Текст книги "Lvl 3: Двойник. Part 1 (СИ)"

Автор книги: Василий Криптонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

– Ты что несёшь? – Сью пришла в себя и кинулась на меня. – Ты же обещал мне...

– Спокуха, – махнул я. – Обещал кучу бабла – будет тебе куча бабла. Ты ж теперь бессменный управляющий. Лесопилка – вот. Крутись как хочешь, жду свои девяносто пять процентов. А мне некогда тут сосны околачивать, у меня кабак, группа, репетиции, альбомы писать надо – такое всякое.

– Ублюдок! – завизжала Сью и попыталась кинуться на меня.

И тут её настигла кара.

– Дриада Сью, вы арестованы за убийство своего супруга Хайда! – гаркнули двое бравых стражников, положив Сью мордой в снег.

На неё надели наручники и, не слушая визгов, поволокли в сторону города. Надо полагать, внутри здешних хибар ни у кого кругов респауна не было, и телепортироваться стражники не могли.

– Мёрдок... – сказал Дон, будто поверить не мог.

– Мёрдок! – выдохнула толпа.

Достижение. Ваш социальный рейтинг увеличен на 1000.

Социальный рейтинг: 1000

Ваш статус: Гражданин

Чё? Это потому, что я Дриаду трахнул, что ли? Пф! Да было б достижение. Вы мне ещё за бухло начните начислять чего-нибудь.

– Мёрдок вернул нам дрова! – воскликнул Шоу.

– Мёрдок! – подхватила толпа. – Дрова!

Правильно! Вот, кстати, уже пора приводить себя в дрова. План полностью выполнен.

Я достал бутылку и сделал несколько глотков. М-м-м-м... Вкус победы, аромат выполненного долга.

Я чуть не подавился, когда Дон стремительно обнял меня.

– Донни! – прохрипел я. – Ты е**нулся, что ли?!

– Ты когда-нибудь перестанешь меня удивлять, Мёрдок?! – прогудел Дон своим могучим голосом, напоминающим трубы Судного Дня.

– Мёрдок герой! – орала толпа.

Достижение. Ваш социальный рейтинг увеличен на 1000

Социальный рейтинг: 2000

Ваш статус: Образцовый Гражданин

– П**дец! – сказал я. – Дон, поскакали отсюда! Вон, и коняшки свободные есть. Дай покататься?

– Покататься? – заржал Дон. – Да тебя теперь на руках носить будут!

– Не, Донни, стэйдж-дайвинг – не моё, у меня имидж другой, недоступный, аристократичный.

Я взобрался на коня, Дон отдал команду, и мы в составе отряда неписей поскакали обратно к городу. Но долго ещё сзади слышались вопли:

– Мёр-док! Мёр-док!

Я, не оборачиваясь, поднял руку вверх и показал «козу».

Мама, это – рок-н-ролл, рок – это я!

TRACK_25

Новое достижение: социальный рейтинг увеличен на 258

Социальный рейтинг: 10 157

Ваш текущий статус: Герой Линтона

– Вах, – прошептал я и сделал пару глотков из горлышка.

Я сидел, забившись в уголок, в родной до слёз комнатушке на втором этаже кабака, и в одну каску пытался набухаться. Да только не получалось. Не забирало меня бухло. Всё какой-то мандраж колотил.

Чё они, ну?! Какой я им герой? Подумаешь – дрова. Кого вообще е*ут дрова?

Смеркалось. Свечи зажигать не хотелось. Вообще ничего не хотелось. Пустота какая-то в душе, и хер её чем зальёшь.

На столе стоял граммофон и тихонько наигрывал что-то из Луи Армстронга. Какая стояла пластинка на диске – такую я и врубил. В настроение попало, в принципе.

В дверь постучали.

– Идите на**й! – поздоровался я.

Дверь открылась, и внутрь вошла процессия.

Иствуд, затем – Рома. Эти молча встали по обе стороны двери и смотрели на меня, как на хер знает что.

Потом вошёл разобиженный Лимузин, которого я так и забыл в хижине в посёлке. Ни слова не говоря, упал в углу. А последней вошла Сандра, сияющая, как медный таз.

– Чё? – спросил я.

– Мёрдок, – взяла слово Сандра, – я не знаю, как ты это делаешь, логическое начало отметаю сразу, но ты – гений. Я думала, что мы будем идти к этому несколько лет, но ты сделал это за неполные сутки!

– А чё я сделал-то? Ну, Дону помог. Сам как был в жопе – так и остался.

– Скажи, Мёрдок, ты клинический дебил, или эта бутылка уже десятая? – спросил Иствуд.

– Вторая, – буркнул я, поболтав бутылкой. – Не лезет, зараза...

– Медс, ты наш рейтинг видел? – спросил Рома. – «Мертвецов»? За пять косарей зашкалило!

Понимание шевельнулось у меня в груди.

– Дай сюда! – Сандра забрала у меня бутылку, хорошо к ней приложилась и упаковала себе в инвентарь.

– Э! – вяло запротестовал я.

– Не «экай» мне тут! – погрозила Сандра пальцем. – Я наизнанку вывернулась, чтобы всё организовать.

– Что организовать?

– Ваше выступление через двадцать минут, «Мертвецы». Так что встань, приведи себя в порядок, достань гитару и вспомни, что ты – фронтмен!

– Выступление?! – вытаращил я глаза.

– Да! – рявкнула Сандра. – Здесь, внизу! Полный зал народу. Ты слышишь их? Слышишь эти голоса, Мёрдок? Они ждут тебя! Они пришли на те-бя!

Я слышал этот гул снизу. Гул людей, которым не платили за то, чтобы они пришли. Гул людей, которые не хотели разбивать мне голову бутылками.

И у меня задрожали колени.

– Сэнди, – прошептал я. – Я так не умею...

– Мёрдок, солнышко, – улыбнулась Сандра и, наклонившись, погладила меня по голове. – Мне глубоко по*уй, умеешь ты так или не умеешь. Сейчас ты встанешь, спустишься вниз и отыграешь программу. А потом я хочу, чтобы мы с тобой поднялись на крышу этого кабака, и чтобы ты там трахнул меня под светом звёзд. Я хочу чего-то безумного и невероятного. И ты мне это дашь.

Я кивнул.

Я сжал кулак.

Я резко, одним могучим движением – встал.

– Так, на*уй! – прорычал я, и Рома задрожал, а Иствуд попятился, наглаживая револьвер. – Какого хера состав не полный? Где клавишница?!

– Тама, внизу, – пролепетал Рома. – Типа, толпу разогревает.

– Сдристнули оба вниз и тоже разогревайте толпу! Когда я спущусь – хочу, чтобы толпа уже сквиртовала в потолок! Бегом!

Во, голос вернулся, аженьки стёкла задрожали.

Рома и Иствуд сдристнули, в дверях чуть не сбили какого-то мужика.

– Мёрдок! – воскликнул тот, лыбясь, как сукин сын. – Спасибо за то, что ты сделал с этими барыгами!

– Чё тебе надо?!

– Почтальон я. Почта!

Почувствовав, что звезда немного не в настроении разговоры разговаривать, мужик вывалил на стол всё, что у него было в сумке, и свалил.

В сумке, оказывается, могли помещаться не только письма, но и кое-что побольше. Я, нахмурившись, приблизился к столу, на котором лежало что-то, завёрнутое в бумагу. Что-то плоское и квадратное.

Сверху лежало письмо. «От Доброжелателя».

Ох... Чую, хороших новостей не будет. Ладно, после прочитаю, пока – в инвентарь его. А тут-то чего такое?

Я сорвал обёрточную бумагу и захлопал глазами.

Море. Небо. Крохотный парус вдали.

– Дерек же обещал прислать тебе эту картину, – сказала Сандра.

– Помню. Нахрена только – непонятно.

– Там что-то написано, сзади.

Я перевернул картинку и чуть не выронил. Сзади было написано от руки:

Под ним струя светлей лазури,

Над ним луч солнца золотой...

А он, мятежный, просит бури,

Как будто в бурях есть покой!

B-SIDE: Навеки, брат

Ну чё, кто тут живой остался, ау? А, вон, вижу, вылезает из-под стульев человека три-четыре. Не ссыкотите, ща будет продолжение. У нас просто опять накладочка, нужно записать трек под названием «B-SIDE: Навеки, брат». Такая херня...

Не буду долго сношать мозги, а сыграю вам ещё одну песенку, которая тоже будет эпиграфом к альбому, который огромен и фееричен, как мой пенис, и в десять раз более драматичен. Итак, Глеб Самойлов the Matrixx «Мы будем жить всегда». Да я быстренько, только припев, не ссыте. Понадобится – целиком найдёте и послушаете:

Мы будем жить всегда на сайте ФСБ

Извечная весна в холодном декабре

Мы будем жить всегда

Смертельно и везде

Ещё одна звезда на сайте ФСБ

TRACK_26

Как бы кто-то там ни ржал над подобными заявлениями, но жизнь меня реально многому научила. Например, вот такому нехитрому откровению: как ты ни разъ**ывайся, толку нихрена никогда не будет, до тех пор, пока не начнёшь делать какую-нибудь совершенно левую херню.

И вот тогда внезапно – бах! – и всё складывается.

Хрен его знает, почему так, но принцип действует безотказно. Вселенная, будто конченая шалава, будет крутить перед тобой задницей и посылать нахер. Но как только ты пошлёшь нахер её и развернёшься уходить – тут же, сию же секунду она в панике кинется за тобой и начнёт хватать тебя за пенис губами, умоляя остаться.

В комнатушке над кабаком (которая сейчас служила чем-то средним между гримёркой и репточкой) я повесил на стену две картины. Одну – Дерека, с парусом одиноким в тумане моря голубом, а другую – свою.

Нет, не то чтоб я художник... Просто так случилось, что тот листок с х*ем и характерной подписью, на котором я пытался нарисовать портрет своей целевой аудитории, сохранился. И я решил, что это прекрасное украшение, памятное и значимое.

Значит оно: всё х**ня, кроме пчёл.

Что само по себе – вообще нихрена не значит.

Итак, я вернул городу дрова при помощи своего пениса. Нисколько не старался, абсолютно не вышел за рамки своих скромных возможностей. Нашёл баг в одной отдельно взятой рыжей голове, хорошенько трахнул этот баг, дал Дону то, чего он хочет, спас город от замерзания вне зоны комфорта и обеспечил себя пассивным доходом.

Вселенная удовлетворённо кивнула, сказала про себя: «Экий эгоистичный мерзавец!» – и сделала меня героем Линтона.

Весь город заговорил обо мне.

А поскольку я только и делал, что бухал, безобразничал и играл музыку, жители не долго думали, какую именно из моих немногочисленных граней сакрализировать.

Сандра, как менеджер, разбивалась в лепёшку. У неё было две задачи. Одна – простая: держать город в курсе моих выступлений и стараться, чтобы в кабак не набивалось больше народа, чем кабак чисто теоретически может вместить. Вторая – сложная: следить, чтобы я выходил на сцену на своих двоих и мог держать в руках гитару.

Хотя бы просто держать.

Начался золотой век.

Мы не борзели. Цены на билеты были божеские, но даже этого вполне хватало, чтобы всем было ништяк.

За месяц Рома отстроил себе дом и съехал. Разумеется, бухали.

Иствуд дом строить не стал. Он жил по соседству со мной и хотя бы на словах не оставлял мечты когда-нибудь начать путешествовать и сражаться с негодяями, как в ковбойском кино. Он, кстати, делал серьёзные шаги в этом направлении: лошадь купил. Лошадь тусила на конюшне за кабаком (что я узнал о своём кабаке...) и была, в целом, довольна жизнью. Мы с Ромой под**бывали Иствуда, что он завёл себе тамагочи. Иствуд отвечал, что он этого тамагочи, по крайней мере, не трахает. И Рома почему-то обижался и пускался в длительные рассуждения о природе души, разума и прочей херни. Никто его не слушал, всем было насрать.

– На сегодняшнее выступление билетов купили меньше, чем на вчерашнее, – сказала Сандра, когда мы однажды утром собрались внизу в зале порепетировать, обкатать пару новых песен.

– Насколько? – спросил я, подстраивая гитару.

– На двадцать, – пробормотала Сандра.

Она сидела на стуле, поджав под себя одну ногу, и выглядела крайне задумчивой.

– Да это ж херня, чего ты паришься? – пожал я плечами.

– С такой херни всё и начинается. Никаких объективных причин нет, кроме разве что одной: вы приелись.

– В смысле?! – испугался Ромыч, который только что нежно поглаживал палочкой тарелку, а теперь перестал.

– В прямом, полагаю, – спокойно отозвался Иствуд, экспериментируя со строем бас-гитары. – Мы выступаем почти каждый день в течение двух месяцев. Новых песен за это время было сколько? Три?

– Четыре! – возразила Вивьен, любовно протирая тряпочкой новые крутые клавиши. – «Стрёмные последствия» – моя любимая, в ней поэтический гений Мёрдока развернулся во всю мощь!

Да, по совету Сандры я отказался от услуг Вейдера (который всё равно бухал и занимался странными непоэтическими вещами в моём подвале) и начал писать песни сам. Мы даже разработали полноценный творческий метод.

Я садился на койку с гитарой, выпивал в одну каску не меньше бутылки крепкого и начинал импровизировать. Сандра, совершенно трезвая, сидела рядом с блокнотом и записывала лучшие моменты. Наутро, протрезвев, я оценивал записи и компилировал из них тексты. Так получились четыре неплохих песни, публика вроде их неплохо приняла.

– Окей, ребята! – воскликнула Сандра и хлопнула в ладоши. – Пока всё не закончилось очень плохо, мы сворачиваемся.

– В смысле?! – вытаращился я на неё. – Ты охренела, женщина?! Только пруха пошла!

– Мёрдок, ты – гений, – успокоила меня Сандра. – Ты переиграл всех. Вместо того, чтобы подстроиться под общественный вкус, ты его сформировал и возглавил. И это очень круто. Но постоянные выступления – это провальная стратегия. Пока откат небольшой, но он уже начался. Пока народ не понял, что наелся. И нам нужно создать дефицит.

– Проясни? – потребовал я.

– Мы отыграем сегодняшний концерт и на нём объявим, что удаляемся от дел. Для...

– Для записи альбома! – воскликнул я.

Сандра обдумала предложение и энергично кивнула:

– Отличная идея! Одним выстрелом убиваем двух зайцев. Дадим людям по нам соскучиться и создадим продукт. Мерч.

– А чё, а как мы – альбом-то писать? – спросил Рома.

– Кстати, да! – спохватился я. – Надо бы стукануться с этим... Доброжелателем. Он же... Бля!

Обычно у меня голова работает безотказно. Однако в последнее время чего-то засбоила.

Вспомнив, что Доброжелатель обещал мне студию, я немедленно вспомнил и то, что он когда-то прислал мне письмо. В тот день, когда началось моё стремительное восхождение.

Я не стал его читать сразу, бросил в инвентарь, да так и забыл. Сначала концерт был – ударнейший. Потом я поволок Сандру на крышу, и там мы творили всякое, несмотря на мороз, как подростки, аж вспомнить приятно.

Ну а после такого – ну разумеется, я ужрался в говно. А утром – кто ж с бодуна вспоминает о таких мелочах, как письмо. Ну, вот я и...

Н-да, нехорошо получилось. Ну, ничего. Скажу, что я в день по два мешка писем получаю, и до его добрался в порядке живой очереди только сейчас. Доброжелатель мужик добрый, не обидится, а если обидится – ничего, я его прощаю, причём – совершенно бесплатно.

Я достал конверт из инвентаря, надорвал его. И в этот момент открылась дверь.

– Закрыто! – крикнул я, не поворачиваясь.

– Господа музыканты, купите цветочек, не дайте бедной женщине умереть от голода!

Я оторвал взгляд от первых строчек письма и с удивлением воззрился на старушку с корзинкой цветов. Вроде не игрок, что логично. Класса Нищий в игре точно нет. Так что за хрень? У создателей зачесалась левая пятка, и они решили добавить в игру непись-побирушку? Не, ну грамотный ход, конечно. Дебилью, наверное, необходимо на кого-то смотреть и думать: «Ну, вот, по сравнению с ... я-то просто в шоколаде».

– Вам же сказали – мы закрыты! – стервозным голосом завела Сандра. – Приходите вечером, на концерт, и...

– Да ладно тебе, не кошмарь старушку, – перебил я. – Держи, мать. Цветов не надо.

Я протянул старушке монету. Та подковыляла ко мне с протянутой рукой.

– Спасибо, спасибо вам, господин, от смерти спасли, от геенны огненной... Вот, возьми цветок, он пойдёт тебе...

– Да не надо, мать, не надо. Ну что я – пидарас, что ли, с цветочками ходить? Или вон, Сандре лучше отдай, она...

– ...цветок пойдёт тебе на могилу, ублюдок!

Кинжал вонзился мне в живот раз, другой, третий. Я судорожно выдохнул.

Кто-то закричал, но я это слышал, как сквозь вату.

Упал – сам не заметил, как. А надо мной склонилось старушечье лицо.

– Помнишь меня, мистер Шерлок Холмс? Не забывай, мы с тобой ещё увидимся, и не раз!

Она провела языком по лезвию кинжала, слизывая мою кровь, и резко отпрянула. За ней захлопнулась дверь.

Дежавю... Я лежал в луже собственной крови и ждал смерти.

Передо мной в этой же самой луже лежал красный цветок неизвестной национальности и белый листок, стремительно напитывающийся красным. Строчки, написанные рукой Доброжелателя становились неразборчивыми, но самый верх ещё читался.

Мёрдок!

Это очень срочно. Приди во дворец как можно скорее. Речь идёт об NPC Танигава из Дома Перевоплощений. Она вышла из-под контроля, и если мы прямо сейчас не предпримем решительных шагов, в опасности окажутся...

А дальше начиналась моя кровь, и я уже ничего не мог прочитать.

TRACK_27

С такими друзьями и врагов, б**дь, не надо.

Лёжа на полу, в крови, я просил, по-человечески просил меня добить.

Ну что им, сложно было? У Сандры копьё есть, у Иствуда – револьвер. Даже у Ромы какой-то сраный мечишко.

Нет. Вся эта гуманная шантрапа только охеревала и пыталась остановить кровь.

– Вивьен! – прохрипел я, найдя взглядом свою клавишницу. – Убей меня!

– Как убить, Мёрдок?! – подскочила ко мне услужливая Вивьен.

– Не знаю... Задуши сиськами, что ли...

– Сейчас, Мёрдок, потерпи... – Она рванула блузку так, что пуговицы брызнули во все стороны, и в мгновение ока оказалась топлесс.

– Тук-тук, вы работ...

Кто-то заглянул в кабак и онемел.

Грех его винить, сцена была – чистый ад. Лежу я, значит, в кровищи. Где-то в районе паха (если от двери смотреть) чего-то шустрит стоящая раком Сандра. У головы светит сиськами Вивьен. Ромыч особо в глаза не бросался, наверное, а вот ковбой с револьвером в одной руке и бас-гитарой в другой – очень даже да.

– Что тут происходит? – спросил голос.

– Оргия! – прохрипел я. – Пятьсот монет за участие.

– На**й! – Дверь захлопнулась с той стороны.

– Мне начинать душить? – спросила Вивьен.

– Жги, – разрешил я, и тут же света белого не взвидел.

А ничего такие сиськи, уважительные. Я, правда, реально больше всего хотел сдохнуть и реснуться чистеньким, потому большого удовольствия не получил.

И ведь сдох бы, но Вивьен, матерясь, оттащил Рома. Не знаю уж, что его больше расстроило – что любимый и дорогой начальник пытается умереть, или что подружка распоряжается своими сиськами в такой полигамной манере.

– Б**дь, больно-то как! – простонал я. – Чё вы гоните, а? Ё**ите меня, кто-нибудь, и порешаем трезвые все вопросы!

– Иди ты в жопу, Мёрдок, – огрызнулась Сандра. – Сейчас за убийство игрока сразу кидают в камеру. Потом – суд. Минимум семь суток ареста.

– Бля, ну что за дебилы...

– Чёрт, нам нужен жрец... Вивьен! Приведи жреца.

– Есть привести жреца!

– Стой, дура, оденься! – Это Рома заволновался.

– Но мне кажется, что так я смогу более эффективно привлечь жреца!

– Я тебе щас в челюсть пробью!

Наконец, Рома во что-то завернул свою благоверную, и она ускакала. Жреца... Какого, нахер, ещё жреца? Где она его возьмёт? Мэйтату бы сейчас, эх... Так ведь далеко он. Оставил, конечно, координаты, как его отыскать в случае чего. Но чё мне, в телегу грузиться и ехать на лечение? Да я в пути уже своим ходом двадцать раз оклемаюсь. Вон, здоровьюшко-то ползёт вверх потихоньку.

– Зелье восстановления у кого-нибудь есть? – спросила Сандра.

– Откуда? – мрачно сказал Иствуд. – Мы в квесты уже сто лет не ходим. Только музыка... Чёрт подери, Мёрдок, во что ты опять вляпался? Кто эта пожилая леди?

– Это не пожилая леди, это молодая б**дь, – простонал я.

– Ты её трахал? – внимательно посмотрела на меня Сандра.

– Слушай, почему ко мне вечно вот такой вот вопрос, а?

– Потому что это – ты, Мёрдок.

– Справедливо... Ну да, было дело. Но это не считается, она меня изнасиловала!

– Изнасиловала?! – заорала Сандра. – Как у тебя на неё вообще поднялся? Ты что, больной? Да ей лет восемьдесят!

– Тогда ей было лет восемнадцать! А судя по сиськам – так и все двадцать пять! Это Танигава.

– Тани... Ё-ё-ё-ё... – Сандра схватилась за голову. – Ты всё-таки педофил.

Нормально. Только что геронтофилом был, теперь – педофил. О женщины...

– Сандра, она – непись, – терпеливо пояснил я. – И она сказала, что её психологический возраст...

– И ты повёлся?!

– Я вообще пошевелиться не мог! Она на меня накинулась, срезала лицо и налепила другое, и всё это время – всё это время!!! – наяривала сверху, как заведённая.

– Херасе, – сказал Рома и тут же его осенила светлая мысль: – Бля, зелье ж можно купить! Я в лавку метнусь.

И тоже убежал.

Правильно. Идите все на**й, мне нужно побыть одному. Всё равно толку от вас – чуть. Смерть – решение всех проблем, а вы упёрлись, как идиоты, и ни туда, ни сюда.

– Она внешность себе меняет, – сказал я, больше к самому себе обращаясь. – Может хоть малолеткой выглядеть, хоть старушкой. А может, вообще в мужика перекинется, как Экси. Что ж теперь, я ещё и пидарас, что ли?

– Да ну, брось, Мёрдок, – успокоил меня Иствуд. – Какой из тебя пидарас? У пидарасов своя культура. Они милые, приятные люди, вежливые, чуткие и понимающие. Ты – всего лишь кукло*б, как твой дорогой друг Рома.

– У... Утешил... Слышь, Иствуд, а ты-то тут вообще с бабами – как?

– Какова цель вопроса?

– И... интересно. Как-то ты... не замечен.

– Интимные отношения, Мёрдок, потому и называются интимными, что ими не размахивают на людях, как членом перед камерой.

– Вот ты вспомнил-то, блин. Дался тебе этот член перед камерой...

Распахнулась дверь. Я уже даже не старался туда смотреть – херово было, что караул.

– Вот он, – услышался голос Вивьен. – Несчастный и страдающий.

Чужие шаги замерли на полпути.

– Почему ты не сказала, что это Мёрдок?

– Потому что так не делается реклама, господин Уайт. В рекламу нужно ставить симпатичную девушку и текст, который точно привлечёт внимание с первых строк. А Мёрдок появляется уже потом, когда вы проходите по ссылке, и все мы надеемся, что вы не развернётесь и не уйдёте сразу.

Шаги возобновились, приблизились. Я увидел сапоги и кусок жреческого халата. Утеплённый, зимний вариант.

Жрец присел передо мной.

– А, это ты, – безучастно сказал я.

– Да, Мёрдок, это я. Человек, которого ты застрелил из арбалета просто так, по приколу.

– Ну, поглумись да ступай себе с богом.

– Я пришёл не глумиться, а помочь тебе.

– Это сх*я ли?

– Тот же вопрос я задавал себе, когда ты помог городу решить ситуацию с дровами. И так же не нашёл на него ответа. Покажите рану. Господи, да что вы тут намотали? Убрать!

Сандра подчинилась, разрезала пропитавшуюся кровью повязку.

– Ясно, – кивнул жрец. – Тебя ранили не обычным оружием, а отравленным. Это оружие ассассинов, которые, вообще-то, не выбираются из квестовых территорий. Не буду спрашивать, как ты напоролся на такое, перейду к делу. Сейчас я буду читать заклинание, и рана будет затягиваться. Это больно, но ты будешь терпеть, потому что я не остановлюсь. ХП могут даже уменьшаться, это нормально. Здоровье потом поправишь зельем, у меня уже сил не останется.

– Какого только говна тут не бывает! – просипел я. – Ass ass in... Кругом пидорство.

– Не то слово, Мёрдок. Не то слово. – Жрец Уайт как-то подозрительно выразительно посмотрел на меня и вытянул вперёд руку.

Его пальцы не достигали раны сантиметров двадцать, но я почувствовал исходящую из них силу. А когда жрец забормотал непонятные и явно наркоманские слова – ощущение силы усилилось.

– Бля-а-а-а-а! – заорал я.

Глаза на лоб полезли. Полное ощущение того, что все повреждённые ткани срастаются в режиме реального времени. И здоровье правда приуменьшилось.

Я орал и матерился, как никогда в жизни. Но жреца это не смущало. Он сосредоточенно бормотал свои трахнуто-упоротые заклинания, пальцы его подрагивали от напряжения, лицо покраснело. Видно было, что мужик реально выкладывается.

Наконец, всё закончилось. Остатки боли исчезли – как отрезало. Жрец опустил руку и перевёл дыхание.

– Всё, – сказал он, поднимаясь на дрожащие ноги. – Моя работа здесь окончена. Вы... – Он неожиданно засмущался. – Вы ведь не хотите сохранить это в тайне? Я просто... Если все узнают, что я вытащил игрока после тройного удара клинком ассассина, я...

– Мы не возражаем, – улыбнулась Сандра во все тридцать два белоснежных зуба.

Как показала практика – она не прогадала.

Оставшиеся двадцать билетов раскупили в течение часа после того, как ушёл Уайт.

Оказывается, рекламу можно делать не только с девками. Покушение на убийство тоже неплохо работает.

TRACK_28

Репетицию я отменил.

Выжрал принесённое Ромой зелье здоровья. Полирнул пивком. Потом сверху придавил вискариком. И, наконец, почувствовал себя человеком.

– Мне во дворец нужно, – сказал я.

– Срочно? – поинтересовалась Сандра.

– Месяца полтора назад, – посмотрел я сокрушённо на лист бумаги, который так и остался нечитаемым, хотя лужа крови довольно быстро исчезла, сообразно игровым понятиям.

– Я отвезу тебя! – вызвался Иствуд. – Для этого и существуют друзья.

Я представил, как буду трястись на коне.

Потом представил, как буду идти пешком...

Н-да, куда ни кинь... Ладно, чё. Не осла же вызывать. Он дома, спит, пока за ним сбегают. А у лошади ход плавнее должен быть. Она ж длиньше, выше, ногами меньше перебирает.

Иствуд отправился запрягать лошадь, я тем временем, опираясь на Сандру, вышел из кабака. Зажмурился от белоснежной картины вокруг. Эк снегу-то навалило... Вроде уж скоро должна закончиться зима, по логике. Но логика – игровая. Хрен их знает, разрабов. Забудут кнопку нажать – и продлится зима четыре тысячи лет. Или двенадцать.

– Мёрдок! – прогремел рёв, и ко мне подбежал запыхавшийся Дон. – Что произошло? Это правда?

– Правда, Дон, – кивнул я. – Такая жизнь пошла. Шагу ступить не могу – е**нутые поклонницы кидаются.

– Не смешно, Мёрдок. Кто это была? Ты её разглядел?

– Дон, это не игрок.

– Что? Ты уверен?

– На все сто. Непись. Танигава из Дома Перевоплощений.

– Непись напала на человека вне квеста? – Глаза Дона грозили выкатиться из орбит.

– Угу...

– Безумие какое-то... Я пойду и доложу об этом куратору. И, раз так, её нужно обезвредить. Отдам приказ арестовать Танигаву.

– Арестовать – это ты правильно, Донни. А вот к куратору я сейчас сам собираюсь. Есть пара вопросов, обкатать.

Из-за кабака показался Иствуд. Он волок за собой каурую коняшку, осёдланную по всем понятиям.

– Прошу, – сказал Иствуд не без гордости за своё охренительное приобретение. – Транспорт ждёт.

– Аппарели для инвалидов не предусмотрено? – проворчал я, забираясь в седло. – Бардак, в суд подам на тебя, Иствуд.

– То-то суд удивится.

– Пошути мне ещё. Подковы-то зимние поставил? На шипах?

***

Коняшка бодро цокала что по камням, что по ледку. Иствуд шагал рядом, вертя на пальце револьвер. Холм с дворцом уже был рядом, прямо по курсу.

– Поосторожнее с этой штукой, – сказал я ковбою. – Ненароком пристрелишь кого – и я на неделю без бас-гитариста.

– Какой ты стал осмотрительный, – удивился Иствуд, но револьвер спрятал в кобуру. Ловко у него получаться стало.

Осмотрительный... Станешь тут, блин, осмотрительным, когда такое творится. Аж до сих пор жутко. Восстание мобов, мать его перемать.

Возле дворца я спешился и, доверив Иствуду парковать транспорт, смело вошёл внутрь. Там ничего не изменилось. Тот же красивый и богатый, но унылый и пустой тронный зал. Я поспешил к трону, чтобы успеть его занять до того, как появится Доброжелатель. А то жалко мужика: только появится, только осознает себя на троне, и тут же ему: «Пошёл на**й, место уступил!»

Однако поставив ногу на первую ступеньку предтронного возвышения, я заметил над троном марево. Эх, не успел. Ну, Доброжелатель, сам виноват. Мудрый человек не поставит сам себя в унизительное положение, а раз ставишь – значит, дурак, вот и вся песня.

– Здорово, мужик, – сказал я, увидев в мареве контуры человеческой фигуры. – Такие дела. Замотался совсем, припоздал немного. Чего там с этой неписухой-то японской? Не поверишь, как у «КиШа» в песне – кинулась с но...

Я замолчал.

Так и стоял с отвисшей челюстью, позабыв, с чего начал и куда стремился.

– Вань, привет... Это правда ты?

– И... Инга?..

TRACK_29

Мне понадобилось время, чтобы собрать мысли в кучу. Они, суки, упорно не хотели этого делать. «Какая может быть куча, Мёрдок?! – орали они наперебой. – Инга – в реале, ты – в виртуале. Тут ты трахаешь всяких виртуальных баб, а реальные – они всё, закончились для тебя. Без шансов, Мёрдок!»

Но Инга сидела на троне и, раскрыв рот, таращилась на меня.

Как на фотографии, сделанной Доброжелателем. Только прикинутая по местной моде – платье охеренной принцессы, золотые браслетики-серёжки там всякие. Благородная дама, как посмотришь. Н-да уж, помню я эту благородную.

Баба, из-за которой я был в запое. Воочию.

– Кгхм, – откашлялся я, решив, что, как мужчина, должен первым прийти в себя. – А там, это... Никого больше нет? Мне б за дела перетереть.

– Ты... не рад меня видеть? – изумилась Инга.

– Нет, – честно сказал я.

– Почему?

Мы долго молчали. Я честно не знал, как ответить на е**нутый вопрос. Почему я не рад... А чему я должен радоваться? Что в моей жизни от этой встречи охеренно изменится? Да что бы ни было в прошлом – какой от этого смысл в настоящем? Умение хоронить или кремировать прошлое – одно из важнейших, приобретённых человечеством. Если начинаешь вместо погребения ковыряться в дохлятине – дохлятина будет вонять, только и всего.

– Во-первых, потому что Ваня умер, – сказал я, глядя в сторону. – Хочешь – сходи, в церкви свечку поставь. Ему, наверное, не помешает. Как он жил – сама знаешь. Может, свечка там и поможет как-нибудь.

– Ваня...

– Во-вторых, меня зовут Мёрдок. И мне так же неприятно тебя видеть, как было бы неприятно, если бы я стоял раком на приёме у проктолога, и в этот момент в процедурную зашла ты в сексуальном костюме медсестры. Всё было, всё закончилось. Мёртвые – к мёртвым, живые – к живым.

В этот момент я твёрдо решил, что любыми путями выцыганю у Сандры меч. И если эта дурёха не хочет жить без меня – ну, значит, мы с ней на**енимся в каком-нибудь живописном месте (не в кабаке, разумеется) и покончим с собой синхронно. Как – это уж по пьяни сообразим. И не такие головоломки разгадывали.

– Нам нужно поговорить. – Инга встала с трона, шагнула ко мне.

– Нет, – сказал я и сделал шаг назад.

– Но почему?! – Она замерла, протягивая ко мне руки.

– Инга, мне не о чем с тобой говорить. У меня здесь другая жизнь, в которую ты никак не вписываешься и не впишешься уже никогда.

– Не зарекайся. У меня тоже имплантирован чип.

– Чи... Чего? – обалдел я.

– Чип. – Инга коснулась пальцами левого виска. – В режиме реального времени записывает опыт. А вся память уже оцифрована. У меня есть аккаунт в проекте, и я даже уже выбрала аватар и класс. После смерти я окажусь здесь.

– Ты за брата моего замуж вышла, – напомнил я. – И он тоже окажется здесь. Так что ты даже после смерти продолжишь грустно елозить по его мягкой сосиске, пока форматирование жёсткого диска не разлучит вас.

– Это я и хотела тебе объяснить!

– Почему у Федьки мягкая сосиска? Да я и сам знаю. Тестостерона нет. Он от сидячего образа жизни в ноль скатывается. Каких бы ты в играх монстров ни зах**чивал.

– Я хотела тебе объяснить, почему вышла за него замуж.

– Мне не интересно.

– Вань... – шагнула она вниз.

– Мёрдок, – поправил я, отступив на шаг.

– Б**дь, ты серьёзно? – всплеснула руками Инга. – Это в честь того зеленорожего наркомана и сатаниста?

– Нет, б**дь, в честь Колина Мёрдока, который одноразовый баян изобрёл! Инга, свали отсюда, а? Ты ж никогда не была тупой курицей. Нахера начинать? Тебе не идёт. Живи, радуйся, получай удовольствие. Перед кем ты оправдываться собралась? Я хоть раз в жизни перед кем-то оправдывался? Творил, что хотел, и слал всех на**й.