Текст книги "Полукровка 2 (СИ)"

Автор книги: Василий Горъ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

– Мари-и-ин?

– Аюшки?

– Сегодня пятнадцатое декабря. Если уйдем в рейд числа двадцатого, то вернемся в районе тридцатого и сможем встретить Новый Год в Усть-Нере.

– Хочешь отметить в компании Даши, Кости и Миши? – спросила она.

Я бы перечислил эти имена в другом порядке – то есть, поставив Синицу на первое место – но это было непринципиально:

– Ага.

– Что ж, значит, так и сделаем. Кстати, о празднованиях: начинай звонить Матвею и девчонкам – да, еще рано, но они однозначно обрадуются. И успеют собраться…

Они действительно обрадовались. Более того, узнав, что мы никуда не собираемся, все, как один, заявили, что прилетят в гости, как только соберутся. Первой прилетела Верещагина. Приветливо и с явной приязнью во взгляде поздоровалась с Мариной, как-то уж очень пылко расцеловала меня, оценила реакцию Завадской на это «непотребство», прошла в гостиную, плюхнулась на диван и загрузила обоих:

– Слух о том, что вас наградили очередными орденами за фантастически удачную диверсию в Каганате, со вчерашнего вечера обсуждают все кому не лень. Увы, одними разговорами, как обычно, не обошлось: даже наши СБ-шники получили приказ выяснить, где и как вы проводите свободное время, что и насколько хорошо связывает вас между собой, на какие слабости можно надавить и так далее. Подкатывать ко мне с требованиями совратить тебя, Тор, никто, естественно, не решился. Но за время одного-единственного завтрака мне аж три раза посоветовали обратить внимание на перспективного парня

и… завуалированно дали понять, что в некоторых случаях правильные добрачные связи жизненно необходимы…

– … ибо слово «внебрачные» с гарантией вывело бы тебя из себя? – криво усмехнулась Кара.

– Ну да. А у меня под рукой стоял раскаленный чайник… – хохотнула Рита и снова посерьезнела. – Кстати, Марин, подкатывать к тебе будут в разы энергичнее, чем к Тору: он пока мещанин, а откровенные мезальянсы радуют немногих. Зато ты – девочка с родословной. Да, с очень буйными тараканами, но перевоспитывать тебя решатся немногие. Ибо побоятся опоздать и последуют примеру Пахмутовых с Сухановыми, уже выдавших Фролу с Мироном ту самую «химию».

– А эти идиоты уже распустили языки⁈ – презрительно поморщилась напарница.

– Рассказали только «самым преданным друзьям»! – язвительно ответила Верещагина, подергала себя за кончик носа и вздохнула: – В общем, вам надо изобразить уже имеющиеся отношения и стараться не отходить друг от друга.

После этих слов она вздохнула и виновато развела руками:

– Я не могла этого не сказать, так что простите, если лезу не в свое дело. А теперь, когда мне полегчало, держитесь: я начинаю вас поздравлять…

Начала. В смысле, вскочила с дивана, навелась на Завадскую и открыла рот. Но в этот момент ожил мой комм, и мне пришлось впускать в квартиру Матвея. А он повел себя практически в том же ключе, что и Рита – пожал мне руку, прошел в гостиную, поздоровался со всеми сразу и уставился на Кару:

– Марин, на вас с Тором открыли загонную охоту. Причем настолько серьезную, что это поветрие дотянулось и до меня: узнав, что я лечу к вам, дед вызвал меня к себе, выдал две подозрительные капсулы и приказал их тебе споить. Дабы ближе к вечеру забрать на романтическую прогулку, соблазнить, обрюхатить и повести под венец…

Глава 31

15 декабря 2469 по ЕГК.

…За стол уселись в районе часа, то есть, сразу после прилета Ахматовой, оказавшейся самой тормозной. Не успели устроиться поудобнее, как Матвей постучал вилкой по бокалу, поймал взгляд Завадской и произнес красивую поздравительную речь. Потом дал высказаться подружкам, снова взял власть в свои руки и с намеком постучал по комму:

– Мы догадывались, что в квартирах этого жилого комплекса есть все необходимое для комфортной жизни, поэтому дарим на новоселье годовой абонемент в салон красоты «Афродита», расположенный двадцатью этажами выше. И пусть Тору всей прелести этого подарка не понять… да и я ее, каюсь, тоже никак не пойму, но… раз ты закончила ИАССН и вернулась в Большую Жизнь, значит, по мнению девчонок, без «Афродиты» не обойдешься.

Завадская поблагодарила их за «жизненно необходимый» подарок и клятвенно пообещала наведаться в салон в ближайшие дни… если, конечно, я ее туда отпущу. Народ, конечно же, посмотрел на меня, и я воспользовался представившейся возможностью последовать примеру Власьева. Но подарил Каре не абонемент, а «комплект» капсул для ее «Химеры». Вернее, сообщил, что он там появится ближе к вечеру.

Напарница засияла, как маленькое солнышко, и заставила Верещагину озадаченно хмыкнуть:

– Судя по реакции Марины, мы чего-то не понимаем. Но это не помешает порадоваться вместе с ней.

– У вас вот-вот появятся и другие причины для радости… – предсказал я, встал из-за стола, вышел в прихожую и вернулся буквально через тридцать секунд. С четырьмя коробками наперевес. И раздал их девчатам.

Первой под подарочную упаковку заглянула Ольга и уставилась на меня настолько ошалелым взглядом, что ее примеру последовали Рита, Настя и Маша. Последняя их мнение и высказала. После того, как положила свой экземпляр на стол:

– Тор, ты что, одурел⁈ Эти портативные меддиагносты стоят бешеные деньги и в лучшем случае имеются у одного процента практикующих врачей с серьезнейшим опытом, а мы еще…

– А вас я уважаю. За редкую самоотверженность, целеустремленность и настоящий, а не изображаемый патриотизм. Так что потратил часть «боевых» на подарки, которые гарантированно будут использоваться по назначению и каждый божий день. В общем, упираться абсолютно бесполезно… а мои щеки еще почему-то до сих пор не зацелованы.

Зацеловали. Добросовестнее некуда. И пообещали «отомстить». Потом заставили себя оторваться от сумасшедших инструментов, реально способных облегчить ежедневную возню с ранеными, вспомнили, что мы отмечаем, и немного потерроризировали Марину. Вопросами, отвечать на которые было и комфортно, и весело. Увы, в какой-то момент комм Настены завибрировал, и она, прочитав прилетевшее сообщение, презрительно фыркнула:

– О, мои решили провести молодежный бал, попробовали прислать вам приглашения, уперлись в блокировки коммуникаторов и требуют, чтобы я «слила» эти файлы напрямую.

– А какого числа они планируют его провести? – полюбопытствовал я.

– В пятницу, двадцатого…

Я злобно ухмыльнулся:

– Можешь их расстроить, сообщив, что в этот день нас тут уже не будет.

– Не-не-не, расстраивать ТАК будет неправильно! – протараторила она. – Они переиграют планы, придумают веские причины наплевать на традиции и перенесут бал на понедельник или вторник. Поэтому пусть ждут пятницы и надеются на лучшее.

– А мне пишет чуть ли не вся телефонная книжка… – мрачно вздохнул Матвей. – Парни выпрашивают прямой контакт Марины, а девушки – Тора. И обещают за помощь… всякое-разное.

– На первый взгляд, этот ажиотаж вызывает презрение… – начала Рита и приятно удивила сообразительностью: – … а на второй бесит. Ибо часть этих интересантов наверняка используется агентурой спецслужб государственных образований Коалиции. Так как если для нас словосочетание «фантастически удачная диверсия в Каганате» – это подвиг, то для тюрков – плевок в лицо и повод для мести. И еще: пока мы отдыхаем, группы прикрытия Тора и Марины наверняка работают в поте лица. То есть, контролируют подступы к этому ЖК, сканируют каждый флаер, пролетающий мимо, анализируют звонки жителей и так далее.

– Таковы правила игры… – «успокоил» ее я и помог ребятам съехать с этой темы на значительно более комфортную: – Поэтому мы и не напрягаемся: спокойно делаем то, что должно, а в свободное время либо отдыхаем, либо отрываемся. Кстати, об отрывах: Марина собирается прикупить себе «Волну». В такой же комплектации, как у меня. Благо, имеются и более чем серьезные навыки пилотирования, и финансовые возможности. Так что в скором времени у нас на постоянной основе появится два свободных места в флаерах для самоубийц. А после того, как нормальный пилотаж освоят Матвей, Миша и Даша, наша компания сможет перемещаться по Белогорью в о-очень веселом режиме.

– По словам моего инструктора, я потяну полеты на «Волне» к концу марта-началу апреля… – сообщил Власьев и грустно вздохнул: – А полноценно почувствую этот флаер только к лету. Поэтому завидую вам белой завистью!

– У тебя «правильная» зависть… – улыбнулся я. – Вместо того, чтобы захлебываться желчью, ты тренируешься, как проклятый…

– … под контролем телохранителей. Ибо его дед очень не хочет, чтобы Матвей последовал примеру Мишки и улетел на Индигирку учиться в ИЛА. Кстати, наверняка дергается и сейчас. Ведь ты, Тор, можешь поддержать это решение… – злобно продолжила Оля, почувствовала, что завелась, заставила себя успокоиться и спросила, как дела у Даши.

– Даша жжет: сдала несколько сложнейших тестов и добилась перевода на наш, первый факультет.

– О-о-о!!! – хором протянул весь стол, включая Кару, а потом Рита жестом попросила тишины, приняла чей-то звонок, секунд двадцать-двадцать пять играла желваками, потом послала собеседника или собеседницу к чертовой матери, в сердцах сбросила вызов и закатила глаза к потолку:

– Решение Ахматовых устроить молодежный бал вызвало цепную реакцию: мне приказали прозондировать почву на предмет целесообразности проведения аналогичной вечеринки, но на горнолыжном курорте Братеево. Во вторник или в среду…

…К семи вечера мы успели обсудить очередной успех «наших ВКС», большинство «животрепещущих проблем» и добрый десяток чужих планов на наше будущее, вырубить все коммуникаторы, кроме моего, абстрагироваться от «суеты» сильных мира сего, записать групповые сообщения Даше и Мише, провести ходовые испытания меддиагностов, посмотреть новую программу юмористического трио «Три-О» и нахохотаться до колик в животе. Но лично меня больше всего порадовало другое – то, что за эти несколько часов Марина успела врасти в нашу компанию и настолько расслабилась, что практически перестала «фильтровать» речь. Поэтому в тот момент, когда ожил дверной звонок, пребывала в благодушном настроении и настолько не хотела вставать с кресла, что попросила искин развернуть изображение с потолочной камеры коридора в центре гостиной.

ИИ, естественно, повиновался, и я с интересом уставился на аристо лет, эдак, двадцати трех и двух классических телохранителей, обнаружившихся перед дверью. Но оценить внешность незваного гостя, его манеру держаться, потенциальную опасность и т.д. не успел. Из-за того, что услышал скрип зубов Матвея, слово «Сука…» из уст напарницы и еще четыре восклицания разного уровня экспрессивности.

– А теперь чуть понятнее, пожалуйста… – попросил я, переключившись в боевой режим.

– Это Станислав Евгеньевич Мищенко, мой бывший жених… – гневно процедила Завадская, а Рита желчно добавила:

– Прибыл «добавлять огня» угасшим, было, чувствам своей, вне всякого сомнения, горячо любимой невесты…

– Интересно, а через кого он получил доступ в летный ангар «Иглы»? – спросил Власьев и разозлил Ольгу:

– Плевать: главное, что этот урод уже тут и вот-вот устроит какой-нибудь спектакль!!!

– Не устроит! – одновременно заявили мы с Карой, вскочили с кресел и двумя танками поперли в прихожую.

Дверь открыл я, сходу уставился в глаза господина Мищенко и, забив на вежество, хмуро поинтересовался, что ему надо. А он меня «не заметил» и «не услышал» – поймал взгляд Марины, остановившейся слева от меня, расплылся в счастливой улыбке и толкнул поздравительную речь, написанную серьезным профессионалом или очень дорогим «профильным» искином. Вернее, начал ее толкать. Но предложения после седьмого-восьмого был перебит на полуслове. Моей напарницей, уставшей сдерживать гнев:

– Во-первых, не «милая», не «дорогая» и не «Мариша», а в самом лучшем случае Марина Вадимовна. В-вторых, с того момента, как вы так своеобразно продемонстрировали свое истинное отношение ко мне и моим чувствам, я перестала считать вас и мужчиной, и личностью. И, в-третьих, я вас презираю. Соответственно, ваши поздравления вызывают омерзение.

Он набрал полную грудь воздуха и начал бредить на тему того, что все люди имеют право на ошибку, а самые достойные, как правило, меняются, но утверждении на втором Завадская презрительно фыркнула, легонечко дернула меня за рукав и объяснила, о какой «ошибке» идет речь:

– Тор, этот… хмырь – патологический игроман, способный проиграть даже родную мать. Но я об этом не знала. Поэтому любила его больше жизни. До тех пор, пока он не проигрался в дым и не поставил на кон… право забрать мою девственность в нашу первую брачную ночь! Кстати, сыграть он не успел. Из-за того, что потерял сознание от удара графином по голове. Но раз считал такое нормой, зна– …

Продолжения я не услышал – скользнул вперед, со всей дури всадил правый боковой в идеально выбритый подбородок, вбил левый крюк в печень и закончил серию ударом колена в пах. Само собой, работал не на поражение. И не забывал о телохранителях. Поэтому вовремя среагировал на характерное движение правого, «возник» возле него и «забрал» игольник, только-только выскользнувший из кобуры скрытого ношения, всадил по игле в плечи второго громилы и упер «тепленький» ствол под подбородок «своему». После чего поставил мужичка перед нелегким выбором:

– У вашего подопечного наверняка порвана печень. Поэтому если вы продолжите изображать героя, то он умрет. Далее, мы его в гости не приглашали. А иные подлости не только не прощаются, но и не имеют срока давности. И последнее: я, старший лейтенант ССО СВР Тор Ульфович Йенсен, считаю, что был в своем праве. Но если глава вашего рода другого мнения, то пусть выставит мне претензии в течение ближайших двух дней. Ибо я служу Империи и не намерен откладывать выполнение своих должностных обязанностей на потом из-за чьей-либо нерасторопности. Вопросы?

– Один… – через силу ответил он и… спросил, нет ли в квартире Марины Вадимовны медкапсулы!!!

– Есть… – ответила она и холодно оскалилась: – Но этому подонку в ней не место. Так что ищите другую…

…Откладывать выполнение своих должностных обязанностей на потом не потребовалось – глава рода Мищенко примчался в «Иглу» уже в двадцать пятнадцать. Естественно, не один, а с солидной свитой. Всю дорогу от летного ангара до нашего «закутка» коридора ярился со страшной силой. Поэтому на последних метрах «забега» жестом натравил на дверь личного телохранителя, остановился и с хрустом сжал кулаки.

Дверь, естественно, открылась. Но за ней обнаружился не я. И даже не Марина, а жилистый мужчина в идеально скроенном костюме, но с выправкой профессионального военного и с крайне тяжелым взглядом. Дожидаться объяснений или каких-либо телодвижений незваных гостей даже не подумал: разрешил главе рода и его младшим братьям пройти в квартиру, а остальную шайку-лейку отправил погулять. Тоном, от которого поплохело даже мне.

Один из телохранителей Мищенко имел глупость возмутиться и танком попереть вперед. Но поймал предплечьями разрывные иглы и осел на пол. А «привратник» продемонстрировал напрочь охреневшим мстителям служебное удостоверение и недобро ощерился:

– Еще одно несанкционированное шевеление – и я начну работать на поражение…

Голос он не повышал. И не сверкал глазами. Но трое самых влиятельных представителей рода Мищенко решили не будить лихо, пока оно тихо, молча прошли мимо, нарисовались на пороге гостиной и потеряли дар речи.

Окажись я на их месте, удивился бы ничуть не меньше. Ибо в кресле, намеренно поставленном напротив дверного проема, обнаружился генерал-майор Орлов, рядом с ним – полковник Переверзев, а в оконных проемах – еще двое «волкодавов» ССО. Кстати, через мгновение после появления этой троицы в поле нашего зрения Геннадий Леонидович свернул картинку, через которую мы наблюдали за первыми актами действа. Затем вперил тяжелый взгляд в деда поломанного мною ублюдка и недобро оскалился:

– Юрик, ты охамел. Вконец. Так что ответишь по всей строгости законов военного времени…

Юрий Брониславович что-то униженно залепетал, но начальник нашего ведомства был не расположен выслушивать его объяснения:

– Ты, зажравшаяся тыловая крыса, имел наглость начать какую-то там игру против одного из моих подчиненных, боевого офицера, награжденного двумя серьезнейшими орденами и защищающего от врага в том числе и тебя. А зря: Его Императорскому Величеству настолько надоела подковерная возня алчных тварей, подобных тебе, твоим братьям и твоему внуку, что он приказал призвать в ряды Вооруженных Сил порядка двух тысяч Живых Воплощений Благородства, спрятавшихся от войны на Белогорье. Кстати, будешь призван и ты. Вернее, ты, твои братья, ваши сыновья и внуки УЖЕ призваны. Поэтому вы трое отправитесь на сборный пункт прямо из этого жилого комплекса. А с завтрашнего дня начнете проходить курс не очень молодого, но, вне всякого сомнения, особо героического бойца. И да: без серьезных вир, конечно же, не обойдется. Только заплатишь ТЫ. По десять миллионов. Лейтенанту Марине Вадимовне Завадской, старшему лейтенанту Тору Ульфовичу Йенсену, мне и куратору Службы Специальных Операций Его Императорскому Высочеству Игорю Олеговичу, страшно оскорбленному проявленным неуважением. А начнешь отвечать за свою наглость и подлость своего внука искреннейшими извинениями. Ну, мы все внимание…

…После… хм… ухода господ Мищенко Большое Начальство отправило своих телохранителей погулять, приняло предложение попить чаю, уселось за стол, подождало, пока девчонки перетаскают на него всякие вкусности и сядут в свободные кресла, продегустировало по паре блинчиков с мясом и похвалило хозяйку. Потом Орлов получил и прочитал какое-то сообщение, помрачнел и со вздохом обратился ко мне:

– Тор Ульфович, «окно» в расписании, которое я смог организовать, вот-вот захлопнется. Поэтому еще раз извиняюсь за просчет наших аналитиков, невесть по какой причине не заливших в соответствующий архив ни описания конфликта между вашей напарницей и Станиславом Мищенко, ни голографий последнего и, тем самым, позволивших ему заявиться сюда и нарваться. Далее, почти уверен, что столь жесткая реакция Его Императорского Высочества на попытку вас подмять заставит остыть абсолютное большинство любителей въезжать в рай на чужом горбу, но у вас хватает врагов и посерьезнее. Поэтому не расслабляйтесь. И последнее…

Тут он оглядел всю нашу компанию и сменил тон объяснений:

– … искренне рад личному знакомству с молодежью, уже заслужившей мое глубочайшее уважение. На этом все. Позвольте нам откланяться…

Позволили. Вернее, проводили до лифтов, пожелали всего наилучшего и вернулись в гостиную. А там Матвей цапнул со стола бокал с минералкой, выпил, вытер губы салфеткой и уставился на меня:

– Да уж, подключение к конфликту такого уровня Цесаревича я точно не ожидал…

Я пожал плечами и выдал более-менее удобоваримое объяснение:

– Он курирует ССО. Поэтому прекрасно знает, как много наша Служба делает для Империи. Вот и не позволил Мищенко заигрываться…

– … в военное время… – уточнила Верещагина, опустилась на диван, подложила под поясницу небольшую подушку и продолжила: – На мой взгляд, это вполне логично. Поэтому меня распирает от гордости по другой причине: раз Орлов изучал ближайшее окружение Тора и Марины, значит, эта парочка заслужила намного более серьезное уважение, чем декларируется!

– Выводы напрашиваются сами собой… – подхватила Ольга и добавила в голос закаленной стали: – Гордимся МОЛЧА. Иначе подставим. Вопросы?

Глава 32

16 декабря 2469 по ЕГК.

…В понедельник отправился завтракать к Завадской. Ибо пригласила. Для визита к напарнице натянул нечто среднее между домашней и парадно-выходной формой одежды, вышел в коридор, засветил личико перед соседним терминалом СКД, ввалился в прихожую и учуял чертовски аппетитные запахи. Переступив через порог прихожей, поздоровался с Мариной, пребывавшей в прекраснейшем настроении, принял приглашение сесть за стол и потерялся в гастрономическом удовольствии. А эдак через полчаса, насытившись, лениво откинулся на спинку кресла, поймал взгляд девчонки, отстрелявшейся чуть быстрее, и поделился планами на первую половину дня:

– Марин, мне нужно слетать в банк. Обернусь часа за полтора-два. Не заскучаешь?

– Заскучаю, конечно… – «застрадала» она и со вздохом предложила выход: – Поэтому перед тем, как улететь, тебе придется проводить меня до «Афродиты». Чтобы я смогла привести в порядок прическу и все остальное. Ибо теперь, после обретения АБОНЕМЕНТА, я просто обязана радовать тебя изысканной красотой всего и вся даже в рейдах!

Я заявил, что уже в предвкушении, долил чаю сначала ей, потом себе и вдумался в более серьезный монолог:

– Кстати, о рейдах: в принципе, сбегать с Белогорья до двадцатого числа уже нет необходимости: мне только что написала Рита и сообщила, что ее родне не понравилась реакция Цесаревича на подковерные игры тыловых крыс, и идея с молодежной вечеринкой в Братеево была благополучно забыта.

– А я болтал с Олей и Настей… – криво усмехнулся я. – Главы их родов тоже впечатлились. Но… «по модулю». Поэтому вызвали к себе девчонок ни свет ни заря

и дали понять, что мещане – особенно такие перспективные, как я – тоже люди. Что эта конкретная добрачная связь никого не расстроит. И что появление в роду героев войны обернется серьезнейшими преференциями уже в первые месяцы после ее завершения. В общем, эта парочка почти одинаково поинтересовалась, готов ли я ухнуть в омут страсти, и понаобещала всякого. Впрочем, яриться не перестала. Так что улетела в госпиталь, дурея от желания вцепиться старшим родственничкам в глотку. Впрочем, мы «сбежим» в рейд не поэтому…

– Да, старшие родственники бывают невыносимы… – согласилась Кара. – Сегодня утром я ради интереса на пару секунд включила комм и обнаружила под сотню непрочитанных сообщений и семьдесят с лишним пропущенных звонков. И, как ты наверняка уже догадался, львиная доля – как раз от родни.

– Расстроилась?

Она отрицательно помотала головой:

– Нет: я отпустила прошлое еще во время ухода из Бешбалыка, за эту ночь раз пять видела сны, в которых ты калечил Станислава, и просыпалась с улыбкой до ушей, а сейчас наслаждаюсь тихим и спокойным счастьем.

– А это счастье думать не мешает? – полюбопытствовал я, выслушал ожидаемый ответ, посерьезнел, увел Завадскую в свой кабинет, попросил ИИ врубить «глушилку», и дотронулся до листа самой обычной бумаги, который утром собственноручно исколол иглой: – Сядь, подтяни его к правой руке, закрой глаза и проведи подушечками пальцев по выпуклостям в режиме, чем-то похожем на самую осторожную ласку. Твоя задача – научиться чувствовать даже самые незаметные неровности. Причем каждым пальцем по отдельности. И добиться легчайших касаний в стиле игры на клавиатуре синтезатора.

Тут у Кары округлились глаза:

– Это – аналог тренажера системы управления гиперприводом⁈

– Да. Только тебя учили работать на скорость, а мне кажется, что струны млеют от нежности и ласки.

– Поняла… – без тени улыбки сказала она, плюхнулась в кресло, закрыла глаза и потерялась в ощущениях.

Я постоял рядом с ней минуты полторы-две, не сразу, но вернулся в настоящее из прошлого, в котором меня точно так же дрессировал дядя Калле, присел на корточки, оценил амплитуду движения пальчиков Кары и вздохнул:

– Марин, забудь о том, что это – аналог тренажера, и не дави, а ласкай. Как перышком по разгоряченной коже. Иначе «размажешь» старые рефлексы и не наработаешь новые!

Она закусила губу и, не открывая глаз, попробовала снова.

Получилось так себе, и я попробовал еще один способ достучаться до ее сознания:

– Марин, это два разных типа движений. Не дави вообще – прикоснись и чувствуй. Фактуру бумаги, размеры одной выпуклости и ее остроту. Потом добавь горизонтальные смещения – чтобы усилить ощущения без увеличения давления. Так, стоп! Положи ладонь на стол, растопырь пальцы и не открывай глаза. Чувствуешь мое прикосновение к боковой поверхности среднего?

– Да.

– Оно – на грани тактильной чувствительности. Поймай ее. И не спеши, ладно?

Марина кивнула, снова закусила губу, вернулась к «тренажеру», минуты три-четыре терзала несчастный лист бумаги, а потом посмотрела на меня и озвучила толковую догадку:

– Я правильно понимаю, что бумага с пупырышками – это своего рода костыли, позволяющие поймать первоначальные ощущения, а отрабатывать точность этого типа касаний можно где угодно и на чем угодно?

– Да.

– Тогда я займусь этим делом во время процедур…

…На Неглинную я прилетел к одиннадцати. Инна встретила меня прямо в летном ангаре, одарила спокойной улыбкой, поздоровалась, спустила в свой кабинет и познакомила с юристом, координировавшим все телодвижения по моему вопросу.

Ярослав Викторович, мужчина лет сорока с профессионально-цепким взглядом и тонкими пальцами пианиста, перешел к делу сразу после того, как мы расселись вокруг стола для переговоров – достал из внутреннего кармана пиджака информационный носитель, положил на стол, подтолкнул ко мне и заговорил:

– На сегодняшний день в Империи проживает девять семей Йенсенов, экономически не зависящих ни от Нильса Магнусовича, ни от Алефельдов. Четыре – на Липецке, две – на Кратове, и по одной на Белогорье, Николаеве и оккупированном Новгороде. Семья, проживающая тут, на столичной планете, владеет двумя антикварными магазинами, соответственно, не нуждается. Две «Липецкие» и одна «Кратовская» имеют постоянный доход в районе трехсот тысяч рублей в год, живут в собственных квартирах и, можно сказать, тоже не бедствуют… даже сейчас, во время войны. Чего, увы, нельзя сказать обо всех остальных: своя квартира имеется только у «Николаевской», но находится в рабочем районе сравнительно небольшого города; вторая «Кратовская» живет в заводском общежитии и так далее.

– Суть понял… – заявил я, дождавшись первой же паузы в повествовании, и поставил новую боевую задачу: – … поэтому готов выделить необходимый бюджет для покупки четырех пятикомнатных квартир в Купеческом районе какого-нибудь города-миллионника Белогорья на ваш выбор, переселения в них нуждающихся семей с Липецка, Кратова и Николаева, перечисления на личные счета всех совершеннолетних Йенсенов ста тысяч рублей и помощи с трудоустройством. Это реально?

– Безусловно.

– Тогда опишу кое-какие граничные условия. Условие первое: я не хочу, чтобы эта помощь хоть как-то ассоциировалась со мной. Но уверен, что при отсутствии предельно четко прослеживаемой цепочки перечисления средств Нильс Магнусович обязательно воспользуется возможностью предстать перед непокорными родичами в роли благодетеля и постарается загнать их в долги. Поэтому создайте, пожалуйста, такую «цепочку» с надежной защитой от особо алчных скотов. Условие второе: я хочу, чтобы у моих совершеннолетних родичей появился стимул устроиться на работу. Поэтому доступ к счетам с моими деньгами должен выглядеть приблизительно так: в первые три месяца его владелец может тратить не более десяти тысяч рублей, вторые три – не более пяти и так далее. Условие третье и последнее: личные счета понадобятся и несовершеннолетним Йенсенам младше шести лет. Им я готов перечислить по полтиннику и под целевые траты на детей с потолком выплат в три тысячи в месяц. И еще: я не финансист и не юрист, поэтому моя идея может выглядеть сыровато. Но общий смысл вы наверняка поняли, так что я буду рад любым реально нужным дополнениям. Таким, как, к примеру, защита от инфляции.

Пяток дополнений мне предложили. После того, как задали два десятка уточняющих вопросов. Потом Ярослав Викторович честно признался, что не представляет порядок нынешних цен на перевозку гражданских лиц военными конвоями,

Инна, уже работавшая со мной, позволила себе намек на улыбку, а я «решил вопрос», что называется, с полпинка:

– Мне нужен результат. В кратчайшие сроки. Поэтому откройте целевой счет, и я переведу на него двадцать миллионов. Думаю, что этой суммы хватит за глаза.

Следующие полчаса убили на обсуждение и подписание договора услуг, перечисление средств и тому подобную хрень. Потом юрист попрощался и ушел заниматься порученным делом, а Инна организовала чай с печеными, села напротив, проверила, не выключилась ли «глушилка», и очередной раз продемонстрировала свою полезность:

– Тор Ульфович, слухи о том, что вы пожалованы четвертым орденом, а Марина Вадимовна – вторым, причем за некую невероятно удачную диверсию в Каганате, трансформировались в нездоровый интерес к вашим доходам: по утверждению наших безопасников, только за последние двадцать четыре часа было предпринято порядка трехсот попыток взломать соответствующие базы данных; девяносто четыре попытки выяснить, кто из личных консультантов работает с вами и вашей напарницей; семь попыток выйти на консультанта Марины Вадимовны и одиннадцать – на меня. Да, двое хакеров задержаны и переданы в ваше ведомство, а один из сотрудников банка уволен с волчьим билетом, но и первые, и последний – дилетанты. А порядка сорока процентов попыток хакнуть сервера были предприняты крепкими профессионалами. И они же регулярно пытаются взять под контроль камеры СКН этого здания. Я сильно сомневаюсь в том, что это удастся, но, в то же самое время, понимаю, что эти личности решают проблемы в комплексе. То есть, отслеживают ваши перемещения и за пределами банка. В общем, имейте это в виду, ладно?

Я благодарно кивнул и провел следственный эксперимент – не разрывая зрительного контакта, едва заметно мотнул головой.

Безмолвный вопрос был понят влет – девушка пожала плечами и, вне всякого сомнения, сказала чистую правду:

– Вы – первый клиент, которого я уважаю. Вот и помогаю, чем могу…

…Из летного ангара банка вылетел с предельным ускорением, пронесся по разгонному коридору до пучка воздушных трасс, ведущих в сторону Озер, поднялся к безлимитке и почти четверть часа наслаждался скоростью. Назад, естественно, не смотрел, прекрасно понимая, что если меня и ведут, то либо со спутников, либо по наземным камерам СКН. К «Игле» спикировал резвее, чем обычно, притер флаер к его законному месту, заглушил движки, выбрался из салона и потопал к лифтам. Спустившись в квартиру, наговорил и отправил Марине сообщение из двух слов – «Я вернулся…» – переоделся в домашнее и получил еще более короткий ответ: «Бегу…»

Улыбнулся, ускорился, собственноручно открыл дверь, впустил Кару в прихожую, демонстративно оглядел с головы до ног и постарался порадовать:

– Ты была умопомрачительно хороша и до процедур, а сейчас, то есть, с новой прической, яркими ноготками и смешинками во взгляде, выглядишь… ладной. В самом правильном смысле этого слова. И еще: образы, создаваемые для иных девиц, превращают их во что-то вроде манекенов, на которых можно смотреть только издалека. А твой подойдет к чему угодно, начиная с выхода в Свет и заканчивая буйством на пляжной вечеринке!