Текст книги "Морской закон, рыбья правда (СИ)"

Автор книги: Варвара Мадоши

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

Зура запросто могла бы представить Лина герцогом или сыном герцога. Может быть, если он в самом деле из сильных мира сего по праву рождения, его миссия не так уж и безумна? Может быть, даже вполне осуществима?

Как-то даже не верилось. Зачем ему тогда она, Зура? Зачем этот торговец Вартиан, если на то пошло, если он вхож к самому императору или регентшам? Нет ответа.

Кажется, именно этот вопрос занимал Вартиана. Именно его он задал первым, когда провел их в свой кабинет: мрачную и захламленную комнату с тяжелыми портьерами на узких окнах.

Лин без лишних церемоний опустился в вартиановское кресло для посетителей, стряхнув с него грязную рубашку, и произнес:

– Ты ведь получил мое письмо, Вартиан. И даже ответил согласием.

– Я не успел! Я только собирался… – картельщик в волнении ходил туда-сюда по комнате. – Ах, мастер Лин, в недобрый момент вы явились.

– Ну, собирался или уже ответил, это неважно, я видел в воде, что ты собираешься ответить согласием, – кивнул Лин. – А что касается недоброго момента – я знаю и сам. Военные действия затянулись дольше, чем предполагал адмирал Калис, и он крайне недоволен как тем, что приходится пользоваться услугами наемников, так и тем, что эти услуги оплачивают картели. Адмирал уже был готов отправиться в столицу, чтобы добиться отправки послов к морскому народу – но занемог. Перемирие было заключено, но на этом все. Я так понимаю, картели продолжению военных действий тоже не рады: и «Борголода», и «Троммалия» уже потратили на войну гораздо больше денег, чем предполагали, а монополия на этом побережье им все равно не светит…

– Нет-нет, – покачал головой Вартиан. – Недовольны только местные служащие картелей. Штаб-квартиры готовы еще побороться за рыбные угодья Полуострова, и требуют от нас не жалеть усилий… Право же, вот я и говорю, в недобрый час вы явились, мастер!

– Ну, раз не ты, Вартиан, отравил адмирала Калиса, то и бояться тебе нечего, – заметил Лин легко. – Не волнуйся: я приехал, чтобы выручить и тебя, и твое прямое начальство, и даже ваших конкурентов. Просто следуй плану, который я изложил в письме…

– Кстати, больше никогда так не делайте! – перебил его Вартиан. – Может, я и новичок в этих делах, но я знаю, что такие письма открыто не рассылаются!

– Ну, я уж точно не новичок. С чего ты взял, что я рассылал его открыто? – Лин приподнял брови. – Его принес мой доверенный человек, а чернила предназначались только для твоих глаз, никто другой бы их не увидел.

– Да, вы не новичок… – пробормотал Вартиан с непонятной интонацией. – Что ж, мастер… я прикажу подготовить вам лучшую комнату. Надеюсь, вы правы. Надеюсь также, что вы не самоуверенный одиночка, каким мне сейчас кажетесь. Потому что если это так, никакая магия в мире вам не поможет.

– Тут ты прав, – задумчиво проговорил Лин, – никакой магией не заставишь людей поступать разумно. Но мой план сработает, и ты, Вартиан, обнаружишь себя в роли главы этого филиала или даже всей компании. Если, конечно, сам будешь следовать разумному поведению.

Первый раз Зура видела такого Лина: не только спокойного, не только уверенного, но слегка угрожающего.

Даже Вартиана, кажется, проняло. Он только вздохнул и покорно вызвал служанку.

* * *

Лина разместили в лучшей спальне особняка – длинной мрачной комнате, отделанной в старинном стиле. При спальне имелась обширная гардеробная, где стоял узкий топчан для слуги гостя. Зура решила, что ей там будет в самый раз.

– Не думаю, что в этом есть необходимость, – начал Лин. – У Вартиана множество комнат, он вполне найдет тебе…

– Не учи меня, как тебя охранять, – оборвала его Зура, и маг не стал дальше спорить.

Лин отворил ставни, впуская в темноватое помещение шум и гомон городского утра. Единственное окно выходило не на улицу, а на внутренний двор, где у Вартиана росла старая груша и разбиты были какие-то грядки. За ними убегал вниз склон холма, по которому спускались крыши других домов. С высоты казалось, будто они прилегают друг к другу плотно, как чешуя на шкуре ящера. А там, ниже и дальше, синело в прозрачной дымке море.

Безмятежное и, на первый взгляд, безжизненное. Но именно море кормило этот край. Именно море служило источником сил Лина, и его он, видно, любил без памяти, раз собрался рисковать ради него спокойной жизнью. И вообще – жизнью.

Зура никогда не могла бы понять эту любовь. Даже степь давно стала для нее туманным воспоминанием.

– Скажи, – спросила Зура, – вот ты говорил о перемирии, о болезни адмирала, о том, что его отравили… о делах картелей… что ты узнал, что Вартиан согласен с твоим планом. Как ты вообще все узнаешь на своем острове? Антуан, что ли, для тебя шпионит?

– Из Антуана плохой шпион на суше, – покачал головой Лин. – Если он появляется на рынке в Тервириене один, без моего сопровождения, его принимают за местного дурачка. Просто я смотрю в воду. Объяснять это долго. Но если подашь вон те умывальные принадлежности, я тебе, пожалуй, покажу.

Зура приподняла бровь в некотором удивлении, но послушно сняла с комода тазик и кувшин, протянула оба Лину.

Тот поставил тазик на пол, налил в него воды. Закатав рукав, маг обмакнул в тазик руку, а затем коснулся влажными пальцами лица, обведя полукружьями глаза и лоб. Зуре показалось, что водные полоски начали слегка светиться.

– Я предпочитаю морскую воду, картинка выходит стабильнее, но это личное, – заметил Лин. – Многие маги, наоборот, лучше работают с пресной, тут уж кто чему учился… Но для целей демонстрации нам большая точность и не нужна. Дай-ка руку.

– Что, тоже работает на прикосновении? – уточнила Зура, вкладывая пальцы во влажноватую ладонь мага.

– Да. Или так, или смазать твои веки водой… Но если тебе покажется, что я угрожаю твоим глазам, ты меня, пожалуй, придушишь, так что не буду рисковать.

– Да нет, разве что руки переломаю. Ну, что теперь?

– Смотри в тазик.

Посмотреть было на что.

Поверхность воды, секунду назад совершенно гладкая, так, что просматривалось медное дно, вдруг помутилась, словно взвесь поднялась из несуществующих глубин. Эта взвесь заклубилась, принимая разнообразные контуры, складываясь в очертания домов, башен…

– Тервириен? – уточнила Зура.

– Да, башни магов, – подтвердил Лин. – Видишь, это обитель Лераи Светлой… Она одна из самых старых. Но сама Лерая вовсе не так стара, как заставляет всех думать. Раньше в этой башне жил Брит из Геллано. Лерая победила его в поединке, когда он окончательно сбрендил и начал насылать на город всякие бедствия… А до Брита башня принадлежала его учителю, легендарному чародею Асу, основателю города.

– А кто учил тебя, Лин?

– Меня-то? Учился всему понемногу, у того, у другого…

Башня и впрямь впечатляла. Мутная взвесь не передавала цветов, но, клубясь все гуще, мельчайшими частицами прорисовывала все детали, вплоть до листиков плюща, которые окутывали каменные стены до высоты второго этажа. Картинка не была неподвижной: листики плюща шевелились.

– Ты и будущее вот так в воде можешь увидеть? – спросила Зура.

Ходили такие слухи про самых старых чародеев – тех, которым океан дарует неограниченную силу.

– Нет, конечно, – Лин бросил на Зуру удивленный взгляд. – Как тебе это в голову пришло? Настоящее и прошлое – сколько угодно. А будущего ведь еще не случилось. Но будущее знать и не надо.

– Что значит «не надо»? Все только этого и хотят.

– По опыту своему сужу, акай, люди боятся будущего. Как и знаний вообще, – лицо Лина погрустнело. – Будь это не так, вряд ли понадобилось бы то, чем мы сейчас занимаемся. Но я отвлекся. Допустим, я видел в воде вчера, что каждое второе утро к леди Лерае приезжает бакалейщик и привозит ей свежей зелени, хлеба и мяса, которые слуга забирает у дверей. Я также знаю, что слуга этот вчера перебрал в трактире на радостях от того, что его сварливая сестра вышла наконец замуж и въехала к мужу. И именно сейчас, вероятно, храпит беспробудным сном… Впрочем, это можно проверить, – пока Лин это говорил, картинка действительно сменилась, показав образ какого-то небогатого дома с людьми, храпящими на полу, на столах и на лавках. – Видишь, вот этот, с бородкой клинышком, по благородной моде – это он. И значит, что?

– Что?

– Продукты будут так и лежать у дверей: зелень завянет на солнце, молоко в кувшине свернется… Лерае это не понравится, но сама она вниз не спустится… Самое время нанеси ей визит, – подмигнул ей Лин.

– Почему самое время?

– Потому что иначе она нас и на порог не пустит. Нрав у старушки крутой. А так продукты пожалеет: с возрастом она стала бережливой.

«А тебе-то самому сколько лет?» – ворчливо подумала Зура, но вслух не спросила: побаивалась ответа.

* * *

…Самое дикое, глупое и противоестественное правило, какое я слышал у наземных: «не играй с едой». Бедняги. Сперва я думал, что они по темноте своей не понимают, чего лишаются. Потом уразумел, что к едокам пища попадает уже многократно мертвая. Дразнят, загоняют и умерщвляют ее совсем другие люди. Их игры называются «охота», «готовка» и еще «земледелие» – последняя самая сложная и красивая (если вы видели пшеничное поле на закате, вы поймете, что я имею в виду), но интересной ее не назовешь.

Антуан-путешественник. «Книга пыли»

* * *

Судя по всему, Лину было лет двенадцать – с таким заговорщицким и одновременно торжествующим видом он показал Зуре на бакалею: кувшин с молоком и какие-то свертки, аккуратно сложенные у крыльца. От одного свертка шел аппетитный запах копченостей, но никто – даже бродячие собаки – на него не позарился. И не удивительно. Связываться с имуществом мага себе дороже.

Лин подхватил с заднего крыльца кувшин со сливками, небрежно бросив Зуре:

– Возьми остальное.

– Если ты хочешь, чтобы я тебя охраняла, руки у меня должны быть свободны, – предостерегла она.

– Если Лерая решит стереть меня в порошок, ты разве что успеешь закрыть меня своим телом, а мне бы этого не хотелось, – серьезно проговорил Лин. – Да и добраться до меня ей это не помешает.

– Ты же сказал, что ты лучший волшебник побережья, – насмешливо произнесла Зура. – А сейчас говоришь, что перед ней беспомощен.

– О, я искуснее нее, – без малейшего намека на шутку или на обиду проговорил Лин. – И потенциально гораздо сильнее. Это не значит, что прямо сейчас она не может стереть меня в порошок. Но то, во что она превратилась… Здесь, акай, ты увидишь, что происходит с такими, как я, в конце жизненного пути. Хотя сливки ей приносят отменные, должен признать.

Лин приподнял крышку кувшинчика и мечтательно понюхал. Выражение лица у него было самое кошачье. Зура против воли подумала, что нужно будет и в самом деле купить ему молока: наверное, маг-отшельник его редко пьет…

Первое, что ощутила Зура, шагнув через порог – это сырость и мерный, гудящий шум. Влажность тут была, как в той самой подводной пещере, и это сразу заставило ее поежиться.

Первый этаж башни, куда они попали через заднюю дверь, просматривался насквозь. Серый сумеречный свет падал непонятно откуда, скрадывая расстояние до стен; то ли они в двух шагах, то ли башня изнутри больше, чем снаружи…

Источник шума и сырости стал понятен сразу же: вся внутренняя поверхность стен представляла собой размеренно шумящий водопад, словно башня была соткана из воды и только притворялась снаружи каменной.

Казалось бы, красота, блеск и великолепие. Но Зура только напряглась.

Короткий взгляд на Лина сообщил ей, что и маг тоже сник, словно выцвел; дурачество его и легкомыслие словно остались снаружи, а здесь, в башне, он как будто ссутулился.

Стекающая по стенам вода образовывала на полу башни бассейн где-то в палец глубиной; в нем сновали какие-то тени: медузы, крошечные осьминоги, сероватые тельца рыб… Подкралось ни на чем не основанное, но неприятное предчувствие, будто эти существа ядовиты. А еще из-за ряби и неверного света казалось, будто теней на полу больше, чем существ. Или не казалось – кто их, магов, знает…

От входа к винтовой лестнице в центре зала вела приподнятая над водой мраморная дорожка, но еще прежде чем они дошли по ней, Зуре стало понятно, отчего запил тот слуга. Поживи тут хоть месяц…

Ступени лестницы без перил были отделены друг от друга широкими промежутками. Белый пористый материал не скользил под ногами, но отделаться от мысли, что вот-вот поскользнешься и полетишь вниз, было невозможно.

А еще этот шум постоянный…

Второй этаж был скрыт от идущих по лестнице сплошной стеной падающей воды. Водопад продолжался и на третьем этаже, и на четвертом; от случайных брызг во время подъема Зура успела слегка вымокнуть. Так и замерзнуть можно. Лин ее тоже беспокоил: он не сказал ни слова с тех пор, как они вошли (впрочем, прошло минуты две от силы), и в левом уголке рта у него появилась нехарактерная складка. Неприятное местечко, что ни говори. Неудивительно, что бакалею этой тетки даже собаки не трогают.

А на пятом этаже море поглотило их с головой. Или так показалось Зуре.

Здесь водопад не отделял лестничный пролет от жилого пространства башни. И наконец-то появились окна, высокие и стрельчатые, но светлее от них не стало – солнечные лучи здесь казались зелено-голубыми и тусклыми. В воздухе словно висела мелкая голубоватая взвесь или туман. И появилось чувство, что каждое движение дается с трудом. А еще – что не хватает воздуха.

Зато фигура волшебницы, стоявшая напротив них, в проеме между двумя окнами, словно висела в толще воды. Зелено-голубое одеяние из множества полупрозрачных слоев (Зура и названия-то для такой материи не знала) обвивало высокую точеную фигуру и тихо, еле заметно колыхалось. Так же лениво шевелились в воздухе черные кудри волшебницы, будто струились в неведомом неторопливом течении.

От этого становилось особенно не по себе. Лину, кажется, тоже. Но он без колебаний, с видимой беспечностью шагнул со ступеней на мраморный пол и двинулся к хозяйке башни. Зура последовала за ним.

На ее телохранительский взгляд, в комнате ничего особенно не угрожало Лину: ни оружия на стенах, ни грозных стражников в заколдованных доспехах…

И все же, несмотря на отсутствие очевидной опасности, она кожей чуяла опасность, не менее грозную, чем если бы на Лина наставили десяток арбалетов. Она вспомнила его слова про кидаться «прикрыть собственным телом». Куда, собственно говоря, кидаться? Прилететь магией может с любой стороны.

«Ого, – подумала Зура, – ты и впрямь собралась его прикрывать? А он тебе даже еще не заплатил толком…»

– Лерая, – Лин, остановившись шагов за десять до волшебницы, низко, старомодно поклонился.

Лерая была высокой, статной женщиной. Выглядела она молодо, возраст – не более сорока лет – проглядывал в мелочах: в морщинках вокруг глаз, в высохшей коже рук. Но почему ее прозвали Светлой, Зура никак не могла понять: разве что то была та тонкая разновидность юмора, которая требует называть Малюткой самого дюжего бойца в отряде.

Темноту ее кожи никак нельзя было объяснить загаром. Густой шоколадный цвет, похожий на свежую глину, встречался иногда у купцов, прибывших с востока, с Миора, хоть они и редко заплывали сюда. Зура до сих пор была знакома только с одним темнокожим наемником, но и тот казался светлее: его отец все-таки был ронцем. Откуда эта-то тетка здесь взялась? Тем более кучу лет назад… а сколько ей лет, кстати?

Лицо Лераи походило на ронские не больше, чем лица степняков: слишком резко намеченные скулы, слишком широкий нос, слишком полные губы… Красивая женщина, да, но для напряженных нервов Зуры эта красота показалась неприятной.

– Лин-отшельник, – проговорила Лерая. – Что же, ты наконец решил идти ко мне в помощники? Вдвоем с тобой мы многого можем добиться. Ты всегда ставил перед собой грандиозные цели.

В голосе Лераи чудилось что-то, похожее на шум волн в найденной на пляже раковине.

Зура постаралась не выдать своего беспокойства. Неужели в этом и состоял план Лина?

– При всем моем уважении, я действительно ставлю перед собой значительные цели. Но не любой ценой, – Лин поклонился.

– Чрезмерна ли цена, что платят все наши товарищи?

– Как хорошо, что вы сами сказали первой, потому что я пришел поговорить именно об этом. О цене, которую придется заплатить за бездействие, – Лин ронял слова спокойно, даже вкрадчиво. – Госпожа Лерая, я знаю вашу историю. Вы были первой на этом берегу. Вы заключили союз со здешним морем и возвели свою башню, когда Тервириен был только маленькой рыбацкой деревушкой. Вы видели падение герцогства Адисского, вы видели становление империи Роны. Я не верю, что вы хотите увидеть, как этот берег опустеет.

– Берег никогда не становится пустым по-настоящему.

Лин взмахнул рукой, и в воздухе появилась уже знакомая Зуре картина: бухта, перегороженная льдом. К ее удивлению, она уменьшилась, отодвинулась в сторону, и рядом с ней возникли другие. Несколько бухт, линия побережья, какой-то остров – один, другой… Совершенно разные береговые линии, совершенно разные рельефы: где-то скалы, где-то берег был пологим… Одинаков был только подступившая к берегу вплотную белая кайма. Зура подумала, что он похож на застывший жир в котелке с супом. Она любила жирные блюда, а обитатели здешних пустынь жир жалели…

Лерае, кажется, не понадобилось ничего объяснять. Ее темные глаза перебегали от изображения к изображению, потом она нетерпеливо сказала:

– Да, я все это знаю. Лед несколько охлаждает воду – ничего смертельного. Морские животные почти не замечают битв, бушующих на поверхности. Потому я и советую магам бить по морскому народу на глубине…

– К сожалению, это они заметят, – вкрадчиво проговорил Лин. И дальше почти слово в слово повторил речь о кормежке корьи.

– Этого не будет, – решительно отмела Лерая его доводы. – Корьи не вымрут сразу во всех бухтах.

– Но их станет меньше, и нелиням и рекке придется добывать пропитание в других краях или умереть. Уйдет рыба – уйдут картели. Уйдут и обычные рыбаки, потому что им станет нечего есть. Кто-то – в лучший мир… Кто-то подастся странствовать в поисках лучшей доли. Тервириен придет в упадок, обезлюдеет. Только белые башни магов будут стоять призраками былого могущества.

– И только выжившая из ума старуха будет обитать в одной из этих башен? – насмешливо вопросила Лерая, словно волна отхлынула от галечного берега с легким шипением. – Даже случись такое, мне-то что с того? Я тоже всегда могу уйти – в море.

Зура наконец поняла, что ей напомнило шум из раковины: голос волшебницы казался бесплотным, почти воображаемым. То ли был, то ли чудился. В башне каждый раз становилось словно бы чуть темнее, когда она говорила.

– Для человека, который всегда готов уйти в море, вы изрядно участвуете в делах людей, – заметил Лин. – Возможно, немного преждевременно говорить, будто они вас не касаются?

Вопрос Лина звучал не дерзко, сочувственно. Лерая ничего не ответила, но воздух как будто потемнел еще немного. Зура подавила желание потянуться к оружию и понадеялась, что Лин знает, что делает.

Еще Зуру слегка удивили его слова: волшебница казалась сущей отшельницей в этой башне. Если ей даже еду носит единственный слуга, о какой вовлеченности в дела людей можно говорить?

– Гораздо легче мне поверить в то, – мягко продолжал Лин, – что вы сейчас выгадываете время, собираясь отправить меня восвояси, а тем временем составить собственный план действий. Но нам некогда играть с правителями и торгашами. Вы уже это чувствуете, даже если еще не знаете. Наверняка чувствуете. После двухсот лет в местной политике…

Воздух, похожий на море, словно пошел рябью: Лерая не то смеялась, не то гневалась.

– Да, двести лет в политике! Двести лет, чтобы стать первой. Я никогда не была самой сильной, мальчик; может, ты и прав, когда стоишь тут и воображаешь, что сильнее меня. Но я лучше всех умела выживать, и ни ты, ни этот наглец Бен не сможете меня потеснить.

– Я и не думал теснить вас. Вы знаете меня, Лерая; вы знали мою учительницу. Я просто живу на острове Забвения, который раньше назывался островом Встречи, и иногда зажигаю там огонь в маяке. Я бы не потревожил вас, если бы не видел опасности. И, обратите внимание, я пришел не к Бену – к вам. Я знаю, что вы имеете больший вес, это правда. Но еще я знаю, что с ним разговаривать, увы, бесполезно. Он далек от каких бы то ни было соображений о благе этих мест.

Лерая задумалась. Она думала довольно долго: только колыхалась темная воображаемая вода, и пробегали по ней солнечные блики. Зуре становилось все явственнее не по себе. Почему-то ей начало казаться, что Лин сохраняет спокойствие из последних сил.

– Ладно, – сказала Лерая. – Что ты задумал и чего хочешь от меня?

– Я хочу сплести заклинание, – проговорил Лин. – Равное которому никогда не было прежде. Это заклинание не даст ни морскому, ни наземному народу вылавливать рыбы больше оговоренного. Тогда воевать будет больше не за что.

Повисло молчание, и даже Зура не смогла вполне скрыть свое удивление и разочарование. И это все? Это великолепное решение предлагал Лин? Ради него он поднял столько шума, ради него Зура мариновалась столько времени в той затопленной пещере? Да что б он! Если бы она слышала эту его идею во время переговоров с морским народом, ни за что на свете не стала бы она сопровождать его здесь, распрощалась бы с ним на берегу и пошла бы искать нормальный подряд, только чокнутый маг ее и видел!

– Ты либо наивен, либо пытаешься меня провести, – наконец сказала Лерая. – Я помню тебя подростком, Лин. Ты всегда слишком верил в людей. Но чтобы настолько! Неужели ты думаешь, будто они примут твою идею?

– О, разумеется, не слишком охотно, – безмятежно произнес Лин. – Но хорошие идеи всегда просты. Все, что мне нужно, – это участие наземного народа в переговорах с морским народом, потому что без согласия правителей я не могу наложить такое заклинание.

– Ты мог бы, – перебила его Лерая. – Мог бы, если бы не был глупцом и последовал бы примеру всех порядочных магов.

– Но я этого не сделал и делать пока не собираюсь, – проговорил Лин, и в тоне его на сей раз звучала любезная, но совершенно недвусмысленная сталь. Похлеще, чем во время разговора с Вартианом. – И потом, ничего хорошего из этого бы не вышло. Если бы я сплел такое заклинание втихую, люди все равно убивали бы друг друга.

Теперь в воздухе явственно разлился смех.

– А для тебя это действительно важно, Лин? Не только благополучие моря, не только равновесие. Но и люди? Чтобы они, как ты выражаешься, не убивали друг друга? Дело, достойное дурака!

Лин ничего на это не ответил.

– Хорошо, – ответила Лерая наконец. – Я не буду мешать тебе. Хотя затея твоя все равно пуста. Если бы можно было сплести заклинание, которое так бы действовало на море, мы бы давно уже повелевали не просто водой, а всем океаном. И все правители и на земле, и в воде ходили бы у нас по струнке.

– Я могу, Лерая, – спокойно произнес Лин. – Я – лучший маг из всех, что рождались на этом берегу, ты знаешь.

– О да, вынуждена согласиться в этом с самим морем, – на сей раз Зура не смогла понять ее интонацию. – Но отдай ты ему часть себя, был бы и сильнейшим.

Лин только поклонился ей.

* * *

Когда они вышли из башни, Лина трясло. Зуре самой было приятно выбраться словно бы из-под воды на яркий солнечный свет – время близилось к полудню, яркие лучи играли на разноцветных крышах окрестных домов. Ей показалось даже, что у нее закружилась голова. Но Лину пришлось явно хуже: он по-настоящему пошатнулся, попытался опереться на старую изгородь из красного песчаника, вдоль которой они шли, промахнулся и, пожалуй, упал бы, не перехвати Зура его руку.

– Вот же старая карга, – пробормотал Лин, вытирая разом взмокшее от пота лицо. – Силы тянет похлеще воронки!.. Сколько захапала, совсем ничего от нее не осталось, а все ей мало.

В его голосе звучали злость, досада и что-то похожее на восхищение. Зура уже почти оставила попытки разобраться во всех странностях характера мага. Поэтому она просто потребовала:

– Объясни. Почему ты называешь ее каргой? Тебе-то самому сколько?

Из их разговора Зура уже поняла, что Лин гораздо моложе Лераи: если она в политике лет двести, то он явно не больше ста.

– Сорок девять… – Лин хрипло закашлялся. – Чтоб тебя! Горло дерет, как будто кричал часов десять! Вот что значит говорить против воли архимага…

Зура подавила возглас восклицания. Сорок девять! Надо же. Она была уверена, что по доброй воле никто моложе девяноста отшельничать не станет… А то, как он покраснел, когда она шутки ради прижалась к его руке? От старика такая реакция воспринималась совсем иначе…

– Архимаг? – спросила она о другом. – Что-то я первый раз слышу, что у вас есть иерархия. Или это как титул сильнейшего?

– Нет, титул сильнейшего – дуэльный, а архимаг – не иерархия, это… возрастная градация, что ли? Только не вполне возрастная.

Лин, все еще бледный, присел на подножие изгороди, из которой вырастала более высокая чугунная ограда. Вытер лоб и с отвращением посмотрел на мокрую ладонь.

– Совсем я отвык от этих штучек… В общем, ты знаешь, что маги могут жить дольше и получить больше власти, если они отдают часть тела океану, так? Они не выглядят, как калеки, потому что море возвращает им их тело назад, но это вроде как арендовать собственный дом, который ты продал.

– Естественно, – Зура кивнула. – Все знают.

Она еле успела проглотить фразу, что, мол, про Лина-то она думала, что он давно почти весь в море растворился, потому и ведет себя так странно.

– Ну вот… Двести лет назад Лерая была слабой волшебницей. Очень слабой от природы, я гораздо сильнее ее тогдашней. Но сейчас она почти всю себя отдала морю, и море вошло в нее, стало ее частью. Все, что ты видела в башне – это не прихоть ее, а необходимость. Она не может жить иначе. Она даже говорить не может – голос, который ты слышала, звучал просто у тебя в голове. А ведь еще она поддерживает связь со всеми браслетами! Это воистину страшное существование.

– Какими браслетами? – уточнила Зура. – Как мой? – она подняла левую руку. – Я знаю, что глину для них делают маги.

– Не делают, просто заряжают. Некоторые слабые маги только этим и живут. Я так в молодости платил за книги… Сильный маг к тому же может сделать вот что: зарядить глину так, чтобы всегда знать, где находится браслет, серьга или кольцо, которые из него сделали, а иногда и получать кое-какие сведения о его владельцах… Лерая печально знаменита тем, что у нее таких браслетов целая армия. Она поэтому не может ни на секунду отлучиться из башни.

– Ого, – против воли Зура схватилась за свой браслет. – Так что, она следит за кучей народа? А может, и за мной следит? И все это войны?

– Нет, за тобой не следит. Лерая дарит свои браслеты как знак великой милости. Люди носят их добровольно. Не только воины. Если ты не знала, люди, владеющие простецкой магией и могущие позволить себе браслеты, встречаются и среди купцов, и ремесленников, и даже богатых земледельцев.

– Ты меня совсем за неуча держишь? – слегка обиделась Зура. – Знаю я об этом, конечно. Даже сама подрабатывала на каменоломне, когда найма не было. Но про то, что среди нас, мелких магов, есть шпионы великих магов, впервые слышу.

– Есть, и довольно много. Они поставляют Лерае и таким как она информацию, а те в обмен дарят их своим покровительством. Все ее браслеты помечены литерой «Л». В Тервириене их сейчас человек восемь, в остальной области – еще пятеро, и трое в Ронельге. Политические амбиции Лераи ограничиваются полуостровом, но она любит иметь глаза и уши в столице. Теперь ты понимаешь, почему я обратился к ней?

– Еще как понимаю, – кивнула Зура. – Хорошо, а чего она хочет при этом раскладе? Она твоя союзница или противник?

– Честно? Не знаю. Надеялся узнать после нашего сегодняшнего визита, но так и не понял. По идее, Лерая совершенно нейтральна. Именно поэтому она мне пообещала не мешать. Что на деле – посмотрим…

Зура ругнулась.

– Понятно, почему у меня всю дорогу чесались то ли руки – пырнуть ее ножиком, то ли ноги – драпать оттуда.

– Очень здравая реакция, – без тени юмора согласился Лин. – У тебя прекрасные инстинкты, акай.

Все-таки Лин произносил словечко «акай» очень правильно, даже придыхал на букве «к» как надо, будто знал язык степняков. Надо будет спросить у него, где он так научился.

– В общем, несмотря на влажную атмосферу, выжат я этим разговором досуха, – пожаловался Лин. – А ведь до вечера придется нанести еще визит. Если не возражаешь, я буду пока опираться на твою руку… Не возражаешь? Спасибо.

– Можно личный вопрос? – спросила Зура, подавая руку.

– Конечно.

– А ты-то сам что отдал океану? Палец? Руку?

Зура решила, что Лин все-таки выглядит моложе своего возраста, лет на сорок. А значит, лет с десять назад он тоже прибег к этому пути магов.

Лин бросил на нее короткий взгляд.

– Ничего не отдавал. Поэтому у меня не хватило бы сил справиться с Лераей. И за это Лерая меня упрекала.

Странно. Если бы Зура не знала лучше, она могла бы поклясться, что Лин боится.

Но чего?

Вдруг Лин особенно крепко сжал ее руку.

– Ага, – пробормотал он саркастически. – Не будет она нам мешать… Ну, бабушка, ну удружили. Не пойму только, в каком смысле, в хорошем или плохом…

Зура хотела спросить у него, что он имел в виду, но быстро поняла сама.

Им преградили путь и явно не собирались пропускать просто так.

* * *

Мой друг и многократный спаситель, человеческий маг, которого я называю здесь Морским Коньком, неоднократно повторял, что в обществе двуногих любовные вопросы лучше не обсуждать: можно, мол, ненароком попасть в неловкую ситуацию. Не ставя под сомнение его мудрость, замечу тем не менее, что почти все разговоры у них сводятся в итоге к любовным играм.

Антуан-путешественник. «Книга пыли»

* * *

Даже простецкой магии нельзя научиться на одних инстинктах. Нужен наставник. Но разыскать его не так-то просто, особенно если тебе шестнадцать лет и ты переползаешь из безденежья в полную нищету и обратно. Уж Зура-то знала это как никто.

Тут нужно начать немного издалека.

Вдоль восточной границы Империи Роны тянутся многочисленные княжества, раздираемые спорами, раздорами и приграничными дрязгами. Многим из этих дрязг перевалило за тысячу лет и столько же еще они будут продолжаться. Альрамо, Тессилак, Влава, Тай-Гериат… несть им числа. Южные княжества богаче, потому что через них проходят сухопутные торговые пути и они имеют выход к морю; северные гораздо беднее. Когда-то давно Рона пыталась завоевать крошечные державы все скопом, польстившись на земли, плодородные даже без орошения; но тогда княжества нашли в себе силы объединиться, и с тех пор Рона не повторяла попыток. Может быть, империя сообразила, что в горах и долинах Гериатских гор воевать можно бесконечно (что доказывают сами феодалы княжеств), может быть, решила, что выгоднее оставить этот буфер: ведь с одной стороны к княжествам подходит пустыня, за которой – загадочная Степь, а с другой – Оразский Халифат, и если Халифат решит все-таки перемахнуть пустыню…