Текст книги "Малец (СИ)"

Автор книги: Василий Каталкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 31 страниц)

  Степан начал усиленно вглядываться в темноту, и ... есть – где-то далеко за деревом мелькнул слабый огонек костра.

  – Надо бурят обойти и ниже к Куде выйти.

  – Если надо, так давай, – разрешил казак.

  Дальше опять долго куда-то шли, по-прежнему держась за древки копий. Только по тому, что прорезался звук цикад, да перестала путаться трава под ногами, Степан определил, что они идут по степи.

  – Здесь встанем, – наконец объявил подросток, – небольшая низинка тут, если хотите можно фонарь зажечь, никто со стороны не увидит.

  – Где буряты? – На всякий случай уточнил казак.

  – Да все выше по реке устроились, с полверсты будет, – принялся рассказывать малец, пока Степан раздувал трут, – отряд небольшой, под три десятка, остальные видимо дальше ушли, отсюда не слышно.

  Слышно? Степан чуть не выронил из рук фонарь, так что, малец на слух их вывел? Быть такого не может.

  – Погодь, так ты тоже ничего не видишь, что ли ?

  – Почему не вижу? – Хмыкнул Васька. – Много чего вижу, но слышу больше. Вон, Лентяй тоже не глазами, на слух и запах добычу ищет.

  – Только не говори, что ты тропу на запах выискивал. – Проворчал Остап.

  – Не, тропу не на запах, – не обращая внимания на подначку, ответил подросток, – а вот на степь и речку на запах вышел.

  Тьфу, в сердцах сплюнул Степан, не малец это, а вурдалак какой-то: и видит в кромешной мгле, и слышит за версту, и нюх как у собаки:

  – Ну, что там с табуном? – Спросил он, поправляю слюдяное окошко в фонаре.

  – Дык, как и говорил, часть на этой стороне, между нами и бурятами, а часть на другой.

  Только сейчас до казака дошло, что шанс вернуть своего коня мизерный. Во-первых: надо было в кромешной тьме как-то дойти до Куды, но вроде с мальцом этот вопрос решили; во-вторых: так же в этой темноте требуется найти коня и при этом не наткнуться на табунщиков; в-третьих: найдя своего боевого друга надо еще уйти от возможной погони.

  – И как ты свою кобылу собрался искать? – на всякий случай спросил Степан мальца.

  – Так, а чего я ее сам искать буду? – Удивился подросток. – Лентяй уже ищет, сейчас найдет и приведет. На меня бурятские лошадки фыркать будут, а на пса внимания не обратят.

  – 'Вот ведь...,' – снова сплюнул Степан, – 'дурачок Васька все заранее продумал, а он сам не додумал, издалека-то оно все просто казалось. Вот тебе и умом убогий, сейчас, поди, над ними потешается.'

  – Ну а мы как своих коней искать будем? – Не выдержал Алексашка Кривой.

  – Если по утру, – высказал предположение Остап, – а так ничего сейчас не найдешь, только табунщиков всполошишь.

  Пока думали, каким образом искать в темноте коней, к ним в низинку сначала скатился пес, а следом за ним со спутанными ногами кое-как прискакала кобыла.

  – Молодец Лентяй, – потрепал Васька пса за ушами и тот радостно оскалился, принимая похвалу хозяина.

  Степан с завистью посмотрел на подростка, это же надо как пса вышколил, ему бы такого. Но не получится, на выезд пса не возьмешь, это вот так, от случая к случаю такая животина нужна.

  – Есть еще один способ, можно попробовать, – подал голос малец, – если есть что-то от ваших коней, то Лентяй их по запаху отыщет. А вот пойдут ли они за ним, уверенности нет.

  – Пробуем, – ухватились за спасительную соломинку казаки.

  За копытными пес бегал три раза, и только один последний раз сумел привести коня, и конь этот пошел на запах хозяина, который несла на себе шапка, привязанная к ошейнику пса. Другие на запах своих хозяев почему-то не отреагировали.

  Степан обнял морду своего четвероногого друга, не подвел, откликнулся, молодец.

  – А чего твой пес других не привел? – Накинулся на мальца Остап.

  – Да как он может их привести, коль они сами не идут? – Отбоярился Васька. – Это же собака, а не человек, если конь сам на запах не идет, как заставить-то?

  – Это да, – почесал затылок Алексашка и с завистью посмотрел на Степана, – а делать-то чего будем?

  – А чего тут сделаешь? – Пожал плечами подросток. – Судя по тому, куда Лентяй бегал, кони ваши рядом с бурятами, не сунешься туда. Можно чрез речку перебраться да там, бурятскую мелочь прихватить, все не с пустыми руками останемся. Только быстро решать надо, скоро зорька народится, а нам заранее уйти надо.

  – Ладно, – скрипнул зубами Алексашка, – веди куда надо.

  Примерно через час четверо, ведя в поводу и привязными по три коня скрылись в лесу, а на востоке уже разгоралась заря.

  Выслушав отчет Степана, старый казак принялся мять свою бороду:

  – Так говоришь, Васька в темноте бурят разглядел?

  – Сплошь чернота, – подтвердил Степан, – и ежели б, Васька обратно в поводу коней не вел, не ушли бы. Как только повод отпустил, конь сразу встал, значит и животина тоже мало чего видела, только за человеком шла.

  – Может на слух шел? – Пробормотал Брага.

  – Не, не на слух, это точно, – возразил молодой казак, – ветерок в кронах шумел, не сильно так, но мало чего за ним разберешь. Да и как с конем по лесу на слух пойдешь?

  – Это да, – согласился казак, – а чего коней так мало взяли?

  – Да где ж мало-то, – удивился Степан, – и так намучились пока на пол версты в лес зашли, потом-то фонари зажгли, полегче стало.

  – Вот что, Степан, – тяжело вздохнул старшИна, – по правде, должен я тебе и твоим сотоварищам горяченьких прописать, за самовольство, да таких, чтобы с недели две прилечь не могли, но не стану этого делать, потому как десятник от тебя и Алексашки, дружка твоего, отказался. Сразу скажу, нехорошо ваш старший поступил, но то дело его, и я здесь встревать не стану.

  – Да, как же это? – В удивлении вытаращился казак. – Почто так? Теперь-то я снова с конем. А если разрешения не спросил, так не отпустил бы, а без коня кому я за так нужен?

  На это Брага лишь пожал плечами, ему и самому не нравилось, как обошлись с молодым казаком. С одной стороны пострадавшие казаки вроде как самовольство проявили и вдогон за супостатом без разрешения ринулись, а с другой, ну кому нужен казак без коня? Можно было понять молодежь и, в крайнем случае, обойтись наказанием, чтобы другим неповадно было, однако выгонять из десятка уже перебор, но тут десятник сам себе голова, и никто ему не указ, скорее всего место освободил, чтобы кого из новиков по родственной линии продвинуть. Времена нынче для казаков стали тяжкие, все меньше востребована их служба, и с содержанием трудности постоянные, на всех мест не хватает.

  – Ты, не суетись, – посоветовал старый казак, – деньга у тебя пока есть, а потом посмотрим, может и в другом десятке место найдется.

  От Браги, Степан вышел в отвратительном настроении. Вот что теперь делать? Пнув с досады подвернувшийся на дороге сучок, от чего тот улетел через высокий забор кому-то во двор, казак отправился домой, надо выставить на продажу бурятских коней, смотришь, и еще год можно будет кое-как пробиться, а там что-нибудь придумает.

  На торгу казаки с добычей появились уже после полудня и успели увидеть, как покупатель забирал Васькину добычу.

  – Вот что творит! – Восхищенно цокнул языком Алексашка. – Мы не успели еще прийти, а малец уже коней продал.

  – Дык, а ты чего ждал? – Усмехнулся Остап. – Поди, успел и похрапеть немного.

  – Ну, а чего нет-то? – Подтвердил товарищ. – Как меня со службы поперли, так сразу и залег, все-таки два дня не спавши.

  – Васька, – окрикнул мальца Степан, – поди сюда.

  Надо было узнать, за какую цену сговорился подросток.

  – За полтину с четвертью продал, – огорошил казаков малец, – дороже вряд ли возьмут, спрос в основном на коней под упряжь, а бурятских горбунков долго обкатывать, непривычные они. Этих добытчикам продал, для лесных троп берут, там-то самое то будет.

  Это да, согласился Степан, а внимательно присмотревшись к добыче, вынужден был согласиться и с тем, что кони смотрелись действительно как горбунки – мелкие, лохматые, да еще с каким-то горбиком в холке. Да, с такой ценой год не протянешь. О чем и сообщил друзьям.

  – Может в Нерчинск податься? – Предложил Остап. – Там хоть в набег сходить можно.

  – Да, какой там, – скривился Алексашка, – на днях, из третьей сотни двое в Иркутск приехали, селиться будут. Говорят, там только что не голодуют. Да и кому ты там нужен без коня? Попробовать к купцам наняться? Слышь малец, – казак повернулся, к подростку, – случаем не знаешь, нужна там охрана кому из купцов?

  – Не, казаки у купцов теперь спросом не пользуются, – ответил Васька, – после того, что забайкальские натворили, не скоро вам доверять начнут. Слышал, вроде как из Нерчинска скоро караван должен прийти, но там постоянный отряд из стрельцов, вас тоже не станут брать.

  Степан прикинул, опять малец прав, в их услугах на сегодня никто не нуждался.

  – Так и сгинуть не долго, – проворчал Остап, – остается службу забросить да 'на землю садиться'. Даже вон, горельцы, и те лучше живут. – При этом он покосился на Ваську, который с удобством устроился на мешках с овсом, по-хозяйски обозревая торг. Странно было, что при этом торговец овса не обращал на нахала ровным счетом никакого внимания, вроде как так и должно быть.

  – Это завсегда можно, – хмыкнул Степан, – только кроме службы мы ни к чему не приспособлены, в обучение как мальцам придется идти. Слышь, Васька, возьмешь нас в ученики?

  Подросток, в задумчивости почесал нос, будто всерьез принял вопрос казака:

  – Не, не получится ничего, – наконец ответил он, – в обучении нужно подзатыльники в случае нерадения раздавать, а вам разве выдашь? Сразу за плетку схватитесь, да про урон чести талдычить начнете.

  Казаки расхохотались – ну, да, так оно и есть. Да и какие из казаков ученики, отучились свое.

  – Тогда на службу принимай, раз выучить не можешь, – продолжил веселиться Степан, – будем под твоей рукой службу справлять.

  – Запросто, – тоже оскалился малец, – только над вами потом вся округа потешаться станет, мол, у дурачка Васьки на службе.

  – Так если за службу деньгой получать, еще неизвестно, кто над кем потешаться будет. – В ответ хмыкнул казак.

  – И что, на самом деле пойдешь? – Прищурился подросток.

  – Да запросто, – сделал серьезное лицо Степан, – десять рублей и по рукам.

  – Десять? – Удивился малец. – Не, по восемь гривен за месяц это много, даже купцы вдвое меньше при караване платят. На два гривенника еще можно сговориться.

  Веселья ради, Степан продолжил торговаться, но в конечном итоге удалось поднять цену только до трех гривенников за месяц.

  -Значит за три гривенника ты Степан Тропин готов наняться на службу Ваське сыну Алексея Дежнева? – Подвел итог торга подросток.

  – Готов, готов, – вздохнул Степан, жалея, что веселье подошло к концу.

  – Тогда договор, – вдруг сказал подросток и, под вытянувшиеся лица казаков, вытащил кошель, – вот задаток в два алтына. – И монеты перекочевали в руку ошарашенного казака.

  – Эй, – встрепенулся Алексашка Кривой, – а еще одного возьмешь?

  – Еще? – Подросток принялся чесать затылок. – Так вроде не надобно, мне и одного казака много. Хотя..., конечно... Нет, там только на раз, самое большое на две седмицы, за гривенник, да и не служивый нужен, любой со слободки подойдет, а оплата по концу.

  – А чего делать-то?

  – Весла ворочать, кайлом махать, да иногда на ночь стать.

  – Так, согласный я, – торопливо заявил казак.

  – Раз согласен. Договор?

  Последним сговорился Остап, за компанию.

  – Выходим на лодке завтра с утра, – заявил казакам подросток, – уходим где-то на две седмицы, первые три дня придется сильно попотеть, да и потом немногим легче. Кормежка за мной, но без изысков. Пока все.

  Ошарашенные казаки смотрели вслед неспешно уходящему подростку.

  – Вот дожили, теперь эта сопля над нами хозяином будет. – Вздохнул Алексашка.

  – Если он нам потом не заплатит, вся слобода от хохота животы надорвет, – заявил Остап.

  – Так задаток вроде дал, – Степан на всякий случай посмотрел на зажатые в руке монеты.

  – Это тебе, а нам-то только обещал.

  – Слушай, а не сродственник ли он Семена Дежнева, – поинтересовался Кривой.

  – Не, быть того не может, – тут же откликнулся Степан, – тот атаманом вроде как был. Будь он сродственник, разве ж бросили бы вот так семью.

  – И то верно, – согласился Алексашка.

  – Ладно, казаки, – подвел итог Степан, – до конца торга четверть дня осталась, а у нас еще даже не приценялись.

  Коней Степан все-таки продал, и как не торговался, цена получилась такой же как у Васьки:

  – 'Вот ведь как в жизни-то, и старше, и опытнее мальца, а цена все одно – один в один'. – Думал он при этом.

  – Служивый, возьмешь овес с прошлого года, не задорого отдаю?

  Степан повернулся к торговцу и задумался – овес все равно покупать, а прошлогодний раза в три дешевле. Конечно, желательно с нового урожая купить, но не в этом году, или взять половину на половину, вроде Васька обязался платить:

  – Ну, давай посмотрим, что там у тебя?

  Овес оказался хорошим, мухой не побит, зерно спелое не загрубевшее.

  – Подвезешь к дому Степана Тропина, – распорядился казак, отдавая торговцу задаток.

  – Ага, – закивал торговец, принимая копейки, – как торг закроется, так и подъеду.

  Степан уже собрался уходить, но вспомнил, что кое о чем хотел спросить;

  – Слушай, а Васька тебе кем приходится?

  – Дык, никто он мне, – пожал плечами мужик, – вижу его часто здесь на торгу, нет, не сродственник он мне.

  – А чего не погнал, когда он здесь как хозяин расселся, – удивился казак.

  – А зачем гнать, – в свою очередь изогнулись в удивлении брови торговца, – пусть себе сидит, удачу притягивает.

  – Удачу? – Степан сначала подумал, что над ним подшучивают, но, не увидев ни капли хитринки в лице мужичка, расхохотался. – Васька? Убогий? Удачу? Ну, живот надорву, рассмешил. Удача она сама по себе, поверь, Васька тут совсем не причем.

  – Может и не причем, – согласился торговец, – да я тоже думаю, что и в самом деле не причем. Только многие иначе считают. Да и сам суди, прогонишь, а вдруг удача отвернется, делать тогда чего станешь?

   Продолжая посмеиваться над мнительным мужичком, Степан повернул домой.

  – Ага, не притягивает. Еще как притягивает, – меж тем тихо ворчал торговец, – эвон, две седмицы овес продать не мог, а стоило Ваське на него только присесть, и в этот же день покупатель нашелся.

  Корейко местного разлива

  В слободу я вместе с казаками вступать не стал, перешел на другую дорогу и уже со стороны Ангары добрался до дома, так должно было получиться быстрее, да и светиться с добычей в слободе мне не хотелось.

  Мать выскочила во двор открывать ворота:

  – Лиска! – Приняла она в свои объятья кобылу, – а я уж думала все, пропала наша лошадка, ан нет вернулась из полона. Вася, где же ты ее нашел?

  – Да так, – хитро ухмыльнулся я, – в лесу ожидала, да еще двух кавалеров прихватила, раньше бы пришла, да бурятские коняжки ее языка не разумели.

  – Так, эти тоже наши? – Мать удивленно смотрела на привязных за повод коней.

  – Ага.

  – Чего-то мелкие какие-то, – встряла в разговор Дашка, которая тоже выскочила на улицу вслед за матерью, – и лохматые, Лиска-то глаже и крупнее.

  Я повернулся к трофейным коням и громко известил:

  – Поняли, убогие? Вам до нашей Лиски еще расти и расти. И не нужны вы нам, такие лохматые, готовьтесь быть проданными на торгу. Может даже сегодня.

  – Вась, одного оставь, – тут же вступилась сестренка, – вот этого, у него морда не такая кислая.

  Хм, снова повернулся посмотреть, у кого там морда веселая? Точно, стоит один лохматый и зубы скалит, но как-то странно будто что-то сказать хочет и не может. Подошел к 'веселому' коню, осторожно прихватил морду снизу рукой, а то ведь цапнет, а укус у коняги такой, что можно и без пальцев остаться, и поднял верхнюю губу. Ага, вот оно в чем дело – колючка впилась и постоянно раздражает, от того и конь постоянно оголял зубы.

  – Все, сейчас и этот грустный станет, – известил Дашку, вытаскивая колючку, – А вообще, нам бурятские кони без надобности, они под седло, а нам под упряжь нужны. Так что продаем не раздумывая.

  Так, так, так. Пока торчал на торге, здорово погрел уши, а они у меня куда чувствительнее, чем у Лентяя, оказывается противостояние иркутских казаков и воеводы достигло максимума, еще немного и Савелова элементарно прибьют. Воевода об этом прекрасно знал, поэтому из за стен кремля не высовывался и усиленно готовился к отбытию по реке. В свою очередь казаки с миром отпускать его не хотели и тоже готовились, надеясь не дать Афанасию умыкнуть краденую казну. На данный момент, у Савелова к походу были подготовлены три больших дощаника, то есть все необходимое для долгого пути уже погружено. В ответ казаки тоже снарядили дощаники, правда размером они были чуть поменьше, но их уже было семь и народу туда влезало всяко больше. А дабы воевода не смог отбыть втайне от всех, выставили на острове, напротив Иркутска сигнальный пост.

  Вообще-то, вся эта возня меня не сильно волновала, так ради интереса, то, что казачки выставили пост, поможет мало. Ну, дадут постовые сигнал, ну среагируют казаки, а толку-то? Переметнется быстренько воевода со своим окружением на дощаники и отчалит, в самом лучшем случае казаки ринутся догонять вора через час, а зная их, уверен, и два часа пройдет. За это время их цель уйдет вниз по течению на веслах верст на двадцать, а потом начнется многодневная гонка. Ночью они по реке двигаться не смогут даже под факелами, вода в это время на самом минимуме, налететь на камни проще простого, а значит, останавливаться будут на островах, и за все темное время будут бдеть, дабы не захватили врасплох. Основная задача казаков прищучить Савелова до Братского острога, если тому все же удастся туда добраться, то иркутским 'татям' придется возвращаться не солоно хлебавши...

  – Васька, поди сюда!

  Вот ведь принесла нелегкая, и так чуть всю ночь не испортили, тащи их слепышей по лесу, и сейчас опять на мне проехаться хотят, и что мне мешало пораньше умотать?

  Слушая разговоры казаков, продолжал прикидывать, кого подрядить в поездку на Белую. Получалось кроме Акима, соседа нашего, который постоянно нам с отчимом помогал, некого, лето – самый сезон работ. Нет, праздношатающихся индивидов в слободе хватало, вот только праздно шатались они не просто так, а по причине своих человеческих качеств. Короче, тунеядцы это, ни один крепкий хозяин в здравом уме их на работу брать не рискнет. Ну а мне такие работнички и подавно не нужны. Нанять казаков? Вот эта троица как раз без дела оказалась, так ведь зарекся с ними дела иметь. Хотя...,можно попробовать, охрана все равно хоть какая-то нужна, а отношения будут чисто деловыми, товар, в смысле услуги – деньги, а казак на службе, это не то, что казак на вольных хлебах, должно получиться.

  Ну а дальше слово за слово и поймал на слове, Степан думал, что я тут просто зубы скалю, ан нет, за три гривенника на месяц нанялся. Вообще-то, в эти времена раз в месяц никому не платят, деньга служивым дается или раз в год, или по окончанию срока найма, если он меньше года. Так что мое предложение может считаться достаточно обоснованным, правда тут я еще брал на себя 'командировочные', ну это когда работник работает на выезде, и не может дома ночевать, наниматель должен обеспечить его питанием. Но это уже детали. Не так уж и дорого мне это обойдется. На двух других удалось прилично сэкономить, они ведь безлошадные и на весь месяц мне пока не нужны, а потому хватит с них и гривенника. Кто-то может сказать, что я воспользовался их бедственным положением, а вот и нет, с чьей легкой руки они сейчас на торге коней продавали? Так что надо еще посмотреть, кто чьим положением воспользовался.

  За свою денежную несостоятельность не волновался, вряд ли Зосима откажется мне выдать аванс на доставку глины, только надо будет ему не совсем белой привезти, дабы не появилось мысли, что из нее еще можно фарфор делать. А за сырьем для стекла придется выше Иркутска подниматься, есть там одна линза исключительной чистоты песочка, которую в девятнадцатом веке подчистую выбрали, хотя не песок это, там еще дробить породу придется. А вот с поташом так просто не получится, то еще производство, придется на вырубках золу выжигать, для этого ведь не полновесные дрова нужны, а всякие там ветки трава, папоротник подойдет.

  Покинув ошарашенных казаков, отправился готовиться к посещению мест прошлой..., то есть сейчас это будущей..., хм..., пусть будет так, боевой славы моей прошлой молодости в будущем. Ха! Это что же получается – Назад в будущее?

  Остаток дня прошел в суете, надо было собрать припасы подготовить лодку к дальнему походу, сговориться в Акимом за два алтына, отбояриться от старшего сына Голени, который видя мою подготовку, пытался 'сесть на хвост', он как раз в это время вернулся с отхожего промысла. Такой член команды был бы совсем не к месту – нет ничего хуже, чем связаться с соседом, когда тот подозревает, что дурачок опять что-то доходное замутить хочет. Пришлось прикрыться казаками, мол, то их идея, а я там только за своей лодкой присмотреть.

  Рано утречком, как только сошел туман, отчалили. До Вознесенского монастыря сплавлялись степенно, отрабатывая синхронность в гребках, а потом, перекрестившись на церковь, взялись за весла всерьез, лодка, чуть приподняв нос, стала стремительно резать водную гладь реки, а в ушах запел ветерок.

  По моим прикидкам наша лодка при четырех гребцах могла выдать скорость где-то около шести – восьми верст в час плюс еще скорость реки на стремнине, как у пешехода, и получается очень даже неплохо. За день с отдыхом мы можем покрыть расстояние верст в сто – сто двадцать, а если упереться всерьез, то и сто пятьдесят отмахать. Но надеюсь, нам это не понадобится, поэтому первая остановка у нас в устье реки Белой, есть там один островок как раз перед устьем.

  Дальше я планировал пройти по Белой до места, где в будущем будет основано село Михалевка именно там в девятнадцатом веке, в моей истории, будет поставлен фарфоровый завод. Кстати, место очень удобное, если в Иркутске прижмут, можно будет туда умотать, в это время там натуральный медвежий угол.

  Рассказывать о самом пути смысла не имеет, вода, лес, вечерний дым костра и комары, много комаров, куда же без них. Надо будет накомарник из конского волоса связать, а то не двадцать первый век, когда комары больше на нервы действуют, чем кусают, здесь же только успевай отмахиваться, даже деготь в качестве репеллента мало помогает.

  Поиск мест для копки глины много труда не потребовал, она здесь почти везде. Но не совсем, есть и отличия, в одном месте она чуть серовата, а в другом месте чисто белая, для производства фарфора самое то. Так вот, серой глины с разных мест мы набрали в мешки пудов двадцать, будет Федору и Лу работа, пусть определяют какая именно им для печей больше подойдет, а вот чисто белой глины набрали всего пудов пять, это уже мне для экспериментов. Обратный путь по Белой пошли сплавом, почти не трогая весла, надо было поберечь силы, они нам понадобятся, когда будем против течения Ангары веслами махать. Расположились на том же островке, на котором переночевали перед штурмом Белой, тут постоянно вдоль Ангары дует ветерок, хоть и прохладно, но зато комаров нет, хорошо.

  Ночью услышал странный шум на реке, как стон толпы людей и скрипы деревьев. Что за ерунда? Прогнал дрему и выбрался на берег, чтобы оглядеться. Нет, ничего не видно, выше по течению река, круто изгибаясь, уходила за сопку, как раз в том месте находился знаменитый Ангарский заворот, опасное место для больших судов в будущем. Однако, звук продолжал усиливаться и я действительно разобрал стоны людей.

  – Поднимай всех, Александр Демьянович, – окликнул я казака стоящего в ночь, – что-то неладное на реке творится.

  Опять не учел, что мой слух на порядок чувствительнее, чем у других, звуки на реке остальные смогли расслышать только спустя полчаса, а до этого косились в мою сторону, мол, чудит дурак.

  А я уже мог разобрать не только общий стон, а как бы отдельные ритмические стоны. Получается, что это стоны гребцов и, судя по ним, люди вкалывают на пределе своих сил. Это что же получается, никак Савелов вчера в бега подался и, несмотря на ночь, воевода продолжает идти по реке на полных веслах. Это не просто риск, а риск запредельный. Если судить по расстоянию в бега Савеловские дощаники ушли после полудня, странное решение, хотя..., может как раз и обоснованное, вряд ли казаки могли сидеть у лодок весь день, на обед наверняка по домам разбрелись. А вот так рисковать воевода мог только в одном случае, у него на хвосте висела погоня.

  Наконец первый дощаник подсвеченный факелами вырвался из за сопки на прямую реку.

  – Так это что получается, – ворчал Алексашка, – наши решили воеводу побить и деньгу отобрать?

  – Да, так и получается, – подтвердил Остап, – то-то наши старшины всю прошлую неделю шептались меж собой.

  Между тем в поле зрения стали появляться и другие дощаники, и через некоторое время центральная часть русла реки заполнилась светом факелов. Эпическое зрелище для этих времен, и что самое странное, дощаников было значительно больше, чем планировалось изначально. Видимо казаки организовались сразу в две конкурирующие группы и, пока дичь не достигнута, эти группы действовали как одно целое. Интересно, а как они потом собираются добычу делить?

  – Подмогнем? – Повернулся Степан к своим товарищам.

  Блин, человек совсем с головой не дружит, вот еще авантюрист на мою голову. Как он помогать собрался? Под дощаник воеводы мою лодчонку кинет, так тот свое массой ее на куски разорвет и не почувствует. Слава Богу нашелся среди них один разумный, и это как ни странно оказался Алексашка Кривой:

  – Не, пока сидим и не суетимся, – заявил он, – на стремнине в такой кутерьме нас и воеводские раздавят и свои не пожалеют.

  Но тут произошло то, чего я совсем не ожидал, на первом дощанике в одно мгновение факелы полетели в воду и он просто исчез в темноте. Исчез для всех, но не для меня, а я видел, как он стал прижиматься в сторону нашего островка. Хм, кто-то решил схитрить и под прикрытием темноты зайти за наш островок. Как интересно, кто же это такой хитрый? Но казаков-то не обманешь, они обязательно разгадают такой маневр и протоку проверят.

  Ой мля, я аж подпрыгнул, у нас же лодка прямо на воде, прятать надо, хотя бы в кусты затащить.

  – Точно сюда дощаник идет? – Уточнил Степан.

  – Точно, точно, – подтвердил я, – давайте сначала мешки на берег, потом лодку затащим.

  – Мешки точно на берег надо, – отозвался казак, – а лодку пока погодим.

  Что? Нет. Эти идиоты все-таки решили принять участие в общем веселье.

  Естественно никто мои мешки никуда не затаскивал, их просто впопыхах сбросили на берег и один даже частично оказался в воде.

  – Дядька Аким, – у меня глаза на лоб полезли, – ты-то куда?

  Да что же это делается, золотая лихорадка что ли, даже мирный Аким решил не отставать от служивых, те-то молчат, еще пара рук на веслах им лишним не будет, а этот на что надеется? Вот что блеск серебра с людьми делает. И самое интересное, что Аким сам по себе не жаден до чужих денег, но общий настрой сбил и его с праведного пути. Да хрен с ними, я им что, пастух? Взрослые же люди, сами за свои действия должны отвечать, а вот если с нашей лодкой чего случится, мало им не покажется. Так и остался я один на берегу островка со своей глиной. Посмотрел вслед казакам, которые в темноте пытались завести лодку под свисающие ветки кустов, чтобы сесть в засаду и принялся затаскивать мешки выше на берег, а то глина размокнет, потом измажет все как белой краской.

  Дальше наступило время веселья, сначала-то засадники хотели выскочить вслед за беглецом, и повиснуть у того на хвосте, благо стон гребцов позволял хорошо ориентироваться на слух, но только они пару раз плеснули веслами как в их сторону сразу свистнули стрелы. Тут Степану даже командовать не пришлось, его товарищи все поняли правильно и дружно дали задний ход. Ага, кусается? А щитов у них нет, прикрыться нечем, любая стрела фатальна. Надеюсь, теперь они хоть что-нибудь поняли? Нет, в головах у них по-прежнему ум не ночевал, казаки пережили всплеск адреналина и стали опять выводить лодку на глубокую воду.

  А это что? Мой слух уловил странный всплеск со стороны большого дощаника и тут же второй более слабый следом, но чуть в стороне. Наверное, это беглецы сбрасывают лишний балласт. А чего раньше не сбрасывали? Как я и предполагал, преследующие воеводу казаки несколько позже двумя дощаниками прошли протоку, зорко оглядывая берега. К этому времени мне удалось затащить мешки за кусты, не так чтобы хорошо замаскировал, но хрен там чего разглядишь при свете факелов. Спустя полчаса вся эта свора скрылась за следующим поворотом реки, оставив ощущение закончившегося карнавала.

  Ну и ладно, пойду-ка я спать завалюсь, мне теперь долго на этом острове как Робинзону Крузо торчать.

  Утром разжёг костер, сварил каши и перебрал брошенные вещи – вдогон казаки умудрились отправиться налегке, хорошо если их запал иссякнет в первые сутки, а то вниз по течению они успеют далеко отойти, а вот обратно, против течения им придется долго выгребать. День выдался теплый, поскучав немного в тени кустов, решил закинуть перемет, хоть ухи потом сварю, размотал снасть, привязал небольшой камень и закинул в протоку.

  Стоп! Что-то не так, возникло ощущения, что я это уже недавно делал. Сначала выкинул эти мысли из головы, но потом они бесцеремонно вернулись обратно. Да что за ерунда, и я стал буквально по секундам отматывать события назад. Вот оно, всплеск со стороны убегающего дощаника, нет, не тот первый довольно-таки хорошо различимый всплеск, а второй гораздо более тихий. Я быстро выбрал перемет и снова кинул его в воду. Точно, вот почему он мне показался знаком, если просто бросить камень, то звук один, а если бросить камень привязанный, то звук немного отличается, он как бы размазывается за счет дополнительного всплеска падающей вслед за камнем веревки. Тогда получается, что с дощаника сбросили в воду что-то тяжелое, а следом метнули веревку с камнем. Зачем? А затем, что кто-то решил спрятать в реке что-то, а привязанную веревку с камнем метнули в сторону от груза, чтобы потом при поиске подцепить ее багром.

  Мдя, багра у меня нет, кошки тоже нет, а вода в Ангаре холодная. Интересно, насколько здесь глубоко?

  Глубину определил быстро, это оказалось довольно-таки просто – веревка, камень и ствол тонкой березки метра три высотой. Закидываем камень в протоку, поднимаем другой конец веревки с помощью шеста повыше и по тому, где веревка соприкасается с водой, можно судить о глубине. Ну, что же, протока неглубокая, около двух метров, но мне от этого не легче, просто нырнув, веревку не разглядишь, надо попытаться ее чем-нибудь подцепить. А чем, как говорил ранее никаких крюков у меня нет. Блин, ну до чего же я тупой, раздвоенный у самой земли ствол ивняка для моей задумки подошел идеально, одну ветку срубил чуть выше раздвоения, а другую только очистил от мелких веточек. Потом был заплыв да не один раз только в третьем купании зацепил веревку. Груз оказался очень тяжелым, чуть пупок не надорвал, вытаскивая его на относительно мелкое место.