Текст книги "Полукровка 2 (СИ)"

Автор книги: Василий Горъ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 20 страниц)

Отвечать на эту белиберду я не стал, чтобы не сорваться и не наговорить доморощенному эксперту по совращению женщин всякого-разного – просто сел на свое место, спросил у «девиц», намеренно усевшихся справа-слева, что они будут пить, налил обеим свежевыжатый апельсиновый сок, наполнил свой бокал минералкой и на правах хозяина квартиры толкнул небольшую речь – заявил, что рад видеть их всех у себя дома, и… расстроил:

– От последних розовых очков я избавился еще несколько лет тому назад, поэтому почти уверен, что в новогоднюю ночь Коалиция снова атакует наши системы. Заявятся их флоты в Индигирку или нет, я, естественно, не знаю. Но допускаю, что вас выдернут в академию по тревоге, а нам с Мариной придется прервать празднование и помочь защитникам планеты встретить и как следует отпинать незваных гостей. Поэтому я подведу итоги почти закончившегося года прямо сейчас, пожелаю всего, что требует душа, и подарю подарки.

Пока «подводил итоги года», народ внимательно вслушивался в каждое слово и изредка согласно кивал. «Благосклонно» отнесся и к моим похвалам за те или иные конкретные достойные решения и поступки. А во время первой же паузы Синица попросил слово и похвалил меня с Карой. Вернее, еще раз поздравил с получением честно «заслуженных наград», пострадал из-за того, что пока не может «подставить нам плечо», и пообещал «решить эту проблему года за три-четыре».

Высказалась и Темникова. Но, в отличие от него, совмещала приятное с полезным. То есть, на первом слое речи поздравляла, восхищалась и желала. А на втором неявно демонстрировала любовь ко мне, нешуточную гордость за нас обоих, страх потерять меня и другие не менее «яркие» чувства. При этом играла так, что в ее искренность поверил бы самый предвзятый театральный критик, а непредвзятый – Кара – прислал мне в личку забавное сообщение:

«Даша жжет. Я обзавидовалась. И возьму пару-тройку персональных уроков…»

Выслушав ее монолог, я засомневался в том, что персональные уроки действительно требуются: потомственная аристократка с соответствующей «школой» за плечами излагала свои мысли исключительно толково, точно и красиво. Более того, как-то умудрилась создать ощущение, что видит во мне бесконечно уважаемого наставника, командира и друга в одном лице, что ее «тот самый» интерес «почти безобидный», что она рада за нас с Дашей, уже «нашедших друг друга», что жаждет завоевать ее доверие и что видит в Косте моего друга, проверенного временем, но, увы, «по ряду причин» не готова ни к каким отношениям.

В общем, я ею погордился. Затем встал из-за стола, достал из-под дивана футляр с логотипом торгового дома Свешниковых и положил перед Синицей.

У него задрожали руки:

– Это ведь «Инстинкт», верно⁈

Я утвердительно кивнул, посмотрел, как друг детства разглядывает Нож Своей Мечты и улыбнулся:

– Ну все, теперь ты вооружен и очень опасен!

Костя меня не услышал. Ибо любовался лезвием с «вечной» заточкой, разглядывал сменную рукоять и ножны, уходил в себя, что-то представляя, и млел от счастья. Пришлось переключаться на Дашу. Вернее, разворачивать картинку с нужной камеры в летном ангаре и показывать «Рассвет», только-только прилетевший на одно из моих парковочных мест на автопилоте.

Девчонка радостно взвизгнула, в мгновение ока оказалась у меня на коленях и подарила такой безумный поцелуй в губы, что помутилось в голове!

Слава богу, прервала его за мгновение до того, как у меня отключились тормоза, заботливо созданные Аллигатором, и задала вопрос, заставивший прийти в себя:

– Это и есть обещанный сюрприз, верно?

– Неа… – через несколько долгих секунд ответил я, заставил себя остыть и усмехнулся: – Флаер – подарок на Новый Год. От нас с Мариной. А сюрприз будет от меня. И личный. Но его я вручу… как-нибудь потом.

Она обожгла меня взглядом-обещанием, метнулась к Завадской, обняла и чмокнула в щечку:

– Спасибо, я в восторге! Кстати, цвет флаера выбирала ты, верно?

– Ну-у-у, Тор считал, что этот «Рассвет» окрашен в нечто среднее между фиолетовым и розовым. Ибо в названиях цветов и их оттенков плавает… как топор… – «вложила» меня Кара. И я ей отомстил – достал из-под того же дивана и вручил футляр с сетом из белого золота от торгового дома Якова Фельцмана.

Сет был недорогим. Но выглядел фантастически стильно. Вот Марину и накрыло. Нет, целовать меня в губы она, естественно, не стала. И одаривать взглядом-обещанием – тоже. Однако вытерла уголки повлажневших глаза и вложила в самое обычное «Спасибо…» так много благодарности, что у меня екнуло сердце.

Тут, наконец, отмер Синица, заявил, что раз мы решили дарить подарки тридцатого, то ему надо ненадолго отойти, проигнорировал мое «Не спеши…» и унесся в гостевую квартиру. Как потом выяснилось, терзать терминал ЦСД. А я воспользовался представившейся возможностью, вручил Темниковой крошечную бархатную коробочку, полюбовался ее округлившимися глазами и улыбнулся:

– Нет, ты не угадала. Это не кольцо, а серьги-гвоздики – единственный тип украшений, который разрешается постоянно носить курсанткам ИАССН.

– Подарок любимого парня, снимающий любые вопросы? – спросила она, открыла крышечку, заглянула внутрь и хмыкнула: – Определенно, ты не мелочишься…

– Голубые сапфиры заткнут даже самых зловредных сучек, коих у вас, к сожалению, предостаточно… – усмехнулась Марина и дала сразу два совета: – Носи, не снимая. Только надень завтра с утра…

…Минут через пять-семь после ухода Костяна Феникс перекинул мне сообщение Инны. Я извинился перед девчатами за то, что буду вынужден ненадолго отвлечься, врубил воспроизведение в отдельном окне ТК, вслушался в голос личного консультанта и уже на третьем предложении лишний раз убедился, что с этой личностью мне крупно повезло:

– Доброго времени суток, Тор Ульфович. Часов семь-восемь тому назад наши ВКС отбили Новгород. А четыре часа тому назад на планету спустили первую волну гражданских – врачей, экспертов-криминалистов, журналистов и т.д. Некоторые из них сотрудничают и с нами. В самых разных вопросах. В этот раз бригада врачей, отправленных оказывать помощь бывшим узникам самого большого концлагеря, идентифицировала четверых ваших родичей и уведомила нас. Так вот, я взяла на себя смелость продавить их эвакуацию на Белогорье первым же транспортником, оплату срочного лечения и все остальные пункты вашей программы для нуждающихся семей с Липецка, Кратова и Николаева. На этом пока все. С наступающим…

Я извинился перед девчатами еще раз, отлучился в кабинет, наговорил и отослал Инне ответ, а потом вернулся и ответил на два безмолвных вопроса:

– Мой консультант из Императорского банка неожиданно решил крайне серьезную проблему, действовавшую мне на нервы с середины декабря. Я в восторге. Просто еще не отошел от кое-каких нюансов этой новости.

– Раз новость хорошая, значит, мы за тебя рады… – промурлыкала Даша, а Марина добавила: – Инна – красотка. Надо будет выяснить, когда у нее день рождения…

Тут Темникова заинтересованно прищурилась:

– Вы хотите сказать, что она себя проявляла и раньше, поэтому подарок к Новому году вы ей либо уже подарили, либо он к ней вот-вот доберется?

Я утвердительно кивнул:

– Да, проявила, и да, подарок доставят к ней на работу тридцать первого декабря в три часа дня по времени Новомосковска.

– И счет для меня ты открывал через нее, верно?

– Угу.

– Достойная личность. Я бы с удовольствием поучаствовала в записи поздравительного сообщения и поблагодарила за помощь…

– Запишем и отправим. Завтра с утра. Вместе… – пообещал я и предложил спуститься в летный ангар. К «Рассвету».

Девчата преисполнились энтузиазма, «не вспомнили» о Косте и рванули в прихожую. Флаер осматривали одинаково энергично, любовались обводами, изучали ТТХ на экране ИРЦ, «знакомились» с бортовым искином и, конечно же, страдали из-за того, что на «этом красавце» пока нельзя полетать. Кстати, там мне перепало еще штук пять-шесть поцелуев в щеки. А после того, как мы снова переступили через порог прихожей, Даша вдруг обняла нас обоих и загрузила:

– Не лезьте на рожон, ладно? Ни завтра – если начнется вторжение – ни вообще. И помните, что я вас жду…

– Открою страшную тайну… – заговорщическим шепотом начала Кара, поймала взгляд страдалицы и понизила голос еще сильнее: – Твой парень – тот еще параноик: не рискует, не повторяется, никогда никуда не торопится и не стесняется отказываться от планов, если чувствует, что в них что-то не так. Ну, а я у него учусь. В том числе и этому. Причем добросовестнее некуда. Так что ждать – жди. Обоих. А нервничать не надо – лучше гордись и предвкушай…

– Ответ, возвращающий желание жить… – начала развеселившаяся Даша и позволила мне закончить эту фразу совсем в другом ключе:

– … и пробуждающий желание жрать. Что скажете?

Эти… хм… нахалки, не сговариваясь, по очереди выдали ответ из серии «Хоть стой, хоть падай»:

– У нас появились не только эти желания…

– … поэтому после совместного ужина…

– … и долгих разговоров обо всем на свете…

– … отправь нас спать…

– … включи сауну…

– … наполни джакузи…

– … и жди…

– … Мы намерены расслабиться в хорошей компании…

– … и черта с два ты от этого отвертишься!

– Девчат, вы начинаете пугать… – притворно поежился я и нарвался на игривую шутку:

– Не-не-не – домогаться мы не будем…

– … наверное…

– … хотя парень ты, говорят, перспективный…

– … и желающих от тебя залететь – половина Новомосковска…

– … и треть ИАССН…

– Но вы ведь не такие, правда? – «затравленно» спросил я и угадал. Аж дважды:

– Залечу я – к тебе приставят кого-нибудь еще… задолго до того, как выпустится Даша…

– Залечу я – вылечу из академии и пролечу мимо совместных рейдов…

Я проглядел сообщение Феникса, упавшее в ТК, и зачитал девчатам:

– Там Костя, наконец, дождался прибытия подарков.

– Что ж, тогда перестаем валять дурака…

– … и возвращаемся за стол…

– … жрать…

Глава 37

31 декабря 2469 по ЕГК.

…Я встал с кровати в восемь утра. По сигналу будильника. Проснулся только минут через пятнадцать. Из-за того, что ткнул не в тот сенсор душевой кабинки и «ополоснулся» ледяной водой. А начал соображать и того позже – после того, как оделся и «навел неземную красоту». Поэтому влез на сервер «Контакта», обнаружил несколько сообщений и потопал в малую гостиную. Чтобы завалиться на полюбившийся диван, вывесить полученные файлы в центре помещения и посмотреть видеозаписи в особо комфортных условиях.

Первую – от Марины Валерьевны, Петра Игоревича и сестер Чагиных – посмотрел в гордом одиночестве и получил море удовольствия от искренности чувств матушки моего беспутного друга, радостного удивления во взглядах его новоявленных сестричек и уважения в голосе отца. А в тот момент, когда потянулся программным курсором к пиктограмме второй, Феникс сообщил о скором приходе девчонок. Пришлось подниматься с нагретого места, идти в прихожую и подставлять щеки под поцелуи парочки, окончательно спевшейся еще во время расслабления в сауне и джакузи.

Кстати, подруги, переночевавшие в квартире Марины, оделись в одном стиле и, по логике, должны были давить агрессией, но улыбались. Радостно и мягко. Поэтому я сделал один общий комплимент, сообщил, чем занимался до их прихода и предложил составить компанию. Возражений, естественно, не последовало – мы прогулялись до гостиной, завалились на диван и с большим удовольствием просмотрели одиночные послания Матвея, Оли, Маши, Насти и Риты. Потом дамы попросили еще раз «завести» последнее, прослушали его еще внимательнее и поделились неожиданными выводами:

– А Верещагина-то на грани…

– Нет, лицо держала достойнее некуда…

– … но пребывала в серьезнейшем напряжении…

– … и постоянно ждала, что ей помешают…

– … или чем-нибудь напрягут.

– Кроме того, она дважды вспомнила что-то настолько неприятное, что снова разозлилась.

– А раз Миронова сияла, значит, Рита не поделилась своими проблемами даже с ней. В общем, девочку надо поддержать.

Я не заметил ничего из вышеперечисленного, но без лишних слов создал «заготовку» нового сообщения, включил запись, уставился в камеру и перешел на командно-штабной:

– Рит, нам не нравится твое настоящее настроение. Делись причинами. Прямо сейчас. И не вздумай о чем-нибудь умолчать – не поймем. На этом все. Ждем ответа с развернутым «Контактом».

Сворачивать программу я действительно не стал. Как выяснилось через несколько секунд, не зря – в нее прилетела запись крика души Базанина и чуть-чуть подняла настроение: Миша, с которым мы накануне вечером проболтали порядка четверти часа, пожаловался на командира академии, продолжавшего лютовать, и заявил, что в последний день уходящего года настоящие патриоты должны заниматься чем-нибудь героическим. А не прозябать на лекциях по метеорологии и климатологии, высшей математике, аэродинамике и механике жидкости!

Мы поржали и наговорили ответ, в котором наставительно сообщили, что настоящие истребители воюют не только в космосе, но и в атмосфере, что знания – залог выживания, что тупой пилот – это гарантированный труп, и… посоветовали подумать о переводе в Белогорскую Академию Искусств. На факультет классического балета

или народных танцев. Могли насоветовать и еще более «веселые» варианты, но вовремя заметили всплывшее уведомление о получении нового сообщения Верещагиной, закруглились, отправили Мише готовый вариант «сочувствия», открыли послание Риты и превратились в слух.

В этот раз она не скрывала настоящих чувств. Видимо, «услышав» мое требование. И меня начало плющить с первых же фраз:

– Да, с настроением действительно никак: моя родня откуда-то узнала, что в понедельник, шестого января, Олю, Машу, меня и еще четыре с лишним десятка дворянок вызовут в Императорский дворец и наградят медалями «За спасение защитников Отечества», перевозбудились и решили, что схватили бога за бороду. Все бы ничего, но вчера вечером один из моих дядьев слегка перебрал коньяка и потребовал, чтобы я под тебя легла, быстренько залетела и затащила в род. Ибо чем больше в роду орденоносцев, тем более серьезные преференции он получит после окончания войны. Вторую часть монолога – описание алгоритма, который позволит помочь моему троюродному братцу обрюхатить Марину – я не дослушала: воткнула этого мечтателя лицом в стол. Увы, всего раза четыре. Или пять. Ибо меня оттащили. Но самое неприятное началось потом: почти треть времени разноса дед завуалировано доказывал, что дядя был прав, что я обязана думать не о себе, а о роде, и что мне давно пора повзрослеть, забыть о романтических глупостях и, прошу прощения за грубость, давать тем, на кого он покажет пальцем…

После этих слов она посмотрела на свои кулаки и криво усмехнулась:

– Как вы, наверное, уже догадались, на меня начала давить и остальная родня: матушка, заявившаяся в мои покои чтобы, вроде как, помочь отойти от разноса, в какой-то момент «честно призналась», что видела твои голографии, и посоветовала воспользоваться представившейся возможностью – сделать вид, что согласна с дедом, и получить первый опыт с «таким красавчиком», не опасаясь негативных последствий; старшие сестры попросили познакомить; тот самый троюродный брат, которому «сватают» Марину, дал понять, что я мешаю ему обрести серьезный статус, и так далее. В общем, я в бешенстве от их двуличия, поэтому уже договорилась с начальством и часа через три-четыре улечу на внеочередное суточное дежурство: да, работа в госпитале тоже не сахар, но там во мне видят человека, а не ресурс…

– Все, началась загонная охота еще на полсотни живых билетов в Рай… – мрачно усмехнулась Темникова, а Кара, кивнув, основательно загрузила:

– Я кажется, поняла, почему Рита бесится настолько сильно: если она сделает вид, что идет навстречу родичам, а через какое-то время заявит, что их планы провалились, ибо ты, Тор, без ума от Даши или от меня, то влипнет еще серьезнее: «юную героиню» назначат товаром и начнут продавать. Главам родов, которым нужна столь перспективная девочка…

– … а жених, за которого ее в итоге сосватают, может оказаться всяким… – подхватила «моя девушка» и с хрустом сжала кулаки. А напарница, как-то странно хмыкнув, заявила, что придумала неплохой выход, попросила врубить запись, уставилась в объектив камеры и заговорила:

– Рит, до награждения на тебя серьезно давить не будут – побоятся, что взбрыкнешь и запорешь ИХ перспективы. А после него постараются загнать в угол. К примеру, отберут комм, лишат доступа к счету, посадят под домашний арест, сошлют в какое-нибудь богом забытое поместье и так далее. Увидишь первые признаки начала чего-нибудь подобного и решишь НЕ прогибаться – изобрази смирение, найди возможность улететь из дома и свяжись с нами: я пришлю коды постоянного доступа в свою новомосковскую квартиру, помогу открыть новый счет и дам денег, которых хватит и на оплату эмансипации, и на найм телохранителей, и на достойную жизнь в течение пары-тройки лет. Кстати, я фактически иду по тому же пути: да, де-юре из рода пока не вышла, но только потому, что служу в ведомстве, руководство которого очень не любит, когда его подчиненных к чему-либо принуждают. Или, к примеру, силой заталкивают во флаер родовой СБ, возвращают в поместье и выдают за кого-нибудь замуж…

Темникова тоже сочла необходимым добавить пару слов:

– Учти, пожалуйста, еще один нюанс: уходить на вольные хлеба в разы правильнее, чем в род парня, которого ты считаешь светом в окошке. Хотя бы потому, что в первом случае ты обретаешь независимость, благодаря чему будущие родичи не смогут заявить, что подобрали тебя на улице, отмыли от грязи и великодушно позволили выйти замуж за их кровиночку, а значит, ты им обязана по гроб жизни. И еще одно: переселяться надо в квартиру Марины, а не Тора – это не позволит заляпать тебя грязью.

Я представлял реалии жизни девушек в дворянских родах на порядок хуже своих подруг и видел, насколько они серьезны. Поэтому «заполировал» их монологи своим:

– Рит, мы УЖЕ поддержали. Поэтому задвинь куда подальше гордость, стеснение и все то, что мешает принять нашу помощь, определись со своими потребностями и опиши нам. Причем так, чтобы эти откровения не попали на глаза «любящей родне». И не вешай носик: да, твои проблемы выглядят крайне серьезными, но они решаемы. На этом пока все. Мы на связи…

Отправив это сообщение, я свернул «Контакт» и спросил у Феникса, чем занимается Синица. Выслушав ответ «Собирается. Вероятнее всего, к вам…», дал команду накрывать на завтрак, определился со своими желаниями, помог девчатам «поднять» стол и изображал подай-принеси порядка десяти минут. Потом впустил Костяна в квартиру, пожал протянутую руку и вопросительно мотнул головой, так как почувствовал, что он пребывает в напряжении.

Друг детства выглянул в большую гостиную, не обнаружил там девчат, снова повернулся ко мне и раскололся:

– Тор, я насмотрелся на твоих девчонок и тоже захотел оторваться. Тут – не смогу. Ибо твои квартиры не для этого. Поэтому рвану к студенткам ИМА.

Само собой, если ты не будешь возражать против моего исчезновения ровно на сутки.

Я обломался. И довольно сильно. Но возражать не стал:

– Ты с ними уже договорился?

– Получил принципиальное согласие. То есть, ждать – ждут, но знают, что окончательное решение еще не принято.

– «Нарвал» сюда вызвал?

– Пока нет – нужны доступы в район, в ЖК и в летный ангар.

– На завтрак останешься?

Он расплылся в довольной улыбке. Видимо, сообразив, что я согласен:

– Конечно: я голодный, как целая стая бездомных собак!

Я задавил вздох разочарования и жестом показал, куда идти:

– Тогда вперед: у нас все готово…

…Синицын умчался готовиться к отрыву сразу после трапезы. Проводив его взглядом, я, как ни в чем не бывало, продолжил обсуждение возможностей айрбайка «Искорка», о котором незадолго до этого невесть с чего заговорили девчата, но обмануть их не смог – Марина грустно улыбнулась и ободряюще накрыла ладошкой мое предплечье, а Даша заставила посмотреть на ситуацию под другим углом:

– Костя свалил не от тебя, не к бабам, а от нас – мы держим его на крайне некомфортной дистанции, и это не может не действовать на нервы. Кстати, соберись мы большой компанией, черта с два бы он куда-нибудь улетел: тут было бы шумно, весело и бардачно, возможности проявить себя появлялись бы одна за другой, а наша холодность компенсировалась бы вниманием других девчонок. В общем, это не предательство, а стремление не испортить отдых тебе и твоим подружкам.

– Костя тебя и любит, и уважает… – поддержала ее Завадская. – Когда он благодарил за подарки, отправленные его родителям и их воспитанницам, сиял так, что не передать словами. Ну, а эмоциональность рассказа об испытаниях «Инстинкта» ты наверняка оценил и сам.

Я обдумал их мнения, пришел к выводу, что мог ошибиться, кивнул в знак того, что согласен с обеими, и спросил, чем бы девчата хотели заняться.

– Для начала убрать со стола… – преувеличенно серьезно начала Кара. – Потом поучаствовать в записи ответа на сообщение Матвея. А после отлета Синицына из «Ореховой Рощи» часик-другой поспать. Чтобы, в случае чего, ночной недосып не вышел боком ни тебе, ни мне.

– Имей в виду, что спать мы будем на большом диване и все вместе… – внезапно заявила Даша, поймала мой изумленный взгляд и продолжила в том же духе: – Нам, в отличие от Кости, некомфортно уходить: я хочу приглушить верхний свет, намертво затемнить окна, включить джаз и немного поболтать или уютно помолчать. А еще я с удовольствием проснусь в хорошей компании. В общем, не отказывай нам в этой мелочи, ладно?

– О, Виталий отписался! – радостно воскликнула моя напарница, явно не видевшая в этой просьбе ничего необычного, сообщила, что ее консультант прислал реквизиты банковского счета, открытого для Верещагиной, влезла в банк-клиент и перевела ни разу не своей подруге миллион рублей. А потом снова поймала мой взгляд и спросила, что там с Ритой.

На тот момент новыми сообщениями в «Контакте» и не пахло. Но стоило нам начать записывать ответ на послание Власьева, как перед моими глазами всплыло долгожданное уведомление. Прерывать процесс я, конечно же, не стал – передал слово Марине, потом «позволил» высказаться Даше, посмеялся над ее шуткой, пожелал Матвею скучать по нашей компании как можно сильнее, попрощался, вырубил запись и отослал файл адресату. А потом жестом попросил тишины, развернул новый, врубил воспроизведение, посмотрел на еще более угрюмое личико Риты и почему-то решил, что она уперлась рогом.

Как выяснилось после небольшого вступления, не угадал:

– Да уж, день сегодня – веселее некуда: я описала создавшуюся ситуацию парню, которого люблю, и дико разочаровалась. Нет, слушал он внимательно-внимательно. И задал добрый десяток уточняющих вопросов. А потом мягко улыбнулся и сказал буквально следующее: «Не расстраивайся – безвыходных ситуаций не бывает, а значит, ты обязательно что-нибудь придумаешь…» Вот я и придумала – прилетела к Оле, сняла свой комм в ее спальне и записываю ответ вам на аппаратуре ее батюшки. Итак, давить на меня еще не давят, но в угол загонять начали – матушка выделила деньги на приобретение сексуального белья, «которое сведет с ума даже убежденного стоика», провела мастер-класс по соблазнению парней в удаленном режиме и обмолвилась о том, что от меня ждут результата. Далее, домашнего ареста и ссылки точно не будет – для того, чтобы принести роду те самые преференции, я обязана продолжать работать в госпитале – поэтому меня, вероятнее всего, лишат доступа к счету, запретят общаться со всеми, кроме вас, и будут катать на дежурства и обратно на бортах родовой СБ. И последнее: прогибаться я не стану ни за что на свете – это не в моем характере – до награждения буду жить обычной жизнью и делать вид, что постепенно уступаю давлению, а после него переселюсь к тебе, Марин. Само собой, если твое предложение еще в силе. Эмансипируюсь и выйду из рода в тот же день – уже выяснила, как это делается, и уверена, что справлюсь. Почти разобралась и с алгоритмом получения защиты от незаконных телодвижений бывших родственников, определилась с перспективами работы в госпитале и так далее. В общем, на ноги встану достаточно быстро, перестану быть обузой, отдам вам долги и подумаю, нужен ли мне в мужьях такой слюнтяй. В общем, я задвинула куда подальше гордость, стеснение и все то, что мешало принять вашу помощь, принимаю все предложения сразу, от всего сердца благодарю за эти шаги навстречу и даю слово, что воздам добром за добро…

– Достойная девчонка… – уважительно заявила Даша, поучаствовала в записи ответа, немного понаблюдала за дроидами, которым я поручил уборку, задумчиво подергала себя за правый «гвоздик», подхватила Кару под локоток, пообещала вот-вот вернуть, и утащила в сторону прихожей.

Меня продолжало плющить от неприятного послевкусия, оставшегося от откровений Верещагиной, поэтому я подошел к окну, уперся лбом в стекло, закрыл глаза и попытался просчитать самые вероятные последствия нашего вмешательства в планы главы достаточно влиятельного рода. Нет, переигрывать принятые решения, естественно, не собирался. Просто готовился подстелить соломку туда, куда теоретически мог упасть. Вот и ушел в себя. Настолько глубоко, что среагировал только на требовательное прикосновение к плечу.

Повернувшись, обнаружил, что девчата… хм… «открылись». То есть, сняли «агрессивное» шмотье и смыли макияж, натянули футболки и короткие шортики, перестали держать лицо и стали ощущаться какими-то домашними, что ли. К Марине без «образов» я давно привык, поэтому с интересом оглядел Дашу, пришел к выводу, что такой она нравится мне значительно больше, чем «закрытой», и выдал комплимент-который-не-комплимент:

– Теперь ваша красота не слепит, а греет…

– Ну да, девочки мы горячие! – весело хохотнула Темникова, а Завадская перевела шутку… хм… в практическую плоскость:

– … поэтому предлагаю поваляться в Серой спальне:

этот диван узковат, а там – средоточие уюта, то есть, широченная кровать, гора подушек и пледы.

«Сгорел сарай – гори и хата…» – подумал я, выключил проснувшуюся, было, фантазию, и увел отмороженную парочку в «средоточие уюта». Потом сходил к себе, переоделся, вернулся к девчатам, успевшим затемнить окна и вырубить верхний свет, улегся в середину кровати, накрылся персональным пледом и… вчитался во всплывшее уведомление.

– Что, прилетело очередное сообщение? – спросила Марина, не только заметившая, но и правильно истолковавшая мое зависание.

Я утвердительно кивнул, извинился за то, что ненадолго «уйду в себя», прослушал монолог Переверзева, пришел к выводу, что в первой трети речи он не сказал ничего секретного, решительно вывесил «картинку» в центре спальни, врубил воспроизведение и снова превратился в слух. Благо, новости еще не переварил и хотел прослушать их по второму разу:

– Доброго времени суток и с Наступающим. К сожалению, вынужден поделиться не самыми приятными новостями: ориентировочно через полтора часа флоты Коалиции вторгнутся сразу в двадцать систем – восемь наших, семь японских и пять Тройственного Союза. Вторжения в Индигирку не будет – Каганат, лишившийся львиной доли производственных мощностей, не успел набрать даже минимальный критический объем тяжелых противокорабельных ракет, требующихся для продавливания глубокоэшелонированной обороны вашей планеты. Ну, а остальным придется туго. Несмотря на то, что мы знали об этих планах и готовы к встрече. Кстати, срываться и прыгать в смежные обитаемые системы не надо: ваше дело как следует отдохнуть и настроиться на самый сложный этап противостояния…

После этих слов он прервал монолог, посмотрел куда-то за пределы экрана, прищурился, пощелкал костяшками пальцев левой руки, отрицательно помотал головой и снова «вернулся к нам»:

– Последнее, пожалуй, опишу чуть подробнее. И начну с предыстории. Итак, амеры и евры готовились к этой войне порядка четверти века. То есть, разрабатывали, производили и принимали на вооружение значительно более мощные орбитальные крепости и боевые корабли, противокорабельные ракеты разных типов, мины, масс-детекторы и так далее, забивали боеприпасами гигантские складские комплексы, внедряли агентуру, подкупали личностей, способных саботировать критически важные решения и готовили диверсии. Само собой, на все вышеперечисленное требовались деньги, причем немалые. И эти деньги, конечно же, брались взаймы. У конечных выгодоприобретателей любых военных конфликтов – владельцев предприятий ВПК и крупнейших банков. А война, как коммерческое предприятие, окупается только в случае победы. Той самой, которой пока не пахнет. Но экономики наших заклятых врагов работают на износ и максимум к середине февраля исчерпают запасы прочности. Поэтому конечные выгодоприобретатели уже начали давить на руководство Новой Америки и Объединенной Европы, требуя результатов. И оно будет вынуждено пойти ва-банк. То есть, сделать все возможное, чтобы захватить как можно больше наших систем, оправдать ожидания и остаться у власти. В общем…

На этом месте я свернул окошко, извинился перед Дашей за то, что был вынужден так поступить, как-то почувствовал, что она потерялась в пугающем будущем, покосился на Марину, помрачневшую почти так же сильно, и охамел напрочь. В смысле, нагло просунул руки под тушки девчонок, притянул их к себе и ухмыльнулся:

– Что ж, раз воевать нам, отморозкам, категорически запретили, значит, расслабляемся. По полной программе…

Конец 2 тома.