Текст книги "Lvl 3: Двойник. Part 1 (СИ)"

Автор книги: Василий Криптонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Палыч картинно взялся за подбородок, изображая крайнюю задумчивость.

– Гм-гм... Кгхм... Rchn, мальчик, который не работал ни дня в жизни, не смог организовать толком даже такую элементарную акцию, как взятие заложников, поведший с собой людей, которые преследовали собственные цели и кинули его через х*й? Великолепный кандидат. Дальше – Мёрдок. Алкоголик и посредственный музыкант. Я уже вижу, как он сотворит себе полный подвал виски. Больше не вижу ничего, простите. Сандра...

– Мне не надо, спасибо, – замахала Сандра руками.

– Умная девочка, ты мне нравишься, – кивнул Палыч. – Мне продолжать? Всемогущий Ромул? Всемогущий Иствуд? Или – а, чего там! – всемогущая Вивьен! Или у вас, молодой человек, есть более веские кандидатуры? Психически незрелый, зависимый и ведомый Вейдер, например? Хуан, который мечтает превратить проект в «Техасскую резню бензопилой»? Лучший, кого вы могли бы предложить, это Донни. Но у него достаточно мозгов, чтобы отказаться от такой сомнительной привилегии моментально. Ещё пожелания? Проклятье, чувствую себя Санта Клаусом в торговом центре. Кто следующим сядет мне на коленку и поведает, что хочет получить на Рождество?

Стало тихо. На Коляна было жалко смотреть. Он побледнел и весь как будто съёжился.

Ну и что? Так мы и уйдём отсюда, не солоно сосавши? Да не бывать этому! Уж если до нас сам Антон Палыч снизошёл – значит, выбьем из него чего-нибудь!

– Я срать хочу. И ссать.

Палыч уставился на меня. Через минуту сказал:

– Мне кажется, мой взгляд и моё молчание достаточно красноречивы. Не заставляй меня формулировать уточняющий вопрос. Он будет очень громоздким и неудобоваримым.

– Ну... – Я инвентаризировал, наконец, меч и витиевато развёл руками. – Такая, знаешь, тема. Иногда хочется просто взять и кому-нибудь насрать под дверью. Я к тому, что человек этого, может, реально заслуживает. Понимаю, не всем оно надо. Пусть будет навык: «Отправление естественных надобностей». Кому надо – разблокируют. Первый уровень навыка – ссать, потом прокачаешь – можно срать. Когда ссышь – уровень интоксикации чутка падает. Но чтобы поссать – нужно попить. Но, в общем, не обязательно ссать. Не хочешь – не активируй навык, и всё тут. Но если вдруг прям надо обоссать какого-нибудь нехорошего человека или даже пидараса – то пожалуйста. Выпил стакан воды, подождал часик – и можно применить навык. И потом – есть же всякие извращенцы, вот даже здесь стопудов есть. А если нет – так будут. От вечной жизни как только крышак не едет. Может, лет через триста копрофаги выбьют себе права в Штатах и начнут за них бороться, и в проект это всё просочится. А тут уже как минимум база готова. Такая херня, Палыч. А ещё блевать можно. Тоже – в рамках интоксикации. Да и вообще, знаешь, иногда накатит такое состояние, что вот реально – два пальца в рот бы, и... Да ты сам знаешь, тебе уж сколько лет-то, ёпта! Неужто не разу блевать не хотелось с того, что вокруг происходит?

Палыч молчал ещё минуту, глядя на меня, потом сказал:

– Из всех предложений, что здесь прозвучали, это, как ни мерзко признавать, самое вменяемое и логически обоснованное. Внесу в туду-лист, обсудим реализацию. Всё, дамы и господа, я вынужден удалиться. Мне ещё предстоит убирать за вами дерьмо. Сделайте одолжение, покиньте это место как можно скорее и забудьте сюда дорогу.

– Погоди, слышь! – вдруг подорвался Ромыч. – Это... Типа, а чё с Вив? Она, типа, наладилась?

Палыч вздохнул и вновь водрузил на нос пенсне. Прошёл мимо меня, остановился напротив Вивьен и всмотрелся ей в лицо. Та радостно улыбалась, как будто фотографировалась.

– Меч ещё раз, пожалуйста, – попросил Палыч.

Я показал ему меч.

– Отбирать не будешь? – спросил я.

– Некоторые из вас просили смерти. Считайте это моим маленьким подарком. Однако имейте в виду: если этот меч будет использован хотя бы раз против кого-то, кто не давал на это согласия, последствия будут печальными... А, ну конечно. Майкл, господи боже, элементарный цикл! Полагаю, код писался на коленке. Хотя визуальному воплощению уделено гораздо больше времени. Дети...

– В чём замес? – волновался Рома.

– Ну... Если совсем просто, то меч открывает код и добавляет к нему собственный, который действует как вирус и заставляет программу самоуничтожаться. Тут, насколько я понимаю, были две NPC, головы которых меч пробил одновременно. Оба кода раскрылись, а потом запустился процесс смешения кодов. Должны были смешаться код NPC и код меча, но дополнительного кода Майкл не предусмотрел, и получилась чушь. В результате нужные для уничтожения строки смешались с основными. Ну конечно, он ведь указал в качестве источника только один возможный. И, как следствие, второй был воспринят как нативный. Код Танигавы был уже практически уничтожен – вероятно, её успели ранить – и от её личности ничего не осталось. А код Вивьен уже достаточно сложен, чтобы продолжать работать даже несмотря на мусорные строки. Хотя кое-какие сбои возможны. Не удивляйтесь. Я постараюсь вычистить лишнее, это просто. Только не надо меня благодарить! Это не ради вас, а ради меня. Я – перфекционист и горжусь этим, благодаря этому ценному качеству я поднялся так высоко. Когда вижу так называемый «индусский код», меня буквально в пот бросает.

– Так а чё у неё, память очистилась, типа?

– Рома, не тупи, а? – взвыл я. – Даже мне, дегенерату со стажем, уже ясно. Она отработала память у Танигавы.

– Именно, – подтвердил Палыч. – Вивьен сейчас обладает памятью, в два раза большей, чем полагается мобу. Используй её мудрее, девочка, – подмигнул он ей. – А проблема в том, что у той Танигавы, что осталась сверху, кластер памяти тот же самый... Господи, дети, сколько же от вас головной боли!

И тут он исчез, даже не попрощавшись. Видимо смекнул, что чем дольше с нами п**дишь, тем головняков больше.

TRACK_59

– Мы не сдадимся! – заорал Колян. – Мы всё ещё здесь, у нас всё ещё есть меч! Что бы он ни говорил...

– Коль, я не буду рубить людей просто по фану, я слишком трезвый, – оборвал я его. – Пошли домой.

– Отец, я...

– Коля! Прекрати. Хватит. Облажался – веди себя достойно. Делай вид, что эта вонь у тебя из штанов – часть великого и хитроумного плана, которого идиотам не понять. Поверь опыту старого рок-музыканта.

– Я не уйду!!!

Мы все переглянулись в тишине. Я пожал плечами и протянул Коляну меч рукояткой вперёд. Тот с удивлением посмотрел на оружие.

– Бери, – сказал я. – Давай, твоя жизнь – твои решения. Хочешь устроить бессмысленную бойню – ху*рь, твой выбор, твоё право. А хочешь – попробуй для начала найти какую-нибудь девчонку и сделать её счастливой. Чисто смеху ради, попробовать. Одну, а не весь мир. Или – песню написать. Такую, чтоб все ох**вали от радости, и чтоб всем от этой песни жить легче делалось.

Колян схватил меч, дёрнул на себя. Я едва успел руки разжать, чтоб не порезаться.

– Хочешь, чтобы я забыл о действительно важных вещах и погряз в трясине повседневных мелочей?!

– Мелочей? – усмехнулся я. – Поверь, Колян, сделать женщину счастливой или написать песню – это не мелочь. Это, может, вообще самые важные вещи во вселенной. Важнее, чем сама вселенная. Я вот – ни того, ни другого не умею. Оттого печален вечно и пью не в меру. Ладно, бывай.

Я первым двинулся вверх по лестнице, за мной потянулись остальные. Кусок потолка исчез, когда я его коснулся. Во, тут посветлее, тут, у Танигавы, своя атмосфера...

– Память переполнена!

Я вздрогнул. Да что ж такое, опять двадцать пять!

Но быстро понял, что это уже не Вивьен. Танигава – та, нормальная неписаная Танигава, что имела неосторожность бессмысленно и беспощадно влюбиться в Экси, потрогавшую её там, где не надо, сидела по-турецки на футончике и, раскачиваясь из стороны в сторону, напевала:

– Память переполнена, память переполнена...

– Ну, п**дец, – прокомментировал я.

– С новым багом, Мёрдок, – усмехнулся Иствуд. – Что ж... Надо сказать, мы все достаточно легко отделались.

– Я кинжал ассассина сп**дила, – похвасталась Сэнди.

– Ай, молодец, ай, хвалю! – восхитился я.

Отодвинул японскую дверь. В лицо ударило тёпло-холодной волной воздуха. Глубокий вдох, глубокий выдох... Эх, хорошо. Весна... Виртуальная весна. Вот вытает виртуальное говно из-под виртуального снега, виртуальные грачи прилетят, виртуальные цветы зацветут...

Я достал пачку из кармана, вытянул губами сигарету. Прикурил... бы. Хер там, место не подходящее, проклятая сигарета даже не думала тлеть. Ну, ладно, всё равно хорошо. Дома покурю.

Мы стояли перед Домом Перевоплощений. В городе было тихо. Город спал.

– Итак, – сказала Сандра, – что мы имеем?

– Мы поимели решительно всё, – сказал я с уверенностью. – Неписи, которая меня полосовала и компрометировала, больше нет. Я вернул клавишницу. И у нас остаётся ещё трое суток, чтобы дописать альбом. Так что – спим. А рано утром – не позже трёх часов дня! – собираемся в студии. Всё, ребята. Траблы кончились. Дальше – одна сплошная рутина и...

– Забери! – Вопль заставил меня вздрогнуть а рукоятка убивающего меча, оказавшаяся под носом, вовсе удивила.

– Чё не так, Коляня?

– Забери, и больше я не хочу тебя знать!

У мальца слёзы бежали по щекам, губёшки тряслись.

– Коль...

– Молчи! Сегодня, батя, ты смешал мои идеалы с дерьмом в буквальном смысле. Я тебе доверял, а ты плюнул мне в лицо и вытер об меня ноги. Прощай!

Я взял меч, а Колян, развернувшись, быстрым шагом пошёл прочь.

– Ты его не остановишь? – спросила Сандра.

– Нет. – Я инвентаризировал меч. – Я, конечно, нихера не отец года, у меня детей вообще никогда не было (наверное), но ребёнком-то я был. И одну простую истину понял очень хорошо.

– Кажется нас ждёт очередная мудрость от Мёрдока, – хмыкнул Иствуд.

– Угу. Записывай, ковбой, процитируешь при случае. Детям нужно помочь встать на ноги, а потом – отпустить. Если ребёнок в состоянии послать тебя нахер и уйти, не оглядываясь – значит, ты всё сделал худо-бедно правильно, а дальше упираться – только портить. Так и с песнями. Так и с музыкой. Ты можешь делать одно, а в итоге получишь что-то совершенно другое, что пошлёт тебя нахер и уйдёт, не оглядываясь, зазвучит из каждого граммофона, понесёт тот смысл, которого ты и не думал вкладывать. Станет больше и лучше тебя, затмит тебя своей тенью. И как бы тебя с этого ни ломало, это – счастье. Когда дети съезжают – это всегда счастье...

***

– Можно, я у тебя переночую? – вдруг спросила Сандра.

– До твоего дома же ближе, – удивился я.

– Ну...

– Да можно, конечно. Внизу на диване постелим, он ничё такой...

– Мёрдок, ты мудак! – саданула она мне локтем в рёбра, но сама тут же рассмеялась и взяла меня под руку.

Когда мы пришли домой, Коляна там уже не было. У него и вещей-то – хрен да маленько, а в виртуале чемоданы упаковывать не надо. Покидал в инвентарь трусы-носки и – давай, до свиданья.

– Будешь скучать? – спросила Сандра.

– Буду бухать, это точно. А вот что я при этом буду думать – никто не узнает, потому что знаешь, почему?

– Догадываюсь. Потому что чувства и эмоции – это для баб и пидарасов, а настоящему мужику – море по хер, который болтается ниже колена. Так?

– Нет, не так, Сандра. Потому что я – очень воспитанный. Эх, тупанул, надо было Палычу посоветовать кинотеатр открыть, с советскими мультиками. Я бы занялся твоим образованием. В кинотеатре, да на заднем ряду, да под «Винни Пуха»...

Мы поднялись ко мне в комнату, там Сандра в меня буквально вцепилась. Я, после всех треволнений, честно говоря, скорее бы спать бахнулся, но чё б и не побаловаться на сон грядущий.

Однако интерфейс внезапно всё испортил. Мигнул уведомлением, что на зеркальце пришло новое сообщение от Доброжелателя.

– Погодь, – отстранился я от Сандры и достал зеркальце. – Агентура проснулась.

– Серьёзно? – не поверила Сандра. – Игноришь меня, потому что тебе эсэмэска пришла? Мёрдок, если б я хотела таких отношений, я бы трахалась с подростками.

– И они бы тебя боготворили, – пробормотал я, тыкая в последнее полученное видео. – Потому что кто-то же должен. Пока девочки-подростки переживают взлёт лесботренда...

– Вот я и подумываю...

– Слышь, да приглуши ты уже, а? Ща по-быстренькому видос посмотрим и отработаем обязательную программу.

Видео запустилось. На этот раз оно было более динамичным – Доброжелатель куда-то шёл. Одновременно быстро и медленно, и выглядели его движения как-то странно.

– Привет, – пропыхтел он бледной потеющей рожей, – это Доброжелатель, и сейчас мы на костылях и с палкой для селфи попробуем пробраться в одну палату, в которую нам пробираться нельзя, чтобы увидеть то, чего официально не существует.

TRACK_60

Мы присели на кровать, с любопытством наблюдая за ковыляниями Доброжелателя по больничному коридору. Вот куда, блин, встал, дебилоид? Судя по роже, ему б ещё неделю точно постельный режим. Ладно б за бутылкой попёрся, я б его по-братски понял, но ведь наверняка за хернёй какой-то ломится.

– Симпатичный, – заметила Сандра.

– Тоже нравится, думаю жениться, – отозвался я.

– Заткнись! – опять заржала Сандра.

Всё-таки в ударе я сегодня.

Голос Доброжелателя вновь заставил нас сосредоточиться на его героической одиссее. Мужик куда-то с лютым трудом свернул и заговорил значительно тише:

– Теперь, Мёрдок, все элементы головоломки окончательно встали на свои места. Помнишь, как в первом томе я говорил тебе, что твой брат – человек выдающихся моральных качеств? Забудь. Я никогда так не ошибался.

– Пф, тоже мне новость, – прокомментировал я. – Ты всю дорогу в людях нихера не разбираешься.

– Тише ты! – толкнула меня Сандра.

– Помнишь того парня, про которого я рассказывал? – пыхтел Доброжелатель. – Который тебя якобы убил? Я ещё оплачивал ему адвоката. Так вот, пару дней назад у меня освободилась эта статья расходов. Парня зарезали в тюрьме, воткнули заточку в горло. Мой адвокат пропал без вести. А меня тем же вечером попытались убить. Теперь ты понимаешь, что творится?

– Да беспредел в этой вашей Сан-Франциске творится, – пожал я плечами. – Подумаешь, херня. Жалкое подобие девяностых в России.

– Извини, что мне приходится форсировать, Мёрдок, но...

Изображение ненадолго пропало, звук – тоже. Это ещё что за хрень? Ау, б**дь, ку-ку, ёпта! Двадцать первый век на дворе, очнитесь, пидорьё!

Вернулась картинка. Доброжелатель, пыхтя от натуги, открывает дверь и заходит в полутёмную палату. Там – одна койка, в ней кто-то лежит, и к нему тянется грёбаная уйма трубок и проводов. Видать, совсем чуваку херово. Лицо в тени...

– Это самое страшное, – прошептал Доброжелатель. – Постарайся собраться с духом, Мёрдок. Тебе нужно принять это и переварить. И – как можно скорее. Потому что нам нужно действовать...

В кадре появилась бумажка. Я прищурился. Руки у Доброжелателя тряслись, как у бывалого алкаша при виде бутылки пива с утра. Что там за херня-то? История болезни вроде. Фамилия пациента – Vorontsov.

– Опа, – широко раскрыл я глаза.

– На нас напал один и тот же человек. – Снова рожа Доброжелателя в кадре. – Или... нас заказал один и тот же человек. В любом случае, он за всем этим стоит.

Похоже, Доброжелатель врубил фонарик на телефоне, и пляшущий луч света ударил в лицо коматозника. Я вздрогнул, Сандра выругалась.

На койке лежал мой брат.

– Когда успели?! – воскликнул я. – Только что же с ним разговаривал...

А братан как-то быстро испарился. Не, ну, может, конечно, зассал с Палычем встречаться, всё-таки самовольно по виртуалу шарашился, а им пока вроде бы нельзя такое. А может, как раз в этот момент кто-то вломился к нему в дом и...

– Б**дь, – прошептал я, и у меня задрожали руки.

– Что? Что происходит?! – всполошилась Сандра.

Сказал бы я тебе, что происходит... Брата – жалко, да только он хотя бы жив, на аппаратах. Но ведь этот задрот успел жениться. Он живёт с Ингой. И, кажется, с моей матерью, если я всё правильно понял.

Что с ними? Насколько я знаю жизнь, в случае вот таких налётов свидетелей предпочитают не оставлять. Игры в благородных рыцарей закончились, сегодня никто не хочет подставляться из-за принципов. Принципы – отдельно, работа – отдельно.

– Они всё скрыли. – Снова Доброжелатель во весь кадр. – И ты, пожалуйста, молчи. Я не знаю, что с тобой сделают, если узнают, что ты знаешь. А если узнают, что информацию тебе слил я – мне конец, однозначно. Надеюсь, ты смотришь это видео у себя в доме, как я и говорил, потому что...

Щёлк – и всё. Чёрный экран. Миг спустя чернота сменилась на отражение наших с Сандрой охеревших рож.

– Э! – Я потряс зеркальцем. – Я ль на свете всех милее?!

– Вы, хозяин, – сказал осёл, входя в дверь. – Считаю, что споры по данному вопросу попросту нелепы. Вы самый лучший.

Он протопал к своему углу, шлёпнулся там на бок и замер, с таким довольным видом, что у меня сердце ёкнуло.

– Х*ли ты облизываешься, мудень? – осторожно спросил я.

– Вкусно было, хозяин.

– Что вкусно? Тебе чего – отсосать на улице дали за стакан спирта?

– Травки, хозяин. Прекрасные вкусные травки.

– Прекрасные вку... Б**дь!

Я вскочил на ноги, волосы у меня поднялись дыбом на всех частях тела.

– Что?! Что?!! – подпрыгивала рядом Сандра.

Я вертел головой, и чем больше вертел, тем херовей мне становилось. Оттолкнул Сандру, выскочил в коридор, сбежал вниз по лестнице.

– Б**-а-а-а-адь! – сотряс дом от фундамента до крыши мой богатырский рёв.

Травки, волшебные травки Мэйтаты исчезли. Я мог бы сразу это заметить, если б не вернулся таким удолбавшимся. Не было даже запаха, к которому я успел притерпеться. Теперь мой дом был открытой книгой для создателей, и, вероятно, в этом и следовало искать причину внезапно оборвавшегося видео Доброжелателя.

TRACK_61

– И-а-а-а-а, и-а-а-а-а, и-а-а-а! – усирался подвешенный на верёвках осёл, глядя на меня полными ужаса глазами.

Я поднял табуретку и от души въ**ал скотине по корпусу. Лимузин вновь разразился громкими воплями.

Сандра помогла мне сделать эту пиньяту, перекинув верёвку через потолочную балку. Лимузин был против, но его мнения никто не спрашивал. Сандра, в общем-то, тоже была против, потому что она когда-то, обдолбанная, подписала петицию о защите прав животных и прочитала трогательный буклетик, который ей дали в награду. Но её мнения тоже никто не спрашивал.

– Мёрдок, что бы ни происходило у тебя в голове, по факту ты просто лупишь осла табуреткой, больше ничего! – увещевала Сандра. – Подумай об этом.

– Поправка, – проскрежетал я сквозь зубы. – Что бы ни происходило у тебя в голове, я просто п**жу нарисованной табуреткой предательский файл с программой под названием «Осёл».

– Да мы все здесь – файлы с программами. И Вивьен, ради которой ты, между прочим, этой ночью горы сворачивал.

– Я ни в чём не виноват, хозяин! – голосил осёл. – Я был послушным!

– Послушным?! – взревел я. – Ты, скотина тупая, сожрал защиту этого дома, ради которой Мэйтата чуть не подох от напряжения невероятных сил!

– Мне приказали!

– Кто? Колян, сука такая? Я, б**дь, его найду, он у меня рядом с тобой висеть будет.

– Вы!

– Что?!

– Вы приказали!

– Ты хочешь сказать, что я разрешил тебе сожрать траву в доме? Ты п**дишь мне, ослятина! До такой степени я уже месяц как не нажирался!

Я снова размахнулся и вмазал ото всей душеньки тупому виртуальному ослу. Тот, с оглушительным «иа», завертелся на месте. Пришлось остановить его ещё одним ударом, в противоположном направлении.

Сандра осуждающе покачала головой, но хоть с советами не полезла, и на том спасибо.

– Хозяин, вы не просто разрешили, вы приказали мне сожрать траву в доме! – простонал осёл.

– Ты е**нулся? Когда?!

– Этой ночью, хозяин! Мы были в Доме Перевоплощений, вы послали меня стучать на вас, и я радостно побежал исполнять поручение.

– И в каком месте «настучи на нас» означает «сожри траву»?

– Ни в каком, хозяин, хотя я не так много мест знаю. Но проскакав квартал, я вновь встретил вас. Вы спросили меня, куда я скачу, я подробно доложил. Тогда вы сказали, что отменяете приказание, и велели мне пойти к вам домой и сожрать всю траву как можно скорее, потому что она портит интерьер.

У меня аж табуретка опустилась, и по ослиной морде было видно, что у него от этого прям на душе полегчало. Чего не скажешь о моей душе.

– Ты что, пиньята, совсем поехал?

– Хозяин хочет поменять мне имя? Если вас интересует моё мнение, хозяин, то быть Лимузином мне нравится гораздо больше, чем пиньятой.

– Всем больше нравится быть лимузином, чем пиньятой. Но судьбу наши симпатии не волнуют совершенно. Приходится иногда и чем похуже быть.

Тем не менее, я отбросил табуретку. Осёл, конечно, мудло, но в данном случае я до него при всём желании до**аться не мог. Он выполнял приказ. Якобы мой.

– Танигава, – вздохнула Сандра.

– Дембельский аккорд этой заразы, – подтвердил я. – Шла домой и подговнила напоследок, сука е...

Я осекся. Так, как не осекался ещё никогда. Спустя секунду мне поплохело, и я медленно сел на пол.

– Мёрдок? – всполошилась Сандра. – Мёрдок, ты в порядке?

– Нет, Сандра, я не в порядке, – сказал я. – Я вообще нихрена и ни разу не в порядке.

В голове как будто бомбы рвались. Одна за одной. И все, суки, атомные.

Х*як! – «Почему тебе не пишет мама?»

Х*як! – «Вы уже оцифровывали живого человека?»

Х*як! – «Она может принять облик любой женщины, будь осторожен».

Х*як! – «Дух как дух. Выглядит, как ты. Он всё у тебя забирает. Душу твою высосет. Жизнь заберёт. И будет жить вместо тебя, а ты будешь у него штатным пидарасом для опытов».

Я достал бутылку из инвентаря, посмотрел на просвет. Долго смотрел. А потом вскочил, размахнулся и зашвырнул ею в камин со всего размаху. Осёл «иакнул» от испуга. С Сандрой чуть приступа не случилось – бутылку-то я бросил полную.

– Мёрдок, ты куда? Постой! Да объясни ты, что происходит?

– В студию, – сказал я.

– Зачем?!

– Затем!!! – рявкнул я.

Сандра, не будь дура, поняла, что – п**дец, и настаивать на полном взаимопонимании не стала. Проводила до двери. На пороге я всё-таки остановился и нехотя сказал, хотя разговаривать вообще не хотелось:

– Часов в двенадцать парней собери. Надо работу закончить.

– Поняла, – кивнула Сандра. – А осёл?..

– Осёл? – Я скользнул взглядом по неподвижной пиньяте. – Не знаю... Пусть висит.

TRACK_62

В студии я достал гитару, стул, уселся поудобнее и просто начал играть и петь. Всё подряд, из самого сердца. Перед глазами мельтешили уведомления. Росли уровни навыков, апнулся и основной уровень, и я по привычке разбросал очки навыков. Два – таланту, два – силе воли, остальные – по специальным навыкам. Исцеляющая музыка, Музыка для релаксации. Ну и два – притырил на всякий случай.

До времени. Подумаю. Мне о многом ещё подумать надо, и всякие злое**чие очки – это даже не в первой сотне в очереди на размышления.

Вдохновение начало падать... Презирай не презирай – а считаться приходится. Что ж, благо, с психу не последнюю бутылку расх**рил. Достал – выпил. Попёрло. Где б мы все были без этой волшебной схемы.

– Пишем, – прокашлял я в трубу. – Следующая песня будет называться «Паранормальная жизнь».

И заиграл. Никогда в жизни ещё так не играл. Это, мать его так, был полноценный концерт, квартирник, жиза великая. Только без слушателей. Стихи просто пёрли изнутри наружу. Херовые, конечно, тупые, как всегда. У меня всё тупое. Я и сам тупой.

До последнего ведь в шары долбился, очевидного видеть не хотел. Мол, всё херня, в жизни всегда всё просто, никаких таких нереальных муток нет и быть не может... Угу, не может. Одного не учёл: бывают в жизни ублюдки, которые просто жить не умеют. Им необходимо – сложно.

Висит перед тобой яблоко – возьми, б**дь, сорви, сожри. Но – нет. Нужно купить стол, поставить под яблоней, потом – тарелку, да так, чтобы строго под яблочком стояла. Потом вокруг дом построить, вокруг дома – забор. Калитку закрыть, в доме запереться и молиться на яблоню, чтоб яблоко упало. А когда не падает – психануть и топором, топором эту яблоню...

– Следующая песня – «Яблочный дом», – скомандовал я звуковику. – В минорчике.

– Запись включена, – откликнулся звуковик.

Прелесть. Вот я уже и дошёл до той кондиции, когда с неписями действительно лучше, чем с людьми. Ну а чё? Тупят плюс-минус поровну, зато мозги меньше е**т. Скажешь – сделают. А люди... С людьми оно всяко бывает.

– Следующая, – сказал я, откашлявшись, – хер знает, как её назвать. Пиши тупо: «Сыну». Потом, мож, переименую.

– Запись включена.

Я ударил по струнам. Я запел:

– Вот и всё, пацан, извиняй.

Дальше каждый сам по себе.

Я отправлюсь в ад или в рай,

А ты пока гуляй по земле...

Ты прости, тебя я подвёл

Многого сказать не успел

Вёл себя, как мразь и козёл,

А теперь вообще – не у дел.

Попустило меня не скоро. Уже столько материала к тому времени записал, что – охереть не встать. Толку, правда, чуть. Куда это всё барахло? Так, себе же на память, если вообще захочется об этой сессии припадочной вспоминать. Но хоть размялся. Скоро пацаны подгребут, жахнем тяжеляк, тут-то меня и вообще попустит.

Потом – поспать. Когда я спал-то крайний раз? Твою мать... Вот жизнь сдавила, сука этакая. Ни продыхнуть ни пёрднуть. И бухло не льётся в глотку, и вообще какая-то депрессуха навалилась – хоть волком вой.

А может, правда – плюнуть на всё и свалить к Мэйтате? Он звал же в гости. И адрес на столике бутылочном кровью записан. Да я его и запомнил уж. С Мэйтатой не потоскуешь. Он всё по полкам раскидает, всё чётко прикинет, и всё по итогу по красоте выкружит. С ним и бухать – совсем другое, и бабы – по-другому воспринимаются. И жизнь, жизнь самое – такими красками играет! Вот что значит настоящий верный друг.

Я вышел покурить – так и сигаретка не в радость пошла, а в одно сплошное огорчение. Это что ж такое получается? От отравы – тошнит, от ЗОЖа – ещё пуще. А ведь говорил мне Мэйтата, завещал ведь – бухай, Мёрдок, как можно больше и баб е*и постоянно! Я ж старался, я ж рогом упирался! А потом? Сорвался разок – и рухнул в бездну ненасытную. Так с тех пор и падаю, и падаю... То героем стал, то концерт нарисовался, то альбом пишем... В общем, всё под откос.

Так в жизни всегда. Кажется со стороны – чувак в гору идёт! А у чувака на душе-то как насрано. Или, например, кажется – в говне чувак! А на душе у него – ангелы поют, и радостно ему, безудержно и бесповоротно.

Теперь мне казалось, что год назад, когда я рулил своим кабаком и ныл, как всё херово, я был счастлив. И сам был вроде ангела, святым и беззаботным, вечно пьяным. А теперь – ну что я такое?

– Мрачная и у**ищная скотина, которая п**дит осла табуреткой и ни**я в своей проссанной жизни ладу дать не может, – сказал я.

– Так меня ещё никогда не оскорбляли, можно я буду считать это комплиментом?

Я моргнул, тряхнул головой и сфокусировал взгляд, который допреж того был расфокусирован. Передо мной стоял Иствуд, и в воздухе ещё таял ментальный шлейф от некогда протянутой руки. Он, видать, хотел поздороваться, но когда я, глядя ему в глаза, выдал вот такое, стратегия у ковбоя поменялась едва ли не автопилотом.

– А-а-а, Иствуд, – улыбнулся я, симулируя радость жизни. – Ромыч, Вивьен. О, и Сандра тут. Ну здравствуйте, здравствуйте, заходите. Полабаем маленько, не правда ли?

– Сандра, типа, сказала, с тобой п**дец какой-то, – сказал Ромыч.

– Не обращай внимания, юнга. Твоя беда – барабаны. Вот по ним и херачь. Прошу! – Я открыл дверь и сделал приглашающий жест рукой.

Иствуд зашёл с непроницаемым выражением морды лица, Вивьен улыбалась, как блаженная, Сандра смотрела на меня обеспокоенно, а Ромыч, как всегда, вообще не отдуплял, чё-кого и почему, а главное – за каким х**м.

– Так, звуковик! – гаркнул я в трубу. – Давай нам для вдохновения – всё, что мы налабали.

– Запуск последних записей, – отозвался звуковик.

И зазвучала моя акустика.

– На**й, – отдал я команду. – Ты нормальное включай. Где вся группа.

– Записи группы «Благодарные мертвецы» не обнаружены.

Стало тихо и страшно.

– А ну-ка ещё раз, с самого начала и медленно, – попросил я.

Напоролся, б**дь. TTS врубилось на минималке: «За-а-а-а-апи-и-и-и-и-иси-и-и-и-и...»

– Сука! – рявкнул я и, выбежав из записывающей каморки, ворвался в кабинет звуковика. – Ты тут чё, таки бухать, что ли, начал, у**ина тупая?!

– ...гру-у-у-упп-ы-ы-ы-ы-ы...

– Нормальная скорость речи! – заорал я. – Где наши записи? Какого х*я? Мы тебе за что деньги платим, вы**ень п**доголовый? Щас в суд тебя за яйца оттащу, ты нам столько заторчишь – ты охереешь!

– Суд не сможет не принять во внимание имеющиеся у меня логи, которые доказывают, что этой ночью господин Мёрдок пришёл в студию и приказал удалить все существующие записи, – сказал звуковик. – Он особенно настаивал на том, чтобы – цитирую – «никаких копий этого говна не оставалось! Мир должен понять, что чего-то стою только я один, с гитарой, а моя так называемая группа – это куча дерьма, которая всюду таскается за мной и уже достала своей вонью», конец цитаты.

TRACK_63

Я сидел в студии на полу и смотрел в никуда. Напротив меня на корточках сидела Вивьен. Где-то в углу Сандра и Иствуд п**дили Рому. За что, спросите вы? Ну, очевидно же, за что. Вы ведь сами наверняка были тупорылым подростком, который считает себя самым умным, а по факту хер от пальца не отличает. Все были...

– Да понял я, б**дь, понял! – орал Ромыч.

– Что ты понял? – спросил Иствуд и щёлкнул курком револьвера. – Давай, расскажи нам, и, может быть, я не стану дырявить тебе колени. Барабанщику ведь не нужны колени?

– Я понял, что всю эту х**ту говорил не Мёрдок, а ё**ная Танигава, и мои предъявы – они, короче, ни о чём ваще.

– Умница, Ромул, – сказала Сандра. – Ты это запомни, как молитву, и повторяй почаще. А то у тебя в мозгу вообще с трудом, я смотрю, информация оседает. Память золотой рыбки. Два плюс два – сегодня четыре, а завтра уже хер его знает.

– Отъ**ись!

– Повежливее, ты говоришь с дамой.

– И ты, аниме, отъ**ись! Е**л я таких дам.

Сандра рассмеялась и ласково потрепала Ромку по щеке:

– Нет, мальчик. Таких – не е**л, поверь на слово. И, боюсь, не доведётся. Свой потолок ты уже вы**ал.

– Я чё, поехавший, что ли, потолки е**ть? Даже если натяжные.

Вивьен негромко сказала, так, чтобы слышал только я:

– Это ведь была не Танигава. У меня есть доступ к её памяти. И с Экси тоже была не она.

– Знаю, – сказал я. – Молчи пока.

– Что происходит, Мёрдок?

– Что происходит? Нас поимели. Без вазелина. Всех и сразу. Ты хотела групповуху? Ну, вот тебе и групповуха, приятно по**аться.

Услышав мой голос, ребята прекратили возню в углу. Помогли подняться Ромычу, который всё равно как-то косо на меня смотрел. Ну, тупизна – она такая. Не сразу проходит. Её нужно выбивать тщательно, ломом.

– Э, звукач! – крикнул я, подойдя к трубе. – У меня экземпляры пластинки с синглом остались. С них же можно адекватно дорожку снять?