Текст книги "Полукровка 2 (СИ)"

Автор книги: Василий Горъ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

Первым «восхитился» Ясень, выразив свои мысли матерной тирадой. Пырей ограничился словом «Охренеть…». Один из «новеньких», с первых мгновений трансляции кусавший губы, спросил, нельзя ли прокрутить запись еще раз. А Оса расфокусировала взгляд и криво усмехнулась:

– Тому, кто передал в Управление настолько подробную информацию о слабых местах системы охраны верфи и монитора, надо поставить памятник. При жизни…

– В кабинете начальника Управления и лицом к стене… – весело уточнил Сатурн и на полном серьезе добавил еще одно предложение: – А то этот агент наверняка все еще на холоде, а амеровская контрразведка не дремлет.

Тут расслабившиеся вояки начали предлагать альтернативы, моментами очень и очень смешные. Но им, в отличие от меня, было нечего делать, так что я волевым решением отключился от динамиков системы оповещения трюма, свернул картинку в трей, открыл «Контакт» и занялся созданием видеоотчета. Вернее, наговорил само сообщение, а все остальные материалы подготовил Феникс.

Во время внутрисистемного прыжка проконтролировал состояние двух наиболее сильно пострадавших пленников, которых был вынужден засунуть в медкапсулы, и слегка перекусил. Потом разогнал «Наваждение» еще раз и сорок с лишним минут сглаживал «пики» резонанса. А после того, как вывел корабль в гипер, сменил режим на зеленый, встал с кресла и стянул скафандр, узнал, что в «Контакт» успело прилететь три послания.

Проглядев фамилии отправителей, решил, что сообщения Переверзева и Орлова могут подождать, врубил третье, от наследника престола, посмотрел на картинку и озадаченно хмыкнул – Цесаревич сидел перед камерой в самой обычной футболке и, судя по помятости физиономии, только продрал глаза.

Впрочем, в работу включился, что называется, с полпинка, поэтому обошелся без общих фраз:

– Доброго времени суток. Получил и проанализировал отчет. На первых минутах просмотра был уверен, что вы не сунетесь в сплошное облако масс-детекторов, ибо это самоубийство. Разозлился из-за временной лакуны между этапом сканирования высоких орбит и внезапным появлением «Наваждения» на летной палубе монитора, хотя прекрасно помню свой же приказ не светить методики. Оценил легкость, с которой Оса и ваш искин подмяли этот корабль, и порадовался тому, что додумался выделить вам «продвинутый» МДРК. Первый и единственный бой «дубля» Феникса смотрел, как художественный фильм.

А после завершения просмотра поймал себя на мысли, что не хочу вспоминать свою идею уничтожить монитор «Авраам Линкольн» в момент его ухода на струну, ибо в ней, в отличие от вашего варианта, не было настоящего размаха. Впрочем, вы – свободный оперативник ССО, а значит, должны видеть куда больше возможностей для диверсий, чем я, гражданское лицо. Далее, я обратил внимание и на легкий перекос отчета, привлекающий внимание к боевым заслугам Осы и ОГСН «Ландыш». Да, ваши мотивы по-человечески понятны, но в наше время все отчеты анализируются искинами, и подобная «необъективность» автоматически активирует… всевозможные протоколы. К примеру, инициирующие проверку вашего окружения на предмет наличия в нем шантажиста. Так что впредь старайтесь быть предельно объективным. Тем более, что мы, Ромодановские, считаем обязательным воздавать за любые заслуги перед Империей и нашим родом. И последнее: ваше решение держать пленников в медикаментозном сне было верным – чем меньше информации о вас и ваших возможностях уйдет на сторону, тем дольше продержится эта легенда. На этом у меня все. А инструкции по нюансам захода в Белогорье, передачи пленников специально обученным людям и смены ипостаси до вас вот-вот доведет непосредственное начальство…

Глава 20

24 ноября 2469 по ЕГК.

…Последний удар по психике Перуна Оса нанесла за полчаса до нашего схода со струны. Хотя нет, не так: хакерша попробовала нанести последний удар – резонно рассудив, что в это время я должен быть в рубке и маяться от безделья, «о чем-то задумалась» и вышла из уголка перед душевой кабинкой, не просматриваемого камерами, в одних кружевных трусиках. Чтобы показать товар… хм… лицом.

Я действительно находился в рубке и действительно маялся от безделья. Но вуайеризмом никогда не страдал. Поэтому узнал о «нанесенном ударе» из монолога Феникса, решившего поделиться итоговыми результатами анализа методики моего соблазнения и последующего переманивания в первый отдел. Искин старался поднять мне настроение, испорченное последней фронтовой сводкой, поэтому делился своими выводами в шуточном ключе. И настолько сочно описал «невероятно убедительную игру» этой особы, что чуть было не сбил с пути истинного. В смысле, вызвал желание хоть одним глазком оценить таланты личности, «наверняка получившей за ряд профильных предметов» высший балл. Но я вовремя сообразил, что к «одним кружевным трусикам» прилагается голая грудь, и решил поберечь свою психику. Поэтому отметил, что в наше время это воздействие не может считаться достаточно жестким, а значит, Оса продолжает играть вдолгую, и сменил тему беседы.

Следующие четверть часа обсуждал планы «доработки» своей каюты и ставил ИИ конкретные задачи, потом перевел корабль в красный режим, дал «пассажирам» время закрепиться на переборках, откачал из отсеков воздух, вывел МДРК в обычное пространство и обнаружил, что «троечка» заключена в сферу из масс-детекторов и окружена солидными минными кластерами, а «чуть поодаль» болтаются весьма представительная патрульная группа и семь «Кукушек».

Идентификатор-вездеход запросчика моего «Наваждения» позволил вырваться на оперативный простор незамеченными, поэтому я спокойненько обошел лоханки флотских, поэксплуатировал ИИ, чтобы не терять время на расчеты, разогнался и прыгнул к Белогорью.

Вокруг него в кои-то веки не оказалось ни вражеских кораблей, ни их обломков. Что чуть-чуть улучшило настроение и позволило перевести борт в зеленый режим. Пока связывался с Переверзевым, организовывал «коридор» и заходил на космодром, вояки успели снять скафы, собраться и перетаскать пленных на аппарель. Поэтому моя прощальная речь получились чуть короче, чем планировалось:

– Дама и господа, в одиннадцать пятнадцать мы окажемся в моем ангаре. Согласно последним инструкциям начальства, вам надлежит загрузиться в «Дредноуты» и отбыть в ППД, а ваших подопечных заберут чуть попозже. На этом все. Был рад поработать в одной команде. Желаю удачи. До новых встреч.

Ответный монолог Пырея откровенно порадовал: он уважал и себя, и меня, говорил то, что думал, был уверен, что мы еще «посотрудничаем», и не строил никаких далеко идущих планов. А вот речь Осы напрягла – да, каждая отдельно взятая фраза звучала идеально, а взгляд, выражение лица и даже жесты добавляли фразам «правильного объема», но на уровне ощущений все это легонечко отдавало высококлассной манипуляцией.

Кстати, Феникс пришел к такому же мнению. Но, поделившись им со мной, помог увидеть ситуацию со стороны, с которой она не смердела:

– Тор, эта тетка – не только профессионал, но и личность, искренне считающая, что Новая Америка, против которой работает первый отдел – самый экономически развитый, последовательный и опасный враг Империи. Вот она и пытается тянуть в него всех, кто может усилить противодействие. Что, на мой взгляд, более чем логично.

Я нехотя кивнул, загнал «Наваждение» в ангар, притер к парковочному месту, опустил аппарель, попрощался с «пассажирами» и понаблюдал за их погрузкой в «броневики». Эдак через полчасика после отлета «Дредноутов» передал пленных очень серьезным дяденькам, прибывшим на «Мамонте». А потом проводил взглядом «Вспышку», улетевшую на автопилоте хрен знает куда изображать мое возвращение на столичную планету. С двенадцати и до восемнадцати тридцати дрых. Проснувшись по будильнику, помылся, оделся и привел себя в порядок. В девятнадцать ноль-ноль, получив боевой приказ от Переверзева, вышел из корабля, прогулялся к шлюзу, внезапно появившемуся из-под маскировочного поля за парковочным местом флаера, и перебрался в соседний ангар. Увидев родную «Химеру», мысленно повторил словосочетание «Мы создали убедительную иллюзию вашего прибытия на Белогорье», поднял руку, приветствуя этот дубль Феникса, и потопал к «Волне».

Да, десять виртуальных тренировок по учебному курсу, разработанному ИИ, не превратили меня в гонщика, но позволили чуть лучше почувствовать свой флаер. Поэтому весь перелет до центра Новомосковска я наслаждался новым уровнем взаимодействия с машиной. А в тот момент, когда навигатор рекомендовал уйти с безлимитки в коридор замедления, неслабо расстроился. Впрочем, этим вечером рефлексировать было некогда, так что я ушел в левый поворот, спикировал к зданию Управления, припарковался в летном ангаре и по хорошо знакомому маршруту добрался до приемной куратора.

Ждать не пришлось и в этот раз: несмотря на то, что я прибыл почти на полчаса раньше, чем требовалось, искин начальника шестого отдела отправил меня в кабинет, а Владимир Михайлович, свернув какой-то документ, встал из-за стола и пошел навстречу.

Поздоровался, как с равным, усадил в кресло для посетителей, врубил «глушилку», сел напротив и криво усмехнулся:

– Новость первая. Предсказанная, но все равно неприятная: информация о вылете «Вспышки» Перуна из Вороново и о прибытии этой вашей ипостаси в Управление ушла на сторону, и квартиру этого образа быстренько взломали. Контрразведка отработала, как полагается – задержала информатора, личный состав групп захвата, подстраховки и эвакуации, пилота МДРК «Мираж», двух глубоко законспирированных агентов СВР ОЕ и еще несколько человек.

– Но… – с намеком начал я и замолчал.

– Никаких «но»: эта операция прошла практически идеально… – твердо сказал Переверзев. – А о том, что за Перуном вот-вот начнут охотиться еще и амеры, вы наверняка задумывались еще на стадии планирования последней акции. Кстати, мы заметно усложнили алгоритм вашей подстраховки – теперь вы обзавелись реально существующим двойником, который за время вашего отсутствия на планете успел выполнить два незначительных задания. То есть, вылетал из Вороново на «Химере» с выхлопами двигателей, идентичными выхлопам двигателей вашей, пропадал на сутки-двое, возвращался, выбирался в город и так далее.

Я пожал плечами в знак того, что не вижу в появлении двойника ничего из ряда вон выходящего, и Переверзев, удовлетворенно кивнув, перешел к следующему вопросу:

– Новость вторая, приятная: амеры закончили подсчет ущерба от вашей последней акции и ужаснулись. Что, в общем-то, неудивительно: если верить оценкам четырех крупнейших страховых компаний Балтимора, то он самую малость не дотянул до одного триллиона долларов. Или, если переводить эту сумму в рубли, то до четырехсот пятидесяти миллиардов. Впрочем, они учли даже последствия падений обломков орбитальных сооружений на планету,

так что сразу несколько влиятельнейших сетевых изданий ССНА опубликовали материалы, в которых назвали вашу акцию самой эффективной диверсионной операцией всех времен и народов. Мы этим страшно гордимся… и, конечно же, готовимся к ответным акциям спецслужб Новой Америки. Кстати, амеры почему-то решили, что мы провели эту диверсию в середине ноября, чтобы испортить один из важнейших праздников их государственного образования – День Благодарения. Вот и начали бредить о деле чести…

Я влез в материалы, которые штудировал во время прыжка к Балтимору, нашел это словосочетание и выяснил, что в этом году День Благодарения, отмечаемый в четвертый четверг ноября, приходится на двадцать восьмое. Тем временем Владимир Михайлович счел, что осветил этот вопрос достаточно подробно, и загрузил меня следующим:

– Новость третья, рабочая: вчера вечером старший сержант Завадская сломала челюсть и четыре ребра личному порученцу своего деда, прибывшему в Усть-Неру, встретившемуся с родственницей, находившейся в увольнении, и перегнувшему палку в требованиях перечислить на расчетный счет рода все семь миллионов «боевых», полученных за операцию в Турфане. Я просмотрел запись этого инцидента и считаю нужным процитировать аргумент, который в сердцах озвучила ваша бывшая напарница: «Я только смотрела и училась. А воевал мой первый номер. Да, он отказался принимать эту „долю“, но ВАМ я ее не отдам ни за что на свете. Ибо вижу разницу между настоящим патриотом и вами – торгашом…»

– Вы мне ее сватаете в постоянные напарницы? – хмуро спросил я и не угадал:

– Нет: у этой девушки слишком много сильных эмоциональных связей, за которые можно потянуть, поэтому в ваши напарницы она не годится. А вот хорошей подругой стать может. Но – после войны, ибо сейчас ваше сближение с достаточно высокой вероятностью создаст серьезнейшие проблемы.

Я поблагодарил его за откровенность, выслушал еще несколько куда менее значимых новостей и поинтересовался дальнейшими планами Службы на меня-любимого.

Куратор не стал кривить душой и в этот раз:

– Мне настоятельно рекомендовали дать вам как следует отдохнуть. К сожалению, мы воюем, поэтому скажу так: считайте себя в увольнении до первого декабря, но постарайтесь не покидать Новомосковскую агломерацию. И еще одно: десять минут тому назад я теоретически должен был поднять вас к Геннадию Леонидовичу. Но у него случился очередной форс-мажор, так что аудиенция перенесена на неопределенный срок…

…Власьев принял вызов со второго звонка и появился на экране моего ТК улыбающимся во все тридцать два зуба:

– Привет, Тор! Рад слышать. Ты к нам надолго?

– Понятия не имею… – «честно» признался я и сразу же сгладил эффект от этого заявления еще одним: – Тем не менее, остаток воскресенья и могу, и хочу провести в хорошей компании. Что скажешь?

– Двумя руками «за»! – протараторил он, посмотрел на экран комма и задумчиво прищурился: – Как я понимаю, ты уже в Новомосковске?

– Ага.

– Могу прибыть в центр к двадцати двум ноль-ноль. Девчонок строить?

Я утвердительно кивнул и сообщил, что уже забронировал в «Эльбрусе» кабинет на восемь персон.

– В этот раз ужин оплачиваю я! – в ультимативной форме заявил Матвей, почувствовал, что упираться я не собираюсь, помахал рукой и отключился.

Не прошло и пяти минут, как ко мне «постучалась» Рита и затараторила в режиме скорострельного пулемета:

– Добрый вечер, Тор! Искренне рада видеть тебя в добром здравии… и горю желанием увидеть первой. Благо, возможность имеется: я уже в центре – шарахаюсь с одногруппницей по ТРЦ «Седьмой лепесток» – уже избавилась от охраны и соскучилась не только по тебе, но и по полетам на «Волне». В общем, если подберешь, то обещаю почти не злобствовать с поздравлениями.

Улыбалась она открыто и очень тепло, навряд ли строила какие-либо «левые» планы, поэтому я забил в навигатор название ТРЦ, сообщил девчонке, что буду в летном ангаре через десять-двенадцать минут, и поинтересовался, с чем она собирается меня поздравлять.

Верещагина дурашливо похлопала ресницами и собралась, было, уйти в отказ, но вовремя сообразила, чем это чревато, и раскололась:

– Тор, Империя – это одна большая деревня, а родственные связи дворян плевать хотели на древнюю теорию семи прикосновений. Поэтому слух о том, что ты и Маринка Завадская славно порезвились в Каганате, взорвал высший свет еще в конце прошлой недели. Потом по все тому же сарафанному радио распространился второй. О том, что Кара получила в качестве «боевых» семь миллионов. И свел с ума всех любителей считать чужие деньги. А третий – о том, что тебе пожаловали «Станислава» – свел с ума нас. Но совсем в другом ключе: мы тобой гордимся и жаждем захвалить!

– О, черт… – «убито» выдохнул я и посмотрел на собеседницу с робкой надеждой во взгляде: – Слышь, Рит, может, скажешь девчатам, что я еще не прилетел?

– Убьют… – так же дурашливо ответила она. – И будут правы. Так что готовься страдать… и ускоряйся: я уже подошла к лифтам и вот-вот ткну в сенсор вызова кабинки!

Ускорился. Вернее, сменил пучок воздушных трасс на новый, «влез» на безлимитку и немного позажигал. Потом упал в нужный коридор замедления, полюбовался зданием торгового центра, влетел в ангар и с шиком остановил флаер перед сияющей подругой. Она запрыгнула на соседнее сидение чуть ли не раньше, чем поднялся фонарь, чмокнула меня в щеку, пострадала из-за того, что я не догадался нацепить на пиджак орденскую планку, попросила «как-нибудь» показаться им во всем великолепии, активировала индивидуальную систему безопасности, потупила глазки и… «виновато» вздохнула:

– Знаешь, я, оказывается, так соскучилась по твоим рукам на… хм… полусферах управления и Настоящей Скорости…

Я рассмеялся, обозвал ее болтушкой, развернул «Волну» практически на месте и разогнал в экстремальном режиме. Пока поднимался к безлимитке, сделал «бочку». А там пронесся змейкой между флаерами других любителей погонять, скосил взгляд на раскрасневшееся личико и задал Верещагиной провокационный вопрос:

– Летим в «Эльбрус» или для начала нарезаем кружок по ближайшей кольцевой?

– Йенсен, ты меня так разбалуешь… – предупредила она, побалдела еще минут пятнадцать, а после того, как я ввинтил флаер в коридор замедления, внезапно посерьезнела: – Тор, насколько я знаю, на тебя, кавалера трех боевых орденов и прочая и прочая, уже открыли загонную охоту главы как минимум четырех достаточно влиятельных аристократических родов – Болотниковы, Алябьевы, Головнины и Зубаревы. Загонять в стойло планируют через девиц, проходящих обучение в вашей Академии. Светка Болотникова, вне всякого сомнения, сольется сама, ибо обделена актерским талантом и не сыграет ни влюбленности, ни страсти. Жанна Алябьева накосячит по другой причине – ее с детства воротит от интриг, и она с удовольствием ломает старшим их планы. А Валька Головнина и Галка Зубарева опасны – они прирожденные актрисы, чертовски умны, красивы, харизматичны и честолюбивы, уже разбили не одну сотню сердец и… не обременены принципами.

Да, и от той, и от другой ты при самом минимуме телодвижений получишь все и вся, но после первой же близости гарантированно обзаведешься неснимаемым ярмом. Ибо их старшие родичи – волчары со стальной хваткой.

Я поблагодарил ее за информацию, дал понять, что ярма – это не мое, и спросил, что Рита думает о Завадской.

– Понравилась? – спросила Верещагина без тени нездорового интереса в голосе и взгляде.

Я притер «Волну» к свободному парковочному месту и сказал чистую правду:

– Хочу сравнить наши критерии оценки.

– Толково, однако… – уважительно сказала она, расфокусировала взгляд и заговорила: – Если очень коротко, то Маринка – правильная, порядочная, очень жесткая, не видит полутонов и умеет как безоглядно любить, так и люто ненавидеть. Но в ближайшие несколько лет у тебя с ней ничего не получится: ее предала любовь всей жизни, и теперь в душе Завадской – пустыня, а вас, парней, эта девчонка по умолчанию считает врагами. Да, не показывая этого, но выставляя колючки при легчайших намеках на ваше желание сократить дистанцию.

Этот ответ объяснил все непонятки поведения экс-напарницы, поэтому я еще раз поблагодарил Верещагину за помощь, выбрался из флаера, обошел его спереди, подал даме руку и застыл. Ибо Рита поплыла взглядом и на пару-тройку секунд выпала из реальности. Само собой, заметил и появившийся злой прищур. Поэтому после того, как девчонка оперлась на мое предплечье и легко спрыгнула на пол, вопросительно мотнул головой.

– Варя… в смысле, та одногруппница, с которой я гуляла по магазинам, не удержала язык за зубами. И сюда, вроде как, собираются прилететь еще две прирожденные актрисы из нашего университета. Девочки они о-очень видные. Особенно спереди. В общем, тебе придется нелегко.

– С чего это вдруг? – «удивился» я, выдержал небольшую паузу и ехидно ухмыльнулся: – Эти твои актрисы летят в «Эльбрус». А мы переберемся куда-нибудь еще. Благо, ресторанов в Новомосковске выше крыши…

Глава 21

24–25 ноября 2469 по ЕГК.

…В прошлой жизни я заглядывал в караоке-клуб всего один раз – искал Костяна, загулявшего с очередной дамой сердца. Но тот, с претенциозным названием «Звезда», не впечатлил от слова «вообще» – все полтора десятка компаний любителей поорать сидели за столиками в одном-единственном зале, накачивались алкоголем, по очереди выбирались на сцену и либо хором подпевали «исполнителям» в стиле «кто в лес, кто по дрова», либо, наоборот, освистывали. Впрочем, то заведение находилось в условно благополучной Восьмерке сравнительно недалеко от границы с Девяткой и было рассчитано на простолюдинов. А «Вокал», в который мы прилетели с подачи Мироновой, считался Меккой начинающих певцов и певиц. Так как в нем можно было не только петь, но и делать профессиональные записи.

Записываться мы однозначно не собирались, поэтому, припарковав свои флаера и оставив две группы телохранителей в просторном холле верхнего этажа, спустились на первый и в сопровождении улыбчивого администратора прошли в кабинет, забронированный все той же Машей. Матвей и наши дамы, отдыхавшие в этом заведении не первый раз, привычно разделили обязанности – Власьев активировал терминал ВСД и потерялся в выборе напитков, а дамы попадали на широченные диваны, выбрали тип подсветки для двух разных зон помещения, вывесили на дальней стене панораму ночного города и занялись составлением списка минусовок. Ну, а я с интересом огляделся и пришел к выводу, что владельцы не пожалели денег ни на мебель, ни на акустику, ни на дизайнеров – да, общая концепция оформления кабинета была спорной, но диваны и подушки обещали негу, количество колонок, прячущихся в самых неожиданных местах, впечатляло донельзя, а кондиционеры и зеркальные полусферы на потолке намекали на то, что тут, бывает, зажигают по полной программе.

Кстати, диваны с подушками не обманули – они оказались мягкими именно настолько, насколько нужно, и мне резко расхотелось шевелиться. Но сильнее всего потрясла акустика: стоило Оле врубить музыкальный «фон», как я встрепенулся, вслушался в начальный инструментальный проигрыш вечной «Мелодии любви» и пришел к выводу, что она звучит в разы круче, чем в ИРЦ «Олимпа» Виталия Арбенева, в который внук главы рода, вроде как, вложил все свои сбережения!

Следующий эмоциональный шок я испытал после того, как запела Настя Ахматова – ее голос очаровал с первых же тактов «Осеннего настроения», на первом припеве заставил забыть обо всем на свете, а на сложнейшем переходе между вторым и финальной частью песни заставил провалиться в счастливое прошлое. В то, в котором были живы матушка и дядя Калле. Слава богу, допев эту вещь и раскланявшись под честно заслуженные аплодисменты, девчонка уступила право оторваться Мироновой. А ее голос был всего-навсего неплох.

Девчата создавали настроение порядка получаса, а потом «атаковали» нас. Власьев капитулировал, даже не потрепыхавшись. Вернее, уверенно взял у Риты гарнитуру, нацепил, включил, настроил чувствительность микрофонов и сначала подпел забойной «Ты от меня не уйдешь», а затем очень неплохо исполнил достаточно сложную шуточную вещь «Отвали, я в трауре…» Я же честно признался, что никогда не пел, посопротивлялся, понял, что от меня не отстанут, и попробовал. Получилось средненько, но Ахматова заявила, что для начала сойдет, подобрала вещь под мои возможности, помогла «раскрыться» в ней и еще в двух, а потом поставила диагноз:

– Слух у тебя есть. И ты слышишь не только музыку, но и себя. Тембр голоса тоже радует. По крайней мере, меня. А остальное – дело наживное.

«Наживать» начали на дурашливой «Поберегись…»: Настя пела соло, Оля, Рита и Маша изображали бэк-вокалисток, а мы с Матвеем подключались на припевах. Как ни странно, получилось. И получилось здорово. Поэтому я с удовольствием продолжил валять дурака.

К сожалению, счастье оказалось недолгим: в районе полуночи Власьев жестом попросил убавить громкость музыки, выслушал монолог командира своей охраны, потемнел взглядом и хмуро уставился на нас:

– Сюда прилетели Варакина и Заславская…

– Мда… – расстроено выдохнула Костина, а Миронова пожала плечами:

– Дядя Снежаны – не последний человек в столичном СУВД. Вот, видимо, и помог любимой племяшке отследить наши флаеры.

– Что ж, раз они играют с краплеными картами, значит, мы имеем полное право использовать тяжелую артиллерию… – недобро усмехнулась Костина, жестом попросила тишины, кого-то набрала, дождалась ответа, извинилась за поздний звонок и перешла к делу: – Даш, мне нужна твоя помощь…

…Варакина с Заславской действительно оказались весьма неплохими актрисами – нарисовавшись на пороге нашего кабинета, эта парочка настолько убедительно объяснила причины появления в «Вокале», что я мысленно снял шляпу и подумал, что за логику легенды и артистизм мой покойный дядюшка поставил бы девчатам как минимум девять баллов из десяти возможных.

Само собой, оценил и все остальное: «простенькие» прически, голубые глазки, милые улыбки, «скромные» украшения, платьица, демонстрирующие как бы не половину объема выдающихся достопримечательностей, узенькие талии, красивые бедра и аппетитные ножки.

А потом был вынужден принять участие в «обязательной» программе – взаимных представлениях, обсуждении последних новостей с линии боевого соприкосновения и… сногсшибательных поступков наших спутниц – как выяснилось из монолога Снежаны Яковлевны Варакиной, в первых числах августа Миронова с Костиной прервали обучение в Новомосковской медицинской академии и устроились на работу в Первый Клинический Госпиталь ВКС. А первого сентября химик-технолог Рита Верещагина и будущий финансовый аналитик Анастасия Ахматова пошли на курсы операторов медкапсул!

Пока мы с Матвеем переваривали эти новости и уважительно поглядывали на чуть порозовевших подружек, незваные гостьи легко и непринужденно повернули беседу таким образом, что послать их куда подальше стало равнозначно потере лица, приняли приглашение Власьева, одарили нас благодарными улыбками и прошли в кабинет. А вот садиться не стали – подошли к терминалу ВСД, заказали прохладительные напитки и спросили, что будем пить мы.

Хитрость была шита белыми нитками, но и эта часть роли отыгрывалась правильно, поэтому мы лишили девчонок возможности выяснить, где я сижу, встречным ходом – Настя вытащила нас, парней, на сцену, быстренько нашла еще одну композицию «под меня» и врубила минусовку, а Ольга с Машей, не сговариваясь, оккупировали наши «свободные» руки.

Пришлось петь. Хотя соответствующее настроение как ветром сдуло. Тем временем Рита, технично сместившаяся за спины Снежаны и Татьяны, в темпе набрала и отправила мне текстовое сообщение с предупреждениями:

«Обрати внимание на то, что они „не узнали“ в тебе того самого Тора Йенсена, о котором говорит весь высший свет, и на качество изображения постепенного пробуждения интереса к „самому обычному парню“: эти сучки почти не ошибаются и, как правило, не оставляют потенциальным жертвам ни единого шанса…»

«Я – не жертва…» – ответил я, улучив возможность, и продолжил петь. Благо, Ахматова «не собиралась отпускать» ни меня, ни Матвея.

Верещагина едва заметно кивнула, уселась на свое место и подхватила партию бэк-вокала. Поддерживала нас добрых двадцать минут и, вроде бы, ни на что не отвлекалась. Но в какой-то момент прислала еще одно сообщение, в котором попросила подыгрывать ей и ничему не удивляться. Я закрыл глаза и несколько раз кивнул, вроде как, наслаждаясь забойным ритмом следующей композиции. А она возьми и отключись.

Мы – то есть, «исполнители» и вынужденно примкнувшие к нам гостьи – вопросительно уставились на Риту. А она посмотрела на меня и расплылась в ехиднейшей улыбке:

– А че это ты все еще тут? Твоя зазнобушка уже в лифте! Пора встречать, дж-ж-жентльмен…

– Мне не прилетало ни одного сообщения! – возмущенно воскликнул я, спрыгивая со сцены, и ускорился.

Лиц Варакиной и Заславской, оставшихся за спиной, естественно, не видел. Зато смог представить. Благодаря очередному посланию Верещагиной:

«А наши дурынды-то напряглись! Впрочем, то ли еще будет…»

Я мысленно хмыкнул, вынесся в коридор, быстрым шагом дошел до лифтового холла и успел. В смысле, увидеть девицу ростом ненамного ниже меня, выходящую из кабинки. В первый миг залип на абстрактное «нечто», неплохо заменявшее серьги.

А потом взвыли рефлексы, вбитые в сознание дядей Калле и Датэ Такуми: эта особа двигалась с пластикой очень хорошего рукопашника и контролировала окружающее пространство, как Аллигатор и его коллеги!

Пока я присваивал ей новый индекс опасности, «зазнобушка» оглядела меня с головы до ног и изумленно выгнула бровь:

– Да ладно, не может такого быть: ты в реальности – один в один, как на голографиях, а цифры в твоем инфоблоке соответствуют действительности!

Этот намек дал возможность сесть на предложенную волну и парировать атаку:

– Надеялась увидеть вместо меня колобка ростом метр с кепкой, если в прыжке и с вытянутыми руками?

– Такому красавцу однозначно удивилась бы намного меньше. Ибо ты – единственный парень, не приукрашивающий внешность при виртуальных знакомствах. А значит, тебя стоит опасаться…

Опасения не помешали ей подойти ко мне, опереться на предложенное предплечье, «встать на новый курс» и продолжить перепалку:

– Кстати, шейка у тебя ничего так… Ручки не дряблые… И двигаешься ты правильно… Хотя, о чем это я? Ритка же писала, что ты, бывает, дерешься…

– Только когда вынуждают… – честно сказал я и съехал на куда более комфортную тему: – А еще я пою… Первый день… И, по уверениям Настены Ахматовой, небезнадежен…

– Да ты полон скрытых талантов! – весело хохотнула она, первой прошла к кабинет, заметила «прирожденных актрис», по-боксерски сдвинула голову влево, словно убирая из-под прямого удара, и недобро оскалилась:

– О-о-о, как интересно: Заславская с Варакиной – в одной компании с Мироновой и ее подружками. Ситуация из категории «таких не бывает», так что расскажите-ка мне, пожалуйста, по чью душу вы сюда заявились… Хотя, о чем это я? Вы, вроде как, не по девочкам, а Матвей вас, помнится, уже пару раз посылал.

Снежана, спав с лица, попробовала, было, заявить, что они наткнулись на нас совершенно случайно, но замолчала на середине предложения, нервно облизала губки и опустила взгляд… хотя моя спутница просто молчала.

– А теперь еще раз. И – правду. А то я сочту эту белиберду признаком неуважения… – спокойно потребовала «моя зазнобушка», и незваные гостьи раскололись. Ага, обе и до самого донышка – Засекина, смертельно побледнев, призналась, что им поручили приручить «того самого Йенсена», а ее лепшая подружка, посмотрев на свои пальцы, дрожавшие мелкой дрожью, осмелилась посмотреть на ровесницу, почему-то вызывавшую безотчетный ужас, и нервно облизала пересохшие губы: