Текст книги "Lvl 3: Двойник. Part 1 (СИ)"

Автор книги: Василий Криптонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Annotation

– Ты ведь уже давно понял, что сольно добьёшься куда больше, чем в составе группы. Ты – Боб Дилан этого мира, Мёрдок. Но ты изо всех сил упираешься рогом, чтобы мы не чувствовали себя обузой. Ты готов потратить трое суток без сна и отдыха, чтобы записать материал, который практически никто не будет слушать, хотя у тебя уже есть на целую пластинку песен, которые станут народными.

– Нихрена ты не понимаешь, ковбой. – Я стряхнул пепел в рыхлый снег под ногами. – Я не для вас это делаю. Это – моя мечта. Рок-группа. Именно группа. Именно электрический звук. Грохот. Огромные динамики. Огромные залы. И эта огромная энергия, которая мечется между всеми нами и каждым человеком в зале.

– Может быть, – пожал плечами Иствуд. – А может быть, это ты нихрена не понимаешь, Мёрдок.

***

По: "TRACK_67"

Василий Криптонов

A-SIDE: Личный бренд с нуля

INTRO

TRACK_01

TRACK_02

TRACK_03

TRACK_04

TRACK_05

TRACK_06

TRACK_07

TRACK_08

TRACK_09

TRACK_10

TRACK_11

TRACK_12

TRACK_13

TRACK_14

TRACK_15

TRACK_16

TRACK_17

TRACK_18

TRACK_19

TRACK_20

TRACK_21

TRACK_22

TRACK_23

TRACK_24

TRACK_25

B-SIDE: Навеки, брат

TRACK_26

TRACK_27

TRACK_28

TRACK_29

TRACK_30

TRACK_31

TRACK_32

TRACK_33

TRACK_34

TRACK_35

TRACK_36

TRACK_37

TRACK_38

TRACK_39

TRACK_40

TRACK_41

TRACK_42

TRACK_43

TRACK_44

TRACK_45

TRACK_46

TRACK_47

TRACK_48

TRACK_49

TRACK_50

TRACK_51

TRACK_52

TRACK_53

TRACK_54

TRACK_55

TRACK_56

TRACK_57

TRACK_58

TRACK_59

TRACK_60

TRACK_61

TRACK_62

TRACK_63

TRACK_64

TRACK_65

TRACK_66

TRACK_67

Василий Криптонов

Murdoc | Мёрдок. Lvl 3: Двойник. Part 1

A-SIDE: Личный бренд с нуля

Хай, пипл! С вами Мёрдок, и у нас небольшие технические сложности. Мы уже вот-вот начнём играть, я отвечаю, пацаны почти настроились. Просто такие дела – это вам не книжка, а пластинка. А у пластинки – две стороны. Вы, со своими спотифаями, наверное, уже вообще не отдупляете, что такое пластинка и нахрена ей две стороны, когда и с одной стороной ништяк. Но я-то олдскульный и музло делаю для взрослых людей, которые ещё помнят, как обращаться с иглой.

Короче, там, где вы это читаете, нет технической возможности разнести треки по двум сторонам, поэтому варианта два. Либо назвать первый трек: "A-SIDE: Личный бренд с нуля TRACK_01", либо сделать два особых незапланированных трека, первый из которых будет называться просто "A-SIDE: Личный бренд с нуля", а уже потом пойдёт интро и остальные треки.

Но пустой трек создавать как-то западло, поэтому я вам сейчас что-нибудь спою для разогрева.

Короче, вот вам, типа, эпиграф к альбому. Чёрный Лукич, песня "Будет весело и страшно":

Бyдет весело и страшно

Бyдет больно и смешно

Бyдет как на пpомокашке

Бyдет как в немом кино

Бyдyт белые палаты

Бyдет добpый взгляд вpача

Бyдyт бpатья акpобаты

Тpи звонка и тpи ключа

Бyдyт pадость поpажений

И пощечины yдач.

Бyдyт пpаведные pечи

И визгливый бабий плач

Бyдyт кислые помои

Бyдyт сытые глаза

Бyдет всякое такое

Бyдет pазное нельзя...

INTRO

В Линтон пришла зима.

Виртуальный снег покрыл виртуальные улицы; кое-где намёрз виртуальный лёд, на котором можно было виртуально поскользнуться. Виртуальный холод просочился в виртуальные дома, и виртуальные тела людей дрожали по ночам в виртуальной темноте, теряя очки виртуального здоровья.

Глава города, Донни, запретил торговцам взвинчивать цены на дрова. В ответ торговцы мстительно заявили, что дрова закончились. Дровосеки поддержали забастовку, а без лицензии дровосека рубка деревьев была в принципе невозможна. И люди мёрзли, проклиная Дона, торговцев, дровосеков и даже – страшно сказать! – Создателей.

Создатели же не ели хлеб даром. Они старались изо всех сил вводить разнообразные новшества. Однажды утром посреди городской площади появился столб.

Всем, конечно, было бы плевать на этот столб. Мало ли столбов в городе. Одним больше, одним меньше. Никто бы и внимания не обратил, если бы не два серьёзных «но». Первое: Дон объявил общегородское собрание возле этого столба. На собрание пришла едва ли четверть замёрзшего города.

Второе: на столбе висела камера наблюдения.

– Это что? – спросил писатель Вейдер, указав дрожащей рукой на камеру.

Вейдер пил. Пил давно, много и страшно. Он подумывал бросить, но тут кстати ударили морозы, и без водки ему сделалось совсем печально. Вейдер отложил здоровый образ жизни до весны. Он уже давно стал по классу – алкоголиком, но не волновался по этому поводу, поскольку собственную жизнь ценил крайне низко.

– Это камера, – пробасил Дон и взял паузу.

Как будто ждал чего-то. Как будто ему не хватало здесь кого-то, кто сказал бы: «Да ну н**уй! А я думал, это банка тушёнки, вот ты мне глаза-то открыл!» Но никто этого не сказал, и Дон, тяжело вздохнув, продолжил:

– Проект одобрили почти на всех инстанциях. Начинается его интеграция в реал. У наших родственников теперь есть доступ к этой камере. Трансляция ведётся круглосуточно. Можно подойти и сказать что угодно. Запись с вашим появлением автоматически будет сохранена, на случай, если родственники...

Поднялся галдёж. Дона засыпали вопросами.

– А звук пишет?

– А если я хочу конфиденциально?

– А если...

– А как...

Дон мрачнел с каждой минутой. Он уже жалел, что не выпросил у куратора какого-нибудь непися-бота техподдержки. Собрание грозило затянуться до бесконечности.

– Звук пишет, – объяснял Дон. – Никакой пока конфиденциальности. Задача – показать нашим родственникам панораму жизни. Как уличная камера, понимаете? Только более совершенная...

Люди пришли в страшное волнение. Как и всегда в таких ситуациях, слухи разнеслись с невероятной скоростью. Площадь начала заполняться людьми. Все, кто предпочёл изначально остаться дома, оскорбив власть игнором, не утерпели и явились сюда.

Наконец, Дон отмахнулся от вопросов и велел становиться в очередь. Длинная это была очередь и двигалась небыстро. Каждый хотел что-то сказать родственникам, но толком не знал, что.

– Ну, эта, короче, – шмыгнул красным замёрзшим носом Romul, – нормально у меня всё. Тока хату пока не построил. Я, типа, у пацана живу, короче, у кента моего. В группе играю. Типа на барабанах. Чё, ты-то как там, ма? Тачку новую купили? Ты, короче, прости, я дурак был... Но тама реально просто руль дёрнулся, я нормально себя контролировал... Блин!

Резко опустив голову, Рома ушёл прочь. Вместо него к столбу подошёл Грой. Один за другим, стесняясь и теряясь, живые мертвецы приветствовали своих родных и близких, оставшихся по ту сторону.

– Я, пожалуй, счастлив, – говорил Дерек. – Пишу картины, не отвлекаясь на всякие пустяки. У меня уже двадцатый уровень... Тебе это ни о чём не говорит, я понимаю, Зари... Просто хочу, чтобы ты ещё подумала. Даже если я – это не совсем я, мне тебя не хватает. И если потом это уже будешь не совсем ты... Если не встретишь другого... В общем, согласись на этот проект. Господи, как всё запутанно!

Все изливали душу столбу с камерой, которая доброжелательно светила на каждого зелёным огоньком. И только Rchn и Вейдер стояли поодаль, вне зоны действия камеры.

– Тотальный контроль, – тихо сказал Вейдер.

– Всё как ты рассказывал, – шепнул Коля.

– Это лишь первая камера, помяни моё слово. Скоро они будут стоять на каждом углу, висеть в домах.

– А эти... – Коля горестно покачал головой, глядя как Сандра возносит неслышную мольбу столбу. – Наивные! Неужели Создатели просто так сделают нам добро?! Как можно в это верить? Как они докажут, что с той стороны реально их родственники?

– Письмом, – фыркнул Вейдер. – Которое напишет не пойми кто. Пойду домой.

– Ты придёшь вечером?

– Конечно. Отец-то как?

– Плохо, – помрачнел Коля. – Очень. И до сих пор непонятно, почему...

– Ты ещё спрашиваешь? Да у каждого из нас миллиард причин!

– Верно. Но Вивьен говорит, что всё равно должно было быть... Как это... провоцирующее событие, вот.

Вейдер ушёл домой. Коля отправился проходить намеченные на день квесты. Ему нужно было прокачиваться изо всех сил, чтобы бросить вызов богам.

Только к вечеру площадь опустела. Закатилось недолговечное зимнее солнце. Засияла на небе луна. Редкие тучки роняли на землю редкие снежинки. Замер мир, неподвижный, безлюдный, серебряный...

И в тот час, когда погасло последнее окошко в Линтоне, заскрипел под чьими-то сапогами снег. Человек с длинными волосами, в длинном плаще, шатаясь, вышел на площадь и упал.

Это был Мёрдок. И он был пьян. Он пил так много и так давно, что в сравнении с ним Вейдер казался трезвенником.

Но перекачанная «алкашка» не давала Мёрдоку спиться, и он являл собою вопиющую несправедливость и наглядный пример несостоятельности системы, спасовавшей перед непреклонным одиночкой.

Трясущимися руками Мёрдок уперся в снег, отжался и встал. Поднялся на трясущиеся ноги. Весь перепачканный снегом, он подошёл к столбу и посмотрел на камеру, приветливо светившую зелёным огоньком.

– Здрст, – попытался что-то сказать Мёрдок. – Хйссы йбнйе.

Видимо тут он понял, что словами не сможет передать все оттенки смысла, все полутона негасимого чувства, адским пламенем пожирающего могучую душу его. И Мёрдок замолчал. Он развязал непослушными руками штаны и вытащил под свет луны, звёзд и зелёного огонёчка предмет, который можно было бы классифицировать как запрещённое законом оружие, если бы он не был связан с хозяином узами куда более крепкими, чем самая сильная на свете любовь.

– Во! – сказал Мёрдок, демонстрируя камере свою добычу, на которой быстро таяли редкие снежинки. – Это мой хрен, ты узнаешь его по расположению звёзд! – пропел Мёрдок, и язык его странным образом не заплетался при этом.

Зелёный огонёк впервые за день моргнул. Мёрдок, почувствовав отдачу, выразительно поболтал своим прибором и пропел другое:

– Эй, посмотри на меня! Думай обо мне, делай как я!

Зелёный огонёк погас. В камере что-то взорвалось, и к тёмным небесам полетел чёрный дым.

– Птрчено, – с удовлетворением констатировал Мёрдок и, убрав смертельное оружие на место, завязал штаны.

Радость его, однако, быстро закончилась. Поникли плечи, опустилась голова, и Мёрдок побрёл прочь от столба, площади и восстановленной ратуши в неизвестном направлении. Он шёл и насвистывал мелодию из фильма «Человек-амфибия». Ноты, смешиваясь с редкими виртуальными снежинками, танцевали и падали на виртуальную площадь, серебрящуюся под виртуальным светом виртуальной луны. А следом за Мёрдоком безмолвной тенью шёл осёл и только время от времени вздыхал.

Линтон спал виртуальным сном. Но скоро ему предстояло проснуться по-настоящему.

TRACK_01

– Хозяин, вставайте.

– М, – отозвался я.

Что это вообще за гнилая предъява – «Хозяин, вставайте!»? Да с какого, собственно, перепугу я должен вставать? А кто ты вообще такой, чтобы мне такое говорить, говно ты на ножках? Вот и я думаю, что никто. Я у себя дома (ну, наверное), бухаю на свои (возможно), сплю на своём (ни разу не факт). Даже если тут начнётся грёбаный пожар – откуда ты знаешь, что сгореть в нём – не мой осознанный выбор? «Хозяин, вставайте!» Щас, блин! Встану по стойке смирно, отдам честь и доложу по уставу.

В принципе, я мог бы всё это сказать, но язык не шевелился, башка трещала, и в ней стоял такой трэшняк, что хотелось простого человеческого идите на**й.

Вот, кстати, крохотная прелесть виртуала. В реале, когда бухаешь, как сука, рано или поздно сталкиваешься с проблемой: лежишь мёртвый и хочешь отлить. Рано или поздно слабые духом дети встают и, рыдая от головной боли и тошноты, идут в сортир. Настоящие же рок-звёзды начинают ссаться под себя. Потом – сраться. Потом их в добровольно-принудительном порядке отправляют на реабилитацию, пережив все ужасы которой, они записывают гениальные альбомы, дают великие концерты и вновь отправляются на знакомый круг ада.

Но в виртуале такой проблемы не было вообще. Нажрался? Лежишь? Ну и лежи себе. Если б не этот голос, действующий заодно с тычками в плечо. Он ещё ночью был, но мне казалось, что он снится. Так и гундел: «Вставайте, хозяин! Мир ждёт вашего вмешательства. Они установили камеру, хозяин! Снег лежит! А ещё барыги не продают дрова, а у Дона не хватает твёрдости с ними разобраться! Вы нужны Линтону, хозяин!»

Бля, кто ж это такой, интересно? Голос – вот вообще незнакомый. Или я допился до того, что у меня начали отваливаться участки памяти? Вариант вполне рабочий. За прошедшие недели я свой рекорд многократно и очень больно побил. Толку, конечно, не было. Разве что я исполнил завет Мэйтаты. Ну, наполовину. То есть, бухал как не в себя. А вот с бабами как-то фигово получилось. В том плане, что я даже не пытался.

А почему я не пытался? Ах да, припоминаю. Я совершенно случайно узнал, что Инга – девчонка, с которой я зажигал ещё в прошлой жизни, – выходит замуж за моего брата. То есть, уже вышла. Н-да...

Херово-то как, господи... Кажись, очередную формулу разрабам порушил. Так херово ещё ни разу не было.

– Хозяин, вставайте!

Сука, какой же ты нудный. Ладно, встану. Всё равно за пивком надо сходить. Не уверен, правда, что пивко сделает мне лучше. Скорее всего оно сделает мне хуже. Но когда я прятался от проблем?

Я, кряхтя, приподнялся на своём ложе, повернулся и сел. Приоткрыл один глаз. Сюр какой-то, нихера не понятно. Приоткрыл второй. Сюр сделался объёмным, стереоскопичным.

– Доброе утро, хозяин. Вот кружка пива на бутылочном столике, как вы и просили.

– Ты, сука, что такое? – просипел я свои первые настоящие слова.

Потрясение было таким мощным, что я даже не сразу посмотрел на указанный столик. Несмотря на волшебное слово «пиво».

– Я ваш новый пет, хозяин. Базовый рандомный вариант. Тестовый. Можете через неделю меня заменить или модифицировать. А ещё через сутки меню модификаций закроется, и меня можно будет только заменить или убрать. Можно подарить.

Я протёр глаза кулаками. Поморгал, посмотрел ещё раз. Нихера не помогло, как было так и есть – посреди комнаты стоит осёл, смотрит на меня и говорит. Ртом. Губы шевелятся. И голос человечий...

– Это п**дец, – сказал я.

– Пейте пиво, хозяин! – Осёл чуть приподнялся как бы на дыбы и пристукнул по полу передними копытами. – Приходите в себя.

В одном осёл был прав. Выпить сделалось не просто «можно», а – необходимо. К тому же пиво в кружке было правильное, светлое и ясное, как утро на Гималайской вершине. И такое же холодное. Об одном я пожалел, глотая эту радость – что ничего не сожрал предварительно. Вот упадёт сейчас в желудок неправильно, и... А, не, нормально упало. Во у меня желудок могучий! Жалко что башка, по ходу, сильно слабее. Иначе как объяснить наличие в комнате говорящего осла?

Только на бухло списывать было нельзя. Что я, впервые бухаю, что ли? А вот обилие всяких травок, которые Мэйтата развешал по всему дому, чтобы защитить меня от какого-то жирного духа, давало лютый аромат. Вот этой хренью пару недель подышишь – тебе не то что говорящий осёл привидится, ты сам говорящим ослом станешь. Летающим.

– Братуха, – сказал я окрепшим голосом, ополовинив кружку, – а ты самец или самка?

– Хотите полюбоваться моим членом, хозяин?

– Боже упаси. Я чисто так, разговор поддержать. А ты нахера вообще нужен? И что значит «пет»? Это типа как «Пет шоп бойс»? «Петс семетери»?

– Зря вы, хозяин, про «семетери», – содрогнулся осёл. – Я ж вам ничего плохого не делал. Вот, даже пивка притаранил.

Я заглянул в кружку. Поболтал. Хм... Правда, пивка – притаранил. Без-воз-мезд-но. Только вот как он это технически сделал?..

– У меня есть мини-инвентарь на пять предметов, – говорил осёл. – Меня можно использовать для перевозки грузов и доставки сообщений. Вообще у меня много разных функций. Большинство в режиме тестирования.

– Это п**дец, – повторил я, только теперь уже более уверенным тоном. – Это жесть. Ты как тут оказался?!

– В дверь вошёл, – махнул мордой осёл. – Слушайте, хозяин, а вам не мешает весь этот хлам? – Он толкнул копытом пучок травы. – А то, может, я сожру? У вас, наверное, голова болит. А тут так воняет...

– Слышь, ты, копытное! – тут же напрягся я. – Ты не говори такое. Это братуха мой сделал. Это для дела надо.

– Как скажете, я предложил просто.

– Нехрен мне тут предлагать! Как там тебя?..

– Конг, – представился осёл.

Обосраться как оригинально.

– Я хотел спросить, как там тебя отключить?

– Пока никак! – торопливо сказал осёл. – Через неделю можно будет. Это специально так сделано, чтобы вы успел ко мне привыкнуть. Ну и смрад же тут, хозяин! Может, я окно открою?

Я молча встал. Качнуло. Как на корабле, блин... А вот когда на корабле в таком состоянии просыпаешься – это вообще туши свет. Особенно страшно, когда возле гальюна находишь рулевого в луже блевотины. Страшно потому, что он, скотина, тяжёлый и блокирует собой дверь. И приходится ссать на него. Пока корабль без управления несётся в неизвестном направлении. По-моему, идеальная метафора жизни.

Дверь. Коридор. Прошёл, шатаясь, мимо комнаты Ромы. Тихо... Чего это он не трахается? Заболел, что ли?

Осёл тихонько стучал копытами у меня за спиной. Снизу пахло чем-то съедобным. В желудке у меня заурчало.

Я спустился по лестнице, надеясь, что осёл на этом обломается. Не тут-то оно было – спустился, утырок.

– О, Мёрдок! – изумился Рома с набитым ртом. – Живой.

Они с Вивьен завтракали. На столе стояла сковородка с жареной яичницей и вкраплениями чего-то мясного. Лежала целая гора белого хлеба. И – свежие огурцы. В камине (у меня есть камин? Да ну нах*й!) горел огонь из одной деревяшки.

– Доброе утро, – сориентировалась Вивьен. – Хочешь...

Она замолчала, видимо, сообразив, что предлагать мне что-либо-нибудь нет никакого смысла. Я упал на стул, подвинул к себе сковородку. Взял ломоть хлеба, зачерпнул им яичницу. Ловко, мастерски, без остатка поднял её всю и принакрыл другим ломтём. Откусил. Хрумкнул огурчиком сверху.

Рома, видать, происходил из семьи простой, как сама идея пролетариата. Тарелок на столе не было. Он со своей благоверной ел прямо из сковородки. Ну, пытался есть. Пока я всё не нае**ул у них на глазах. Ну и хер на них, пусть знают.

О, попёрло. Пошёл, мать его, процесс! Желудок аж охренел. Жрал я хоть что-нибудь, пока бухал? В упор не помню. Я, собственно, об этом периоде своей жизни вообще мало что помню. Ну вот, ночью, кажется, куда-то ходил. Вроде бы даже членом размахивал. А зачем? Не знаю. Видимо, были причины.

– Приятного аппетита вам, – вежливо сказал осёл, протянув морду над столом. – Меня зовут Конг.

Рома и Вивьен посмотрели на Конга. Потом – посмотрели на меня.

– Мёрдок, это чё за херня? – спросил Рома.

Угу, значит, он тоже это видит. Хорошо. Вернее, плохо. Но могло быть и хуже. Хотя «хуже» ещё никто не отменял. Что если не только осёл моя галлюцинация, но и Рома, и Вивьен? Вот проснусь сейчас... в больнице... в Сан-Франциско... То-то номер будет – охренеть. Правда, с одной почкой уже, наверное, особо не побухаешь.

– Это осёл, Рома, – сказал я, прожевав и проглотив первый кусок.

– Э... А нахера он?

– Ну как – «нахера»? В группу его возьму.

– Чё?

– В очо. «Бременских музыкантов» смотрел? Вот и у нас так же будет. Ещё нужны кот, собака и петух... Хотя нахрен, петух не нужен. А вот принцессу – нужно. Я её трахну. А потом мы все вместе сядем в повозку, будем ехать и петь: «Нам любые дороги доро-о-оги!»

И я откусил ещё шмат.

– Это пет, – сказала Вивьен. – Мне так и не закрыли доступ к некоторым системным разделам. В общем, у десяти человек с сегодняшнего утра появились петы, питомцы. У всех разные. Неделя – тестирование. Через неделю можно будет поменять настройки в течение суток. Или вообще убрать.

– А почему осёл? – недоумевал Рома. – Ладно бы, типа, дракон какой-нибудь... Какой ваще понт в осле?

– У меня есть мини-инвентарь на пять предметов, – завёл старую песню осёл.

– Да заткнись ты, – посоветовал я.

Конг послушно заткнулся. Ну вот, отличная функция, мне нравится. Надо будет потом спросить, есть ли у него функция «пошёл на**й». Пока не могу, жрать охота, рот забит.

– Хернёй какой-то занимаются, – резюмировал Рома. – Лучше бы отопление провели, ёп.

– Всё со временем, наверное, появится, – безмятежно сказала Вивьен. – Пока проект, в основном, исследовательский.

Угу. Тычут палочкой в говно и смотрят, чего будет. «Учёные», в дерьме печёные... А я как-то подозрительно быстро в себя прихожу. Нет, я, конечно, ужрат, может, даже в говно, и меня всё ещё штормит, но в целом-то ощущаю себя человеком.

– Слышь, Конг, – толкнул я локтем осла. – А куда ты меня тащил-то? До**ался, мол, вставай, идти надо...

Осёл выразительно на меня посмотрел. Я закатил глаза:

– Ладно, говори уже.

– Спасибо, хозяин, – ожила зверюга. – У города проблемы, и я решил, что вам захочется вмешаться.

– А я, по-твоему, чё – супергерой, которого этот город заслуживает?

– Я не знаю, – честно признался Конг. – Просто вы так долго просидели в доме, что я захотел вас вытащить. Вам нужно прогуляться, проветриться, хозяин. А вы обычно вмешиваетесь во всё и на всё влияете. Вот я и подумал...

Конга оборвал стук в дверь. «Стук» – мягко сказано. В дверь как будто херачили тараном. Вскрикнула Вивьен, шухернулся Рома.

– Мёрдок, открывай! – проревел знакомый бас. – Немедленно открой дверь, пока я её не вынес!

TRACK_02

Когда в дверь так долбятся – значит, где-то произошло что-то нехорошее, и ты с этим как-то связан. Тут уже к гадалке не ходи, это я по опыту знаю. Рома, видимо, знал на уровне инстинкта. Откуда у него опыт? Маловат ещё, для опыта.

– Чё орёшь?! – рявкнул я в ответ на рёв снаружи, подошёл к двери и что есть дури долбанул по ней ногой.

Хороший метод. Когда в дверь долбятся снаружи, а ты начинаешь долбиться изнутри, тех, наружних, это обычно озадачивает. Средний дебил думает, что ты забываешь о его присутствии за дверью сразу же, как он перестаёт стучать. Поэтому он стучит снова и снова. А вот если ты стучишь со своей стороны – дебил впадает в ступор. В его крохотный мозжечок потихонечку закрадывается робкая мыслишка, что ты не собираешься ему открывать, а вместо этого тупо стебёшься.

Впрочем, конкретно сейчас за дверью стоял ни разу не дебил, и мозг у него был нормального размера. Уж этот-то голос я узнал. Потому, огрызнувшись для порядка, открыл дверь и уставился на Дона. Он, будто святой, весь был в каком-то неземном сиянии, от которого я чуть не воспламенился. А это всего лишь солнечный свет. Дрянь какая, господи...

– Чё тебе? – пробормотал я, щурясь.

– Где Мёрдок? – прогудел басом Дон. – Позови его немедленно. И ты кто такой вообще? Что здесь делаешь?

– Дон, ты о**ел? – Я от удивления аж глаза открыл полностью.

Теперь Дон прищурился, вглядываясь мне в лицо.

– Господи, – прошептал он. – Это ж надо было допиться до такого состояния, при этом не став алкоголиком.

– Дык! – гордо сказал я. – Самурай без меча подобен самураю с мечом, только без меча.

Но Дон не дал себя заболтать. Он вспомнил, за каким хреном потревожил мой запой, резко обернулся, оценил обставновку у себя за спиной (нихера там интересного не было) и схватил меня за плечо.

– Бежим! – сказал он.

– Не, Дон, ну его на**й, я с утренними пробежками завязал наглухо, – поморщился я. – Давай лучше покурим.

– Бегом отсюда, пока тебя за хрен на столб не повесили! – заорал Дон так, что меня чуть потоком внутрь дома не унесло.

– Это на какой такой столб? – закрались внутрь меня страшные подозрения.

– Тот, на котором камера висит, которую ты своим хреном сломал! Я только что от куратора!

– Бежим, – согласился я и, повернувшись к своим детишкам, дал им последнюю инструкцию: – Умрите, но не сдавайтесь! Помните, что кем бы вы ни были бы – то всегда будет навеки, и даже если, то – во имя и да здравствует!

Кажется, так себе получилось воодушевить, но да хер с ними, сообразят, не маленькие.

Покончив с мотивационной речью, я сделал шаг за порог, и на этом мои способности бегуна на длинные дистанции закончились. Я начал падать.

– Держитесь, хозяин! – воскликнул осёл и ловко успел поймать меня на спину.

– Это ещё что?! – выпучил глаза Дон.

– Лимузин, – буркнул я. – Ты чего, думал, я, мега-звезда, буду просто так, без охраны, пешком по городу перемещаться? Эй, шеф, гони во «Вспышку», – хлопнул я осла по боку. – Там тепло. Там яблоки.

В тепло и в самом деле было бы неплохо. А то на улице стоял страшный колотун. Дон, вот, умный человек, в шубе, в шапке, в валенках каких-то модных. А я – зимой и летом одним цветом. К тому же с бодуна трясёт. Не, ну бодрит – это не отнять. Да только возвращение к жизни после запоя – процесс сложный, многокомпонентный. Вон, интерфейс уведомлениями так и серет. Попейте то, поешьте это, подышите так...

Осёл с некоторым усилием бросился бежать. Я обхватил его за шею. Хорошая зверюга всё-таки. Если он непьющий, сможет меня из кабака домой возить. Это ж бесценная опция на самом деле.

– Не туда! – крикнул Дон. – Не по главной улице!

Осёл как скакал, так и продолжал, ему было срать.

– Лимузин, ты Дона слушайся, у меня нет сил тебе дублировать, – буркнул я.

– Хозяин хочет поменять мне имя? – спросил осёл, поворачивая туда, куда указывал Дон.

– Хм-м-м... Конечно. Конг – тупое имя. Будешь Лимузином. Звучит солидно, уважение вызывает. Я тебе потом попону замучу охеренную. И шапку какую-нибудь красивую. Как у Мономаха.

– Я с радостью принимаю новое имя от своего хозяина!

Лимузин, кажется, от воодушевления поскакал быстрее. Ну а чё? Может, у него какая-нибудь характеристика качнулась, я ж не знаю. Да и век бы не знать.

Дон не отставал. Всё-таки осёл – он больше не про скорость, а про выносливость. Наверное. Вообще хрен его знает, зачем нужен осёл в природе. Сожрать разве что.

– Чё за шухер, Донни? – поинтересовался я.

– Ты ещё спрашиваешь?!

– Не помню ж нихрена. Чё там за лабуда с камерой?

– Повесили камеру, чтобы каждый мог обратиться к своим родственникам, это первое тестовое окно отсюда – туда, в реал! Сегодня утром люди пришли, а камера не работает!

– Говно китайское.

– Это ты говно китайское! Видели тебя ночью, как ты перед камерой хреном размахивал, и она сгорела! Народ взбеленился! Я у куратора был, он мне и рассказал, что тебя линчевать сейчас придут!

Я фыркнул:

– Что ж эта камера такая слабая?

– Да не камера. Там же оператор сидел! Новичок, как я понял.

– А. Возбудился и кончил на материнскую плату?

– Ну, почти. Паренёк пришёл в ужас, когда подумал, что это увидит твоя мама. Он пришёл в ужас, а не ты! И поторопился остановить запись. Дальше слухи... Говорят, споткнулся, влетел куда-то головой, всё закоротило, самого в больницу увезли. Ну и чудесным образом вся программа оказалась стёрта с жёсткого диска.

Тут я уже ржанул. Ай да я! Ай да молодец! Коляня будет батькой гордиться. Кстати, надо бы немного прийти в себя и разобраться, где он шляется, революционер этот недоделанный.

Всё-таки раньше проще было, когда Колян, пусть и в теле здоровенного бугая, вёл себя, как подобает трёхлетнему пацану. Но после того, как Вивьен из идиотских соображений затащила его в ловушку, где он провёл несколько дней под ударами неписей, не в силах ни отключиться полностью, ни умереть и реснуться, у пацана случился какой-то скачкообразный рост. Лет восемнадцать, наверное, пролетел в развитии. И вот – имеем что имеем. Малолетний дурачок с синдромом Избранного, хочет устроить революцию, свергнуть Создателей, захватить реал и трахнуть Мисс Мира 2021. Последнее – это я от себя уже добавил, но, думаю, Колян бы от Мисс Мира не отказался. Видно, что мальчик повзрослел во всех отношениях.

– Смешно тебе! – горестно воскликнул Дон.

– Ну а хрена ж мне – плакать, что ли? – резонно возразил я. – Ну, выпил. Ну, похулиганил. С кем не бывает. Починят они свою камеру.

– Они-то починят. Да только все записи со вчерашнего дня теперь стёрты. Люди душу изливали.

– Ой, п**дец, ну стыдно, стыдно! Когда там уже финиш, Донни? Я устал...

Цинично это было по отношению к ослу. Ну, он скачет, а я – устал. Но у каждого, я считаю, своё жизненное предназначение. Ослу – скакать, мне – творить музыку. Вот когда я музыку творю – я ж не жалуюсь, что устал, в отличие от этих двух халтурных сессионщиков, Ромы и Иствуда. Нет, я фигачу, как завещано, от сих до сих, и мне ещё мало! А вот скакать на осле – это я уже пас. Впрочем, соглашусь, это гораздо лучше, чем скакать без осла.

– Стоп! – крикнул Дон.

Лимузин красиво, с пробуксовочкой остановился.

– Куда «стоп»? – возмутился я. – Дон, ты попутал? Это не твой кабак! Да это и не кабак вовсе!

– Я тебе про кабак слова не говорил! – рявкнул Дон. – Слезай!

Я скатился с осла, чудом устоял на ногах. Наверное, удивление придало мне сил. Я смотрел на дом, перед которым мы остановились. Никогда такого не видел. Здесь. Этакая хижина в японском стиле. И вместо православной двери – японская бумажная херня, которую нужно отодвигать в сторонку.

– Пошли! – дёрнул меня за рукав Дон.

– Дон, побойся бога, ну его на**й, да на эту халупу даже смотреть холодно!

– Зато здесь тебя искать не будут! – заорал Дон.

– Да нехай найдут! Может, сожгут у столба, всё погреюсь. А там – реснусь дома, Лимузин пивка притаранит. Да, Лимузин?

– Мёрдок! – Дон схватил меня за грудки и даже приподнял, чтобы прямо заглянуть в мои наглухо убитые глаза. – Если ты за счёт чего-то и держишься в этом городе, так это за счёт того, что у тебя неоправданно много друзей. Но сейчас там, в этой толпе, Иствуд и Сандра. Ты понимаешь, до чего ты довёл их?! Дай людям время остыть. Я пока распущу слух, что ты ушёл из города. А ты – сделай, что полагается.

Тут Дон поставил меня на снег и сунул в руки мешок золота, от чего я вообще охерел. И толкнул к японской двери.

– Я в ратушу, – сказал Дон. – Найди меня потом. Пароль – стеклянный альпинист.

– Почему стеклянный?

– Первое, что в голову пришло. Давай!

Хлопнув меня на прощание по плечу, Дон ускакал. Мы с Лимузином проводили его взглядами, потом переглянулись.

– Херня какая, Лимузин, – пожаловался я.

– Лютая херня, хозяин.

– Ладно, пошли, посмотрим, чё дают. Мож, сакэ...

И, подбодрив себя такой надеждой, я решительно отодвинул тоненькую и холоднючую на вид заслонку.

TRACK_03

Внутри оказалось вот точь-в-точь так, как обещали азиатские фильмы про всякое разное скучное кунг-фу. Здоровенное такое помещение, с бумажными такими стенами и ни одной, сука, чугунной батареи. Тем не менее, когда я закрыл за собой бумажную дверь, стало тепло. Не то чтобы прям жарко, но всяко лучше, чем на улице.

– Добро пожаловать, – пропищал чей-то голосочек. – Меня зовут Танигава, могу я узнать ваше имя?

– Мёрдок, а чё? – повернулся я на голос.

Передо мной стояла стрёмная до жути японка. Ей было, наверное, лет пятнадцать – мелкая, видно сразу, – но раскрашенное белой краской лицо накидывало ей лет четыреста-пятьсот, а эта причёска традиционная вообще вымораживала. Я содрогнулся.