Текст книги "Степные волки (СИ)"

Автор книги: Василий Сахаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

Глава 20

Полковник Штенгель.

– Да, уж… – других слов у полковника Штенгеля не нашлось.

Заместитель начальника Тайной Стражи смотрел на контингент в триста человек, вызвавшийся служить в рейдерских отрядах герцогства Штангордского и, мягко выражаясь, был в недоумении. Как эти вчерашние уголовники, галерные рабы и отребье с окраин городов, будут воевать.

– Граф, – Штенгель задал этот вопрос, полковнику Интару, – как они будут воевать?

– Очень хорошо будут, виконт, – граф был невозмутим. – Конечно, их придется помыть, переодеть и подкормить, и только после этого, отправлять в рейд, – Интар шел вдоль неровного строя "добровольцев", и вглядываясь в лица, говорил: – Красавцы! Орлы! Богатыри!

– Что-то я сомневаюсь, – полковник поморщился. – Ладно, вон тот каторжник с левого фланга, я его знаю, он профессиональный убийца из банды Шрама. Ну, или вон тот, что за спинами прячется, разбойник из шайки Свирепыша. Здесь если повыбирать, то с полсотни наскребем, а остальных надо обратно отправлять.

– А я говорю, орлы! – сказал граф и, повысив голос, выкрикнул в сторону строя: – Правильно?

– Та-а-к точно, господин полковник, – нестройно ответили будущие рейдеры.

– Во, – Интар обернулся к Штенгелю, – слышали? Это же элита будущего рейдерского войска, полковник. Вы мне верите?

– Верю, – согласился тот.

– А нам больше ничего и не остается, Гельмут, – уже шепотом произнес Интар. – Честно говоря, это еще ничего так, бойцы, могло быть и хуже. Пойдем документы на них смотреть?

– Пойдем, – согласился тайный стражник.

Как место сбора и формирования рейдерских отрядов, двум полковникам выделили замок маркиза Сантре, бывшего генерала, казненного за участие в мятеже. Замок был неплохой, двенадцать башен, шесть квадратных, шесть круглых, мощные стены, много каменных построек и обширные казармы. Единственный минус, удаленность от основных транспортных магистралей, а потому, служба тыла отдала его без всяких споров. Первым делом, со складов начали подвозить залежалое обмундирование старого образца, продовольствие, не первой свежести, а затем, и оружие, которое даже ополченцы брать не стали. А сегодня, прибыла первая партия добровольцев, триста человек собранных по тюрьмам и в галерном флоте, в сопровождении роты охраны из Городской Стражи Кримгорда.

Полковники примостились в кабинете покойного Сантре, который определили под свой штаб и, раскидав сопроводительные бумаги на уголовников в две стопы, принялись за работу.

– Мое предложение такое, – сказал Интар. – Делим их на три сотни. Примерно так, в первую бандитов, во вторую всяких мятежников и воров, в третью всех остальных. Ты как, поддерживаешь?

– Нет, – не согласился Штенгель. – Предлагаю делить по боеспособности. В первую самых боевых, во вторую тех, кто хоть какое-то сопротивление оказать способен, а в третью всю шваль и доходных, кто здоровьем слаб. Хоть одну сотню нормальных бойцов иметь будем.

– Хм, – Интар задумался и согласился. – Хорошо, пусть, давай так и сделаем. И есть второй вопрос – лидеры сотен. Кого командирами поставим?

– Кто самый здоровый, тот и командир. В такой среде всегда так, и одного, я уже присмотрел.

– Это не виконта Бертра, которого к галерам в прошлом году приговорили?

– Он самый, – Штенгель улыбался. – Этого бойца я самолично брал, и видел, как он сразу двумя клинками махал. Все же чемпион всего севера по мечному бою, и если бы в мятеж не полез, то в этом году, чемпионом всего герцогства стал. С большим трудом его повязали, сетями закидали, и только тогда подступились.

– Решено, один есть, – одобрил граф. – Остальных позже определим.

Штенгель и Интар погрузились в работу, и только изредка комментировали друг другу особо интересные личности своих подопечных.

– Пират Бебека, – читал Интар с листа. – Родом из Эльмайнора, по жизни вор, примкнул к одной из самых отчаянных пиратских компаний на всем Корасе, команде капитана Секача. Пятнадцать подтвержденных абордажей. Был взят в плен солдатами Береговой Охраны, после уничтожения пиратской галеры "Серпентина". На сотрудничество с властями не пошел, отправлен отбывать наказание на галеры, пожизненно.

– Это что, – Штенгель тоже вчитался, – слушай, кто еще есть. Контрабандист Печенка, занимался поставками наркотических орехов маталаки из Апенны в Блонт. Решил расширяться, и вложил средства в доставку наркотиков на территорию Штангорда, но в связи с дворянским мятежом, контроль на границах был усилен, и он попался. Приговор – пожизненная каторга. Тот еще тип.

– Согласен, швали хватает.

Три часа они проработали без передыху, на одном дыхании, и все же определили, кого и куда пристроить. Более-менее, сотни были скоплектованы по принципу предложенному Штенгелем. С будущими командирами тоже решили. В первую, без сомнений, бывший виконт Бертра, во вторую, пирата Бебеку, а в третью, взяточника и коррупционера, бывшего мэра Норгенгорда, третьего по величине и населенности города в герцогстве, мэтра Самбини. Заказав обед на две персоны, Штенгель, через дежурного сержанта, вызвал тех, кто, как они с графом предполагали, будет командовать рейдерскими сотнями.

Первым, появился бывший виконт Бертра, молодой и красивый мужчина, двадцати пяти лет отроду, с мужественным суровым взглядом, некогда, светский лев и любимец дам. Ждать пока его вызовут он не стал и, постучавшись в дверь, вошел.

– Доброволец Бертра, по вашему приказанию прибыл, господин полковник, – доложился он графу Интару, видимо посчитав, что доклад "черному мундиру", то есть тайному стражнику полковнику Штенгелю, как-то принизит его.

Граф только кивнул на слова бывшего виконта и продолжил хлебать наваристый куриный супчик. В разговор вступил Штенгель, промокнувший губы салфеткой и состроивший самый высокомерный взгляд, на какой он только был способен.

– Это я вас вызывал, доброволец Бертра, – с некоторой показной брезгливостью, произнес он.

– Да, господин полковник, – вытянулся бывший виконт. – Виноват, господин полковник.

– Вы готовы искупить свою вину перед герцогом и государством, кровью, доброволец Бертра?

– Да, готов.

– У нас возникла мысль, – Штенгель кивнул в сторону Интара, – назначить вас командиром первой рейдерской сотни. Однако, видя, что вы не осознали все свое положение, и тот момент, что вы, хоть и виконт, но бывший, я пребываю в сомнениях.

– Виноват, господин полковник, – отрапортовал доброволец и лицо его, немного передернулось. – Исправлюсь.

– Что же, Бертра, – Штенгель перешел на свой обычный тон. – Спесь с вас немного слетела, и это хорошо. Присаживайтесь с нами, выпейте хорошего горячего взвара. На каторге отвыкли, наверное?

– Признаю, отвык, – ответил тот и понурился.

Штенгель налил Бертра большую кружку горячего и ароматного напитка, тот присел на стул подле стола, примостившись с самого краешка, и полковник спросил его:

– Итак, вы готовы принять под свое командование, первую и самую боеспособную рейдерскую сотню?

– Готов, господин полковник, – Бертра хотел подскочить, но Штенгель придержал его на месте.

– Сидите, доброволец, – сказал он.

– Виноват, – вновь повторил бывший виконт.

– Это ничего, что виноваты, Бертра, искупите своей службой, как говорится. Тем более, что тяжких грехов за вами нет. Герцог хоть и суров, но справедлив.

– Да, если бы я знал, что весь этот мятеж не игра, какая, а самый настоящий заговор, да еще с подачи рахдонов, да я бы их сам, этих заговорщиков убил, своей рукой.

– Мы вам верим, доброволец Бертра, а в нашем лице, и сам герцог Конрад Четвертый. Давайте перейдем непосредственно к делу, – остановил его Штенгель.

– Хорошо, – сотник Бертра, сделал глоток взвара, успокоился и спросил: – Какое вооружение мы получим?

– Старое, и не совсем годное, сотник. Пайки так же, не самого лучшего качества, и обмундирование такое же. Расчет состоит в том, что вы сами себе все в бою добудете.

– Понимаю, – Бертра кивнул. – Состав моей сотни?

– Самые ухватистые и боевые люди из тех, что есть в наличии. Контингент сложный, но думаем, что вы справитесь.

– Как мы проникнем на вражескую территорию?

– Если через Сану, то болотами, есть несколько троп, а если через Быстришу, то там гораздо сложней, лесом. Вы ведь бывали в тех местах, сотник?

Бертра кивнул, подтверждая слова полковника, и продолжил задавать вопросы:

– Какие-то цели являются приоритетными?

– Приоритетов нет, что сможете уничтожить или захватить, то и ваше. Желательно, уничтожать вражеских командиров, жрецов, профессиональных солдат, но даже если разграбите продовольственный обоз, то и это будет для нашей армии неплохим подспорьем.

– Когда мы получим свободу?

– Как только докажете верность короне и государству, сразу же получите волю, но до окончания летней военной кампании останетесь под нашим командованием. Еще вопросы есть?

– Никак нет, господин полковник, – бывший виконт, а ныне сотник-штрафник первой рейдерской сотни герцогства Штангордского, встал.

– Тогда удачи вам, сотник, принимайте свое подразделение.

Бертра вышел, а после него, в кабинет вошел пират Бебека, полная противоположность штангордскому дворянину, обрюзглый косматый увалень, на вид, далеко за пятьдесят, хотя по документам, ему только недавно исполнилось тридцать пять.

– Можно? – спросил пират, протискиваясь в дверь.

– Принимали орехи маталаки, Бебека? – спросил его вместо ответа Штенгель.

– Баловался ими по молодости, было дело, – не стал отрицать пират.

– Заметно, – полковник окинул Бебеку оценивающим взглядом. – Вы назначаетесь командиром второй рейдерской сотни.

– А зачем мне эта головная боль? – удивился пират. – Мне это ни к чему. Что взамен?

– Выживешь, получишь свободу.

– Так я ее и рядовым бойцом получу.

– Если твоя сотня уцелеет, то получишь разрешение собрать на следующее лето отряд из пиратов Кораса и сможешь привести их в герцогство. Что такое капер, знаешь?

– А то, знаю, конечно.

– Вот и у нас, тоже самое будет, только на суше.

– Подумать надо, посмотреть, обмозговать. Будет ли это выгодно?

– Решай сейчас, – давил Штенгель.

– Согласен, – буркнул пират.

– Иди принимай сотню, про проведение операций, узнаешь у командира первой сотни, – пират направился на выход, и Штенгель бросил ему вслед: – Не вздумай дурить, пират, сбежать не получится.

После Бебеки, на пороге возник, не вошел, не протиснулся, а именно возник, как из воздуха соткался, третий сотник, мэтр Самбини, худенький и тонкокостный человечек с лисьей мордочкой и тонкими усиками под носом. Дополняла его обличье, небольшая округлая шапчонка ярко-зеленого цвета. Такого ловкого жулика как бывший мэр Норгенгорда, история герцогства давненько не знала, мастер своего дела и редкостный пройдоха с огромными связями.

Правда, попался мэр на чепухе. Так случилось, что в Норгенгорде строилась новая речная пристань и, как водится, треть суммы, которую планировалось потратить на стройку, мэр украл, а бригадир нанятых строителей, украл еще треть. Самбини оказался настолько занят, что саму стройку не проконтролировал, а когда причал в сроки построен не был, и приехала инспекция из столицы, которая взяла бригадира под белы рученьки, вот здесь-то, все и проявилось. А дальше, инспектора, оказавшиеся честными людьми, что удивления не вызывало в связи с военным временем, копнули чуть глубже. Как итог, всплыли многочисленные злоупотребления, и последовала незамедлительная конфискация всего имущества мэтра Самбини. После чего, каторга, на которой бывший мэр честно отработал три дня и подал прошение на вступление в рейдерский отряд.

Мэтр Самбини мелко семеня своими тонкими ножками, прошел к столу, кончиками пальцев приподнял свою нелепую зеленую шапочку, и поприветствовал полковников:

– Доброго здравия вам, господа военные.

– И вам того же, мэтр, – ответил Штенгель. – Хотим назначить вас сотником. Справитесь?

– Отчего же, справлюсь, конечно, – Самбини улыбнулся во весь рот.

– Чем придется заниматься, понимаете?

– Да-да, слухом земля полнится, – мэтр закивал головой. – Лишать противника продовольствия, снабжения, перехватывать гонцов.

– Все правильно понимаете, – Штенгель был удовлетворен.

– Кхм, – бывший мэр Норгенгорда кашлянул в кулак и сказал: – У меня есть предложение, господа полковники.

– Так сразу? – в разговор вступил Интар. – Излагайте, сотник.

– У меня есть друзья, имена которых я не хотел бы разглашать, и они могут предоставить моей сотне комплекты обмундирования вражеской армии. Прошу вашего разрешения, за свой счет перевооружить моих солдат, дополнить сотню опытными наемниками, и не мешать мне в проведении операций.

– Что-то еще?

– Нет-нет, этого будет вполне достаточно.

– Мы подумаем, сотник Самбини, вы свободны.

Новоиспеченный командир третьей сотни покинул кабинет, и полковник Штенгель спросил Интара:

– Это то, про что ты говорил, я так понимаю?

– Определенно, – согласился граф. – Этот Самбини, все вражеские тылы вынесет, и так пристроится, что рахдоны ему за это еще и приплатят. Одно слово – жулик. Впрочем, время покажет.

Этим же вечером, начались тренировки рейдеров, ну, как тренировки, некоторое первичное ознакомление с оружием. На все про все, командующий оборонительной армией полковник Микит, отвел Интару и Штенгелю четверо суток. Что можно успеть за это время? Мало, ничтожно мало. Однако, народ набрался в рейдерские сотни такой, что терять им было нечего. Был шанс выжить, обелить свое имя, при удаче немного приподняться, и они его использовали, как умели и понимали.

Четыре дня пролетели быстро, сотни выступили в сторону границы, где уже отгремели первые боестолкновения с противником, а еще через десять дней, все три сотни, в одну ночь, пересекли линию фронта. Прошло еще десять дней и появились первые результаты. Вернулась вторая сотня под командованием пирата Бебеки. От нее осталось только тридцать человек, а результатов за ними не было. Сотня засветилась и на рейдеров налетел целый полк наемников-дромов, и только по счастливой случайности, сам Бебека и тридцать бойцов, смогли оторваться, и через болота вернуться в расположение штангордских войск.

Граф Интар весь извелся, да и Штенгель, хоть и не показывал вида, но в какой-то мере переживал за дело. Претензий к ним никто не предъявлял, крайними не делал, но все же, было им как-то неспокойно. Минуло еще три дня и, совершенно неожиданно, пройдя через неизвестную даже пограничникам тропу, в расположении герцогской армии объявилась третья сотня в полном составе. Потерь нет, а добыча есть.

Хитрый мэтр Самбини, переодевший свою, самую слабую по составу сотню, в униформу рахдонских наемников, и дополнив ее двумя десятками своих наемных бойцов, подошел к делу основательно. Линию фронта его отряд прошел спокойно и без приключений, и после того как обосновался на вражеской территории, приступил к делу. Как так получилось, никто не знал, а мэтр своих секретов не раскрывал, но вскоре, его сотня числилась в составе рахдонской армии и встала на боевое дежурство по охране складов. Неспешно, воины Самбини сформировали обоз, нагрузили его самым ценным, и когда пришло время, покинули гостеприимных рахдонов, напоследок подпалив все до чего только дотянулись.

Как и было обещано, добычу, которая оказалась в обозе у Самбини, никто не отнимал, сотню не разоружали, а все кто учавствовал в этом деле, получили свободу, относительную, конечно, потому как до окончания военной кампании этого года, они все равно числились на службе герцога. Теперь, полковники успокоились, дело себя оправдало и оставалось только дождаться возвращения первой сотни, которая, не промедлила и, спустя всего пару дней, с боем прорвалась через реку Сана.

Богатств бойцы Бертра не притянули, но повоевали на славу. Первая сотня прошлась по тылам противника, вырезала три патрульных отряда, обзавелась нормальным оружием и совершила дерзкий налет на расположение одного из рахдонских штабов. Как результат всего рейда, было захвачено пятеро важных пленников, уничтожено около двухсот вражеских солдат, а сама сотня потеряла пятнадцать бойцов убитыми и еще шестерых тяжелораненых.

На военном совете, начальство решило, что идея формирования рейдерских отрядов себя оправдала, Штенгель и Интар получили устную благодарность и, вновь, отправились в замок генерала Сантре. Государство нуждалось в воинах, и полковникам требовалось их предоставить.

Глава 21

Пламен.

Высокий кустарник раздвинулся и показалась голова Курбата, ходившего в разведку.

– Что видел? – спросил его Кривой Руг.

– Десяток степняков из сагареков, сидят на кургане, что-то высматривают. И, кроме того, неподалеку следы видел, совсем свежие. Судя по ним, сотни две лошадей прошли. Неспокойно все вокруг как-то, зверье пуганое и птицы на месте не сидят.

– Хреново, – выдал Кривой. – До границы три дня пути, и мы в безопасности, а тут такое, и не поймешь, то ли за нами охота, то ли племена сами меж собой грызню затеяли, – он посмотрел на меня. – Что думаешь, Пламен? Что чутье ваше говорит?

– Муторно мне, как и братьям моим, – я кивнул в сторону Курбата и Звенислава. – Остеречься надо, а потому, двигаемся в обход, да и все. Пусть лишний день потеряем, но так спокойней будет.

На том и порешили, после полуденной дневки, заседлали лошадей, подчистили за собой следы и повернули не на запад, как до этого шли, а к югу больше забирать стали. Решили идти через Горбонские Холмы, на некоторых старых картах, обозначенные как Смертельные Пустоши. Не знаю, смертельные они или нет, а только придется идти этим путем. Своему внутреннему звериному чутью, мы стали доверять больше, чем всем нашим чувствам вместе взятым, и сейчас оно говорило о том, что от земель сагареков, надо держаться подальше.

Шли, как уже привыкли, своим обычным походным строем. Впереди головной дозор, пятерка наемников, по флангам боковые дозоры, так же, по пять наемников, в центре вьючные лошади, везущие наш ценный груз, основные силы, а позади, тыловой дозор, трое наших мальчишек. Лошадей старались сильно не напрягать, шаг-рысь, рысью-шагом, запас овса у нас уже закончился, а на одной траве, животных гонять смысла нет и надо поберечь их силы. Все вроде как ничего, но беспокойство наше не проходило, не унималось, а как бы и, наоборот, усиливалось. Причем, странное чувство какое-то, вроде бы и опасность, ищет нас кто-то, а вроде бы, как и нет.

Уже к вечеру, когда глаза сами стали высматривать место, где на ночевку можно остановиться, подстегивая своих полукровок, примчались наши парнишки из тылового дозора. Один из них, Торко-крепыш, вклинился между мной и Кривым Ругом и, чуть отдышавшись, просипел:

– Погоня за нами.

– Кто? – спросил пахан.

– Сколько? – спросил я.

– Сотни две, – выдохнул парень. – Мы их издалека углядели, непонятно кто такие.

– Вперед! – выкрикнул Кривой Руг. – Всем к ближайшему холму! Лошадей с грузом не потеряйте, а то голову оторву. Живее!

Мы рванули поводья, мой Кызыл-Куш недовольно фыркнул, но я поддал ему стременами под бока, и он рванулся с места в бешеный галоп. До ближайшего холма недалеко, километра два, не больше, мы мчимся к нему, что есть сил у наших лошадей. Замысел Кривого Руга я понимаю, отсидеться на вершине до ночи, дать нашим четвероногим друзьям роздых, а уже в темноте пойти на прорыв. В общем-то, все правильно, все верно, а то впрямую с сагареками сходиться, или кто там по нашему следу идет, желания нет никакого. Конечно, мы бойцы лихие, и даже разбойнички Бергуса, после того как золотишко в руках подержали, все как один, сами себе богатырями кажутся. Однако, наши восемь десятков против двухсот степняков, такой расклад мне не нравится. Шанс есть, но только в ближнем бою, а кочевники, наверняка, не молодняк, как борасы, которых мы перебили, и на удар копья нас не подпустят.

С трудом, наши лошади поднимаются на холм, изрезанный глинистыми дождевыми стоками и покрытый реденькой чахлой травкой. Мой Кызыл-Куш один из первых на вершине, тяжко вздымает свои бока, и я спешиваюсь. Из чехла споро достаю арбалет, подсумок с болтами, и оборачиваюсь. Погоню видно хорошо, километра полтора уже от нас, идут четырьмя полусотнями, выгнувшись полумесяцем и огибая наш холм. Кочевники сильно не торопятся, не спешат, понимают, что нам сейчас не уйти.

– Бойко, – окликаю я дородного купчину, свалившегося со своего мерина и никак не могущего отдышаться.

– Чего? – страдальчески выдыхает он.

– Кто это? – я указал в сторону наших преследователей.

Купец оглянулся, приложил к глазам ладонь, всмотрелся и, размазав по лицу грязный пот, текущий с него ручьем, ответил:

– Сагареки, чтоб им пусто было, только они, бунчуки свои походные в рыжий цвет красят.

Понятно, только вот, что они здесь делают, в этих местах, не ясно. Рядом со мной останавливают своих коньков Курбат и Звенислав, чуть позже пристраиваются парни из нашего десятка. Все они деловиты и спокойны, готовятся к бою, заряжают арбалеты, выкладывают на войлок болты. Тут же рядом сабли, мечи, ножи, правильно, все под рукой и, если вдруг, степняки полезут в атаку, мало ли что, за оружием далеко тянуться не надо. Наконец, весь отряд на вершине, коноводы из разбойников вбивают колы в сухую землю холма, а остальные готовятся к бою.

Кочевники окружают холм, и их построение напоминает неровный квадрат, молча, что странно и несколько необычно, чего-то ждут. И вот, от одной полусотни, отделяется всадник, думается мне, что старший среди сагареков, только у него доспех, все остальные в халатах. Он останавливает своего коня у подножия холма и кричит:

– Эй, воины, кто вы такие и что делаете в землях славного племени сагареков?

Кривой Руг думает что ответить, а я подхожу к нему и спрашиваю:

– Пахан, разреши, я с ними переговорю?

– Давай, – Кривой устало машет рукой.

– Мы воины герцога Штангордского, – кричу я степняку в ответ, – и мы удивлены, что славные сагареки, находятся здесь и говорят, что эта земля принадлежит им. Мы знаем, что владения вашего племени в двух конных переходах от этого места.

– Спускайся, поговорим, – мне показалось, что степняк чем-то раздосадован, – клянусь честью, вреда тебе не будет. Так сказал я, вождь всех сагареков Джамун Кабатаг.

– Хорошо, верю тебе, и да будут великий Тэнгри и его слуга Кои-солнце, свидетелями твоих слов.

Запрыгиваю на своего верного Кызыл-Куша и спускаюсь вниз. Никто меня не останавливает, привыкли уже, что наша тройка все делает так, как считает нужным. Мой конь не хуже, чем у местного вождя, а оружие мое и кольчуга, которую успел на себя натянуть, качеством получше, чем у него, будет. Видно, что небогато сагареки живут.

– Кто ты, молодой воин? – спрашивает вождь.

– Меня зовут Пламен, сын Огнеяра, я из дромского рода Волка, – отвечаю ему.

– Ой-я-ей, а разве есть еще такие? – делает вождь удивленное лицо.

– Почему и нет? – так же как и вождь сагареков, деланно и на показ, удивляюсь я. – В большом мире говорят, что и племя сагареков, всего только выдумки, и нет такого давно на степных просторах, вымер весь до последнего человека.

Джамун Кабатаг побагровел лицом, всего передернуло, хотел сказать что-то резкое, но сдержался, поворотил своего буланого конька и спросил:

– А что еще говорят?

– Говорят, что сагареки были мужественным и независимым племенем, но стали рабами рахдонов и потеряли свою честь.

Вождь напрягся, хватался то за плеть, то за саблю, но успокоился и задал иной вопрос:

– Зачем вы в степь пришли?

– Рахдонам мстить, вождь, и знания свои природные получить хотим.

– Зря вы вернулись, нет уже вашего народа.

– Есть мы, а значит и народ жив. Есть те, кто в Архейских горах перевалы держит и не сдает. Не зря, вождь.

– Может быть, что ты и прав, – в некоторой задумчивости, пробормотал Кабатаг, окончательно успокоившись. – Однако, не про то, говорим. Дымами от самого Ариса передали, что некая банда захватила караван с золотом. Ваших рук дело?

– Да, мы сработали.

– Я так и думал, что вы. Ваши следы мы еще больше месяца назад видели, и терпеливо ждали, когда же вы вернетесь, – сагарек посмотрел на небо, и что-то про себя прошептал, будто совещался с кем-то там, в далеком заоблачном мире, опустил взгляд и произнес: – Духи предков говорят, что надо делиться с ближними своими.

– Так то, с ближними, – заметил я.

– Поверь, молодой волк, – он кивнул головой, – мои две сотни воинов, самые лучшие твои друзья, пока я не дал им команду вас уничтожить.

– Зачем тебе золото, вождь? Придут рахдоны, найдут его, и все твое племя в пыль разотрут. Отпусти нас по доброму, без боя, и тебе, – я как и вождь, приподнял глаза к синему небу и пошевелил губами, – обязательно зачтется. Так духи говорят.

– Наверное, у нас разные духи, – усмехнулся Кабатаг. – Мои говорят, что без золота нам уходить нельзя.

– Пятьдесят слитков по килограмму каждый, хватит?

– Двести, – глаза вождя загорелись, вряд ли он знал, сколько в караване действительно было золота, не по чину ему, но кое-что он подсчитал и сам себе додумал.

– Шестьдесят.

– Сто девяносто.

– Шестьдесят пять, – говорил я.

– Сто восемьдесят пять, – настаивал вождь.

Странное зрелище мы в этот момент представляли. Два отряда сгруппировались и готовятся к бою насмерть, а тут двое, верхами, стоят под холмом, и как два барыги на базаре, спорят о цене. Ничего так, минут пять торговались, и сошлись на ста слитках. Каждый из нас поклялся всем самым святым, что будет честен с неожиданно появившимся партнером. Я в свидетели Сварога призвал, хоть и не знал пока, как это делается правильно, а вождь сагареков, соответственно Тэнгри своего помянул. После чего сверху спустили двух вьючных лошадей, их передали нукерам Кабатага, и довольные друг другом, мы попрощались.

– Удачи тебе, Пламен, сын Огнеяра, – пожелал он мне, разворачивая коня к своим.

– Угу, – пробурчал я, – и тебе, всего самого наилучшего, Джамун Кабатаг.

Сагареки собрались в кучу, их вождь что-то выкрикнул, указав в нашу сторону плетью, они все дружно прокричали некие слова на своем наречии, и с развеселыми песнями, направились в сторону своих кочевий. "Да уж, можно и повеселиться, – подумал я, глядя им в след. – Нормально для них все сложилось, без боя и кровопролития, добыли для своего племени пять тысяч фергонских империалов по весу, богатство немалое, все их бедное племя, не один год кормить можно."

На ночевку остались на холме, благо, неподалеку ручей был, а где вода, там и жизнь. В дальнейший путь, двинулись с утра и, приглядываясь к окрестным местам, я не понимал, почему здесь никто не живет. Те же самые сагареки, могли бы спокойно переселиться, земля ничья, нейтральная. Вода есть, трава имеется, зверья, правда, немного, но тех же степных дроф, неуклюжих жирных и не летающих птиц, походя, несколько штук подбили. Спросить бы кого, так под рукой только Бойко, но он сразу сказал, что в этих местах не бывал. Есть у меня подозрение на Джоко, что он здесь бывал ранее, причем неоднократно. Видел я, как он Кривому Ругу вечерком про местные тропы и пути рассказывал.

– Джоко, – окликнул я агента, пристраивая Кызыл-Куша бок о бок с его кобылой.

– Да-а-а? – Джоко был спокоен и флегматичен.

– Признавайся, ты ведь бывал в этих местах?

– Бывал, – он не стал отрицать.

– Что про них рассказать можешь?

– Спустись на землю, – попросил Джоко, останавливаясь сам, и спрыгивая в невысокую, по щиколотку только, густую и ровную травку.

Хм, странная просьба, но я спустился и подошел к нему. Джоко вынул свой широкий нож, опустился на колено и начал срезать целые пласты травяного покрова. Вычертив окружность, примерно, метр на метр, он попросил:

– Помоги приподнять.

Ухватив вырезанный земляной пласт, помог агенту откинуть его в сторону. Комель отвалился, а Джоко вошел в круг чистой земли и поворошил ее ногой.

– Смотри, – ткнул он носком сапога в что-то.

Пригляделся, металл блестит. Наклонился, ладонью провел, точно металл, что-то наподобии стали, но совсем не проржавела ничуть, и кажется, что только вчера кто-то ее здесь прикопал.

– И, что это? – спросил я Джоко.

– А кто его знает? – пожал он плечами. – Мы сюда в экспедицию ходили, еще двенадцать лет назад, когда я стажером в Тайную Стражу пришел. Искали развалины городов, или еще что-то. Однако, ничего не нашли, и только вот это, – Джоко кивнул на металл, – древние дороги.

– Это дороги? – удивился я.

– Они самые, и если на холм заехать, то можно видеть, как они между холмов петляют, трава над ними более низкая и цветность у нее другая. Что интересно, – Джоко вылез из ямки, – даже махонького кусочка с этого металла отколоть не могли. Вот и представь себе уровень развития того, кто их строил.

Меня это впечатлило, загадка древности, тайна. Если мы уцелеем в будущих испытаниях, то надо обязательно заняться этим делом. Лишь бы было оно у нас, это самое будущее и эти самые испытания.

Агент тем временем взобрался на лошадь и продолжил:

– Между прочим, одновременно с нашей группой, в этих местах и дромы работали, только сейчас вспомнил, но кажется, они в разговоре с нашим старшим, поминали имя Буривоя из рода Арслана.

– Погоди-ка, – я взобрался на Кызыл-Куша, – ведь это…

– Да-да, отец вашего Курбата, начальник контрразведки каганата.

Больше, на эту тему мы с Джоко не разговаривали, но на всякий случай, в память я себе, все что он сказал, отложил. Кто знает, что и где пригодится.

До границы Эльмайнора мы добрались без приключений, спокойно. И только при самом ее пересечении, за малым, не схватились с пограничниками. Погранцы, почему-то решили, что мы враги. Ну, ладно, допустим, оказались бы мы рахдонскими наемниками, смысл нам перебираться через границу днем, не таясь, да еще и через таможенный пункт. Видно, командир их очень отличиться хотел, и не миновать бы бойни, если бы мы их первыми не почувствовали.

Так вышло, что наша тройка, миновав брошенную небольшую деревянную будку на дороге и шлагбаум, перекрывающий дорогу, вырвалась чуть вперед. Неожиданно, Курбат резко поднял вверх сжатую в кулак правую руку, сигнал означает, стоп. Мы остановились, как раз при выезде из леска в поле, а вслед за нами, и весь остальной отряд.

– Засада. Кто-то впереди, прячется в траве, – сказал Курбат.

– На лошадях, с оружием, – дополнил Звенислав, вслушавшись в себя.

– Далеко? – Кривого Руга интересовала конкретика.

– А вон, метров двести, – Курбат указал на высокий травостой.

Кривой Руг подался чуть вперед и, сложив ладони рупором, прокричал:

– Эге-ге-й! Рейдерские отряды Кривого Руга, Пламена и Бергуса, приветствуют славных стражей Эльмайнорского пограничья. Мы находимся на службе герцога Конрада Четвертого Штангордского.

Погранцы оказались испытанными вояками. Два десятка всадников возникли из травы мгновенно, все вместе, единым строем. Хитрецы, положили коней в линию, зажали им ноздри, чтоб те случайно голос не подали, настропалили арбалеты, и нас ждали. Их план был прост, поднимаются, дают залп, и отходят. Вот было бы дело, не почувствуй их Курбат и Звенислав.