Текст книги "Призрачный отель II. Куклы Маэстро (СИ)"

Автор книги: Василий Криптонов

Соавторы: Мила Бачурова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Какая охренительная у нас фирма, и какой он, Никита, охренительный руководитель. Вот прям отец солдатам. Он и к Изольде обращался с этакими псевдоотцовскими интонациями. Хотя, чем дольше я наблюдал, тем больше утверждался в мысли: последнее, что Никита сделал бы с Изольдой, это удочерил.

Изольда держалась мужественно. Если бы я мог – поаплодировал бы.

Она ухитрялась и улыбаться вполне дружелюбно, почти не деревянно, и вместе с тем держать Никиту на расстоянии. Попытку придвинуться поближе к ней пресекла, просто поднявшись на ноги. А когда Никита, якобы увлечённый рассказом, попытался схватить её за руку, посмотрела на его ладонь долгим недоуменным взглядом. Никита тут же «спохватился» и руку убрал.

– А может, нам потанцевать? – осенило вдруг его.

Мы ответили прифигевшим молчанием. В поголовно мужском коллективе – коню понятно, что ничем подобным на корпоративах не занимались никогда.

– Раньше среди нас не было прекрасных дам, – развил свою мысль Никита. – А теперь…

Он не договорил. С улицы донёсся звук выстрела. Громкий, заглушивший музыку.

Глава 20

Услышав выстрел, все, кто был в магазине, заткнулись, как по команде. Даже Никита.

– Фигасе, – после нескольких секунд молчания выразил общее впечатление Олег.

– Глушитель рванул у кого-то? – предположил Димон.

– Нет, – начала было Изольда, – это… – но тут же, спохватившись, исправилась. – Я хотела сказать, что не знаю, что это за звук.

– Да какой к хренам глушитель. Стреляли, – авторитетно заявил Костян. И первым пошёл к дверям.

Костян у нас старше всех, даже Никиты, повзрослел в восьмидесятые. Сам я не был уверен, что отличу звук выстрела от взрыва глушителя. То есть, в другой ситуации не отличил бы.

Но сейчас откуда-то появилось и засвербело нехорошее предчувствие: прав Костян. Ни хрена это не глушитель.

– Костя, стой! – неуверенно окликнул Никита. – Мало ли…

Костя молча отмахнулся. И будто тем самым подал сигнал. Теперь уже все посрывались с мест и ломанули за ним.

Вот всё-таки охренительная ситуация. Казалось бы, услышал ты выстрел. Что происходит, понятия не имеешь, но твёрдо знаешь одно: тебя это не касается. Ты сидишь в магазине, в тепле и безопасности.

По логике – что надо делать? Правильно, продолжать сидеть. Не высовываться, здоровее будешь. По факту же – людей, которые, услышав на улице выстрел, не ломанули бы выяснять, что случилось, лично я не знаю. По крайней мере, у нас в магазине такие не работают. На улицу мы, соответственно, высыпали всей толпой.

Там, за дверью, уже стемнело, а освещение на Краснофлотской не сказать чтобы аховое. Но видно было, что в домах напротив распахнули окна, выглядывают. И даже из подъезда кто-то успел выскочить.

– Машина! – донёсся с противоположной стороны улицы женский голос. – Вот тут стояла, а теперь нету!

– Так, может, давно уехала? – предположил мужской голос.

– Нет-нет! Сперва выстрел был, а потом мотор взревел сразу! Я на кухне была, всё слышала.

Я, выскочив, первым делом посмотрел туда, где стояла машина с сидящими в засаде полицейскими. Не увидел. И связи с этими ребятами у меня, разумеется, нет, что случилось – не спросишь. С Николаем мы договорились, если вдруг что-то пойдёт не по плану, держать связь через него.

С одной стороны, грохот выстрела и немедленно вслед за этим покинувшая место засады полицейская машина – ситуация, мягко говоря, странная. С другой стороны, полиция здесь для того, чтобы пасти Никиту. А Никита – вот он, стоит в пяти метрах от меня. Подошёл к жильцу нашего дома, выскочившему из подъезда, о чём-то расспрашивает. Нападать на Изольду не собирается, убегать тоже. И позвонить Николаю сейчас, когда вокруг меня толпа народа, не получится.

Мы ещё какое-то время потоптались на улице. Полицейская машина не возвращалась. После того, как выстрел обсудили по четвёртому разу, народ потянулся обратно в магазин.

Я отстал. Изольда, которой всё не удавалось подойти ко мне так, чтобы не привлечь ничьего внимания, тоже попыталась отстать. Никита посмотрел на неё вопросительно.

– Воздухом подышу, – объяснила Изольда. – Тут сейчас так приятно, прохладно. Наконец-то спала жара! – и демонстративно уставилась в ночное небо.

– Согласен, – воодушевлённо поддержал Никита. – На улице просто чудесно!

Встал рядом с Изольдой, почти касаясь её плечом. Тоже уставился в небо.

– А я другу позвоню, – сказал я. – А то в магазине шумно.

Достал из кармана телефон и поосмотрел на Изольду. Та вздохнула. Тоже поняла, что остаться со мной наедине Никита ей не даст. Как, впрочем, и с кем бы то ни было не даст. Так и будет тереться рядом, даже парой слов не перекинешься.

– Что ж. Не буду тебе мешать, Тимур.

Изольда развернулась и скрылась в магазине. Никита окинул меня уничтожающим взглядом.

– Что? – спросил я. – Я виноват, что мне позвонить надо?

– Ничего.

Никита покачал головой и утопал вслед за Изольдой. Ну, пока на их счёт можно не волноваться, в магазине полно народа. Изольде Никита ничего не сделает.

Я набрал Николая. Тот ответил сразу, как будто только и ждал звонка:

– Что?

– На улице, возле магазина, стреляли. Ваша машина уехала.

– Да, знаю. Появился какой-то обдолбанный псих, размахивал оружием. Парни его шуганули, чтобы не сорвал операцию. Повязали, сдадут местным.

– С оружием? – переспросил я.

– Да, травмат. Уже обезвредили, не беспокойся.

– А машина?

– Переставили, естественно. Теперь ты её не видишь. Но ситуация под контролем.

– Понял. Спасибо.

– Не за что. Как у тебя?

– Да пока тихо.

– Хорошо.

Николай отключился. Я сунул телефон в карман.

Огляделся, пытаясь сообразить, куда тут можно приткнуть машину так, чтобы видеть происходящее у магазина, но чтобы не было видно тебя. В переулок?.. Ну, наверное. Полицейские в таких вещах должны разбираться.

По идее, разговор с Николаем должен был меня успокоить. Всё разрешилось, засада на месте. Обдолбанный псих с травматом – редко, но бывает. Район не самый благополучный, тут иной раз и не такие кадры бегают. Повезло местным жителям – хоть они об этом и не узнают никогда.

Но всё же, когда я возвращался в магазин, что-то меня грызло. Только взглянув на живую и невредимую Изольду, вздохнул с облегчением.

* * *

Перед тем как избавиться от тела, Семён позвонил Николаю – командиру операции. Рассказал выдуманную на ходу историю с обдолбанным вооружённым психом. Теперь, когда в местное отделение полиции начнут поступать звонки бдительных граждан, дежурный знает, что отвечать. «Спасибо, нам уже сообщили, ситуация под контролем».

Он сказал Николаю, что психа повязали, местных дёрнули, те своё добро вот-вот заберут. Продолжаем вести наблюдение.

Николай поверил, о подробностях не расспрашивал. Пока. А много времени ему и не нужно, двух-трех часов хватит за глаза.

От тела Семён избавился просто: сбросил в канализационный люк. Найдут, конечно же. Скорее всего, довольно быстро. Но не раньше, чем через два-три часа.

Что будет дальше, он не думал. Как не думал о том, что будет с ним – убившим из табельного оружия напарника. Он существовал здесь и сейчас.

Сбросив тело в люк, вернулся к магазину, из которого вот-вот должен был выйти объект. Припарковал залитую кровью машину в ближайшем переулке.

Следы крови надо убрать, дыру в кресле, от прошедшей навылет пули, замаскировать – чтобы не спугнуть объект. Время у него есть. Успеет.

* * *

До танцев так и не дошло. По-моему, все, кроме Никиты, этому только порадовались, особенно Изольда. Танцы – это для школоты или пенсионеров, вспоминающих, как круто быть школотой. А нормальные взрослые мужики на корпоративах бухают.

Мне удалось сохранить трезвую голову и при этом не спалиться. Каждые две-три минуты я окидывал магазин призрачным взглядом. Конечно, маловероятно, что Маэстро заявится прямо сюда, но мало ли.

В том, что Маэстро не вселился ни в кого из присутствующих, я мог быть уверен. Во-первых, если верить Вану, вселение работает недолго, через час-другой тело-носитель отторгает чужую душу, а мы сидим уже почти все три. А во-вторых, все, кроме Изольды и меня, так накидались, что симулировать отсутствие Маэстро в организме было бы невозможно.

Учитывая то, что я фактически не пил, а батарея пустых бутылок и банок увеличивалось, куда-то их содержимое уходило. Вряд ли в аквариумы выливалось, иначе рыбки бы уже радостно плавали брюхами кверху.

В двенадцатом часу ночи мне удалось оказаться рядом с Изольдой возле паллюдариума, в водной части которого лениво циркулировали сонные золотые рыбки – пузатые оранды.

– Они похожи на снегирей, – сказала тихо Изольда и потрогала пальцем подплывшую к поверхности рыбку. – Такие же красные шарики…

Рыбка отнеслась к прикосновению философски, и Изольда вдруг вообще взяла её в руку, не вытаскивая из воды.

– Кажется, ты им нравишься, – заметил я.

– Мне тоже здесь всё нравится. Это так успокаивает – работать с рыбками.

– У-у-у… Знаешь, если бы мне платили по рублю за каждый раз, как я слышу от людей эту фразу, у меня бы уже на проезд в маршрутке скопилось.

Изольда не отреагировала. Всё, что она выпила – это пару бокалов вина, я следил. Бокал был чистым, бутылку Никита откупорил при мне. Вряд ли этого было достаточно, чтобы серьёзно вывести Изольду из строя, но какие-то потаённые мысли явно пробудились.

Я вдруг отчётливо почувствовал, что Изольда устала. Мстислава вот – не устала, а Изольда – да. Но не так, чтобы «я устал, я ухожу» – нет. К Свету её пока не тянет, слава Богу. Скорее как Минджи. Ей интересна другая жизнь, за пределами отеля. Хочется всё забыть, сбросить прежнюю жизнь, как змеиную кожу, и пожить по-новому.

– Ментально обнимаю, – сказал я.

– Что? – Изольда встрепенулась. Рыбка тоже будто очнулась ото сна и выплыла у неё из ладони.

– Ну, при других обстоятельствах, я бы тебя обнял, чтобы показать, что ты не одна, я тебя понимаю и всё такое. Но сейчас мы на работе. Во всех смыслах и оттенках смыслов…

– Спасибо, – улыбнулась Изольда и бросила взгляд через плечо на коллектив. – Никита сильно выпил. Если я соглашусь сесть к нему в машину, это будет подозрительно. Никакая нормальная девушка бы не села.

– Да вижу, – поморщился я. – Не, он не из таких. Выпил – за руль не сядет. И машины его я на улице не видел. Такси вызовет.

– А дальше?

А вот чёрт его знает, как дальше. Какой план? Приехать к Изольде домой и убить? Уломать её приехать к себе домой и убить? Да блин, если добавить в уравнение такси – это бред в любом случае. Положим, сейчас Никита накидался, но планировал-то трезвым. Да, у него резко альтернативное мышление бывает, но дегенератом я бы его не назвал.

Увы и ах, пока всё выглядит так, будто корпоратив – это просто корпоратив. Никаких сигналов к опасности…

– У меня дурное предчувствие, – твёрдо сказала Изольда.

– И у меня.

Мы переглянулись и, не сговариваясь, разошлись в разные стороны от паллюдариума. Предчувствиям в призрачном деле принято доверять.

Выстрел на улице.

Придурок с травматом.

Исчезнувшая машина наружного наблюдения…

Я вновь вспомнил уроки одного из самых странных своих клиентов – шахматиста. Это дико раздражающее чувство, когда у тебя на глазах готовится что-то, что тебя уничтожит, а у тебя не хватает опыта это понять и предотвратить. И что бы ты ни делал – это будут ошибки новичка, заложенные в план гроссмейстера.

Впрочем, здесь и сейчас у меня было кое-что, чего за шахматной доской я был лишён. А именно – уверенность, основанная на предчувствии, что Маэстро готовится нанести удар.

– Вычёркиваем нахрен Никиту, – сказал я, стоя в дальнем углу магазина, рядом с ящиком декоративных камней.

Никита – вообще не наша забота, а полиции. Он – сильная фигура, которая находится на виду. Кажется, что удар нанесёт он, но пока мы исполняем вокруг него танцы с бубном, другие фигуры незаметно готовят смертельную атаку.

Их цель – Изольда? Очевидный ответ – да. Но чем дольше я об этом думаю, тем всё больше кажется, что нет. Юные брюнетки – фетиш Никиты. А Маэстро годятся и блондинки, и рыжие, и мужики любого возраста.

– Маша, я тебе такси вызову, скажи адрес, – услышал я голос Никиты.

Усмехнулся. Ловкий ход. Круче только «скажи свой номер телефона, я его в специальную базу добавлю, и тебе спамеры звонить перестанут».

Праздник подошёл к концу. Со стола убрали, сделали всё более-менее прилично. Утром кто-то, конечно, окинет поле боя трезвым взглядом и внесёт финальные штрихи, но в целом – посидели культурно.

Гурьбой высыпали на улицу. Защёлкали зажигалки – Олег, Валера и Димон закурили. Все тыкали телефоны и матерясь заказывали такси.

– Я люблю устраивать корпоративы без привязки к празднику, – продолжал разглагольствовать Никита. Офигеть, конечно – четвёртый час болтает без умолку. Не захочешь, восхитишься. Я бы уже от собственного голоса устал. – А то под Новый год потом и такси не дозовёшься, и стоит всё гораздо дороже… А, вот, Маша, это за тобой, наверное. Проверь номер, она?

Изольда сделала вид, что смотрит в приложение.

Хотя машину, которая подъехала, наверняка узнала – как и я. Именно этот автомобиль тут дежурил до того, как сотрудники Николая включились в борьбу с наркоманией.

Только теперь в машине остался один человек – водитель. Неприметный мужик средних лет. Из тех, на кого взглянул – и тут же забыл, как выглядит. В «наружники», я слышал, в основном таких и берут.

Водитель опустил стекло, скользнул равнодушным взглядом по Изольде и сказал:

– Садитесь.

Выстрел.

Исчезнувшая машина.

Дурное предчувствие.

«Садись, подвезу»…

Изольда не должна насторожиться. Этот человек поставлен её охранять, и его указаний следует слушаться.

Однако Изольда колебалась. Крохотное мгновение, которого хватило мне, чтобы решиться.

Выстрел. После которого этот человек остался в машине один. А на спинку сиденья рядом с ним наброшена куртка. В салоне полутемно, замытые следы крови, если не присматриваться, не увидишь. Дыру в кресле от пули, прошедшей навылет, прикрыли.

Маскировка детсадовская, но Маэстро и не рассчитывает на то, что ему противостоит серьёзный противник. Он о нас, насколько я понимаю, в принципе невысокого мнения. А обычные люди для Маэстро – вовсе расходный материал. Оперативников Николая уже списал в утиль, что будет происходить дальше в мире живых, его не волнует. Даже вот этого, сидящего за рулём, списал. Который формально пока ещё жив…

В своей правоте я уже не сомневался. Чувствовал, как крепнет внутри злость.

Изольда вопросительно – что делать⁈ – оглянулась на меня. Она тоже всё поняла. А я больше не раздумывал.

Сказать «нет, спасибо, я жду такси» – это очевидный ход новичка. Инстинктивно защититься от опасности. Но наша цель – не защита.

– Падай, – сказал я Изольде, открыв заднюю дверь машины.

Изольда, коротко и пронзительно взглянув на меня, села.

– Подвинься, нам по пути.

Изольда проползла по сиденью дальше, и я тоже сел в машину, махнув на прощание ребятам.

– Во ловкач, а! – услышал чей-то одобрительно-возмущённый голос. Не разобрал, чей.

Дверь закрылась. Машина тронулась.

Ну что, поздравляю нас, мы – в подстроенной Маэстро ловушке. Ачивка получена.

– Всё нормально, командир? – обратился я к водителю.

Постарался притвориться крепко подпившим, притворяющимся трезвым. Надеялся, что изображаю достоверно.

– Нормально, – коротко отозвался водитель.

– Ну и гуд. А разговоров-то было, блин… Погоди, щас я этот трек найду, в личку тебе скину. – Теперь я обращался к Изольде, будто продолжая начатый разговор. – Я думаю, тебе должно зайти. Рэгги – это распробовать надо, оно не сразу может цеплять. Но эти ребята делали прям вещи!

Говоря, я шарил в смартфоне – будто бы искал трек. Отписался таким образом Денису, потом Кондратию. Затем проверил, что исправно пашет приложение, передающее мои координаты. Об этом мы с Денисом заранее условились, он, как прогрессивный видящий, легко разобрался в том, как что работает.

Миг спустя я получил от Дениса короткое подтверждение.

И он, и Кондратий были неподалёку. Теперь нас ведут.

– Всё, скинул. – Я убрал телефон в карман. – Только слушай в наушниках обязательно! Сейчас не включай.

– Хорошо…

Не то Изольда великолепно сыграла, не то я вправду её задолбал, но она старалась быть вежливой. Скорее первое. Я чувствовал, что сидит она как на иголках.

Водитель крутил баранку молча. Я заметил, что едет он приблизительно туда, куда могло быть нужно нам с Изольдой. По той же улице, где мы с Лизой убегали от пожирателей в самом начале моей головокружительной карьеры.

– А мы куда едем? – спросила Изольда с хорошо рассчитанной долей удивления в голосе, когда водитель вдруг снизил скорость и включил левый поворотник.

– Новые вводные получать, – отозвался водитель. – Операция слишком затягивается, начальство давит. Людей и так не хватает, а тут эта слежка уже сколько дней.

Угу. А едешь-то ты туда, где нет пустышек. Где разве что случайно они могут оказаться. Штучно.

– А может, завтра уже? – притворившись, что едва подавил зевок, предложил я. – Мы немного выпили. Всё такое…

– Вам это что – игрушечки? – с неожиданной злостью спросил водитель. – Сегодня не хочу, завтра не могу… Ничего, что мы убийцу ловим?

Интересно, как скоро до него дойдёт, что его раскрыли?

Глава 21

Я сделал виноватое лицо и что-то пробормотал.

Слева стояло старенькое и странненькое здание. Этакий двухэтажный кубик, который, сколько себя помню, украшала вывеска: «Продукты». Яркая и красивая когда-то, она с каждым годом выцветала, опускалась, символизируя собой упадок чьего-то бизнеса.

Потом бизнес закончился вовсе, а вывеска осталась. Частично оборванная, обречённая на естественное разложение.

Я вспомнил, как мы не то с Изольдой, не то с Кондратием обсуждали, что тайники Маэстро лучше искать в заброшках, которые были построены до середины двадцатого века. И почему-то никто не вспомнил про этот скворечник, который явно нёс на себе следы дореволюционной архитектуры.

Обходчики в такую глушь не забирались, проводники вообще сидели приколоченными к одному месту. А я, который через день да каждый день проезжал мимо, слишком привык к этому элементу пейзажа. Несмотря на аж две мемориальных доски, дом стоял в таком прозаичном месте и был до такой степени изгажен, что ассоциировался с наркоманским притоном, а не с памятником старины.

Проехав мимо здания на минимальной скорости, водитель повернул влево. Так резко, что в рулевой колонке что-то скрипнуло. Справа мелькнули мусорные контейнеры. По грунтовке мы подъехали к подъезду, скрывшись от дороги. Водитель выключил двигатель, затянул рычаг и с тяжёлым вздохом провёл по лицу ладонью.

– Я думал, это заброшка, – беспечно сказал я.

– Заброшка, заброшка, – проворчал водитель. – На выход. Нас ждут.

Я вышел одновременно с ним, не забыв промониторить окружающее пространство призрачным взглядом. Дом мало изменился в призрачном мире – слишком давно стоял в убитом состоянии, и слишком на виду. Тысячи человеческих сознаний подпитывали его облик.

Вот только внутри, за выбитыми окнами была чернота.

Я давно заметил, что темноты в призрачном мире нет. Там всегда сумерки, всегда серенько, но темноты как таковой – нет. А сейчас видел именно её. Тьму. Непроглядную.

– Ну? – поторопил водитель и мотнул головой на дверь. – Кому из вас особое приглашение требуется?

– Нет, хватит, – решительно сказал я. – Вскрываемся!

Блефовать и подыгрывать дальше было нельзя. Эта тьма мне совсем не нравилась. Внутрь меня разве что занесут, да и Изольду я туда не пущу.

– Что? – скривился водитель. Лицо его в свете непогашенных фар выглядело, как демоническая маска.

– Я говорю, всё кончено, Маэстро. Ты сам себя загнал в ловушку.

И тут же словно бы кто-то сдёрнул гигантское покрывало с пустого, казалось, места. Взревел движок мотоцикла, вырвавшегося из призрачного мира. Сверкнули фары фургона.

Маэстро вздрогнул. Этого он не учёл. Находясь в теле простого смертного, мониторить призрачный мир не мог. Это в теле Кондратия видел души и пустышки, потому что Кондратий сам – видящий. А сейчас Маэстро формально был обычным человеком. И по-простому, по-человечески попался в капкан, расставленный сверхъестественными силами.

Денис на мотоцикле подлетел к нему. Что-то сверкнуло в воздухе, на шею Маэстро наделась золотая цепь с медальоном – подобным тому, что давала мне Мстислава.

– Финита, – провозгласил Денис, остановив железного коня. – Теперь ты из этого тела не выйдешь.

Из фургона выскочил Кондратий, высыпали обходчики. Судя по их лицам, гибель соратника они не забыли и прощать не собирались.

Маэстро в теле водителя быстро пришёл в себя. И выхватил из кобуры пистолет.

Прежде чем кто-то успел среагировать на такую неожиданность – всё же видящие привыкли работать с призраками, и огнестрельное оружие в их картину мира вписывалось слабо, – Маэстро приставил ствол к голове. Усмехнулся.

– Ну почему же? Есть хороший способ. Вы готовы принести в жертву невинного человека? Не дёргайтесь! Как только хоть один из вас исчезнет – я стреляю.

Кондратий сжал кулаки.

– Вот же тварь!

Он смотрел на Маэстро, как и все мы.

Ситуация казалась патовой. Если не отпустим Маэстро, он убьёт оперативника. И нет никаких гарантий, что не убьёт, даже если отпустим. А самое мерзкое – эта мразь в любом случае останется на свободе.

Н-да. По шахматам хоть учебники есть! А методичек на тему «как переиграть охрененно сильную бесплотную тварь» почему-то никто пока не написал. Ещё пять минут назад мне казалось, что это мы загнали Маэстро в ловушку. И вот, пожалуйста – всё снова перевернулось с ног на голову.

Я подумал, что прозвучит это, конечно, дико, но то, за что мы боремся, в ситуации с Маэстро играет против нас. Наша задача – избавить людей от этой мрази. А эта мразь день от дня вынуждает нас рисковать людьми. Ему-то на них плевать, для него люди – расходный материал! И получается, что именно наплевательство делает Маэстро сильным. Он может себе позволить то, чего не можем позволить мы. Мы ведь по умолчанию обязаны с людьми считаться.

– Невинного человека? – переспросил я. – Не хочу расстраивать, но твои сведения о том, что представляют из себя невинные люди, немного устарели. Этот человек два часа назад убил своего напарника.

– Ну так ведь это я его заставил, – улыбнулся Маэстро губами оперативника. – Его вины нет.

– Я пока ещё не волшебник, я только учусь. Но мне рассказывали, что абы кому ты нашептать свою волю не сможешь. Гнильца в человеке уже должна быть.

Я призывал пустышек. Достучаться было нелегко. Маэстро знал о моих способностях и специально увёз нас с Изольдой подальше от оживленных улиц. Думал, видимо, что таким образом обезопасился. Не учёл один небольшой нюанс: с того момента, как мы в последний раз встречались лицом к лицу, бусин на моих чётках прибавилось. Я стал сильнее.

Видящие тоже не теряли времени даром, они медленно, плавно брали Маэстро в полукольцо.

– Недурно, – оценил Маэстро мои слова. – Ну а что если я сделал это, вселившись в него?

– Опять мимо. Вселиться дольше, чем на пару часов, ты бы не рискнул. Не знал, сколько продлился бы корпоратив. А вселяться, потом выселяться, снова заселяться… Он бы запаниковал и сделал что-то лишнее. Поднял крик, сбежал, покончил с собой. Нет, Маэстро, ты стоял рядом и шептал ему.

Денис повернул ко мне голову.

– Второй парень мёртв?

– Уверен, что да. Маэстро устранил его руками этого, чтобы не мешался. Глянь в машине, там сиденье не просто так курткой прикрыто.

Я смотрел на Дениса.

Ну же! Ты ведь отличный актёр, у меня было время в этом убедиться. Догадайся, что я собираюсь сделать. Сообрази, что требуется от тебя. И разыграй спектакль. Только так у нас появится шанс. Мне нужно время!

Улица Дзержинского проходила совсем рядом, рукой подать. Она тянулась виадуком над Большой Краснофлотской. Беда заключалось лишь в том, что на этом участке улицу Дзержинского нельзя было назвать оживлённой и центральной. Моё сознание будто раздвоилось. Часть мониторила окружающее пространство, другая же часть, каким-то образом покинув тело, металась по призрачному Смоленску, выискивая помощь.

Денис посмотрел на меня. Выражение лица не изменилось, ни один мускул не дрогнул, но в следующую секунду я с облегчением убедился, что он меня понял. Бросился к оставленной машине.

– И ещё один балл в твою пользу, – вновь похвалил меня Маэстро. – Ты очень быстро ориентируешься, твои мозги не замшели, как у остальных. Только вот с терминологией нужно поработать. То, что ты называешь «гнильцой» – это всего лишь чувства и желания людей. Что или кто позволяет тебе красить их в белый или чёрный? Ты правда думаешь, что там, куда уходят души после вознесения, кому-то есть дело до того, какими были помыслы человека при жизни? Нет, скорее в тебе просто плещутся остатки религиозного мировоззрения.

На Дениса он не смотрел. А тот распахнул пассажирскую дверь и сдернул с сиденья куртку.

Лобовое стекло бликовало. Что увидел внутри Денис я, с того места, где стоял, не разглядел. Но яростный рёв услышали все.

– Пристрелил, тварюга! – взвыл Денис. Бросился к Маэстро – по-прежнему держащему у собственного виска пистолет. – Да ты знаешь, кого убил⁈ Мне этот парень был как брат!

На мой вкус, переиграл он безбожно, но Маэстро это не смутило. Он не ждал игры и криво ухмыльнулся.

– В этом ваша слабость, проводник. В глупых, нелепых привязанностях к людям. Хотя казалось бы – что вам эти человечишки? Их век короток. Ваш – бесконечен.

И в этот момент я понял, что Маэстро заглотил крючок так глубоко, что он уже проник в его условный кишечник. Этой мрази просто нравится стоять тут в позиции силы и бросаться словами.

Отчаявшись поживиться на нашем берегу Днепра, я рванул мыслью к уважаемым коллегам, в Заднепровье. Несмотря на расхожее местное выражение, что «в Заднепровье жизни нет», жизнь там присутствовала. А где жизнь – там и смерть. И интуиция повлекла меня туда, где должны, где просто обязаны быть пустышки. Не знаю, согласно какой логике. Просто, блин, потому, что я так хочу! Это что, так мало⁈

Изольда стояла рядом со мной. Вне всякого сомнения, она почувствовала и моё напряжение, и неестественность поведения Дениса. Взгляд, который бросила на меня, был обеспокоенным. И в этот момент я почувствовал, как по губам и подбородку течёт что-то тёплое. У меня носом пошла кровь.

Хреново. Если Маэстро это увидит, сообразит, что я пытаюсь что-то сделать. Вот он отводит взгляд от Дениса…

– Привязанность к людям делает людей людьми! – крикнула вдруг Изольда, шагнув в сторону от меня, подключаясь к отвлечению внимания. – Что мы без этих привязанностей? Кто мы⁈ Животные, подчиняющиеся одним лишь инстинктам?

– Глупая девчонка. – Маэстро бросил на Изольду равнодушный взгляд. – Животные тоже привязываются. Друг к другу, к хозяевам. Если ты ищешь что-то, отличающее человека от животных, то ищешь не там.

Улучив момент, я рукавом куртки провёл по губам. Чёрт знает, больше убрал или размазал. Чёрт знает, насколько вообще я видим для Маэстро. Фары лупят на него, у меня из-за спины. По идее, для него я вообще – чёрный силуэт, не больше. А там – чёрт его знает.

Дзержинского, перекрёсток с Кашена, дальше, дальше… Эх, не хватает силёнок. Как будто меркнет зрение. Ну неужели и здесь облом? Да не верю!

– Без привязанностей ты свободен, – продолжал Маэстро. – Тебя ничто не держит. Ты можешь ни на что, ни на кого не оглядываться. Всегда поступать лишь так, как хочется тебе. Презреть законы толпы и восторжествовать над этой толпой, установить свои законы. Свобода! Вот в чём счастье. Но вам этого не понять. Хотя могли бы. Некоторые из вас.

Теперь он повернулся ко мне. Уставился, буравя пристальным взглядом.

– Ну почему же не понять, – вмешался Денис. – Что такое свобода, по-настоящему может оценить лишь тот, кто был не свободен. Вот, к примеру, когда меня в первый раз сослали в гарнизон…

– Ты уже слишком стар, – бросил Маэстро.

– Вот это внезапно. – Денис казался по-настоящему огорошенным.

– Твоё время давно ушло. Век дуэлей закончился. Вызвав кого-то на поединок, ты продемонстрируешь свою глупость, а не храбрость. Такие, как ты, никому не нужны. Но тебе уже поздно меняться. Вам всем – поздно. Почти всем.

Маэстро по-прежнему смотрел на меня. А я из последних сил рвался мыслью к пригородному вокзалу. И там наконец-то померещился проблеск. Который, почувствовав моё присутствие, качнулся и, набирая скорость, поплыл ко мне.

– Это его-то благородие никому не нужен? – неожиданно вступил в беседу Кондратий. – Бабам расскажи, которые за массажем в очередь строятся! И не только за массажем.

– Ты лучше выходи, Маэстро, – прикрикнула женщина из обходчиков, имени которой я не знал. – Пообщаемся нормально, темы найдутся. Чего ты прячешься, как трусливая сука? Ты к этой случке так долго стремился, ну так вот оно. Выходи и становись в позицию.

Лицо оперативника, в которого вселился Маэстро, перекосила презрительная гримаса. С моим лицом произошло ровно то же самое.

До Дениса дошло без слов, до Изольды и Кондратия – тоже. Но не все видящие оказались настолько сообразительны. Не надо было сейчас бесить Маэстро, не надо было требовать показать яйца. «Выходи!» Ну, выйдет. И человека мы действительно потеряем. И не факт, что сам Маэстро прямо сейчас, как я, не призывает какие-нибудь силы, который переменят расклад.

– Людишки, – выплюнул он. – Человечишки! Низменные инстинкты, прикрытые шелухой красивых слов. Что ты там сказала? – Он взглянул на Изольду. – Привязанности делают людей людьми?

– Тебе никогда не понять смысла! – крикнула Изольда, изо всех сил стараясь как-то отыграть назад прокол обходчицы. – Люди для тебя – мусор!

Да-да, вот так, пусть он качает свою идеологию, испражняется высокопарными речами. Мне нужно-то ещё пара-тройка секунд.

– Верно. Мусор. – Маэстро ухмыльнулся. – Те, что не смогли доказать обратного.

Там, возле пригородного вокзала, ко мне подплыл одинокий мужчина. Он был в брюках и футболке, загорелый едва ли не дочерна, коротко стриженный. Сухощавые руки покрывала выцветшая вязь татуировок, набитых явно не в лицензированных тату-салонах.

– Слышь, браток, – сиплым голосом обратился он ко мне. – Я сам-то не местный, мне как уехать, а?

– Скоро уедешь, – пообещал я. – Только надо сделать одно дельце.

И сразу стремительно полегчало. Я давно заметил, что пустышки – они вроде рыбного косяка. Стоит одной рыбке куда-то повернуть, как за ней тут же начинают тянуться все остальные. От здания вокзала отделилась целая вереница недодуш, поплыла в мою сторону.

Я же рванул обратно. Всё это время между моим телом, основной частью моего сознания, оставшегося там, и тем «зондом», что я отправил в поиск пустышек, будто бы натягивался эластичный трос. А теперь этот трос тащил меня назад, к телу.