Текст книги "Степные волки (СИ)"

Автор книги: Василий Сахаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

Глава 23

Пламен.

С каждым днем Норгенгорд мне нравился все больше и больше. Да, мрачноватый город, но это оттого, что он весь из камня, а это в первую очередь, основательность и надежность. Спокойно здесь как-то, в отличии от того же Штангорда. Народ местный, чем-то похож на свой город, такой же, несколько угрюмый и мрачноватый, но опять же, надежный и основательный. Здесь ведь как, человек сказал – человек сделал, а пробалаболился, так и не скажет тебе никто слова худого, не попрекнет этим, однако запомнят это крепко, и совместных дел в будущем, постараются не иметь.

Яркий представитель сего города, сержант Лука, который так и остался с нами после всех приключений. Джоко, тот сам по себе, и после того как из нашей общей доли мы выделили ему тысячу фергонских империалов, он нас покинул. Ну, это его выбор, а Лука, узнав, что мы перебираемся в Норгенгорд, откуда он сам родом, наш отряд не покинул, и я ему за это искренне благодарен. В самом деле, будь мы хоть трижды бури, и пусть на нашем счету есть убитые враги и славное дело, для окружающих, тех, кто не знает нас, мы всего только мальчишки. А Лука человек представительный, внушает уважение своими габаритами, ну, и местный житель, ко всему этому, что очень немаловажно.

Столицу мы покинули, как и планировали, через неделю. Как раз пришло сообщение с фронта о победе под Стальгордом. Тогда, расплатившись с Джоко, Лукой и Бойко Путимиром, мы через Тайную Стражу, в лице полковника Штенгеля, оказавшегося в городе по своим делам, удачно разменяли все наши слитки на империалы и дукаты, а после этого, забрав своих мальчишек из Старой Гавани, с пустым торговым обозом, отправились в Норгенгорд.

Первая наша проблема, которая возникла по прибытии в сей славный град, был вопрос нашей, как выразился Лука, идентификации и самоопределения. Слова эти мудреные я не понял, но суть уловил. Кто мы есть? Документы у нас сиротские, и только на нас троих, а на остальную нашу шайку-лейку, никаких, совсем. Но, есть деньги, есть Лука с бляхой тайного стражника, и в городском магистрате, за небольшую мзду, нам выправили бумаги на каждого парня. Теперь наши мальчишки значились беженцами от войны, и имели документ, удостоверяющий личность. Мы втроем, так и остались, дромами из каганата.

Второй вопрос, который возник – жилье для нас. Селиться по отдельности, смысла мы не видели, квартировать по тавернам, мера вынужденная и временная, и нужен был дом, причем достаточно обширный, с конюшней, с двором и хозпостройками. Как бы хорошо и замечательно наша жизнь на данный момент не складывалась, но мы воины, и наша основная цель – изничтожить как можно больше рахдонов, а из этого следует, что нужно постоянно тренироваться самим и готовить к войне наших мальчишек. И этот вопрос, встал ребром, проблемой, казалось бы, неразрешимой. Война все-таки, и есть много народа, который перебрался на житье в более спокойный и удаленный от основных военных действий Норгенгорд. Эти граждане скупили всю недвижимость в округе, и ни за какие деньги, продавать ее не желали.

Однако и эта проблема была решена, и опять же, поспособствовали деньги и бляха сержанта. Совсем недавно в городе разорился один купчина и, не собираясь возвращать кредиторам долги, он собрал свои пожитки, и в срочном порядке мигрировал на далекий север. Скатертью дорога, конечно, но от него остался дом, то, что нам надо, и если следовать букве закона, он должен был пустовать ровно один год – вдруг купец одумается и вернется, и только по истечении этого срока, выставлялся на продажу за долги. Но чиновник из городского магистрата оформил нас на этом дворе задним числом как постояльцев, и на целый год, мы обрели дом. Надо сказать, очень хороший трехэтажный особняк совсем недалеко от центра города, то есть магистрата, высокий забор, конюшня большая, хозпостройки, все как мы хотели.

И вот, обосновавшись в доме беглого купца и пристроив своих парней, мы, наконец-то, смогли вздохнуть спокойно и выделили чуток времени на то, чтобы просто посидеть и подумать о том, как жить дальше. Мы сидели в большом зале, вокруг которого и строился сам особняк, пили так полюбившийся нам взвар, благо, наш постоянный походный повар Триша, перенял некоторые секреты Толстухи Марты, и вели неспешный разговор.

– Скоро похолодает, – сказал Курбат, – надо всем теплую одежду справить, опять траты.

– Это только начало, – дополнил Звенислав. – Нужно оружие, лошади для всех, необходимо припасы на зиму прикупить.

– Забудьте, – высказался я. – Все это чепуха. У нас денег теперь больше, чем у пяти самых богатых граждан Норгенгорда вместе взятых. Проблема в другом, нужны хорошие наемники для походов в степь, воины нужны. Наши парни за нами и в огонь и в воду, но это только десяток, а остальным от двух до пяти лет нужно, чтобы в силу войти. Кривой Руг, если его пригласить в дело и поманить хорошим хабаром, впишется, конечно. Однако, нам это надо? Правильно, совсем не надо. Мы сами по себе, он сам по себе. Просить бойцов у герцога, тоже не то. Искать в Эльмайноре, так всех лучших уже разобрали, а шваль нам и самим ни к чему.

– А помните, Штенгель нам про тетку нашу рассказывал, которая с отрядом в Эльмайноре обретается? – спросил Звенислав. – Может быть, попробовать как-то наладить контакт с ними?

– Нет, – возразил Курбат. – Она жрица и у нее своя дорога.

– Точно так, – поддержал я горбуна. – Сведет судьба, чужими не будем, но и специально, встречи искать не следует. По возможности, будем сами лихой народ искать, но думку имею такую, степь нас породила, силу нашу будит, а потому, и воинов нам искать надо там. Вспомните, как к нам Гордей Родан прибился, а если такой молодняк целенаправленно искать? Что думаете?

– Принимаю и поддерживаю, – Звенислав был за, а методы его не интересовали.

– Как мы их будем искать? – Курбат, напротив, заинтересовался.

– Предлагаю не ждать весны, а еще по осени в степь сходить. Тех же сагареков навестить, им рахдоны тоже поперек горла. Но основной задачей, поставить поиск дромских поселений и кочевий. Людей там немного, воинов тем более, а если найдется молодежь правильная, как Гордей, например, уводить таких за собой.

– Осенний поход, это да, хорошо придумал, – одобрил Курбат. – Налоги собрали, по кочевьям в распутицу никто не ездит, а мы, если хорошо подготовимся, пройдем сквозь всю степь, как нож сквозь масло.

– Решено, через месяц в поход.

Отхлебнув ароматного взвара, я откинулся на мягкую спинку кресла, и спросил горбуна:

– Курбат, ты у нас вроде казначея сейчас, и чего-то вчера черкал на бумаге, считал. Если не секрет, что там, в бумагах твоих?

Горбун несколько смутился, потом усмехнулся и ответил:

– Это не секрет, считал я, что имеем. Оно ведь как, то совсем ничего нет, кроме штанов драных, а то, как сейчас, денег немеряно, и все что только душа пожелает, купить можно. Это не скопидомство, какое, а бережливость, и решил я книгу расхода-прихода завести, вроде той, что у купца Серджио в порту видел, когда мадам Эра к нему на работу посылала.

– И как подсчеты?

– Да, я только начал. После размена слитков на монеты, было двадцать семь с половиной тысяч империалов. Тысячу отдали Джоко, хотя он, обошелся бы и сотней, еще по тысяче Луке и Путимиру, ну, и одна сотня ушла на все остальное, дом, переезд, взятки. Осталось на балансе двадцать четыре тысячи четыреста империалов. Думаю, что опасно это, при себе такие суммы держать. Может быть, в банк положить или в дело, какое хорошее, пристроить?

– Попробовать пристроить какую-то небольшую сумму в дело, можно, – идея эта мне не нравилась, – вот только куда не посмотри, везде война. В Штангорде опасно, в Эльмайонре тоже неспокойно, а про западные страны и говорить не приходится, они, как влезли в войну с Фергоном, так никак из нее выйти не могут. С банками, тоже самое, сегодня они есть, а завтра герцог все из них выгребет, и крайнего не найдешь. Так что давайте золото наше припрячем, чтоб место только мы трое знали, а при себе оставим тысячу-другую на расходы, и этим пока обойдемся.

– Ладно, – согласился Курбат.

– Кстати, о деньгах, – вмешался Звенислав. – Пламен, ты Джоко, Луке и Путимиру денег много дал, а нашим парням, почему долю не выделил?

– Ну, вот, смотрите сами. Джоко всю операцию продумал, план продвижения по степи разработал, Бойко Путимир – проводник, а Лука нам помогал сильно и сейчас помогает. С ними у меня уговор был на долю, и как было договорено, я ее выделил, все честь по чести. Теперь переходим к нашим парням. Запомните, братья, мы трое – родня по крови и клану, а они, наши воины, и за службу свою, получают плату. Сколько сейчас наемники имеют, знаете?

Курбат отрицательно помахал головой, а Звенислав спросил:

– Сколько?

– Средний боец получает один империал в месяц, хороший два, элита от трех до пяти. Если боевые действия идут, то плата удваивается. В общем, хоть я и не любитель подсчетов, но прикинул, что к чему, и решил выделить на каждого парня по паре империалов, не считая того, что мы на снаряжение и лошадей здорово потратились. И в дальнейшем, ни про какую долю для наших бойцов, я и слышать не хочу. Тот же Кривой Руг, он каждому своему бойцу по пятнадцать монет выделил, заработная плата плюс премиальные, и на этом все. Такую же систему и мы в своем отряде выстроить должны. Как думаете, я прав, браты?

– Прав, – подтвердили оба.

– Тогда переходим к другому вопросу, к безопасности.

– Да, ну, – Звениславка пожал плечами. – У нас все хорошо, сидим за крепкими стенами, никто про нас не знает. Бояться нечего.

– Ты не прав, Звенислав, – сказал Курбат, поворачиваясь к нашему беззаботному весельчаку. – Рахдоны про нас уже знают, понимают, что не всех приютских детей их воины перебили и, наверняка, их разведка уже ищет нас Штангорде. Даже если мы не будем суетиться и просто тихонько жить, максимум полгода, и они нас вычислят. И вот здесь, уже надо серьезно подумать, как нам защититься. Говори, Пламен, что надумал?

– Ты правильно все сказал, Курбат, и идеи у меня некоторые есть. Для начала, нужно наладить контакт с Городской Стражей, пусть отслеживают все, что в нашу сторону будет направлено. Это вроде как первая линия обороны, – я усмехнулся. – Потом надо представительство Тайной Стражи навестить, и письма Штенгеля им передать, хотя я больше чем уверен, что они уже в курсе, и за нами приглядывают. И третье, преступники норгенгордские. Братву, конечно, как война началась, подчистили серьезно, но кто-то все же остался. Сильно голову этим пока забивать не будем, со временем все само собой решится, но понимать, что необходимо сделать надо всегда.

На том и порешили, допили взвар и разошлись спать, а поутру, чуть свет, рванули в город, утрясать наши проблемки и вопросики.

Для начала зашли в, так называемую Сторожевую Башню, штаб Городской Стражи города Норгенгорда и место, где проходила ежеутренняя пересмена городских стражей правопорядка. Успели вовремя, и когда новая смена стражников вышла на патрулирование города, а старая отправилась на заслуженный отдых, я увидел того, кто, как мне показалось, нам подойдет. Потрепанный жизнью, около пятидесяти лет, сержант, наверняка, ветеран армии, но лицо не пропитое, одежда чистая и, что характерно, чувствуется, что он не одинок.

– Извините, сержант, – окликнул я его.

– Да, – он остановился, обернулся, и его мозолистая рука, быстро и привычно легла на рукоять штатного армейского катцбальгера.

– У нас есть к вам дело.

– Если у вас проблема, – он кивнул в сторону Сторожевой Башни, – то обратитесь к дежурному и он ее решит, а я уже сменился и мне недосуг.

– Проблем у нас нет, господин сержант, а интересуете именно вы.

– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался он. – Чем же это старый сержант Городской Стражи Калин Тварда, заинтересовал троих дромов, шастающих по Норгенгорду с оружием?

– Может быть, пройдем для разговора в таверну, – я кивнул в сторону любимой забегаловки стражников "Щит Города".

– Пожалуй, – согласился сержант.

Когда мы расположились в основном зале таверны, то он сразу же перешел к делу:

– Мне надо торопиться, парни, так что излагайте что хотели, по быстрому.

– По вашему виду, – я кивнул на сержанта, – мы сделали вывод, что вы, сержант, опытный боец.

– Ха, – усмехнулся он. – Это так, но в охранники или наемники, а уж тем более убийцы я не пойду.

– Нам нужен инструктор военного дела, а лучше, два или три. Так сложилось, что хороших бойцов в городе сейчас нет, а нам надо готовить сорок мальчишек. Сами понимаете, сержант Тварда, война не на один год, и в будущем, нужны будут воины, а не поэты.

– Специфика и дисциплины? – спросил сержант.

– Мечный бой, рукопашный, скрадывание, разведка, обращение с лошадьми, в общем, все, что вы только можете дать. Насколько мы знаем, в Городской Страже служба сутки через двое, и если вы сможете уделять обучению мальчишек, в возрасте от десяти до восемнадцати лет, пятнадцать дней в месяц, оплату положим два империала.

– Не знаю, – засомневался он, однако предложение ему понравилось, – плата очень щедрая, но как к этому Тайная Стража отнесется.

– Тайная Стража отнесется с пониманием, – заверил я его.

– Ну, раз так, – сержант выжидательно посмотрел на меня.

Что же, я догадливый, вынул из кошеля два новеньких империала, положил перед ним и сказал:

– Это задаток за месяц вперед.

Деньги моментально со стола исчезли, как и не было их здесь никогда, сержант встал и ответил:

– Договорились. Ваш адрес?

Как и где нас найти, сержанту мы объяснили, и он, заметно повеселевший, отправился к себе домой, как мне думается, порадовать супругу, которая, наверняка, частенько попиливает его насчет небольшого жалования стражника. Договорились, что завтра он нас навестит, мы посмотрим на него, а он на нас.

Следующая остановка, городской рынок Норгенгорда. Здесь нет таких больших и специализированных магазинов как в столице, но зато выбор побогаче будет, все же изначально, Норгенгорд город оружейников и северная твердыня герцогства. Опять таки, нет такого ажиотажа как в Штангорде. На весь рынок здесь только пять больших лавок, но зато каких, самых лучших на весь край.

Мы шатались из одной лавки в другую, рассматривали мечи, сабли, палаши, ножи и кинжалы, арбалеты и луки, доспехи и щиты, совещались между собой, составляли примерный список того, что нам надо, и остановились в одном месте, лавке под названием "Северянин". Вот здесь мы закупились, так закупились и, видимо, даже несмотря на военное время и повышенный спрос на все колюще-режущее и убивающе-защищающее, удивили продавцов. Впрочем, было чем удивить: тридцать арбалетов, десять кольчуг небольших размеров, двадцать ножей, еще десять взяли с тел бордзу в степи, десять щитов, тридцать степных сабель и много еще другого вооружения и амуниции по мелочи. Отдали больше сотни эльмайнорских дукатов, и обещались зайти еще, очень уж нам метательные ножи с утяжеленным острием понравились, сделали на них заказ, сразу на сотню штук.

После того как покупки были отправлены к нам домой, мы уже никуда особо не торопились и, гуляя по рынку, просто приценивались к продуктам и одежде. Хорошо это, когда никуда не надо спешить, на душе спокойно, есть куда вернуться, есть чем заняться, а главное, цель появилась в жизни.

Как-то, в Штангорде еще, я услышал речи уличного философа-проповедника, рассказывающего людям о своей системе взглядов, стержень и основа которых, принцип непротивления злу. Забавный человечек, и как это может быть, что зло, должно остаться безнаказанным, непонимаю. Конечно, этот философ говорил о том, что есть некая высшая справедливость, которая и покарает злого человека, но по мне, так это полная чушь. Взять хоть тех же рахдонов, как пример. После всего того зла, что они посеяли по всему бывшему Дромскому каганату, это мы, трое, и есть для них высшая справедливость. Пусть, может быть мы и сгинем, так и не сумев что-то изменить и исправить, но это будет в бою, так говорит мое сердце, так говорит душа, так думает зверь во мне, и так оно должно быть. Хочется верить в победу, и мы в нее верим, но смерть принять готовы, если уж так случится.

Кстати, не только мы трое так думаем, а и те же штангордцы, за свою родину дерутся, и даже побили рахдонские войска сильно под Стальгордом. Да и жрецы Белгора, помнится, как услышали речи того философа, так сразу его спеленали и, наверняка, на исправительные работы отправили, чтоб не смущал умы граждан своей поганой придумкой. Оно ведь с этого все и начинается, я так думаю, десять человек сплюнули и дальше пошли, а один вслушивается, смысл для себя ищет, за ним другой, третий, а там глядишь, воевать-то с врагом и некому уже, одни непротивленцы остались.

– Стой! – голос Курбата прервал мои размышления, я повернулся и увидел, как он ухватил за руку чумазого паренька, лет пятнадцати. Понятно, уличный воришка-карманник попался, и вовремя, пора нам на местных паханов выходить.

– Отпустите! – истошно закричал парнишка, и попытался вырваться, но от горбуна не сбежишь.

Наклонившись к нему, я резко вскинул перед ним пальцы веером, и прошипел ему в лицо, как учил нас Штенгель:

– Ша! Ты чего, паря, попутал? Совсем масти не различаешь? Под кем ходишь?

Паренек, услышав знакомые обертоны речи, успокоился, дергаться перестал и ответил:

– Под Косым хожу, он здесь за порядком среди братвы смотрит.

– Веди, разбор учинять будем.

– Да, вы чего, – воришка напрягся, – на вас узоров нет, одеты как все, как вас отличить? Давайте краями разбежимся, я вас не видел, вы меня, а?

– Не, паря, веди к старшему, разговор к нему есть.

– Так бы сразу и сказали, а то разбором пугаете, – ответил карманник, зыркнув из под бровей. – Пуганные мы, и не таких видали.

Хата местного пахана по кличке Косой, находилась совсем рядом, небольшой глухой тупичок рядом с рынком, а в нем, полуподвал. Мы спустились вниз и застали некрасивую картинку. Корявый мужик, неопределенного возраста, с сальными волосами и такой же одежде, прижал в углу молодую девчонку лет семнадцати, и разрывал на ней одежду. Девчонка сопротивлялась, что-то кричала, но наверху ее никто не слышал, а здесь в подвальчике, кроме самого Косого, сидели за изгаженым столом два упырка, по виду побродяжки и попрошайки, которые с азартом подбадривали пахана. В том, что корявая морда, пытающаяся изнасиловать девушку, и был Косой, сомнений не было, достаточно было на его морду посмотреть.

– Э-э-э, – пробасил Курбат и, подскочив к Косому, одним резким рывком откинул его от девушки в сторону. – Ты чего творишь, урод?

Косой быстро вскочил на ноги и, вытирая кровь из рассеченой щеки, выдохнул:

– Вы попали, сопляки. Кто такие?

– Про Кривого Руга слышал? – спросил я.

– Ну, – Косой принял некое подобие боевой стойки, а его шавки, двое бродяг, притулились по бокам.

– Гну, – резко ответил я. – Мы из его банды, будем жить в городе, пришли к тебе, посмотреть, что за человек, а ты беспредел творишь. Че за дела?

– Кривой Руг далеко, а у нас свои законы. Девка мне должна, и теперь отработает по полной.

– Сколько? – обернувшись, спросил я девушку.

– Три серебрянки, – потерянно ответила она, пытаясь прикрыться разодранным в клочья серым платьем. – Мы здесь наверху в каморке живем, беженцы. Заняли денег у него, – она кивнула в сторону Косого, – а нам отдавать нечем. Мы все вернем, – быстро затараторила она, – но позже, как отец вернется.

Понятно, кому война, а кому мать родна. Покопавшись в кошельке, я вынул полуимпериал, по номиналу десять серебрянок, и бросил на стол.

– Этого за девку хватит? – спросил Косого.

– Дело не в деньгах, – местный авторитет набычился, – и вообще, валите отсюда, а то голыми и босыми отсюда уйдете, и никакой, – он мерзко хмыкнул, – Кривой Руг не поможет.

– Как знаешь, – мой взгляд скользнул по Курбату, который не отрываясь, смотрел на девчонку, и в то же время, был готов в любой момент встать на ее защиту. – Уводи девушку, Курбат.

Горбун накинул на девчонку плащ и повел ее к выходу из подвала. Косой попытался кинуться за ним следом, но на него прыгнул Звенислав, и несколькими быстрыми ударами успокоил. Бродяги попытались за него вступиться, но я встал на их пути, и так посмотрел на них, что они решили не рисковать и отстояться в стороне.

Звенислав закончил месить Косого, добавил ему пару пинков, и тот, глухо застонав, откатился в угол, где до этого стояла девушка.

– Мразь! – Звенислав брезгливо обтрусил свою одежду от пыли.

– Что же вы так, – спросил я бродяг, – законы воровские не уважаете? Это не я, пришлый, должен был этого скота остановить, а вы. Что так?

– Да, это, – один из попрошаек ответил. – Всех авторитетов в городе зачистили, и так сложилось, что Косой за старшего остался.

– Еще кто-то кроме него в городе есть?

– Так, человека три, кто с понятием.

– Ясно с вами все. Если будут какие-то претензии насчет этого козла, – я ткнул пальцем в сторону всхлипывающего Косого, – то всегда милости просим на наш двор, улица герцога Арина, дом пять. Меня зовут Пламен, сын Огнеяра.

– Да, все путем, разбора не будет, – бродяга поморщился, – не нашего вы уровня люди.

– И все же, у меня есть работенка для бродяг, если что, обращайтесь, – попрошайки суетливо закивали, а мы со Звениславом вышли на улицу.

Девушка, закутанная в плащ Курбата, все еще не отошла от шока, и я, ее спросил:

– Как звать, где живешь?

– Эльза меня зовут. Здесь, – она махнула рукой в направлении второго этажа, – живем с мамой и братиком младшим.

– А отец где?

– На войну забрали, в ополчение.

– Курбат, – обратился я к горбуну, который, судя по всему, на девчушку крепко запал, как говорится, с первого взгляда, – проводи девушку, и помоги, чем сможешь.

– А вы, как же?

– Мы еще кое-куда зайдем, а встретимся уже дома. Давай.

Курбат кивнул и повел симпатичную девушку Эльзу к ней на квартиру, а мы направились в норгенгордское отделение Тайной Стражи, посмотрим, что там творится.