Текст книги "Мычка (СИ)"
Автор книги: Василий Блюм
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц)
И вот день настал. Поднявшись с утра, Филин вышел из дома, долго стоял на пороге, всматриваясь в разбросанные тут и там остатки сугробов. Его лицо потемнело, а под глазами залегла сеть морщин. Подземник закрыл глаза, долго стоял, словно принимая нелегкое решение, затем тяжело вздохнул. Веки медленно поднялись, лицо разгладилось, он повернулся, решительно шагнул обратно.
Мычка с удивлением взглянул на наставника. Что-то в лице подземника неуловимо изменилось. Он пристально всматривался в знакомые до боли черты, не в силах понять, отчего вдруг защемило сердце, а в груди возникло и разрастается предчувствие невосполнимой потери.
Сглотнув, Мычка произнес с тревогой:
– Что-то случилось?
Филин взглянул на ученика, сказал со значением:
– Я вижу, ты собираешься на прогулку. Подожди, нам нужно поговорить.
Непривычная торжественность, с какой наставник произнес слова, удивили. Однако, заплечный мешок уже оттягивает руки, а в груди зудит ставшее уже привычным стремление оказаться один на один с лесом. Мычка нетерпеливо передернул плечами, сделал шажок к двери, с трудом сдерживаясь, чтобы не выскользнуть из дома, оставив нудные наставления на потом. Но что-то в интонациях подземника удержало. Мычка вздохнул, вернувшись, уселся на топчан, застыл в ожидании.
Филин кивнул, словно и не ожидал другого, шагнул к постели, рывком приподнял крышку. Мычка невольно вытянул шею, пытаясь заглянуть через плечо наставнику. Тот никогда не открывал сундук в присутствии ученика. Мычка же никогда не пытался заглянуть внутрь, хотя сундук не запирался, а хозяина часто не бывало. И хотя неоднократно возникал соблазн посмотреть хотя бы глазком, Мычка отметал даже возможность воспользоваться доверием отшельника. К тому же... что интересного может хранить затерянный в лесу охотник: потрепанные шкуры, старый засапожный нож?
Филин продолжал рыться в ящике и мысли отвлеклись, потекли в прежнее русло. Перед глазами замелькали деревья, зеленые островки едва проклюнувшейся травы, ноздри наполнились свежестью влажных испарений. Мышцы ног начали невольно подрагивать, будто уже несут хозяина через многочисленные ручьи и сучья, пальцы рук сжались на невидимом, но ощутимом древке лука. Вот белым пятном в кустах замерцал заяц. Рука дрогнула, потянулась к стреле.
– Ну вот и все.
Голос отшельника ворвался в мир грез, разметал, разрушил иллюзию. Мычка встрепенулся, подпрыгнул, готовый куда-то бежать и что-то делать, но, наткнувшись на пристальный взгляд учителя, снова сел, со вздохом повернул голову и замер. На столе, что вот только был пуст, громоздится куча вещей, совсем небольшая, но, стоило лишь увидеть, и взгляд не оторвать.
– Что это? – Мычка было подался к столу, но превозмог любопытство, остановился, и даже повернул голову в противоположную сторону, хотя глаза упорно не желали терять сокровища из виду, и едва не выпазили из орбит.
Учитель улыбнулся.
– Не пытайся делать вид, что не интересно. Вижу же, сейчас от любопытства лопнешь.
Мычка стремглав бросился к столу, навис, пожирая глазами открывшуюся картину. Рукояти мечей, ведь он уже их видел... Да, вот знакомая щербинка, а тут потертость. Сами клинки не видны, спрятанные в кожаных чехлах такой выделки, что кружится голова. Чехлы соединяются хитрым переплетением ремней с заклепками и тесьмой в нечто на столько удивительное и удобное на вид, что хочется примерить прямо здесь, не сходя с места!
А это? Уже знакомая защита от веревки лука. И не одна! Сразу две, на обе руки. Тут же лежит лук. Два мотка тетивы. Из свернутой трубой шкуры торчат охвостья стрел. Но как же их много! Засапожный нож. Ну, это привычно. Хотя... если приглядеться. Лезвие намного длинней и качественней чем все, что довелось видеть ранее.
С трудом удерживаясь, чтобы не сгрести все разом, щупая, трогая, изучая, Мычка поднял глаза, захлебываясь от восторга, спросил:
– Что, что это такое? Откуда? И... почему ты не показал раньше?
Довольный произведенным эффектом, Филин добродушно произнес:
– Раньше было не ко времени.
– А сейчас? – Мычка подхватил нож, повернулся к оконцу, любуясь игрой света на лезвии.
– А сейчас время пришло.
Проскользнувшие в голосе наставника нотки заставили насторожиться. Мычка повернул голову, замедленно спросил:
– Время для чего?
– Я учил тебя тому, что умею сам. Признаюсь, далеко не всему, чему бы мог. Однако, и того, что ты уже знаешь, хватит с лихвой. По крайней мере, на первое время...
Филин сделал паузу. Не улавливая, к чему клонит учитель, Мычка повторил эхом:
– На первое время? Я не понимаю.
Лицо подземника мучительно искривилось, словно слова давались с огромным трудом. Он произнес глухо:
– Я уже достаточно стар, чтобы путешествовать по миру, но есть ряд обязательств, требующих участия. Часть из них я могу позволить себе не выполнять, однако другие должны быть воплощены. И в этом поможешь мне ты.
Палец наставника уперся в грудь. Мычка вновь ощутил, как от предчувствия неизбежного заныло внутри. И хотя понимание окатило холодом, он попытался отодвинуть неизбежное. Улыбнувшись, Мычка воскликнул с деланной радостью:
– Тебе понадобилась моя помощь? Это же прекрасно! Что нужно сделать?
Однако, наставник не принял игры. Его лицо потемнело, а голос посуровел.
– Не стоит лицемерить, глядя в глаза неизбежности. Я спас тебя однажды, выкормил, обогрел, научил многому. И хотя ты отвратительно занимался, а под конец и вовсе стал прогуливать тренировки, я ни разу не пожалел о принятом решении. Но все когда-то кончается. Я остаюсь, ты уходишь.
Мир покачнулся. В глазах защипало, а комната размазалась, поплыла. Горло перехватило спазмом, так что вместо голоса он смог выдавить лишь едва слышный шепот:
– Но, почему?
Филин сделал отстраняющий жест, продолжил:
Прежде, чем ты последний раз переступишь порог этого дома, я попрошу об услуге. Скажу сразу, это будет не самое легкое задание, возможно, невыполнимое. Я надеюсь, ты хотя бы попытаешься. Хотя, ни заставить, ни проследить у меня не будет возможности, да и желания тоже. И вполне может статься, что, едва дом скроется из виду, я исчезну из твоих воспоминаний раз и навсегда. Ты готов выслушать, или предпочтешь сперва собрать вещи?
Мотнув головой, Мычка буркнул нечто невнятное, выметнулся наружу. Скопившись, слезы прорвали запруды, заструились по щекам, оставляя мокрые соленые дорожки. Он побрел, не разбирая пути. Под ногами чавкала грязь, острые кончики веток цеплялись за одежду, оставляли царапины на щеках. Но Мычка не обращал внимания. Где-то внутри, под сердцем, поселилась глухая боль, настолько сильная, что все прочее померкло, отступило на второй план.
Как такое могло случиться? Почему? Чем он настолько рассердил наставника, что тот решился его выгнать? Конечно, где-то в глубине души он знал, чувствовал – рано или поздно придется расстаться. Хотя бы на время. Ведь он не видел семью с начала холодов, да и отшельник, привыкнув к одиночеству, от жизни с заполошным юнцом под боком наверняка устал. Но ведь не так, не сразу. Словно в лоб приложили тяжелым засовом для ворот, отчего голова до сих пор гудит, а в глазах мутится. Можно было предупредить заранее, подготовить, смягчить...
Мычка поморщился, чувствуя, что переходит некую запретную грань. Как бы ни было тяжело, мужчине не пристало жаловаться, тем более – лить слезы. Мир полон разочарований, и лишь глупец может рассчитывать на жизнь без боли и мук. Наставник опытный воин и мудрый человек, вернее, подземник, хотя... какая уж тут разница. Он не говорит не подумав, и не принимает решений без нужды. И если вопрос поставлен ребром, значит назрела необходимость, даже если кому-то так не кажется, а если уж быть совсем честным – кажется вовсе наоборот.
В ушах вновь зазвучал голос учителя, вспомнились последние слова. Мычка встрепенулся. Увлеченный жалостью к себе, он выпустил из виду главное. Наставник попросил о помощи! Его, жалкого отщепенца, сумевшего потеряться в родном лесу, едва не погибшего в деревне рыбарей, не сумев вовремя разобраться в местных обычаях. Конечно, тогда многое казалось странным, а то и вовсе невероятным: рыбалка вместо охоты, прирученные волки, настороженность и злость к чужим... да и само существование "чужих".
Воспоминания заставили улыбнуться. Насколько глуп он был, как изменился. Всего спустя зиму он превратился из юнца в настоящего охотника. И, хотя, наставник наверняка посмеется, решись он произнести подобное вслух, отличия все же есть, есть. Настроение заметно поднялось. Будущее уже не казалось зловещим, а расставание виделось лишь временной разлукой. Он вернется, он обязательно вернется. Лишь только повидает семью, побывает в родной деревне, а главное – выполнит задание. Не может не выполнить. Ведь не зря он вложил столько труда, занимался с наставником, лучше которого, если подумать, нет бойцов во всем лесу.
Еще совсем недавно он даже и предположить не мог о существовании оружия, технике боя, столь удивительной и смертельной одновременно. Считал охотников племени величайшими бойцами. И вот, лишь выйдя за ограду, наткнулся на такого воина, что страшно подумать. И это почти рядом с деревней, можно сказать – рукой подать! А что будет дальше? Если верить наставнику, а сомнений в его словах с каждым днем становится меньше, за лесом существуют другие земли, другие люди, диковинные звери. Кого можно встретить там!?
Открывшиеся внутреннему взору горизонты ошарашили, захлестнули, заставив задохнуться от восторга и ужаса. За спиной будто выросли крылья. Мычка пошел назад, побежал, полетел, не чуя ног, в страстном желании увидеть учителя, рассказать, поделиться осознанным, пока сложившаяся картинка еще свежа, а мысли не расползлись, вернувшись к привычной ленивой вялости.
Мычка обнаружил Филина почти в той же позе, что и оставил. Подземник стоял, скрестив руки на груди, задумчиво глядя в пространство. Услышав хлопок двери, он повернул голову. Мычка заметил, как изменилось лицо наставника, словно тот без слов понял, догадался что происходит с учеником. Улыбнувшись, Филин шагнул на встречу, взял Мычку за плечи, взглянув в глаза, произнес:
– Можешь ничего не говорить. Я знаю, ты все понял правильно. Да если бы и не понял сейчас, дошел бы чуть позже. Не мог не дойти! – Он указал на стол. – Я сложил тебе снеди на два дня, оружие и защита готовы. Пока примерь перевязь и колчан, они твои друзья надолго, я же поясню просьбу.
Мычка помедлил. От волнения сводит скулы, на языке, отталкивая друг друга, вертятся выспренние слова, но все, даже самые значимые, лишь слабое отражение, бледная тень бушующих чувств, что не передать ничем. Он перевел взгляд на стол, затем на учителя, вновь посмотрел на разложенные по столешнице вещи. В этот важный миг, когда чувства оголены, как обнажившиеся от мяса кости, любые сборы кажутся неуместными. Однако, учитель спокоен, в глазах понимание.
Собравшись с силами, Мычка шагнул к столу, принялся неловко перебирать подарки. Но взгляд наставника поддерживает, ободряет. Сведенные до судороги, мышцы расслабились, движения стали плавней, а губы разошлись в улыбке. Пока пальцы ласкают и гладят кожу чехлов, перебирают древка, слух улавливает каждое слово, а разум усваивает, раскладывает услышанное по дальним уголкам памяти.
– На востоке, неподалеку отсюда, живет значимый для меня человек. Для начал ты должен отыскать его, и поговорить.
Не отрываясь от занятия, Мычка хмыкнул:
– Найти, побеседовать... Не вижу сложностей, а... что за человек?
– Родственник. – Верно расценив заинтересованный взгляд вершинника, Филин покачал головой. – Родство дальнее, можно даже сказать – формальное, так что сходства не жди.
Мычка кивнул, вернувшись к занятию, поинтересовался:
– Что дальше?
– Дальше вам нужно попасть в город.
Проверяя, насколько туго затянуты ремни, Мычка поводил плечами, спросил:
– Что такое город?
– По сути, та же деревня, только намного, намного больше.
Отрегулировав высоту и расположение колчана за спиной, Мычка на мгновение задумался. Перед внутренним взором предстала родная деревня. Мысленно достроив еще с десяток домов, Мычка кивнул.
– Это понятно. Дальше что?
– Дальше тебе надлежит найти нужный дом. Это будет не просто. К счастью, у меня осталась карта, что должно упростить задачу.
Проверив, легко ли вынимаются стрелы, Мычка уточнил:
– А что в доме?
– В доме ваш путь завершится. Компаньон останется на руках у родни, а ты сможешь пойти на все четыре стороны.
Мычка повернул голову, взглянул с удивлением. Почему-то казалось, что данное подземником задание должно быть необычайно трудным. Услышанное же укладывалось в элементарные действия: дойти, взять, отвести. Подобное можно доверить и ребенку. Конечно, он не откажется, и даже приступит к делу с большим чем когда-либо рвением, но все же, все же...
Похоже, сомнения отразились на его лице столь ясно, что Филин фыркнул, сказал:
– Вижу, ты чем-то озадачен
Мычка помялся, размышляя, стоит ли высказывать сомнения, но все же сказал, осторожно подбирая слова:
– Я с радостью сделаю все, но... не слишком ли это просто?
Филин пожал плечами.
– Вполне может быть. Особенно, для такого подготовленного бойца, как ты.
Мычка нахмурился.
– Ничего такого я не имел в виду. Но, пройти, поговорить, довести... Должны же быть и какие-то сложности. Или... я чего-то не вижу?
Филин пожал плечами вторично.
– Сложности действительно есть, не много, но есть. – Заметив торжествующий взгляд ученика, подземник кивнул. – Да, да. Тебе не откажешь в проницательности. Итак, сложностей две. Первое – тот, о ком я говорю, вряд ли пойдет с тобой по собственной воле. Конечно, допускаю, что ты столь красноречив, что парой слов сможешь переубедить даже самого упертого пещерника, но не предупредить не могу. Придется поднапрячься.
Мычка кивнул. Хотя он и не очень понял, что имелось в виду под словом "пещерник", ситуация казалась ясна. Ничего удивительного, в том, что любой, кто давно живет в одном и том же месте, не спешит срываться, пускаясь в авантюрные путешествия лишь по одному слову незнакомца. Придется применить все красноречие. Но это лишь первое, а что второе?
Верно истолковав вопрос в глазах ученика, Филин продолжил:
– Вторая сложность в том, что город не близко.
– Насколько не близко?
Филин нахмурился, вдруг став очень серьезным, сказал негромко, но так, что от его голоса по спине разбежались мурашки:
– Тебе придется покинуть лес.
ГЛАВА 3
В который раз за день Мычка ощутил в животе неприятный холодок. Выйти из леса... В памяти разом воскресли многочисленные рассказы наставника о лежащих за лесом диковинных землях. Обычно, в фантазиях эти земли были полны солнца и ярких красок, но сейчас, в преддверии расставания, разом потемнели, наполнились сумраком и угрозой. Пришло запоздалое понимание. Так вот для чего наставник все это время учил его, едва не силой вбивая смертоносные навыки! Он знал, что рано или поздно, ученику предстоит отправиться в путь, и учил, как только мог, чтобы в момент встречи тот оказался готов.
Но, готов к чему? Неужели там, за лесом, жизнь настолько страшна, что требуется в совершенстве овладеть не одним видом оружия, чтобы лишь только прикоснуться к неведомому? Может тогда лучше и не пытаться? Если сам Филин, опытный боец и охотник, не желая рисковать сам, отправляет на верную гибель подобранного в лесу парня?
Ужас нахлынул и отступил. Мир вновь заполнился светом. Устыдившись мгновенной слабости, Мычка опустил голову. Как он мог заподозрить наставника? В груди вновь зазудело, но на этот раз от стыда. Разрываясь от противоречивых чувств, Мычка поднял голову, и хотя это стоило огромного усилия, прямо взглянул подземнику в глаза, сказал твердо:
– Неприятно чувствовать страх, но еще более неприятно ему потворствовать. Признаюсь честно, очень не хочется уходить из родных мест, но... я выполню твою просьбу. – К горлу подступили рыдания и голос прервался. Собравшись с силами, Мычка договорил: – Единственно... еще не весь снег сошел, и путешествие будет не из легких. Может... стоит отложить, дождаться теплых дней, и тогда, двинуться налегке, не опасаясь глубин скопившейся в ямах воды и холода ночи?
С последними словами надежда вспыхнула вновь. Мычка неотрывно глядел в глаза наставнику, с таким страстным отчаяньем, с каким утопающий хватается за самую мелкую щепу, лишь бы оттянуть миг, когда холодная пучина сомкнется над головой. Но лицо подземника осталось непроницаемым, и Мычка потупился. Искра надежды мигнула и погасла, заструился и истаял дымок упования, угли подернулись пеплом безнадежности.
Сухим и отстраненным голосом Филин произнес:
– Долгие сборы – тяжелое прощанье. Вещи собраны, ты готов. Осталась лишь малость.
Подземник запустил руку за пояс, извлек нечто похожее на свернутую трубкой полоску коры, развернул. Хрустнуло. Мычка с удивлением узрел пожелтевший прямоугольник, всмотрелся в заполнившие пространство черточки и пометки, поднял глаза на наставника.
– Что это?
– Это карта. Один из районов города. Я не буду углубляться, объясняя детали. Пока не увидишь сам – все равно не поймешь. А к тому времени, когда увидишь, объяснения выветрятся из памяти. Единственно, что нужно запомнить наверняка – эту пометку. Это дом родни и конечная точка твоего пути. Повтори.
Отмеченный на карте значок, в отличие от прочих, оказался обведен жирной чертой, и не требовалось особых усилий, чтобы запомнить сказанное. Мычка пожал плечами, повторил:
– Это конечная точка и дом родни.
Филин кивнул. Осторожно свернул карту, тщательно обвязал тесьмой, после чего протянул со словами:
– Спрячь подальше и постарайся не потерять. – Заметив сомнения в глазах ученика, он нахмурился, сказал с нажимом: – И не надейся на память. Что бы ты там не напредставлял о городе, в реальности все окажется совсем не так. И вот еще...
Упрятывая карту, Мычка ненадолго отвлекся, а когда повернул голову, взгляд наткнулся на лежащую на ладони наставника блестящую полоску желтого металла, свернутую в круг. С одного боку полоска расширена, бугрятся мелкие выступы. Приглядевшись, Мычка охнул от удивления. Бугорки и ямочки, на первый взгляд разбросанные без всякого порядка, оказались изображением не то неведомого зверя, не то и вовсе демона. Отраженный в металле лик смотрит сурово и требовательно.
Филин протянул руку.
– Возьми. Этот знак покажет, что ты пришел от меня, а не просто придумал красивую историю.
Осторожно забрав вещь, Мычка произнес с восхищением:
– Невероятно красиво, для чего эта вещь?
Филин отмахнулся.
– Пустышка, украшение. Топорная работа посредственного мастера. В мире существуют намного, намного более прекрасные вещи. В нашем случае имеет значение лишь изображение. – Заметив, что вершинник потащил кольцо за пазуху, Филин поморщился, сказал с отвращением: – Экая темень. Да на палец, на палец надень! Потеряешь.
Покраснев, Мычка принялся примерять кольцо, удивляясь, как такая простая мысль не пришла сразу. С третьей попытки удалось пристроить украшение на безымянный палец. Отодвинув руку, Мычка повертел ладонью, любуясь отблесками света, сказал с восторгом:
– Даже если в этом нет никакого смысла, все равно, вещь невероятно красива.
Филин поморщился, отозвался ворчливо:
– Может и так, да только, как из леса выйдешь, шибко не красуйся. Там и за меньшее голову снимут, не то что... И последнее. Дорога тебе в деревню рыбарей. Как зайдешь, ищи скособоченный дом. Он отдельно стоит, на отшибе, возле излучины. Найти не сложно, спутать трудно. Когда идти – твой выбор, но лучше по темну. Местные чужих не приваживают. – Он хмыкнул. – Да ты и сам знаешь. Ну а потом на юг.
Мычка ненадолго задумался, сказал:
– Деревни попадаются редко. Города больше деревень, а значит попадаются еще реже. Но, не случится так, что я приду не туда?
Филин кивнул, сказал с одобрением:
– Хороший вопрос. Тот город отличается от разбросанных окрест селений, как бер от белки, он гораздо, гораздо больше. Но главное не это. Город лежит у подножия скалы. Огромная одинокая гора, с источенной пещерами почерневшей сердцевиной. Едва увидишь – поймешь о чем речь. – Он помолчал, сказал в раздумье: – Вроде, ничего не забыл. Ах, да, спутника твоего Зимородком кличут. Ну а теперь...
Подземник подался вперед, обхватив ученика, крепко прижал к груди. Не ожидав подобного проявления чувств от наставника, Мычка застыл, прислушиваясь к разливающемуся в груди ощущению спокойствия и уверенности. Все будет хорошо. Даже если это последняя встреча, и они никогда больше не увидятся. Благословление наставника всегда будет с ним, что бы ни произошло.
Отстранившись, Филин вновь стал привычным, таким, как и всегда, скептически скривив губы, произнес насмешливо:
– Иди уже, а то корни пустишь.
Мычка вздохнул. Последний жест наставника оказался той самой малостью, коей не хватало, чтобы привести душевное равновесие в норму. Мир вновь наполнился красками, а мучительное чувство потери отступило, превратилось в грусть, легкую и прозрачную, словно одинокое облачко в ясный день.
Заплечный мешок занял привычное место, рука вновь прошлась по телу, проверяя, насколько хорошо закреплено оружие, не спутались ли ремни, как плотно сидят в колчане стрелы. Но даже убедившись, что все в порядке, пальцы вновь и вновь касались одежды. Ощутив, что оттягивает неизбежное, Мычка опустил руку, поспешно вышел из дома.
Наставник вышел следом, остановился в дверях. Мычка обернулся, чувствуя, как из глубин вновь поднимается волнение, поспешно сказал:
– Я ухожу, но обязательно вернусь. Раньше или позже, мы вновь увидимся. А теперь... прощай.
Он развернулся, поспешно зашагал, лопатками ощущая взгляд учителя. Дом уже давно скрылся, деревья окружили плотной стеной, но Мычка не оглядывался, словно боялся, что стоит повернуть голову, и ноги сами понесут назад. Упрямо наклонив голову, и закусив губу, он шел и шел.
А позади, возле дома, вперив взгляд в пространство, стоял Филин. Плечи подземника поникли, взгляд затуманился, а у переносицы залегли глубокие складки. Парнишка, которого он когда-то спас, а затем научил почти всему, что знал сам, с каждым мгновением удаляется от дома, унося с собой частичку души. Он и сам не заметил, как успел полюбить простого, где-то бестолкового, но удивительно прямого и честного вершинника.
Ученик ушел, вернулось одиночество, от которого за последнее время он успел отвыкнуть. Закончилась шумная возня с оружием, лес больше не потревожат крики досады и вопли радости. И то, о чем он забывал все это время, с головой окунувшись в наставничество, вновь возникает из небытия: бесплотные тени прошлого, глухая безнадежность, и неизбывная тоска. Ученик ушел, и больше не вернется, не смотря на все заверения и клятвы. Но, даже, если случится невероятное, и, преодолев все препятствия, заматерев, Мычка придет вновь, умудрившись в быстротечном потоке жизни выкроить частичку времени, то наткнется лишь на тишину и запустение. Потому, что люди не живут одни, потому, что тяжким грузом давит прошлое, потому, что чудес не бывает.
Сгорбившись, словно разом постарев на десяток лет, Филин повернулся, замедленно вошел в дом. Затих скрип половиц, сухо стукнула дверь, и только стрекот сидящей на ветвях сороки нарушал снизошедшую на лес тишину.
Ноги пружинящим шагом несут вперед, легко перепрыгивают ручьи, обходят корни, осторожно ступают по краешку заполненных водой ям. Перевязь с оружием приятно давит на плечи, поскрипывают кожей ремни. Облеченные в защитный панцирь наручей, руки ощущают стеснение, но это не страшно, гораздо приятнее возникающее чувство защиты, когда, даже если со всей дури ударить по стволу, почти не чувствуешь боли.
Двигаясь по лесу, Мычка дышал полной грудью, вкушая пугающее, и, одновременно, пьянящее чувство свободы. Не привычной, расслабленной, когда, закончив дела, бродишь по лесу, свободный от обязательств, а той, собранной и целеустремленной, когда идешь к цели без понуканий и угроз, шаг за шагом, ведомый лишь внутренним чувством долга за данное когда-то слово.
Воспоминания о родных нахлынули с новой силой. Лишь по прошествии времени, находясь на большом расстоянии от дома, он ощутил насколько не хватает всего того, на что не обращал внимания, пока не потерял: лица друзей, уют родного дома, ужин в кругу семьи. Захотелось вернуться прямо сейчас, увидеть улыбки на лицах, ощутить радость, когда они увидят, что он не просто жив и здоров, но и прибавил в силе, раздался в плечах. К тому же есть о чем рассказать и чем похвастать. У кого еще в деревне есть оружие подобное луку, а уж о мечах и говорить нечего!
В груди заскребло, а зубы заныли от мучительного желания, повернуть прямо сейчас. Он знает куда идти. Тут не далеко, да и не долго, всего-то глазком взглянуть. А потом, с легким сердцем отправиться по поручению. Днем раньше, днем позже – какая разница? Мычка замедлил шаг, а затем и вовсе остановился. Кусая губы, замер, разрываемый мучительной борьбой.
Задумавшись, он невольно поднял руку, проверяя оружие. Пальцы нащупали рукоять, обняли. Перед внутренним взором возник лик наставника, взглянул с насмешкой. Мышцы невольно напряглись, а по спине разбежались мурашки. Картинка вспыхнула и исчезла, и, одновременно, спали невидимые оковы желания. Мычка замедленно провел рукой по лбу, стирая капельки пота, вздохнул с облегчением. Ведь он только что едва не предал учителя!
Пальцы коснулись оружия раз, другой, ласково пробежались по рукояти. Прощальное напутствие учителя, до поры до времени дремлющее в смертельном металле. Что это, волшебство, о котором умолчал подземник? Некое хитрое заклятье, вовремя подавляющее ненужные сомнения исполнителя, или просто память? В любом случае, напоминание лишним не стало. Конечно, учитель его не видит, а родные и духом не чуют о данном слове, но легче от этого не становится. Достоинство не требует сторонних свидетелей, а себя более чем достаточно, чтобы потом, когда пройдет эйфория, совесть загрызла насмерть.
Обгоняя ноги, мысли унеслись вперед, туда, где, отгороженный от леса заостренными кольями, а от свободы толстыми бревнами стен, в ожидании томится будущий попутчик. Кто он, дальний родственник Филина? Неужто простой парень, как прочие, добывающий пропитание рыбалкой, а в свободное время бездумно шатающийся по деревне или сидящий на лавочке?
Картинка возникла настолько пугающе яркая, что Мычка поспешно замотал головой, прогоняя морок. Нет, такого просто не может быть. Любой, в ком течет хоть капля крови подземников, как назвал свое племя Филин, просто обязан быть похож на учителя, пусть отдаленно, пусть не статью и силой, но уж побуждениями и образом жизни точно.
Желудок заворочался, заурчал тягуче и требовательно. Ноги замедлились, а рука потянулась к заплечному мешку, где, проложенное травами, ожидает поджаренное мясо, но, дрогнула, опустилась. Усилием воли Мычка отбросил мысли о еде, упрямо нагнув голову, зашагал дальше. Время прошло не так много, а есть хочется не настолько сильно. Нужно успеть за день дойти до деревни рыбарей, а с набитым брюхом далеко не уйдешь. Тем более, точно не известно, сколько именно придется идти. И хотя деревня вряд ли расположена далеко, лучше дойти налегке: быстрее, легче... да и безопаснее. Мало ли что попадется на пути, а сытость заметно притупляет внимание и замедляет реакцию.
Мычка шел, привычно вслушиваясь в шорохи и стуки, поглядывал по сторонам, время от времени с силой вбирал ноздрями воздух, пытаясь уловить хотя бы намек на приближение деревни. Однако, ничего не менялось. Лес оставался девственно чист, без малейших следов топора или черных проплешин кострищ, отовсюду доносилась беличья трескотня и птичьи трели, а воздух полнился запахами сырости и хвои.
Мысли истаяли, убаюканные равномерной походкой, улеглись опасения. Мычка погрузился в близкое к дремотному состояние, какое возникает, когда приходится долго идти. И хотя взгляд по-прежнему шарит вокруг, а ноги то и дело переступают ямы и валежины, сознание сворачивается, уходит вглубь, где дремлет, готовое мгновенно развернуться, чтобы оценить надвигающуюся опасность и подготовить тело к действию. Бывалый охотник может таким образом идти долго, не выказывая усталости, и лишь под вечер, остановившись на ночлег, с удивлением ощутить, как ноют утомленные переходом мышцы.
Впереди поднялось темное, замаячило угрожающей тенью. Вздрогнув, Мычка остановился, пригнулся, готовый к сопротивлению. Впереди, в десятке шагов, возвышается частокол, заостренные колья грозят небу почерневшими зубами. Уши дернулись, а ноздри зашевелились. Миг, другой, и мышцы расслабились, а на губах заиграла улыбка. Ленивый брех псов, негромкая речь людей, терпкий запах рыбных отбросов. Он нашел искомое. За околицей, безмятежная и сонная, раскинулась деревня рыбарей.
ГЛАВА 4
Мычка поднял горсть хвоинок, подбросил, проследив за падением, с удовлетворением кивнул. Ветерок со стороны деревни, что весьма кстати. Потомки волков – псы, хоть и живут рядом с человеком, но нюх не потеряли. Будет неприятно, если его заметят раньше необходимого. И хотя жители деревни вряд ли пойдут проверять, кого именно учуяли собаки, лучше отойти, но сперва...
Мычка крадучись подошел к ограде, выбрав одну из многочисленных щелей приник глазом. Взгляд заскользил, отмечая знакомую картину: покосившиеся избы, груды рыбьей чешуи и костей, оставшиеся от вырванных с корнем древесных великанов заполненные водой ямины. Он был здесь почти половину цикла назад, и всего седьмицу, но сердце защемило. Здесь он встретил новых, удивительных людей, познал блистающую вершину всепоглощающего чувства к женщине, и черную бездну предательства.
Отбросив неуместные воспоминания, Мычка сосредоточился, отыскивая нужный дом, но среди ближайших изб ничего похожего не заметил. Брови дрогнули, сошлись на переносице, но тут же вернулись на место. Мычка хлопнул себя по лбу, вспомнив что именно говорил наставник, двинулся вдоль ограды, для верности отступив на десяток шагов.
Каждую сотню-другую шагов он останавливался, приникал к очередной прорехе между жердей, осматривался, после чего шел дальше. Когда впереди замаячила река, а нужной избы так и не появилось, он занервничал, остановился, в досаде кусая губы. Что случилось, ведь он точно следовал указаниям? Или, за прошедшие циклы село увеличилось, расползлось, и дом, что по ту пору находился на окраине, теперь нужно искать ближе к центру? А быть может все намного проще? Дальний родственник Филина неспешной жизни в деревне предпочел свободу и приключения, и уже давно покинул селян, а дом за ненадобностью растащили на дрова.