Текст книги "Полукровка 2 (СИ)"

Автор книги: Василий Горъ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

Она порывисто чмокнула меня в щеку и объяснилась:

– Спасибо! Это лучший комплимент, который я когда-либо слышала…

– Это не комплимент, а констатация факта… – «предельно серьезно» заявил я, проводил даму до гостиной, помог опуститься на диван, сел напротив и уставился в глаза, почему-то горевшие ожиданием: – Я разобрался со всеми делами; ты наверняка тренировалась все время пребывания в «Афродите», а значит, устала; Матвей говорил, что сегодня будет занят допоздна; Оля с Машей заступили на суточное дежурство; Рита и Настя освободятся не раньше двадцати одного ноль-ноль, а проверять, что сотворили искины с нашими каютами, пока рановато. Да, в принципе, можно пообедать прямо сейчас, но Основная Проблема Дня никуда не денется: чем нам заниматься потом?

Завадская притворно нахмурилась:

– То есть, тренироваться или грызть гранит наук ты не намерен?

– Неа: мы занимаемся этим делом большую часть времени пребывания в гипере, поэтому заслужили право даже на самый разнузданный отдых.

– Разнузданно я еще не отдыхала… – преувеличенно медленно начала она и лукаво прищурилась: – … но почему-то уверена, что мне понравится. Так что предлагаю начать с приобретения «Волны».

– Ты решила брать ее тут, в Новомосковске? – на всякий случай уточнил я и получил более чем логичный ответ:

– Я решила брать ее и тут, и там. Ибо тут – Матвей и толпа девчат, там – Даша, Костя и Миша, а нормальных пилотов в этих компаниях – только ты да я. Кстати, мне кажется, что стоит брать точные копии твоих флаеров. Чтобы усложнить противникам визуальную идентификацию транспорта цели.

– Серьезные противники всегда многократно перестраховываются… – начал, было, я, потом вспомнил, что за нами охотятся не только спецслужбы, и скорректировал вторую половину утверждения: – … но мы перешли дорогу и несерьезным, поэтому лезь в Сеть, находи страничку салона «Экстремал», оплачивай точную копию моей «Волны» и беги переодеваться…

…В «Экстремал» и обратно обернулись за час с небольшим – да, Каре дико понравилось летать на «Волне», но, трезво оценив свои возможности, девушка пришла к выводу, что ей необходимо «перешить» имеющиеся навыки под спортивные флаера. Причем с помощью учебного курса для вирткапсулы. И, наступив на горло собственным желаниям, повела нашу двойку к «Игле».

Во время обеда то радовалась покупке, то кляла последними словами тварей, из-за которых не стоит притираться к своей машине в реальности. А после того, как мы насытились, быстренько убрала со стола и удивила:

– Тор, а давай переберемся в спортзал – утащим туда пару пледов и гору подушек, намертво затемним окна, вырубим свет, включим фоном приятную инструментальную музыку, завалимся на пол и о чем-нибудь поболтаем?

Я представил описанную картину, счел ее интересной и согласился. Так что поучаствовал в создании правильного антуража и даже понял, как довести его до своего личного идеала. Поэтому сгонял к терминалу ЦСД, оплатил пять упаковок свежих ягод и две упаковки наших любимых соков, нашел поднос, поставил на него бокалы, кинул пачку влажных салфеток, дождался прибытия контейнера, переложил его содержимое в глубокие тарелки, помыл, вернулся в спортзал и остановился на пороге. Так как залюбовался Завадской, как раз собравшейся затемнить окна, но услышавшей шелест открывающейся двери и повернувшейся ко мне.

Не знаю, почему, но я представил ее в том же ракурсе, но с длинными волосами и в вечернем платье, немного поколебался и раскололся:

– Марин, этот топ тебе идет ничуть не меньше, чем брючные костюмы, которые мы напокупали перед визитом в Управление. Но мне вдруг захотелось увидеть тебя в платье.

Она задумчиво расфокусировала взгляд, несколько секунд обдумывала мои слова, а потом задумчиво хмыкнула:

– Как ни странно, я только за. Хотя не люблю их с самого детства, а со дня поступления в ИАССН не надевала ни единого раза. В общем, можешь смело планировать новый визит в «Аристократ». Только выбирать будешь ты, а оплачивать – я. Договорились?

Я кивнул, отнес поднос к краю лежбища, сооруженного Завадской, лег, подождал, пока она затемнит окна и устроится по соседству, стянул с тарелки первую попавшуюся клубничку и отправил по назначению.

Марина последовала моему примеру, только заиграла десяток ежевик. Продегустировав первую ягодку, заявила, что она вкусная, с наслаждением умяла все остальные, перевернулась на спину, подползла поближе ко мне, закрыла глаза, расслабилась и задала тему беседы:

– Рита, Оля и Маша мне однозначно понравились: они правильные, цельные и без гнили. В характере Насти я пока не разобралась. А Матвей… он – парень. Что для меня – серьезнейшая проблема. Да, от него, вроде бы, не воротит, но мне нужно время, чтобы научиться ему хоть немного доверять. И я постараюсь. А если ты расскажешь, что из себя, на твой взгляд, представляют Костя и Миша, то чуть быстрее привыкну и к ним. Чтобы окончательно врасти в нашу компанию…

Глава 33

19 декабря 2469 по ЕГК.

…В Вороново прилетели в четверг, в районе девяти вечера, на двух «Волнах», загнали их в ангар моей главной ипостаси – Дана – поднялись на первую палубу «Химеры» и вломились в командирскую каюту. Ну, что я могу сказать о результатах трудов Феникса? Две односпальные кровати как ветром сдуло; у левой стены появилась невысокая, но широченная двуспальная и две стильные тумбочки; оружейный шкафчик, шкафы для обслуживания скафов и для личных вещей спрятались за высококачественной голограммой; часть правой стены занял дорогущий терминал информационно-развлекательного центра; санузел обзавелся навороченной душевой кабинкой, в которую, при желании, можно было вломиться вдвоем; на потолке возник трехсекционный экран и так далее. Кстати, художественный беспорядок, намеренно оставленный искином, тоже лег на душу, как родной.

Поэтому я показал потолочной камере большой палец, а Марина авторитетно заявила, что у меня стало по-настоящему уютно, сделала небольшую паузу и подколола:

– В общем, из такой командирской каюты можно не вылезать неделями.

Оставлять мяч на своей стороне я не собирался, поэтому ответил тем же самым и по тому же месту:

– В этот раз «не вылезать» неделями не получится. Но если согласишься на отрыв длительностью суток в пять, то милости прошу.

– Суток в пять, говоришь? – задумчиво пробормотала она и решительно тряхнула волосами: – Что ж, уговорил. Но у меня есть одно условие…

– Какое? – «на полном серьезе» спросил я, точно зная, что она просто веселится.

– Дальняя половина кровати – моя: я буду по утрам убегать от тебя в голограмму, к океану…

– Голышом?

– А как иначе? Остров-то у нас необитаемый…

Поржали. Потом Кара пощупала белье – которое выбирала сама – сочла его великолепным, попросила включить что-нибудь забойное, чтобы можно было оценить качество акустики, с помощью Феникса обнаружила покрывало, села на краешек «своей половины кровати» и побалдела. Прослушав с начала до конца инструментальную композицию «Изгнание из рая…»

До ангара, выделенного напарнице Большим Начальством, прогулялись пешком. Там поздоровались с Ариадной, взбежали по аппарели, прокатились до первой палубы и заглянули в царство девичьих грез.

В нем тоже появился полный комплект «всего необходимого» – красивая двуспальная кровать, «зеркальный потолок», навороченная душевая кабинка, ИРЦ и «панорамное окно, через которое можно было выйти на крошечный личный пляж». Но голограмма, выбранная Завадской, погружала помещение в оттенки фиолетового и тревожила.

Впрочем, заострять на этом внимание я и не подумал. Так как прекрасно понимал, что вижу своего рода визуализацию реального состояния внутреннего мира напарницы, в котором, увы, пока «не распогодилось». Вот и задал вопрос на засыпку:

– Как я понимаю, претендовать на дальнюю половину этой кровати тоже форменное самоубийство?

– Ты мудр не по годам… – хихикнула она, прошлась по преобразившейся каюте, перещупала все, на что падал взгляд, вернулась ко мне и вопросительно мотнула головой: – Ну что, взлетаем?

– Да.

– Тогда я надеваю скаф, поднимаюсь в рубку, подгоняю под себя кресло, прописываюсь в пилотском интерфейсе и жду команд…

Я коротко кивнул, вышел из каюты и умотал к себе. А где-то минут через двадцать дал Фениксу команду «подмять» Ариадну и установить что-то вроде конференцсвязи, пообщался с оперативными дежурными по космодрому и по системе, продублировал Каре характеристики полученного «коридора» и так далее.

Взлетели под «шапками» и с крошечным временным лагом, разогнались, просочились сквозь сеть масс-детекторов, обошли орбитальную крепость и одну из эскадр флота защитников, висевшую в дрейфе прямо у нас на пути, встали на курс разгона, рассчитанный мною, плавно набрали скорость и ушли во внутрисистемный прыжок. Длительность пребывания на этой струне отслеживали искины, поэтому в окрестности нужной зоны перехода вышли практически одновременно, обнаружили сигнатуры пяти кораблей патрульной группы наших ВКС, четыре «Кукушки» и один-единственный кластер масс-детекторов, деловито состыковали «Химеры» и опустили аппарели.

Пока Марина перебиралась в мой МДРК и поднималась в рубку, Феникс отцентровал «связку» и рассчитал курс разгона. Поэтому я сходу загрузил напарницу Ценными Указаниями:

– Итак, де-юре нынешний потолок твоих возможностей, как оператора гиперпривода – струна с коэффициентом сопряжения два-сорок пять. Перед нами – два-тридцать два. А «связка» из двух кораблей протаскивается заметно тяжелее, чем один. Но ты справишься. Без вариантов. Ибо поняла, что струны любят ласку, и ничего не боишься. И еще: я буду в системе вторым темпом и гарантированно «порежу» любой слишком сильный резонанс. Поэтому падай в кресло Умника, перетягивай на себя пилотский интерфейс и готовься не воевать, а радовать нежностью.

Она застыла соляным столбиком на полпути к своему месту и хрипло спросила:

– Ты уверен?

– Да. Причем и в тебе, и в себе… – твердо сказал я, как-то почувствовал, что этого аргумента не хватило, и озвучил второй, пожестче: – Марин, мой второй номер обязан быть лучшим. А для того, чтобы стать лучшей, тебе надо поверить. Мне, наставнику. Причем больше, чем самой себе. Сможешь?

Она расфокусировала взгляд, а буквально через мгновение решительно кивнула:

– Смогу…

…Смогла. На шестой минуте работы с гиперприводом. Или сразу после того, как я «сгладил» четыре «пика» подряд. И пусть ее «ласки» получались грубоватыми, но с того момента и до выхода на струну я вмешался в процесс всего дважды. Впрочем, моральное напряжение, в котором Марина пребывала почти девятнадцать минут, никуда не делось. Поэтому в гипере ее накрыло – «вернув» мне управление, девчонка разблокировала замки скафа, съехала чуть пониже, закрыла глаза и обмякла:

– Я смогла. Но у меня закончились батарейки…

– Это мелочи… – успокаивающе проворковал я, быстренько вернул из небытия Феникса, отстыковался от кресла, поднял героиню на руки, занес в лифт и спустил в свою каюту.

– Я пропотела. Насквозь… – пролепетала она, почувствовав, что я снял ее шлем.

– Это тоже мелочи. Главное, что ты научилась дарить струнам «нужные ощущения» и, тем самым, сделала самый последний шаг к статусу свободного оперативника.

Последняя фраза заставила Кару встрепенуться:

– Почему ты так считаешь?

Я пожал плечами и начал стягивать с нее скаф:

– По моим ощущениям, тяни ты в гипер не «связку», а один борт, даже на продемонстрированном уровне работы с приводом потянула бы струну с коэффициентом сопряжения под два девяносто. Как только доведешь новый навык до ума, начнешь справляться с «троечками». А это, по меркам Службы – уровень серьезнее некуда.

– А какой уровень считаешь серьезным ты?

Я невольно вздохнул:

– Марин, мы проводим диверсии во вражеском тылу. Причем во время войны. Наши противники далеко не дураки, поэтому в стратегически важных системах либо уже «закрыли», либо взяли под неусыпный контроль все зоны перехода с коэффициентом сопряжения до трех целых тридцати пяти сотых. Вывод напрашивается сам собой – мы никуда не вляпаемся только в том случае, если будем прыгать в три сорок и выше.

– А это вообще реально?

– Да… – кивнул я, стянул с нее скафандр, расстегнул верхний «слой» компенсирующего костюма и добавил: – Я прыгаю именно так. И научу тебя. Но…

– Я – могила! – твердо пообещала она, собралась с силами, выпуталась из слишком уж плотного низа и села: – Мне надо помыться. Иначе испоганю пол. Позволишь воспользоваться твоей душевой кабинкой?

– Могу выделить банный халат твоего размера.

– Ты прикупил даже такой? – спросила она. По моим ощущениям, без какого-либо внутреннего напряжения. Но я мысленно помянул недобрым словом категорический запрет Цесаревича сообщать кому бы то ни было о том, что можно перемещаться между состыкованными кораблями, находящимися в гипере, и объяснил мотивы своего «проступка»:

– Пять суток на струне – это не час и не два. А мы вложились в переделку кают не просто так. Поэтому ты будешь ночевать в этой, а я займу «троечку».

– Достойное решение… – утвердившись в вертикальном положении и поймав мой взгляд, предельно серьезно заявила она. – Но в «троечку» уходить не надо. Сразу по трем причинам: во-первых, эта каюта – твоя. Во-вторых, на этой кровати хватит места даже четверым. И, в-третьих, я тебе доверяю. Как ты выразился перед прыжком, «больше, чем самой себе». В общем, выдавай мне халат, поляризовывай дверцу санузла и жди своей очереди в душ.

Это решение было за гранью добра и зла. Особенно для потомственной дворянки. Поэтому я собрался, было, спросить, уверена ли она в этом безумии, но Завадская догадалась, что меня напрягло, и позволила заглянуть в душу:

– Да, ты можешь оказаться не таким порядочным, каким кажешься, но я хочу рискнуть. Так как до смерти устала от одиночества, от ношения масок, за которыми прячу себя-настоящую от всей Вселенной, и от поисков второго дна в том, что говорят или делают абсолютно все окружающие. В общем, это – своего рода попытка убедиться в правильности моих ощущений и, в то же самое время, сразу два шага навстречу. К тебе и к жизни без страха жить. Ты позволишь их сделать?

Я молча кивнул, сходил в санузел за ее халатом, затемнил дверцу, начал избавляться от скафа и услышал благодарный выдох:

– Спасибо…

…Пока я принимал душ и натягивал «домашнее», Марина разобралась, как поднимать и раскрывать стол-трансформер, включила инструментальную музыку, приглушила верхний свет и организовала ужин. О принятом решении и своих откровениях не заговаривала – после того, как я опустился на свое место, налила в оба бокала апельсиновый сок, пожелала приятного аппетита, поблагодарила за ответное пожелание, продегустировала кусочек отбивной с ананасом, призналась, что не умеет готовить, хотя в детстве мечтала научиться жарить блины, и полюбопытствовала, как с готовкой обстоит дело у меня.

Я честно признался, что умею жарить шашлыки и говяжью печень, очень неплохо делаю пюре и могу запечь в «знакомой» духовке форель или семгу, так как запомнил нужные режимы и временные промежутки.

Завадская заявила, что мои навыки потрясают воображение, и попросила при случае поделиться знаниями. А потом рассказала забавную историю о том, как группа четверокурсников ИАССН летала на шашлыки на озеро Хороту, во всех четырех попытках пересушила мясо до состояния подошвы, переругалась и… забыла на месте отдыха двух парней, спрятавшихся в ближайшем овраге, чтобы втихаря накачаться спиртным, и упившихся до беспамятства.

– А мы с Костей года три тому назад забыли про жарящееся мясо, так как засмотрелись на тетеньку с бюстом титанических размеров… – улыбнулся я. – Эта особа не умела плавать, но чувствовала себя бабочкой и радовалась жизни со страшной силой – забежав в наше любимое озеро чуть глубже, чем по пояс, развернулась к своему то ли мужу, то ли любовнику, и начала подпрыгивать, размахивая руками.

– Ну, да: зрелище, наверное, было незабываемое… – хихикнула Марина.

– Ага! – весело подтвердил я: – Я до сих пор отказываюсь понимать, как бретельки ее купальника выдерживали настолько серьезные перегрузки!

– Сие чудо великое есть! – наставительно заявила девчонка, собралась ляпнуть что-то еще, но среагировала на мой жест и замолчала. А я открыл во вспомогательном окне ТК сообщение Переверзева, просмотрел, «переварил», счел, что этот монолог можно показать целиком, развернул голограмму перед Карой, включил воспроизведение и снова вслушался в голос куратора:

– Доброго времени суток, Тор Ульфович. У нас тут назревает небольшая проблемка. Мы ее, безусловно, решим, но есть нюансы. Итак, сегодня утром искин группы обеспечения, прикрывающей вашу двойку на Индигирке, засек еле заметное изменение пластики движений трех установщиков оборудования, прибывших в жилой комплекс «Яр» продолжать работы в квартире Марины Вадимовны. Как выяснилось в процессе инструментальной проверки, все трое оказались облачены в морф-комбинезоны и морф-маски, а вместо работ по утвержденному графику пытались хакнуть искин вашей квартиры и, в то же самое время, прорезали в потолке квартиры вашей напарницы потайной люк, устанавливали рядом с ним портативный генератор маскировочного поля и т.д. Нам эта деятельность, естественно, не понравилась, поэтому мы устроим спектакль, позволим группе, готовящей ваше похищение, взять двойников, и вскроем всю цепочку задействованных личностей. А для того, чтобы акция не сорвалась, сегодня ночью руководство ИАССН поднимет учебные роты Дарьи Алексеевны и Константина Петровича по тревоге, погоняет по полигонам до вечера воскресенья и, тем самым, помешает уйти в увольнение. Говоря иными словами, в эти выходные сообщений от этих ребят не будет по уважительной причине. И еще: откровенно говоря, в нынешних реалиях ваше проживание в жилом комплексе «Яр» становится, мягко выражаясь, слишком рискованным. Поэтому Служба готова выделить две смежные квартиры в ведомственном комплексе «Ореховая роща», расположенном в одном из самых престижных районов города – Отрадном. Почти уверен, что принять их «просто так» вы не захотите, так что приаттачиваю к сообщению интерактивные модели четырех разных типов квартир со списками возможных улучшений и, естественно, с ценами. Да, чуть не забыл: мы знаем, что для вас понятие «дружба» – не просто слово, поэтому проблем с доступом в вашу новую недвижимость не будет ни у Дарьи Алексеевны, ни у Константина Петровича. На этом все. До связи…

– Да уж, «нынешние реалии» слегка напрягают… – криво усмехнулась Завадская после того, как воспроизведение остановилось.

– Таковы правила игры… – повторил я утверждение, которым во время празднования новоселья успокоил Риту. – И Переверзеву они давно знакомы. Поэтому нас прикрывали, прикрывают и будут прикрывать… так же, как прикрывают всех остальных свободных оперативников. Ибо мы такие не одни.

Кара заявила, что я ее неправильно понял, что за словом «напрягают» стоит не страх, а недовольство, и что игра по этим правилам ее устраивает. А потом заставила улыбнуться:

– Короче говоря, разворачивай и интерактивную модель самой дорогой квартиры, и список доступных улучшений. Чтобы мы как следует разошлись и успели превратить нашу новую недвижимость в эталон стиля и комфорта до новогодних праздников!

Разошлись мы действительно как следует – составили списки доработок девятикомнатных квартир, потянувшие на полтора миллиона каждый, забили за нами по три парковочных места, собрали итоги наших трудов в сводный файл и отправили Переверзеву. Потом обратили внимание, что «работали», лежа бок о бок, сочли это нормальным, попили чаю, убрали бардак, вернулись на кровать и, не сговариваясь, уставились в зеркальный потолок. Я немного затупил. Ибо поймал себя на мысли, что, окажись на кровати один, приглушил бы свет еще сильнее, и попробовал представить, как на подобный кунштюк отреагирует Кара. А она спокойно вырубила все, кроме напольной подсветки, заявила, что так намного комфортнее, и задала тему беседы:

– Во время ухода с Белогорья я секунд на пятнадцать переключила комм в обычный режим, а после ухода на внутрисистемную струну просмотрела все три пачки уведомлений. Первая – с пропущенными звонками – не впечатлила: меня страшно захотело всего семнадцать знакомых личностей и двадцать два «анонима». Вторая – с непрочитанными сообщениями без вложений – тоже: их было чуть больше пятидесяти, что в нынешних реалиях как-то несерьезно. А вот третья веселит до сих пор: тебе, нам с тобой и мне лично прислали без малого девяносто приглашений на предновогодние и новогодние мероприятия Высшего Света!

– Шутишь? – спросил я, приподнявшись на локте и заглянув ей в глаза.

– Неа. Могу показать.

Я рухнул обратно и буркнул, что девяносто – это перебор.

– Почему это? – притворно возмутилась Завадская. – Мы – юные, о-очень перспективные, но, в силу возраста, страшно наивные орденоносцы. Значит, не обвести нас вокруг пальца – грех…

– … свальный! – невесть с чего ляпнул я и прикусил язык. Но Марине, что называется, зашло:

– Ага, он самый: мы не поведемся ни на один подкат. А значит, толпа разохотившихся грешников… так, стоп: ЭТО я представлять не хочу!

Я рассмеялся, Кара – тоже. Но через несколько секунд посерьезнела:

– Кстати, фамилии отправителей я не просматривала – было некогда. А надо: среди них наверняка есть Власьевы, Базанины, Верещагины, Костины и так далее, а игнорировать их мы не имеем права. Далее, фамилии отправителей приглашений надо просмотреть и тебе: есть ненулевая вероятность того, что тебя или нас пригласят к Орловым и Переверзевым. Соответственно, нам надо будет постараться, придумывая аргументированные и необидные отказы. И последнее: сегодня – вечер девятнадцатого декабря. Значит, нам с тобой надо составить списки личностей, которые чем-то дороги, и закупить подарки…

Глава 34

25–26 декабря 2469 по ЕГК.

…Все два часа десять минут пребывания в гипере Завадская отходила от подъема на струну с коэффициентом сопряжения три пятьдесят девять. Само собой, «связку» на нее затянул я. Но напарница находилась в системе вторым темпом, соответственно, чувствовала и зарождение «пиков», и их мощь, и мои «ласки», так что опять перебрала с сильными эмоциями. Впрочем, стоило мне перевести борт в красный режим, как она задвинула рефлексии куда подальше и переключилась в боевой режим. Поэтому в Кумул мы вышли в правильном состоянии, «огляделись», сохранили текущие координаты этой зоны перехода, ушли от нее подальше и решили расстаться.

Пока Кара спускалась в трюм, перебиралась в свой МДРК, поднималась в рубку, подключалась к пилотскому интерфейсу и врубала антигравы, я успел влезть в астронавигационный атлас, выяснить, в какой части орбиты должна находиться третья планета, самостоятельно рассчитал вектор и длительность внутрисистемного прыжка, попросил Феникса «подмять» Ариадну и поручил им обоим вывести корабли в двадцати минутах хода на половинной скорости от высоких орбит.

Во время пребывания в гипере поймал себя на мысли, что без Марины «где-то рядом» как-то неуютно, отрешенно отметил, что я к ней привык, загнал себя в транс и после выхода в обычное пространство отправил подругу «развлекаться» по своему плану. Благо, мы прорабатывали нюансы первого этапа деятельности почти сутки, а Завадская не отличалась склонностью к авантюрам.

Пока она крутилась вокруг планеты, терзала оптический умножитель и проверяла каждый пункт довольно солидного контрольного перечня задач, я изучал алгоритмы защиты орбитальных промышленных комплексов и эскадр, висящих в дрейфе, оценивал плотность облаков масс-детекторов и толщину их «стенок», составлял карту логистических маршрутов, разбирался с частотой движения транспортников, выяснял, насколько четко работают «Сеятели», и так далее.

Выкладывался без дураков, благодаря чему часов через девять-десять пришел к выводу, что тюрки исправили почти все ошибки, позволившие нам так славно оторваться в Бешбалыке, забраковал большую часть наших планов и… придумал новый. Да, наглый, но показавшийся в разы менее рискованным для Кары, чем три из пяти оставшихся. В общем, последние минут сорок-сорок пять ожидания напарницы я доводил первоначальную идею до ума и на пару с Фениксом создавал трехмерную «обучалку». А после того, как Завадская подошла к точке встречи и оказалась в области покрытия самых «коротких» систем связи, собрал нас в конференцию, поймал файл с результатами трудов подруги, изучил и криво усмехнулся:

– У меня все еще веселее: транспортники обзавелись системами сброса масс-детекторов, поэтому заходят в уже висящие облака, тормозя маршевыми движками, и завешивают «дырки» чуть ли не раньше, чем создают. В облаках тоже грустно: «стенки» стали вдвое-втрое толще плюс появились центральные сплошные сферы, вероятнее всего, контролируемые искинами орбитальных объектов. Приблизительно та же картина и с кораблями, висящими в дрейфе – их защитили так, как будто в каждом хранится золотой запас Каганата.

– Значит, будем разносить наземные объекты ВПК? – спросила Марина и не угадала:

– Нет. Сейчас мы попрыгаем по слабеньким «двоечкам» и посмотрим, в каком режиме болтаются патрульные группы. Потом проработаем маршрут твоего «круиза». А после того, как просчитаем тайминг, ты займешься игрой в боулинг.

– Не поняла?

– Почти уверен, что корабли тюрков висят под «шапками» в облаках все тех же масс-детекторов. Так вот, твоя задача – подходить к краю этого облака по вектору, рассчитанному Ариадной, «терять» один «Гиацинт», обвязанный грузовым антигравом, и ждать, пока твой подарок по инерции влетит в самый крупный борт.

– Так, стоп… – воскликнула она, сообразив, к чему я клоню, влезла в свои архивы, нашла данные о пороговой массе срабатывания масс-детектора, и радостно затараторила: – Ты – гений: один «Гиацинт», да еще и до предела облегченный грузовым антигравом, будет проигнорирован. А дури подарка за глаза хватит на серьезное повреждение легкого крейсера! Так, а что именно мне разносить и в каком порядке?

– Сначала – легкий крейсер.

Потом эсминец или минный заградитель. А за ними – постановщик помех. Или, если будет – корабль-матку… – ответил я и добавил: – После уничтожения или повреждения трех бортов обязательно уходи к следующей зоне перехода: мне надо, чтобы командующий местным флотом задергался по полной программе.

– А с чего он должен задергаться из-за гибели трех кораблей? – не поняла она.

– Так ты ж начнешь делать вид, что зачищаешь ЗП в одном сравнительно небольшом секторе системы! – хохотнул я, и она прозрела:

– То есть, готовлю плацдармы для вторжения сразу нескольких рейдовых эскадр или флотов?

– Именно.

Она тихонько хихикнула и озвучила вердикт:

– Чувствую, будет интересно…

…Командующий флотом защитников системы оказался тормозным до изумления – додумался до мысли, к которой его подталкивала Марина, только после появления пятого «плацдарма». Зато запаниковал знатно: поднял по тревоге весь гарнизон – что, естественно, сказалось на плотности радиообмена – перевел в красный режим как корабли, висевшие в дрейфе, так и стоявшие на космодромах, отозвал на планету абсолютно все гражданские борта и, что самое главное, вытребовал в космос военные транспортники. Чтобы загрузить их по самое не могу, отогнать за орбитальные крепости и, тем самым, создать стратегический запас боеприпасов.

На этом этапе акции меня плющило от диаметрально противоположных желаний: одна часть сознания требовала развалить орбитальный завод РАВ, а вторая – встретить линкоры с крейсерами и «помочь перестроиться» в новые ордера. Но эта проблема решилась сама собой: пилоты последних оказались намного дисциплинированнее и жили на своих кораблях, а не в казармах. Так что уложились в нормативы и уже на пятой минуте после объявления тревоги завели движки. Кстати, мелочь оказалась намного шустрее:

пять усиленных патрульных групп покинули области дрейфа и ушли в разгон на форсаже уже на исходе третьей минуты. Их галантностью я и воспользовался – просочился в самую широкую лакуну, появившуюся в облюбованной сфере, в привычном режиме «навестил» все четыре линкора и два крейсера, а затем свалил. Чтобы успеть к грузовикам, поднимавшимся с планеты.

Долетел до бардачного «ордера» тютелька в тютельку, так что «оседлал» четвертую «лошадку», прокатился до завода и отправил на прогулку одного «Голиафа» и четырех «Техников», которым выделил «Смерч», «Гиацинты» и «Пробойники». Кстати, каждый «несун» был обвязан двумя лентами грузовых антигравов, поэтому выглядел героически-прегероически. Правда, любоваться их видом как-то не получалось из-за «шапок» мин. Впрочем, в тот момент мне было не до веселья: внутренняя сфера масс-детекторов была очень плотной, вот я и нервничал. Все время, пока транспортнику забивали трюмы. Слава богу, все обошлось – в какой-то момент он отстыковался от завода, полыхнул эволюционниками, медленно развернулся, отошел от причала эдак метров на четыреста, навелся на ближайшую орбитальную крепость и дал малую тягу на движки.

Что самое интересное, пилот оказался педантом – даже в такой ситуации не забыл развернуться дюзами вперед перед «стенкой», заткнул дыру, которую прожег, снова отработал эволюционниками и спокойно полетел дальше. А я благополучно сошел, отошел от места будущего бардака подальше и подорвал подарки на тяжелых кораблях, кстати, уже занявших штатные места в новом ордере.

Шести «Гиацинтов» и «Тайфуна» на каждый линкор хватило за глаза – их разнесло ничуть не хуже, чем крейсера, на которых я «забыл» по четыре мины. Пока тюрки охреневали от этого сюрприза, «штурмовой отряд» дроидов пробился к реактору и совершил ритуальное самоубийство вместе с заводом. Вот я и засуетился. В смысле, отправил Марине сообщение с распоряжением немедленно прыгать к нашей «троечке», плавненько разогнал свою «Химеру» по курсу, рассчитанному Фениксом, и ушел в прыжок. Не тормозил и после выхода в обычное пространство – состыковался с МДРК напарницы, открыл аппарель и, дав искину время отцентровать «связку», встал на курс ухода на струну.

Завадская ворвалась в рубку, побив все прежние рекорды, плюхнулась в свое кресло, заблокировала скаф, подключилась к пилотскому интерфейсу вторым темпом и… не задала ни одного вопроса. Хотя наверняка умирала от любопытства. Держать ее в неведении было бы жестоко, поэтому я раскололся – скинул в ТК видеозапись семи взрывов и повинился:

– Да, на твоей «Химере» остался почти весь боекомплект, а у меня – один минный кластер, но я не хочу привлекать к нам слишком много внимания еще и в этот раз, поэтому будем считать, что таких предновогодних поздравлений тюркам хватит за глаза.