12

– Естественно, я могу нормально разговаривать. – Ван сложил руки на груди. – Только не люблю.

– Язык не нравится?

– Разговаривать не нравится. Много бессмысленного трёпа, который утомляет и расслабляет дух.

Надо же. Он, оказывается, даже «р» и «л» может нормально произносить. Ну, почти нормально. Скажем так, на очень хорошем для китайца уровне.

– Потому ты и притворяешься?

– Никто не хочет разговаривать с китайцем, который едва способен пролопотать что-то в ответ.

– Похоже, твою коллегу это не смущает, – кивнул я на закрытую дверь.

Ван тяжело вздохнул, из чего я заключил, что ни одна, даже самая лучшая стратегия не является безупречной, увы.

– Люди боятся тишины и готовы заполнять её чем угодно. Своими голосами. Музыкой… Да, может.

– Кто может?

– Дух может вселиться в человека, с его согласия. Час-два, не больше.

– А почему?

– Потому что, Тимур, ты плохо учился в школе. Человек – это не только душа, человек – это ещё и мозг, гормоны. Чужая душа может всё это взять под контроль, но не превратить в своё обиталище. Если попробует – лишь растворится в нём постепенно, и изначальная личность вернётся.

– Ну, допустим, часа нам хватит…

– В этом нет смысла.

– Почему вдруг?

Ван помедлил с ответом. Обдумывал что-то, глядя на меня.

– Душу держит на земле несделанное дело. Что-то, без чего она не была полноценной. Вспомни своих клиентов, у тебя ведь уже есть опыт. Один из них всю жизнь боялся позволить разуму отпустить поводья и вознёсся, когда сделал это. Второй не мог преодолеть страх, а как только преодолел – Свет принял его.

– А Лиза?

– Никто из нас не понял, что случилось с Лизой и чего ей не хватало. Так бывает. Сходить на концерт – это не действие, которое освобождает душу. Ты можешь это сделать, но ты поведёшь её не к освобождению, а на прощание с бытием.

– Ну а что ты тогда предлагаешь?

– Я ничего не предлагаю. Увы, нам досталась сложная душа, Тимур. Запутавшаяся сама в себе и не видящая просвета. Я говорил с ней. Она отважна, но боится; она не доверяет, но верит; она любит и вместе с тем ненавидит. Она – такой комок туго сплетённых нитей. Нужно найти одну, за которую можно потянуть – и комок развернётся. Но у нас уйдёт вечность на то, чтобы перебрать все нити, а вечности у нас нет. Так что своди её на концерт. И постарайся, чтобы Мстислава об этом не узнала сразу, она не допустит такой аферы. Я её знаю.

– Круто. Заразил оптимизмом по самое не могу. А как технически это сделать?

– Концелт.

– Что?

– Да, концелт. Ходить.

– Ну ты опять? Ну Ван!

Китаец улыбнулся дебильноватой улыбкой.

– Ну Тимул!

И, выйдя из призрачного мира, чиркнул своей карточкой по считывателю электронного замка. Дверь открылась. Аудиенция окончилась. Видимо, на ближайший китайский год я исчерпал свои лимиты общения с Ваном.

* * *

– Блин, это самая кринжовая ситуация за всю мою жизнь, – пропыхтела Ева, когда мы с ней втиснулись в кабинку и закрыли дверь.

– Ты что, никогда не уединялась с парнем в клубном сортире? – удивился я и начал стаскивать рюкзак.

– Может, и да, но нас было при этом двое!

– Что ж, сегодня тебе предстоит пережить новый опыт.

– И нафига я согласилась в это вписаться?

– Потому что именно так поступила бы Мин Джин.

– Кто?

– Ну, как её?

– Минджи, блин! А я точно потом смогу вернуть своё тело?

– Ван говорит – да.

– А кто такой Ван?

– Большой специалист по телам и душам.

У меня получилось открыть рюкзак, и я вытащил оттуда шкатулку. Ева тем временем сморщила нос.

– Отстой, почему у парней в сортирах всегда так воняет?

– Потому что мы тут срём, – послышался сверху раздражённый голос.

Мы с Евой одновременно подняли взгляды и увидели торчащую над перегородкой голову парня лет двадцати. Он спокойно и бесстыдно смотрел на нас.

– Ну? Вы уже начнёте трахаться или нет? На бачке стоять, знаете ли, неудобно. Вообще боюсь, унитаз сейчас отломится…

Голос был – пьянее некуда.

– Мы не трахаться, мы ширяться, – показал я шкатулку. – Зажигалку не одолжишь, кстати?

Лицо парня поскучнело.

– Не курю.

Голова исчезла. Послышался звук смываемой воды, хлопнула дверца кабинки, потом дверь туалета. Ева нервно хихикнула.

– Ну, с богом, – пробормотал я и открыл шкатулку.

Даша появилась, стоя на унитазе. Она была уже почти совсем прозрачной и явно не понимала, где находится. Её пошатывало.

– Ничего уже не хочу… Верни меня обратно.

– Соберись, – велел я. – Ева здесь. Она готова. Вселяйся.

– Ой, мама… – пискнула Ева. – Уже всё?

– Ещё даже не началось.

– У меня было какое-то странное чувство!

– Это что-то другое. Даша, давай, смелее!

Даша нехотя покачнулась в указанном направлении. Её руки вытянулись вперёд, слепо зашарили. Когда коснулись Евы, Даша вдруг замерла. Как будто даже краски сделались сочнее, снизилась прозрачность.

А дальнейшее, наверное, было для призрака на уровне инстинкта. Она шагнула вперёд и исчезла.

Ева на мгновение вспыхнула, как лампочка. Потом вдруг дёрнулась и потекла вниз по перегородке.

Какого эффекта ждать, я понятия не имел, но на всякий случай был настороже. Подхватил Еву, поднял. Почувствовал, как тело напряглось под моими руками. А в следующий миг отстранился – Ева уже твёрдо стояла на ногах и смотрела на меня. Как-то по-другому. Так, как раньше смотрела не Ева.

– Даша? – осторожно спросил я.

– Охрене-е-еть, – проговорила Даша евиными губами.

Тут приглушенная музыка, которая доносилась из зала, совсем стихла, и послышался отчаянный рёв толпы.

– Начинают, – сказал я. – Идём?

Что-то неразборчиво пискнув, Даша дёрнула шпингалет кабинки.

* * *

В последний раз я находился в такой толпе перевозбуждённых подростков в десятом классе, на военно-полевых сборах, когда уставший от строевой подготовки Лёша Иващенко заехал кулаком в скулу нашему трудовику, который этой подготовкой с нами занимался.

Мы с Евой стояли практически у самой сцены. Здесь полагалось прыгать и танцевать, а не оглядываться с грустью на далёкую-предалёкую барную стойку. Меня постоянно толкали, я категорически не вписывался, но мужественно терпел.

А Даша-Ева отрывалась на полную. Скакала, визжала, подпевала в меру своего понимания текстов. Но уличать её было некому, все находились на единой волне, и если бы прямо сейчас Минджи сказала: «Все на борьбу с империализмом!» – все пошли бы на борьбу с империализмом. Через час, наверное, сообразили бы, что не знают, что это такое и где, и остановились, но изначально – обязательно бы пошли.

В бар мне было нельзя – я старался не выпускать Еву из виду. Терпел, ждал, пытаясь одновременно впитывать какой-никакой новый опыт. Ну, чтобы не быть совсем уж старпёром, ноющим про дни своей молодости. Надо хоть вполглаза следить за тенденциями…

Прошло уже часа полтора. Концерт явно шёл к концу, когда Ева, отпрыгав очередную песню, вдруг согнулась пополам, как будто у неё резко схватило живот.

– Ты чего? – тут же наклонился к ней я, придержав за плечи.

– Не знаю. Страшно, – еле слышно сказала она.

– And now, – с диким акцентом произнесла в микрофон одна из солисток, – we’re saying goodbye, Smolensk! We love you! Because you’re my soul. «You’re my soul»!

Загремела музыка. Ева с видимым усилием выпрямилась. Сквозь слёзы уставилась на сцену. Губы шевельнулись, произнося уже знакомый «Юмасол».

А на меня вдруг тоже накатило. Приступ беспричинного страха. Появилось желание забиться в угол и закрыть голову руками.

Не знаю, что бы я делал прежде, сейчас ошивался среди видящих достаточно давно, чтобы понять: в нашем деле ничего беспричинного не бывает. Приступ задавил.Заставил себя переключиться на призрачное зрение и огляделся.

Увидел, что зал опустел: в призрачном мире здесь не было никого, кроме меня и Даши. Дашу я видел как есть, без евиной оболочки.

А со стороны барной стойки к нам плыли трое пожирателей.

– Уходим! – рявкнул я и, схватив Дашу за руку, дёрнул.

Сам, разумеется, тут же перешёл в призрачный мир. Лишь на миг успел заметить, как из тела Евы выскальзывает чужая душа. Еву повело, она, наверное, упала бы – но поначалу поддержали окружающие подростки, а потом и сама сориентировалась. Пришла в себя.

А мы с Дашей через пустой зал бросились к выходу. Однако и от выхода к нам уже летел пожиратель.

– Уродство, – прорычал я, оглядываясь.

И краем глаза подметил странность, разбираться с которой не было пока ни времени, ни сил. Зал опустел не полностью. На сцене осталась Минджи, солистка корейской группы. Та самая, которую косплеили Даша и Ева. Она как будто бы внимательно смотрела в нашу сторону. Но об этом думать было некогда. Надо было сваливать от пожирателей. Срочно!

Решение нашлось быстро. Мы же в призрачном мире, здесь физические законы, как в матрице, действуют весьма условно. Так почему бы этим не воспользоваться?

Я побежал прямо в стену. Даша пыталась протестовать, но мне её доводы были малоинтересны. Мы вывалились сквозь стену в коридор, оттуда – прямо на улицу. Не задерживаясь, побежали по тротуару.

Разумеется, я взял курс на отель. Ближайшее безопасное место. Но понимал, что шансов добежать – ноль. Слишком далеко. И ни одной завалящей церковки поблизости! Мы влипли. Влипли тотально. Пожирателей было уже не трое. Они летели на нас со всех сторон, смыкая круг. Пять, шесть… Чёрт, да их, кажется, уже десятка полтора!

Я подхватил тройку пустышек и мобилизовал их на охрану, но этого явно было недостаточно. Одного разорвали у меня на глазах за мгновение. Н-да, для прямой борьбы с пожирателями пустышки явно не подходят…

Ну и где, спрашивается, эти обходчики, когда они так нужны? Вроде должны ездить по основным улицам, а…

Даша вскрикнула и дёрнула меня за руку. Да я и сам остановился, как вкопанный. Было от чего. В трёх шагах перед нами из воздуха материализовалась Минджи собственной персоной. В сценическом наряде и даже с микрофоном.

Она поднесла микрофон к губам, и… Не знаю, как описать этот звук. Визг на каких-то запредельных высотах. Он одновременно и не воспринимался совсем, и резал барабанные перепонки. Призрачные барабанные перепонки.

Как будто круги по воде пошли от брошенного камня. Воздушная волна отшвырнула пожирателей за пределы видимости. И Минджи опустила микрофон.

Улыбнулась. Не мне – Даше. Протянула ей руку, сказала что-то на корейском.

– Ч-чё? – пролепетала Даша. – Я?

Она выдвинулась вперёд, подошла к своему кумиру на дрожащих ногах. Неуверенно оглянулась на меня. Я так же неуверенно кивнул.

Минджи продолжала говорить. Быстро, непонятно, но с такой доброй улыбкой, что даже у меня начало таять сердце. А Даша вовсе захлюпала носом.

В тот миг, когда Минджи её обняла, с неба ударил столп света. Даша исчезла.

А Минджи осталась, и теперь её взгляд обратился ко мне. Она подняла руку, и я увидел чётки. Не меньше трёх десятков бусин.

Было ощущение, что это – какой-то ритуал. Я тоже поднял руку со своими чётками. Мы замерли в ожидании.

Сверкнуло запястье Минджи – на нём появилась новая бусина. Кореянка торжествующе улыбнулась.

Но мгновение спустя сверкнуло и у меня. Я получил четвёртую бусину.

Минджи лукаво улыбнулась, показала мне язык и исчезла.

– И что это, вашу мать, было? – спросил я у пустой дороги.

– Видящая, – послышалось сзади.

Я подпрыгнул, развернулся и увидел Кондратия. Он стоял рядом со своим фургоном.

– Блин, как ты подкрался?

– Ехал вас спасать. Думал, тут и лягу… Но вон как получилось. Пожалуй, не будем поднимать шум, что визит видящей из другой страны оказался несогласованным. – Кондратий вынул из кармана кнопочную звонилку. – Кимушка, отбой!.. Ну, вот так. Вознеслась душенька. Больше уж этой погани нечего ловить, разбежались. Дальше – штатно, продолжай обход.

Кондратий сбросил звонок. Посмотрел на меня и вдруг добродушно рассмеялся.

– Как разлетелись-то, твари, а? Ровно тараканы от дуста. Хороша девчонка! Сильна.

– Ничего не понимаю, – пробормотал я. – Ты её знаешь?

– Да откуда бы? Первый раз вижу. Мы – не одни, Тимур. Мир большой, видящие есть везде. Знать в лицо всех и каждого невозможно. Иногда случаются… такие вот сюрпризы. Помню, занесло меня в пятом году, в русско-японскую, на Дальний Восток…