Текст книги "Малец (СИ)"

Автор книги: Василий Каталкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 31 страниц)

  Сольный октет

  Кстати, у нас кончается соль, вернее кончается не только у нас, а во всей слободе, на торгу продавцы сразу вздули на нее цены, так недалеко и до соляного бунта, что частенько бывало в истории. Насколько мне стало известно, сейчас соль добывается где-то на реке Белой, но в этом году, чего-то там случилось и какие-то ямы, где она добывалась, залило. Восстановят только летом, а пока...

   А пока я потихоньку собирал слухи, чтобы вовремя среагировать на народное недовольство, тут главное не зевать, а то затопчут всех без разбора. В конечном итоге благодаря своему острому слуху удалось выяснить, что казаки затеяли в обход казны снарядить соляной караван на Белую и если не выйдет договориться на месте по-хорошему, соль взять силой. Однако сразу идти всей толпой посчитали неправильным, поэтому решили сначала отправить разведку во главе со старым казаком Брагой, брат этого Браги и был тем самым 'старым хреном', который учил меня военному делу плеткой.

  В который раз убедился, что имидж дурака имеет неоспоримые преимущества, сунулся бы к казаку нормальный пацан, получил бы плетью поперек мягкого места(потому как на спине армяк и его не пробьешь), а меня даже выслушали, будучи в хорошем расположении духа. Понимаю, что ради прикола, но все же:

  – Вот ведь филин болотный, уж в полголоса разговор вели, а все равно расслышал. – Усмехнулся Брага. -Так говоришь ведомо тебе, где на Белой соль рубить можно? А ежели, по-простому, языком мелешь?

  Вздыхаю, риск большой – за пустой прогон на десяток верст 'старый' живого места мне на спине не оставит, но уж больно куш велик если все удачно повернется:

  – Знаю, дядька казак, только соль там не беленая, и твердая как камень, но в деле ничуть не хуже будет.

  Тут нужно пояснить, что добыча соли на территории России, а, следовательно, и Сибири строго лицензировалась. Т.е. просто так соль добывать было нельзя, нужно было получить разрешение, выкупить место добычи, а потом добывать. По существу я подбивал людей на противоправные действия, но платить втридорога тоже, знаете ли... и будем считать, что жаба тут ни причем. И Брага решил рискнуть, как еще там, на солеварнях, получится, а тут хоть какая, но и еще подстраховка есть.

  – Ну, ну. – Казак задумался, потом хитро посмотрел на меня. – Ладно, возьмем тебя, на прогон, не велика тяжесть на санях. Да и мальца в солеварне не заподозрят, но сам понимаешь, всю работу, что накажут, придется прилежно исполнять, скидку на малые годы делать не будем. А будешь норов, да леность проявлять, вмиг плетей отведаешь.

  Вот так я и оказался в разведчиках, напросился, уж не знаю на что, знал я по случаю одно местечко, где пласт соли выходил наружу, и воды там можно было не опасаться, правда соль не совсем чистая, и верхний слой примерно с полметра придется в отвал откинуть.

  Соляной караван собрали в глубокой тайне, семь казаков на четырех санях, и я у них был за 'поди, подай, принеси'. На всякий случай заучили легенду, это если мы попадемся власть предержащим, что с солью вообще беда, потому едем на соляной промысел и там попытаемся набрать хотя бы соляной пыли, которая почему-то в государственных раскладах не учитывалась. Что за соляная пыль, я так и не понял, никогда о такой не слышал, но раз на нее казаки ссылаются, значит такая есть.

  Не буду описывать все перипетии путешествия, тем более что трудностей в пути всегда хватало, и не верьте тем, кто твердит, что добираться без шоссейных дорог по рекам зимой можно легко. Не та река Ангара, чтобы на ней лед намерзал так же гладко как на ледовых стадионах двадцать первого века, постоянно приходилось пересекать русло и обходить обширные поля торосов набившихся на стремнине. Теперь мне было понятно, почему, несмотря на наличие реки, купцы предпочитали пробивать зимние дороги по берегу.

  На солеварнях ничего не обломилось, сразу стало понятно, что взять тут нечего. То, что никакой грязью ничего не залило, увидел сразу, да и масштабные работы по перестройке ям были начаты без какой бы то ни было подготовки. Даже лес не успели завести в нужном количестве.

  – Понятно, – хмыкнул Брага, – сговорился Ушаков с Савеловым, решили с общества деньгу больше взять. Значит, припрятал соль купец. Вот так-то казаки.

  – Ничего, проверим склады поганца, – ответили ему, – заставим на торг соль выставить.

  – Если ее Савелов все в казну не выкупил.

  – Вот. – Старый казак, ткнул в возразившего пальцем. – Если не выкупил. Ну чего делать будем казаки? Вертаемся назад, или попытаем сами соли добыть? Тут нам малец в помощь, бает, что знает, где до соли добраться можно. Далеко до нее? – Повернулся он ко мне.

  – Верст с десять будет, – кивнул я, – Белая река спокойная, не должны много петлять.

  – Спокойная-то она спокойная, – крякнул Брага, – да вот только снег солнцем прибило, наст острый, надо коням пясти замотать.

  Ни одного возражения со стороны казаков не последовало, через пару часов отдыха мы под изумленными взглядами сторожей отправились дальше, вверх по реке Белой. Нужный мне склон невысокого холма недалеко от берега увидел без особых затруднений, да и трудно было бы его не разглядеть, здесь соль выходила почти на поверхность, поэтому растительность на нем была низкорослой и чахлой. Потом все по плану, казаки аккуратно тропили путь дальше, возвращались назад, заводили сани подальше от берега под прикрытие леса, пытались маскировать следы, хотя лишний труд, все равно все видно, и обустраивали стоянку, в расчете пребывания тут на пару дней. Пока обоз обустраивался, я вместе с Брагой сходил на место предполагаемой добычи соли. Поначалу, даже немного струхнул – в мое время здесь было уже раскопано, пласт виделся как бы в разрезе, а сейчас требовалось точно определить, где надо начинать раскопки. Это когда у тебя экскаватор на подхвате сотня кубов грунта в плюс или в минус значения не имеет, а здесь каждый куб мерзлой земли на литр пота. Помог огромный валун внизу у ручья, вот по нему и определился, показал где именно следует зачищать пласт и объяснил как примерно должна выглядеть добытая соль. Казак лишних вопросов задавать не стал, только ковырнул землю, попробовал на язык и как-то подозрительно хмыкнул. Мне стало интересно чего он там напробовал, тоже ковырнул земли на язык. Тьфу, ерунда какая-то, земля, как земля, только отдаленно там можно соль почувствовать.

  Ушли на раскопки после того как народ отдохнул и подкрепился, и вообще в это время все делалось без спешки обстоятельно, предваряя всякое серьезное дело молитвой. Меня, естественно, оставили на хозяйстве, ну и урок конечно задали: лапника на ночевку надрать, костер навесом со стороны реки закрыть, чтобы издали не видно было, кашу сварить... Как раз работы до вечера.

  Когда пробил тропинку к ручью, увидел косого, тот объедал кору тальника и не услышал меня из-за журчания воды в ручье подо льдом. Тихонько вернулся за луком, все-таки научился точно класть стрелы, правда только в спокойной обстановке, не торопясь. Помня о том, что мясо зайца в слободе считалось сорным, добавлять его в кашу не стал, решил зажарить на углях отдельно, побрезгуют, мне больше достанется. Ага, как же, размечтался, как потом оказалось, сорное то оно сорное, да никто не отказался, зажевали косого, только за бородами трещало, и мои надежды хорошенько заправить мясом свой молодой организм, не оправдались.

  К вечеру уставшие казаки вернулись, соляной пласт более или менее зачистили и прорубились до хорошей соли, с завтрашнего дня примутся наполнять мешки. Вот тут-то Брага мне и признался:

  – До конца не верил, что ты, Васька, нас на соль выведешь. Да и откуда тебе знать-то было, место глухое и соль нигде не оголилась?

  Да, никогда Штирлиц не был так близок к провалу. Можно, конечно, сложить мозаику лжи из кусочков правды, но мне просто было лень напрягаться, потому сказал, что знания не мои, а чьи не скажу, наказали помалкивать. Казаков мой ответ вполне удовлетворил, они всегда проповедовали жизненный принцип 'во многих знаниях многие печали', поэтому настаивать не стали. Стемнело быстро, народ потихоньку обустроился на ночь, а я заранее натаскав сучьев побольше, чтобы успеть с утра накормить работников, все никак не мог уснуть. Луна в этот день, хоть и не была полной, но для меня жутко яркой, видел все как днем, вот и пришлось лежать под теплой шкурой, обдумывая дальнейшие планы. Пролежал часа три, а сна ни в одном глазу, уже и казаки на посту сменились, а я все никак не мог даже задремать. Плохо – потом днем буду ходить как вареный. Вдруг возник легкий дискомфорт, показалось, что произошли какие-то изменения вокруг, не пойму что конкретно, но... Хм, точно – на грани слышимости уловил необычные для леса звуки, вроде как тихое металлическое позвякивание. Насторожился и прислушался уже основательней, звук опять повторился и шел он со стороны ручья, посмотрел на коней, однако те не реагировали, а ведь наверняка слышали. Стараясь не шуметь, достал свой лук и натянул тетиву, казак, стоявший в карауле, недоуменно обернулся ко мне. В это время появился новый звук, который был больше похож на поскрипывание. Теперь я уже не сомневался, там кто-то или что-то есть. Подобрался к казаку:

  – Дядька Данила, – зашептал я ему в ухо, – у ручья кто-то есть.

  – Уверен? – Казак попытался рассмотреть как ведут себя кони, это и понятно, они первыми реагировали на чужаков. Но впотьмах не с его глазами.

  – Буди Брагу. – Принял он решение, тихо скользнув к тропке, ведущий к ручью.

  Брага не то, что сомневаться не стал, вообще приказал без разговоров будить всех. Должен сказать, что служба у казаков на высоте, люди не вдаваясь в подробности брали оружие и пробирались под прикрытие деревьев. Вернулся Данила, он приблизился к вожаку:

  – Есть там кто-то, – зашептал он ему на ухо, – Васька, правильно сказал, а сколько, на слух пока определить не смог.

  – Васька, – тут же позвал казак, – у тебя слух острый, давай на тропу.

  – Не, поздно уже, – отбоярился я от высокой чести, стать жертвенной пешкой, – двое ближе к нам подошли, шагов с полсотни, вон кони ушами стригут, и у самого ручья еще сколько-то есть.

  Вожак поглядел в небо, луна уже склонилась к горизонту:

  – Сейчас не нападут, – уверенно заявил он нам, – будут ждать когда луна сойдет.

  Хм, а луна закатится за горизонт через полчаса, значит, эти полчаса у нас есть.

  – Пусть Никша готовит пищаль с дробом, – сразу отдал мне приказ Брага, – да при нем останься, он на ухо туговат.

  Никша, по моему мнению, не только на ухо туговат, он еще и слеповат, это я понял по тому как он без мой помощи не мог и шагу сделать, совсем в темноте ничего не различает, хотя не так уж и темно. А может быть у него куриная слепота, по весне многие страдают от недостатка витаминов. Кое-как с моей помощью ему удалось зарядить свою пищаль и запалить фитиль. Ну и древность, насколько мне известно, везде уже использовались кремневые замки.

  – Васька, подь сюда, – тихо позвал меня Брага, – слышишь чего?

  – Да, и вижу тоже. Один там же стоит, из-за ели на нас пытается пялиться, но сомневаюсь, что нас видит – шапку снял, ушами как конь стрижёт. Второго нет, у ручья какая-то возня.

  – Ага, – пришел к каким-то своим выводам вожак, – Никшу пристрой за возком против тропинки, как заварушка начнется, пусть пальнет. А сам ко мне назад, здесь твой слух и глаз надобен, а то ничего не разобрать.

  Казака с пищалью я, как и приказывали, усадил напротив тропинки и четко фиксировал пищаль, чтобы тот понял куда именно надо стрелять.

  Атака последовала чуть раньше, чем скрылась луна, оно и понятно совсем по темну можно было вообще мимо бивака проскочить, к этому времени основная масса нападавших сгруппировалась около двух разведчиков, которые с самого начала наблюдали за нами, ну или думали, что наблюдали. Вот они голубчики, прямо толпой ринулись в нашу сторону, на этот раз кони не подвели и достаточно громко всхрапнули, да и шума от толпы было изрядно.

  – Сколько? – Только спросил меня Брага.

  – Вроде девять, – ответил я, хватаясь за стрелу

  Сначала оглушительно бухнула пищаль, в створ тропинки Никша попал, но это единственное видимое его достижение, как бежали на нас в атаку, так и продолжали бежать, никто не упал. Потом я начал работать стрелами, другие и не думали браться за лук – ничего не видели в темноте. До того как основная масса вступила в ближний бой, тремя стрелами успел попасть только в двоих, но как-то неудачно, вроде бы и ранил, а внешне это никак не проявилось. Хотя для меня это достижение, по движущей цели я еще ни разу не стрелял. Двоих особо резвых ударами сабли срезал Брага, с остальными казаки расправились удивительно легко, просто шагнули из-за прикрытия деревьев и приняли тушки на копья. Все действо заняло не более минуты. Э... , нет, я понимаю, что казак это казак, его с детства учат воевать, поэтому перед простым мужиком он имеет подавляющее преимущество, но на что надеялись нападавшие, ведь их как кутят.

  – Пали смолянку. – Скомандовал Брага. Смолянка, это нечто типа факела из пропитанной смолой грубой пеньки, горит долго и ярко. – Идем к ручью.

  – Стрелой на свет посекут, – высказал кто-то опасение.

  – Правильно, – остановился вожак, – тогда двигаем к реке, чтобы уйти не смогли.

  При свете смолянки рассмотрели тех, кто имел счастье с нами связаться. Теперь все стало на свои места, видимо это какая-то местная банда, никакие они не вояки, хотя храбрости им не занимать, ведь ни один не кинулся назад после грохота пищали. Или это не храбрость, а дурость, напасть вот так, ночью, на казаков, у которых служба в крови... Кстати, у одного точно от моей стрелы отравление приключилось, видимо в запарке не заметил смертельного ранения, так и повис на кустах на границе нашего лагеря. Через некоторое время, казаки ушедшие в сторону реки, вернулись к лагерю со стороны ручья и привели двоих разбойников. Привели – это я немного приукрасил, притащили, причем один был явно не в товарном состоянии.

  В эту ночь уснуть мне так и не довелось, потому как допрос 'языков' длился до самого утра, а несознательные подследственные боль пыток молча терпеть не умели. Как выяснилось, храбрость разбойников была не естественного происхождения, прежде чем идти на дело, они приняли по чарке настойки. Интересно, чего там в той настойке намешали, что она напрочь мозги отшибает?

  Вместо запланированных двух дней у реки мы проторчали четыре, во-первых: после нападения служивый люд решил устроить себе отдых, во-вторых: посетили место дислокации ночных визитеров на предмет материальной компенсации, ну а в-третьих: пришлось заполнять солью еще двое саней из четырех, которые нам любезно предоставила банд группа. Теперь наш обоз состоял из восьми саней, и еще одной навьюченной лошади, ну не могли же казаки не прислушаться к своей жабе, а она у них большая, зеленая, пупырчатая. Даже меня посадили за вожжи. Эксплуататоры.

  Добычу делили перед Иркутским острогом, дожидаясь сумерек, негоже было появляться с грузом в слободе днем, и так лишних глаз хватает. По прежнему договору мне полагалась одна двенадцатая с добычи, менять договоренность не стали, вот только от вещей, взятых у бандитов, я отказался. Соли я тоже много брать не хотел, не по соседям же ее раздавать, враз заложат, поэтому порешили, что мне достанется кобыла и три мешка соли, половина одного из них уйдет Никше, за то, что он до лета приютит у себя мое будущее средство производства средств производства. Кстати всю соль тоже пришлось оставить там же, секретность – будь она не ладна. Теперь придется брать соль по мере необходимости 'дабы по недомыслию своему не подвести сродственников', во как, никакого такта у людей, все-таки напомнили мне кто я есть, а если захочу продать, или поделиться с кем, то тоже через Никшу, дабы... Ну, понятно в общем, взяли под жесткий контроль, в будущем двадцать раз подумаю, прежде чем с казаками связываться. Хотя..., ну куда я денусь? Если шире смотреть, то можно сказать, обошлись казаки со мной по-доброму, поделились более чем честно, по их понятиям, естественно, все-таки сирота я ... казанская, то есть иркутская. Эх , слезу бы пустил, пожаловался на долю сиротскую, да не стану, потому как пока совсем неплохо получается выруливать.

  Вот и дом. Не дом, конечно, но лучше сейчас для меня места нет. Мать как всегда разохалась и пеняла мне, что опоздал на два дня, даже пуд соли, который я притащил из слободы, ее не обрадовали.

  – Ну чего ты к сыну пристала, – пришел мне на помощь Асата, – он, поди, с дороги еле ноги волочит. Ему бы помыться да отдохнуть.

  – Да, – подтвердил я, – меня надо бы сначала, помыть, накормить, спать уложить, а потом уж и спрашивать.

  – Спросишь тебя, спящего, – улыбнулась мать, доставая из печки горшок с парящей водой, и добавляя ее в бадейку, – иди, полью.

  Эх, хорошо, с таким удовольствием поел каши, заправленной кедровым маслом, да потом еще похрустел квашеной капустой, м-м-м. Все-таки дошли мои увещевания до матери, обменяли в слободе с пол пуда 'квашенки'. Потом долго рассказывал о нашей поездке, и о том, как казаки шайку разбойников прищучили, и о том, как со мной лошадью поделились...

  – Так что, – встрепенулась мать, – теперь у нас и кобыла есть?

  – Есть, – подтвердил я, – мне сказали, что четырехлетка. С Никшей из слободы сговорились за пол мешка соли, что до лета у него постоит. По мере нужды можно брать, по виду вроде смирная.

  – Ох ты ж, – подергал себя за бороду кузнец, – это ж надо, с одной поездки кобылу взять. Ну, Васька, любит тебя Бог.

  Ну, да, любит, бессонницей же меня кто-то в ту ночь наградил, а то была бы мне лошадь... на память вечную.

  – Как копье держишь? – Вжик, плеткой по бедру, – Не спи, дальше давай. – И снова, вжик! – Быстрей ногами перебирай, таракан беременный. – Вжик!

  Ну, зачем я опять пришел к этому мучителю, всё, это последний раз.... Пора по-тихому сваливать. А про таракана он зря. В Сибири тараканы от западных сильно отличаются, и бегают они как реактивные, причем с кладкой они или нет, особой роли не играет. А отношение к ним здесь весьма своеобразное, даже можно сказать благосклонное, потому как наличие тараканьей живности в доме показатель достатка. Нельзя сказать, что с ними совсем не борются, но, по моему мнению, начинают их изводить, когда совсем уж невмоготу, и от топота армии насекомых не заснуть.

  Домой опять приплелся еле живой, такие тренировки меня выматывают в хлам, и что обидно, гоняют меня ничуть не больше чем таких же кая я пацанов. Но им как-то не в тягость по бревнам прыгать да, на коне с копьем вертеться, а у меня все с надрывом, через силу и боль. Ох, моя многострадальная задница, и не поймешь от чего больше болит, то ли от плетки, то ли отбил во время многочисленных падений. Хм, а дома 'сюрпризец', встретили как на похоронах:

  – Случилось чего? – Спросил мать, стягивая сапоги.

  – Случилось, – подтвердила она мои опасения, – от отца Игнатия послушник приходил. Сказано, чтобы завтра после обедни у главных ворот ждал, вроде как в Вознесенский поедешь, по требованию настоятеля.

  Во как. Это с чего я им понадобился? В доброту монастырских как-то не верилось, те еще волки, свой интерес блюдут не хуже нынешнего воеводы, дадут на копейку – стребуют на рубль, даже воевода против церковников пикнуть не смеет. Зачем им полоумный малец? Что-то не клеится, о том и домашним сказал.

  – Я так понимаю, – высказал свою мысль Асата, – или кто-то решил заботу о погорельце сироте проявить, и приобщить к вере истиной, или решил на тебя посмотреть, не часто с рождения умом скорбные в разум входят.

  – Только-то, – хмыкнул я, – Ну и чего? Скатаюсь да посмотрю, как монахи живут. Переживать-то чего.

  – Э нет, Васька, – осадил меня отчим, – посмотреть на тебя немного времени потребуется. Тут думаю, станут проверять тебя, не черт ли виной тому, что отрок в ум вошел?

  Да-а, подзабыл я как-то, что здесь хоть и не инквизиция, но тоже нужно себя в тонусе держать, а то могут обойтись ничуть не лучше чем в европах, хоть и не на костер, но епитимью наложат, мама не горюй. Да еще проконтролируют, что бы исполнил все до последней мелочи. Засада, нет, не так, ЗАСАДА, вот так будет правильней.

  Солнце припекает, уже начало мая, сижу на пригорке, ловлю спиной тепло и любуюсь окружающим пейзажем. На завтра сговорились пойти в лес всем околотком на заготовку бересты, пример Дашки оказался заразительным. Я не стал убеждать народ, что большое предложение на торге изделий из бересты неизбежно уронит цену, не поверят, подумают, что таким способом пытаюсь избавиться от конкурентов. Сестра уже переживает, мол, потом сложно будет что-либо продать, но я за нее спокоен, пока еще другие научатся делать изделия такого качества, да и про отделку надо не забывать. Вообще она оказалась жутко талантлива, стоило мне показать, как делаются картинки из бересты, как она стала быстро нарабатывать мастерство. Потом я ей еще показывал различные художественные приемы, учил азам живописи, художник-то из меня не очень, но кое-что все же могу. На торгу Дашкины изделия ценились и шли просто нарасхват, хотя не могу сказать, что у нее совсем не было конкуренции, конкуренция была, только, держите меня четверо, конкурент, который дышал ей в затылок, это родная сестренка Лисавета. Вот так, восьмилетняя сестра, как обезьянка на лету перехватывала секреты мастерицы и злиться на нее Дашка не могла, не потому что это не хорошо, а просто потому, что считала ее своей ученицей. Даже пятилетний Минька пытался тянуться за сестрами, но там глухо, может быть он и станет делать неплохие вещи, но вот нет в нем пока той искры, которая позволяет творить новое.

  Поездку в Вознесенский монастырь вспоминаю с содроганием, хоть на всех представителей церкви я зла не затаил, люди там, в большинстве своем, все-таки душевные, но некоторых их представителей удавил бы в помойном ведре, и не поморщился. Это же надо подростка голодом три дня морить, дабы очистить от скверны. Идиоты, причем клинические. Будь в самом деле на моем месте пацан, точно бы эти три дня постился, а так, мне голод противопоказан, пришлось кладовую по тихому вскрывать и не один раз. Григорий, который за эту кладовую отвечал, конечно, чего-то заподозрил, но за руку не поймал, только косился иногда нехорошо. А вот от заучивания молитв и изучения святого писания откосить не удалось, с рассвета и до..., хотел сказать 'заката', но нет до полуночи, при свете свечей с послушниками монастырскими забавлялись, хором, по сто раз, под диктовку. До сих пор как услышу от кого, передергивает, хорошо хоть Зосима вовремя приехал, да вытащил меня, заступился, а то так бы и уморили, за изучением святого писания. Как он там сказал:

  – Отрок только свет души обрел, разум его еще слаб, а вы с послушниками его заставляете денно и нощно заучивать.

  Кстати, умный мужик этот старец, на раз меня раскусил:

  – Ты мне дурака тут из себя не строй, вижу про себя кривду городишь. Не враг я тебе, не хоронись понапрасну.

  Ладно, дурака из себя больше изображать не буду, но всей правды тоже не скажу, а то знаю я вас праведников. А за жизнь с ним хорошо поговорили, две недели он меня наставлял, мозги правил, если бы не информационная прививка двадцать первого века, ей-ей в послушники рванул. А так нет, как бы правильно не говорил старец, как бы не убеждал, извини, у меня есть своя цель, и эта цель хоть и не совсем в другой стороне, но пути наши расходятся. Так что, как только отпустили, рванул до дому так, что пятки засверкали, благо тут всего пять верст... во, вживаюсь, расстояние уже не в километрах, а в верстах представлять начал. Ну а напоследок, за такое 'хлебосольство', информационную диверсию провел, убедил Зосиму, что дерево в строительстве весьма и весьма недолговечно, и не потому, что гниет, а потому, что пожар при таком общежитии неизбежен. И это не пустые слова, только за эту зиму два раза чудом успели предотвратить серьезный пожар. Потому, мол, надо заводик кирпичный делать, сложностей никаких, глина поблизости есть, в дровах тоже недостатка нет, только труд приложить. Конечно, 'убедил' это только звучит просто, однако ж 'яйца курицу не учат', мои советы, будь они действительно советами хотя бы из вредности отмели, а вот исподволь, потихоньку, задавая правильные вопросы, которые уже практически содержали в себе ответы, получилось. Как там: 'И в сердце льстец всегда отыщет уголок', вот и я отыскал у Зосимы уголок, любит он учить или поучать, он и поучал меня, отвечая на вопросы, да так, что сам пришел к нужным мне выводам. Вот и отомстил я братии, будут они теперь этим летом вместо заучивания псалмов тачки с глиной катать, ниче для здоровья жутко полезно, труд на открытом воздухе.

   Участок под строительство домов нам выделен, это уже благодаря Батюшке, не смог он отказать инокине Александре, и лес сухой нам из казны тоже продали, правда, не столько, сколько нам было на самом деле нужно, но тут уж чиновничье крапивное семя постаралось. Ничего, обойдемся, я уже сговорился с одной артелью, они зимой лес для мелкого купчишки заготавливали, да у того пока денег не хватило на выкуп. Вот они и решили его мне продать, да заодно подрядиться на плотницкие работы. Но тут уже облом, нечем мне им за работу платить, да если б и было, строить им пришлось бы как я хочу, а не как они привыкли. Самое смешное, купчишка, который лес не смог выкупить, соляную лавку на торгу держит, это ему казаки подкузьмили, когда Ушакова чуть в ножи не взяли, заставили купца соль из закромов доставать. Неожиданный выброс на рынок дешевой соли высокого качества, чуть не разорил торговца, в конечном итоге он выкрутился, но вот не без потерь. А тут еще и наша микро интервенция 'подзольной соли'... Хотя наша соль народу понравилось, до сих пор еще просят, и думаю, если кто-нибудь еще раз попробует провернуть такую же авантюру, казаки не один раз на наш соляной пласт скатаются.

  Река вскрылась неделю назад, мои переметы заработали с новой силой, но это так, больше для души, а пока с Асатой, между делом ладим хорошую лодку, узкую, длинную, чтобы хорошую скорость при четверых гребцах выдавала. А то ведь вниз по Ангаре ходить труда много не требуется, а вот обратно шибко потеть приходится. Есть у меня задумка смотаться на малое море с казачками, дом же будем строить, окна я широкие хочу делать, для этого слюды много потребуется, а слюда, благодаря жадности воеводы, в гос. монополии, и дерут за хилый листик, как за полноценное стекло. Точное место, где добывался слюдяной камень, я знаю, побывал в свое время в тех местах. Изнаю я одно местечко, там слюда исключительного качества, правда крюк изрядный придется по горам делать – не думаю, что тамошний приказчик все оставит без присмотра, но обмен пота на денежные средства в данном случае исключительно выгодный. Да и пот тот будет не мой, бывшая соляная команда, правда без руководства старшИны, тоже загорелась себе широкие двойные окна справить, вот пусть и отрабатывают.

  – Васька, тебя мамка кличет! – Это Лисавета, за мной пришла.

  Да, пора идти – Фома все-таки допрыгался, в результате жуткого авитаминоза у него слегла невестка, и сейчас ее пытались выхаживать всем миром. А чего там выхаживать? Рецепт известен, рыбий жир, сосновые почки, пророщенная рожь, мясные бульоны и главное – вытащить ее из той жуткой ямы, которую Фома называет землянкой. Сейчас болящая у нас вместе с детьми, с которыми тоже есть небольшие проблемы, почему-то все решили, что только мы сможем ее вылечить. Это, наверное, потому, что зимой Тимка, младший сын Голени, хотя какой он младший, двадцать лет балбесу, умудрился уронить себе на ногу бревно и заработал открытый перелом голени, для этого времени такая рана сто процентов приводила к инвалидности, если не вообще к смерти. Судьба сложилась так, что я оказался в это время поблизости и, пользуясь тем, что мужик уплыл в беспамятство, вправил ему кость и наложил лубок из коры. Правда, перед этим пришлось долго освобождать болезного от части одежды, а еще извести на него весь свой запас полос льняной ткани, которую с некоторых пор всегда брал с собой, но дело сделал качественно. Честно сказать, Тимофею просто несказанно повезло, кость лопнула наискось без образования осколков, а то, что прорвалась наружу, так это даже в плюс, большой гематомы не образовалось. Крови он, конечно, потерял достаточно много, и выглядел на первых порах хуже покойника, но обошлось. Потом он еще месяц лежал на растяжке, это когда нога на веревку подвешена. Многие подумают, что это для того чтобы кости правильно срослись, и ошибутся. По дурости своей, мужик, как только ему полегчало (ну, боль перестала в дурную голову стучаться), решил, что ему можно хоть и не по хозяйству, но хотя бы до ветру самостоятельно передвигаться. Вот эти поползновения и пришлось пресечь таким способом, а заодно, чтобы жизнь медом не казалась. Как бы то ни было, но уже к концу апреля, Тимка ловко передвигался по нашему околотку с костылем, радуясь, что совсем скоро сможет ходить без дополнительной подпорки.

  Потом кто-то ляпнул, что все это от того, что Ваське, дураку, счастье. Естественно, все понимали в чем истинный смысл этого выражения, но по своему переиначили, вроде как был дурак да Бог удачей его одарил и если быть к этому дураку ближе, то часть удачи тоже себе можно урвать. Вот теперь и приходится по нескольку часов в день сидеть в землянке и делать вид, что занимаюсь своими делами, между которыми продолжать скармливать болящей ударные дозы витаминов. Ну а так как детишек прибавилось и просто так они сидеть не желают, возобновил 'литературные чтения' в смысле сказки рассказываю поучительные.

  Меня ждали, малышня забралась на полати, взрослые расселись по лавкам – партер и галерка, блин. Театр абсурда. Вздохнул, взял в руки шило и, производя ремонт своей обуви, все-таки всю зиму в них топтался, принялся за неспешный сказ про 'Золотую рыбку'. И как всегда приплел многого из того о чем не упоминалось в оригинале, надо же было как-то описать прелести жизни различных сословий. Допустим, построили тебе новую избу, должен соответствовать крепкому хозяину, хозяйство надо тянуть, не лениться, налоги выплачивать. А не выдержал, выклянчил себе дворянский статус, вместе с ним и ответственность, от которой голова кругом идет. Бежал от дворянских обязанностей в цари, тут уж вообще туши свет, только и успевай на все стороны воевать и политес держать...